В 21.00 в кабинете Шаповалова собрались полковник Клинков, майоры Вьюжин, Градовский и Дронин –  командный состав отряда специального назначения «Рысь».

Генерал открыл совещание вопросом к Клинкову:

— План действий по операции «Гильотина» готов?

Полковник ответил:

— Так точно!

Шаповалов обратился к Градовскому и Дронину:

— Вы, ребята, пока посидите, послушайте товарищей, вашу задачу в той же операции обсудим позже.

Повернулся к Клинкову:

— Докладывай, Сергей Сергеевич!

Командир «Рыси» встал:

— План таков. Главная задача –  как можно быстрее попасть вместе с Флинтом в Пакистан. Причем шумно, то есть таким образом, чтобы это выглядело, как настоящий прорыв какой-то банды из Бутара. Предлагаю использовать в акции капитана Мамаева, старшего лейтенанта Лебеденко и прапорщика Дубова, которым предстоит перевоплотиться в Охотника, Корейца и Питона. Прорыв провести на вертолете военно-воздушных сил Бутара, который следует захватить на военном аэродроме Тарсу, что в двадцати километрах от границы между Бутаром и Тайруном, севернее нашей нынешней дислокации.

Шаповалов взглянул на карту. Сказал:

— Продолжай, Сергей Сергеевич!

Полковник указал на ту же карту:

— До аэродрома Тарсу –  52 километра, считая от пограничного пункта дороги, ведущей в Тайрун от Тайбы через тот тоннель, возле которого мы отрабатывали банду Охотника. Расстояние слишком велико, чтобы быстро преодолеть его. Путь небезопасен. Без техники не обойтись.

Генерал проговорил:

— Ты что, хочешь выслать основную группу на автомобиле из Тайруна?

Полковник отрицательно покачал головой:

— Нет! На нем мы не доберемся до нужного объекта!

— Так что предлагаешь?

Клинков объяснил:

— После того как президенту Бутара удалось подавить мятеж в зародыше, он ввел в стране чрезвычайное положение, это факт известный. Действия Карагаба вполне оправданны. Если Дуни покинул страну, то сообщники мятежного генерала остались в Бутаре. Их необходимо найти. Вот службы безопасности и ищут тех, кто сотрудничал с Дуни. Проверяются все населенные пункты, дороги патрулируются армейскими мобильными группами.

— Ну и что? Не вижу никакой связи между чрезвычайным положением в Бутаре и способом для нашей основной группы захватить вертолет в Тарсу!

Полковник ответил:

— Между тем она существует. Я не зря сказал о том, что дороги Бутара патрулируются войсками. Как нам удалось узнать, связавшись с Соколовской, патрули контролируют и трассу Тайба –  граница с Тайруном. На безлюдный и в принципе спокойный участок ежедневно в 18.00 выходит один бронетранспортер еще нашего, советского производства БТР-60 БП. Патруль состоит из четырех человек: командира, механика-водителя и двух стрелков. Зона ответственности этого патруля –  участок дороги от перевала до границы. Режим патрулирования неизвестен, но его нетрудно определить!

Генерал взглянул на командира «Рыси»:

— Ты предлагаешь до кучи захватить еще и бутарский бронетранспортер?

Полковник кивнул:

— Вот именно! Как это сделать, решит Мамаев, который сегодня в ночь выведет группу в Бутар. Солдат патруля, естественно, никто уничтожать не будет. Нейтрализуем на время, и все. А на бронетранспортере Мамай доберется до Тарсу за час. Далее захват вертолета. Это уже дело техники.

Генерал потер лоб:

— Как у тебя все просто получается, Сергей Сергеевич! Перешли границу, захватили бронетранспортер, добрались до аэродрома, выбрали вертолет и спокойно на нем ушли в Пакистан! А охрана аэродрома? А проверка «вертушки»? Наконец, сам полет над территорией Бутара? Или ты считаешь, системы ПВО соседей, сосредоточенные на севере страны, без проблем пропустят нас? Летите спокойно, ребята, мы понимаем, вам очень надо, так?

Полковник взял в руки указку:

— Нет, не так. А посему на этапе действия группы в районе аэродрома необходимо с территории Тайруна провести воздушный отвлекающий маневр.

— В смысле?

— Допустим, двойка учебных штурмовиков этого полка, проводя ночные полеты, «случайно» нарушает воздушное пространство Бутара. Причем штурмовики хоть и учебные, но полностью укомплектованные штатным боекомплектом. И нарушает как раз в зоне ответственности средств ПВО северного направления.

Шаповалов покачал головой.

— Да, фантазии тебе, Сергей Сергеевич, не занимать. Но, в принципе, организовать «инцидент» со своевременным оповещением бутарцев, дабы они не подстрелили штурмовики, мы можем.

— Думаю, и оповещать соседей не придется. Зенитчики сами выйдут на пилотов нарушивших границы самолетов. И, как положено, потребуют их приземлиться на ближайшем аэродроме Бутара. Если летчики откажутся, их, понятно, предупредят, что в этом случае средства ПВО вынуждены будут открыть огонь. Но, получив информацию, что самолеты сами в состоянии уничтожить устаревшие комплексы ПВО Бутара, зенитчики наверняка откажутся от каких-либо действий против штурмовиков и те спокойно вернутся на базу. Во время всей этой катавасии, когда зенитчики будут отвлечены штурмовиками, мы и проскочим на захваченном вертолете территорию, контролируемую ПВО Бутара, уйдя в горы соседней страны, где никаких средств ПВО никогда и в помине не было. И выйдем к Пакистану!

