Глава вторая
Станица Разгульная, четверг, 23 сентября.
На входе в рынок Бекетов неожиданно столкнулся с Крабовым.
— Вот те раз! Краб? Ты в станице?
— Не заметно?
Командир четвертого взвода выглядел нервным, если не сказать разъяренным.
Юрий поинтересовался:
— А чего ты такой? Проблемы?
— Проблемы, мать иху! Но сейчас я решу их!
— Погоди, погоди, не ершись, объясни, что случилось? Давай отойдем в сторону, а то мешаем людям.
Офицеры отошли к автобусной остановке. Бекетов достал пачку сигарет, протянул другу:
— Кури.
Закурили.
Юрий сказал:
— Ты в курсе, что тебя ротный потерял?
— Плевать! Как потерял, так и найдет!
— Да что произошло-то?
Бекетов вспомнил, как Арбашев сказал, что Крабов ушел из роты после того, как к нему приходила супруга Раиса.
— С Раисой что?
Крабов зло сплюнул на асфальт:
— Да! Утром поехала сюда на рынок, продуктов купить. Полк автобус организовал. Прошла по рядам, а в конце, возле лавки по ремонту обуви, хотела фруктов взять. Так какой-то урод, хозяин торгашей этими фруктами, за руку ее схватил и сказал: мол, понравилась она ему. А кто ему, Али, из женщин нравится, то будет с ним! Еще эта толстая рожа назначила Раисе свидание в баре местного кабака на сегодня и на завтра на 18 часов. Этот пидор, мол, не знает, когда сможет прийти в ресторан, но потребовал, чтобы Рая была там и сегодня, и завтра. При этом пригрозил: если не придет, лучше в станице пусть не появляется. Личико, мол, кислотой сожгут ненароком! Рая как мне рассказала об этом, я тут же сюда, а тут ты! Но ничего, перекурим, найду этого Али, он у меня, сучок, дерьмо ослиное на виду у всех жрать будет! Оборзели абреки вконец! Нюх окончательно потеряли!
Бекетов протянул:
— Да… Дела. Раньше местные на наших баб не зарились, ну кроме тех, кто сами под них стелились! Ты прав, надо проучить этого Али. Но хозяин ларьков, вряд ли будет один по рынку шастать. Наверняка с сопровождением в джигитов пять. Любят они придать форсу! А у джигитов кинжалы. Надо прикинуть, как обработать этого Али.
Крабов взглянул на друга:
— Ты со мной?
Тот даже удивился:
— Хороший вопрос! Нет, подожду тебя здесь, со стороны посмотрю, как ты один будешь с казбеками разбираться!
В глазах сослуживца Юрий без труда прочитал благодарность.
— Спасибо, Юр.
— Эх, Краб, сегодня не ты первый говоришь мне спасибо!
— Да? А кстати, ты-то чего в станице делаешь?
— Кристину в Ставрополь проводил. У нее дома дочка заболела, отпустили до среды.
— Понятно, а насчет кинжалов абреков не переживай! У меня с собой табельный «ПМ» с двумя полными обоймами. Посмотрим, как джигиты на пистолет полезут!
— Ты, что, втихаря ствол из части прихватил?
— На всякий случай.
— Да тебя ж за это…
— Ладно, Юр, не суетись. Я никого убивать не собираюсь. Шугану — и все дела. Главное — найти этого Али! Как пойдем? Вместе или порознь?
Бекетов предложил:
— Вместе. Смысла нет расходиться, если ни ты, ни я этого Али и в глаза не видели. Знали бы, другое дело. Тогда взяли бы в клещи. Если этот бык колхозный на месте, и нам его укажут, то двоих он не испугается. Наоборот, круче понтоваться начнет, типа мы на земле его предков, здесь законы его народа правят, а нас сюда никто не звал. Чем совершит грубейшую ошибку, обнаружив людей своей охраны или сопровождения. Вот тут-то мы и накажем его за борзость. А насчет дерьма ослиного ты хорошо придумал. Там в конце рынка этого добра навалом. Как раз хватит, чтобы урода мордой в него сунуть! Но прошу, Краб, без острой необходимости ствол не доставай. Так справимся. Не первый раз с ними в рукопашной сходиться. Идем?
— Идем!
Офицеры, выбросив окурки, направились ко входу на рынок. Вошли на территорию, осмотрелись, по привычке оценивая общую обстановку, пошли к будке ремонта обуви. Подошли к рядам торговцев фруктами. Выбрали одного молодого, с короткой бородкой. Тот, увидев офицеров, расплылся в слащавой улыбке и начал предлагать товар:
— Смотрите, какие арбуз, дыня, виноград, груша, нигде больше таких не найдете. Берите, не пожалеете, дешево отдам!
Крабов перекинулся через прилавок:
— Где Али?
