Весело проведя время в городе и прихватив с собой пару бутылок водки, ровно в 22.00 сержанты Жуков, Батон и Липенко вернулись из увольнения в часть, где собрался весь личный состав взвода, получивший в ту субботу право на выход в поселок. Оставив водку в каптерке, в 22.40 Жуков объявил построение взвода. Проверил, все ли вернулись из увольнения, объявил отбой. Солдаты, оставшиеся в части и выспавшиеся после обеда, неохотно разошлись по своим местам. Но сержанты поторопили подчиненных. Хочешь не хочешь, но после отбоя солдат должен спать. Нормальный солдат. Но не «деды», которые решили продолжить выходной день. Правда, сразу же получили неприятный сюрприз. Обходя стол в каптерке, Липенко случайно задел одну из двух бутылок водки. Та упала и разбилась. Спиртное растеклось по полу.

Липенко виновато посмотрел на сослуживцев:

— Мужики, бля буду, не хотел!

Батон влепил ему подзатыльник:

— У, мудила, ломишься к столу, как кабан по камышам.

Жуков, довольный случкой с местной малолетней проституткой, ловившей клиентов на трассе, успокоил сержанта:

— Хорош, Батон! Ну, разбился пузырь, делов-то. Второй же остался?

Батон проворчал:

— Одного мало будет. Ведь хотели посидеть, как люди, не спеша расслабиться, в картишки переброситься. А чего нам один пузырь-то?

— Хватит! Давай к столу. А посуда бьется к счастью, к удаче, к скорому дембелю. Дембель давай?!

Сослуживцы подхватили призыв всех «дедов» в Вооруженных силах:

— Дембель давай!

Жуков, оттолкнув ботинком осколки стекла, сел за стол, открыл бутылку, разлил спиртное по кружкам. Старослужащие выпили. Прав оказался Батон. Пол-литра не хватило. Не догнались до нужной кондиции. Он вновь проворчал:

— Говорил же, мало будет! И че теперь делать?

Липенко предложил:

— Я виноват, мне и отвечать. Магазин в деревне уже закрылся, в поселок соваться опасно, патрули второй роты шастают. Остается самогон. За ним и слетаю!

Жуков, развалившись в старом кресле, доставленном в каптерку со свалки еще год назад, расслабленно ухмыльнулся:

— Неужели сам пойдешь, Липа?

— Пойду!

— И не в падлу? Когда рядом салабонов куча?

Липенко пьяно и упрямо повторил:

— Я виноват, я и отвечу! Пойду сам! Легко. Делов-то туда-сюда пятнадцать минут. Бобы у меня есть, так что все скоро будет ништяк. Не успеете карты сдать, мутняк уже на столе окажется.

Жуков поднялся:

— Ну уж нет! Негоже дедушкам за пойлом, как молодым, бегать. А духи на что?

— Но взводный запретил их трогать.

— А где он, твой взводный? Да и не пошел бы он на хер? Кто во взводе хозяин? «Дедушки» или офицеришка-шакал?

Батон мотнул головой:

— Ясный палец, «дедушки»!

— А «дедушки» мы! Значит, и будем решать, что делать, а что нет!

Сержант повернулся к Липенко:

— Липа! Вали, буди Волчонка и Соню да тащи их сюда. Они пойдут за мутняком!

— А если заупрямятся?

— Ты что, охренел? Я им, бля, так заупрямлюсь, что позвоночник в трусы провалится. Сказано, тащи их сюда. Лично задачу ставить буду.

Липенко, слегка покачиваясь, направился в спальный отсек. По пути сделал замечание дневальному:

— Спишь, чудила, как конь в оглоблях?

Солдат, прослуживший полгода, отчеканил:

— Никак нет, товарищ сержант!

— Где дежурный?

— На докладе в штабе!

— Ага! Правильно. Так и надо. Ты че увидишь, молчи. Вернется дежурный, и ему передай!

Включил дежурное освещение.

Спотыкаясь о табуреты, сбивая сапоги с заправленными в них портянками, подошел к койкам, где лежали Волков и Сонин. Они не спали. Видели Липенко. И поняли, пьяный «дед» прется через отсек по их душу!

Липенко подошел:

— Не спим, молодняк? Опять бессонница мучает? Гражданку вспоминаем? Пустое занятие. Давай, подъем и в каптерку, Жуков вызывает.

Сонин спросил:

— Что за дела?