Шаповалов вновь покачал головой:

— А я не знал, Сергей Сергеевич, что ты до такой степени авантюрист! Но ладно, с пролетом через Бутар вопрос решим, с патрулем твои орлы разберутся. Но как они определят готовый к вылету вертолет?

Полковник пожал плечами:

— Да очень просто. Любая войсковая часть несет службу согласно уставам. Только уставы у разных стран разные. Но одно в них есть общее. Это организация караульной службы и службы внутреннего наряда. Мы посмотрели уставы Бутара, их здесь в библиотеке валом, нашли, правда, устаревший, но это ерунда, боевой устав ВВС соседнего государства. Он словно списан с наших документов. Я к чему говорю об этом. К тому, что в авиационной части, кроме внутренних нарядов и караулов, назначается дежурное звено боевых вертолетов или самолетов, готовых в любую минуту выполнить задачу по своему прямому предназначению. Так вот, мы захватим как раз тот вертолет, что будет стоять у помещения дежурной смены пилотов, с нейтрализацией, опять-таки временной, последних.

Генерал спросил:

— О возможных последствиях подумал?

— Обижаете, Андрей Александрович!

— Как думаешь работать в Пакистане?

— По обстановке!

— Уверен, что Флинт не сдаст вас людям Маджахура?

— Зачем? Чтобы Маджахур приказал повязать всех, включая Флинта, и отрезать головы по приказу Абделя, узнавшего о том, что Харт обманул его, и при этом получающего возможность сэкономить кучу денег? Нет. Флинт ввел шейха в заблуждение, когда говорил из камеры, и теперь вынужден пахать на нас. Понятно, что при первом же представившемся случае он попытается слинять, но мы подстрахуемся.

Генерал поинтересовался:

— Каким образом?

— «Укусом гюрзы»!

— Ты хочешь ввести ему яд замедленного действия?

— Почему нет? С передачей капсулы, содержащей противоядие, которая открывается автоматически, но по истечении запрограммированного срока. Флинт должен знать о подобных штучках. Мы при нем запрограммируем капсулу на 24 часа, так как смертельный препарат начинает действовать спустя 30 часов после инъекции. И будет работать на нас Флинт как миленький. Конечно, подленько все это и не по-нашему, но, к сожалению, по-другому с такими, как он, нельзя.

Шаповалов постучал пальцами по подлокотникам кресла.

— Что в это время делают остальные бойцы группы «Стрела»?

Поднялся Вьюжин:

— Разрешите на этот вопрос ответить мне!

Генерал согласился:

— Валяй, Игорь Дмитриевич! Тоже, как Клинков, наверное, замутишь ситуацию до предела?

Вьюжин ответил:

— Отнюдь! Ее и Сергей Сергеевич не мутил. Вы просили подробности, он вам их и выдал. В моем же случае и подробный доклад займет немного времени.

— Ну давай, давай, слушаю!

— Одновременно с выходом основной группы оставшихся бойцов «Стрелы» необходимо напрямую из Тайруна перебросить в тот же Афганистан. Высадку провести в квадрате…

Шаповалов вновь взглянул на карту:

— В лесной массив за перевалом ущелья Аджраб?

— Так точно! Как видно на карте, лес изобилует полянами, где можно высадить из вертолета группу, которую к резиденции Абделя в Назари поведу я!

Генерал проговорил:

— Ясно! Вы решили атаковать шейха с перевала? У вас все?

Вьюжин ответил:

— Так точно!

Генерал поднялся:

— Тогда у меня вопрос к командиру «Стрелы». Ваши люди, которые пойдут основной штурмовой группой, владеют английским языком настолько свободно, что люди Маджахура или Абделя не заметят подставы?

Вьюжин ответил:

— Нет, товарищ генерал. Они владеют английским языком не настолько свободно, чтобы сойти за англичан, но кто будет с ними разговаривать? Для этого с группой идет Флинт. Он командир, истинный британец, ему и вести разговоры. Хотя бы в Пакистане. А как только Мамаев с ребятами доберется до резиденции, будет уже не до разговоров. Мы атакуем логово Абделя с ходу и с двух направлений. Возможно, коварный шейх сумеет каким-то образом слинять из резиденции, я не исключаю этого, он мастер на подобные штучки, но и в этом случае путь отхода у него один –  Ажрабское ущелье. На запад. А его перекроют ребята «Осы» и «Зенита», да и мы далеко не отпустим шейха от себя. Уверен, на этот раз он не уйдет от возмездия!

— Значит, и тебе требуется вертолет?

— Можно планер! Мы с планера высаживались в болото, когда отрабатывали отморозка, захватившего боевые позиции ракетного дивизиона стратегического назначения.

— Шутишь? Это хорошо!