Улыбка испарилась с прыщавой физиономии то ли чеченца, то ли кабардинца:
— Какой Али? Зачем Али? Арбуз, дыня, виноград, груша!
— Ты плохо понял, урод? Тебя об Али спрашивают, а свой арбуз-дыня можешь себе в задницу засунуть!
Торгаш вскричал:
— Ай, зачем говоришь так? Зачем оскорбляешь? Я…
Капитан спецназа оборвал наигранно возмущенную речь торговца:
— Пасть-то прикрой. Чего разорался? Хочешь, чтобы я начал твои арбузы на твоей же тупой башке колоть.
Ропот прошел по рядам. Но офицеры не обратили на него никакого внимания. Торговцы не тот народ, чтобы лезть в драку.
Крабов же вновь спросил молодого бородача:
— Где найти Али?
— Ай, не знаю я никакого Али!
Крабов взял в руки увесистый, килограммов под десять арбуз, явно намереваясь разбить его о голову торговца. Бекетов остановил друга:
— Оставь его, Кирилл. Это же баран. Ни хрена он не скажет.
Крабов бросил арбуз под ноги торговцу. Тот разбился. Торгаш вскрикнул:
— Ты чего? Милиция звать буду!
— Зови! Труп твой в морг отправить!
Бекетов боковым зрением увидел, как со стороны туалета к ним приближается бомж. По физиономии русский. Капитан повернулся к бомжу, мало ли что у того на уме, и не послал ли его к прилавкам Али, который вполне может наблюдать за происходящим, например, из той же чайханы, расположившейся недалеко от сортира. Но бомж прошел мимо. И проходя рядом с Бекетовым, шепнул:
— Идите на выход к автостанции.
Юрий проводил неопрятно и грязно одетого человека, скрывшегося в толпе покупателей мяса, тронул за руку Краба:
— Остынь, Кирилл. Пойдем отсюда.
— Что? Чтобы я так просто ушел, а этот урод смеялся мне вслед? Нет, сначала я ему жало сверну.
Бекетов повысил голос:
— Идем, говорю!
И потащил друга от прилавков с фруктами.
Молодой абрек проговорил:
— Вот, вот, лучше идите отсюда!
Крабов рванулся назад.
Кавказец не ожидал подобного маневра и отпрыгнул в сторону, прямо на телегу с арбузами своего соседа, опрокидывая ее.
Бекетов перехватил друга:
— Да идем же, говорю тебе!
Крабов наконец подчинился.
Отойдя метров на пять от прилавков, спросил:
— Ты чего оттащил меня? Или ментов испугался? Да никого никто не позвал бы!
— Как ничего бы не сказал тебе что-либо об Али. Идем к станции, тут бомж один объявился, пока ты вел перепалку с абреком, шепнул, чтобы мы вышли с рынка.
— Какой бомж?
— Обычный. Бомжей не видел?
— Чурбан?
— Наш!
— Ну, идем!
Офицеры вышли с территории рынка, направившись к автостанции. Не доходя здания, где размещались кассы, из кустов услышали:
— Сюда!
Переглянулись. Крабов сунул руку за отворот куртки, щелкнул предохранитель пистолета. Осмотревшись, спецназовцы юркнули на голос в кусты. Оказались на ровной, небольшой площадке, усыпанной пробками от водочных и пивных бутылок. Увидели мужика, вытиравшего пот со лба.
Бекетов, узнав бомжа, спросил:
— Чего звал?
Мужик неопределенного возраста, но явно не молодой, лет сорока-пятидесяти, тихо проговорил:
— Краем уха услышал, что вас интересует Али?
— Допустим, ну и что?
— Извиняюсь, конечно, но могу узнать, зачем он вам?
Крабов засопел:
— Ты за этим заставил нас переться сюда?
— Нет, нет! Но мне важно знать, зачем вам Али?
Кирилл сказал:
— Чтобы челюсть ему свернуть! Устроит такой расклад?
Бомж улыбнулся, показав редкие черные зубы:
— Такой расклад многих устроит. Но на рынке сейчас Али нет. Он бывает с утра, и то не всегда. Не каждый день. И не один, с ним охрана.
Бекетов спросил:
— Кто такой этот Али?
— О! Это в станице большой человек! Ему не только фруктовые ряды принадлежат, он весь рынок контролирует. И вся наркота идет через него.
— Наркота?
— Да! Никто в станице не может торговать даже коноплей. Все под Али и его братом Ахмедом, заместителем начальника местного ОВД.
Офицеры переглянулись:
— Вот как? Так фамилия этого Али Илимов?
— Да.
— И он, значит, рынок с наркотой вместе с братцем-ментом держит?
— Точно так.
Крабов подозрительно взглянул на бомжа:
— А с чего ты это вдруг решил нам об Илимовых рассказать? Ведь если местные узнают, что ты базарил с нами, тебе хана.
