Книга: Милицейский спецназ
Назад: ГЛАВА 10
Дальше: ГЛАВА 12

ГЛАВА 11

Часов в десять вечера из городского автобуса, следовавшего в центр, почти рядом с постом, где находилась остановка по требованию, вышли Василий Белугин с Клавой. Кузьмич подошел к ним:
– Вечер добрый, господа Белугины. Откуда столь поздно путь держите?
Василий кивнул на супругу:
– Да вон ее бывшей сотрудницы сын ласты чуть не склеил.
– В смысле?
Белугин повернулся к жене:
– Ты, Клав, иди! Мы тут с Володькой погутарим чуток.
– Ладно, только недолго, ужин через час будет готов.
– Иди, иди! Как приду, так приду.
Женщина пошла в сторону своей улицы.
Василий переспросил:
– В смысле, спрашиваешь? В прямом смысле, Вова. А вот отчего, вопрос интересный. Диагноз, что поставили врачи, передозировка наркотическим препаратом, содержащим героин. Еле откачала «Скорая помощь»!
– Героин? И сколько лет парню?
– Двадцать один год. Недавно из армии пришел. Служил на Кавказе, там к наркоте, наверное, и пристрастился. Мать его, Полина, рассказывала, что он после дембеля часто кололся. Открыто! А она молчала, боялась скандала.
– На героин нужны деньги. И немалые деньги. Парень работал?
– Нет! А деньги у мамаши брал. Та перед его возвращением дом в деревне продала, думала свадьбу сыну сыграть, купить отдельное жилье. Вот и сыграла, и купила. Игорек, так зовут сына, почти все бабки на дурь вытянул!
Кузьмич достал из кармана пачку сигарет, протянул товарищу. Вместе закурили. Владимир спросил:
– Не в курсе, этот Игорек не говорил, у кого брал дурь?
– Игорек ничего говорить не мог, ни дома, ни в больнице, куда его в тяжелом состоянии определили. А вот Полина обмолвилась, что сын в последнее время плохо себя чувствовал, нервничал, нигде дозу найти не мог. Все звонил какому-то Быку. Просекаешь?
Владимир напрягся:
– Так, так, просекаю, дальше?
– Спрашивал у этого Быка, когда товар наконец появится. А с утра сегодня ушел из дома. К обеду явился. Весь синюшный. Прилег у себя в комнате. Мать зашла проведать сыночка, а тот еле дышит, а рядом на полу шприц использованный валяется и жгут медицинский. Ну, она «Скорую» и вызвала да Клаве позвонила.
Кузьмичев задумался.
Елена Коровина, когда Владимир встретил ее в ночь поджога, сказала ему, что восьмого числа к Фоме приезжали гости, молодые парни-наркоманы. Да, она так и сказала, наркоманы, потому что те кололись при проститутках. А до их прибытия в Горинск в городе возник дефицит героина, по словам сына Полины. А сегодня, а может и раньше, дурь вновь появилась. К тому же о героине Игорек интересовался у Быка, одного из ближайших помощников Фомы. Следовательно, получается, что эти гости и доставили наркоту в Горинск! А местным дельцам понадобилось время на фасовку доз, поэтому героин не сразу пошел в реализацию. Значит, Фома! Все сходится.
Из раздумий Кузьмичева вывел Белугин.
– Что думаешь по этому поводу?
Кузьмичев не хотел посвящать в свои ближайшие, а тем более стратегические планы друга, чтобы не подставить его под удар, поэтому ответил спокойно, даже немного равнодушно:
– Мне-то что об этом думать? В отделе есть специальное подразделение, которое занимается наркотой. Вот они пусть и разматывают случай с тем парнем.
– Ага! Размотают. Этой гадости в городе и до настоящего времени было полно, а они, твои специалисты, даже ухом не ведут.
Кузьмич уточнил:
– Сотрудники ОБНОН не мои специалисты, это раз. Против того, что они бездействуют, лично я, инспектор дорожно-патрульной службы, ничего сделать не могу, это два.
– Но что-то предпринять надо?
– Надо, Вась, надо! Домой тебе идти надо. Клава уже заждалась.
– Да ладно, Кузьмич!