Липенко ногой ударил по кровати Антона:

— Вы че, духи, не поняли? Подъем, сказал.

Молодым солдатам пришлось вставать. Все одно, раз решили «деды» напрячь, то не отстанут, тем более пьяные. От Липенко несло свежим запахом спиртного.

Волков и Сонин поднялись, оделись, проследовали за Липенко в каптерку.

Жуков сидел за столом. Увидев подчиненных, молча зашедших в помещение, изобразил удивление:

— А где доклад? Или забыли, что в армии?

Пришлось доложиться, что прибыли.

Сержант кивнул:

— Так-то лучше будет.

Подошел к солдатам, указал на стол:

— Что видите, салабоны?

Ответил Волков:

— Закуску, сигареты, кружки, пустую бутылку, банку с окурками!

Сержант поднял указательный палец:

— Вот, пустую бутылку! А у нас сегодня праздник. Посему сейчас берете «бабки» и дуете в деревню. Подчеркиваю, в деревню, а не в поселок. В Лыковке в каждом доме торгуют самогоном, но подкатываете к крайней справа со стороны погоста избе. Там обитает ветхая бабка Маня. У нее и берете пойло.

Сонин спросил:

— А если она спит? Время-то уже позднее?

— Проснется. Она к этому делу привычная. На самогоне ее бюджет держится, да и конкурентов полно. В окошко постучите, откроет. Проверено. Ходили и в три утра. Поворчит, но продаст. Вопросы?

— Налетим на патруль, что говорить? Что сами решили нажраться? Так ведь не поверят.

Жуков подошел к Волкову:

— Поэтому и отправляю вас в деревню за самогоном, а не в поселок за водкой. Патруль пасется между частью и Осиновском, на Лыковку внимания не обращая. Это тоже проверено. Ну, хватит базаров, вперед! Липа, выдай «бабло» духам на литр мутняка.

Липенко передал Волкову деньги. Проводил солдат до забора.

В это время, закончив перегрузку оружейных ящиков, набитых пакетами героина, простившись с Артуром, командир взвода, в чьем подразделении разгулялись старослужащие, вывел передний «КамАЗ» из запасного района. Второй шел следом.

Молодые солдаты, благополучно миновав трассу, вышли в лес и начали подъем по тропе, ведущей к верхним складам. Они обошли пост, когда услышали надрывный рокот двигателей «КамАЗов».

Солдаты переглянулись.

Волков проговорил:

— Никак, наши! Но почему ночью и кто за рулем?

Сонин махнул рукой:

— Тебе-то какое дело? У нас свои напряги, надо еще кладбище пройти, найти хату старухи, взять пойло и вернуться.

Дмитрий согласился:

— Твоя правда, и все же интересно. Ты не заметил, что в боксе никого не подпускали к двум крайним справа «КамАЗам»?

— Ну и что?

— А то, что они стоят пустые!

— С чего ты это взял?

— С того, что посмотрел на рессоры. Они не нагружены и выгнуты. У остальных машин под грузом выпрямлены.

— Что-то я не пойму тебя, Дим!

Волков вздохнул:

— Я сам ни хрена не пойму. Но интересно, что за «КамАЗы» идут к посту? Посмотрим?

Сонин тоже заинтересовался:

— Давай! Они уже близко.

Волков с Сониным вышли к кустам, откуда хорошо просматривались склады. И попали в сектор освещения фар первого «КамАЗа». Они тут же отпрянули за кусты, но Кутенко заметил какие-то движения в лесу. Он не разглядел бойцов, но то, что кто-то посторонний возле складов был, точно. Хотя свет фар движущейся машины мог вызвать колебания тени кустарника. Проверить сейчас он ничего не мог, в кустах никого не видно, а «КамАЗы» следовало поставить в боксы.

Отпрянув от кустов, Волков спросил товарища:

— Как думаешь, заметил нас водила первой машины?

— А я знаю? Но вряд ли!

— Интересно, кто за рулем?

— Так это сейчас узнаем.

Когда «КамАЗы» вошли на территорию поста и встали бортами к крайним воротам бокса, из машин вышли старший лейтенант Кутенко и майор Лопухов, что вызвало у солдат крайнее изумление. Сонин прошептал:

— Ни хрена себе! Зам по тылу и взводный за рулем? Непонятное ночное вождение.

Волков проговорил:

— И «КамАЗы» загружены, видишь, немного, но просели.