Генерал хлопнул ладонью по столу:

— Ладно! План утверждаю! Лучшего нам все равно не придумать. Да и не подготовить. Не хватит времени. А посему переход границы основной группе капитана Мамаева назначаю на сегодня, на 23.50. Далее действовать по плану. Связь по необходимости. Я здесь организую дежурство вертолетов, чтобы в случае возникновения непредвиденных обстоятельств вытащить вас из Бутара. Но только из Бутара. Из Пакистана сделать это уже не удастся. Будет вам и отвлекающий маневр штурмовиков. Время начала игры определить по обстановке отдельным докладом перед самым вылетом с аэродрома Тарсу! Кстати, кто будет управлять «вертушкой»?

Ответил Вьюжин:

— Любой из трех офицеров основной группы. У меня все в отряде умеют управлять и вертолетами, и самолетами транспортной авиации. С истребителями тяжелей, но надо, взлетят и на них. Другое дело, как совершить посадку! Но думаю, все будет удачно!

Шаповалов сказал:

— Хорошо! Вьюжин может быть свободен. Иди, Игорь, готовь группу. Отправим Мамаева, затем займемся тобой!

Майор козырнул:

— Есть!

И покинул кабинет.

Шаповалов приступил к обсуждению плана действий в Афганистане диверсионных групп майоров Градовского и Дронина. Гусляров уже сообщил, что из Таджикистана в Афганистан готовится рейс с гуманитарной помощью. Начальнику Главного управления по борьбе с терроризмом удалось договориться с пилотами «Ил-76» о содействии в переброске за речку боевого подразделения российского спецназа. Благо экипаж состоял из российских офицеров. Осталось забросить группы «Рыси» в Таджикистан. С этим в Тайруне проблем не существовало.

Афганистан. Резиденция Абделя Аль Яни в Назари.

17.10 местного времени 9 октября

Отключив станцию после неожиданного выхода на связь Флинта, которого, как и всех его подчиненных, после срыва акции в Бутаре шейх считал мертвым, Абдель взглянул на помощника:

— Ты все слышал, Талбок! Что скажешь по поводу воскрешения Харта?

— Скажу, если человек не умирал, то ему и не воскресать. Ясно, что Флинт, а также его подельники-европейцы выжили. Каким-то образом, но выжили! Впрочем, это не удивляет меня. На то они и профессионалы, чтобы выживать там, где это практически невозможно.

— Ты считаешь, в срыве акции против русских виноват Фалади?

Талбок пожал плечами:

— Не знаю. Но Фалади действительно частенько переоценивал собственные силы. Не исключено, что у покойного Рамазана, да примет Аллах его мятежную душу, не сложились отношения с Флинтом. Британцы, как известно, отличаются спесивостью и свое пренебрежение к нам, людям Востока, особо не скрывают. Фалади мог настроить своих подчиненных против британцев, желая в случае успеха акции возложить лавры победы на себя, наемников же по-тихому убрать. Это в стиле Фалади. И потом, шейх, мы не можем не учитывать тот факт, что Дуни, будь проклят его род, так и не выступил против Карагаба, а русская разведка могла узнать о планируемой против посольства и строителей акции. Не потому ли Абу Бар свободно покинул Бутар? Другим это не удалось.

— Думаешь, он мог сдать акцию русским?

Помощник ответил:

— Думаю, русские каким-то образом сумели вычислить замысел Дуни, и тот откупился от разведки сдачей Фалади с наемниками в обмен на возможность ухода из Бутара.

— Но тогда… русские при штурме посольства и ГРЭС предотвратили бы потери среди своих сограждан. А они, и это точно известно, потеряли убитыми пятьдесят человек.

— Так Флинт и говорил, что это сделал он. Наверное, поняв, что его люди не смогут руководить бойцами Фалади, и просчитав последствия действий Рамазана, в том числе и последующее собственное уничтожение, опытный Флинт отделил своих британцев от наших воинов и действовал автономно. Только этим можно объяснить, что при штурме объектов отряд Фалади русские уничтожили, но сами неожиданно получили удар оттуда, откуда не ждали. Они просто потеряли наемников, не зная о сложностях взаимоотношений между Фалади и Флинтом!

Абдель погладил бородку.

— Исходя из твоих умозаключений, получается, что Флинт выполнил свою задачу? Выполнил настолько, насколько позволила обстановка? Хотя в складывающейся на момент штурма объектов ситуации он мог просто увести своих британцев в сторону. Вывести из игры.

— Получается так! Вариантов причин, которые повлияли на обстановку и решение Флинта действовать так и не иначе, много, и правды мы, к сожалению, не узнаем никогда, если не примем за правду слова Харта. Нам просто не от кого узнать, как развивались события в Тайбе.

Шейх проговорил:

— Вот это меня и настораживает. Весь отряд Фалади погиб, все наемники-британцы остались живы. И теперь ликвидацию пятидесяти русских приписывают исключительно себе.

Помощник спросил:

— Вас терзают сомнения насчет искренности Флинта?

Абдель признался:

— Да, Талбок! Я не верю ему, хотя вроде все говорит о том, что он по связи докладывал правду. Но нам его не проверить!

Талбок возразил:

— Ну почему же? Флинт запросил встречи, что вполне естественно.

Абдель перебил помощника:

— И это меня настораживает! А если он работает под контролем российских спецслужб?

