Проснулся Дмитрий в 18-00, как и запрограммировал себя.

Пересел на место водителя и вывел автомобиль на улицу с транспортным потоком. Через пятьдесят минут он подъехал к дому матери. Остановился перед въездом во двор, на небольшой площадке, где ранее, видимо, стояли мусорные контейнеры. Вызвал Яшкина:

— Влад?

— Здесь! Все спокойно. Я уже час тут, обошел округу, твой подъезд, закрыл чердак. Ничего подозрительного не заметил. Работай, Дима, я у соседнего дома, тебя и вход в подъезд наблюдаю.

— Добро!

Дмитрий набрал номер матери:

— Мама?

— Наконец-то! Мы с Ольгой полдня на чемоданах сидим.

— Смотри в окно. Как к подъезду подкатит джип темно-синего цвета, выходите, я на лестнице вас встречу.

— Хорошо!

Горелов медленно подъехал к дому, проехав чуть дальше нужного подъезда, включил задний ход, сдал прямо к дверям. Вышел из машины и вошел в подъезд. На третьем этаже они встретились. Дмитрий обнял мать и поздоровался с Ольгой, на секунду замешкавшись. Он помнил сестру друга этакой угловатой девчонкой, на которую особого внимания они с Костей не обращали, хотя та все время пыталась быть рядом с ребятами. А потом он влюбился в нее и был еще более груб с ней, хотя вел себя так против своей воли, лишь бы друг и местные ребята не прознали про его чувство и не засмеяли позорной в то время дразнилкой –  «тили, тили тесто, жених и невеста!» Как давно это было! Сейчас же перед Гореловым стояла красивая женщина. И красота эта, какая-то скрытая, не показная, немного печальная, произвела на боевого майора сильное впечатление. Впервые за многие годы он растерялся, сказав первое, что пришло в голову:

— Как ты изменилась, Оля!

— Ты тоже! Настоящий мужчина, офицер, это по выправке видно, и шрамы на лице да волосы седые. Ты тоже изменился, Дима.

— Да… ну давайте ваши сумки, спускаемся, вы садитесь на заднее сиденье через дверь справа по ходу машины.

Женщины, выйдя из подъезда, сразу заняли указанные места в салоне. Дмитрий быстро уложил баулы в багажное отделение, сел за руль, выехал со двора.

— Влад! –  сказал он в трубку сотового телефона. –  Я пошел.

— Вижу, иду следом.

— Это что за Влад? –  спросила мать. –  Тот молодой человек, который вещи и продукты привозил?

— Да.

— А почему он нас сопровождает? За нами могут следить?

— Мам! Давай поговорим обо всем там, куда приедем, хорошо?

— Как скажешь, только не нравится мне все это.

Горелов промолчал.

Дмитрий вел машину уверенно. Автомобилем он управлял хорошо и легко обходил пробки на проспектах, находя объездные пути. Москву он знал как свои пять пальцев.

Одно мешало управлению. И этим фактором была… Ольга! Зеркало обзора салона было направлено на нее, и Горелов не мог удержаться, чтобы нет-нет, да не посмотреть на женщину, которая, что скрывать, с первого взгляда взволновала сердце майора. Оля тоже старалась не встречаться с взглядом Дмитрия, но и у нее это не получалось. Она ведь некогда, как ей, тогда еще двенадцатилетней девочке, казалось, любила его. Своей девичьей, невинной любовью. Столько времени прошло, она уже забыла, как выглядит ее детский кумир, и вот встреча, неожиданно всколыхнувшая в ней забытые чувства. И сейчас, встречаясь с его глазами, Оля ощущала, как какая-то теплая волна накрывает ее. Что это? На это и она, и боевой майор ответить вряд ли смогли бы. Но то, что между ними сразу возродилась прежняя взаимная симпатия, было очевидно. Даже для Елизаветы Владимировны, матери Дмитрия, со стороны наблюдавшей за детьми, каковыми она продолжала считать своего убеленного сединой сына и тем более младшую его на семь лет Олю. Эта симпатия была ей по душе. Оля –  не надменная Галина, эта не предаст.