— Это точно, хана. Но надеюсь, вы меня местным не сдадите?
— Мы-то не сдадим, а…
Бомж перебил Крабова:
— А об остальных я позабочусь сам. Спрашиваете, почему я заговорил об Али и его брате? Объясню, если выслушаете.
— Не лучше отойти куда?
— Нет. Здесь безопаснее всего.
Бекетов развернул ветви кустов, увидел, как по улице мечется торгаш, на которого наезжал Крабов, проговорил:
— Не уверен, что здесь безопасно. Лучше сменить позицию.
Бомж встревожился:
— Вы что-то увидели подозрительное?
— Да нет. Только тот молодой бородач, с которым мило беседовал мой друг, кого-то очень ретиво ищет на улице, примыкающей к рынку. Как думаешь, не нас?
Мужик заметно побледнел:
— Если нас найдут, мне не жить!
Бекетов взглянул на него:
— А говорил, что здесь безопасно. Значит так. Я сейчас по стене выйду к станции. Там стоит наша «семерка». Она тонирована наглухо. Подъеду прямо к кустам. Осмотрюсь. Как открою дверь, ныряйте в салон. А как отъедем от станицы, обо всем спокойно и поговорим. Идет?
Ответил бомж:
— Идет, конечно, только быстрее!
Крабов успокоил мужика:
— Не волнуйся особо. Пока ты с нами, тебе ничего не грозит.
— Хотелось бы верить!
— До чего ж тебя запугали!
Кирилл кивнул Бекетову, и тот начал пробираться через кустарник возле стены, окружающий местный рынок. Вскоре Юрий остановил темно-синюю «семерку» прямо у кустов. Внимательно осмотрел улицу и вход в рынок. Ничего подозрительного не заметил, а взгляд у спецназовца цепкий. Ни одной мелочи не пропустит, если начнет специально отслеживать обстановку. Закончив осмотр, Бекетов перегнулся через сиденье и открыл заднюю правую дверь. Тут же в салон вскочили Крабов и бомж. Последний заполнил своим запахом все внутренне пространство автомобиля. Пришлось приоткрыть окна. Но сразу капитан не отъехал от кустов. Выждал еще пять минут, в течение которых и Крабов имел возможность убедиться в отсутствии постороннего интереса к их машине. И только после этого Бекетов начал движение. Он вывел «семерку» за станицу, въехав в небольшую рощу, недалеко от поворота на гарнизон. Предложил всем выйти, пока запах бомжа плотно не въелся в обивку салона.
Разговор продолжили на небольшой поляне.
И первое, что сказал бомж, сразу спросил:
— У вас выпить ничего не найдется? Для смелости!
Бекетов повернулся к нему:
— Сейчас-то чего боишься?
— А я всегда и всего боюсь в этой станице, хотя раньше жил здесь не последним человеком, дом имел, жену, хоть и глупую, коварную, но красивую.
— Ты давай лучше по теме, о своих бедах расскажешь после.
Бомж напомнил:
— Так как насчет выпивки?
Бекетов попросил Крабова:
— Кирилл, посмотри, пожалуйста, багажник, по-моему, я там фляжку видел. Может, со спиртом. Арбашев хоть и не пьет без повода, но человек запасливый.
Крабов открыл багажник, сказал:
— Действительно, фляжка полная! Вопрос, чем заполнена? Проверим.
Он отвернул крышку, поднес емкость к лицу и тут же поморщился, констатируя:
— Спирт! Тебе, мужик, повезло! Вот только чем его разбавлять?
Бомж махнул рукой:
— Так пойдет, без разбавки и закуски!
Крабов передал ему флягу. Бомж сделал несколько крупных глотков и тут же достал из лохмотьев, в которые превратился когда-то модный и недешевый пиджак, мятую пачку «Примы» со спичками. Закурил.
Офицеры ждали. Недолго.
Бомж, быстро выкурив полупустую сигарету и аккуратно затушив о землю окурок, начал:
— Короче, вы ищете Али! Ищете для того, чтобы за что-то спросить с него. За что, не мое дело. Но настроены вы серьезно. Али, как я уже говорил, человек заметный в станице, если не сказать большего. У него и деньги, и связи, и «крыша» местной власти. Его охраняют. И захватить врасплох Али сложно, но… возможно. Почти каждый вечер он появляется в ресторане «Разгуляй». В баре, где барменом его племянник Тимур. Рестораном же владеет Рамзан Алоев. Он мужик ничего. С Али не якшается, даже, как говорят люди, будто в ссоре с ним. Поэтому Али начал вытеснять его из ресторана, для начала оттяпав бар и посадив туда племянника. Вытеснять при помощи братца-мента и какого-то вашего военного. И еще одного мерзкого типа, якобы поставляющего Али наркоту, — Расула.
