Книга: Диверсант-одиночка
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6

Глава 5

Андрей на белой новенькой «семерке» подъехал к забегаловке, где встречался с Водолеевым без пятнадцати четыре. Ровно в 16.00 мимо него проследовал знакомый «Форд». Он встал метрах в двадцати от Москвитина. В салоне, как и раньше, находилось двое. Часом позже из штаба вышел Оболенский. К лестнице тут же подъехал его служебный «Мерседес». Объявился и Григорян. Они с генералом о чем-то поговорили, капитан прошел на КПП. Оболенский сел на заднее сиденье «Мерседеса», и крутая иномарка выехала с территории спецслужбы. Тут же КПП покинул Григорян и, перебежав через дорогу, впрыгнул в «Форд». Автомобиль тронулся практически следом за «Мерседесом». К нему пристроился и Андрей, пропустив перед собой темную «девятку». Москвитин знал, как вести мобильное наблюдение. Выехали на Садовое кольцо.
Водолеев говорил, что «Форд» должен привести Андрея к дому, где жил Григорян, но пока машина с капитаном явно сопровождала генерала. Как и «Мерседес», «Форд», минуя несколько переулков, вышел на Тверскую-Ямскую, далее, оставив слева Белорусский вокзал, пошел на Ленинградку. Москвитин не терял из виду объект наблюдения. У метро «Динамо» «Форд» неожиданно взял вправо, к автобусной остановке. Андрей не мог повторить маневра водителя Григоряна, поэтому, сбавив скорость, прошел мимо, стараясь не упускать из виду через зеркало заднего вида этот чертов, вздумавший выписывать неожиданные кренделя «Форд». А тот стоял у обочины. Андрей же удалялся. Хорошо, впереди зажегся красный светофор, и, перестроившись в крайний правый ряд, майор остановил свою «семерку». В это время от остановки к иномарке Григоряна подошла женщина. Она села в автомобиль, и «Форд» тронулся. Лишь бы он на этом перекрестке, когда Москвитин вынужден будет пойти прямо, не развернулся и не пошел обратно в центр города. Тогда майор потеряет капитана. Это, конечно, не смертельно, но нежелательно. Хотелось уже сегодня покончить с ним, чтобы завтра под ногами не мешался. Но покончить так, чтобы убийством и не пахло!
Пока Андрей не знал, как это сделать, но был уверен, что, вычислив место обитания капитана, что-нибудь придумает. Обстановку усложнила женщина. Если она намерена провести с Григоряном ночь, то придется обрабатывать и ее, как, впрочем, и тех парней, что прислуживали оборотню-капитану. Но с ней можно обойтись мягко. Остальным же, включая Григоряна, на какое-либо снисхождение рассчитывать не приходилось. «Форд» продолжил движение прямо, но на развилке свернул на Волоколамское шоссе. «Мерседес» же генерала ушел дальше по Ленинградке. Майор продолжил преследование «Форда». Тот за постом ГИБДД вышел на МКАД и направился в левую сторону. Но проехал немного, уйдя с Окружной дороги на Новорижское шоссе. Его остановил передвижной пост дорожно-патрульной службы. Андрею вновь пришлось проехать мимо. Это плохо, второй раз придется пропускать иномарку вперед. И если в Москве на «семерку» бандиты не обратили никакого внимания, то сейчас могут. Да и черт с ними! Решатся проверить «жигуль» – флаг им в руки и венок погребальный на шею, придется решать вопрос на месте, и немедленно. Но «Форд», быстро отпущенный гаишниками, – вероятно, Григорян воспользовался своим служебным удостоверением, – пронесся мимо, вновь не обратив на отечественную модель никакого внимания. Расслабился Григорян. Не чувствует опасность. Это хорошо. Неожиданно «Форд» начал тормозить и за небольшим селом, названия которого Москвитин не заметил, свернул вправо на асфальтированную, но узкую и извилистую лесную дорогу. Андрей проделал тот же маневр, отпустив от себя иномарку. Он напряг память, вспоминая, куда ведет эта дорога. Вспомнил, в дачный поселок у карьера. Вернее, у водохранилища, образованного затоплением старого песчаного карьера. До поселка примерно двадцать километров относительно пустынной дороги. Решение созрело мгновенно. Вот где майор может атаковать «Форд» и разобраться с бандитами, представив их смерть несчастным случаем. Приняв решение, Москвитин от него уже не отказался, тем более он мгновенно просчитал все варианты возможного развития событий. Андрей надавил на педаль привода акселератора, заставив «Жигули» резко увеличить скорость. Маневренная «семерка» лихо проходила довольно крутые повороты своеобразного, равнинного серпантина. Вот показался впереди «Форд». Его задние фонари периодически вспыхивали красным огнем. Водитель тормозил перед каждым поворотом и, естественно, потерял скорость, хотя, судя по спидометру, не опускал ее ниже восьмидесяти километров в час. Андрей же выдерживал сотку. Он догнал иномарку перед довольно продолжительным прямым участком дороги. Его появление было замечено в «Форде». Гном, сидевший за рулем, проговорил:
– Шеф! По-моему, нас пасет белая «семерка».