Войдя в квартиру подполковника, Елизавета Владимировна сразу же выдала целую очередь вопросов. Чья квартира? Надолго ли они здесь? Не будут ли хозяева в претензии и так далее…

— Мама! Будь как у себя дома! Эта квартира, как и машина, собственность моего командира. Он в курсе того, что произошло здесь, и сам предложил мне все это. Никто вас не потревожит, пока поживете здесь. И давайте меньше говорить, устраивайтесь, обживайте жилье.

— Ты сказал «поживете»? –  мать внимательно следила за словами сына. –  А ты?

И во взгляде Ольге вспыхнул тот же вопрос.

— А я буду решать вопросы, ради которых прибыл сюда, и жить в той квартире. Но все конкретно обговорим позже. Пока, как я сказал, устраивайтесь. Оля, покажи пример матери.

— Тетя Лиза, и правда, если нам тут жить какое-то время, давайте устраиваться.

Женщины начали выкладывать вещи, а Горелов прошел на кухню, вновь вызвал Яшкина:

— Влад?

— Все чисто, Дима.

— Спасибо!

— Не за что! Поехал я домой. Позвонишь завтра?

— Да, наверное.

— Ну, счастливо тебе, Дим!

Горелов положил сотовый телефон в карман, вышел в гостиную, сказал:

— Сегодня я проведу ночь с вами, поэтому машину на стоянку отгоню. Из продуктов купить чего?

— Да есть у нас все необходимое на первое время, –  ответила мать.

— Понял, но отпуск обмыть надо? Ты что предпочитаешь, Оля?

— Да я, вообще-то, не пью.

— Значит, шампанское. Оно никому не повредит. А себе я, пожалуй, водочки возьму.

— Дима? –  строго окликнула сына Елизавета Владимировна.

— Что, мам?

— И давно ты стал водочкой увлекаться?

— Ну вот тебе раз! Я могу хоть на один вечер расслабиться? Ты сама знаешь, какой из меня выпивоха. Могла бы и не спрашивать. Все, пошел я.

Дмитрий подъехал к стоянке.

Заметив его джип, охранник тут же опустил цепь и сбежал с журналом по лестнице к машине Горелова.

— Извините, не знаю, как вас звать, насчет места, что вы просили, вопрос решен. Оно ваше! Распишитесь, пожалуйста, о том, что сдаете джип под охрану.

— А эти трое, что ранее ставили там свою тачку, не возникали? –  спросил Дмитрий, черкнув подпись в дежурном журнале.

— Кто же против вашего департамента возникнуть рискнет? Себе дороже выйдет! Договорился хозяин с ними по-мирному. Они согласились.

— Ну вот и хорошо! Мойка отсюда далеко?

— На что вам какая-то мойка? Любой охранник ночью, коль полтинник кинете, вам джип так отполирует, в любую погоду блестеть будет.

— Ладно, раз так, держи свой полтинник, утром машина чтобы сверкала!

— Не сомневайтесь.

Дмитрий усмехнулся. Поставил джип на новое место.

По пути домой зашел в торговый центр.

Купил водки, шампанского, дорогой колбасы, различных импортных полуфабрикатов. Заморских фруктов –  киви, бананов, ананас. Блок сигарет.

С двумя фирменными пакетами вернулся в квартиру Кириллова.

Дома его ждали. Ольга надела красивое, хоть и скромное платье, очень удачно подчеркивающее ее фигуру. Немного подвела глаза, уложила густые светлые вьющиеся волосы. Большей косметики ей и не требовалось.

Нет, определенно, Дмитрий постепенно влюблялся в Ольгу, ту угловатую девочку из детства. И женщина не могла этого не чувствовать, тем более что сама испытывала нечто подобное.

Наконец сели за стол.

Первым делом помянули Зинаиду Петровну и Костю. Женщины всплакнули. Дмитрий удержал боль в себе.

