Глава 5
Первыми ударили фланговые пулеметы взвода Телюпина. Длинными веерными очередями они заставили сводную банду моджахедов сгруппироваться в центре дна ущелья. Практически одновременно с пулеметчиками открыли огонь и стрелки отделений. Массированный обстрел с тыла застал бандитов врасплох и выбил из их рядов более трети бойцов. Но мгновенное оцепенение прошло, и моджахеды, упав на каменистое дно, довольно мощно огрызнулись. Хорошо, что снайперы Телюпина успели выбить расчеты станковых гранатометов и прицельным огнем не подпускали к ним духов. За этой завесой встречной стрельбы какой-то части душманов удалось вывести на открытое пространство лошадей и ослов. Боевики Азизуллы и Исламуддина создали естественное укрытие, из-за которого могли удерживать атаку неизвестно откуда появившегося противника. Запрелов оценил проворность духов и приказал ударить по ним с перевалов. Этого бандиты не ожидали, считая склоны обезвреженными. Огонь с хребтов принес не меньший эффект, чем первый залп подчиненных Телюпина. Поняв, что они попали в «клещи», главари решили начать немедленный отход на запад. И это говорило о профессионализме Азизуллы с Исламуддином. Промедли они немного или организуй круговую оборону, и все, банда была бы обречена на верное уничтожение. Организованное же отступление давало духам неплохой шанс выйти из зоны гарантированного поражения. Командир роты предусмотрел этот вариант. Оставив группу смертников сдерживать наступательный порыв неверных, главари, огрызаясь плотным огнем, начали отход, и тут-то Запрелов приказал Дебиже ввести в бой пулеметный расчет с утеса. Тот встретил отступающие силы душманов, вновь на какое-то время дезорганизовав банду. Это время позволило командиру разведывательного отделения выцелить из толпы человека в черном халате с белой чалмой на голове. Лейтенант закричал:
— Командир! На прицеле Исламуддин!
Запрелов отдал команду:
— Стреножь его, Владик! Перебей ему ласты и не подпускай к раненому духов.
Капитан обернулся к связисту:
— Москалев! Срочно передай всем командирам, по белой чалме не стрелять! Срочно, сержант!
Связист тут же выполнил приказ командира роты, а Плешин очередью перебил ноги человека в черном халате и белой чалме. Тот упал. Странно, но головной убор так и остался на нем. Исламуддин рухнул в пыль, издав звериный вопль, который был слышен даже на перевалах. К раненому главарю сводной банды ринулись сразу несколько душманов, чтобы оказать помощь или вытащить с поля боя на себе, но ни того, ни другого осуществить им не удалось. Плешин стрелял хорошо. Несколько коротких очередей, и духи, бросившиеся к своему командиру, завалились рядом с ним. Руководство бандой, которая еще сохраняла примерно четверть своего состава, перешло к Азизулле. И его самого бойцы спецназа среди душманов вычислить пока не могли. Но он был жив и командовал остатками сводного отряда. Это подтвердилось тем, что, применив дымовую завесу, банда неожиданно ринулась к руслу речушки и далее за утес. Откуда обстреляла пулеметное гнездо взвода Дебижи из гранатометов, заставив пулеметчиков замолчать.
Став свидетелем обстрела утеса из РПГ (ручного противотанкового гранатомета), Запрелов почувствовал, как в груди у него похолодело. Молчание пулемета говорило о том, что расчет выведен из строя. Хорошо, если поврежден сам пулемет. Хуже, если взрывы трех зарядов поразили ребят. А Азизулла, воспользовавшись молчанием утеса, вывел остатки отряда из сектора поражения подразделения роты Запрелова и начал быстрое удаление от смертоносного участка у водопада. Но и это предвидел, отрабатывая варианты действий роты, Илья. Он вызвал на связь Хоманова.
Второй взвод продолжил обстрел открытой местности, значительно снизив его интенсивность, экономя боеприпасы. Командир взвода ответил:
— Гром-2 слушает Грозу!
— Видел, как за утес слиняла приличная часть банды?
— Видел!
— Это суки утес накрыли! Пулеметчиков, наверное, положили!
Но тут Хоманов сообщил Запрелову то, от чего капитан облегченно вздохнул:
— Утес накрыли, но пацаны целы. Тебе их не видать, а я через оптику заметил, как они ломанулись на хребет, как раз за какое-то мгновение от взрывов. Видимо, засекли направленные на них «трубы». Так что расчет жив! Это точно!
— Ну, спасибо, Боря, за новость! Значит, так, сейчас люди Дебижи накроют дно ущелья, оставив коридор по речке. Ты под прикрытием огня с хребтов выводи взвод за утес и начинай преследование Азизуллы. Главная твоя задача догнать боевиков и вступить с ним в огневой контакт, не допуская, чтобы они рванули через хребты. Их надо выдавить на Доху, на взвод Телюпина или, в крайнем случае, связать позиционным боем! Задачу понял?
— Понял! — Начало марша по моей команде. Пять минут — собрать взвод в кучу! Не отключайся!