Офицеры переглянулись. Бекетов переспросил:
— Военного?
— Да, но не офицера. Контрактника, что ли.
— Фамилию контрактника знаешь?
— Нет. Один раз видел, но в темноте. Он на «девятке» светлой к кабаку подъезжал, а я рядом, в развалинах старой двухэтажки копался. Нерусский точно.
— Продолжай.
— Так вот, Али почти каждый вечер, где-то с десяти часов проводит в баре с проститутками-малолетками. Они, эти шлюхи, у Али вроде как наложницы. Живут в сарае его усадьбы. Он их часто меняет. Отымеет, короче, и меняет. Наверное, перепродает, но это только предположение. Возможно, девочки на него добровольно пашут, но вряд ли.
— Так. Значит, каждый вечер Али прибывает в бар. И устраивает в нем оргии. Но ведь в самом ресторане посетители. А бар рядом.
Бомж посмотрел на офицеров:
— Вы давно в «Разгуляе» не были?
Бекетов с Крабовым прикинули. Оказалось, месяца три, если не больше. Бомж проговорил:
— Вот то-то. Сейчас кабак закрывается в десять. Как только появляется Али, Рамзан закрывает ресторан.
Юрий поинтересовался:
— Кроме проституток, кто еще гуляет с Али?
— По-разному. Иногда человек десять, иногда один, с тремя телохранителями.
— Значит, не угадать, когда с ним будет минимальное количество охраны?
— Почему не угадать? Толпу Али тащит с собой только тогда, когда к нему в усадьбу наведываются гости. Сейчас, их по моим данным, нет.
Бекетов усмехнулся:
— Из твоих данных можно сделать вывод, что ты постоянно следишь за Али.
— А так оно и есть.
Офицеры удивились:
— И чем вызван твой интерес к местному авторитету?
— Тем, что этот пес и сделал меня тем, кого вы перед собой видите!
— Вот как?
Бекетов взглянул на Крабова.
Тот перевел взгляд на бомжа:
— По-моему, наступило время выслушать историю твоей жизни. Только покороче, если можно.
Бомж вздохнул:
— Можно и покороче. Раньше я жил на Весенней, что в центре, имел собственный дом, работал главным механиком в местном автотранспортном предприятии. Жена тоже работала в АТП, но в бухгалтерии. Про Али тогда и слышно ничего не было. Так, обычный житель, не бедный, на маршрутке ездил, а брат его только в ментовку устроился, участковым обретался. Тогда и городка военного не было. А потом все изменилось. И изменилось быстро, внезапно. Али частный автопарк организовал, потом рынок подмял, брат его резко в гору пошел по службе, а Разгульную заполонили наркотики. Раньше редко кто планом баловался, хотя конопли вокруг навалом росло и вызревало. А тут пошел и героин, и порошок! Дурь уже как обычное курево стало. Личная жизнь моя рухнула так же в одночасье. Али сманил жену к себе, дом был оформлен на нее, вот я и остался и без жены, и без жилья. Злобу на Али затаил зверскую, но что мог поделать один против целой мафии, захватившей станицу? Ничего. Но Наталья, жена, счастья не обрела. Попользовался ею Али да и спихнул калмыку какому-то. Дом же продал. А следил я за Али потому, как хотел узнать, куда он Наталью отправил, вернее, где живет этот калмык немытый.
Бекетов спросил:
— И зачем это тебе? Баба же тебя кинула? Кинула! На нищету обрекла, на погибель, а ты хочешь узнать, как она с калмыком живет? Зачем? Не все ли равно? Я бы такую стерву проклял и не вспоминал.
Бомж вновь тяжело вздохнул:
— На то вы и офицер! А я вот не могу забыть Наталью. Все тешусь мыслью, может после всех мытарств и страданий пожалела, что ушла к Али? Бежать хочет, и не может? Помощи ждет? А от кого ей ждать помощи, кроме меня?
Крабов похлопал по плечу бомжа:
— Эх, ты, Ваня, Ваня, наивная душа! Жалостливая. Тебя по левой щеке бьют, ты правую подставляешь! Как по Писанию. Наверное, верующий?
— Не шибко чтоб, но… верующий!
— Вот и доподставлялся, пока тебя в скотину не превратили. Чего моргаешь? Неприятно правду слушать! Ты же раб, Ваня!
— Да не Ваня я, Митькой меня зовут, Дмитрием Сергеевичем Кузиным.
— Вот как? Дмитрием Сергеевичем? Звали! А теперь ты Ванька, жалкий и беспомощный. Тебе не за Али следить, а письма на деревню дедушке писать!
