Глава 10
Вернулись к дачному поселку спецназовцы, как и было запланировано, без десяти двенадцать. Оставив машину на лужайке, скрытой от трассы и от элитных особняков густым лесным массивом, Мамаев с Лебеденко вышли на выбранную утром позицию. И тут же стали свидетелями обхода территории парой охранников. Это были не те парни, что совершали обход утром. Эти выглядели сосредоточенными, исполняющими обязанности не формально. Свет от их мощных фонарей освещал то лес, то забор, то тропинку, по которой шел патруль. При этом у одного из них работала рация. Вооружены охранники были помповыми ружьями. Шли не спеша, но и не медленно. Видимо, далеко не в первый раз выходили на дежурство. Но при всем ребята не являлись профессионалами. И это Мамаев отметил сразу. Да, натасканные, обученные, но не профи. Если и имели боевой опыт, то небольшой и не в спецназе!
Капитан после того, как охранники скрылись за поворотом периметра, спросил напарника:
— Ну, как тебе бойцы?
Мнение старшего лейтенанта полностью совпало с мнением командира двойки.
— Шелуха! Один понт!
— Но они могут поднять шум, а то и с помповика дробью угостить, сорвав нам акцию. Будем действовать в промежутке между обходами охраной периметра дачного поселка. Следовательно, надо установить интервал обхода. На это время есть. А пока послушаем, что происходит в доме господина Кольцова.
Лебеденко предложил:
— Может, я пока к забору смотаюсь? Между плитами наверняка найдется щель, а нет, пробьем дырочку аккуратную, хочу осмотреть задний двор.
Подумав недолго, капитан согласился:
— Давай, Андрюша, только осторожно!
Напарник Мамаева тенью скользнул к ограде. Капитан настроил «прослушку». Ничего особенного не услышал. Но убедился, что Конан и его подельники находятся внутри особняка. Хорошо, что Конан сегодня не притащил к себе шлюх, видимо, бандиты расслаблялись с ними днем! Кольцов находился в кабинете. Он поговорил с кем-то по сотовому телефону, прошелся по комнате, открыл и закрыл сейф. Вновь позвонил кому-то, но говорил мало, больше слушал абонента. О Надежде или Елене не произнес ни слова. Как и о Крабе тоже. После чего, приняв душ, отправился в спальню. Свет в двух крайних правых окнах на втором этаже потух. И на первом этаже Фанат с Сазаном легли спать. В гостиной остался Рустам. Он включил телевизор и смотрел какой-то иностранный фильм.
Мамаев опустил стержень микрофона. Пока все шло по плану.
Вернулся Лебеденко, доложил:
— Посмотрел двор, ничего особенного, пара клумб, беседка в углу.
— Газ в гостиную откуда пустим?
— Через трубу камина!
— Но для этого надо выходить на крышу. Рискованно!
— Ничего подобного, труба пристроена к зданию и имеет лестницу в виде скоб, вмонтированных в кирпич. Подняться, открыть баллон, опорожнить его, направив струю в трубу, спуститься вниз. Все дела! Газ тяжелее воздуха, выходит из емкости в течение трех секунд. Где-то через пару минут можно будет вскрыть дверь центрального входа и спокойно работать!
— Хорошо! Теперь ждем очередного обхода территории внешней охраной.
Лебеденко поинтересовался:
— Валить бандюков будешь из того ствола, что и Копылова?
Капитан ответил:
— Нет! Из «винтореза»! Иначе на хрена мы взяли бы с собой снайперскую винтовку?
— Из «винтореза» в упор? Круто!
— Нормально.
Старший лейтенант взглянул на капитана:
— Перекурить бы!
— Не терпится?
— А почему бы и нет?
— Запах дыма сейчас устойчив в лесу и стекается по траве. Охранники же могут объявиться на тропе в любой момент. Почувствуют запах – кранты, объявят тревогу, придется отходить, так как наверняка лес зачистят. Но если не терпится, то иди к трассе. Там покури!
— Так я отойду? Минут на пять?
— Давай!
Старший лейтенант вновь бесшумно удалился с позиции, на этот раз в противоположном от особняка направлении. И вышел на пустынную дорогу.
