Центр России, районный центр Переславль. Суббота, девятнадцатое июня. Новый микрорайон. Встав пораньше, пока дочь Вика еще спала, Ольга Шарипова, взяв сумки, отправилась на ближайший продуктовый рынок, что расположился через два квартала от дома, где жила мама мужа, к которой каждое лето приезжала Ольга с дочерью. Очень уж любила Зульфия Ринатовна единственную внучку. Внуки, Ибрагим и Тимур, ребята постарше Вики соответственно на четыре года и шесть лет, сыновья брата мужа и его прелестной восточной красавицы Гули также радовали бабушку, но они жили рядом, в одном городе, а вот Вика приезжала из Подмосковья только раз в году. Может, поэтому бабушка и любила ее больше всех. На рынке Ольге надо было купить мяса – баранины, зелени и специальной приправы, которой торговали мужчины с Кавказа. Дело в том, что вся семья собралась завтра на природу, на пруд курортной зоны недалеко от города, а какой отдых без шашлыка? Вообще, выбирать мясо дело сугубо мужское, но Марат, брат Рустама, начальник РОВД Промысловского района города, как всегда, был занят! Странно еще, как подполковник сумел на завтра выкроить время для семьи. Гуля работала в поликлинике, и у нее сегодня была смена, так что за мясом и остальными пищевыми атрибутами шашлыка пришлось идти ей, Ольге. Да она и не против. А рано пошла, чтобы успеть выбрать хорошие куски. Мясо на рынке расходилось быстро. В 9.10 Ольга прошла главные ворота и сразу направилась в мясной павильон. Пришла она вовремя и уже через полчаса вышла из торгового здания с пятью килограммами свежей баранины. Сама она предпочитала свинину, да и Вика тоже, но вот семья Марата и свекровь, как истинные мусульмане, хотя практически не соблюдавшие обычаи и давно, можно сказать, обрусевшие, употребляли только баранину. Приходилось подчиниться большинству, что не тяготило ни молодую женщину, ни ее дочь.

После покупки мяса наступила очередь зелени с приправой, и Ольга пошла к рядам, где торговали выходцы с Кавказа, то ли черкесы, то ли абхазцы. Она плохо разбиралась в национальностях. Для Ольги все люди были одинаковыми. И различались лишь по личным качествам, но никак не по национальностям. Время к этому моменту подошло к десяти часам утра. Женщина находилась за несколько рядов до лотков продавцов зелени, как сзади услышала громкие крики. Она попыталась обернуться, но чье-то сильное тело сбило ее с ног. Сумка выпала из рук. Мимо, что-то дико вопя, пронеслась толпа. Ольга не могла понять, что происходит. Пока не поднялась и не увидела группу одетых во все черное людей с масками на лицах и дубинками в руках, окруживших ряд лотков, где торговали кавказцы. Затем началось страшное.

Молодчики ринулись на продавцов, круша все перед собой. Вверх взмыли дубинки, чтобы опуститься на головы беззащитных мужчин. Банда избивала кавказцев ожесточенно, с каким-то дьявольским остервенением. Ольга увидела пожилого Ашота, милого старичка, который торговал орехами. Его выволокли на асфальт перед рядом лотков. Выволокли двое за седые волосы. Один из налетчиков, не выпуская волос, принялся бить головой армянина об асфальт. Второй охаживал старика дубинкой, стараясь попадать по ногам и позвоночнику. Ольга закричала: «Милиция!» Но таковой на рынке не оказалось. Даже обычного патруля. И только минут через двадцать где-то вдали зазвучали переливы милицейских сирен. Молодчики, как по команде, прекратили варварское избиение, организованно ринулись к тыловым воротам. Секунда, и их след простыл. Только за разбитыми лотками слышался стон покалеченных людей. Наконец, появившийся ОМОН взял рынок в кольцо. Да что толку? Банда успела скрыться.

Ольга подошла к старому Ашоту. Потрогала его за плечо:

– Ашот! Дядя Ашот, вы живы?

В ответ молчание. Только голова старого продавца как-то странно дернулась и изо рта хлынула кровь. Женщина поняла, что безобидный и всегда веселый Ашот никогда больше не встанет с земли. Безжалостные твари убили его. За что? За то, что он просто торговал орехами? Или за то, что его кожа, профиль лица и говор были несколькими иными, чем у коренного населения? Господи! Что же это такое делается?

Ольгу оттеснили подошедшие милиционеры. Один из них, в форме капитана, вызвавший машины «Скорой помощи», спросил ее:

– Это ваш родственник?

Ольга подняла на милиционера глаза, спросив:

– А разве не все люди на земле родственники?

Капитан ответил:

– Если бы так думали и другие! Но... если этот человек не ваш родственник, то прошу покинуть рынок. Нам предстоит работа.

Женщина удивленно взглянула на офицера:

– Работа? А разве вы не должны были быть здесь раньше, когда бандиты в масках избивали ни в чем не повинных людей? Где же вы были тогда? И зачем теперь вы? Чтобы убирать трупы?

Капитан выдержал взгляд и повторил:

– Я еще раз прошу вас покинуть территорию рынка!

Ольга отошла. К месту побоища стали подходить люди в форме медработников, с носилками. Шарипова не смогла больше оставаться здесь и направилась к выходу. Ее пропустили сквозь оцепление. Милиционеры опрашивали кого-то, но у нее никто ничего не спросил. Потрясенная тем, чему стала свидетелем, Ольга вернулась домой. Вика, видя состояние матери, испуганно спросила:

– Мама! Что с тобой?

Поставив сумку, женщина ответила:

– Ничего, доченька. Просто я устала!

– А почему на тебе юбка порвана?

Действительно, юбка была порвана. Ответила дочери:

– Задела, наверное, на рынке за гвоздь какого-нибудь лотка.

Дочь посоветовала:

– Ты приляг, мам!

– Да. Я так и сделаю, вот только умоюсь и переоденусь. Да мясо в холодильник положу.