Поговорили о службе Димы. Но что мог рассказать о ней боевой майор? Правду? На это он не имел права. Продолжать басни об охране каких-то второстепенных объектов вне зоны боевых действий было глупо. Стоило посмотреть на его парадный китель, где над рядами крестов ордена Мужества красовалась Золотая звезда Героя России, чтобы понять, что Дмитрий проходит службу на самом переднем крае боевых действий.

Поэтому Горелов быстро свернул разговор о себе.

— Мама! Это хорошо, что мы вот так сидим, мило ужинаем, но нам с Олей нужно поговорить. Мы оставим тебя? Только без обиды, мам.

— Вот так, Оля, всегда, –  обратилась Елизавета Владимировна к молодой женщине, –  как только речь заходит о его работе, он сразу переводит разговор на другую тему.

— Мам! Придет время, ты все узнаешь, обещаю тебе, а с Олей нам действительно нужно обсудить некоторые вопросы.

— Ладно! Раз надо, так надо, пойду на кухню, вы мне только посуду туда перенесите. А сами тут и разговаривайте, что по углам прятаться!

Когда стол освободили и Дмитрий с Ольгой остались одни, Горелов попросил:

— Оля! Я понимаю, что тебе будет очень тяжело вспомнить тот проклятый вечер, но ты должна вспомнить. Все! До мельчайших подробностей. С менеджером все ясно, по нему вопросов нет. Меня интересует все, касающееся тех ублюдков, что явились уничтожить вашу семью.

— Ты собираешься мстить, Дима?

— Да!

— Господи! Может, не надо? Они очень опасные, жестокие люди. Для них нет ничего святого. И их много! Наверняка много. Это мафия, банда, сумевшая выгнать из своих домов всю деревню. А ты один! Может, все же не надо рисковать собой, Дим? Что ж поделать, раз так вышло?

— Не надо, говоришь? Люди они, говоришь? Нет, Оленька, нелюди эти твари. И сколько бы их ни было, ни один не уйдет от кары, страшной кары. Клянусь!

Ольга взглянула на Горелова, и ее испугал безжалостный огонь, который вспыхнул в таких добрых еще минуту назад глазах Дмитрия.

— Хорошо! Я постараюсь все вспомнить, но если заплачу, извини. Последнее время я пыталась забыть тот кошмар, а сейчас нужно вернуться в него. Но я постараюсь это сделать. Только будь терпелив, Дима.

— Ну что ты, Оленька, я все прекрасно понимаю, и не надо извиняться. Давай сделаем так, я помогу тебе. Итак, вы вечером 14 мая находились, как обычно, дома. А до этого к вам приходил менеджер, предложивший сделку с домом. Так?

— Да!

— Дальше, гостей в тот вечер вы не ждали. Но на улице послышался звук подъезжающего автомобиля. Что было дальше?

— Дальше? А дальше было следующее… –  Ольга, устремив повлажневший взгляд в окно, начала свое печальное повествование.

Елизавета Владимировна, закончив дела на кухне, прошла мимо, стараясь не прервать монолог Ольги, закрылась в одной из комнат.

Дмитрий же, положив подбородок на согнутые в локтях руки, очень внимательно слушал страшную историю трагедии, постигшей по чьей-то злой воле семью его друга и этой прекрасной женщины.

Ольга говорила тихо, иногда замолкая на несколько минут, чтобы унять непроизвольно выступающие слезы. Затем продолжала дальше. Рассказ ее занял чуть больше двадцати минут.

— Что произошло в доме после моего выстрела и бегства, я не знаю. Очевидно одно, маму и Костю сожгли вместе с домом. Я же, углубляясь в лес, слышала лишь, как где-то рядом свистели пули и ударялись в деревья совсем близко от меня. Но выстрелов я не слышала. Потом… какой-то вскрик сзади. Там, где была яма. Я через нее перепрыгнула, потому что знала про нее, а преследователь, видимо, угодил в нее. Я бежала дальше, пока были силы. А потом упала и потеряла сознание. Очнулась от холода, под утро. На мне был один халат, не считая нижнего белья, все в грязи. Рядом пруд. Я немного замыла одежду. Думала, куда податься, где спрятаться и согреться хоть немного? Наломала веток сосны, в какой-то яме укрылась ими. Вспомнила о тете Лизе, твоей маме. Решила пробираться к ней. Больше-то было не к кому. Дождалась ночи, в темноте, пешком, прячась, добралась до вашего дома. До сих пор удивляюсь, как меня не остановила милиция или не прицепились хулиганы. Бог миловал. Ну а дома и согрелась, и поела, и поспала, если можно назвать сном тревожное забытье, прерываемое кошмарными картинами кровавого ужаса. Это все, Дима!