Милицейский «УАЗ» появился внезапно, так как шел на приличной скорости. Андрей едва успел прыгнуть через кювет в кусты. Но вездеход остановился недалеко от того места, где старший лейтенант прыгнул. Видимо, патруль все же успел заметить странное движение на обочине. Лебеденко чертыхнулся про себя. Дернуло его выходить на асфальт. Но откуда взялся «УАЗ»? И двигатель-то был практически не слышен. На поворот накатом вышел? Может быть, теперь это ничего не меняет. Лишь бы милиционеры не пошли в лес. Однако вскоре старший лейтенант успокоился. Патруль остановил машину по причине, о которой спецназовец даже не подумал. Два сержанта вышли на обочину, расстегнули ширинки, помочились. После чего закурили. Один спросил другого:
— Это здесь, Славик, бабу истерзанную наши недавно нашли?
— Да, где-то здесь!
— Наверняка суки из особняков ее изнасиловали! Не слышал, их проверяли?
— Кого?
— Да не кого, а чего? Особняки!
— Чего их проверять! Те, кто живет в подобных хижинах, неприкасаемые!
— А вот я бы перевернул там все к чертовой матери!
Сержант, которого напарник назвал Славиком, усмехнулся:
— Для этого тебе, Диман, надо как минимум до генерала дослужиться! И не простого, а заместителя министра, не ниже!
— Дослужишься тут! Поехали отсюда! Не страна стала, а черт знает что! Неприкасаемые, мать их!
— Не кипятись! Поехали! Нам еще два объекта осмотреть надо!
Сержанты сели в вездеход, и «УАЗ» поехал по трассе. Старший лейтенант облегченно вздохнул. Вышел из кустов, прошел к Мамаеву. Капитан произнес:
— Ты? А я думал, тебя патруль замел! Вот было бы как раз кстати еще и ментов гасить!
— Так пронесло же!
Мамаев передразнил Лебеденко:
— Пронесло! – И приказал: – Чтобы больше ни шагу с позиции без команды, уяснил?
— Уяснил, чего наезжаешь?
Патруль внешней охраны территории дачного поселка появился в 2.10. Обход совершали в том же, что и ранее, режиме. Стало ясно, следующее их появление следует ожидать не ранее четырех часов. Обход производится стандартно, каждые два часа. Как только охранники скрылись, капитан открыл сумку:
— Готовимся!
Офицеры переоделись в черные легкобронированные костюмы, напоминающие одежду аквалангистов, переобулись в десантные ботинки. Мамаев передал Лебеденко баллон с газом и кислотную пушку, которую напарник закрепил на поясе. Рядом пристегнул пистолет с глушителем. Капитан собрал «винторез», оставив в специальном чемоданчике оптический прицел, надобности в котором не было никакой. Спецназовцы наложили на руки крем, скрывающий отпечатки пальцев, опустили маски с прорезями для глаз и рта. Настроили станции двухсторонней связи.
Ровно в три Мамаев поднял согнутую в локте правую руку, выпрямил ее в сторону особняка, что означало – начали!
Офицеры двинулись к забору. Преодолели его и тут же разбежались в стороны, обходя особняк с двух сторон. Встретились у трубы камина. Лебеденко поднялся по скобам, сел на край квадратного кирпичного сооружения. Открыл баллон с газом, направив горловину в трубу. Обрыв легкого шипения обозначал то, что газ выпущен. Старший лейтенант сбросил пустую емкость вниз. Капитан поймал баллон, уложил его в запасной ранец.
Лебеденко спустился. Показал два пальца. Капитан кивнул. Сигнал напарника означал: ждем две минуты!
Офицеры прислонились к кирпичной кладке трубы, Мамаев выставил перед маской руку с часами. По истечении двух минут подал сигнал – вперед!
Бойцы «Стрелы» подошли к центральному входу, представлявшему собой кирпичное открытое крыльцо. А вот дверь была основательная. Блокированная, закрывающаяся на три замка – сверху, снизу, сбоку – и засовом. Такую только гранатой рвать, да и то без особых шансов на успех. Но спецназ имел другие средства для вскрытия подобных преград. Лебеденко отцепил от пояса кислотную пушку, напоминающую игрушечный водяной пистолет. Таковым она в принципе и являлась с одной лишь разницей – резервуар пистолета был заполнен не водой, а соляной кислотой. Навернув на ствол воронку, дабы не обрызгаться, старший лейтенант поочередно выстрелил в места крепления стержней запоров и засова. Раздалось шипение. Кислота стала разъедать металл. Не прошло и минуты, как Мамаев открыл дверь. Приготовив оружие, офицеры осторожно открыли вторую дверь с матовым стеклом, ведущую непосредственно в гостиную. Увидели в кресле перед телевизором бандита с запрокинутой головой. На экране увидели жесткую порнуху. Видимо, Сазан, который в три часа сменил Рустама, предпочел ночным передачам видеокассету. Он спал. Газ мгновенно подействовал на бандита. Лебеденко проговорил в микрофон:
— Рустам может еще не спать!