Талбок поклонился:

— Извините, шейх! Позвольте я сначала завершу мысль, которую начал развивать, а потом выскажу мнение насчет вашего предположения о работе Флинта под контролем русских!

— Хоп! Говори!

— Итак! Флинт запросил встречи с вами и обозначил ее цель –  получение денег за ту работу, которую выполнили в Бутаре он и его наемники. Это логично. Ведь пятьдесят неверных уничтожены. И доказать, что не группой Флинта, невозможно. Вы согласились встретиться, определив ему маршрут подхода к резиденции через Пакистан. Для Флинта это самый неудобный путь в Афганистан. Проще пройти через Тайрун, о чем он открыто заявил. Вы же настояли на Пакистане, и, когда он попросил помощи, вы отказали, определив сроки, в которые Харт должен прибыть сюда, предварительно вступив в контакт с людьми Маджахура. Теперь Флинт вынужден идти в Пакистан. Как он это сделает? Скорее всего предпримет попытку захвата какого-либо воздушного судна. Удобнее всего ему угнать вертолет с аэродрома Тарсу. На малой высоте, используя местный ландшафт, у него есть шансы миновать огневые позиции ПВО Бутара. Уверен, Флинт пойдет этим путем! У нас же появляется возможность проконтролировать его действия прямо в Тарсу.

Абдель взглянул на помощника, спросил:

— Каким образом?

— В Тарсу, в поселке рядом с аэродромом, живет мой дальний родственник. В свое время, в 80-е годы, русские убили его отца, служившего у Ахмадхана, совершавшего нападения на советские автоколонны на подъезде к тоннелю перевала Саланг. Мать умерла. Пацана подобрала бездетная семья бутарцев, покинувших в те же годы Афганистан. Так он оказался в Тарсу, где позже, уже при Карагабе, был размещен военный аэродром. У меня есть связь с Рахимом. Редко, но мы общаемся друг с другом. Он не знает, чем занимаюсь я, но я знаю, что он служит вольнонаемным на этом аэродроме. Обычным водителем топливозаправщика. Если я откроюсь ему, он не сдаст меня, но расскажет все, что произойдет на аэродроме, если, конечно, я не ошибаюсь в своих расчетах насчет действий Флинта.

Абдель сощурил глаза.

— Не сдаст, говоришь? А если сдаст?

— Нет! У него в Кандагаре осталась сестра. Она раба одного местного бая. А Рахим очень жалостливый человек. Я же могу помочь ему освободить сестру.

Шейх кивнул:

— Я все понял! Меня продолжает удивлять то, что у тебя на все вопросы найдется ответ. И везде ты имеешь связи!

Талбок поклонился:

— Поэтому я не рядовой боец, а помощник самого Абделя Аль Яни! И мне помогает Аллах!

— Это неоспоримо! Аллах отчего-то слишком милостив к тебе. Но вернемся на землю! Значит, так! Срочно связывайся со своим родственником, пусть отслеживает обстановку. Но не дай всевышний твоему Рахиму проболтаться о порученном задании. Тогда он не только своей сестры не увидит, но и всех своих близких. Да и смотреть ему на мир будет нечем. Перед казнью ему выжгут глаза. Это передай обязательно! Страх –  великое дело. Чем человек жалостливей, тем более он подвержен страху. Только страх перед возможной карой заставит его сделать то, что надо нам. Ты все понял, Талбок?

Помощник поклонился:

— Я все понял, саиб!

— Тогда иди, работай, а мне надо побыть одному, наедине с мыслями. Я должен тщательно обдумать складывающуюся обстановку.

Не переставая кланяться, Талбок спиной вперед вышел из кабинета грозного хозяина.

Временная дислокация отряда спецназа «Рысь» на военном аэродроме демократической республики Тайрун. 22.00 местного времени. Отсек Клинкова

— Ну, вот, Игорь, –  сказал Клинков Вьюжину, –  все вроде и разложили. Понятно, в реальности ситуация может измениться в любой момент, и кардинально, но общая линия действия наших сил определена. Раз твоим ребятам предстоит работать с Флинтом, думаю, самое время познакомить их поближе и с наемником, и с задачей, которую им придется выполнить совместно с бандитом. Представляю реакцию Лебеденко, но ты успокой старшего лейтенанта. Будет взбрыкивать, передай: по возращении и, несмотря на результат, а также прежние заслуги перед Родиной, уберу его из отряда к чертовой матери. Пойдет пехотной ротой в войска командовать или в штаб какой-нибудь захудалой части.

Вьюжин улыбнулся:

— Лебедя этим не испугаешь! Да и не отдам я его никому!

— Что значит не отдам?

— А то и значит! Группа –  единый коллектив. Мы друг другу роднее родных. И если заденут кого-то одного, на защиту встанут все. Так что, пытаясь убрать из подразделения Лебеденко, вы, Сергей Сергеевич, рискуете потерять всю группу «Стрела» во главе со мной!

Клинков укоризненно покачал головой:

— Неправильную позицию занял, майор! Хотя… признаться, на твоем месте я, наверное, поступил бы так же. Но Лебедя все равно предупреди.

— Я могу идти?

— Удивлен, что ты еще здесь!

— Понял! Пошел!