Бекетов взглянул на друга:
— Перестань, Кирилл. У человека несчастье, горе. Сломали его! А ты еще больнее бьешь. Он же не боец. А наивный мужик. Но разве он виноват в том, что с ним сделали местные подонки и собственная жена, которая сейчас сама оказалась в шкуре мужа? Как он мог противостоять бандитам, которым что человека убить, что муху прихлопнуть, все одно, лишь бы не мешал? Так что не прессуй его. Давай лучше вернемся к Али.
Бомж Митька или Дмитрий Сергеевич Кузин, бывший главный механик автотранспортного предприятия, почувствовав в Бекетове поддержку, охотно согласился с ним:
— Да, давайте лучше об Али!
Крабов проговорил:
— А что о нем говорить? Все, что надо, мы выяснили.
Но Митька возразил:
— Нет, не все. Точнее об Али почти все, а вот о ресторане и баре ничего.
— В смысле?
— В том, что кабак Рамзан закрывает лишь с главного входа. Черный же со двора остается всю ночь открытым. И охраняет его всегда один человек.
Крабов внимательно посмотрел на бомжа, затем перевел взгляд на Бекетова, обратившись к сослуживцу:
— Слушай, Юра, а не Али подослал нам столь осведомленного бомжа? Узнал, что мы его ищем, и решил заманить нас в ловушку? В тот же бар? Или сдать той же ментовке продажной, предварительно придушив пару шлюшек, и повесить их трупы на нас. А? Как тебе такой расклад?
Предположение Крабова не было лишено логики, но уж слишком неестественным выглядело. Зачем крутому и прикрытому Али связываться с офицерами спецназа, когда проще пойти на мировую. Предложить встречу и извиниться перед женой Крабова. Его люди об этом не узнают, авторитет не пострадает, и врагов среди военных он не наживет. А убей или подставь офицеров, то еще неизвестно, как это для Али обернется! Уж брат Али, мент, должен знать об этом. И если авторитет посягнет на спецназ, тот ему ответит так, что мало не покажется. А у Али торговля наркотой! Рынок, делишки темные, которые он один или с братом физическим проворачивать не может. К тому же какой-то Расул — поставщик наркотиков рядом вертится. Следовательно, Али, возможно и крупное, но всего лишь звено в одной цепи той же наркоторговли. Нет, рисковать по пустякам он не будет. Иначе его свои же, стоящие выше подельники обезглавят. Чтоб другим неповадно было дело на безделье менять. У наркомафии так. Она сбоев, вольных или невольных, не прощает. Никому и никогда. Значит, что? То, что бомж Митька не подстава. Да, он хочет чужими руками отомстить за жизнь свою загубленную, но он не приманка. Он несчастный, жалкий, безвольный человек. Но человек, весьма информированный, следовательно для дела, задуманного офицерами, полезный.
Юрий, подумав, отрицательно покачал головой:
— Нет, Краб, Митька не подосланный казачок. Да и не мог Али просчитать того, что мы начнем его искать из-за наезда на твою супругу. Для него подобное поведение в отношении женщин привычно. В них он видит лишь объект услады своих животных инстинктов. А насчет того, что причинит Рае вред, то, скорее всего, этот мудак блефовал.
Подал голос бомж:
— О чем вы говорите? О какой женщине?
Крабов объяснил Митьке, почему они, офицеры местного гарнизона, решили разобраться с Али.
Выслушав одного из капитанов, бомж проговорил:
— Напрасно вы думаете, что Али забыл о встрече с вашей супругой, офицер. И если он угрожал, то угрозу исполнит. Он мстителен и коварен.
Бекетов ответил:
— Ну, раз так, придется отрабатывать этого Али. Но я одного не пойму, Дмитрий Сергеевич? Что ты собирался делать, узнав, где сейчас проживает твоя бывшая супруга?
Бомж поправил капитана:
— Не проживает, а томится в рабстве, если еще жива или не перепродана. А вот что делать, так об этом я хотел с вами посоветоваться. Вы люди военные, сильные, не то что я, может, поможете?
Крабов сплюнул на траву:
— Ага! Сейчас вот все бросим и поедем вытаскивать твою, извини, Митяй, проблядь из кровати какого-то калмыка, который и проживает, возможно, километров двести отсюда, в своей Элисте!
— Да я понимаю, говорил о другом. Помочь можно и советом.
— Советами противника не бьют, Митя, лучше забудь свою бабу, о себе подумай, посмотри, в кого превратился. В чмо болотное, если не хуже. Хотя хуже уже не бывает.
Бекетов взглянул на друга:
— Может, хватит мужика опускать? Ему и так несладко из-за любви своей безумной и положения настоящего.
Крабов приподнялся:
— И что ты предлагаешь? Отвезти его в часть? Давай отвезем! К особисту. А толку?