— Принял!
Запрелов переключился на Дебижу.
Старший лейтенант, находившийся правее главного командного пункта роты, ответил:
— Слушаю, Гроза!
— Сделай паузу! Но так, чтобы духи не расползлись по ущелью. А через пять минут вновь обстрел всего дна, за исключением русла речки Парши. Вдоль него на запад начнет прорываться взвод Хоманова. Смотри, чтобы твои стрелки не задели наших ребят. Далее спуск и завершение обработки духов! Вопросы?
— Вопросов нет, командир!
— Работай!
Пауза в обстреле дна ущелья стала очередным и непонятным сюрпризом для моджахедов. И тех, кого Азизулла оставил прикрывать собственный отход, и тех, кто задержался в ущелье, не успев примкнуть к отходящему отряду. Получив передышку и осознавая, что русские уже пристреляли местность, они решили провести передислокацию своих сил, сменить позиции, заняв более удобные и безопасные для продолжения боя. Естественно, душманы не знали, в каких целях спецназ взял паузу, тем более ее продолжительности. И начали перегруппировку как раз в момент выхода от водопада взвода Хоманова, а следовательно, и в момент начала нового, еще более губительного обстрела. Вынужденные залечь где попало, боевики не смогли предпринять что-либо против прорывающегося взвода, тем более что и сами бойцы старшего лейтенанта Хоманова во время прорыва обильно поливали свинцом каменистое дно.
И как только второй взвод вырвался за утес, люди Дебижи начали штурм прикрывающей, изрядно потрепанной группировки, оставленной на смерть Азизуллой. Не прекращая огня, бойцы спецназа вырвались на открытое пространство, в считаные минуты уничтожили моджахедов, оставив в живых одного Исламуддина. Он потерял сознание от болевого шока.
В 16-52 Запрелов получил доклад командира третьего взвода об окончании работы в ущелье и состоянии Исламуддина. Ротный приказал оказать ему помощь и сосредоточить взвод у речки, согнав лошадей и ослов, не пострадавших в ходе боя. Таковых насчитывалось более половины первоначального численного состава. Все мысли командира роты перенеслись затем на то, что могло происходить западнее водопада, там, где взвод Хоманова начал преследование раненой, деморализованной, но еще боеспособной и вполне могущей оказать серьезное сопротивление, превосходящей взвод спецназа по количеству бойцов банды Азизуллы. Илью волновало то, как поведет себя главарь, заметив преследование? Вновь прибегнет к тактике расслоения группировки, отрядив еще какую-то часть на прикрытие отхода? Это задержит Хоманова. Ненадолго, но задержит. Взвод прорвет рубеж обороны заградительного отряда. И во времени Азизулла особой форы не получит. Это он прекрасно понимает. Значит, что? Значит, не имея возможности покинуть ущелье, а также опасаясь очередной засады русских, но уже с запада, он реально может остановить марш, привлекая к обороне все имеющиеся в наличии силы. А затем, в ходе боя, один или с ближайшим охранением попытаться подняться на перевал. Скорее — на южный, за которым на многие километры простиралась «зеленка», способная укрыть его от преследования. Поэтому держать в засаде два отделения взвода Телюпина не имеет смысла. Надо выдвигать их на восток. Но слишком малы силы спецназа на западе, слишком малы, да и расстояние от кишлака Доха даже до середины ущелья значительно. Но… пока подождем. Ничего не будем менять в тактике, посмотрим, как среагирует на преследование Азизулла.
И он среагировал.
В 17-30 Москалев сообщил ротному, что того вызывает Хоманов. Запрелов схватил трубку:
— Что у тебя, Гром-2?
— Банду настиг, вступил в огневой контакт, держусь на дистанции 100-150 метров, обозначая пока одно отделение.
— Ответные действия духов?
— Слабый отстреливающий огонь при разделении отряда на две колонны, сближение их с подножиями перевалов и продолжение отхода.
— Хорошо! Вот так и действуй. Единственно, что ты должен знать: не выставил ли Азизулла заградительную группу, а сам не отрывается ли в ущелье! Это очень важно, Боря.
— Я понимаю все, командир, поэтому поднял на хребты по два наблюдателя. Ущелье прямое, сверху хорошо видны движения остатков банды Азизуллы. Пока она отходит единым отрядом.
— Выдавливай духов на Доху!
— Сделаю все, что в моих силах.
Сделав непродолжительную паузу, командир роты спросил:
— Как у тебя с потерями?
Услышал, что старший лейтенант сплюнул. Видимо, через левое плечо.
— Пока все нормально. Потерь нет.
— Надо, чтобы их не было и далее.
— А вот это, командир, увы, зависит не только от нас. Да, мои парни из головного отделения вычислили Азизуллу. Какое-то время он находился в тылу левой, идущей по руслу речки колонны. Пытались подстрелить, как было приказано, но не смогли. Во время выстрела снайпера его случайно закрыл рядовой моджахед. Того духа пристрелили, ведь мой сержант целился в ноги. Не хочет Азизулла отдавать нам пленных.