Григорян, обнявший женщину и тискавший ее пышные груди, оглянулся. Действительно, сзади шел белый «жигуль». За рулем молодой человек с длинными черными волосами.
Спросил у водителя:
– И давно ты его заметил?
– Да нет, только сейчас!
– И почему решил, что он пасет нас, а не едет к себе на дачу или дальше в деревню?
Ответил товарищ водителя, Ринат:
– А я заметил эту тачку еще в Москве!
И опять Григорян не насторожился, заметив:
– Почему «семерка» не могла идти из Москвы? Закончил мужик работу и прет домой!
Водила пожал плечами:
– Тебе виднее, босс!
– Спокуха, ребята! Так не пасут, рисуясь перед объектом. Да и некому нас пасти! Но лучше оторвись от него!
Гном увеличил скорость до ста двадцати километров.
И тут Москвитин выжал педаль газа до конца. «Семерка» набрала скорость в сто сорок километров. И это примерно в пятистах метрах от начала очередной серии поворотов. Он догнал «Форд» и пошел на обгон.
Гном воскликнул:
– Смотри, что этот урод делает? Впереди серпантин, а он на обгон!
Григорян выглянул в окно, стараясь рассмотреть придурка-водителя «Жигулей». Но увидел лишь копну черных волос! Проговорил:
– Мудак, решил «сделать» иномарку! Сейчас «сделает»! Как пить дать улетит в кювет.
И приказал:
– Гном! До самого поворота не сбрасывай скорость.
Водителя тоже охватил азарт, присущий большинству водителей, иногда затевающих на дорогах смертельные гонки. Но Гном даже представить не мог, что задумал водитель обгоняющей их «семерки». А Андрей, обойдя «Форд», видя, что до опасного поворота остается не более двухсот метров, а справа открылся крутой кювет, на который от трассы отступил лес, вывернул руль, подрезая иномарку, и резко нажал на педаль тормоза, тут же отпустив ее. Ему надо было, чтобы водитель иномарки, увидев огни фонарей «Жигулей», принял их свет за торможение подрезавшей его «семерки». И сам бы резко затормозил. Но при этом, если бы Москвитин не отпустил педаль тормоза, то «Форд» просто врезался бы в «Жигули» и скорей сам сбросил бы майора в кювет. Поэтому Андрей и пошел на хитрость. Имитируя торможение, он не сбросил скорость. А Гном, как и рассчитывал майор, среагировавший на маневр «Жигулей» и подставу с огнями заднего фонаря, ожидая удара от столкновения, закрыл глаза, начав экстренное торможение, потерял управление. Иномарку повело вправо, и она на скорости в сто километров сорвалась вниз, врезалась в деревья, пробив в полосе кустарника и молодняка брешь. Андрей остановился перед самым поворотом, включил заднюю передачу, сдал «Жигули» к месту срыва иномарки в кювет. Вытащив из сумки пистолет с глушителем и гранату «РГД-5», вышел из салона. Осмотрелся. Дорога пустынна. Начал быстро спускаться по смазанной колее машины Григоряна.
«Форд» обнаружил метрах в десяти от начала леса. Вид иномарка имела плачевный. Она, каким-то образом пройдя между двух сосен, врезалась в широкий дуб, в гармошку смяв передок. Дверцы «Форда» были блокированы соснами. Это ж надо так попасть! Хотя двери и без блокировки заклинило бы от деформации всего кузова. Стекла выбиты. Черепа передних пассажиров, а именно «шестерок» Григоряна, были расколоты от прямого удара о панель. Водителю наверняка еще и рулем грудь раздавило. То, что они были мертвы, факт. Мертвой оказалась и женщина, сидевшая справа. Ее голова была наклонена вперед, к сложившемуся переднему сиденью, выше уха зияла черная дыра, из которой толчками выбрасывалась черная кровь. Сейчас Андрей узнал женщину. Прапорщик Вера Федина. Та дама, что под видом Анастасии выманила Ковалева из гостиницы. Тоже человек Оболенского и прямой соучастник убийства невинной семьи своего же сослуживца. А он, Москвитин, думал еще обойтись с ней мягко, не убивая. Судьба за Андрея вынесла этой продажной сучке свой приговор! И поделом! Ну, с этими тремя ясно, а что у нас с самим Григоряном! Тоже ласты склеил или?..