– Не ладно, Вась! Ступай домой и удели внимание супруге. А насчет наркоты я подумаю. Может, и найду какое решение, как реально организовать противодействие этой гадости.
Василий согласился:
– Ну, думай, решай! За Катю не беспокойся. Я ночью посмотрю за твоим домом. С полного согласия Клавы.
– Не стоит, Вась. Если что, Катюша позвонит.
– Если провода не обрежут. Нет, браток, давай так, ты тащи свою службу, а я буду нести свою. Мы помогать друг другу должны.
Кузьмичев улыбнулся:
– Ну, ладно. Делай, как знаешь, только Катю предупреди, что будешь ночью шарахаться возле дома, а то испугаешь ее похлеще бандитов.
– Предупрежу. Да, совсем забыл, ты-то как в город съездил? Достал лекарство?
– Достал. И съездил нормально. Однополчанина по Афгану встретил. Он и добыл препарат. Но об этом как-нибудь в другой раз. Все, Вася, иди, вон колонна тягачей на подходе. Проверять будем.
– Ну, служи, служивый! До утра!
Друзья расстались.
Белугин направился к своему дому, Кузьмич – непосредственно на пост, где остановленные сержантом Губиным уже выстраивались на обочине автопоезда с нижегородскими номерами.
После проверки этой колонны с автомобильными запчастями оставшаяся ночь прошла спокойно, и в 9.00 Кузьмичев вернулся домой. Возле забора на толстом бревне сидел Белугин.
– Отслужил, Кузьмич?
– Да! Все спокойно?
– Да.
Друзья прошли в дом. Катя с Клавой находились на кухне.
Увидев Кузьмичева, жена Белугина заторопилась:
– Ну, что ж, Кать, пошли мы с Васькой?
– Спасибо вам, Клав.
Пока Кузьмичев умывался, Белугины ушли.
Катя пригласила мужа к столу.
– Завтрак готов, Володь. Я уже бабушку кормила!
– Как она?
– Нормально.
– Лекарства принимала?
– Конечно! Как врач назначил. Я звонила ему. Он очень удивился, что нам удалось купить препарат. А бабуля, то ли после лекарства, то ли после причастия успокоилась. Улыбается, молодость вспоминает.
После трапезы Владимир лег спать. И проснулся в 6.30 вечера. Екатерина тут же пригласила его за стол, ужинать.
Не успел Кузьмич выпить чаю, как зазвонил телефон.
Трубку сняла Катя:
– Алло! Говорите, вас слушают! Странно, молчат.
Подошел Владимир:
– Дай-ка мне! Кузьмичев слушает!
На этот раз из трубки ответили:
– Это Коровина.
– Понял, слушаю тебя, Елена.
– Фома с Быком перебрались к Уроду. Они там втроем, но, возможно, пригласят девочек. Все.
Кузьмич хотел спросить, каким образом Елена получила эту информацию, но услышал лишь короткие гудки. Корма прервала связь. Положив трубку, Владимир обернулся к жене:
– Катя, мне нужно будет отлучиться.
– С какой Еленой ты говорил?
Старший лейтенант улыбнулся:
– С одной из своих осведомителей. В кино же показывают, как менты пользуются услугами стукачей. Вот и у меня нечто в этом роде.
– Что ты задумал, Володя?
– Ничего особенного, Катя!
– Это связано с преследованием нашей семьи?
– Если честно, то да.
Катя положила руки на грудь мужа:
– Не надо, Володь.
Но офицер ответил твердо:
– Надо, Катя! И не волнуйся, я отлучусь ненадолго. Где мой черный комбинезон?
– В кладовке.
– Принеси, пожалуйста. И шапочку спортивную.
Катя, опустив голову, пошла к кладовке.
Кузьмич тем временем достал из-под кровати спортивную сумку, извлек из нее десантные ботинки, кожаные перчатки и маску для подводного плавания, подаренные ему некогда Василием Белугиным. Таким образом Василий подколол своего друга, так как нырять с ней здесь было негде, а к морю Кузьмичевы ни разу не ездили. А сейчас оказалось, что этот предмет, совершенно бесполезный в Горинске, все же пригодился. Не пропуская воду, маска защитит глаза от слезоточивого газа зарядов из пистолета Пахова. Супруга внесла комбинезон, который муж по случаю приобрел у танкистов, когда те совершали марш вокруг Горинска, следуя в район учений.