— Понятно! Все мне понятно, Оля. Значит, ты точно запомнила имена: главаря –  Богдана, того ублюдка, что гнался за тобой, –  Малыша, и Кота, пожелавшего тебя изнасиловать и получившего порцию свинца в голову? Это уже немало. Если брать в расчет, что нам известен и менеджер агентства недвижимости Жаворонков, и сама фирма «Успех». Ясно! Спасибо тебе, милая. Теперь тебе нужно успокоиться. У меня есть боевая аптечка. Сейчас я сделаю тебе укол, и ты уснешь. Спокойным, без сновидений, крепким сном. Он тебе необходим!

— А ты?

— Я?

Глаза майора вновь блеснули огнем ярости и ненависти.

— Я, дорогая, должен подумать, с чего начать схватку с этими подонками.

— Дима! Я боюсь!

— Не будь ребенком, Оля! Я здесь, а это самое главное. И я, Оленька, чтобы успокоить тебя, открою тайну своей службы, но чтобы об этом знали только мы с тобой, даже мать не должна ни о чем догадываться. Ты даешь мне слово молчать?

— Да! –  серьезно ответила женщина.

— Так вот, я не обычный войсковой офицер-десантник. Я командир диверсионно-штурмовой группы специального отряда особого назначения ФСБ. И схватки с бандами головорезов –  моя работа. Будь спокойна! Я знаю свою работу. Тем более работать я буду не один, у меня есть прикрытие. Так что тебе волноваться не стоит. В отличие от тех, кто поднял свои грязные лапы на беззащитных людей. Для них, без всякого преувеличения, наступает страшное время. Время оплачивать счета. Собственной кровью. И пощады не будет никому! Ты слышишь меня, Оля, НИКОМУ!

— Слышу, –  сжавшись в кресле, прошептала женщина.

Дмитрий проснулся, по обыкновению, в шесть утра.

Стараясь не разбудить домочадцев, снял со стула спортивный костюм, прошел в ванную. Встал под душ. Чередуя холодную воду с горячей, насладился контрастным душем, который взбодрил его. Побрился. На кухне сварил кофе, немного размялся в коридоре. Закурил, смакуя горячий крепкий напиток.

Вошла мать. Спросила:

— Ты что так рано встал?

— Привычка, мама.

— Что ты намереваешься делать?

— Сегодня?

— Ты прекрасно понял, что я хочу от тебя услышать.

— Считай, что услышала.

— А тебе поговорка «Один в поле не воин» ничего не говорит?

— На Кавказе говорят: только вороны сбиваются в кучу, орлам же стаи не нужны!

— Не боишься, орел, что можешь спалить свои крылья, если вообще не расстаться с головой?

— Не боятся только дураки. Но в чем, собственно, дело? Почему ты завела этот разговор?

Мать попросила Дмитрия пройти на кухню, где призналась, что вчера невольно слышала их разговор с Ольгой. Он испугал ее. Сын же единственная ее радость, ее гордость, опора, защита! Она не хочет потерять его.

На что Дмитрий ответил:

— Мам, пойми, пока эти подонки, что убили Зинаиду Петровну и Костю, будут на свободе, то и вам с Олей будет угрожать постоянная опасность. Я не могу оставить вас здесь под угрозой расправы каких-то отморозков! В страхе перед днем грядущим! Это во-первых. Во-вторых, убийцы должны понести заслуженное наказание? Должны! Против них у милиции нет улик, я их достану. И передам в компетентные органы. Но если эти ублюдки, извини, сами напросятся на пулю, то я медлить с выстрелом не буду! Ну и, в-третьих, в Чечне со мной каждый день может произойти все, что угодно. Но я служу там, ибо это моя работа. Если ты все слышала, то знаешь, что борьба с бандитами –  моя профессия, и какая разница, где находится враг? В ущельях Кавказа или в самом сердце Москвы?