Вьюжин прошел к себе. Вызвал офицеров группы, благо номер майора позволял разместиться не только его подчиненным, но еще и отделению охраны. Правда, отсутствовала офисная мебель, но в ней не было никакой необходимости. Спустя три минуты у командира собрались все бойцы его диверсионно-штурмового подразделения. Расселись произвольно, кто на диване, кто в креслах, Лебеденко предпочел стоять. Вьюжин обвел подчиненных взглядом, спросил:

— Как настроение, орлы?

Ответил, как нетрудно догадаться, Лебеденко:

— Лучше всех, товарищ майор! Вы там с начальством договорились, что будем делать дальше, или у нас еще будет время побалдеть в шикарных номерах так называемой особой офицерской гостиницы?

Майор ответил:

— Да нет, Андрюша, балдежу пришел конец! В ночь начнем работу! Для постановки задач я и собрал вас здесь. А ты думал коньяком угоститься?

Лебеденко буркнул:

— От вас дождешься! Пока сам не напряжешься, никто ничего на блюдечке не принесет.

— А ты напрягался?

— Вы не знаете меня?

Мамаев одернул подчиненного и напарника:

— Хорош, Лебедь, помолчи!

— Ну вот, началось! Теперь вижу, выход на носу! Но… молчу! И очень внимательно слушаю.

— Вот и слушай!

Вьюжин повысил голос:

— Итак! Внимание! Выходим на Абделя Аль Яни! И на этот раз мы не имеем права упустить его! План действий групп таков! Первое и главное: работаем раздельно.

Далее Вьюжин довел до офицеров, что, кому и как предстоит работать по реализации плана уничтожения террориста Абделя.

Такой расклад удивил офицеров. А когда Лебеденко узнал, что ему с Мамаевым и Дубовым предстоит идти к резиденции шейха вместе с Флинтом и под видом его уничтоженных сообщников, старший лейтенант воскликнул:

— Ни хрена кренделя! Интересно, кто же такой умный решил выставить нас вместо британцев? Да мы как начнем базарить, так кранты! Нас же сразу раскусят!

Вьюжин оборвал Лебеденко:

— Ты здесь не свисти соловьем-разбойником! Кто, спрашиваешь, решил выставить тебя с Мамаевым и Дубовым вместо британцев? Отвечу: я решил! Ты что-то имеешь против? Шаповалов утвердил кандидатуры!

— Нет, майор, ну Мамай, ладно, у него хоть внешность аристократическая, я туда-сюда, если в разговор не вступать, но Дубов? Посмотрите на его фейс! Чисто рязанская физиономия! Он и немым за европейца не прокатит!

Дубов возмутился:

— Ты чего наезжаешь, Лебедь? Чем тебе мое лицо не понравилось?

— Да не в этом дело, Серега. По мне ты любой –  друг, а вот для духов ну никак не британец!

Вьюжин прекратил перепалку:

— Отставить разговоры! Решение принято, с Флинтом пойдут капитан Мамаев, он же старший подгруппы с позывным «Стрела-2» или «Второй», старший лейтенант Лебеденко –  «Двадцать второй» и прапорщик Дубов –  «Четвертый»! Допускаю на прямой связи применять обычные позывные. Впрочем, Лебеденко, –  майор взглянул на старшего лейтенанта, –  я не настаиваю, чтобы ты принял участие в операции. Могу организовать твою отправку домой! Обойдемся и без тебя!

Лебеденко растерялся:

— Как это без меня? Вы это серьезно, майор?

— Вполне, Андрюша, вполне серьезно!

— Никуда я не полечу! Придумали тоже! Куда ребята, туда и я!

— Тогда, будь любезен, прекрати свои выходки. Или хотя бы оставь их до возвращения на базу в Россию!

— Понял! Выполняю!

Командир «Стрелы» вновь обвел офицеров взглядом и продолжил постановку задачи сначала капитану Мамаеву, затем разъяснил ее Буракову, Гончарову и Бутко, которые планировались к применению в качестве поддержки основной подгруппы.

Офицеры выслушали командира.

Закончив доклад-инструктаж, майор, как положено, спросил:

— Вопросы будут?

У спецов вопросов не возникло. Хотел что-то спросить Лебеденко, но сдержался, поняв –  не время!

Вьюжин подвел итог совещания:

— Сейчас Мамаеву с подчиненными заняться Флинтом. Буракову готовить своих ребят к переброске в Афган, я к Шаповалову. Да, чуть не забыл…

Майор повернулся к командиру первой боевой двойки:

— Стас! Во время беседы с Флинтом к вам явится медик, он сделает укол наемнику. Не мешай ему!

Мамаев спросил:

— Могу узнать, что за укол?

— Яд! «Укус гюрзы»! Мы не можем полагаться на слово Флинта, поэтому будем держать его на поводке.

— Но он же через тридцать часов загнется, Игорь?

— Загнулся бы, если бы не сыворотка. После инъекции медик передаст тебе колбу с противоядием, открывающимся изнутри по импульсу спецсредства. Оно программируется. Ну, ты знаешь эти колбы?

— Знаю!

— Так вот, как обо всем договоришься с Хартом, вместе с ним запрограммируешь открытие колбы через двадцать четыре часа. Через сутки.