Комбинезон был очень удобен. Облачившись в черную форму, Владимир положил в специальный нагрудный карман-кобуру газовый револьвер, прошел на кухню. Присел у окна, закурив. За стеклом стремительно темнело. Тучи, что днем выглядели тонкой узкой полосой, накрыли город, но дождь не пошел. Темень обещала быть сплошной. Как раз то, что Кузьмичу и надо. Владимир планировал порядок своих действий. Сначала он хотел просто разбить ядро банды Фомы, в отместку за их поступки против него, но сейчас, в свете полученной от Василия информации, этот план кардинально менялся. Обдумав вариант нападения и дождавшись, когда не стало видно соседнего дома, Кузьмич поднялся. Прошел в прихожую. Туда же вышла и Катя.
Обняв жену, он прошептал:
– Не волнуйся. Все будет хорошо. Ты знаешь, я непродуманных действий не предпринимаю. И то, что решил сделать сегодня, очень тщательно продумал. Иначе нас так и будут преследовать. Закройся и жди. Я буду часа через три, не позже. Пока, Катюша!
– Да поможет тебе бог.
Владимир вышел во двор, но к калитке не пошел. Прошел огородами за пустырем и скрылся в сплошной мгле.
До окраины, где обитал Кулагин, пешком по прямой было ходьбы минут двадцать – двадцать пять. Но это по прямой, а значит, улицами, на которых было еще полно прохожих. Кузьмичу же необходимо достичь цели незамеченным. Поэтому он кружил, обходя людные места. И вышел к дому подельника Фомы с тыла. От усадьбы Кулагина его отделяли два ряда кустов сирени. Кузьмич решил коротким броском преодолеть это расстояние и тут же, без подготовки, перемахнуть через забор. Ну, а дальше по обстановке. Он рванулся в заросли и… столкнулся с человеком. Раздался приглушенный вскрик, человек упал. Кузьмич тут же нагнулся над неизвестным. Им оказалась Ленка Корма. Лежа на спине, она в страхе прошептала:
– К-кто вы?
– Поднимайся, Елена!
– Старший лейтенант?
– Да. Давай помогу.
Владимир протянул руку и поднял девицу с земли.
– А ты что тут делаешь?
– Ну и напугали вы меня! А ведь я ждала вашего появления, но в этой одежде, внезапно…
– Ты, Лена, не ответила на вопрос.
– Ответила. Я ждала вас. Знала, что придете после звонка.
– Почему ждала именно здесь?
– Но не пошли бы вы с центрального входа?
– Правильно! Но раз ждала, то, значит, имеешь представление, сколько человек в доме?
Коровина утвердительно кивнула головой:
– Знаю. Там, – она указала на двухэтажное кирпичное строение, – трое, все те же Фома, Бык и Урод.
– Без проституток?
– Пока да. Судя по возгласам, которые иногда пробивались сюда, пьют водку. После и девочек вызовут. Хотя они сейчас в тени. Сам Фома приказал всем рассосаться по щелям.
– Снаружи дом кто-нибудь охраняет?
– Кто его может охранять? Тоже крутые мафиози какие! Никого нет. Трое их в доме.
– Ясно. А теперь, Лена, давай вернемся к разговору в лесу, когда мы встретились после того, как бандиты хотели сжечь мой дом. Но сейчас речь пойдет не об этом.
– А о чем?
– О наркотиках. Лена, ты тогда сказала, что восьмого августа к Фоме приезжали гости. И что они кололи себе наркоту. Я ничего не путаю?
– Нет, так оно и было.
– Хорошо. А сейчас напряги, пожалуйста, память и вспомни, ничего эти гости, кстати, сколько их было, конкретно о наркотиках не говорили?
– Нет! Было их двое, они только ширнулись и сказали, что скоро вновь встретятся…
Коровина задумалась, сморщив узкий лоб:
– Хотя один из них, то ли Гном, то ли Клон, погонял точно не помню, отметил, что порошок из этой партии хорош.
– Так и сказал – из этой партии?
– Да, да! Так и сказал. А дружок его добавил, что грузин их дома таким не торгует.