Елизавета Владимировна тяжело вздохнула. Что ж за судьба выпала ее единственному ребенку? Но ответила:

— Чечня другое дело, ты там не один. А здесь все кругом повязано, бандиты и милиция, прокуратура и суд. Ты хочешь сломать Систему?

— Ты ошибаешься, мама! Да, среди чиновничества хватает лиц, так скажем, коррумпированных, и все же большинство во власти нормальные люди, работающие во благо родины. Просто они незаметны, они работают, а не тусуются на трибунах да митингах. Вот они и поддержат меня. А ломать я ничего не хочу, я желаю найти бандитов, виновных в смерти Кораблевых, и наказать их. Я это сделаю, мама! И давай прекратим этот беспредметный разговор. Я достаточно взрослый и подготовленный в плане своей специальности человек, чтобы принимать самостоятельные решения. Для вашего же с Ольгой блага. Не будешь же ты прятать ее под юбкой всю свою оставшуюся жизнь. Подумай лучше об этом. Все, мама!

— Убьют ведь тебя, Димка! –  всплакнула Елизавета Владимировна.

— А вот это, мама, сделать не так просто, как тебе кажется! И не волнуйся. Все будет хорошо. Обещаю!

— Эх, Дима, и в кого ты такой уродился? Отец был другим. Ну ладно, ты чего пустой кофе-то пьешь? Давай, я хоть яичницу тебе сделаю.

— Не надо, мам, позже где-нибудь перекушу. Сейчас уеду, вечером позвоню. Из квартиры вам с Олей лучше не выходить. Смотрите сериалы, книги читайте. Если что вдруг понадобится, позвони мне по мобильному номеру. Так, вроде все. Да, чуть не забыл, где тут поблизости магазин хорошей мужской одежды?

— Здесь не знаю, –  ответила мать. –  У нас, сам знаешь, на Ветровке.

— На зеркале две таблетки, –  сказал Дмитрий, –  как Ольга проснется, пусть выпьет, после укола головную боль в момент снимет. А я поехал.

Дмитрий надел куртку, вложил в боковой карман пистолет, поднял сумку, в которой к «винторезу» добавилось оружие Кириллова.

Улица встретила его свежей утренней прохладой, чистым небом и почти полным штилем. День обещал быть теплым и солнечным.

Майор направился к стоянке.

Там был все тот же охранник, угодливо опустивший цепь перед Гореловым. Дмитрий спросил:

— Тебя как зовут-то?

— Павел.

— Слушай, Паша, ты что, в этой будке прописался, что ли?

— Почему? В восемь –  смена. Сутки через трое работаем, а что?

— Да я здесь третий раз, а вижу все одну и ту же физиономию. Твою физиономию.

— Так получилось. Оцените джип!

Машина стояла, тщательно вымытая, насухо протертая.

— Молодец, Паша, полтинник отработал на совесть.

— Будете выезжать? Так я сейчас журнал принесу.

Охранник быстро поднялся к себе в будку.

Дмитрий прошел к джипу, снял с сигнализации, завел двигатель, прогревая его.

Так, сейчас домой, оставить там арсенал оружия, оттуда связаться с Владом, пусть пробьет информацию по Богдану с компанией. Потом в магазин, переодеться. Далее в Хапово, все же следует узнать, почему бандит с погонялом Малыш не завершил погоню. Что помешало ему убить в лесу Ольгу? Посмотреть, куда могли скрыться бандиты после совершения преступления. Где-то они должны были избавиться от трупа Кота. Неплохо было бы найти это место! Но это как повезет. После этого начало работы с менеджером агентства «Успех» господином Жаворонковым. Послушаем этого типа. Ну, и напоследок в кафе к Ирине с тем, что к этому времени сумеет сделать Влад. Она как проститутка может знать очень многое, ибо постоянно вращается в этом дерьме. Нередко такие типы, как Богдан, устраивают себе отдушину, прибегая к услугам подобных девиц. Конечно, шансов сразу ухватить удачу за хвост очень мало, но чем черт не шутит? Все? Вроде все. Корректировка распорядка по ходу дня. Что же, тогда вперед, майор!