Капитан кивнул:

— Все ясно!

— А ясно –  расходимся! До построения, время и место которого я определю дополнительно. Вперед!

Офицеры «Стрелы» покинули и номер Вьюжина, и особую офицерскую гостиницу. Направились к гарнизонной гауптвахте.

Лебеденко, прикуривая сигарету на ходу, проговорил:

— Слушай, Стас, я так и не въехал, а о чем мы должны договориться с подонком Флинтом? По-моему, начальство уже отработало его, раз он повелся на сотрудничество с нами?

— Мы должны, Андрюша, обсудить с ним или, точнее сказать, скоординировать предстоящие действия. Понятно, что на этапе выхода в Бутар, захвата БТР, а затем и вертолета мы его задействовать не можем. Так что это предстоит делать нам с тобой! Кстати, ты еще не забыл, как управлять вертолетом?

Лебеденко отмахнулся:

— «Вертушка» ерунда. И поднимемся и приземлимся, где надо. И технику позаимствуем у соседей без проблем. Я хочу знать, что конкретно мы должны скоординировать с наемником?

— А вот об этом узнаешь из моей с ним беседы.

— Короче, с Флинтом базаришь ты, а мы обозначаем присутствие, так?

— Если угодно, то так.

— Да, мутняк! Но ладно, ты начальство, тебе видней!

— Вот именно!

За разговором спецы подошли к гауптвахте.

Их встретил старший лейтенант, офицер вновь заступившего караула. Встретил у калитки ограждения караульного помещения, поздоровался:

— Добрый вечер! Вы от генерала Шаповалова?

Мамаев подтвердил:

— Да, мы от Шаповалова, нам нужен арестант, доставленный спецназом.

— Я в курсе. Но попрошу предъявить документы!

Лебеденко вышел вперед:

— Ты чего, старлей? Какие тебе, на хер, документы?

Мамаев отстранил подчиненного:

— Остынь, Лебедь. –  И повернулся к начкару: –  В чем дело, старший лейтенант?

Начальник караула спокойно ответил:

— Ни в чем! Я обязан убедиться, что пропускаю на гауптвахту именно тех лиц, которых должен пропустить согласно полученному мной приказу вышестоящего командования.

Лебеденко воскликнул:

— Во выдал! Молодой, да ранний, видно! Ты нормально разговаривать можешь? Или от постоянного общения с уставами у тебя крышу на этой почве снесло?

Мамаев вновь осадил подчиненного:

— Лебедь! Заткнись! Не видишь, перед нами офицер, который и дышит согласно приказу.

Капитан отдал распоряжения своим офицерам:

— Передать начальнику караула удостоверения личности!

И первым вручил старлею свой документ.

Начальник караула, воплощая саму невозмутимость, внимательно ознакомился с корочками, сверил изображения на фотографиях с оригиналами, вернул документы, отойдя в сторону.

— Все в порядке! Можете войти на территорию. Караульный проводит вас к камере содержания арестованного.

Проходя мимо начкара, Лебеденко остановился, спросил у него:

— Как зовут тебя, служивый?

— Александр!

— Давно служишь, Саня?

— Третий год.

— Звание вовремя получил?

— Конечно!

— Ну да, глупый вопрос, таким, как ты, звания не задерживают. Скорей досрочно присваивают!

— Я получил точно в положенный срок!

— Молодец! Вот жена, поди, радовалась?

— Я холост.

— Резонно! Кто ж…

Мамаев окликнул подчиненного:

— Лебедь! Ты чего у калитки застрял?

— Иду!

Похлопав начкара по плечу, Лебеденко сказал:

— Ладно! Служи и дальше в том же духе! Далеко пойдешь, глядишь, до лампасов дослужишься! Но это вряд ли. У нас генералы в войсках хоть и службисты-карьеристы, но все же не до такой степени. Удачи тебе, Саня! Подчиненных не замордуй, поднимаясь по карьерной лестнице, а то и майора не получишь!

Начальник караула, улыбаясь, все так же спокойно ответил:

— Спасибо, товарищ старший лейтенант, за совет, но вас начальник ждет! И вместо того чтобы учить меня жить, лучше исполняйте свои обязанности!

Лебеденко покачал головой:

— Ну, Саня! Дай бог тебе на войну не попасть! Там таких, как ты, ой как не любят. Ни свои, ни чужие!

Мамаев крикнул:

— Лебедь! Ты чего, команды не слышал?

— Иду! Чего орать-то?

Лебеденко, оглядываясь на начкара, догнал капитана с Дубовым.

— Видали это чмо? И как только такого мудака сюда служить отправили? Ему место в рембате, каким-нибудь помощником начальника штаба!

Неожиданно караульный, сержант-контрактник, встал на защиту своего командира:

— Напрасно вы так о нем! Хороший офицер! В Чечне дважды был, ранения там получал, орден Мужества имеет. Солдаты его уважают, командование тоже.

Лебеденко искренне удивился:

— Воевал, говоришь? Никогда не подумал бы. А чего ж он тогда мозги нам сношал, ведь знал, что мы те, кто должен был прийти?