– Что за грузин?
– Не знаю. Наверное, босс ихний.
– Так, а теперь скажи, ты хорошо знаешь Урода и Быка?
И вновь удивление мелькнуло на лице проститутки:
– Конечно. Вы же сами…
– Я имел в виду, кого из них двоих можно заставить стать стукачом?
– Вот вы о чем! Ну, это только Димку Кулагина. Урод только внешне понтуется. Строит из себя крутого, а сам трус последний. Это при Фоме он поднялся, а раньше в школе чуханом был.
– А Быков?
– Бык? Нет! Урод умный, хоть и косит иногда под дурачка, а Бычара натуральный балбес. Он по глупости своей не поймет, что от него хотят. И упрется даже во вред себе. Бык, он и есть Бык! Нет, Быкова вам не подмять. По крайней мере, быстро.
– Понятно. Спасибо за информацию. Что ж, думаю, настала пора нанести бандитам «визит вежливости».
Елена спросила:
– Вы их сильно бить будете?
Кузьмичев усмехнулся:
– А что? Тебе кого-то из них жалко?
– Нет! Никого не жалко. Фоме ввалите как следует! Это он крутит пацанами. Без него вся банда давно рассыпалась бы.
– Считай, заказ принят. А раз принят, то и выполнен будет на совесть. А ты давай, дуй домой.
– Может, подождать? Мало ли, милицию придется вызвать? У меня сотовый с собой.
– Милицию вызывать не придется! Скорее «неотложку», но это я и без тебя сделаю, если посчитаю нужным.
– И все же я дождусь вас.
– Ну, как хочешь. Только из кустов не высовывайся.
Владимир сквозь ветви кустарника оглядел темную улицу и в два прыжка достиг забора. Третьим перемахнул через него. Оказался во дворе, с тыла здания, с которым тут же сблизился. Сквозь окна первого этажа слышалась ритмичная музыка и громкие голоса. Смысл разговора понять было трудно, да и не так важно для Кузьмича. Он обошел дом. Вот входная дверь. Хорошо, что собаки нет. При той жизни, что вел Кулагин, любое животное сдохло бы здесь от голода и ядовитой атмосферы, распространяемой вокруг себя хозяином. Даже живучие крысы.
Владимир надавил на дверь. Она была заперта. На засов. Вопрос, какой засов стоит внутри? Удастся выбить его одним ударом или нет? Посмотрим окна. Они, как и с тыла, с фасада тоже оказались забраны витыми и крепкими решетками. Без специального оборудования не сломать. Значит, дверь. Что ж, рискнем. Кузьмич натянул поверх шапочки маску аквалангиста, отошел на метр и резким выпадом ноги ударил в дверь. Засов выдержал удар, а вот петли оборвало, и дверь раскрылась. Зажав в руке газовый револьвер, Кузьмич шагнул в коридор. Из дальней комнаты доносилась громкая музыка. Но бандиты, видимо, услышали посторонний шум, потому что в коридор вышел Быков. Вышел тогда, когда с ним уже сблизился Кузьмич. Выстрел в лицо Быку заставил того схватиться за глаза. А удар ноги в промежность, а затем в грудь отбросил скрючившееся тело на ковровую дорожку.
Кузьмичев ворвался в комнату. Мгновенно оценил обстановку. Фома сидел в кресле справа у столика, на котором в избытке стояли емкости с различными напитками. Его удивленная физиономия уставилась на дверь, в проеме которой возникла фигура в черном.
Прямо перед старшим лейтенантом встал Кулагин. Лицо Урода было покрыто синяками и еще свежими ссадинами. Но размышлять о происхождении побоев Кузьмичеву было недосуг. Второй выстрел и удар выставленным вперед пальцем в горло одновременно ослепили штатного сутенера Фомы и надолго вырубили его.
Фома вскочил, воскликнув:
– Кто ты?!
Кузьмичев не ринулся на главаря местной шайки. Он, держа того в поле зрения, обошел комнату, подошел к современному музыкальному центру. Удар рукояткой револьвера по его серебристой поверхности оборвал метавшуюся по комнате дикую музыку.