Спустя десять минут Ольга лежала на широкой кровати и смотрела в потолок. Как сейчас ей не хватало Рустама. Но тот в командировке. На полигоне, как объяснил при прощании. Только Ольга-то знала, что этот полигон находится в горах Чечни и стреляют там не по фанерным мишеням. Перед ее глазами так и стоял старый Ашот, сначала улыбающийся, добродушный и радующийся жизни армянин, продававший орехи, затем его окровавленный труп среди тех же, раздавленных тяжелыми ботинками здоровых боевиков в черных одеждах, грецких орехов. Ольга пыталась отогнать видения, но не могла. Она впервые в жизни стала свидетелем открытого, звериного убийства, и тело ее пробивала мелкая дрожь.

Неожиданно раздался телефонный звонок.

Аппарат стоял в прихожей, пришлось Ольге подниматься – все собиралась поставить радиотелефон, чтобы трубка всегда была под рукой, да пока не поставила. Первой у телефона, естественно, была Вика, она и передала трубку матери, объяснив:

– Дядя Марат!

Марат был старше ее Рустама на четыре года.

Женщина ответила:

– Здравствуй, Марат!

– Здравствуй, Оля! Ты ходила сегодня на рынок?

– Да!

– Да? Ну, тогда, слава богу, что с тобой ничего не случилось. Я вспомнил, ты должна была утром за мясом пойти. А когда узнал о побоище на местном рынке, сильно обеспокоился.

– Марат, скажи мне, рынок находится на территории твоего отдела?

– Да, моего.

– Так почему же смогло произойти подобное? Почему на рынке не было обычного патруля? Почему ты не защитил бедного старого армянина, не сделавшего никому ничего плохого, от банды каких-то ублюдков. Почему на глазах у всех убили его?

Марат вздохнул:

– К сожалению, Оля, на рынке убили не только старого армянина, убили троих кавказцев, еще трое находятся в критическом положении! Но это не телефонный разговор, мы с Гулей подъедем к вам, и я постараюсь кое-что объяснить тебе. А вот насчет патруля. Его точно не было на рынке в момент погрома?

– Ни в сам момент, ни до него! По крайней мере, я его не видела. Возможно, позже он и появился вместе с ОМОНом, когда там уже нечего было делать!

– Успокойся, Оль! И жди, мы скоро подъедем!

Особняк в западной зоне, в пятнадцати километрах от Переславля. Шикарно обставленный кабинет, за старинным столом которого сидел почтенный с виду, еще не пожилой, но и не молодой мужчина в шелковом халате, из-под которого, однако, виднелась безукоризненной чистоты сорочка с ярким галстуком.

Перед столом на дорогом ковре стоял другой мужчина, в кожаных штанах и майке.

Тот, что сидел за столом, потребовал:

– Доложи, Гетман, как прошла акция?

– По плану, Валентин Савельевич! Вовремя начали, вовремя закончили. Менты свою работу сделали, я имею в виду патруль, который сегодня дежурил на рынке. По последним данным...

Мужчина в халате прервал того, кого он назвал Гетманом:

– Мне известны эти данные. Три трупа, три в реанимации, остальные сильно избиты. Всего пострадало одиннадцать человек. Это хороший результат. Один вопрос! Вы точно скопировали форму бригад РОД?

– Так точно! Ни у кого не возникнет сомнения в том, что на рынке орудовали боевики организации «Русское освободительное движение»!

– Хорошо!

Мужчина открыл стоящий сбоку сейф, достал из него пухлый конверт, бросил его на стол:

– Держи! Здесь плата твоим ребятам за работу! Но... предупреждаю, гулянок в городе не устраивать, надумаете расслабиться – езжайте за город, но туда, где нет отдыхающих! А лучше, если разойдетесь по домам, хотя это вряд ли! Учти, Гетман, чтобы никакого шума, нигде! Стаей не рыскать. Разбиваться на отдельные группы! Связь со мной поддерживаешь только ты, и не забывай, дорогой, после каждого звонка стирать мой номер из памяти своей мобилы!

Гетман кивнул:

– Понял, босс!

– Ну, раз понял, иди! Будешь нужен, найду! После короткого отдыха группу держать в постоянной боевой готовности! И не дай бог, кто из твоих где-нибудь что-нибудь ляпнет не по теме, язык вырву тебе! Иди!

Молодой парень покинул кабинет холеного мужчины.

Хозяин кабинета, закурив сигарету, набрал номер на сотовом телефоне. После непродолжительной паузы спросил:

– Игорь Васильевич? Стародубов, добрый день!

– Здравствуйте, Валентин Савельевич!

– Что-то ты, уважаемый, давно ко мне в гости не наведывался? Или так работа в администрации затянула, что даже в выходной занят?

– Нет! В принципе я свободен!

– Не думаешь, что нам есть что обсудить?

– Не поверите, но я сам собирался просить о встрече, вы опередили!

Стародубов рассмеялся:

– Конечно, не поверю! Но ладно, давай приезжай! Я жду тебя с полной информацией по интересующей меня теме! Надеюсь, понял, какой теме?

– Понял!

– Вот и хорошо! По пути захвати с собой Карла Густавовича. Он у нас скромник, свой «Мерседес» только по праздникам использует.

Игорь Васильевич буркнул:

– Да, скромник, а между прочим, к нему каждую ночь малолеток доставляют, которым он за ласки отваливает такие суммы, на которые давно «Роллс-ройс» приобрел бы!

– Бог ему судья, Игорь Васильевич! Пусть старичок тешится, ему и жить-то, может, осталось всего ничего!

– Конечно! Да Цейману всего шестьдесят!

– Тебе ли мне говорить, господин Василенко, что люди умирают не только от старости и болезней? Так что не будем об этом. Я жду вас ровно через час, в 14.00!