Капитан кивнул:
— Подождем!
— Сколько?
— Минут пять! Давай к лестнице, я останусь на входе, проконтролирую обстановку во дворе!
— Понял!
Офицеры разошлись по гостиной.
Лебеденко прошел к лестнице, ведущей на второй этаж, прислушался. Тишина.
И на улице царило полное безмолвие.
Капитан прикрыл дверь, подошел к спящему в кресле бандиту, выстрелил в висок. Удар пули сбросил тело вместе с креслом на пол.
Капитан проговорил:
— Минус один!
— Не понял, командир? – переспросил через связь Лебеденко.
— Один, говорю, готов. Жаль, подельники Конана легкой смертью умрут. Другую они заслужили.
— Так давай подымем их и…
Мамаев прервал подчиненного:
— Нет, Андрюша! Работаем, как условились. Завали двух спящих и спустись в гараж!
Лебеденко спросил:
— Могу знать, с какой целью?
— Конечно, можешь! Конану я не дам так легко сдохнуть, не исключено, он сумеет каким-то неизвестным образом передать сигнал тревоги на пульт охраны. В этом случае тем путем, что пришли, нам не уйти. А посему в гараже проверь джип, подготовь его к использованию, открой ворота и жди. Если произойдет сбой в работе, будем прорываться из поселка на внедорожнике.
— Теперь понял! Обрабатываю спящих и ухожу в гараж!
— Выполняй!
Рустам, которого сменил Сазан, никак не мог уснуть. Он позавидовал Фанату, тот дрых без задних ног. Подумал, встать снотворного принять? В виде бокала хорошего конька из бара шефа? Но предпринять ничего не успел. Дверь в комнату открылась, и подельник Конана с ужасом увидел в проеме человека, облаченного в черный костюм. Открыл рот, и это стало последним его движением. Лебеденко выстрелил прямо в этот открытый от изумления и страха рот. Повернулся в сторону спящего Фаната. Второй выстрел. Тело на кровати дернулось. Дело сделано! Лебеденко подошел к трупам. Сделал два контрольных выстрела. Это не практиковалось среди офицеров спецназа, но в данной ситуации было необходимо, дабы подвести расстрел обитателей усадьбы Кольцова под действия конкурирующих бандитов. После чего старший лейтенант вызвал командира:
— Стас! Ответь, если можешь!
— Слушаю!
— Еще минус два! Иду вниз!
— Принял!
Лебеденко отключил средство связи и спустился в гараж.
Мамаев, получив доклад подчиненного, вышел к спальне своего врага, Кольцова. Прислушался. Из спальни не доносилось ни звука! Капитан ударом ноги распахнул дверь, тут же отпрянув в сторону, дабы не попасть под огонь, возможно, ожидающего нападения противника. Выстрела из комнаты не последовало. Но проснувшийся Конан быстро сориентировался и сунул руку под подушку, где лежал пистолет. Однако услышал грозный окрик:
— Замри, сука, или я сделаю из тебя решето!
Кольцов подчинился.
Капитан отдал следующую команду:
— Руку медленно на место, на простыню, вторую рядом с ней!
Станислав включил свет. Конан зажмурился и выполнил распоряжение Мамаева. Через секунду открыл глаза, увидел стоящего у кровати человека в черном одеянии со снайперской винтовкой в руке. Глушитель «винтореза» был направлен в физиономию бандита. Кольцов понял, перед ним профессионал, убивший охрану и все же доставший его. Сопротивляться не имело смысла, ибо любое сопротивление – смерть. А вот договориться… Он, собрав все силы, стараясь держаться спокойно, спросил:
— Кто заказал меня?
Мамаев вместо ответа подошел к изголовью кровати, продолжая держать бандита под прицелом, извлек из-под подушки «ПМ», отстегнул магазин, который упал на простыню. Отбросил «ПМ» в угол.