Фома схватил со столика нож, с софы покрывало. Им он намеревался прикрыть глаза от газовой атаки. Но Кузьмич больше не думал стрелять. Он вложил револьвер в карман-кобуру, двинувшись на сына главы районной администрации.
Тот закричал:
– Не подходи! Порежу!
Нож в его руке дрожал.
Офицер спокойно приближался.
И тогда Фома, не выдержав, сделал выпад: выбросил руку с клинком вперед, целясь Кузьмичу в грудь. Ничего более глупого в данной ситуации не умудренный знаниями правил рукопашного боя местный бандит придумать не мог.
Владимир, отклоняясь влево, спокойно ушел из-под удара, одновременно предплечьем собственной левой руки отбил вооруженную руку противника и захватил ее в захват за кисть. Врезал ногой Фоме в пах, выбив нож ударом правой ладони. Обезоруженный бандит взвыл от боли, опустившись на колени. Схватив его за грудки, Кузьмич рывком поднял противника на ноги. Взглянул в расширившиеся от боли и страха глаза бандита, нанес повторный удар коленом в пах. Фома закатил глаза, обмяк.
Владимир взял со столика бутылку из-под вина, вылил ее содержимое на голову поверженного противника. Фома, застонав, пришел в себя. Вновь рывком Кузьмич поднял его, бросив в кресло.
Наотмашь врезал бандиту звучную пощечину.
Фома замотал головой.
Кузьмич тихо спросил:
– Оклемался, сучонок? Или нуждаешься еще в паре увесистых оплеух?
Сынок главы администрации пролепетал:
– Кто вы?
– Не узнал? Надо же, а совсем недавно беседовали, хотя ты пьян был, как свинья!
– Кузьмичев?
– Признал!
– Но что вам надо? Я не понимаю…
Кузьмич прервал речь Фомина:
– То, что было надо, я уже получил, теперь хочу предупредить тебя, ублюдок! Ты очень сильно обозлил меня! Пытался убить, наемников подсылал, дом приказал сжечь вместе с семьей. Я не хотел поначалу связываться с таким дерьмом, как твоя отмороженная бригада. Но пришлось изменить решение. Таких, как ты, надо давить! Давить, как клопов вонючих! Сегодня ты получил первый урок, скажем так, предупредительного характера. Второго урока не будет. В следующий раз я вас, щеглов, всех завалю! И подыхать будете в муках! Ясно тебе, дятел коматозный?
Фома прохрипел:
– Ясно…
– Ты понял, о чем я вел речь?
– Понял! Но… ничего против…
– Заткнись! Закроем эту тему. Теперь о другой! Ты со своими дружками, что корчатся рядом, организовал блядство на дороге! Так вот, продолжите это дело, пеняйте на себя. Сами в петухах окажетесь и лично будете задницы дагерам в кабинах подставлять! Это ясно?
– Да.
– О нашей беседе дружкам своим лучше не распространяйся! Необязательно им знать, кто навестил ваш гадюшник, понятно?
– Понятно!
– И учти, Фома, игры кончились. Не заставляй меня прибегать к крайним мерам, погибнешь! Ну, кажется, и все. Теперь отдохни немного!
Кузьмич, как ранее Быка, ударом пальца под кадык вырубил и Фому. Поднялся. Осмотрел комнату. Обставлена она была шикарно. Интерьер современный, модный, электронная техника, включая аппаратуру домашнего кинотеатра последней модели. Стояли два кресла и диван, обитый натуральной кожей. В углу у зашторенного окна старший лейтенант заметил биту. Это было само то, что сейчас требовалось. Какое-то движение из коридора привлекло внимание старшего лейтенанта. Там же Бык, и он наверняка уже пришел в себя! Кузьмич бросился к двери. Он заметил, как по коридору метнулась тень. Бык бежал на выход. И ему оставалось всего несколько спасительных метров. Но пущенная по коридору бита врезалась беглецу в голень, сбив бандита с ног. По инерции Быков врезался головой в косяк двери.
Кузьмичев подошел к нему. Бык находился без сознания, из рваной раны на лбу обильно сочилась кровь. Ничего, не смертельно. Бесцеремонно схватив бандита за правую ногу, старший лейтенант потащил обмякшее и оставляющее за собой широкий кровавый след тело Быка к ванной, где и закрыл бандита.
Вернулся в комнату.