— Вижу!

— Интересно, чем и где их загрузили?

Сонин сказал:

— Это можно проверить. Я имею в виду, чем они загружены, а вот где, нам вряд ли узнать.

— Да и надо это?

— Тоже верно! Ладно, рвем за самогоном, а то взводный отсюда может в казарму нагрянуть, провести проверку личного состава. Хреново будет, если заметит наше отсутствие.

— Тогда давай, Диман, бегом к этой чертовой бабке.

Избу торговки самогоном нашли легко. Там же без проблем купили две бутылки мутной жидкости. Бабка открыла дверь сразу после первого стука в окно, будто ждала покупателей. Назвала сумму и выдала солдатам литр самогона, упакованный в старую холщовую сумку. Волков с Сониным, решив сократить путь, и к части пошли напрямую, убедившись в отсутствии на пути патруля. Остановившись перед дорогой, в кювете, Сонин сказал:

— Как вернемся, надо и «дедов» насчет ночных дел взводного предупредить. А то влетят, если старлей заявится.

Волков зло проговорил:

— Ну и черт с ними, пусть влетают. Поделом им. И предупреждать даже не думай. Нашел, о ком заботиться. Они нас дрочат, а мы их прикрывать будем? Облизнутся, козлы. Пусть влетают. Это их проблемы.

Сонин согласился.

Пройдя дорогу и перепрыгнув через забор, молодые солдаты благополучно вернулись в казарму. Ни дежурный, ни дневальный даже малейшего внимания на них не обратили. Словно прошли не люди, а призраки.

Проинструктированы Жуковым, не иначе.

Прошли в каптерку. Волков молча достал из сумки две бутылки самогона, обратился к Жукову:

— Вот, товарищ сержант, ваше приказание выполнено.

Командир отделения, он же нештатный старшина взвода, довольно ухмыльнулся:

— Молодцы, быстро слетали! Хвалю!

— Спасибо!

— На здоровье, а сейчас в отсек спать! И не хера о гражданке думать. Это нам скоро домой, а вам еще трубить, как медным котелкам. Лучше отдыхайте, пока дается такая возможность. Свободны.

Через пять минут Волков с Сониным лежали в своих кроватях.

Их предположения насчет возможного визита взводного оправдались. Молодые ребята не успели обсудить увиденное ими на складе, как в коридоре раздался голос дневального:

— Дежурный по взводу, на выход!

Это означало, что в подразделение явился какой-то начальник. Пришел командир взвода.

Ребята услышали доклад дежурного по подразделению, а затем вопрос Кутенко:

— Так говоришь, никаких происшествий не случилось? И все спокойно спят?

— Так точно, только вот…

Дежурный замялся.

Взводный тут же зацепился:

— Что «только вот»? Кто-то отсутствовал?

— Никак нет! Сержанты Жуков, Батон и Липенко находятся в каптерке!

— Да? Понял, а остальные?

— Остальные спят, товарищ старший лейтенант!

— И никто никуда за последний час не отлучался?

— Никак нет!

— Смотри, если врешь! Включи дежурное освещение в спальном отсеке!

Молодой сержант выполнил приказ офицера.

Кутенко обошел помещение.

Действительно, все, кроме наряда и «дедов», спали.

Взводный вышел в коридор. Бесшумно шагнув к двери каптерки, прислушался. Услышал пьяный голос Липенко:

— А я, братва, как домой приеду, загуляю на месяц, не меньше. Всех стерв в городе отымею. У меня дружбан еще по школе сейчас в сутенерах обретается. Ох и оторвусь!

Старший лейтенант ногой ударил по двери, та чуть с петель не слетела:

— Всех блядей у себя дома, Липа, говоришь, отымеешь?

Он повернулся к Жукову и Батону:

— Ну а вы что будете делать по дембелю? Тоже вдаритесь в разгул?

«Деды» от неожиданности замерли на своих местах. В разговоре шумном они не услышали команды дежурного по взводу. Кутенко продолжил:

— Значит, бухаем? Так вы, козлы, порядок поддерживаете? Я о чем предупреждал? А вы? Хер на взводного положили?

Он увидел пустую бутылку из-под водки и емкости с самогоном. Одна из которых была почти пуста.

Прищурив глаза, спросил, вспомнив непонятное движение в кустах возде складов:

— Откуда самогон? В деревне взяли?