— Кто заказал, спрашиваешь? Один справедливый человек! Такой ответ тебя устроит, ублюдок?
— Ты здесь из-за случая с женой офицера?
— Я и есть тот самый офицер!
— Вот оно что? Теперь мне все понятно! Паскуда Копылов не удосужился узнать, за кем была замужем женщина, которую он подставил мне как обычную проститутку! За что и поплатился, подставив и меня, но скажу тебе, офицер, не спеши с исполнением приговора. Выслушай меня!
Мамаев кивнул:
— Говори! На исповедь тебе три минуты!
— Твоя жена… Твоя бывшая жена, которая, как мне говорил Копылов, бросила тебя, сама пожелала переспать со мной! И сама пришла на стоянку. Если бы не захотела поехать, никто не стал бы ее принуждать. Но она поехала, зная, для чего! Так в чем виноват я? Да, переспал с ней, может быть, нанес вред, но не убил же? А приказал помощникам освободить ее. Я ж не знал, что еще и они воспользуются ею. Согласен, виноват! И готов искупить вину! Оплачу лечение, найму лучших психологов, моральный ущерб возмещу, сто тысяч баксов!
Капитан произнес:
— У тебя осталось две минуты!
— Двести тысяч баксов! А лучше назови сумму сам! Получишь ее прямо здесь, а трупы своих людей я лично сброшу в пруд, и никто, клянусь, никто не узнает о том, что здесь произошло!
— Минута!
Конана, равнодушного к боли и страданиям людей, охватила дрожь. Он чуть ли не физически почувствовал холодные объятия смерти.
— Не убивай, офицер. Полмиллиона! Представляешь? Пятьсот тысяч долларов! Какова твоя зарплата? Десять тысяч рублей? Двадцать? А тут сразу полмиллиона баксов! И мы больше никогда не встретимся. Никто близко не подойдет к твоей семье!
Мамаев, поглядывающий на часы, опустил руку:
— Твое время истекло!
— Но…
— Молчи, ублюдок! Ты, когда насиловал и… уродовал мою жену, ни о чем не думал, кроме того, чтобы удовлетворить свою похоть! Пришел час расплаты! Но я не дам тебе сдохнуть мгновенно от пули в лоб, как дал сдохнуть твоим подельникам. Молись, мразь.
Кольцов закричал:
— Я не хочу умирать!
Капитан проговорил:
— Елена тоже много чего не хотела, но ты решил все за нее. Вот и я принимаю решение.
Мамаев опустил ствол и выстрелил в промежность бандита. Тот, широко раскрыв глаза, взревел нечеловеческим голосом. Вторая пуля угодила ему в живот, и крик оборвался. Простыня обагрилась кровью. Тело задергалось.
Мамаев, не обращая внимания на агонизирующего бандита, поднял гильзы, положил их в карман. Вызвал Лебеденко:
— Как дела, Андрюша?
— Слышал вопли сверху! Ты его что, на куски резал?
— Охрана не встревожилась?
— Пока на улице все спокойно! Думаю, она к воплям привыкла. Наверняка здесь ублюдки не только Елену… Извини!
— Не извиняйся! Джип не нужен. Поднимайся в гостиную и блокируй вход! Я иду туда же.
— Выполняю, командир!
Спустя десять минут офицеры, не оставив ни единого следа, благополучно покинули усадьбу покойного уже авторитета Кольцова – Конана. За забором переоделись и пошли к «десятке». У машины, пользуясь справочником, по сотовому телефону, номер которого определить невозможно, Мамаев вызвал дежурного бригады охраны поселка и сказал:
— В доме № 5 поселка «Цветочный» убит Кольцов и трое его подельников! Вызывай милицию!
Отключил телефон, сел в салон.
Лебеденко завел машину, спросил:
— Для чего ты сообщил охране о нашей акции?
— А чтобы пресса успела разнести эту новость в утренних новостях!
— Не понял!
— Поехали, Андрей! Не надо тебе ничего понимать. Это необходимо только мне!
— Темнишь, Стас! Но поехали так поехали! Только теперь как бы на милицию не нарваться, которую, по сути, ты сам и вызвал!
— Меньше будешь болтать, не встретим!