Юрий повернулся к бомжу:
— Вот что, Митя. Мы сегодня наведаемся в кабак. Разберемся с вашим местным авторитетом. Как только возьмем Али за жабры, я постараюсь узнать, где находится твоя жена. Дальше прикинем, что можно по ней придумать. Но для страховки тебя, дружок, сегодня придется припрятать в гарнизоне. Так и тебе, и нам спокойней будет, ясно?
Бомж согласно закивал головой:
— Ясно, конечно, ясно, только вы уж постарайтесь узнать, где найти Наталью.
Крабов усмехнулся, жуя тростинку:
— И где ты хочешь припрятать этого красавца?
Бекетов ответил, не задумываясь:
— В погребе твоего дома. Вполне надежное место.
— Ты это серьезно?
— Вполне. Но готов выслушать другие предложения.
Кирилл махнул рукой:
— Ладно. У меня, так у меня. Только к Рае с этим Дмитрием Сергеевичем сам пойдешь.
— Договорились.
— Тогда едем в городок?
— Едем.
Через полчаса бомж сидел в подвале дома Крабова, а офицеры в курилке роты обсуждали план предстоящих действий на вечер, предварительно показавшись майору Фирсову.
Говорил Крабов:
— Думаю, Али не должен ожидать нашего появления, поэтому заявится в кабак, как обычно, около десяти часов. Мы же к этому времени обоснуемся в главном зале ресторана. По словам бомжа, посетителей, как прибывает Али, выгоняют, ресторан закрывают. Этим и воспользуемся.
Бекетов спросил:
— Что конкретно ты имеешь в виду?
Крабов объяснил:
— Прикинемся пьяными, устроим небольшой скандал: мол, не желаем уходить, короче, протянем время до появления Али. А как тот нарисуется, то сразу атакуем! Сначала охрану, потом бармена. Мнем немного Али и тащим его в бар, где начинаем уже серьезный разговор. Вернее, беседовать с ним буду я, ты же подстрахуешь. Не дашь охране вмешаться в наш диалог. Как обработаю этого ублюдка, уходим. «Семерку» спрячем в каком-нибудь переулке. Так что отойдем, думаю, без проблем. Как план?
— Нормально. Одно ты забыл.
— Что именно?
— То, что я обещал Кузину узнать судьбу его жены.
— Да далась тебе эта шлюха продажная?!
— Забыл? Я обещал. А значит, должен выполнить обещание.
— Хорошо. У тебя будет время поговорить с Али.
— Если он сможет разговаривать после контакта с тобой.
— Не волнуйся, на пару вопросов ответит. Большего не гарантирую, но несколько фраз произнесет.
— Добро.
— Тогда сейчас расходимся и встречаемся полдевятого у офицерского общежития. Я пойду ротного предупрежу об отлучке, а ты с Арбашевым насчет тачки договорись.
— Насчет тачки вопрос решен.
— Отлично. Расходимся.
Крабов пошел в штабную палатку. Бекетов построил свой взвод.
В 20–30 темно-синяя «семерка» с Бекетовым и Крабовым отъехала от общежития, миновала внешний контрольно-пропускной пункт гарнизона и взяла курс на станицу. К ресторану подъехали без пятнадцати девять. Юрий загнал машину в тупиковую узкую улочку. Офицеры покинули автомобиль, направившись к двухэтажному зданию, на втором этаже которого располагались и ресторан, и бар. Зашли в главный зал. Сели за столик у оконной витрины, чтобы иметь возможность видеть улицу. К ним подошел официант. Положил на столик меню.
Крабов перелистал несколько страниц, сделал заказ:
— Бутылку водки, только настоящей, не паленой, минералку «Нарзан», пару салатов из огурцов и помидоров, без сметаны и майонеза. И пепельницу.
Официант заметил:
— У нас не курят.
Крабов грозно взглянул на щуплого юнца:
— Это у вас не курят, а у нас курят… Короче, пепельницу не забудь, иначе я ее из твоего колпака сделаю. И давай пошустрей мослами двигай!
Официант отошел.
Бекетов сказал:
— Спокойней, Краб. Чего ты раньше времени заводишься?
— Да я смотреть на их рожи уже не могу. К Новому году обещали замену в учебный центр. Не дождусь перевода. Быстрее бы слинять отсюда, надоело все до чертиков!
Бекетов удивился:
— Что-то ни ты, ни Рая о переводе раньше не говорили?
— Потому и не говорили, что я сам о нем только сегодня узнал, от Фирсова, как пошел отпрашиваться на вечер. Зашел в канцелярию, а он мне с ходу — на начальника стрельбища учебного центра округа пойдешь? Я ему тут же: пойду! Он говорит: «Правильно». И в Ростове, мол, хату получить можно, и должность подполковничья, а главное — спокойная, без напрягов всяких. Я Райке отзвонил, обрадовалась! Теперь дожить бы до этого перевода.
— Доживешь!