— Устав блюдет! Без этого нельзя. Он строгий, поэтому в подразделении порядок. Но дурь не гонит. Строгий, но справедливый. За солдат горой стоит, если что. А насчет жены… Был он женат. Умерла быстро. После этого он и подал рапорт в Чечню. Здесь есть кто с ним служил там. Говорят, первое время смерти искал наш лейтенант. От пули не прятался. Потом успокоился, но всегда просил его на самые опасные участки направить. Однажды пулю снайпера и поймал. Но опять в строй вернулся, хотя мог и комиссоваться!

Выслушав сержанта, Мамаев взглянул на Лебеденко:

— Вот видишь, Андрюша, а ты заслуженного офицера чмо назвал!

Лебеденко почесал затылок.

— Да и наговорил ему хреновины всякой…

— Придется извиниться!

— И извинюсь! Пред достойным человеком мне не в падлу! Пойдем назад, извинюсь.

— Только не забудь!

— Мамай! Веди к Флинту!

Харт лежал на кровати, когда в камеру вошли Мамаев, Лебеденко и Дубов. Увидев офицеров, один из которых пленил его, Флинт встал:

— Добрый вечер, господа! Насколько понимаю, вы и есть те люди, которые должны заменить моих погибших напарников.

Мамаев уточнил:

— Не напарников, Харт, а подельников. Напарники у тех, кто служит закону. У таких, как ты, –  подельники.

Флинт согласился:

— О'кей, пусть будет так. Но замечу, ваше командование выбрало не самый лучший вариант замены. Вы совсем не похожи на англичан.

Лебеденко выступил вперед:

— Не твое собачье дело, подонок, какой вариант выбирает наше командование!

Услышав, как говорит по-английски Лебеденко, Флинт поморщился:

— Ужасное произношение! Плохо вас учили. В плане владения языками!

Лебеденко повернулся к Мамаеву:

— Стас! Этот козел провоцирует меня. Еще слово вякнет, я ему морду отрихтую!

На что капитан коротко сказал:

— Молчи!

И, присев на стул, обратился к наемнику:

— Мы идем в Афганистан не речи толкать, Флинт. Разговаривать с людьми Маджахура или Абделя будешь ты. Мы же будем стрелять. Когда наступит время. Для этого знание языка необязательно.

Флинт и на этот раз согласился:

— Логично!

— Вот именно! А теперь слушай, что нам предстоит сделать уже сегодня ночью.

Мамаев довел до наемника задачу по захвату вертолета и отходу из Бутара в Пакистан.

Выслушав старшего основной группы, Флинт потер небритый подбородок:

— Хм! Нападение на бронетранспортер, нейтрализация воинского патруля, марш к аэродрому, прорыв к стоянке дежурного звена вертолетов, захват одного из них и использование для отхода из Бутара? Смело, ничего не скажешь. Насколько смело, настолько и безрассудно рискованно! По-моему, вы не учли, что армия Карагаба имеет средства противовоздушной обороны. Да, устаревшие, малоэффективные против современных самолетов, но вполне достаточные, чтобы сбить свой же устаревший вертолет.

Мамаев сказал:

— Мы учли все! И не ломай голову над тем, как мы вырвемся из Бутара. Это наша задача. Твоя работа начнется в Пакистане. И вот о ней я хочу с тобой поговорить…

Беседу прервал скрежет засова. Дверь камеры открылась, на пороге показались начальник караула и пожилой мужчина в синем костюме медицинского работника.

Врач спросил:

— Я не помешал? Мне приказано осмотреть арестанта.

Мамаев указал на Флинта:

— Он ваш! Надеюсь, осмотр продлится недолго?

— Несколько минут!

Харт насторожился:

— Что за осмотр? Я абсолютно здоров!

Врач спокойно ответил:

— Никогда нельзя утверждать, что вы абсолютно здоровы. У любого с вида здорового человека можно при желании найти столько болячек, что он удивится. Снимите лучше рубашку.

Врач также говорил по-английски. И гораздо чище, правильнее, чем офицеры спецназа.

Флинт недовольно пробурчал, снимая с себя полевую рубашку, входившую в экипировку наемника:

— Черт бы побрал всех медиков!

— Зря вы так! Никогда не обращались за помощью к докторам?

— Нет! И, надеюсь, не обращусь!

— Не зарекайтесь, мистер! Жизнь человека столь хрупка!

— Ладно, делайте свое дело! Черт знает что происходит.

Врач, повернувшись спиной к Флинту, открыл принесенный с собой чемодан. Передал Мамаеву специальную капсулу, извлек из отдельного кармашка шприц-тюбик с коричневой жидкостью. Не оборачиваясь, приказал Харту:

— Лечь на кровать, спиной ко мне!

Флинт, усмехнувшись, выполнил требование медика. И тут же вскочил, почувствовав, как ему сделали укол.

— Черт побери, доктор, что вы вкололи мне?

Врач не спеша закрыл чемодан, прошел к выходу, обернулся:

— Вам на этот вопрос ответят люди, что беседуют с вами. До свидания. Я сделал свое дело, выполнил приказ.

Дверь закрылась.

Флинт прорычал:

— Что за шутки, капитан?

Лебеденко тут же подошел к наемнику:

— Ты, урод, взял бы на полтона ниже. А то пасть быстро закрою!