Стародубов выключил телефон, положив его на зеленую, местами потертую материю стола. Поднялся, прошел к стенке. Из бара достал пузатую черную с золотой этикеткой бутылку французского коньяка. Налил темно-коричневой жидкости до половины бокала, взял с тарелки дольку посыпанного сахаром лимона, хотел выпить, но голос, донесшийся от двери, остановил его руку на полпути. Это был молодой женский голос:

– А ты свиненок, Валек! Бросил меня в холодной постели, а сам пьешь! Нет, чтобы даме в постель шампанского подать, все лишь для себя!

Стародубов обернулся к двери, продолжая держать в руках и бокал, и дольку лимона. Увидел девицу в накинутом на узкие плечи прозрачном пеньюаре, который совершенно не скрывал ее наготы. Она капризно скривила свои пухлые губки, которыми так виртуозно умела работать в постели.

– Ну что, котик, смотришь? Разве я не права? Разве так настоящие рыцари поступают? А ты ведь считаешь себя даже не рыцарем, самим королем!

Пришлось Стародубову, который отчего-то терялся иногда в обществе этой, по сути, обычной валютной проститутки, оправдываться:

– Извини, дорогая! Я думал, что после бессонной ночи, ты будешь долго спать! Иначе шампанское уже давно стояло бы возле постели!

Девица, размахивая полами раскрывшегося пеньюара, подпрыгивающими в такт ходьбе полными, упругими грудями, подошла к столу, села на него, заложив ногу на ногу:

– Ладно, кавалер, проехали! Давай лучше выпьем, а то голову словно трамвай переехал!

Стародубов представил, как выглядела бы Лиля, если бы ее голову переехал трамвай. Улыбнулся, поставив свой коньяк в бар, занявшись шампанским. Его любовница ничего, кроме игристых вин, из спиртного не пила. Передал ей полный, шипящий фужер. Выпили. Лиля закурила, пуская дым в сторону любовника.

Стародубов сел в резное рабочее кресло.

Девица, развалившись на столе, спросила:

– И какие у нас на сегодня планы? Завалимся в постель? Или отправимся куда-нибудь?

Валентин Савельевич ответил:

– И в постель завалимся, и отправимся в одно уютное местечко, но... позже, у меня скоро здесь, в этом кабинете, должна состояться очень важная деловая встреча! А вот потом...

Проститутка фыркнула:

– Подумаешь, какой премьер-министр, деловая встреча! Ты ради этого под халат рубашку с галстуком нацепил?

– Лиля! Не следует делать мне замечаний!

– Ладно! Встречайся, с кем хочешь, кстати, эти твои деловые партнеры – не бабы? Ну, ну, шучу! А я забираю шампунь и в ванную. Как закончишь с делами, приходи! Я тебе такой массаж главной нижней конечности сделаю, что обо всем на свете забудешь! Даже об уродине-жене с дебильной дочкой.

Стародубов хотел было возмутиться на оскорбление своей семьи, но проститутка, фыркнув дикой кошкой, держа в руке полную бутылку шампанского, виляя оттопыренной назад попкой, что сводило с ума хозяина особняка, медленно удалилась. Проводив ее взглядом, Стародубов проговорил: «Дура дурой, но хороша! Чертовски хороша! Только ради этого и еще дикой необузданной страсти в постели можно было терпеть от нее все! Даже оскорбления. Ведь если разобраться, все эти оскорбления лишь слова! Умный промолчит, дурак ... а с дурака или с дуры, такой, как Лиля, какой спрос?» Допив спиртное, Стародубов поставил бутылку с бокалом в бар, прошел к платяному шкафу. Снял с себя халат, заменил его пиджаком от дорогого костюма, брюки которого уже были на нем, вместе с не менее дорогими и модными сейчас черными узконосыми лакированными туфлями. Брызнув на пиджак немного «Фенди», мужских духов, запах которых просто обожал, подошел к зарешеченному окну. За стеклом начал накрапывать слабый и теплый дождик. Валентин Савельевич взглянул на часы – 13.50. Компаньоны по общему делу вот-вот должны подъехать. Опаздывать на вызов к боссу не принято. Вернее, босс Стародубов приучил подельников не опаздывать! Сделать это было нелегко, но он добился того, чтобы его распоряжения и просьбы исполнялись скрупулезно точно как по содержанию, так и по времени.

Без пяти два Стародубов увидел приближающийся по аллее, окруженной с обеих сторон вековыми деревьями, «БМВ» последней модели. Это была машина Игоря Васильевича Василенко, первого заместителя главы переславской областной администрации. Личная машина. «БМВ» шел без охраны. И это правильно. Нечего посторонним знать, куда в субботний день отправился высокопоставленный чиновник. Валентин Савельевич мог заранее предупредить охрану у въездных ворот, чтобы беспрепятственно пропустили знакомый автомобиль, но не сделал этого. Пусть гости лишний раз почувствуют, КТО на самом деле является их истинным хозяином. В большей степени это касалось губернского начальника, а Цейман, являясь казначеем Стародубова и, по сути, его правой рукой, был человеком без особых претензий. Ему бы только девочек послаще и потрудоспособней, остальное уже не столь важно. Да и раньше Карл никогда не претендовал на большее, чем имел! Хотя, надо признать, имел он немало!

Раздался звонок телефона внутренней связи.

Стародубов не спеша прошел к аппарату, снял трубку:

– Да?

– Босс? Это Бурлак! К вам гости!

– Ты их узнал?

– Конечно!

– Почему же не пропускаешь?

– Так на это вашей команды не было! А для меня вы начальник, остальные – никто!

– Правильно! Так держать, Бурлак! А гостей пропусти! Я жду их!

– Понял, босс!

Стародубов положил трубку на рычаг.

Вскоре в кабинет вошли Василенко с Цейманом. Заместитель главы администрации области спросил:

– Валентин Савельевич, тебе доставляет удовольствие унижать меня?

Хозяин усадьбы изобразил показное изумление:

– О чем это ты, Игорь Васильевич?

– Вы же знали, что мы с Цейманом приедем в 14.00, почему же охрану на воротах не предупредили? Заставили ждать! Это, знаете ли, унизительно.

