Глава 11
Через сутки после возвращения капитана Мамаева и старшего лейтенанта Лебеденко из «командировки» Станислава вызвал к себе командир группы Вьюжин. Мамаева немного удивил и насторожил подобный вызов: неужели в ходе акции возмездия они с напарником где-то засветились или оставили след? Этого не могло быть, не считая, естественно, конспиративной квартиры. Но туда всем, кроме спецназовцев, вход был закрыт. Или все же не всем? Поэтому Мамаев вошел в кабинет майора с некоторой опаской. Впрочем, все опасения и сразу снял сам Вьюжин, приветливо поздоровавшись с подчиненным:
— Здравствуй, Станислав, проходи, присаживайся!
Капитан занял место напротив командира.
Вьюжин закурил, предложив Мамаеву сделать то же самое, но Станислав отказался.
Майор, открыв красную папку, проговорил:
— Передо мной все инструкции по ходу расследования органами правосудия необъяснимого с их точки зрения убийства Конана, его подельников, а главное, Копылова. Надежда Соловьева дала путаные показания, вечером в ресторане ей стало плохо, вышла прогуляться с Копыловым по набережной, вдруг из кустов люди неизвестные – и сразу ба-бах. С нее ожерелье сорвали, платье дорогое порвали, чуть не убили, а Копылова, того насмерть.
Капитан спросил:
— К каким выводам склоняется следствие по расследованию дела управляющего рестораном?
— К ограблению!
— А что милиция думает о причинах убийства Кольцова, его помощников и водителя?
Вьюжин, выпустив дым, улыбнулся:
— А вот тут ребята попытались копнуть, где надо! Они просчитали, что против Конана действовали профессионалы, один только «винторез» говорит о многом. Это не «ПМ» с глушителем. «Винторез» на рынке свободно не купишь. Поэтому наша славная милиция заинтересовалась офицерами спецслужб. Понятное дело, руководство ФСБ не предоставило ей возможности совать нос в собственный департамент, но объяснения кое-какие все же пришлось дать!
— И что за объяснения?
— Чем занимались спецы в ночь убийства Копылова и Конана с его людьми!
— Даже так?
Вьюжин погасил окурок:
— Я, конечно, мог послать славную милицию подальше, но зачем? Ведь наши люди все как один занимались строго по плану командира отряда?! Вы с Лебеденко находились в командировке, остальные пункта дислокации не покидали. Спросил, правда, один из следователей или оперов, черт их разберет, что за командировка у Мамаева и Лебеденко. Но тут же получил от ворот поворот, причем резкий. Действия спецподразделений носят статус совершенной секретности и разглашению не подлежат. Без разрешения Самого! А Сам своих не сдает! Так что с этим делом все в порядке. Скоро его передадут в следственное управление ФСБ, где благополучно и прикроют!
Мамаев поинтересовался:
— Вы вызвали меня для того, чтобы успокоить?
— Да нет! Не совсем так! Извини, но я должен знать, как ты думаешь в дальнейшем строить свои семейные отношения. Личная жизнь – это личная жизнь, и каждый имеет право на тайну личной жизни. Но не мы, офицеры спецназа.
Капитан кивнул:
— Понимаю! И отвечу! Как только Елена пройдет весь необходимый курс лечения и психологической реабилитации, я вновь привезу ее с дочерью в городок!
— Правильно! Честно говоря, другого я от тебя и не ждал, более того, не рассчитывал услышать. Жизнь, она сложная штука. Тем более семейная жизнь. Сломать ее, разрушить легко, а вот восстановить… ой как не просто! Так что, будет нужна помощь, обращайся, чем смогу, помогу.
Капитан ответил:
— Уже, считайте, обратился!
— Да? И в чем заключается твоя просьба?
— Ремонт в квартире хочу сделать, пока Елена в больнице, а Настя у тещи с тестем.
— Деньги нужны?
— Да нет, деньги есть. Мне бы пару человек в помощь да время, а то после занятий какой, к черту, может быть ремонт?
Вьюжин согласился:
— Ты прав, после занятий не до ремонта. Хорошо. Кого тебе выделить?
— Лебеденко и Дубова, если можно!
— Ну, с Лебедем понятно, он твой второй номер, напарник, не откажет, а вот согласится ли Дубов? По-моему, он сейчас сам собственные личные дела решает!
— Не согласится Дубов, попрошу Михайлова или Буракова. Людей найду, дали б вы разрешение!
— Уже дал, привлекай к ремонту кого хочешь, кроме солдат батальона связи. Срочников в личных целях мы использовать не имеем права.
— Так о них никто и речи не заводил.
Майор встал:
— И еще, Стас. На ремонт тебе двое суток, не более!
— Могу узнать, почему?