Урод также начал проявлять признаки жизни. Он поднялся на четвереньки, одной рукой держась за горло, другой протирая глаза и беспрестанно кашлял. Кузьмичев вытащил его на кухню. Включил в кармане диктофон, рывком поднял шокированного нападением Кулагина, бросив его на табуретку. Лишь чудом Урод не улетел в угол.
Владимир спросил:
– Узнал меня, Урод?
– Не… уверен!
– Помогу тебе, я – Кузьмичев!
– Понятно. Но почему?..
– По кочану! Вы получили лишь мизерную часть того, что заслужили. Но с тобой обсуждать причину своего появления я не буду. Фома в курсе, захочет – расскажет, хотя сомневаюсь, что он захочет это сделать. Но хватит об этом. Сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты быстро, но подробно и правдиво отвечать на них. Фома с Быком еще минут двадцать будут в отключке, так что можешь не опасаться их и быть предельно откровенным, что в твоих прямых интересах. В противном случае тебе станет значительно хуже, нежели твоим подельникам. Ты хорошо меня понимаешь?
Кулагин утвердительно кивнул головой, едва удержав стон.
Кузьмичев посоветовал:
– Не делай резких движений! Они тебе противопоказаны. Итак, вопрос первый – гонцы от грузина, что недавно навестили вашу банду, доставили в город партию героина?
– Не знаю! Я занимаюсь проститутками.
Удар ногой в грудь впечатал Кулагина в стену. Он завопил:
– За что?
– Задаром, щенок, пока задаром! А если серьезно, то за ложь!
Кузьмич нагнулся к бандиту:
– Запомни, Урод, если ты и дальше будешь лгать, то очень вероятно, что, очнувшись, твои дружки обнаружат на кухне изуродованный труп. Не догадываешься, чей это будет труп? Правильно, твой! У тебя нет выхода, кретин, кроме как говорить правду. Только в этом случае ты сохранишь жизнь и получишь шанс в дальнейшем остаться на свободе. Так мы будем вести конструктивный диалог?
Кулагин, заметно дрожа, проговорил:
– Будем!
– Отлично. Тогда я жду ответа на первый вопрос.
– Да, ребята Гиви доставили героин. По заказу Фомы!
– Фома лично ведет дело с этим Гиви?
– Иногда Бык тоже. Но с ведома Фомы!
– Это понятно. Вопрос второй – склад героина на даче Фомина-старшего?
– Да! Но там не вся дурь, часть в городе, у Юрика и Кирюхи.
Кузьмичев закурил:
– Вопрос третий – отец Фомы в курсе дел сынка?
– Сомневаюсь, по крайней мере, не во всех. О наркоте, я думаю, он не знает, хотя черт их семейку разберет.
– Вопрос четвертый – каким образом Фома связан с Бурбоном?
– Фома заказывал вас бойцам Бурбона. Но не для того, чтобы убить, об этом речи не велось. Просто шугануть, чтобы нос свой в дела Фомы не совали.
– Это мне известно! Вы и с пожаром хотели меня шугануть?
Кулагин, сжавшись в комок, промолчал.
– Ладно. Я хочу знать, имеет ли Фома связь с Бурбоном по линии наркотиков?
– Имеет! Но не является постоянным поставщиком в Переславль. Так, время от времени они помогают друг другу, чтобы избежать дефицита.
– Следовательно, Бурбон может заказать Фоме героин?
– И героин, и анашу, и синтетику, все, что угодно. Если в этом у Бурбона возникнет необходимость, то может легко.
– Понятно.
Затушив окурок, Кузьмич за грудки притянул к себе Кулагина:
– А теперь, Урод, слушай внимательно, что ты впредь должен будешь делать! Завтра, послезавтра и до тех пор, пока я с поличным не накрою всю вашу банду.
Кулагин взбрыкнул, вернее, попытался взбрыкнуть:
– Вы хотите, чтобы я стучал на своих друзей?
Кузьмич усмехнулся:
– А разве ты уже не сделал это?
– Но вы заставили меня!
– Думаешь, Фоме это будет важно?
– Я не хочу!
– Понятно, что не хочешь. Но, повторюсь, выбора-то у тебя нет!
– Вы убьете меня, если я откажусь?