Стародубов повернулся к пожилому еврею:

– Тебя, Карл Густавович, тоже оскорбили действия охраны?

Казначей, усаживаясь в свое кресло, махнул рукой:

– Мне плевать на этот церемониал! Ты здесь хозяин, да и вообще босс! А у начальства всегда полно всевозможных причуд. За свою жизнь я ко всему привык.

Валентин Савельевич повернулся к Василенко, указав на Цеймана:

– Вот, Игорь Васильевич, как надо реагировать на то, что происходит вокруг тебя, и не только здесь. Ты же сразу бросаешься в амбиции, пытаешься заставить меня оправдываться перед тобой, объясняя, почему я не передал вовремя команду своим бойцам! Нехорошо.

Василенко сжал губы, но промолчал, уселся напротив Цеймана. Стародубов прошел на свое место, оглядел подельников, которые составляли своеобразный штат тех больших дел, которые задумал воплотить в жизнь бывший учитель физкультуры, а ныне соучредитель нескольких банков, акционер почти всех крупных предприятий области, теневой куратор теневого бизнеса в Переславле. Дел, сулящих кардинально изменить положение в области и, главное, в материальном положении самого Валентина Савельевича. Обратился к Василенко:

– Игорь Васильевич, доложи, как среагировал город на погром рынка?

Первый заместитель главы администрации удобнее устроился на стуле:

– Среагировал бурно, Валентин Савельевич. Средства массовой информации подняли шум, местные кавказские диаспоры, особенно армянская, потребовали от властей найти и наказать убийц, в общем, все так, как и должно быть.

– Что по поводу погрома думает прокуратура, УВД и УФСБ?

– Все сходятся на том, что на рынке действовали боевики организации «Русское освободительное движение». У этих ребят уже начались неприятности. Но кто-то в городском совете считает, что убийство кавказцев на рынке – дело рук местных скинхедов.

Стародубов усмехнулся:

– Но до этого дня в Переславле никаких скинхедов не было!

– Все когда-то начинается и появляется!

– Что ж, это хорошо! До выборов губернатора менее трех месяцев, и нам надо активизировать работу по подрыву авторитета действующего губернатора. А то этот чистоплюй имеет неплохие шансы получить второй срок. Что недопустимо! Место главы области должен занимать я, и я займу его. Ефим Георгиевич Поликарпов – действующий губернатор – получит такой всплеск насилия, что население само начнет требовать его отставки. По крайней мере, шансы на его победу резко упадут. Этим мы и воспользуемся.

Цейман пробормотал со своего места:

– А вы, Валентин Савельевич, не думаете, что при подобном развитии ситуации Москва пришлет сюда своего кандидата? Из силовиков? Какого-нибудь генерала-героя?

– Разумное предположение! Но мы не будем доводить насилие до критической точки. Наша задача дискредитировать действующую власть через неожиданный всплеск национализма. И перевести стрелки на «Русское освободительное движение», которое было официально зарегистрировано с молчаливого согласия Поликарпова. Так кто получается главный националист? Поликарпов! Кто терроризирует город? Боевики РОД, являющися детищем, в чем надо убедить электорат, действующего губернатора! Убедить делом, но не словом, а значит, что? Значит, достаточно убрать Поликарпова и разгромить организацию «Русское освободительное движение» – и все! В городе и области установится прежний покой и спокойствие. С этой задачей справлюсь и я, зачем Москве искать какого-то генерала? Поэтому именно на борьбе с распоясавшимся национализмом нам и следует строить мою предвыборную кампанию. А в столице я найду людей, которые смогут убедить президента в том, что наша область в кандидатах извне не нуждается!

И вновь подал голос Цейман:

– Но это в том случае, если вы не переборщите с акциями своих головорезов. И об их деятельности не станет известно там, – казначей кандидата в губернаторы поднял указательный палец вверх, – или там, – он указал на Василенко, – в администрации Поликарпова! Малейшая утечка информации о том, кто действительно подрывает стабильность в регионе, может закончиться для вас, уважаемый Валентин Савельевич, просто катастрофически! Вы рискуете, выбрав подобную тактику! Очень рискуете!

Стародубов согласился:

– Да, рискую, но иного пути обойти на выборах Поликарпова у меня нет! Он сильней! И только неординарные действия могут изменить ситуацию в мою пользу. А посему я обязан рисковать, потому что должен стать губернатором! Должен! И ради достижения этой цели я не остановлюсь ни перед чем! Повторю, ни перед чем! Даже если для того, чтобы выбить опору из-под Поликарпова, мне придется устроить в городе резню черномазых и их многодетных семей, я ее устрою! Никто не помешает мне взять власть в свои руки!

Цейман развел руки в стороны:

– Что ж! Ваша целеустремленность и решительность похвальна. Конечно, лично я не хотел бы много крови, но, в конце концов, все решаете вы, и я подчиняюсь вашим решениям, какими бы они ни были, но... Валентин Савельевич, не стоит ли подумать о том, как, используя банду Гетмана, все же отдалить ее от себя? Не видите ли вы смысла в устранении главаря боевой группировки?

Стародубов удивился:

– Почему я должен устранить Гетмана? Он служит мне верой и правдой!

– Все это так! Но он лично контактирует с вами, вот это нежелательно. Командир боевой группы, по моему старческого разумению, не должен знать того, кому служит и от кого получает деньги! Тогда и в случае непредвиденного провала или какой-то иной нештатной ситуации он не сможет указать на своего хозяина. А это немаловажная деталь в той тактике, что вы выбрали!

Стародубов задумался.