Оказалось… «или»! Несмотря на страшный удар, Григорян оставался жив. Он успел закрыть голову руками, перед тем как «Форд» врезался в дуб. Затрещали кости. Конечности были сломаны, но капитан оставался жив, зажатый с одной стороны трупом Фединой, с другой – деформированной дверцей. Капитан понимал, что самостоятельно выбраться не сможет, но оставалась надежда – кто-нибудь вытащит. И этот кто-то появился. Вот только увидел он перед собой того, которого уже считал мертвым и в судьбе которого сыграл зловещую роль.
Москвитин, обойдя изуродованный «Форд», заметил, как из его бака вытекает бензин, уже образовавший приличную лужицу, из которой по колее, пробитой иномаркой, вытекал узкий ручеек. Подняв пистолет, Андрей вышел к левой стороне машины. И увидел перекошенную болью, но жившую еще надеждой на спасение физиономию своего врага. Тот побледнел, узнав Андрея. Надежда испарилась, в глазах офицера особого применения читалось одно. Смертный приговор.
Москвитин, глядя убийце в глаза, спросил:
– За что ты убил Настю и ее дочь?
Григорян проговорил:
– Я выполнял приказ. Ты тоже убивал людей, исполняя приказ. Мы офицеры и обязаны выполнять приказы.
Москвитин отрицательно покачал головой:
– Нет, ты не офицер! Ты мразь!
– Слушай, Москит! Хорош базарить! Делай свое дело и проваливай! Я перед тобой стелиться не буду!
Андрей достал гранату, подбросил ее в ладони:
– А как насчет того, что эта штучка окажется у тебя в трусах? А? Медленная, мучительная смерть. Но, перед тем как сдохнуть, ты увидишь собственные яйца на затылке одного из своих приятелей. А потом из разорванного живота, как змеи, начнут выползать кишки. При этом боль. Дикая боль. Умрешь ты не сразу! И эти минуты станут самыми страшными в твоей паскудной жизни!
Григорян отвернулся.
Поняв, что ничего не добьется от помощника Оболенского, Андрей проговорил:
– Что ж! Мог бы умереть безболезненно и быстро! Но ты выбрал другой вариант. Хотя, я передумал! Тратить гранату на червяка вроде тебя – лишняя и ненужная роскошь. Мне кажется, что машина вот-вот взорвется! Так что гори в геенне огненной, тварь!
Капитан резко повернулся:
– Что ты хочешь?
– Ничего! Уже ничего!
Андрей посмотрел на часы, повернулся, отошел от машины. Услышал крик Григоряна.
– Москит! Я могу пригодиться тебе. Я все знаю и дам свидетельские показания о том, что тебя в Матли подставили. Вытащи меня!
Москвитин прикурил сигарету, слушая вопли помощника Оболенского. Сделав несколько затяжек, он тихо проговорил:
– Не нужны мне, подонок, твои показания! На том свете будешь их перед судом Божьим давать!
Бросил тлеющий окурок в узкий ручеек топлива. Бензин сразу же воспламенился, и огонь побежал к разбитой и зажатой между деревьями машине. Андрей зашел за березу, прислонившись к ней спиной. Раздался взрыв. Москит вышел из укрытия, взглянул на «Форд». Тот вовсю полыхал!
Андрей поднялся на дорогу. Сел в «семерку» и повел ее в сторону дачного поселка. Он знал, что через него, а потом и через пару деревень выедет на трассу, ведущую в Москву. Перед тем как начать основную акцию, ему надо было провести некоторую подготовительную работу. А для этого посетить своего товарища, Славу Павлова.
Остановил машину у парка.
Извлек из кармана сотовый телефон, позвонил Павлову.
– Я нахожусь в белой «семерке», что стоит у центрального входа в парк. Надо поговорить.
– Принято. Выхожу.
Вскоре Вячеслав устроился рядом с Москвитиным:
– Ну, коммерсант, какие на этот раз заморочки?
– О них позже. А сейчас, думаю, пришло время поведать тебе, кем на самом деле я являюсь.
Павлов удивленно взглянул на товарища:
– Даже так? Хотя я подозревал, что ты не тот, за кого стараешься себя выдать.
– Разведчик есть разведчик. В общем, слушай.
Как ранее Оксане, он подробно рассказал о себе Павлову. О себе и о том, чем он занимался все эти годы и что собирается предпринять в ближайшем будущем.
Вячеслав внимательно выслушал майора.
– Да! Честно говоря, была у меня мысль, что ты обретаешься где-нибудь в разведке, и скорее всего в ГРУ. Но то, что ты поведал, превзошло всякие ожидания и предположения. Офицер особого применения, диверсант-ликвидатор. Одиночка. Для меня это звучит немного странно. Но это потому, что я сам всего лишь офицер армейского спецназа, да и то в далеком прошлом. Более странно было услышать о том, КТО в нашей стране «правит балом». Это даже не странно, это страшно! Представляю, какие дела проворачиваются фигурами уровня твоего Оболенского при их-то практически неограниченных возможностях. Но вот твое решение лично провести акцию против предателей считаю ошибкой! Чего ты добьешься захватом генерала? У тебя же нет никаких доказательств его причастности к торговле оружием! Нет и быть не может. Такие рексы следов после себя не оставляют!