Официант принес заказ. Не забыл он и пепельницу.
Крабов разлил водку по фужерам. Бекетов налил минералку в бокалы. Выпили по первой. Закусили.
После второй закурили.
Крабов взглянул на время:
— 9–20. Еще сорок минут, как минимум, ждать, в бутылке почти пусто, и кайфа никакого. Нет, видать, абрек все же паленку подсунул.
Бекетов проговорил:
— Нормальная водка, а не забирает, потому как напряжены. Организм на бой настроен. Пойло потом действовать начнет.
Крабов предложил:
— Может, еще пузырь возьмем?
— А не переборщим?
— Кто бы это говорил подобное? Юра, я не узнаю тебя.
Бекетов вздохнул:
— Да я и сам в последнее время не узнаю себя.
— Это Родимцева виновата. Окольцевала она тебя, Бекет. И правильно! Не все же тебе одиноким волком жить? Пора и о семье подумать.
— Подумал уже. Приедет, сделаю предложение. И к Белянину пойдем, хату просить.
— Не спеши. В мою заселитесь. Она просторная, зимой теплая, летом прохладная. А то поторопишься, воткнут в четырехэтажку, будешь за водой к колонке бегать. Так заказываем второй пузырь?
— А, давай!
Крабов эффектно щелкнул пальцами:
— Эй, человек!
Официант повернулся от стойки зала:
— Это вы мне?
— Тебе, тебе, кому же еще? Притащи еще бутылку водки!
— Одну минуту!
Вторую ополовинили ровно к десяти часам. Отставили пузырь, фужеры и бокалы в сторону. Сейчас их должны попросить рассчитаться и покинуть ресторан. Что будет означать начало представления, запланированного офицерами спецназа. Если Али появится вовремя и с черного хода, то ему все равно придется пройти через зал, так как бар находился в противоположной от этого хода стороне. Но в ресторане ничего не происходило. Никто не гнал офицеров, Али не появлялся. Улица так же выглядела пустынной.
Крабов взглянул на Бекетова:
— Что за черт? Ты что-нибудь понимаешь?
Юрий пожал плечами:
— Либо Али опаздывает, либо сегодня он здесь решил не появляться.
Крабов повысил голос:
— Либо нас, как лохов, развел твой бомж.
— Почему это мой?
— Стоп, Юра, смотри, у бара абрек какой-то.
Бекетов, прикуривая очередную сигарету, посмотрел в сторону стойки зала. Там действительно, прямо у проема черного хода, стоял средних лет кавказец, о чем-то беседуя с барменом, по описанию бомжа, хозяином ресторана Алоевым. При этом человек несколько раз взглянул в сторону офицеров.
Крабов, отвернувшись от бара, спросил:
— Ну, что там?
Зажав сигарету в зубах, Бекетов ответил:
— Гость базарит с барменом. Так! Развернулся, ушел черным ходом. Может, передовой дозор Али, обстановку пронюхал? И сейчас сам этот жирный мудак появится?
— Сначала щебет проституток должен проявиться. И топот охраны.
— Да, а вместо всего этого вновь тишина. Смотри на улицу, гость наверняка сюда не пешком пришел, из двора должна тачка выехать.
Крабов взглянул в окно:
— Так и есть. Вышел «Форд» старый, красный, к реке пошел.
— Ты номер смотри.
— Чего его смотреть? Номер я сразу срисовал. Что делать будем?
— Водку пить. Сейчас нам по-любому уходить нельзя.
— Согласен. Наливай. Ты только не забудь, что еще машину в городок вести.
— А я пьяный езжу гораздо лучше трезвого.
— Да? Тогда ладно.
К офицерам подошел крепкий мужчина.
— Добрый вечер!
Крабов с Бекетовым поздоровались в ответ.
Мужчина представился:
— Я хозяин ресторана Рамзан Алоев. Вы, случайно, не Али дожидаетесь?
Офицеры переглянулись.
Крабов изобразил изумление:
— Какого Али? Мы просто отдыхаем.
— Понимаю. Но только что, как вы заметили, со мной разговаривал человек, поднявшийся сюда через черный ход, так вот он спросил: не появлялась ли здесь русская женщина из военного городка?
И вновь Крабов изобразил удивление:
— Ну и что?
— Мне кажется, вы не просто отдыхаете. Но я не собираюсь устраивать вам допрос, скажу одно: этой женщине грозит опасность, и если кто-то из вас ее муж, то Али до воскресенья в ресторане не появится. Потом он отыщет эту женщину. Ей лучше в станице не показываться. Али чудовище. Илимов ни перед чем не остановится.
Крабов проговорил:
— Послушай, Рамзан. Нам нет никакого дела до этого Али. И то, что ты говоришь, совершенно неинтересно.