— Можешь! Клинков, когда я наведывался в отряд, намекнул, что в Главном управлении нашу группу планируют задействовать в поиске и уничтожении небезызвестного тебе полевого командира Аранова!
Мамаев удивился:
— Аранова? Разве его еще не завалили? Ведь прошла информация, будто ребята из «Вымпела» его уничтожили!
— Информация прошла. И «Вымпел» акцию провел, но Аран вновь подставил вместо себя двойника.
— Это какого по счету?
— Третьего!
— И где он только их отыскивает? Ну что ж, на Арана так на Арана! Нам без разницы, за кем охотиться, лишь бы цель определили да навели на нее более-менее точно. А то радости по перевалам да ущельям ночами шарахаться не слишком много!
Майор сказал:
— Такова наша работа!
— Не спорю! Но и разведка должна суетиться!
— Разведка суетится. Но выход на Аранова пока еще не факт, так что об этом никому ни слова, однако с ремонтом поторопись!
— Есть поторопиться с ремонтом!
— Давай, Стас! А насчет бандитов скажу одно – поступили вы с ними жестко, но справедливо. Это я к тому, чтобы ты знал мое мнение по поводу проведенной акции. Да, она формально незаконна, но разве действующий закон позволил бы зацепить преступного авторитета уровня Конана. Нет, не позволил бы. И Кольцова, и иже с ним, что сейчас в земле сырой лежат, отмазали бы. Прикрыли. За деньги. А в цивилизованном обществе не деньги должны делать погоду и решать все, а именно принципы справедливости! Будь у меня хоть капля уверенности в том, что насильников Елены найдут и накажут так, как они того заслужили, я бы не разрешил проведение акции. Но у меня такой уверенности не было! Вот теперь все, что я хотел тебе сказать. Иди!
Капитан поднялся и вышел за дверь.
В обед компания, состоявшая из Мамаева, Лебеденко и Дубова, не только согласившегося помочь капитану, но и привлекшего к работе свою находившуюся на каникулах невесту, Наташу, начала ремонт жилища командира первой боевой двойки диверсионно-штурмовой группы. И главенствующую роль сразу же взяла на себя хрупкая, но бойкая и хозяйственная невеста снайпера Сережи Дубова. Спецназовцы охотно подчинялись девушке. Им не было равным в бою, а вот в обыденной жизни офицеры оказались беспомощны. Не будь Наташи, не то чтобы за двое суток, за месяц спецы ничего толкового не сделали бы. Просто они не знали, с чего начать. А это важно. Наталья же знала, и все пошло, как по маслу. Дубов явно гордился невестой, Мамаев с Лебеденко поддерживали прапорщика. Ремонт закончили досрочно, в воскресенье, 15 августа. Вечером обмыли ремонт, слегка выпив, совершенно не предполагая, что готовит им следующая неделя. Не охоту за полевым командиром Арановым, а выполнение куда более сложной задачи, от исхода которой зависело, по сути, сохранение строя государства. Они не догадывались об этом, но были готовы выполнить любую задачу, поставленную командованием! В любое время и в любом месте. Будь то в горах Кавказа или среди жгучих песков африканской пустыни. А пока, вечером в воскресенье, они, выпив по сто граммов вина, довольные, оценивали результаты собственного труда. Особенно радовался хозяин. Квартира приняла иной вид, нежели имела раньше. Но так и было задумано. Ведь в ней начиналась и новая жизнь офицера.
16 августа. Штаб корпуса генерал-майора Федина В 15.00 комкор вызвал к себе командира отдельного батальона материально-технического обеспечения подполковника Леонтьева. Комбат прибыл в штаб строго в назначенное время. Его без всяких присущих управлениям подобного ранга проволочек помощник дежурного офицера проводил в кабинет Федина. Открыв дверь тамбура, Леонтьев, как и положено, спросил:
— Разрешите?
Комкор разрешил:
— Входи, автобат, входи!
Леонтьев отрапортировал:
— Товарищ генерал-майор, командир ОБМО подполковник Леонтьев по вашему приказанию прибыл.
Федин откинулся в кресле:
— Это я вижу! Присаживайся, подполковник, доложи, как обстоят дела в подчиненной тебе части?
Леонтьев доложил:
— Происшествий за прошедший ответственный период в батальоне не было, часть занимается учебной подготовкой согласно расписанию, случаев грубых нарушений воинской дисциплины не зафиксировано.
— Алексей Алексеевич, – сказал генерал. – Командование округа решило выборочно проверить некоторые войсковые части нашего объединения. Из штаба округа меня предупредили, что сегодня ночью комиссия округа нагрянет в твой батальон.
Подполковник задумчиво произнес:
— Понятно! И что собирается конкретно проверить окружная комиссия?