Мамаев кивнул старшему лейтенанту:

— Отойди от него, Лебедь. –  И повернулся к наемнику: –  Что, спрашиваешь, тебе вкололи? Отвечу! Яд!

Глаза Флинта расширились.

— Что?!! Яд?!!

— Да! Слышал о таком препарате «Укус гюрзы»?

— Но… вы понимаете, что после этого я не буду работать на вас? Немедленно нейтрализуйте препарат!

Мамаев вздохнул:

— Немедленно не получится. Не тот ты тип, которому можно доверять, тем более в таком деле, как акция против самого Абделя Аль Яни! И что ты разволновался? Инъекция носит профилактический характер. Теперь ты знаешь, что если попытаешься вести двойную игру, то через тридцать часов сдохнешь мучительной смертью. А то, что тебе вкололи именно яд, противоядие от которого есть исключительно у спецслужб, почувствуешь с минуты на минуту. Симптомы, позволяющие отличить подлинный препарат, тебе известны?

Харт подтвердил:

— Известны.

— Вот и хорошо! Подождем немного!

Харт прилег. Спустя минуту тело его пробила судорога, затем пошла крупная дрожь, пот выступил по всему телу, боль пронзила череп. Особенно она давила на глаза. Но все кончилось так же внезапно, как и началось. Уже через минуту Харт как ни в чем не бывало обтирался полотенцем. Он убедился, что ему действительно ввели яд замедленного действия. Русские не намерены были шутить с бандитом.

Отбросив полотенце, он произнес:

— Вы сказали, если я попытаюсь обмануть вас, то через тридцать часов умру. А если сыграю честно на вашей стороне?

— Ты способен на это?

— Ради жизни человек способен на все!

Лебеденко протянул:

— Ну, это спорное утверждение. Да и не человек ты, Харт, а хищный зверь, сбесившийся от крови.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Капитан показал наемнику капсулу:

— Тебе знакома эта штучка?

— Противоядие. Сыворотка. Баллон, программируемый на определенное время.

Мамаев подтвердил:

— Точно! Мы сейчас выставим его на 24 часа. Через сутки крышка откроется, и ты получишь доступ к ампуле с сывороткой, которая быстро нейтрализует яд и спасет тебе жизнь. Почему на 24 часа? Потому что за сутки мы должны закончить акцию против Абделя!

Харт спросил:

— Капсула будет находиться у меня?

Лебеденко усмехнулся:

— Чего захотел! Чтобы ты мог слинять с ней?

— Она должна быть у меня! Я не обману вас!

Мамаев отрезал:

— Нет! Ты получишь ее после окончания акции. И учти: попытка силой захватить капсулу вызовет растворение сыворотки кислотой. Другими словами, после программирования на срок, после которого она откроется, я приведу в действие дополнительное внутреннее устройство самоликвидации спасительного для тебя препарата. И только я или мои подчиненные смогут отключить это устройство, которое сработает за полчаса до окончания запрограммированного срока доступа к препарату. Я ясно объясняю?

Харт сжал и так тонкие, как нить, губы.

— Понятно!

— Вот и прекрасно! Сейчас мы уйдем. Тебе доставят бронированный костюм, накормят перед дальней дорогой. Начало операции в 23.50. Именно в это время мы пересечем границу Тайруна с Бутаром на участке дороги, ведущей в Тайбу. Через тоннель, который твои подельники так и не сумели взорвать. В роли Охотника выступаю я, Корейца –  офицер, пленивший тебя, рядом с ним –  Питон. Вопросы, пожелания есть, мистер Харт? Впрочем, они в данной ситуации и не принимаются. До встречи!

Мамаев, а за ним и подчиненные покинули камеру, оставив Флинта в глубокой задумчивости. Страховка русских путала все его планы и рушила надежды. Спецназ вновь переиграл его, в принципе, даже и не начиная игру.

Офицеры «Стрелы» направились к калитке забора караульного помещения. Начкар находился рядом с ней. Мамаев передал старшему лейтенанту, что арестанту скоро доставят одежду и пищу, после чего прапорщик Дубов заберет его.

Начальник караула кивнул:

— Единственно, прошу не забыть прапорщика принести распоряжение командира полка об освобождении арестованного!

— Он не забудет!

— Тогда нет никаких проблем, товарищ капитан!

Мамаев с Дубовым вышли с территории караулки, Лебеденко задержался возле начкара.

— Слышь, Сань! Ты вот что, не обижайся на меня! Я нагрубил тебе, посчитав за карьериста, а эту породу терпеть не могу. Извини!

— Да ладно! Все нормально!

— Мне тут твой подчиненный кое-что рассказал о тебе. Сожалею, что так сложилась твоя жизнь. Я имею в виду супругу. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. А твои ребята уважают тебя. Не ищи смерти, придет время, она сама найдет тебя.

— Может быть.

— Так ты извинил?

— Конечно!

— Тогда пошел я! Впереди дел много!

— Представляю! Удачи тебе и твоим товарищам, старлей!

— Спасибо, Сань! Тебе тоже, всего… ну, ты понял!

— Понял!

— Бывай, друг!

— Бывай!

Лебеденко догнал Мамаева с Дубовым.

Капитан не стал задавать ему ненужных вопросов.