— Я все понял! Не упусти следующий шанс обезглавить банду. Не вижу ничего страшного, если ты просто замочишь его.
На это взводный протянул:
— Э, нет, командир! Живого мы его возьмем. Живого.
— Тем лучше! Бери живым! До связи!
Капитан закурил.
Воспользовавшись моментом, к нему обратился командир разведывательного отделения Плешин:
— Может, мне, товарищ капитан, своих ребят снять с постов?
Прикинув ситуацию, сложившуюся здесь, у водопада, Запрелов разрешил:
— Снимай!
— Тогда я начну с юга.
— Давай! Заодно передай приказ замполиту поднять отделение прикрытия подходов сюда, на хребет. Думаю, со стороны «зеленки» ждать какой-либо подлянки нам уже не стоит.
Если бы знал Запрелов, насколько он ошибался и что вскоре рубеж прикрытия, который держало отделение первого взвода во главе с замполитом роты старшим лейтенантом Гвоздевым, а также кишлак Доха станут самыми горячими точками во всей операции, реально грозя кардинально изменить ситуацию. Да они и изменят ее, заставив Запрелова принимать сложные решения. Операция в ущелье, которая, как казалось, близилась к завершению или, по крайней мере, протекала под диктовку спецназа, на самом деле была не столь проста. Все самое главное и кровавое было еще впереди. И началось это главное в тот момент, когда лейтенант Плешин начал спуск к позиции старшего лейтенанта Гвоздева, на которой пока еще царили тишина и покой.
Лейтенант прошел знакомой тропой, зайдя отделению прикрытия в тыл, предварительно подав условный сигнал. Встретил его замполит роты:
— Ну, что там, Плешин, в ущелье? Отсюда слышался шум приличного боя!
Разведчик объяснил:
— С основной бандой покончено, караван — наш, Исламуддин ранен и пленен, Азизулла сумел вырваться из ловушки и с отрядом рыл в пятьдесят отходит на запад, его преследует взвод Хоманова.
— Значит, время нашего присутствия здесь близится к концу?
— Да, сейчас пройду до своих парней, сниму эти посты и пошлю их к другим. Ротный приказал и вам подняться на хребет!
Замполит заметно повеселел: боевая задача, поставленная перед ротой, практически выполнена. И даже если уйдет Азизулла, рейд можно считать успешным. Ведь караван с Исламуддином захвачен и, по словам Плешина, уничтожено около 150 боевиков. За такие операции награждают. И в первую очередь командование роты, командира и, естественно, замполита, обеспечившего в ходе боя высокий моральный дух бойцов, что является основным законом победы. Это неплохо, совсем неплохо. Тут медалью не обойдется. Как минимум орден Красной Звезды. Отлично! Еще бы пару таких выходов — и карьеру в Союзе можно считать обеспеченной. Оторвавшись от радужных мыслей, Гвоздев спросил Плешина:
— Так мы прямо сейчас можем сниматься с позиции?
— Я бы попросил вас подождать моего возвращения. Вместе и подниматься веселее будет!
— Хорошо! Я дождусь тебя, лейтенант, иди к своим разведчикам.
Плешин, по привычке подготовив автомат к бою, пошел в глубь леса. До первого поста раннего обнаружения противника ему следовало пройти около трехсот метров, и он шел, зорко всматриваясь в окружающий лес.
До поста оставалось менее пятидесяти метров, когда тишину разорвала длинная автоматная очередь. Очередь, выпущенная из автомата, в сторону, противоположную той, откуда подходил командир отделения разведки. Следом вторая очередь, слева. Стало ясно, посты неожиданно открыли огонь. Почему и по кому? Плешин бросился к своему бойцу. И тут началась стрельба со всех сторон. Пули, сбивая ветви, листья, завизжали рядом с лейтенантом. Это уже били по постам. Но опять-таки кто? Резерв духов, обеспечивающих проводку каравана? Но не поздно ли они начали действовать? Даже размышлять лейтенант не имел времени. Пригнувшись, применив бег зигзагами, он сблизился с первым постом на десять метров. И прижался к сосне, увидев страшную картину. Обступив лежащего в канаве, ранее служившей позицией наблюдения, его солдата, неведомо откуда появившееся душманы, которых Плешин насчитал пять человек, расстреляли в упор. Хладнокровно выпустили в неподвижное тело несколько очередей. Один из духов вытащил нож, намереваясь отрезать голову погибшему разведчику, это являлось у моджахедов вершиной доблести. Но совершить злодеяние он не успел. Выйдя из-за сосны, Плешин длинной очередью срезал всех пятерых духов и бросился к