– Теперь уже нет.
– Почему?
– Тебя убьет Фома!
Недопонимание и страх отразились в глазах Кулагина.
Владимир достал диктофон, показал его Уроду.
– Вот здесь записан весь наш разговор. Я сделаю с кассеты копии, одну отправлю председателю комиссии, что шустрила район, а после того, как вас, выродков, посадят в клетку, передам вторую копию Фоме. Как думаешь, долго ты проживешь в СИЗО?
Кулагин, поняв, что попал в полную зависимость от старшего лейтенанта милиции, застонал, но Кузьмич резко оборвал его стон, вновь переведя диктофон в режим записи:
– Хватит ныть! Мы теряем время.
– Что я должен буду делать? – спросил бандит упавшим голосом.
Но Кузьмич не обратил внимания на его состояние, спросив, в свою очередь:
– У тебя сотовый телефон есть?
– Конечно!
– Да, действительно, странный вопрос. Вы, бандиты, да без мобильников? Так вот, завтра вечером позвонишь мне домой. Номер очень простой, запомнил?
Кулагин вновь утвердительно кивнул головой и вновь сморщился от боли в затылке.
– Я же предупреждал, не делай резких движений! Так вот ты позвонишь мне, я сообщу тебе другой номер. Вот по нему далее ты и должен будешь сбрасывать мне любую информацию по Фоме и особенно все, что каким-либо образом связано с наркоторговлей. Я должен знать время и места всех предстоящих и планируемых сделок. При этом ты должен соблюдать крайнюю осторожность, чтобы тебя свои же подонки не вычислили. И хорошенько усвой: над Фоминым уже занесен карающий меч правосудия. Он обязательно сядет в тюрьму. Не спеши туда и ты!
– А что, если я буду сотрудничать с вами, вы отмажете меня?
– Отвечу так: значительно облегчу твою участь, и не исключено, что полностью выведу из игры! Но все будет зависеть от ценности той информации, которую я буду получать от тебя.
Кулагин на секунду задумался, затем спросил:
– А где гарантии, что после того, как я сдам пацанов, вы не сожжете пленки и не уйдете в сторону?
– Ты требуешь гарантий?
– Хотелось бы.
– Моего слова тебе недостаточно?
– Слово – это, конечно, хорошо, но кто вас знает?
– Других гарантий не будет! Свои обязательства я выполню, ты сможешь в этом убедиться! И закроем эту тему. Так что ты должен сделать завтра?
Кулагин, тяжело вздохнув, ответил:
– Вечером позвонить вам.
– Правильно!
– Один вопрос можно?
– Хоть два, но быстро!
– Почему в осведомители вы выбрали меня? Ведь Бык же занимался наркотой.
– В том-то и дело, что занимался! Ему после сегодняшней нашей встречи предстоит длительный курс лечения, и Фома наверняка перебросит дурь на тебя. Поэтому с тобой я и вел разговор.
– Ясно.
– А теперь пошли!
– Куда?
– В комнату, конечно, или хочешь, чтобы Фома, очнувшись, спросил, что ты делал на кухне?
Урод, с трудом поднявшись, направился в сторону гостиной. Кузьмич проговорил сзади:
– И не думай, мальчик, вести двойную игру! Это для тебя гибель! Чуть позже, как оклемаются подельники, веди себя как обычно, так, словно не понимаешь, что произошло, кто и за что избил вашу компанию. Усвоил?
– Усвоил. Эх, попал я, попал!
– Дурак! Не попал ты, а получил уникальный шанс выйти из-под удара. Шанс, которого дружки твои лишены напрочь!
Больше Кулагин не услышал от Владимира ничего.
Удар ребром ладони заставил Урода отрубиться.
Кузьмич проверил главаря. Фома оставался без сознания.
Поигрывая битой, старший лейтенант еще раз оглядел комнату. Остановил взгляд на домашнем кинотеатре. Хорошая цель, легкая. Подошел к импортной аппаратуре. Взмах дубинкой, и телевизор раскололся надвое, осыпав дорогой ковер мелкими осколками своего плоского кинескопа. Еще пара взмахов, и в бесформенную груду превратились высокие колонки. Такая же участь ждала и видеомагнитофон с уже выведенным из строя музыкальным центром. Следующей целью явилась небольшая, но дорогая импортная стенка. Кузьмич разделал ее на дрова. Ножом, которым пытался воспользоваться Фома, старший лейтенант в лоскуты порубал кожаную обивку дивана и кресел. Сбил с потолка люстру. Отложив биту, взялся за содержимое столика-каталки, уставленного различными бутылками.