В словах пожилого казначея прослеживалась логика. Гетман имеет доступ к Стародубову и в случае непредвиденных обстоятельств в милиции молчать не будет. Этого допустить нельзя. С другой стороны, Гетман являлся той фигурой, которая реально могла управлять группировкой, не допуская и намека внутри банды не только на неповиновение, но даже на обсуждение приказа. Конечно, около Гетмана было свое ядро, с которым он делился предстоящими планами. Но без этого и не обойтись. Оценивать обстановку легче коллективно. Но Гетман знал Стародубова. А впереди еще много дел. Не проколется ли кто из банды? От этого никто не застрахован. Стоит ментам взять любого рядового бойца группировки, тот укажет на главаря – Гетмана. Гетман же выдаст Стародубова. Валентин Савельевич, конечно, от подобного обвинения отобьется, но потеряет смысл борьбы. Ему уже не достичь заветной цели. Так может он ради Гетмана жертвовать обеспечением полной безопасности своей деятельности? Нет, не может. Даже ради жизни сотни таких, как Гетман, не может. А посему решение по действующему главарю банды надо принимать. Это не значит, что убрать его следует немедленно. Нет. Здесь надо все хорошо обдумать. А главное, замену ему достойную подыскать. Лучше среди членов банды. Никто из них не знает Стародубова. Они служат таинственному Боссу, без имени, без отчества, без фамилии и внешнего для них обличья. Да, надо все обдумать. На следующую акцию отряд должен вывести новый командир. И рокировкой внутри руководства банды займется Цейман, через своего ближайшего помощника, которого уважаемый Карл Густавович подозревает в махинациях с суммами, приходящими на расходы, связанные с предстоящей политической деятельностью господина Стародубова Валентина Савельевича, и который за эти деяния заслужил самого сурового наказания.

Стародубов посмотрел на Цеймана:

– Ты прав, Карл Густавович! Гетмана надо убрать. Ты предложил это сделать, ты это и сделаешь!

Казначей никак не ожидал подобного поворота. Одно дело предложить карательную акцию, другое – ее исполнить. Цейман воскликнул:

– Почему я? Разве нет других вариантов?

Хозяин особняка пояснил:

– Другие варианты, безусловно, есть, но, как я уже сказал, устранением Гетмана займешься лично ты, Карл Густавович! Не лично, конечно, а через своего помощника Ленского. Он у нас попался на махинациях?

Цейман подтвердил:

– Попался! Хотя я хотел бы еще раз все проверить!

– И дать ему возможность скрыться? Нет, уважаемый Карл Густавович, такого шанса мы ему не дадим. А вот искупить вину, пожалуй! Вызовешь к себе и объяснишь, что я готов простить его, на оговоренных условиях. Он должен организовать и провести ликвидацию Гетмана.

Вопрос задал Василенко:

– А что это изменит? Ленский знает Цеймана. Привлечением помощника нашего уважаемого казначея мы не оборвем нить, связывающую боевую группировку с вами!

Стародубов ответил уверенно:

– Оборвем! В свою очередь устранив Ленского! И вновь это сделает господин Цейман!

У казначея голова закружилась от подобных речей, а по сути, приказов шефа. Но тот, не обращая внимания на состояние одного из своих ближайших соратников, проговорил:

– А вот эту акцию тебе, Карл Густавович, придется провести лично!

– Я, я никогда никого и пальцем не трогал. Меня в детстве презирали и часто били, я же даже не отвечал на побои. Я не смогу убить человека!

Стародубов вонзил в казначея колючий взгляд своих безжалостных глаз, тихо проговорив:

– Сможешь! И трогать тебе Ленского не придется. Просто назначишь ему после устранения Гетмана личную встречу, как бы в знак примирения и прощения совершенных ранее ошибок, да подсыплешь ему в спиртное яд, которым я снабжу тебя. Отрава качественная. Ленский спокойно уйдет от тебя и умрет через двенадцать часов. Ты, Карл Густавович, даже его агонии не будешь видеть! И достаточно об этом! Вопрос решен. Я сообщу дату проведения акции, а ты, Цейман, пока подготовь своего Ленского!

Казначей кивнул головой. Настроение казначея было бесповоротно испорчено. Его не изменит даже молоденькая негритянка, специально доставленная на квартиру Цеймана из Мозамбика. Он долго ждал, когда африканка окажется в его постели. Дождался, наконец! Но после этой встречи у достойного и болезненно сексуально озабоченного господина Цеймана член даже на Мадонну не поднимется. Но и пререкаться со Стародубовым пожилой еврей не мог, понимая, что только еще хуже себе сделает. Цейман тяжело и как-то обреченно вздохнул, проклиная свой язык. И надо было рассуждать о Гетмане? Ведь никто его об этом не просил. Проявил, дурак, инициативу. Теперь расплачиваться по полной!

Стародубов сменил тему, начав обсуждать с первым заместителем действующего в Переславской области губернатора ближайшие планы по политической дискредитации последнего и шаги, которые следовало предпринять в целях повышения собственного рейтинга. И первым делом Стародубов должен был осудить варварские действия доморощенных скинхедов, выразить родственникам погибших соболезнования и потребовать от власти принятия действенных мер по недопущению разжигания в городе и области национальной вражды. Для чего требовалось время в эфире местного канала. И это время, а также несколько интервью с переславской прессой должен был обеспечить господин Василенко. Тот тоже воспринял поручение без особого энтузиазма. Все же он второй человек в области и подобными действиями скомпрометирует себя в глазах губернатора. Придется также подключать посторонние силы. Успокаивало то, что задача у Василенко все же легче, чем у Цеймана! По крайней мере, Игорю Васильевичу не пачкаться в крови. Но... это пока. Стародубов со временем все свое ближайшее окружение повяжет кровью. Чтобы не рыпались, не дергались, а послушно служили. Служили ему, как верные псы. И зачем Василенко связался с этим Стародубовым? Ведь имел же теплое местечко, позволявшее жить безбедно. И все же связался, каким-то шестым чувством поняв, что Стародубов прорвется к власти, сметя администрацию Поликарпова. Вот и пошел в услужение новому хозяину, чтобы продлить нахождение у кормушки. Виной всему жажда денег! Это болезнь, от которой, как от наркомании, излечиться невозможно! Да, заглушить ее можно, даже на весьма продолжительное время, но излечиться нельзя. А быть никем, обычным обывателем, Василенко не хотел. Кому тогда он будет нужен? Никому! Даже собственной семье! Да и какая у него семья? Длинноногая алчная модель, расставляющая перед ним свои циркули лишь ради его положения. Она быстро слиняет, прихватив с собой значительную часть того, что наворовал высокопоставленный региональный чиновник. Если вообще не придушит подушкой в постели, чтобы забрать все! Прежнюю семью он бросил три года назад. Этой семье он, став никем, будет также не нужен! Никому он не будет нужен. А поэтому и пришлось выбирать. И он выбрал, поставив на Стародубова. Как пойдут дела дальше, одному богу известно, но выбор сделан, и обратного хода нет! Надо думать, как и через кого подтянуть к новому хозяину средства массовой информации.