позиции убитого разведчика. По нему тут же открыли огонь слева, но пули прошли выше, и лейтенант упал рядом с телом своего подчиненного. Перевернул тело, и по рваным окровавленным дыркам в маскировочной куртке определил, что пятерка духов, которых он, лейтенант Плешин, отправил к Аллаху, стреляла уже в мертвого солдата, успевшего дать по поступившим бандитам одну-единственную очередь. Выругавшись, офицер перекатился под куст справа. Стрельба прекратилась. Стало ясно, что неизвестная банда, скрытно подошедшая по «зеленке», уничтожила солдата из второго поста. И вновь офицер грязно и бессильно выругался. В голову пришла мысль, что бандиты ликвидировали его посты по ходу продвижения к перевалу. Значит, вот-вот выйдут на отделение прикрытия. Замполит не мог не слышать звука боя, разгоревшегося в «зеленке», и должен принять меры к организации обороны, тем более место для нее там, у подножия перевала, было неплохое. К тому же у Гвоздева рация! Следовательно, и ротный уже знает о произошедшем в «зеленке», а значит, и он немедленно примет меры, перебросит пару отделений взвода Дебижи на этот склон. Рота отобьет эту атаку, если, конечно, в лесу не сосредоточилась стая штыков в сто-двести! Но такого просто не могло быть. Скорее всего, это проявили себя те, кто ранее обозначил движение в лесном массиве. И они не ушли на восток, а пошли сюда. А тут напоролись на посты раннего обнаружения русских. Пришлось вступить в бой. Но тогда бандиты не пойдут к перевалу, поняв, что посты прикрывали именно его. И на подходах духи не могли не слышать звуки стрельбы из ущелья. Почему не остановились и не повернули обратно? Не успели? Его, Плешина, ребята заметили их и ударили по ним? Возможно! Все возможно! По идее, душманы уже должны выйти на позицию Гвоздева, но почему в лесу тишина? Не пошли к перевалу? Черт, можно голову сломать. Суки духи, двоих парней положили. И будет ой как обидно, если это сделала малочисленная группа моджахедов, которой удастся вновь скрыться от возмездия.
И в это время со стороны перевала открылась массированная стрельба. Вновь по лесу засвистели пули, на этот раз выпущенные в сторону «зеленки», а значит, из оружия отделения прикрытия. Все же духи решились сблизиться с перевалом. Выходит, их не так мало, раз они и бой приняли. Так! Надо зайти во фланг моджахедам. Плешин их не видел, но, судя по звукам боя, они находились перед ним. С тыла сделать это невозможно, попадешь в сектор огня своего отделения. Поддержать ребят с фланга до подхода поддержки сверху. Да! Так и надо сделать. Не знал лейтенант Плешин, что с того самого момента, как он откатился в кусты, его взял на прицел пожилой афганец, которого главарь банды оставил в тылу так, на всякий случай. Пуштун, имея в руках старую длинноствольную винтовку, все время, пока проклятый гяур о чем-то размышлял, внимательно следил за ним. Ждал. Как опытный охотник, пока зверь не поднимется. Он мог бы попытаться достать спецназовца и в кустах, но не было гарантии, что убьет того. И тогда перезарядить винтовку старый душман не успеет, русский просто сделает из него решето из своего автомата. А пуштун желал смерти этому неверному, убившего племянника старика, одного из тех, что уничтожили первый пост. Убить, отомстить. И душман дождался своего часа.
Лейтенант приподнялся на одно колено. Плешину бы рвануться в кусты, но он решил осмотреться. И стоило ему повернуться на юг, как старое ружье старого душмана выстрелило. Владислав видел вспышку выстрела. А затем кроваво-красная пелена закрыла взор офицера…
Плешин уткнулся расколотой головой в траву. Старый бандит погладил бороду, подошел к убитому разведчику, недовольно поцокал языком. Он не хотел дробить череп, теперь не отрежешь голову. Он метил в шею, но, видно, подвел прицел или глаз уже стал не тот. Душман забрал автомат Плешина и прошел к убитому племяннику, присев перед ним на корточки. Это был хороший воин. Русский убил его. Но душа племянника может быть спокойна. Убийца отмщен! Старый бандит повернулся в сторону перевала. Бой там не утихал!
Как только лейтенант Плешин скрылся в лесу, замполит роты Гвоздев вызвал к себе командира отделения прикрытия:
— Сержант! Давай собирай бойцов к расщелине, там перекур, затем подъем наверх.
— Что, наши разделали духов?