— Боеготовность батальона. В общем, так, старший комиссии, по моим данным, передаст распоряжение мне поднять одно из твоих подразделений для совершения ночного марша по незнакомой местности! Так что, подполковник, определись, какой взвод привлечешь к маршу по маршруту: часть – заброшенные казармы на окраине полигона – далее вдоль лесного массива по мосту через ручей – автодром – часть.
Леонтьев воскликнул:
— Но мы никогда не водили колонны в том районе!
Генерал усмехнулся:
— Правильно! Поэтому я и вызвал тебя, чтобы успел хоть по карте определиться, как лучше совершить этот марш. Или ты думаешь, тебя все время по обкатанному вдоль и поперек автодрому, проверяя, гонять будут?
— Нет, но…
— Что «но»?
— Маршрут проходит вдоль запретной зоны! Как бы каких осложнений данное обстоятельство не вызвало?
Командир корпуса заверил подчиненного:
— Не вызовет! Главное, в запретную зону твои люди не войдут, а пройдут рядом. Не вижу в этом ничего страшного.
— Ясно!
Командир корпуса поднялся:
— Готовь самый лучший взвод, машин в двадцать. Время начала марша мне неизвестно, так что держи подразделение в повышенной боевой готовности где-то с 20 часов. Никому ничего не объяснять! Полученное распоряжение не разглашать даже своим заместителям. Только со взводным поговори, но так, чтобы и тот после разговора с тобой крепко держал язык за зубами! Если комиссия узнает о том, что ты предупрежден… сам понимаешь, чем это может закончиться.
Леонтьев ответил:
— Понимаю!
— Вот и хорошо! Если вопросов нет, свободен!
Вопросов у подполковника не было, и он, козырнув, удалился из кабинета командира корпуса.
Генерал, проводив автомобилиста, вызвал командира подчиненного ему вертолетного звена.
Майор Остроухов явился немедленно.
Федин приказал летчику:
— В 16.00 быть в готовности вылететь звеном в район 32-10 У-2. Это обширная поляна лесного массива в семи-восьми километрах от деревни Подречье! Там забрать подразделение количеством восемьдесят человек и перебросить к старым казармам окраины полигона.
Приказ командира корпуса удивил майора.
Это заметил Федин:
— Не удивляйтесь, Сергей Анатольевич! Спецназ ГРУ решил провести контрольные занятия по своему плану, мне приказано обеспечить мероприятия спецподразделения! Думаю, не стоит напоминать, что полученный приказ имеет статус секретного. Твои подчиненные не обязаны знать цель полета!
— Они и не узнают!
— Вопросы?
— Вопросов нет, товарищ генерал-майор!
— Тогда вылет в 16.30 без дополнительного распоряжения. С ПВО разберешься сам, сославшись на меня! Выполняй приказ!
Майор, как и подполковник-автомобилист, козырнув, вышел из кабинета.
Федин через дежурного по штабу приказал найти своего водителя. Вскоре тот предстал перед комкором:
— Слушаю, Петр Георгиевич!
— Мой «УАЗ» готов?
— Так точно!
— «Спектр» загрузил?
— Как и приказали!
— Вопросы у радиотехников приказ насчет системы не вызвал?
— Нет! Я ж систему через знакомого прапорщика взял. Комбат даже не в курсе!
— Молодец, Миша! Молодец. Но не проболтается ли твой дружок насчет системы?
— Не-е! Свой человек! Я ему сказал, к вам какая-то «шишка» из Москвы приезжает, вот и решили на озерах отдохнуть. А путь туда через запретную зону! Поэтому и «спектр» понадобится. Василий, прапорщик, лишних вопросов не задал, да и не дурак он идти против воли командира корпуса. За должность держится.
Генерал улыбнулся:
— Это хорошо, что держится!
Про себя он подумал: «Вот только недолго осталось держаться за эту самую должность. Уже завтра Василий попадет под прессинг контрразведки и ФСБ. Да и черт с ним! Слишком мелкая сошка, чтобы думать о нем!»
Водитель спросил:
— Когда выезжаем, Петр Георгиевич?
— А почему не спрашиваешь, куда выезжаем?
— Так это вы сами скажиете, чего спрашивать?
— Вот и о времени выезда и о маршруте движения тоже узнаешь, когда скажу! Будь возле машины. Следи, чтобы никто к ней ближе пяти метров не подходил.
— Да кто ж к «УАЗу» комкора подойдет, Петр Георгиевич?
— Тоже верно! Однако находиться возле автомобиля и ждать! Ждать приказа на выезд!
— Один вопрос разрешите?
— Давай!
— С охраной поедем?
— Нет!
— Понял! Разрешите идти?
— Иди, Миша!