Дмитрий вывел джип к выезду со стоянки, опустил стекло, расписался в протянутом охранником журнале.

— Пока, Паша! Ты на меня не обижаешься?

— Да что вы! Могло ведь быть намного хуже, не правда ли?

— Забудем об этом.

— Счастливого пути!

— Спасибо, –  улыбнулся Дмитрий, глядя на угодническое лицо прирожденного холуя с посиневшим и распухшим от вчерашнего удара носом.

Он вывел машину на проспект и через полчаса, пока дороги еще не забились транспортом, подъехал к дому матери, к своему дому. Джип оставил на той же площадке, что и вчера, достал сумку, пошел к подъезду. Поднялся в квартиру.

Опорожнил сумку, сложив оружие в верхний ящик прихожей, оставив при себе только табельный пистолет. Посмотрел на часы: 8-10. Влад должен уже быть на службе. Набрал номер его кабинета. Телефон молчал.

Тогда вызвал Яшкина по сотовому.

— Да? –  ответил тот.

— Привет, Влад, ты где находишься?

— По дороге на службу. В пробку, мать ее… попал у Текстильщиков. А меня на девять вызывает генерал Веригин. Ты его знаешь, раз вызвал на 9-00, будь добр ровно в это время и явиться. Педант, каких поискать. И никакие пробки его не волнуют. Будет теперь сношать мозги, точняк!

— Ты до светофора перед эстакадой дошел?

— Куда там! До него еще метров сто пятьдесят.

— Перестраивайся вправо –  и на тротуар. И по нему прямо до перекрестка. При буром, гаишникам не до тебя будет, прорвешься, дальше легче пойдет, –  посоветовал другу Дима.

— Ты думаешь?

— Поверь личному опыту.

— Ну ладно, начинаю перестраиваться. А ты чего звонишь?

— Пока занимайся своими проблемами, как освободишься, позвони мне.

— Идет! Черт, козел, куда прешь, свиное рыло?

— Ты на кого там?

— Да «мерин» «шестисотый», сука, не пропускает. Сейчас я ему устрою…

— Ладно, пробивайся! Жду звонка.

Дима отключил телефон, понимая, как непросто сейчас другу в транспортном потоке. Глянул на часы: 8-20.

Магазин одежды рядом, минутах в двадцати ходьбы, где раньше, во времена его детства, были «Продтовары». Открывается он в девять. Что ж, пойдем приоденемся. У Горелова были с собой деньги, пять тысяч долларов, его боевые, которые он копил на дачу в Подмосковье. Чтобы вдвоем с Галиной, после службы, проводить там летнее время. Обломилась дача вместе с супругой.

Дима вытащил из пачки полторы тысячи долларов, должно хватить на приличный прикид.

Он подошел к салону, так теперь назывался магазин, как раз к открытию.

Его встретили две молоденькие девушки в одинаковых коротеньких фирменных платьях.

— Доброе утро, –  без особого энтузиазма, оценив внешний вид майора, поздоровались они в один голос. –  Желаете что-нибудь купить или решили ознакомиться с нашим ассортиментом?

— Доброе, девочки, доброе, –  ответил Горелов. –  Сначала второе, а если оно подойдет, то и первое.

Девушки переглянулись. Их красивые головки сразу не смогли обработать то, что сказал им Дмитрий. Но в конце концов сообразили, спросили:

— Что вас интересует?

— Все!

Вновь мордашки переглянулись.

— Нижнее белье?

— С него и начнем! –  ответил Горелов. –  Ну что, красавицы, приоденете новоявленного нувориша?