Старший лейтенант, выехав на трассу, до упора нажал на педаль привода акселератора. «Десятка» быстро набрала скорость и выехала на МКАД, не встретив ни одной машины.
Оставив «десятку» во дворе дома, офицеры поднялись в конспиративную квартиру. Был шестой час. Но вздремнуть немного можно. Спали до восьми. Разбудил звонок Вьюжина.
Мамаев ответил:
— Стрела-2 слушает!
— Спишь в оглоблях, Стасик?
— Извини, Первый! Прими доклад!
— А чего его принимать? Он по полочкам разложен в утренних газетах! Да, надо признать, поработали вы с Лебедем на славу! Что, Конана уродовать обязательно было?
Капитан зло ответил:
— Обязательно! Интересно, как бы ты поступил на моем месте?
Майор сбавил тон:
— Ну, ну, не кипятись! Ладно, поднимайтесь и отходите, как договаривались. Конец связи.
Закончив переговоры с командиром группы, Мамаев разбудил Лебеденко. Спустя полчаса они покинули конспиративную квартиру. Андрей поехал к Театру на Таганке, капитан в больницу, до которой на метро было езды не более пятнадцати минут. Еще минут пять пешего хода. Выйдя из метро, Станислав подошел к киоску «Роспечать». Попросил одну из центральных газет. Пожилая женщина выполнила его просьбу. Взяв газету, капитан на первой же полосе прочитал: «Кровавая бойня в дачном поселке». И ниже вопрос: «Наступил очередной этап бандитских разборок?» Так, подробности на второй странице, раскрыл газету. Увидел фотографии мертвых Кольцова, Копылова, Сазана, Рустама и Фаната. Особенно впечатлял Конан на окровавленной простыне. Глаза его были широко открыты, в них мука и боль. Ниже в статье приводились различные версии причин такого жестокого и несправедливого, по мнению репортеров, убийства. И среди них ни намека на случай с Еленой. Это хорошо! Милиции не пришло в голову связать найденную изнасилованной недалеко от особняка Кольцова женщину с хозяином усадьбы. Да и как они могли связать два этих случая, когда нигде спецы не оставили следов? Задавался также вопрос, а не связана ли насильственная смерть Копылова со смертью преступного авторитета и его ближайшего окружения. Но ответа на него не давалось. Одни предположения. Милиция же вообще отказывалась от каких-либо комментариев по этому поводу. Нет, не зря вчера Мамаев позвонил охране. Журналисты сработали выше всяких похвал. Оперативно, ничего не скажешь! Купив цветы и апельсины в следующих киосках, капитан вошел в приемный покой. Удостоверение сотрудника ФСБ сыграло свою роль, и его пропустили в отделение. Супругу по-прежнему охраняли. Милиция также пропустила мужа к жене.
Капитан вошел в палату, аккуратно притворив за собой дверь. Ему показалось, что супруга спала. Но Елена тут же повернулась к входу:
— Стас? Ты? Не ждала, но рада! Очень рада!
— Здравствуй, Лена, как ты?
— Здравствуй, Стас! Я нормально!
— С Настей все в порядке?
— Да. Почти каждый день приходит, то с бабушкой, то с дедушкой!
— Понятно! Галина Павловна по-прежнему пытается настроить тебя против меня? Для нее офицер – не очень удачный выбор дочери!
— Нет, Стас! Случившееся изменило нас всех. И маму тоже. Честное слово, сейчас она клянет себя за то, что безобразно, это ее слова, относилась к тебе!
— Ну и ладно!
Капитан поставил букет алых роз в двухлитровую банку, другой, более подходящей для цветов емкости в палате не оказалось, пакет с апельсинами положил в тумбочку, с трудом засунув его на верхнюю полку, переполненную различными продуктами.
Лена произнесла:
— Не надо было тратиться! Обо мне заботятся. А вот ты, наверно, постоянно голоден! Кормить-то некому?
— Ничего! Иногда просто необходимо поголодать!
— А ты похудел. Это заметно. Но выйду отсюда – займусь тобой! Хорошо?
— Конечно!
Взгляд Елены вдруг помрачнел.
— Если, конечно, бандиты дадут нам спокойно жить?!
Капитан взял в руку ладонь жены, присел на краешек койки:
— Никто не помешает нам жить так, как этого захотим мы!
— Мне бы твою уверенность!
Капитан достал купленную в киоске газету:
— Ты можешь убедиться в этом сама!