Ответил все тот же Жуков:

— Так точно!

— У кого?

— Так у мужика одного, он возле колодца терся, когда с увольнения возвращались. Ну выделил за хорошую цену. Водка для нас кусается.

Кутенко подозрительно посмотрел на сержанта:

— Так, да? У мужика? И, конечно, мужика этого никто в лицо не запомнил?

— Да кто ж его рассматривал, командир? Мужик как мужик, живет недалеко от колодца. Где точно, не знаю, но сгонял за пойлом быстро.

— А вот завтра проверю! Всю Лыковку обойду и узнаю, у кого это вы приобрели самогон?

— Кто ж вам, офицеру, солдат сдаст, товарищ старший лейтенант? Насчет этого местные не болтливы.

Батон вставил:

— Вы бы, командир, выпили сами? А то вид у вас усталый. Никто не узнает, не беспокойтесь, мы ж за вас. Да вы и сами знаете!

Кутенко, подумав, присел на табурет, подставленный Батоном:

— Смотрите, ребятки, если солгали. А выпить? Выпить можно! Я действительно устал.

Взводный сам налил себе кружку самогона. В несколько глотков проглотил пойло. Крякнул:

— Крепкая, зараза!

Закусил огурцом и приказал:

— Остатки –  в канцелярию, и всем –  отбой! Шабаш пьянке!

Батон хотел что-то сказать, но Жуков опередил его:

— Как скажете, командир. Для нас ваше слово закон.

— Это точно! Лично отнеси пузырь в канцелярию!

Выставив «дедов» из каптерки и дождавшись, пока те не завалились спать, Кутенко вышел из канцелярии. Вспомнил, что не доложил о завершении работы комбату. Извлек из кармана сотовый телефон.

— Сергей Александрович?

— Слушаю!

— На складах полный порядок!

— Работа прошла без проблем?

— Так точно. Все сделано «чисто», как всегда!

— Это хорошо! Теперь, Кутенко, ты за «КамАЗы» головой отвечаешь, понял?

— Так точно!

— Сдавай пост под охрану и –  домой! Но чтобы на разводе был как огурчик, а то чувствую, опять приложился к бутылке. Речь невнятная!

Взводный чертыхнулся, прикрыв динамик телефона:

— Вот блядь, как экстрасенс в натуре. Хер проведешь.

В трубку же ответил:

— Так я немного, с устатку, все закончив!

— Мне плевать на это. Главное, чтобы утром был в форме.

— Все будет нормально, командир!

— Давай в караулку и на отдых. Конец связи!

— Спокойной ночи, Сергей Александрович.

Командир взвода материального обеспечения отключил телефон, прикурил сигарету и направился к караульному помещению.

Грабов же вызвал Рустама.

— Груз принял!

— Хорошо! О том, что в запасном районе все прошло «чисто», мне Артур доложил. Надеюсь, на складах тоже порядок?

— Полный!

— Хоп! Что ж, главное дело сделано. Теперь отстой груза и отправка дальше по маршруту! И самое приятное… получение денег. Наверняка ждешь этого момента?

— Жду!

— Когда все закончится, перед тем как разбежаться, посидим в кабаке?

— Почему нет? Только не здесь, а в Белогорске.

— Согласен! Если что, немедленно звонок. До убытия товара буду в поселке.

— Понял. Позвоню… если что! Но не должно быть этого…

— Я тоже так думаю! Отбой, подполковник!

Воскресенье прошло как обычно. С утра комбат устроил строевой смотр, его продолжил спортивный праздник. После обеда часть военнослужащих отправилась в увольнение, а в 21.30 состоялась общебатальонная вечерняя поверка.

В понедельник вместо занятий, как это практикуется в большинстве подразделений обеспечения, взвод материального отделения занялся повседневной работой. Транспортники разъехались по нуждам начальников служб части. Три машины отделения подвоза ГСМ ушли на окружную базу за горючим, первое отделение подвоза боеприпасов сержант Жуков вывел на верхние склады. Майор Лопухов с согласия комбата решил подготовить площадку перед боксами, залатать дыры в проволочном заграждении, поправить столбы. Волкова с Сониным направили внутрь бокса подмести покрашенный бетон, заменить промасленную ветошь на рессорах стоящих на длительном хранении автомобилей с боеприпасами. Жуков проинструктировал молодых солдат, дополнительно приказав на месте стоянки, не разведя грязи, помыть «КамАЗы», стоявшие крайними. И не на колодках, как остальные. Придать им вид машин, не выходящих из бокса.