Отобедав, гости уехали.

Стародубов проводил взглядом машину первого заместителя переславской областной администрации, согнул в локте правую руку, сжав ладонь в кулак, проговорил:

– Вот вы где все у меня будете! Дайте только в Белом доме закрепиться. А там посмотрим, насколько вы необходимы, господа Василенко и Цейман.

Он закрыл портьеры, выпил еще коньяку, отправился в спальню, где его послушно, лакая шампанское, ждала очаровательная шлюха. После разговора с подельниками, Валентин Савельевич почувствовал сильное желание обладания женщиной. Коньяк только усилил желание. А шлюха рядом, развратная и послушная. Как же все-таки хорошо, когда желания совпадают с возможностями. И чтобы так было всегда, ему и нужна власть! В спальне он застал пьяную проститутку. У нее заплетался язык, и было очевидно, что к случке, страстной и полноценной, она не пригодна. Но Стародубов не расстроился! Он и в таком состоянии партнерши получит свое. Раздевшись и перевернув шлюху на живот, Валентин Савельевич набросился на проститутку, жестким засосом втянув в себя нежную кожу ее шеи. Скоро на этом месте образуется приличный кровоподтек. И это хорошо. Сегодня он отыгрался на бляди по полной. Чтобы знала, сука, что хозяина следует ждать в готовности для случки, а не нажравшись до упаду, когда сама позу принять не может. Надо ее поднимать, да еще и держать! Сегодня она получит урок. И это будет мягкое предупреждение. В следующий раз она из шикарной спальни загремит в подвал, где ее, прицепленную к трубе наручниками, отымеет вся охрана. А ее место займет другая. Проституток разного калибра сейчас хватает. За его деньги любая за счастье посчитает завалиться с ним в постель. Но это, если Лиля не одумается. А она одумается. И утром в ногах будет валяться! Вымаливать прощение. Он простит, но за это... но хватит, и так довольно болтовни!

К Ольге Шариповой приехала семья брата мужа в полном составе. Сразу решили Зульфию Ринатовну, мать Марата и Рустама, в подробности погрома на рынке не посвящать. Телевизор она смотрела редко, и только сериалы: то бразильские, то мексиканские. А то, что передадут на улице соседи, не столь важно. Мать женщина мудрая и понимает, что слухи это далеко еще не правда. А если и правда, то, возможно, и сильно преувеличенная. Зульфия Ринатовна, встретив семью старшего сына, посидела в обществе внуков и удалилась к себе в комнату, дабы не мешать молодым, попросив обед подать ей отдельно, так как чувствовала себя плохо и общество тяготило ее. Просьбу старшего в семье человека восприняли беспрекословно, позже выполнив в точности.

= Приход родственников вызвал некоторое оживление в доме Рустама. Гуля обняла Ольгу, рассказывая что-то из своей девичьей жизни в далеком татарском селении. Сыновья Марата уединились в комнате Вики, занявшись игрой на компьютере. Сам начальник РОВД опустился в кресло напротив софы, где сидели женщины. Спросил:

= – Оль! От Рустама ничего не было?

= – Нет, но сегодня вечером он должен звонить.

= – Каждую субботу связывается с тобой?

= – Почти!

= – Ты бы ему подсказала, чтобы о брате не забывал. Все же тоже родная кровь.

= – А он разве не звонит вам?

= – Да было дело пару раз, не считая праздников.

= Гуля взглянула на мужа:

= – Ну зачем ты, Марат, неправду говоришь? Ведь звонит Рустам! Конечно, не так часто, как жене и дочери, но так и должно быть!

= – Ладно, сдаюсь и снимаю тему! Значит, завтра едем на шашлык? Ты, Оля, что-нибудь успела купить?

= Воспоминания о произошедшем на рынке омрачили ее лицо. Она ответила:

= – Мясо взяла, пять кило, а вот зелени не успела!

= – Да-да!

= – Марат, ты что-то обещал объяснить мне. Давай, пока дети заняты и не слышат нашего разговора.

= Марат предложил уйти из гостиной:

= – Пойдем на кухню, там и покурить можно.

= Вышли на кухню, присели за обеденный стол. Из его слов следовало, что скоро в области состоятся выборы губернатора. Поликарпов имеет неплохие шансы остаться на второй срок, так как политику он проводит правильную, люди, в большинстве своем, им довольны. Но кого-то, то ли из местных воротил бизнеса, то ли из криминала, а возможно, вместе взятых и в одном лице, не устраивает подобное положение дел. Кто-то сам хочет захватить власть в регионе. И осуществляет это грязно, но целеустремленно, делая ставку на дестабилизацию в обществе. В последнее время как грибы после дождя начали появляться всевозможные организации, общества, группировки, которые выдвигают своих кандидатов. Есть среди них и националисты. Например, «Русское освободительное движение». И хотя оно зарегистрировано вполне официально и даже с согласия Поликарпова, мы, правоохранительные органы, склонны считать, что именно оно и начало развивать бурную преступную деятельность. Есть подозрения, что движение вышло из-под контроля своего руководства. Поликарпов неоднозначно относится к тому, что в область из южных регионов хлынули потоки переселенцев. То он сам приглашает таджиков на работу, то говорит, что наемная сила лишает рабочих мест местных жителей. Но до последнего времени «РОД» никакой серьезной опасности не представляло. Так, митинги, разные шествия, лагеря за городом. Затем ситуация изменилась. Движение начало вести себя агрессивно. К ним примкнули скинхеды. Их мало, но они появились, и это уже плохо. Руководство РОД, а именно бывший офицер-десантник, потерявший в Чечне руку, неожиданно погиб в автомобильной катастрофе. Его окружение распалось. Появился новый лидер, некий Миткин, бывший спортсмен и бывший уголовник. По сути, он захватил власть в «Русском освободительном движении». С его приходом посыпались угрозы в адрес некоренного населения. Но опять-таки далее угроз дело не заходило. До сегодняшнего дня.