Как только за прапорщиком закрылась дверь, Федин вздохнул: «Вот и еще одна жертва обстоятельств. Только Мише, в отличие от командиров автобата, вертолетного звена и дружка Василия, трибуналом не отделаться. По нему придется принимать кардинальное решение! Впрочем, оно уже принято!»
Командиру корпуса вдруг стало жалко майора, столько лет служившего ему верой и правдой. Не без дополнительных льгот и особого привилегированного положения, естественно, но служившего верно. Однако ничего не поделаешь. Жаль и офицера, и семью его, но изменить уже ничего нельзя. Одно успокаивает, Михаил даже не поймет, что его жизнь оборвалась. Умрет мгновенно. Об этом позаботится сам Федин.
Генерал закурил.
С его стороны все, касаемо плана Самаранова, сделано. Теперь дождаться начала операции, а там… там как фишка ляжет. Либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Но до этого на связь должен выйти командир ракетного дивизиона. Табанов спокойно принял переданные ему дополнительные пятьдесят тысяч долларов. Принял как должное. Смирился с положением или вошел во вкус? Вот его капризная жена поди сейчас довольна? Не кинет ли самого полковника, скрывшись с бабками? Вряд ли, пока не выдоит муженька до конца.
В это же время в расположении штаба ракетного дивизиона Табанов вызвал к себе своего заместителя подполковника Шорина. Вечно занятый НШ не заставил себя ждать:
— Разрешите, товарищ полковник?
— Входи, Игорь Александрович!
Заместитель присел за стол совещаний, достал блокнот и приготовился, как всегда, внимательно слушать командира. Служака до мозга костей! Такие своим упорством и до генеральских погон дослуживаются. Но Шорину это не грозило. Не носить лампасы нынешнему начальнику штаба дивизиона. Тюремную робу – да, лампасы – нет. Этому служаке не повезло. Ему бы в другой части служить, но, как говорится, – от судьбы не уйдешь.
Полковник внимательно посмотрел на заместителя:
— Сегодня в 23.00 я с группой офицеров проверю несение службы дежурными расчетами пункта дислокации ракетных комплексов.
— Позвольте узнать, чем вызвана внеплановая проверка?
Табанов ответил:
— Собственным решением. Этого мало?
Шорин являлся педантом во всех вопросах:
— Исходя из инструкций и ваших должностных полномочий, мало!
Табанов сохранил спокойствие:
— Тем не менее проверку я проведу! И требую, чтобы на пункте дислокации комплексов об этом не знали!
— На пункте не узнают, об этом можете не волноваться, но вот в главный штаб о принятом вами решении я просто обязан доложить!
Полковник покачал головой:
— Не хочешь ты, Игорь Александрович, служить в согласии с начальством, а при твоих амбициях и планируемых перспективах это нежелательно. Но долг есть долг, а потому докладывай! Только перед тем, как вызвать оперативного дежурного по главному штабу, подумай, стал бы я без санкции начальства затевать какие-либо нарушающие инструкции мероприятия? Хорошо подумай, раз сразу не можешь оценить обстановку. Запретить докладывать я тебе не могу, так что поступай как знаешь!
Подполковник задумался. Действительно, похоже, он сказал глупость. Табанов один из лучших комдивов в войсках и вдруг пошел бы на самодеятельность, грозящую ему серьезными осложнениями по службе? Не пошел бы. Следовательно, имеет разрешение. Доклад же Шорина вполне в состоянии испортить отношения заместителя с командиром. А это нужно подполковнику, имевшему, в свою очередь, перспективу занять должность Табанова? Совершенно не нужно!
— Извините, товарищ полковник! Сказал, не подумав, усталость, наверное, берет свое, мешает сосредоточиться!
— Значит, решил не докладывать в штаб о моих действиях?
— Конечно, нет!
— Правильно, Игорь! А насчет усталости, отдохни пару суток, видок у тебя не ахти! И чего ты изводишь себя службой? Мог бы и сбавить обороты. Я же не требую, чтобы подчиненные пахали на износ?! Да и необходимости в этом нет никакой! Отдохни!
Подполковник встал:
— Есть пару дней отдохнуть! Рапорт на временное освобождение от должности писать?
— Не надо! К чему лишнюю бюрократию разводить?
— Разрешите идти?
— Да! И передай дежурному, чтобы вызвал ко мне майоров Крылова со Степановым и капитанов Шуйко с Андреенко!
— Есть!
Заместитель закрыл за собой дверь.
Табанов ударил кулаком по столу. Тоже мне, контролер нашелся. Доложить наверх о всех нарушениях обязан! Доложишь, когда особисты за задницу возьмут. Вот тогда наговоришься от души. Скажешь то, чего не знаешь! Карьерист, мать твою!