— Пойдемте в первый зал, это сюда, направо, пожалуйста… –  Так и не поняв, кого им предстоит одевать, девушки повели Диму по салону.

Через час из салона вышел одетый по последней моде этакий франт в широком и длинном белом плаще, под которым был надет дорогой костюм и цветастый галстук. Новые туфли мягко и удобно облегали ступни и казались невесомыми. Кожаный кейс под цвет сорочки и носков, очки-хамелеоны, легкое кашне довершали убранство майора спецназа. Старая одежда лежала в фирменном пакете салона.

Из покупок больше всего по душе Горелову пришелся плащ. В его обширных внутренних карманах могли незаметно разместиться не только пистолет с глушителем и «клин», но и «бизон». Даже «винторез» при желании можно было спрятать под полами плаща. К тому же он был легким, летним, в это прохладное время перехода мая в июнь очень даже уместным. Придя домой, Горелов еще раз оглядел себя в зеркале. Новая одежда ему нравилась. У него еще никогда не было такой. «Живут же некоторые, –  подумал он. –  Носят красивые вещи, ходят на работу с понедельника до пятницы, сидят в комфортабельных офисах, попивая кофе, чтобы после 18-00 покинуть службу и, шурша «капустой», отправиться развлекаться. Или дома в семье, в уютной квартире, приняв под добротный ужин граммов сто пятьдесят коньяку, смотрят по «ящику» на ужасы чеченской войны. Смотрят так, без особого интереса. Подорвался БТР с солдатами –  плохо, не научились до сих пор воевать, вояки. Разгромили банду наемников –  хорошо, наконец-то показали, что и наши солдаты что-то могут. Мировоззрение и обыденная жизнь среднеобеспеченного мещанина, которому, по большому счету, на все наплевать. К таким наверняка и Жаворонков относится. Но это безразличие до тех пор, пока опасность не схватила за задницу, тогда все изменится сразу же! Останется одна труха истинного внутреннего содержания довольного жизнью в замкнутом пространстве эгоиста». Да черт с ними! А своими приобретениями Дмитрий остался доволен. Но сейчас парадная одежда ему не нужна. В нее он облачится вечером, при встрече с менеджером и Ириной. А пока сойдут и куртка с джинсами. Снова переодевшись, Горелов прошел на кухню. Закурил «Мальборо», прикурив сигарету от настоящей «Зиппо». Надо ждать звонка Яшкина. Только после разговора с ним Дмитрий сможет начать предварительный этап акции возмездия. Телефонный звонок раздался в 9-22.

Определитель номера высветил цифры мобильного номера Владислава.

Дмитрий ответил по-военному:

— Горелов на связи!

— Ну давай быстрее, что у тебя?

— Ты торопишься?

— На вызов к Веригину опоздал, генерал перенес рандеву на полчаса. У тебя пять минут, Дима, или жди, когда освобожусь.

— Не пойдет! Слушай сейчас. Мне нужно знать все об агентстве недвижимости «Успех», а также о связи его с неким Богданом, у которого в подчинении были Кот и Малыш. Все о бригаде этого Богдана. Неплохо было бы заполучить их фотографии, адреса, сведения о местах тусовок, загородных домах, дачах, номера тачек. Ты успеваешь запоминать?

— Продолжай.

— Кто и для кого ведет строительство на месте Хапово. Главное, для кого? Мне нужен истинный заказчик, а не подставное лицо. Это пока все.

— Ну, нагрузил! Как верблюда. По «Успеху» данные я пробью быстро, с остальным придется до вечера подождать. Здесь надо ребят из МВД привлекать. И тех, кто язык за зубами умеет держать. Но связи есть, часам к шести звони. Думаю, результат по твоим запросам будет. Все, Диман, пошел я в приемную. Не хватает и сейчас опоздать.

— Ты про меня Веригину ни слова, он не знает, что я в отпуске.

— Ну вы с Кирилловым даете! С огнем решили поиграть?

— Решили. До вечера, Влад.

Горелов отключил телефон.

Дело начато. Теперь в Хапово.