По общей команде начались работы. Принесли воду в ведрах с пожарного щита, достали щетки комплекта обработки техники после применения оружия массового поражения. Подошли к машинам.

Волков сказал товарищу:

— Эти ночью заходили в парк?

Сонин пожал плечами:

— Ну и что?

— Да ничего.

— Вот именно. Начнем работать или пойдем в курилку, перекурим?

Волков усмехнулся:

— Тебе Жуков перекурит. У него все по команде. А ее на перерыв не поступало.

Сонин осмотрелся:

— Да плевать я хотел на этих шакалов, покурю здесь. В углу, за машинами, у пожарного щита.

Волков воскликнул:

— Да ты что? А если искра? Тенты пыхнут, глазом моргнуть не успеешь, а загорятся машины –  этот склад на клочья разорвет. Тут же и снаряды, и патроны, и гранаты, и даже зенитно-ракетные комплексы.

— Я аккуратно! А ты лучше, Диман, выйди к воротам да на стреме постой, лады?

— Ну, гляди! Может, не надо?

— Помнишь, как в фильме про Шурика: «Надо, Федя, надо!» Не во всем же подчиняться этому дуролому Жукову? Сам-то ходит по территории с сигаретой! Ему, значит, можно нарушать инструкции, а нам нет? Мы что, рабы? Так постоишь на атасе?

Волков согласился:

— Ладно. Только ты быстро!

— Три минуты.

Сонин ушел за машины. Волков шагнул к воротам, откуда мог видеть всю территорию перед боксом.

Прошло пять минут. За это время можно выкурить две сигареты, а Сонина нет. Волков крикнул в бокс:

— Антон, ты чего, уснул там у пожарного щита?

В ответ приглушенное:

— Да погоди ты! Стой, где стоишь, да смотри за подходами внимательно.

— Что произошло?

— Скоро узнаешь! И охренеешь по полной! Вот только еще кое-что проверю?!

— Да где ты?

— Где, где? В кузове! Но молчи и смотри в оба.

Вскоре Сонин подошел к товарищу.

Волков спросил:

— Ну чего?

Антон серьезно взглянул на сослуживца:

— Чего, спрашиваешь? А то, что в «КамАЗах», которые ночью завезли на склад взводный и зампотыл, не боеприпасы и оружие, а что бы ты думал?

— Антон, не тяни, ну откуда мне знать?

Сонин ответил кратко, как ударил бичом:

— Наркота!

Волков застыл в крайнем удивлении, тихо повторив:

— Наркота?

Сонин шмыгнул носом:

— Да! Оружейные ящики с пакетами героина.

— Да откуда ты знаешь, что это героин?

Антон усмехнулся:

— Откуда? Да у меня на гражданке половина друзей на игле торчала. Сам пробовал, но вовремя остановился. Не втянулся. А пацаны не смогли. Троих после школы похоронили. Один ласты завернул от передозы, другой повесился, третий из окна выпрыгнул. Полетать, как птица, захотел. Ну и полетал. Штопором прямо на крышу иномарки, с девятого этажа. Страшная вещь, этот героин. Килограмм бешеных денег стоит, да что там кило, на «чек» иногда деньги не достать, а тут героина тонны. Это какие же «бабки»? И сколько жизней обреченных? Тысячи жизней! Не меньше!

Волков оторопел, затем спросил:

— А ты как про него узнал-то? Зачем в кузов полез? И как пролез, если тенты опечатаны?

Сонин невесело усмехнулся:

— Сам же на вопросы и отвечаешь. Узнал о наркоте, потому что решил посмотреть, чем загружены «КамАЗы», чувствовал, неспроста их ночью сами офицеры сюда заводили. А залезть смог, потому что на тенте самого крайнего «КамАЗа» пломба неплотно прижата к проволоке. Видно, торопился наш старлей. Я проволоку вытащил, трос отпустил, дырочка образовалась. В кузове в два ряда обычные оружейные ящики. Вместо печатей пластиковые блямбы. Короче, вскрываю верхний ящик –  пакеты. В пакетах порошок. Один аккуратно проковырял, отсыпал порошку. Убедился, героин. Ну, положил обратно. Посмотрел ящики у кабины –  тот же самый груз. Следы убрал, печати в порядок привел и –  к тебе. Вот такие дела, Диман. Если в первом «КамАЗе» наркота, то и во втором тоже! И банкуют героином зампотыл с нашим взводным. Кто бы мог подумать, что такое может быть в армии? А ведь кто-то очень умный решил часть использовать как схрон наркоты. Кто здесь чего проверит?