Старший лейтенант не любил вопросов подчиненных, хотя по должности как раз ему и следовало их выслушивать и дать ответы. Кто, как не заместитель командира по политической части, должен быть ближе всех к нуждам и чаяниям солдат? Но для Гвоздева важнее всего была собственная карьера. И работа Гвоздева в подразделении сводилась больше к тому, чтобы следить за службой ротного и взводных, своевременно оповещая обо всем замполита батальона. Гораздо действеннее вовремя стукануть начальнику о неполадках, нежели самому проводить какую-то там профилактическую работу, а тем более быть на стороне ротного, который по понятным причинам пытается не выносить сор из избы. Он-то пытается, но замполит этому мешает. Гвоздев, несмотря на молодость, четко уяснил «золотое» правило карьеристов и лизоблюдов — вовремя прогнуться, лизнуть задницу начальству. Прогнулся, лизнул, глядишь — и на повышение пошел. Здесь, в Афгане, с этим сложнее. Все же на войне ценятся другие качества, обеспечивающие выполнение боевых задач, и те офицеры, что в Союзе ходят в неугодных и разгильдяях, тут нередко становятся героями. Поэтому Гвоздев в Афганистане гнется перед замполитом батальона с оглядкой, где-нибудь в Забайкалье или на Дальнем Востоке он повел бы себя по-иному. Но в Афганистане надо быть начеку. И прогнуться суметь, и в то же время отличиться в бою. Тогда по возвращении на родину, получив доступ к более властной должности, а затем и Академии, можно подняться до тех высот, когда начнут гнуться перед ним. К этому и стремился Гвоздев — со временем занять тот пост, который даст ему неограниченную власть над тысячью людей и, естественно, генеральские лампасы. Вот тогда он отыграется за нынешнее свое положение. Тогда он будет ставить раком всех, кого только можно. Но… до этого еще далеко, хотя старший лейтенант не спешил, понимая, что спешкой можно все испортить. Выслуга лет, разумный и правильный выбор поведения с командованием плюс боевые награды и факт участия в боевых действиях, да не где-нибудь, а в подразделении специального назначения сами вынесут его наверх. Вот еще бы жениться удачно. На дочке генерала! Это был бы вообще идеальный вариант. И будь она хоть тысячу раз блядь. Пусть блядует, он стерпел бы, ведь за это терпение ему с лихвой отплатил бы тесть. Ну а получив лампасы, эту блядь потом можно послать на все четыре стороны!
Поэтому вопросы подчиненных старший лейтенант не любил. И ответил командиру отделения раздраженно:
— Сержант, я не ясно сказал, что вам следует делать? Выполняйте, что приказано.
Командир отделения, развернувшись и буркнув: «Козел!» — отдал команду сняться с позиций, выйти к расщелине и приготовиться к подъему.
Гвоздев слышал это «козел!» — но не среагировал на оскорбление. Не место здесь устраивать разборки. Он вспомнит о «козле» по возвращении в часть, обязательно вспомнит, и борзый сержант получит свое сполна.
Отправив солдат непосредственно к склону, оставив при себе лишь связиста с рацией, Гвоздев решил получить подтверждение о снятии с позиций лично от командира роты. Мало ли что передал ему лейтенант. Замполит должен получить приказ только от ротного, тем более тот вполне мог отдать его через связь, а не передавать через лейтенанта.
Но связаться с хребтом Гвоздев не успел.
Тишину лесного массива разорвали две очереди. Одна за другой. От неожиданности старший лейтенант даже присел, испуганно спросив у связиста:
— Что это?
Солдат встревоженно пожал плечами, не успев ответить, так как следом за этими очередями лес огласился плотной, хотя и хаотичной стрельбой. Гвоздев замер с трубкой в руках. Из ступора его вывел сержант, имевший гораздо больший боевой опыт, нежели замполит. Тот тут же отдал приказ подчиненным вновь занять позиции и приготовиться к отражению нападения неизвестного противника, крикнув старшему лейтенанту совсем не по Уставу:
— Чего замер, старлей? Срочно связывайся с ротным, сообщай изменение обстановки и проси поддержки. Да не стой ты, как столб, падай в траву, а то духи в момент башку снесут!
Замполит, напрочь забыв об амбициях, рухнул на землю, закричав в трубку:
— Гроза-1! Гроза-1, Гроза-1!
Капитан Запрелов, услышав шум боя, неожиданно начавшегося в зоне ответственности южных постов раннего обнаружения противника, ответил мгновенно:
— Слушаю тебя, Гвоздев!
Замполит, начав отчего-то заикаться, продолжал кричать, словно не держал у рта трубку, а хотел докричаться до вершины перевала:
— У нас… у нас тут… стрельба!
— Да не ори ты так! Слышу я и стрельбу, и тебя слышу, говори тише, внятней и конкретней, что происходит?
— Не знаю! Пришел Плешин, сказал, чтобы мы собирались наверх, сам пошел к своим разведчикам. Как ушел, минуты через три, может, пять очереди, потом канонада. Вот. А сейчас все стихло!
Ротный выругался, отстранив трубку своей станции.
Черт! Неужели Нурулла со своими головорезами объявился? Ах, блядь, как некстати! Как же некстати! И Влада с ребятами, наверное, кончили. Иначе откуда стрельба. Теперь очередь за Гвоздевым. А тот деморализован и испуган. Надо встряхнуть его.
— Гвоздь! Слышишь меня?
Замполит уже не обращал внимания на то, кто и как его называет. Он находился в оцепенении, скованный страхом. Ответил автоматически:
— Да, слышу!
— Бойцы на позициях?
Гвоздев огляделся. Отделение успело вновь занять рубеж обороны.
— Так точно!
— Это хорошо! Слушай меня внимательно. Вероятно, с минуты на минуту на тебя выйдут духи. Много их быть не может. У тебя восемь человек и рубеж обороны. При появлении моджахедов, не раздумывая, открывай огонь. Стрелять экономно, только по видимым целям. А я тут что-нибудь сейчас придумаю. Но мне нужно время, чтобы подойти к тебе на помощь. И это время должен выиграть ты! Понял меня, замполит?