Передав жене газету, Мамаев отошел к окну. Елена принялась читать. Вскоре она тихо позвала его:
— Стас!
Капитан подошел к супруге:
— Что, милая?
— Это ты их?
— Да! Я никому не позволю поднимать руку на жену!
— Господи! Вот ты какой?!
— Какой? Жестокий, беспощадный, хладнокровный убийца?
— Нет, что ты, Стас, любимый! Я так виновата перед тобой. Жила рядом и не видела ничего. А ведь ты в каждой командировке рискуешь жизнью! Рискуешь собой ради других… ради того, чтобы такие, как я, Настя, мама, папа, жили спокойно и мирно! Прости меня, Стас!
Мамаев поцеловал жену:
— Ты повторяешься, дорогая! Не надо извинений, прошлое забыто раз и навсегда. Остается только будущее! Но мне пора.
— Стас?!
— Надо идти, Лена, меня ждут! Но я еще зайду, чтобы навсегда забрать тебя отсюда!
— Я буду ждать!
Еще раз поцеловав супругу, Мамаев покинул больницу, не забыв прихватить с собой и газету. Оставлять ее в палате не стоило. Нельзя давать следствию ни единой зацепки, способной связать изнасилование с бойней в поселке! А газета зацепка!
К театру капитан прибыл, уложившись в отведенное ему время. У билетных касс стояла машина отряда. На заднем сиденье беззаботно дремал старший лейтенант Лебеденко. Когда рядом с ним уселся Мамаев, личный водитель полковника Клинкова повел «Волгу» в загородную резиденцию Главного управления по борьбе с терроризмом, где офицеров спецгруппы «Стрела» ждал командир отряда «Рысь».
Генерал-майор Федин опоздал на час, что вызвало раздражение у Самаранова. Бывший командующий военным округом привык, чтобы его приказы выполнялись точно и в срок. Но у командира корпуса нашлось оправдание, этим же вечером на 18.00 он был вызван в Главкомат сухопутных войск.
Узнав о вызове, Самаранов спросил:
— Кто и зачем вызывал?
Федин не без удовольствия ответил:
— Главком вызывал. Спрашивал, как я смотрю на то, что меня хотят назначить командующим армией на Дальнем Востоке?
Самаранов подозрительно сощурил глаза:
— Надеюсь, с радости великой, ты не дал тут же согласие?
Федин улыбнулся:
— Конечно, нет. Ответил, надо подумать. Мол, ответственность какая, смогу ли?
— Правильно сказал! К черту какую-то общевойсковую армию, когда ты скоро станешь сам раздавать должности кому захочешь.
— Быстрее бы настало это время!
— А вот это, дорогой Петр Георгиевич, во многом зависит от тебя!
— Вы знаете, Григорий Савельевич, я готов выполнить свою миссию. Но день сменяется ночью, ночь днем, проходят сутки, недели, а мы, извините, все топчемся на месте!
Самаранов взглянул на командира корпуса:
— Ошибаешься, генерал! Мы продвинулись далеко вперед. Благодаря моим усилиям и финансам комитета мы все же сумели получить информацию о том, как разблокировать мобильные ракетные комплексы, и вполне можем произвести несанкционированный пуск ракет, ударив по нужному нам району!
Ответ Самаранова удивил Федина.
— Я не сомневался в ваших, Григорий Савельевич, поистине величайших организаторских способностях, но чтобы получить доступ к управлению ядерными силами? Извините, как вам удалось это?
Бывший командующий усмехнулся:
— Работаем, Петя, а не топчемся, как ты выразился, на месте! Короче, мы сможем снять блокаду Москвы с ракет, но будем ограничены во времени. У нас одна неделя.
Федин воскликнул:
— Тогда надо начинать?!
— Надо! – согласился Самаранов. – Сегодня и начнем планировать операцию. Что у нас со «спектром»?
— Система у нас. Можем воспользоваться ею в любое время. Но сначала надо подвести к дивизиону наши штурмовые силы.
Бывший командующий уточнил:
— До полигона одной из твоих дивизий, в состав которой входит полк, где скрыт дивизион, сто двадцать километров?
Генерал подтвердил:
— Около того.
— Вертолетные площадки на полигоне, естественно, имеются.