В дверь постучали. Прибыли вызванные комдивом офицеры. Полковник разрешил им войти и занять места возле его рабочего места. Открыл крышку стола, включил сканер. Тот замигал зеленым маячком! Помещение ни внутри, ни извне не прослушивалось. То, что и требовалось. Табанов осмотрел подчиненных, неожиданно спросил:
— Вы готовы выполнить ту миссию, которую мы с вами обсуждали?
Офицеры переглянулись. Ответил майор Крылов:
— Так точно! Но перед акцией нам был обещан аванс, как с ним?
Полковник полез в стол.
Тут же перед каждым из вызванных офицеров легла пачка стодолларовых купюр. Табанов сказал:
— Десять штук каждому! Как и договаривались. Спрячьте деньги, пересчитаете их потом. Теперь о главном, начнем сегодня в 23.00. Выезжаем на моей машине в район дислокации ракетных комплексов. Якобы с проверкой. Ты, – полковник указал на Крылова, – с Шуйко проходишь в пункт дежурного ПВО, ты, – полковник перевел взгляд на Степанова, – с Андреенко идешь к радиотехникам. Я к начальнику боевого расчета. По моей команде, используя станции, выводите из строя дежурную смену расчетов ПВО и радиотехнического наблюдения. Крылову, кроме этого, необходимо нейтрализовать экипаж зенитной установки «шилка»! Далее всем оставаться в дежурных помещениях. На улицу не выходить и больше ни во что не вмешиваться, иначе попадете под раздачу основной штурмовой группы! Как только дивизион перейдет под контроль генерала, вы, получив остальную причитающую сумму, уйдите с позиции. И сразу же с семьями или без них, кому как нравится, покинете военный городок. Но скрытно, что при той ночной шумихе и неразберихе, которая поднимется после захвата комплексов, сделать будет несложно! Дальнейшая ваша судьба в ваших руках. Вопросы?
Спросил Степанов:
— Смены на постах валить поголовно?
Табанов съязвил:
— Нет, выборочно! Можешь пощадить кого-нибудь, только сначала спроси у того, кого оставишь в живых, не всадит ли он при случае в твою спину магазин из штатного оружия!
— Ясно!
Полковник закончил инструктаж словами:
— Собираемся у КПП полка в 22.50! На позициях комплексов действовать бесшумно, если желаете вернуться из леса живыми. У меня все! Идите, готовьтесь к операции. Если проверкой начнет интересоваться Шорин, отвечайте, что конкретную задачу по проверке несения службы боевым расчетом я решил поставить на месте. И больше ни слова. Свободны!
Офицеры, решившие за деньги предать Родину, покинули служебное помещение так же продавшегося командира ракетного дивизиона стратегического назначения полковника Табанова.
Тот же после инструктажа подчиненных, ставших подельниками оборотня, связался с генералом Фединым:
— Генерал? Я – Стяг. – Позывной Табанова.
— Слушаю тебя, Стяг!
— У меня все готово! Выезд на объект ровно в 23.00!
— Спасибо, полковник! Я понял тебя! До связи!
Командир дивизиона отключился, посмотрел на время: 16.32. Нажал клавишу сотового телефона.
— Григорий Савельевич?
— Да, Петр Георгиевич!
— У меня к «игре» все готово! С 17.00 до 17.20 ожидайте транспорт в условленном месте! С колонной автомобилей вопрос решен?
— Решен!
— Тогда до встречи у казарм, Григорий Савельевич!
Проговорив с Самарановым, командир корпуса отложил все средства связи в сторону. Закурил. Подумал – вот и все! Теперь только вперед!
16 августа, 16.30. Самаранов вышел из своего особняка. «Мерседес» уже ждал его. Облаченный в генеральскую без погон камуфлированную форму, отставной командующий взобрался на переднее пассажирское сиденье и спросил водителя:
— Ты уверен, Леня, что мы на лимузине пройдем по грунтовке через лес семь километров?
Бывший прапорщик ответил:
— Уверен, Григорий Савельевич! Я днем уже ездил до поляны. Дорога нормальная, вполне проходимая.
— Ну, смотри, если что, ты вместо «мерина» меня на горбу потащишь!
Водитель рассмеялся:
— Потащу, товарищ командующий!
«Мерседес» плавно тронулся с места, выехал с территории усадьбы, свернул в сторону леса.
В 16.57 Самаранов прибыл на поляну, где его ждало штурмовое подразделение подполковника запаса Быкова. Командующий отпустил машину, посоветовав и водителю, и охране, и обслуживающему персоналу усадьбы сегодня же покинуть Подречье. Принял доклад Быкова.
Подлетели три «вертушки» «МИ-8». Сделав круг над поляной, по одному совершили посадку.