Но Гвоздев вдруг сорвался на истерику:
— Ты знал, что в лесу бродит банда, тебя предупредил Плешин. Но никаких мер не принял. Вместо этого ты, сука, решил избавиться от меня, отправив в «зеленку» с отделением солдат. Ты нарочно подставил меня! Ты… ты…
Запрелов рявкнул:
— Заткнись, урод! Ты на прицеле духов, дурак, возьми себя в руки, разбираться потом будем!
Но замполит не ответил, вместо него командир роты услышал голос связиста:
— Гроза-1, я — рядовой Павлов, связист! Старший лейтенант бросился к расщелине.
— Дальше?
— Сел на корточки, бьет руками о землю и… рыдает.
— Офицер, мать его! Срочно мне командира отделения!
Через мгновение:
— Сержант Волгин!
— Сержант! Я отстраняю замполита от командования группой прикрытия. Его приказы с этой минуты не имеют никакой силы. Организацию и ведение обороны от возможного нападения неизвестных сил душманов возлагаю на тебя! Продержись, Волгин, хотя бы полчаса. Мы обязательно вытащим вас! Ты меня понял?
Сержант ответил спокойно:
— Я все понял, товарищ капитан! Будем стоять до конца!
— Держитесь, ребята, помощь придет!
— Продержимся, командир, куда ж нам деваться?
— Работай! Отбой!
Капитан не успел передать трубку своему связисту, как прошел сигнал вызова от Телюпина.
Что у него-то в далеком кишлаке могло случиться? Собравшись после разговора с замполитом, Запрелов ответил:
— Гроза на связи!
— Я — Гром-1. Ко мне со стороны Уршена приближаются два БТРа!
Капитан удивился:
— Бронетранспортеры?
— Так точно! На них, вот смотрю через оптику, нанесены обозначения принадлежности к правительственным войскам Афганистана!
— Ни черта не пойму! Откуда здесь правительственные войска Афгана взялись? Их частей вообще в этой провинции нет.
— Тем не менее они приближаются. И идут на неплохой скорости, явно торопясь в ущелье!
Запрелов принял решение быстро:
— Гранатометчиков на позиции. Как БТРы подойдут к кишлаку, сажай их на брюхо. Развернут пулеметы, сноси башни к чертовой матери. Дальше по обстановке!
— Но если это действительно союзники?
— Хрен с ними. Нас должны были предупредить. Не предупредили, пусть пеняют на себя, да и урон ты им нанесешь минимальный, в худшем случае погибнут операторы! Если из техники вывалят солдаты, обозначь себя и погаси инцидент. Ну а если духи, гаси их! Всю ответственность за уничтожение техники правительственных войск ДРА я беру на себя. Действуй!
Проинструктировав командира первого взвода, ротный вызвал старшего лейтенанта Дебижу, личный состав которого находится в ущелье. Тот ответил:
— Гром-3 слушает!
— Миша! Стрельбу за моим перевалом слышал?
— Да нет! Здесь шума хватает!
— Короче, судя по всему, с юга из «зеленки» к нам прет банда Нуруллы. По предварительным данным, духами уничтожены южные посты раннего обнаружения вместе с Плешиным. Давай пулей на хребет, оттуда вниз по двум направлениям, охватывая рубеж обороны отделения прикрытия. Я иду туда же. Замполит не в состоянии управлять солдатами!
— Понял, командир!
— Быстрее, Миша!
— Принял! Уже идем на всех парах!
Ротный бросил трубку связисту:
— Остаешься здесь, предупредишь Волгина, что я иду к ним, свяжусь с тобой по рации разведчиков при необходимости!
Сержант, понимая, что в ходе операции произошел серьезный сбой, молча кивнул:
— Понял!
— А ты, Петрович, — перезаряжая автомат, командир роты обратился к санинструктору, — хватай автомат и за мной! Будем исправлять ситуацию!
Прапорщик Копытко молча взял автомат, надел на себя пояс с дополнительными магазинами, перебросил санитарную сумку за спину, доложил:
— Готов, командир!
Офицеры бросились вниз.