— Я понимаю вас. Но запомните: интересует вас Илимов или нет, здесь он будет в воскресенье. А женщину, о которой спрашивал человек, вошедший с черного хода, телохранитель Али, если можете, предупредите об опасности. И еще. Человек Илимова спрашивал, кто вы такие? Я сказал: офицеры полка. Бензин привезли подешевле. Вроде поверил.
Крабов спросил:
— А что, продают наши бензин?
— Конечно, и не только бензин, но и патроны, гранаты. Редко, правда, но продают. В основном через рынок. Там сейчас все, что угодно, продать и купить можно.
Бекетов взглянул на Алоева:
— Слушай, а тебе какое до этой женщины дело?
— Я не хочу, чтобы пролилась невинная кровь. А она прольется, если не произойдет более страшное.
Желваки заиграли на скулах Крабова:
— Женщина, о которой ты говоришь, — моя жена. Ты угадал. Но Али не сделает ей ничего, потому что до того, как он попытается протянуть свои грязные лапы до Раисы, я оторву их вместе с головой этого ублюдка!
— Это будет сделать не так просто.
— Посмотрим.
— Али защищен властью, да он сам и есть теневая, но реальная власть в станице.
— Тем хуже для него и его семейства. Он еще, наверное, не связывался со спецназом? Теперь, по тупости своей, связался. А мы, Рамзан, обид и оскорблений не прощаем. Мы убиваем тех, кто становится нашим врагом.
— Так вы офицеры спецназа?
— Да.
Алоев улыбнулся:
— Данное обстоятельство меняет дело. Похоже, Али совершил серьезную ошибку.
— Это точно. Но тебе-то какое до всего этого дело?
Алоев процедил сквозь зубы:
— Али мой кровный враг, но я ничего не могу сделать. А он словно издевается, решил отобрать ресторан.
Крабов не выдержал:
— Так убил бы его на хрен, по закону кровной мести!
— Не все так просто, капитан. У Али моя дочь. Пока он не трогает ее. Но стоит мне подняться против него, то Лизу тут же найдут изуродованной на местной свалке. Об этом меня брат Али, Ахмед, предупредил.
— Это который мент?
— Да, майор милиции, заместитель начальника ОВД. Поговаривают, скоро начальником станет. «Весело» тогда будет. Ахмед — бандит в погонах, беспредельщик. Людьми торгует, но… служит! Награды получает! Значит, кому-то в верхах очень нужен! Ну, ладно, разговорился я. Пора ресторан закрывать.
Бекетов остановил Алоева:
— Рамзан! Твоя дочь прямо в усадьбе Али находится?
— Да. Здесь, недалеко. Илимов не считает нужным прятать заложников и рабов.
— Ясно. Сколько мы должны?
— Ничего. Считайте, гостями были, а с гостей кто деньги берет?
— Ну, смотри.
— Так запомните, в воскресенье 22–00, с черного хода. А Раю свою, капитан, все же предупреди, пусть хотя бы до выходных побудет в городке. Туда Али и его головорезы не сунутся.
— Хорошо, Рамзан. Спасибо за информацию.
— Не за что. На вас одна надежда. И как это Али допустил такую грубую ошибку, зацепив спецназ? Видно, Аллах отвернулся от него. Значит, власть Али скоро падет. Вот только что придет взамен?
Офицеры, добив остатки водки, спустились на улицу.
Крабов спросил:
— Ну и как тебе обстановка?
— Могла быть и хуже. По крайней мере, на нашей стороне хозяин ресторана.
— Ага! Если только этот Алоев не подстава.
— Что ты везде видишь подставу, Кирилл?
— А ты, по-моему, стал слишком доверчивым.
— Ладно, прекратим базар! Поговорим по трезвянке с утра, а Раису от греха подальше в станицу одной не пускай.
В 23–15 офицеры заехали в парк боевых машин части. Оттуда Крабов, слегка шатаясь, пошел домой, к жене. Бекетов же, на удивление почти трезвый, прошел в офицерское общежитие. Сегодняшний выстрел у них с Крабовым вышел холостым. Но в обойме еще достаточно боевых патронов. На Али и его банду хватит.
Ложась спать, капитан подумал о Кристине. Наверное, еще не добралась домой, раз не позвонила. А может, звонила? В машине капитан случайно, непреднамеренно нажал на клавишу отключения телефона. Правда, заметив это, включил мобильник, но не пропустил во время отключения звонок любимой? Может быть! С утра надо позвонить. Сейчас поздно. С мыслями о Кристине, Бекетов уснул.
А Крабов, проведав бомжа, который спокойно устроился в удобном, а главное, безопасном погребе, решил поговорить с женой. Раиса сначала не хотела слушать мужа, видя, что он пьян. Но Крабов настоял на своем. Раиса получила строгий запрет покидать границы военного городка. После чего уснули и Крабовы.