Командир звена покинул борт ведущего вертолета, подошел к Быкову. Самаранов отошел к кустам, за которыми сосредоточились диверсионные группы мятежников. Отставной подполковник представился Остроухову командиром спецотряда ГРУ. Пилот уточнил полетное задание, и диверсанты начали посадку в вертолеты.
В 17.40 винтокрылые машины поднялись над лесом и, не забираясь под облака, на малой высоте пошли к поселку Коростылево.
В 18.00 звено совершило посадку у казарм брошенной территории армейского полигона.
Прибывших встретил командир корпуса.
Майор Остроухов доложил о выполнении задания, Федин приказал ему вернуть звено на площадки к штабу. Вертолеты вновь поднялись в воздух и скрылись за ближайшими холмами.
Федин подошел к Самаранову:
— С прибытием, Григорий Савельевич!
— Спасибо! Все пока идет вроде по плану! Это хорошо.
Бывший командующий подозвал командира штурмового отряда. Быков подбежал к шефу:
— Слушаю, товарищ генерал!
Самаранов приказал:
— Личный состав в казармы! Условий там никаких, но как-нибудь разместитесь. Пусть отдыхают! Сам с командирами групп ко мне!
Быков козырнул:
— Есть!
И приказал диверсантам строиться в две шеренги.
Самаранов отвел Федина в сторону, спросил:
— Автомобильная колонна выйдет из батальона, как и запланировали?
— Так точно! Но время выхода можно и перенести.
— Ничего переносить не будем. «Спектр» к применению готов?
— Система в транспортном контейнере. На развертывание, настройку и запуск понадобятся считаные минуты!
— Кто займется «спектром»?
— Если позволите, лично я!
Самаранов согласился:
— Хорошо! Так будет надежней! – Отдал распоряжение: – Как подойдут командиры групп, поставь им задачу при действиях в составе колонны! Подразделение должно занять позицию у моста в 22.00!
— Есть!
— Работай! А я по полигону пройдусь. Сколько лет им отдал, вспомню молодость!
Федин посоветовал:
— Только аккуратней, Григорий Савельевич, сейчас здесь полно хлама, не налетите на какую-нибудь арматуру, ее тут много!
— Что ж превратили полигон в свалку?
— Так это уже не полигон! Полоса отчуждения. Ничья земля!
Самаранов сплюнул на землю:
— Все у нас в стране развалилось благодаря демократам!
Комкор ухмыльнулся:
— Так недолго им осталось творить беспредел!
— Недолго, Петя, если… если у нас с тобой получится все, как надо!
Федин ответил уверенно:
— Получится, Григорий Савельевич! Лично я в этом не сомневаюсь! Главное, Табанов активно включился в работу.
Самаранов поднял указательный палец правой руки вверх:
— Кстати, касаемо Табанова, он в курсе, что его людей, которые начнут акцию на территории позиций комплексов, планируется убрать?
— В курсе!
— Тогда выдели для этой цели специальную группу! Из состава подразделения Быкова. А лучше поручи ликвидацию капитану Зудину. Но отдельно, после постановки общей задачи!
— Есть, Григорий Савельевич!
— Ну, давай! Офицеры уже ждут тебя!
В 21.20 Самаранов приказал построить штурмовой отряд.
Диверсанты выполнили приказ быстро, но без суеты и спешки. Чувствовалось, что подразделение террористов подобрано из неплохих в прошлом военнослужащих, имеющих боевой опыт!
Командующий подозвал Федина:
— Давай, генерал, отправляй штурмовиков к мосту, и едем туда сами! Время прибытия на позиции засады для Быкова прежнее – 22.00!
Комкор отдал необходимые распоряжения, и боевики отставного подполковника двинулись на север, к бывшей танковой директрисе.
Самаранов с Фединым сели в «УАЗ» комкора.
Генерал-майор приказал:
— К мосту у запретной зоны, Миша! Быстро!
— Есть, Петр Георгиевич!
Армейский вездеход пошел к холмам, петляя по еле заметной грунтовой дороге.
Прибыв к мосту, Федин провел Самаранова по обочине дороги рядом с лесным массивом.
Бывший командующий оценил все преимущества позиции:
— Место для нападения на колонну выбрано удачно. Перед мостом автомобилисты вынуждены будут сбросить скорость, если вообще не остановиться, следовательно, машины подойдут вплотную друг к другу. Внезапная атака со стороны полигона лишит колонну возможности какого-либо сопротивления. Я доволен! Продолжай работу!
В 21.50 командир корпуса по связи вызвал командира отдельного батальона материально-технического обеспечения:
— Леонтьев? Федин говорит!
— Слушаю, товарищ генерал-майор!
— Взвод к контрольному маршу готов?