В этот момент душманы Нуруллы, а это были именно они, как и предполагал Запрелов, после разгрома, шарясь по «зеленке», наткнулись на посты спецназа, решили продолжить движение к перевалу. Нурулла прекрасно слышал бой в ущелье. Он понял, что под удар русских попали очередные отряды повстанцев, но не отвел свою банду в лес, даже после столкновения с постами русских, потому что знал, спецназ в сложившейся ситуации просто физически не сможет его преследовать. Он понимал, что противник обязательно прикроет южный перевал только из-за того, что к нему вплотную подходил лесной массив, а в «зеленке» мог оказаться кто угодно. И одинокий волк, и блуждающий отряд моджахедов. Но на прикрытие больших сил выделить не сможет. Они командиру русских нужны в ущелье, а значит, можно напасть на это прикрытие, взяв в плен хотя бы пару советских солдат. Сейчас Нурулле нужны были деньги, иначе его душманы, которых осталось всего сорок восемь человек, уйдут от него. За пленных же и за разгром пусть и небольшой группы спецназа ему заплатят. И заплатят неплохо. Да и если не заплатят, а пуштуны разбегутся, то он хотя бы отомстит за свой позор! Это тоже немало. Это сразу вновь поднимет его авторитет. После чего можно и к Масуду податься. В общем, Нурулла решил вывести своих духов к подножию перевала, пустив вперед разведку. Та быстро обнаружила позиции отделения сержанта Волгина. О чем немедленно доложила главарю, не забыв отметить интересный факт весьма странного поведения офицера неверных. Нурулла тут же сообразил, что к чему. Офицер, видимо, впервые попал в переделку и просто струсил. Такого надо брать. Офицер не солдат. Добыча хорошая. Он вызвал к себе командиров боевых десяток, поставил трем из них задачу атаковать отделение, четвертому захватить офицера и поддержать атаку первых трех десяток с правого фланга рубежа обороны русских!
— Действуем быстро, в ущелье наверняка уже знают о нашем появлении. А значит, скоро к этим, что внизу, подкрепление подойдет! Первый залп выше голов солдат и бросок вперед. Надо как можно больше взять пленных! И сразу отход! Я жду здесь! Вперед, воины! Да поможет вам Аллах!
Тридцать боевиков рванулись из кустов в атаку, ведя шквальный огонь поверх позиции отделения сержанта Волгина. Они рассчитывали, что под визг пуль, выбивающих искры из каменей, советские бойцы прижмутся к земле и не смогут открыть ответный огонь. Но душманы просчитались. Уже давно обстрелянные солдаты роты Запрелова научились смотреть смерти прямо в глаза. Так что выскочивших на лужайку моджахедов ожидал весьма неприятный сюрприз в виде прицельных очередей семи автоматов и одного пулемета. Первая волна бандитов рухнула на землю, словно скошенная косой. Атака моджахедов захлебнулась. А спецназовцы, прекратив стрельбу, по команде сержанта метнули в залегшие ряды противника оборонительные гранаты «Ф-1» с разлетом осколков до трехсот метров, чем вызвали еще большие потери среди мгновенно утративших наступательный пыл душманов. Нурулла впал в ярость. Мало того, что какое-то отделение из восьми человек выбило чуть ли не половину его отряда, и это только в одной атаке, его джигиты в панике, а главное — без приказа отступили. Не отошла лишь четвертая десятка, рванувшаяся к замполиту роты Гвоздеву. Тот, потерявший всяческую способность к сопротивлению, вот-вот должен был стать легкой добычей моджахедов, которые впоследствии фланговым огнем заставят отделение спецназа изменить позицию. Тогда-то и следует провести вторую атаку. Так думал Нурулла. И так он решил, бросившись навстречу бегущим от перевала подчиненным. И бандиты четвертой десятки отряда Нуруллы, возможно, и изменили бы обстановку, но по ним сверху неожиданно ударили из автоматов командир роты с санинструктором, вовремя поспевшим с фланга. Огонь офицеров привлек внимание и отделения, личный состав которого в разгар собственного боя не заметил обходящую справа группу моджахедов. Теперь же ситуация изменилась. К огню автоматов Запрелова и Копытко добавилась очередь пулемета «РПК». Часть группы Нуруллы была уничтожена, часть рванулась в кусты, спасаясь в лесу. И она не остановилась, отойдя на безопасное расстояние, а бросив своего главаря, продолжила отступление, все дальше уходя от проклятого перевала.
Нурулла же заставил своих людей пойти в атаку до появления ротного с санинструктором, и в результате его «гвардия» вновь получила по морде, отступив. О дальнейших попытках не то чтобы пленить спецназовцев, а даже провести третью атаку главарю моджахедов и думать не приходилось. Он приказал оставшимся боевикам начать отход в «зеленку», держа курс на юго-восток, к оборудованному в кустарниковой полосе временному полевому укрытию (там-то их движение и было впервые замечено разведкой Плешина). В этом укрытии бандиты и отсиделись, чтобы ничем себя не обнаружить. Они не ушли к пакистанской границе и залегли в глубоких и хорошо замаскированных блиндажах. До сегодняшнего дня залегли. До этого момента, как Нурулла решил вывести отряд к Паршенскому ущелью, чтобы направиться в Панджшер, в более безопасное укрытие. Сам же с телохранителем Мохаммедом Нурулла немного задержался. В нем кипела ярость за очередное поражение, и эта ярость искала выход. И выход бандит видел в одном — в уничтожении хотя бы одного офицера этого Аллахом проклятого подразделения.
Отбив духов, Запрелов с Копытко спустился к замполиту. Командир роты оттащил безвольное тело своего заместителя за отступ, приказав санинструктору пробиться на позиции отделения и возглавить оборону, переориентировав ее на вероятность применения противником огня вражеских снайперов. Духи, поняв, что наскоком спецназ не сбить, вполне могли начать обстрел бойцов из «зеленки». И вот тут требовалась совершенно другая тактика, нежели простое отражение открытой атаки.