Волков задумчиво произнес:

— Так, значит, и комбат в этом деле замешан?

Но Сонин отверг предположение друга.

— Вряд ли! Бизнес, конечно, выгодный, но и риск какой? А если все же менты или фээсбэшники выйдут на склад? Тогда командир получит на всю катушку. И, скорей всего, из зоны уже не выйдет. А свобода для подполковника, да и для всех других, куда дороже денег. Любых денег. Тем более комбат –  офицер перспективный, у него боевой орден, связи в Москве, скоро, говорят, в бригаду уйдет. Получит полковника. Там и до генерала недалеко. Нет! Грабов наверняка ничего не знает о делах подчиненных! А те пашут на мафию. И в группировке Лопухов с Кутенко, ну, может, еще начальник службы ракетно-артиллерийского вооружения, хотя не факт! Возможно, с Лопуховым и Кутенко был заодно и прапор, что сгорел вместе с домом. Но это тоже предположение. В общем, с наркотой связаны те, кто имеет доступ к верхним складам. А это Кутенко и его начальник Лопухов. Вот они, суки, и плетут кружева. Но они «шестерки». Не торгаши, а так, обслуга точки отстоя товара. Торгаши где-то в стороне.

Волков сказал:

— Думаю, лучше сделать вид, что ничего не видели. Иначе можно на нож или пулю налететь!

Сонин же неожиданно решил:

— Надо комбату о наркоте доложить!

Волков воскликнул:

— Ты в своем уме? А если он все же заодно с Лопуховым и Кутенко? Если сам стоит над ними в этом деле?

Антон отрицательно мотнул головой:

— Нет! Если бы комбат стоял над этим делом, то наркоту не тайно, а открыто, в смысле днем, и спокойно на складе укрыли! Чего проще? Отправил «КамАЗы» в командировку. Те и вернулись с грузом. На виду у всех. Да и печать свою подполковник штампанул бы, ни одна сука не полезла бы проверять кузова. Нет, подполковник все сделал бы по-другому. Он не в банде! Точняк. Да и не станет заниматься этим человек заслуженный. А комбат в Чечне воевал, в плену был, бежал, орден имеет Мужества. Не станет он ни за какие «бабки» связываться с черными, а наркота только от них в центр и прет! Не станет! А вот на чистую воду козлов Лопухова с Кутенко может вывести запросто. И попадут те с поличным.

Волков вздохнул:

— Может, ты и прав! И все же лучше молчать! Не лезть не в свое дело!

Сонин сблизился с товарищем:

— Да ты только прикинь, Диман. Мы с тобой, духи какие-то, раскрываем целое звено в цепи наркотранзита. Нам и награды, почет, и тогда ни один «дед» не прицепится, а главное, по отпуску, точняк, выпишут! Может, в бригаду переведут. Деньги отвалят. Сейчас этот, как его, госнаркоконтроль, что ли, платит за информацию о наркодельцах. А здесь не только информация, но и сама наркота. Бери, не хочу! Ты хоть представляешь, сколько всего мы получим, раскрыв действия организованной преступной группировки? И комбат в почете еще большем будет. Смолчим же, груз уйдет, и мы с тобой, бедолаги, еще как минимум четыре месяца будем на «дедов» пахать, сортиры чистить и за пойлом подонкам всяким бегать! Нет, ты как хочешь, а я пойду к комбату. Или пан, или пропал!

Дмитрий проговорил:

— Как бы в землю сырую не лечь!

— Да ладно тебе! Живы будем, не помрем!

Закончив в 13.00 работы на складе, Жуков повел личный состав отделения в часть. Возле расположения распустил строй, отдав команду готовиться к построению на обед. Сонин незаметно зашел за казарму, думая, как встретиться с комбатом, чтобы это произошло без свидетелей. Напрямую идти в штаб он не мог. Звонить по внутреннему телефону тоже. В любом случае попадал на дежурного офицера. А тот без форменного допроса и без оповещения взводного к подполковнику не допустит. Остается одно –  встретить Грабова где-нибудь на территории.