— Имеются, но ими мы не сможем воспользоваться. Они в распоряжении вертолетного полка. Конечно, и этот полк подчинен мне, однако высаживать непонятно откуда появившееся спецподразделение на этих площадках очень рискованно. Высадка сразу привлечет внимание контрразведки, даже если я и прикрою ее, отдав лично распоряжение разрешить посадку вертолетов. Кому, как не вам, знать, что особисты работают автономно, решая собственные задачи, определенные ФСБ?
— Что предлагаешь взамен?
— На окраине полигона находятся полуразрушенные казармы, когда-то используемые отдельным разведывательным батальоном, который перебросили в другое место. Сейчас полигон пуст и неохраняем! Казармы обветшали, но в них еще может в теплое время года разместиться личный состав, а главное, между ними и лесом есть ровная площадка, вполне пригодная для посадки «вертушек». И не только «МИ-8», но требующих разгона «МИ-24».
Самаранова заинтересовала информация Федина. Он указал на карту:
— Покажи-ка, где находятся эти казармы.
Командир корпуса сориентировался быстро и очертил на карте карандашом неправильной формы окружность:
— Вот здесь!
Бывший командующий нагнулся над столом:
— Так! Слушай, Петя, а ведь это очень даже удобное место. От казарм, если пройти окраиной леса, можно спокойно выйти к дороге, ведущей к пункту дислокации комплексов!
Федин подтвердил:
— Можно! – И добавил: – Я, как видите, тоже работаю!
— Молодец! Выйдя к дороге ночью и применив «спектр», мы пробьем «паутину». Но на час. А до пусковых установок десять километров. Пешком не успеть.
Федин вновь ухмыльнулся:
— А пешком и не надо! В нужное нам время я отдам приказ командиру отдельного автобатальона провести ночной контрольный марш одним из его взводов. И определю маршрут, по которому колонна подойдет туда, куда нам нужно! Останется нейтрализовать на время автомобилистов, и техника в наших руках. А что такое нейтрализовать тридцать человек автобата нашими диверсантами? Ерунда, тем более автомобилисты будут иметь оружие без боеприпасов!
Самаранов ударил ладонью по столу:
— Отлично!
Федин произнес:
— Вот только где вы намерены взять вертолеты? Потребуется не менее трех «МИ-8».
— Не догадываешься?
— У меня?
— Конечно! Или ты не в состоянии управлять своей штабной эскадрильей?
— Но… особисты!
— К черту особистов! Смотри на карту! Забрать штурмовиков надо из лесного массива, вот здесь! И бросить на полигон. Разве это сложно? Допустим, твоими действиями заинтересуется контрразведка, но ей понадобится время, чтобы выяснить, куда и зачем летало звено «вертушек». Ты же поставишь задачу летунам так, чтобы они не были в курсе цели полета. Скажем, проводится переброска мотострелковой роты из одного полка в другой. Пока они разберутся, что к чему, мы уже выйдем к позициям. Все дальнейшее нас не интересует. Кроме, естественно, организации собственной обороны и охраны захваченного дивизиона. Но с этой задачей мы справимся на месте. А вот дальше начнется самое интересное!
Федин спросил:
— Вы намерены лично возглавить операцию?
— Нет! На это есть подполковник Быков. Но я пойду с отрядом. Мое место на позициях дивизиона. Как и твое, Петя! И с момента прибытия на эти позиции мы с тобой, генерал, станем персонами, которых объявят вне закона! Ненадолго! Учти это!
— А что, собственно, учитывать? Я прекрасно знаю, что начнется в Москве после захвата нами ядерного дивизиона!
Самаранов отрицательно покачал головой:
— Нет, Петр Георгиевич, ты даже представить себе не можешь, какой шум поднимется в столице, как только мы получим доступ к ядерному оружию!
— Это еще почему?
— Ты узнаешь, почему! Всему свое время. Итак, давай начнем детальную отработку плана операции!
Самаранов заговорил, иногда что-то указывая на карте. Закончил доклад словами:
— Таким образом, к 17.00 16 августа ты, Петр Георгиевич, пришлешь вертолеты «МИ-8» на поляну лесного массива в указанном квадрате. Туда же будет стянуты наши штурмовые силы. Я лично встречу «борты». И вместе с ними прибуду к заброшенным казармам на окраине полигона. На этом этапе «вертушки» встречать будешь ты, уже обеспечив контрольный выезд взводной колонны подчиненного тебе батальона материально-технического обеспечения. Далее, как договорились. Особо обратить внимание на подготовку к акции командира ракетного дивизиона полковника Табанова. Задачу Виктору Михайловичу поставишь лично, передав еще пятьдесят тысяч долларов из фонда комитета, деньги заберешь при отъезде. От его действий зависит многое, генерал. На этот раз не все, но многое! Впрочем, после встречи с Табановым обеспечь мне с ним связь!