Ротный ударом кулака в челюсть привел Гвоздева в чувство:
— Что ж ты, гаденыш, делаешь, а? Я тебя хотел подставить? Решил избавиться ценой жизни парней целого отделения? Да ты мизинца любого из них не стоишь, ублюдок! И если б не мы с Копытко, то тебя, урода, духи уже на аркане тащили бы к себе! Тьфу, блядь, глаза бы мои тебя не видели!
Гвоздев, отошедший от шока, тихо произнес:
— Меня теперь будет судить трибунал?
— К сожалению, нет. Вот если бы кто из солдат отделения погиб, тогда ты получил бы на полную катушку, но ребята и без тебя справились, оставшись невредимыми. Но мой тебе совет: по прибытии в батальон подай немедленно рапорт о переводе в другую часть! Пока этого не сделаю я. Не место тебе в спецназе! Вали куда-нибудь комсоргом или начальником клуба, все хоть вреда не принесешь, вояка! Ты понял меня?
— Да! Так точно, товарищ капитан!
Замполит сник. Вот и рухнула его карьера. Из всей роты он, заместитель командира по политической части, — воспитатель личного состава, оказался самым трусливым, предавшим бойцов, которые, несмотря ни на что, приняли бой и сумели выйти из него победителями. Гвоздеву хотелось выть. Да что толку? Теперь уже ничего не изменить. В любом случае о своем позоре ему придется доложить командованию батальона, иначе чем объяснить прошение о переводе? Старший лейтенант зажал голову руками, застонал.
Ротный отошел от него. И тут увидел бегущего с радиостанцией связиста отделения прикрытия.
— Товарищ капитан, сверху сообщили, что вас срочно вызывает и Хоманов, и Телюпин!
— Соединяй сначала с Хомановым!
— Есть. Одну минуту.
Опустив рацию на землю, после некоторых манипуляций с ней, солдат передал трубку Запрелову.
— Что у тебя, Гром-2?
— Отряд Азизуллы остановился в очень неудобном для нас месте. Мне кажется, он собирается от отступления перейти к наступлению, отрубить «хвост». Мне придется либо отходить, либо вступать в бой в невыгодных условиях, при которых долго не продержусь.
— Понял тебя! Сейчас что-нибудь решим. Следи за перемещениями духов и жди сеанса связи!
— Принял!
Запрелов сплюнул на траву, черт, еще этого не хватало. Так, надо связываться с батальоном, но прежде узнать, что произошло у Телюпина.
Ротный приказал связисту переключить его на командира первого взвода, находившегося в заброшенном кишлаке Доха.
Старший лейтенант ответил немедленно:
— Гроза! Гранатометчики остановили БТРы. Из них высыпало человек двадцать духов. Но это все пустяки. К ним прибавился отряд в таком же примерно количестве, подошедший на армейском «ГАЗ-66». Сейчас я атакован со стороны Уршена. Пока держу моджахедов на дистанции, но долгого боя не выдержу. Приходится тратить много боеприпасов, духи попались опытные, весьма грамотно маневрируют, пытаясь оседлать один из склонов. Чтобы не допустить этого, почти все отделение постоянно работает по склону. Такова обстановка. Нужна поддержка, командир!
— Да что ж это за блядство под конец развернулось?
— Ты о чем, Гроза?
— Отделение прикрытия атаковано со стороны «зеленки», посты наблюдения, скорее всего, уничтожены, наверняка погиб и лейтенант Плешин.
— Владик?
— Да, Дима, Владик! Но это еще не все! Азизулла прекратил отход и разворачивает оставшиеся силы, а они у него при всех потерях еще немалые и, судя по докладу Хоманова, собираются атаковать взвод преследования. Причем в неудобном для нас месте! Взвод Дебижи я разорвать не могу, ему и так приходится работать по двум направлениям, а теперь еще и закрывать «зеленку». Остается одно, просить помощи у батальона. Вот только вопрос, успеет ли она подойти к нам. Так что на всякий случай готовь ребят к рукопашной.
Телюпин проговорил:
— Я все понял, командир! Рукопашная, значит, рукопашная!
Капитан ответил:
— Но это в худшем случае! В общем, сейчас конец связи. Я еще вызову тебя. И думаю, скоро.
Запрелов бросил взгляд на связиста:
— Передай наверх, чтобы Москалев срочно связался с батальоном. Связь с комбатом перевести сюда.
Подошли бойцы взвода Дебижи.
Ротный приказал им аккуратно начать прочесывание местности от позиции отделения в глубь леса в постоянной готовности обезвредить минные ловушки, которые могли оставить отходящие силы Нуруллы и даже вступить в бой с ним, если тот еще не угомонился.
Бойцы спецназа, разойдясь в шеренгу, двинулись по лесу. Связист вновь протянул ротному трубку:
— Товарищ капитан! Комбат!