Подполковник милиции отложил сигарету, закончив:

– Сегодня же эти «освободители» устроили погром, свидетелем которого ты, Ольга, и стала! Твое сообщение о том, что на момент бойни и до нее на рынке не оказалось патруля, я проверил. Нет, не подумай, не в плане того, что не поверил тебе, а для того, чтобы выяснить, почему наряда не оказалось на месте. И получил объяснение. Наряд заступил на дежурство вовремя. Но в 9.50 какая-то женщина обратилась к милиционерам за помощью, сказала, что рядом, у стадиона, неизвестные избивают ее мужа. Не отреагировать на это милиционеры не могли и отправились к месту происшествия. Там действительно завязалась приличная драка, и патрулю понадобилось время, чтобы разогнать дерущихся. Сотрудники постовой службы попытались задержать зачинщиков драки, на которых указала неизвестная женщина, но те, как по команде, бросились бежать. Скрылась и дама. В это время на рынке молодчики, как мы подозреваем, РОД, и нанесли свой удар, а драка у стадиона явилась отвлекающим маневром, имеющим целью убрать пост милиции с рынка! Вот такие дела!

Ольга спросила:

– Так, значит, никого и не задержали?

– Ну нет, почему? Мы обработали подвал, где обычно собираются члены этого движения, и взяли нескольких, включая господина Миткина Петра Федоровича. Но... доказательств причастности их к бойне на рынке, увы, не обнаружили. Форма, их обычная черная форма, оказалась чистой, я имею в виду, ни на одном из молодчиков не было обнаружено ни капли крови. То же самое с их оружием – дубинками. Но главное, слова Миткина о том, что во время погрома они проводили учебные занятия, подтвердили люди, никакого отношения к движению не имевшие. Другая же часть организации, и это тоже проверено, уже неделю находится на территории бывшего пионерского лагеря. У них там сборы.

Ольга взглянула на Марата, спросив:

– И что же это получается?

– Пока сказать не могу. Движение насчитывает около шестидесяти активных членов, сейчас мы проверяем, все ли они находились в подвале или в лагере в момент бойни на рынке. Возможно, что часть их, под прикрытием мероприятий основных сил, могла напасть на кавказцев. Ведь их на рынке было много?

– Человек десять!

– Вот! Так что мы, Оля, работаем!

Ольга прошла по кухне, встала у окна:

– И почему люди так рвутся к власти? Готовы ради достижения своих целей на массовые убийства. Что их так привлекает на высоких должностях? Ведь на них надо работать и нести серьезную ответственность за свою работу.

Марат зло проговорил:

– Ты не путай Россию с другими цивилизованными странами, хотя подобная мутатень практически везде, и в отсталой Монголии, и в процветающей Швейцарии. Власть – это прежде всего деньги. Деньги – богатство. Богатство – шикарная жизнь! А у нас так эта жажда больших денег превратилась в эпидемию. В чиновники рвутся все, кто только может. А потом особняки в заповедной зоне растут трехэтажные, крутые иномарки по городу разъезжают, туристические фирмы на полную катушку работают, надо же чиновникам отдыхать после трудов своих «праведных», благо денег на это они успевают наворовать очень быстро. А Переславль в заднице! Кроме центрального проспекта, почти ни одной освещенной улицы, дворников нет, мусорные контейнеры переполнены и вокруг них образовались целые свалки. Это чиновникам не нравится. И они принимают гениальное по простоте решение. Убрать мусорки с улиц внутрь дворов, прямо к детским площадкам. И плевать, что детвора в дыму и грязи задыхается, зато с дороги этой порнухи не видно! Работники, мать иху! Но что самое обидное, мы их сами к власти приводим. Сами голосуем за них! Почему? Да потому, что и здесь они нас подкупают: бутылкой водки, поставленной в подъезде металлической дверью, подаренной инвалиду коляской и обещаниями. И народ верит. Хотя нет, не верит, просто ему наплевать уже на все. Лучше не будет, хуже некуда, хрен с ним, проголосуем за того, чью морду на плакате нарисовали, чтобы отвязались. А в итоге все мы в глубокой клоаке! Но работаем. И те, кто убил и покалечил ни в чем не повинных людей, получат свое в полной мере!

Гуля произнесла от плиты:

– Если тебе дадут работать!

Марат недовольно посмотрел на супругу:

– Что значит, дадут?

– Да не ершись ты. Прекрасно же все понимаешь. Захотят власти замять инцидент на рынке – и все. Позвонит тебе генерал, и что ты сделаешь? Пойдешь против приказа? Так быстро с должности слетишь!

Подполковник ударил кулаком по столу:

– Ты мне вот что, женщина, прекращай эти разговоры. По-твоему, твой муж послушный верблюд в повозке начальства?

Гуля подошла к супругу:

– Нет, конечно, нет! Ты у меня сильный, и я не хотела тебя обидеть. Только, Марат, согласись, один в поле не воин!

Но муж уперся:

– Воин!

Ольга прекратила перепалку:

– Ладно, хватит, ребята! Чего попусту языком трепать? Что будет, то и будет. Марат, ты иди к детям, а мы с Гулей стол накроем. Время обеда!