Антон пошел к почте.

И тут ему повезло, как он посчитал.

Из казармы вышел командир части.

Солдат тут же подбежал к нему:

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться, рядовой Сонин, взвод материального обеспечения.

Комбат взглянул на солдата, переспросив:

— Что-то случилось?

— Так точно, товарищ подполковник, и лучше поговорить там, где нас не увидят другие военнослужащие.

Грабов крайне удивленно проговорил:

— Даже так? И что, дело серьезное? Касается «дедовщины»?

— Серьезней, товарищ подполковник!

Командир батальона почувствовал, как тревога холодной змеей стянула ему шею. Он указал на трибуну плаца:

— Идем туда. Там нас никто не увидит!

Расположившись за трибуной, подполковник сказал:

— Ну, давай, Сонин, что у тебя?

Рядовой доложил все, что касалось груза двух «КамАЗов» верхнего склада.

Выслушав солдата, комбат протянул:

— Так! Дела!

И, подозрительно взглянув на Сонина, спросил:

— А ты лично, своими глазами видел, что в ящиках машины пакеты с героином?

— Так точно!

— Именно, с героином? Откуда ты знаешь, что представляет собой этот наркотик?

— На гражданке сталкивался. В машине, по крайней мере в одной, точно героин. Много героина. Во второй наверняка тоже!

— Что заставило тебя залезть в кузов «КамАЗа»?

Сонину пришлось рассказать о субботнем вояже молодых солдат за самогоном в Лыковку.

Комбат нахмурился:

— Значит, «деды» беспредельничают?

— Есть немного!

— Ну, гаденыши, устрою я им дембель. Но вернемся к «КамАЗам». Так ты говоришь, что видел с товарищем, как их на склад ночью завезли старший лейтенант Кутенко и майор Лопухов?

— Так точно!

— И можешь с товарищем это письменно подтвердить?

— Конечно! Это же правда!

Комбат задумался. Ненадолго.

— А этот Волков тоже с тобой в кузов «КамАЗа» лазил?

Сонин солгал:

— Никак нет. Он даже не знает, что я обнаружил наркоту.

— Так ты никому о героине или что там вместо боеприпасов в кузове машины находится не говорил?

— Только вам! Я что, идиот? Подставляться?

Комбат проговорил:

— Хорошо! Хотя какой, к черту, хорошо! Это же… но ладно. Я должен лично убедиться в правдивости твоих слов, а посему после обеда выходишь за пределы части на тропу, ведущую к складу. Там встретимся. Смотри не попадись патрулю. Нас вместе выходящими из части не должен видеть никто. Понял?

— Так точно!

— Сможешь незаметно покинуть часть?

Сонин заверил:

— Смогу, товарищ подполковник.

Грабов предупредил:

— И никому ни слова, солдат, ни о грузе, ни о разговоре со мной! Если твои слова подтвердятся, то придется действовать очень аккуратно. Через ФСБ. Тебя же на время придется спрятать, но это я обеспечу. Дело действительно очень и очень серьезное. Можно сказать, дело жизни и смерти!

Сонин ответил:

— Я это понимаю, товарищ подполковник, и готов выполнить свой долг до конца!

Комбат внимательно посмотрел на подчиненного:

— Уверен, этого, до конца, не потребуется. А ты молодец, смелый парень, другой на твоем месте молчал бы, а ты, как положено, доложил. Настоящий солдат. Это не пройдет бесследно. Ты будешь поощрен. Получишь по заслугам. А сейчас беги в подразделение и веди себя осторожно. Повторяю, никому ни слова.

— Понял!

Сонин юркнул в кусты и вышел на дорожку, ведущую к казарме.

Подполковник же, выждав несколько минут, зло сплюнул на асфальт плаца:

— Ну… твою мать! Ну, Кутенко, скотина!

Он огляделся, убедился в отсутствии военнослужащих, достал сотовый телефон, набрал номер взводного.

Тот ответил немедленно:

— Да, Сергей Александрович?

— …на, придурок гребаный!

Кутенко удивленно произнес:

— Не понял, командир!

— Не понял, сучонок. Поймешь! Быстро нашел Лопухова и вместе с ним в строящийся клуб! На все десять минут! Выполнять, идиотина!

Взводный посмотрел на отключившийся телефон.

Или он ослышался, или произошло нечто весьма серьезное, раз комбат в таком гневе и назначил встречу не в штабе, а на стройке, подальше от ненужных глаз и ушей!