— Так точно!
— Давай запускай его по установленному маршруту!
Подполковник спросил:
— А что, комиссия уже прибыла?
— Ты считаешь, мне больше нечего делать, как смотреть на ночной марш твоих «баллонов»?
— Все понял! В 22.00 взвод лейтенанта Терехина начнет движение по установленному маршруту.
— Сколько машин во взводе?
— Вообще-то двадцать четыре, но, как вы приказывали, пускаю двадцать! Или взвод в полном составе отправить?
— Не надо! В комиссии вряд ли кто разбирается, сколько техники в автовзводе, автомобилистов в ней нет!
— Понял! Выполняю приказ!
— Выполняй, Алексей Алексеевич! Надеюсь, твои бойцы не подведут!
— Не подведут, товарищ генерал-майор!
В 22.00 к мосту прибыл и отряд Быкова.
Федин проинструктировал диверсантов, и те рассредоточились на рубеже действия. Самаранов с командиром корпуса отъехали за ближайшую сопку, поднялись на высоту, откуда могли наблюдать скорый штурм ничего не подозревавшей, преданной и обреченной на гибель автомобильной колонны.
Лейтенант Терехин, несмотря на свои двадцать два года, слыл в батальоне обеспечения офицером грамотным, дисциплинированным, в меру строгим, умеющим управлять подразделением. Поэтому уже состоял в кандидатах на должность командира роты. И он получил бы повышение, если не этот марш. Лейтенант вел колонну, как того требовал боевой устав и инструкции, со скоростью машин в сорок километров в час, соблюдая дистанцию между ними в сорок метров. Колонна растянулась почти на километр, но Терехин знал, что марш проходит нормально, ибо поддерживал связь с начальником технического замыкания прапорщиком Холодным. Основная часть пути была преодолена, впереди единственное представляющее угрозу выполнения задачи препятствие – мост через ручей. Чтобы определить, насколько он пригоден для прохода колонны, надо прерывать марш и проводить разведку моста. Это потеря времени. Не проще обойти его слева, не въезжая в запретную зону? Терехин бывал здесь, когда вывозили металлолом, и имел представление о ручье, вполне проходимом для армейских грузовиков. Приняв решение преодолеть водную преграду вброд, командир взвода связался с техническим замыканием:
— Холод! Я – Первый! Как слышишь?
— Слышу, Первый!
— Решил обойти мост слева, дабы не терять время на проверку его состояния!
Прапорщик одобрил решение командира взвода:
— Разумно!
Лейтенант приказал:
— Обгоняй колонну и осмотри ручей! Определи точное место брода!
— Понял тебя, Первый! Выполняю!
— Давай! Жду доклада!
Лейтенант переключил станцию в режим «приема-передачи», а прапорщик отдал команду водителю автомастерской МТО-АТ:
— Давай, сержант, в обгон колонны к мосту!
Водитель кивнул:
— Понял! Идем к мосту!
Летучка вышла на левую сторону полевой дороги и, прибавив скорость, начала опережение автомобилей взвода. МТО-АТ прибыла к ручью в 22.30.
Ремонтники покинули будку мастерской и быстро обследовали дно водной преграды.
Это не осталось без внимания Самаранова.
— Смотри, Петр Георгиевич, какой смышленый взводный ведет колонну. Понимая, что мост в любое время мог получить повреждения, решил обойти его. Молодец! Грамотный офицер. Жаль, что придется убивать его. Такие нам пригодились бы!
Федин равнодушно ответил:
— Нормальных офицеров в армии много. А кто такой этот лейтенант? Пешка! Как и его взвод – обычное пушечное мясо. Не здесь, так в Чечне или еще где на Кавказе в пекло попали бы! Война есть война!
Самаранов согласился:
— Ты прав!
После того как ремонтники, проведя разведку, вернулись и доложили о состоянии дна прапорщику Холодному, он вызвал командира взвода:
— Первый! Я – Холод!
— Слушаю тебя!
— Выходи прямо на летучку. В пяти метрах от нее справа – брод через ручей!
— Понял! Как пройдем преграду, занять штатное место в колонне!
— Принял! Конец связи!
Приняв доклад прапорщика, взводный передал по колонне:
— Внимание всем! Впереди водная преграда. Проходим ее в режиме скорости 10 км в час, для чего перед ручьем остановка и сосредоточение техники. После остановки приготовить тросы для сцепки между машинами! На всякий случай!
В 22.35 автомобильный взвод лейтенанта Терехина вышел к ручью. Головная машина остановилась. Молодой офицер выпрыгнул из кабины на обочину, размял ноги. Посмотрел на время. Следовало дождаться, пока подтянется весь взвод.
Автомобильное подразделение сосредоточилось у ручья спустя пять минут.