Выкурив еще сигарету, начальник Промысловского РОВД вышел из кухни. В гостиной присел к журнальному столику, на котором стоял телефон городской связи. Набрал номер отдела. Ему тут же ответил знакомый голос:

– Дежурный по отделу капитан Шадрин! Слушаю вас!

Марат представился:

– Подполковник Шарипов! Как дела, Сергей?

– Нормально, Марат Шарипович, после бойни на рынке ничего существенного в районе не произошло. Мелочовка и бытовуха, конечно, имеют место, но об этом подробно в утреннем рапорте!

– Майор Родин на месте?

– Так точно! Следственная группа продолжает работу с ребятами из «Русского освободительного движения».

– Соедини меня с ним!

– Минуту!

И тут же ответ:

– Майор Родин, Марат Шарипович!

– Ну, что у тебя с РОД?

– Ничего! Всех участников движения выцепили, проверили, у всех алиби. Да и на месте преступления ничего, указывающее на действие «освободителей», не обнаружено! Тупик, товарищ подполковник!

Сделав недолгую паузу, начальник РОВД предположил:

– Значит, на территории района «работала» неизвестная нам третья сила?

– Скорее всего, так!

– Но возле рынка кто-то должен был заметить, на чем прибыла к району банда и на чем оттуда скрылась. В конце концов, патруль должен опознать женщину, которая увела их к фиктивной драке!

– Женщину не опознали, составили словесный портрет, будем объявлять розыск, а вот свидетелей по первому затронутому вами вопросу нет! По крайней мере, ни к нам, ни к УВД по этому поводу никто из граждан не обращался!

Подполковник вздохнул:

– Да! Тупик! Представляю, что начнется в прессе завтра! А в понедельник придется, чует мое сердце, и от губернатора пару ласковых выслушать! Сами разрешают, мать иху, всякие там РОД, а потом носом тычут в криминальное дерьмо, остающееся от этих организаций. Бардак! А еще о какой-то демократии говорят с высоких трибун. Какая, к черту, демократия, если весь капитал в области у бывших бандитов, тех, кто в свое время от суда откупился? Нет, Владимир Александрович, чувствую, пора уходить из органов к чертовой матери!

– А пенсия?

– Так до нее, один хрен, не дослужиться! Если служить по совести. А лизать жопы нашим чиновникам я не собираюсь. Отсюда вывод. Не дадут дослужить! Но ладно, если по РОД ничего нет, сворачивайся! Попытайся другие варианты просчитать!

Заместитель начальника отдела ответил:

– Попробуем, но перспектив особых не вижу. Нужно время. Может, кто из дятлов стуканет или свидетель найдется.

– Да, время нужно, только кто его нам даст? Ладно, я завтра буду на природе, ты только об этом начальству ни-ни. Если что, вызовешь, а то второй месяц семье шашлык обещал. Да и не даст ничего мое присутствие в отделе. Но в курсе всех дел, прошу, держи постоянно. Через сотовую связь!

– Хорошо, Марат Шарипович!

– Давай! Следующее воскресенье ты отдохнешь!

– Не будем загадывать!

– До связи, Володь!

– До связи!

Марат положил трубку, заглянул в детскую.

Дети увлеченно играли в какую-то «стрелялку». Вернее, компьютерный бой, вел его старший сын, Тимур, Вика и Ибрагим наблюдали за игрой. «Вот тоже забава, – подумал подполковник милиции, – на экранах телевизоров стреляют, убивают, на мониторах тоже, что же ждать на улице? Того же самого! И ничего с этим не поделаешь!»

Через несколько минут Ольга позвала всех к столу, накрытому в большой кухне-столовой квартиры Шариповых. После обеда обсудили визит на природу, Ольга пыталась отказаться: мол, не то настроение, но Марат настоял. Вот потому, что у нее плохое настроение, просто необходимо сменить обстановку. Да и дети давно ждут этого выезда. Зелень Марат обещал купить сам и заехать за семьей в 12.00. Ольга согласилась, хотя что-то подсказывало ей, что делать этого не следовало. Но коли решено семейным советом, то она портить выходной другим считала себя не вправе. Марат с Гулей и сыновьями, попрощавшись с матерью, уехали.

Вика продолжила игру на компьютере.

Ольга принялась разделывать мясо, готовя его к маринованию по особому рецепту, который передал ей супруг.

А в 23.10, когда она досматривала фильм, уложив дочь спать, позвонил муж.

– Здравствуй, Оленька!

– Рустам, дорогой! Здравствуй! Ты в порядке?

– Конечно! Как вы там? Мать, брат с семьей, как?

– Все хорошо, Рустам! Мама привет тебе передает!

Ольга решила ничего не говорить мужу об утренней бойне на рынке. Он и так на боевом выходе, лишние волнения ни к чему.

– Завтра вот на шашлык собрались!

– Спасибо за привет, скажи, я с ней чуть позже поговорю, а шашлык это хорошо! Всей семьей поедете?

– Да!

– И куда?

– Думаем, на пруды бывшей заповедной зоны. От города тридцать километров, людей меньше будет.

– Это так.

– Как у тебя дела, Рустам?

– Все нормально, Оленька! Сидим в расположении одной войсковой части Ставрополя. Учебной работой занимаемся.

– Значит, домой не скоро?

– Я бы тоже хотел знать ответ на этот вопрос.

– Понимаю. Но знай, мы тебя очень ждем. А я очень соскучилась по тебе!

– Понимаю! Я тоже очень соскучился. Но придется потерпеть.

Ольга передала трубку матери Рустама. Разговаривали они недолго. Затем Зульфия Ринатовна вернула трубку Ольге.

Рустам попрощался с женой, сказал ей несколько ласковых слов и отключился. Возможно, связь оборвалась, но главное капитан спецназа Рустам Шарипов домой передать успел. Так же как и услышать то, что желал услышать.

Зульфия Ринатовна, поцеловав в щеку Ольгу и пожелав ей спокойной ночи, ушла в свою комнату.

Выключив телевизор, Ольга прошла в спальню. Завтра их всех ждал день необычный, суетливый.