Вызвал Лопухова. Передал приказ Грабова.

Спустя десять минут оборотни встретились на первом этаже строящегося нового клуба гарнизона. Комбат нервно ходил от одного проема окна к другому. Остановился, повернулся к подчиненным, обратился к командиру взвода:

— Скажи мне, Кутенко, чем сегодня у тебя занимался некий рядовой Сонин? А также что этот Сонин вместе с Волковым ночью с субботы на воскресенье, когда вы загоняли в боксы «КамАЗы» с товаром, делали возле складов? Ну, мудак? Слушаю тебя!

— Это все «деды», твари! Они послали солдат за самогоном в Лыковку, когда мы с майором перегоняли машины! А мне сказали, что сами купили пойло у какого-то мужика. Я пресек эту пьянку…

Комбат прервал лепет взводного, повысив голос:

— Да мне плевать, кто кого и за чем посылал в твоем гребаном взводе. Сонин все подробно доложил. Факт тот, что хранилище товара раскрыто. И кем? Каким-то сопляком!

— С ним должен был работать в боксе второй молодой, Волков.

— Знаю! И он тоже наверняка в курсе того, что в кузовах «КамАЗах» героин. Ты хоть понимаешь, долбень, что наделал?

— Но как я мог контролировать взвод, находясь в лесу?

— За каким хером разрешил увольнение?

— Ну, кто же знал, что так получится.

Комбат сбавил тон:

— Ладно. Сейчас об этом говорить поздно. Надо принимать срочные меры. Убирать Сонина и Волкова. С первым я договорился пройти на склад после обеда. Он должен уйти в самоход и встретиться со мной уже на тропе. Следовательно, поступаем следующим образом. Ты, –  Грабов ткнул пальцем в грудь Кутенко, –  к подчиненным и ждешь звонка на мобильник.

Грабов повернулся к Лопухову:

— Ты, Витя, идешь в городок, выгоняешь свою «Ниву» и едешь до начала тропы, ведущей к складу. Прячешь вездеход в лесу, место найдешь. В кустах ждешь меня с Сониным. Как выйдем на поляну, кончаешь солдата. Бесшумно, ножом в сердце. Труп в кусты! Оттуда –  звонок Кутенко!

Комбат перевел взгляд на взводного:

— Получив сигнал от майора, отправляешь на склады Волкова. Повод –  за планшетом, который якобы оставил там! Отправляешь так, чтобы никто из твоих подчиненных ничего не узнал. Лучше тоже через забор самоходом. Сам идешь к тропе через КПП.

Грабов вновь повернулся к майору:

— Дожидаешься Волкова, валишь и его на той же поляне. Подойдет Кутенко, вместе с ним трупы оттаскиваете к машине, грузите в «Ниву». Объезжаете часть, выходите к болоту. Сбрасываете трупы. После чего ты, Лопухов, едешь на подсобное хозяйство и торчишь до вечера там.

Комбат ткнул пальцем в грудь старшему лейтенанту:

— Ты же, придурок, берешь в Лыковке водку, нажираешься и возле штаба устраиваешь скандал. Типа служба тебе осточертела, идет все на хрен, даже вместе со мной! Я, находясь в кабинете, прикажу отправить тебя домой. Вечером являешься на вечернюю поверку. И докладываешь дежурному по части, а также мне лично, что отсутствуют Волков с Сониным. После чего начинаешь их «поиски» в лесу, где, главное, затоптать место убийства и путь транспортировки трупов к машине, вместе со следами «Нивы». В секторе начального поиска «беглецов» не находим, подключаем милицию для прочесывания поселка. Утром я докладываю в штаб бригады о дезертирстве молодых солдат. До приезда комиссии проводим работу с личным составом взвода. Но об этом поговорим отдельно! Всем все ясно?

Лопухов почесал затылок:

— Понятно! Чего не понять?

Кутенко так же утвердительно кивнул головой.

Грабов буркнул:

— Понятно им! Посмотрю на месте, как понятно. А то… Детруна еще не забыли?

Лопухов с Кутенко переглянулись.

Комбат прищурил глаза:

— Я это к тому, что судьба человека непредсказуема. Сегодня жив, завтра мертв. Все, работать! И не дай вам бог допустить хоть малейшую оплошность. Для вас она будет означать одно –  смерть! Свободны!