И лейтенант уже готов был отдать приказ на форсирование водной преграды, как пуля, выпущенная со стороны полигона из бесшумной винтовки, попав офицеру в лоб, опрокинула его тело в кювет, оборвав жизнь двадцатидвухлетнего лейтенанта. Этот выстрел послужил сигналом для боевиков Быкова, и диверсанты пошли на штурм. Впрочем, штурмом это нападение, по сути, на безоружных молодых солдат срочной службы назвать можно было с большой натяжкой. Штурмовики попросту, выйдя из укрытий и разобрав цели, хладнокровно поразили их с расстояния в двадцать метров. Только прапорщик Холодный избежал поражения от первого, главного залпа и попытался скрыться в лесу. Но до запретной зоны добежать не успел. Снайпер бандитов уложил начальника технического замыкания практически на границе запретной зоны. Видевшие бежавшего прапорщика Самаранов и Федин облегченно вздохнули, когда автомобилист рухнул в траву в нескольких метрах от лесного массива. Бывший командующий чертыхнулся:
— Твою мать, Федин! Быкову строгий выговор! Что за стрельба? А если бы прапор вломился в лес? То что? Молчишь? А то, что сработала бы система раннего обнаружения противника «паутина» и всем нашим планам наступил бы конец. Причем полный! Нас тут же накрыли бы на этом чертовом полигоне!
Федин ответил:
— Но ведь прапорщик не вломился в лес?
— По чистой случайности! Снайпера, что заметил беглеца, поощрить!
— Обязательно, Григорий Савельевич!
— Спускаемся к колонне.
При появлении начальства командир диверсионного отряда Быков доложил Федину, так как Самаранов остался в машине:
— Товарищ генерал-майор, подчиненный мне отряд поставленную задачу выполнил – автомобильная колонна уничтожена.
Федин приказал:
— Трупы в две крайние машины. Для отряда отобрать три «Урала»! Вывести их за ручей. Там же собрать все подразделение! Выполняй!
— Есть.
Быков отправился к диверсантам.
Самаранов вышел из машины:
— Давай, Петр Георгиевич, готовь систему «спектр». В 23.10 мы должны иметь коридор по дороге, ведущей к позициям дислокации ракетных комплексов!
В 22.50 у КПП полка возле командирского «УАЗа» собрались офицеры ракетного дивизиона, продавшиеся за деньги своему командиру.
Табанов осмотрел подчиненных, одетых в форменные костюмы ракетчиков, и приказал:
— В машину! Оружие за задним сиденьем, пистолеты с глушителями!
Бригада Табанова выполнила приказ.
Полковник вызвал начальника дежурного расчета ракетчиков:
— Опушка! Я – Стяг! Прошу ответить!
Офицер боевого расчета ответил немедленно:
— Опушка на связи!
— Я с группой офицеров выдвигаюсь к вам на командирском «УАЗе». Обеспечь безопасный проезд и прием!
На позициях решение комдива вызвало удивление. Но приказ есть приказ, его следует выполнять! Дежурный ответил:
— Вас понял! «Защиту» и «Паука» предупрежу немедленно!
— Предупреди! Самому и всем остальным дежурным офицерам находиться на местах несения службы. Подъеду к пункту управления. После чего доведу цель визита! Как понял, Опушка?
— Вас понял!
Отключившись от пункта дислокации ракетных комплексов, Табанов вызвал Федина:
— Первый! Я – Стяг! Прошу ответить!
Генерал ответил:
— Слушаю тебя, Стяг!
— Начинаю выдвижение на позиции. Буду там через пятнадцать минут! После чего приступаю к выполнению задачи!
— Удачи, Стяг!
Табанов предупредил:
— Включайте «спектр» не ранее 23.07, иначе и моя машина пропадет с мониторов системы слежения. Это автоматически включит автономный сигнал тревоги!
Командир корпуса сказал:
— Работай, Стяг! Я прекрасно помню хронологию действий! До связи!
Табанов, переключив радиостанцию, устроился на месте старшего машины, приказав водителю:
— Вперед на позиции!
«УАЗ» вышел с территории военного городка и пошел в сторону леса.
Федин же доложил Самаранову:
— Табанов начал акцию!
Бывший командующий спросил:
— О каких временных ограничениях для нас он говорил?
Командир корпуса ответил:
— Просил не включать «спектр» ранее 23.07!
— Понятно! А у нас применение «пробойника» запланировано на 23.10! Пока все идет по плану! Займись «спектром»!
Ровно в 23.10 три «Урала», в кузовах которых под тентами находились боевики, пошли к дороге, ведущей от полка к позициям ядерных ракетных комплексов. Операция «Дивизион» вступила в кровавую, активную фазу!