Вскоре все дорогие обои были заляпаны коньяком или красным вином, в зависимости от того, что за емкость разбивал о стену старший лейтенант.
Удовлетворенно осмотрев дело рук своих, он вышел из дома. Перепрыгнул через забор, сразу же юркнув в кусты, где его ждала Елена Коровина. Снял очки, поднял маску, вновь превратившуюся в обычную черную спортивную шапочку.
Елена спросила:
– Ну, что там?
– Полный порядок! В смысле беспорядок! Отсюда не было слышно шума погрома?
– Нет! Так, кое-какие звуки!
– Прохожие за время моего посещения хаты Кулагина появлялись?
– Не было никого.
– Это хорошо! Так, теперь давай расходиться. Будет лучше, если тебя никто по пути домой не увидит.
– Я думала об этом. Дойду незаметно.
Коровина вдруг взяла Кузьмича за руку, взглянув ему в глаза:
– Скажите, вы верите в то, что я смогу изменить жизнь?
– Конечно! Любой человек всегда может изменить свою жизнь, было бы желание и воля.
– И у меня может быть нормальная семья?
– Почему нет? Девушка ты видная!
Елена закусила губу:
– Но здесь мне все равно жизни не будет. Придется зарабатывать, чтобы уехать.
– А вот это брось! Для того чтобы начать новую жизнь, не обязательно иметь много денег. Мой тебе совет. Собирайся и уезжай в Переславль. У тебя образование какое?
– Среднее.
– Уже лучше! Попробуй поступить, ну, скажем, в медицинское училище.
– Нет, туда уже поздно! Хотя я и хотела бы стать медработником.
– Тогда устраивайся в больницу санитаркой. Зарплата никакая, что и говорить, но зато на следующий год поступишь обязательно. А там где и приработок найдешь! Трудно будет, слов нет, но в трудностях и закаляется человек. Постепенно обретешь себя, встретишь хорошего парня и с ужасом будешь вспоминать прежнюю жизнь в Горинске. Я уверен, у тебя все будет хорошо! Главное, чтобы шла к цели твердо! А тебе это под силу. Ну, а возникнут проблемы, позвонишь мне. Сейчас у меня есть в Переславле кое-какие связи, мне вполне под силу помочь тебе!
– Спасибо вам!
– Это тебе спасибо. Удачи, Лена!
– Вам удачи, старший лейтенант!
Резко повернувшись, Елена растворилась в темноте.
Кузьмич тем же путем, что забирался сюда, отправился на свою сторону.
Без пяти двенадцать он тихо постучал в окно кухни, за столом которой сидела, склонив голову на скрещенные руки, его Катюша.
Вздрогнув, она подняла голову. И тут же увидела за стеклом лицо мужа. Кузьмичев подмигнул супруге, жестом руки указав на входную дверь. Катя кивнула головой и прошла в прихожую. Вскоре они уже вместе сидели на кухне.
– Как твой поход, Володь?
– Все нормально!
– У тебя всегда все нормально, а на комбинезоне кровь!
– Это не моя кровь, но лучше комбез прямо сейчас постирать и запрятать подальше.
– А может, вообще выбросить? Мало ли что…
– Не надо! Кто знает, может, и пригодится еще!
– Тогда снимай, пока я простирну, чаю попей. Чайник горячий, под салфеткой пирожки, Клава принесла.
– Хорошо!
Раздевшись и передав жене форму, Кузьмич с удовольствием отведал Клавиных пирогов. Жена Василия Белугина слыла большой мастерицей по этой части.
Вскоре супруги уже спали. На этот раз сон Кузьмичева был спокоен. Ожидать какой-либо очередной подлянки со стороны Фомы и его стаи теперь не приходилось. С этого дня Фомин-младший должен надолго затихнуть.
Назад: ГЛАВА 10
Дальше: ГЛАВА 12