Федин кивнул:
— Есть!
— Вопросы?
Командир корпуса хотел задать вопрос, но в это время запиликал сотовый телефон Самаранова.
Бывший командующий, посмотрев на дисплей, усмехнулся:
— Марканов!
Комкор не понял, чему усмехнулся отставной генерал-полковник.
— Добрый вечер, Игорь Владимирович! – ответил Самаранов. – Что-то поздновато вы звоните, или случилось что?
Голос высокого чиновника звучал раздраженно и достаточно громко, чтобы, кроме Самаранова, его мог слышать и Федин.
— Звоню, когда захочу. Что с операцией?
— Готовим!
— Долго готовите! Теряете время! А оно дорого!
Самаранов спокойно заметил:
— Что-то я не наблюдаю никаких событий, способных радикально изменить обстановку в обществе!
— Это ты не наблюдаешь потому как… ну да ладно. Когда будет готов план операции?
Бывший командующий ответил:
— Думаю, 16 августа я смогу представить его вам на согласование.
Федин удивленно взглянул на Самаранова – почему 16 августа? Шестнадцатого числа операция уже начнется?!
Марканов немного успокоился:
— Шестнадцатого? Хорошо! Дополнительно сообщите мне время доклада. Я сам определю место встречи!
— Есть, Игорь Владимирович!
— И постарайтесь, Григорий Савельевич, сделать так, чтобы исключить даже малейший риск срыва акции. За нее вы головой отвечаете!
— Я это помню, господин Марканов!
— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Игорь Владимирович! – Самаранов отключил телефон, бросил взгляд на Федина: – Ну что ты так на меня смотришь, Петя?
Федин произнес:
— Вы назвали дату согласования плана на число, когда наши штурмовые силы практически уже начнут операцию?!
— Ну и что?
— Это значит…
Бывший командующий поднялся:
— Это, Петр Георгиевич, означает то, что переходное правительство в результате проведенной операции возглавлю я!
— Вы?
— А ты думал – Марканов? Да вот ему!
Самаранов неожиданно ударил левой рукой по правой, согнутой в локте, показывая неприличный жест.
— Власти чинуша захотел? Получит. Пулю в лоб. Первого к стенке поставлю.
Федин попытался что-то сказать, но Самаранов перебил его:
— Не уберем Марканова, он же нас и объявит террористами, как возьмем власть. Да только хрен у него получится чужими руками жар загребать. Переходное правительство возглавлю я и только я. Потом, после наведения в стране жесткого порядка, – выборы, безальтернативные, единодушные, как в славные времена брежневского застоя. Все все «одобряем». И не иначе! Иначе нельзя – боком выйдет!
— Вы, вы решили возглавить государство?
— Да, Петя, я так решил, а тебя что, подобный расклад не устраивает?
Федин не ожидал подобного поворота.
— Устраивает, но… как-то получается… ведь Марканов финансирует нас и финансирует достаточно щедро.
Самаранов ухмыльнулся:
— Это сейчас, пока мы ему нужны. Отработаем свое, надобность в нас сразу отпадет. И что сделает Марканов? Воспользуется ситуацией, выступит переговорщиком, уговорит нас, террористов, сдаться, станет героем и вместе с Пегиным и его политической партией на вершину Олимпа! Нас же, генерал, под суд! Или по-тихому в следственном изоляторе удавит! Но не получится Самаранова объегорить. В чем Марканов убедится 16 августа!
Федин вздохнул:
— Дай-то бог, чтобы по-вашему вышло.
Самаранов заверил верного соратника:
— Выйдет, если ты, Петр Георгиевич, не подведешь!
— Я не подведу! Слово офицера!
— Вот и хорошо! Поезжай в свой штаб, работай по плану! Как все будет готово – доложишь мне! И тогда… тогда, Петя, начнется новая эпоха в истории государства Российского. Эпоха, которую мир запомнит надолго!