– По-твоему, я должен оставить Оболенского в покое?
Вячеслав вздохнул:
– И этого делать нельзя! Может, твои коллеги в Чечне возьмут кого из главарей духов да расколют их на предмет связи с Оболенским? Хотя… и это ничего не даст. Генерал вывернется и тут. По-моему, тебе надо пойти в ФСБ. Но не так вот напрямую, мол, у меня важная информация, а попытаться связаться с кем-нибудь из руководства. Ведь наверняка в Конторе есть отделы, которые контролируют действия спецслужб?
– Да, такие отделы есть. Более того, у каждой службы имеется собственный куратор. Но где гарантия, что и он не в сговоре с Оболенским? И что тогда получится в результате моего контакта с этим куратором? Труп получится, ничего больше. Тем более своей подставой в Чечне Оболенский сделал из меня преступника. Как верить человеку, который собственноручно расстрелял чеченскую семью?
Вячеслав возразил:
– Подожди, не путай хер с пальцем! Ты не самостоятельно принимал решение, а действовал по наводке, по приказу. И не твои проблемы, что в доме, который подлежал отработке, находились не те люди. У нас, в Афгане, такие случаи бывали нередко. Но спрашивали всегда с разведки и с того, кто отдавал приказ на боевое применение.
Андрей согласился:
– Все это так. Но только когда в операции задействовано подразделение. Одиночка же должен поражать те цели, которые ему определены, и обязан остановиться при отсутствии этих целей. Так сказано в секретной инструкции. Хотя практически остановиться, начав акцию, невозможно! Но не будем об этом. Что сделано, то сделано. А насчет Оболенского и его сообщников у меня есть свой план, как все же заставить их ответить за совершенные преступления. Раскрывать его я не буду, чтобы не сглазить, но план есть! И он выполним. Но нужна поддержка на подготовительном этапе. Одному мне будет сложно провести этот этап, от которого во многом зависит основная акция. Поэтому спрашиваю тебя: поможешь?
Бывший разведчик улыбнулся:
– А разве я уже не делаю этого? Выкладывай, что мы должны предпринять.
– Для начала проехаться до одного загородного местечка.
– Так поехали.
Заправив машину, Андрей выехал из Москвы и минут через сорок остановил ее на небольшой лужайке, рядом с еле заметной грунтовой дорогой, пробившей себе путь через густой смешанный лес.
– Приехали. Дальше прогуляемся пешком.
Приятели вышли из машины, Москвитин забрал из багажника сумку и пошел прямо через кусты прочь от грунтовки. Вячеслав молча последовал за ним. Спустя полчаса на опушке остановились. Через кусты виднелся особняк, окруженный забором.
Москвитин указал на усадьбу:
– Здесь находится в настоящее время Оболенский. С 20.00 за забором охрана из четырех человек.
– Охрана вашего департамента?
– Нет, какого-то частного охранного агентства. Мне известно, в каком режиме эти ребята несут службу. Убирать их, в смысле мочить, нет никакой необходимости. Я смогу просто нейтрализовать их. И вот тут понадобится твоя помощь.
– Что надо будет сделать?
– Вывезти лишенных сознания охранников подальше в лес и, связав, оставить там до лучших времен.
– И как ты собираешься нейтрализовать охрану при наличии в доме самого Оболенского? Если он заметит, а он очень даже может заметить подозрительные движения, то все, Андрюша, полетит к чертям собачьим.
Москвитин согласился:
– Ты прав. Но вряд ли господин генерал будет отслеживать обстановку, скажем, в три часа ночи! Если, конечно, не соберется порыбачить на утренней зорьке. Но он не рыбак.
– Так ты планируешь захват усадьбы на три утра?
– Да. До рассвета.
– Интересный ход. И, в принципе, выполнимый. По себе знаю, как хочется спать в три утра, а тем более перед рассветом, когда ночь, казалось, уже позади. Да, охрана в это время будет наиболее расслаблена. Если еще применить отвлекающий маневр для бойца, что находится внутри дома, то вариант вполне выполним.
– Вот и я о том же. А насчет отвлекающего маневра, ты будто мои мысли читаешь. Поехали домой! Обсудим детали, да и отдохнем. У тебя рыболовные снасти найдутся?
– Найдутся!
– Отлично, возвращаемся!
Домой к Павлову приехали к восьми часам. Вячеслав встал к плите приготовить нехитрый ужин из продуктов, купленных по пути. Пока капитан жарил котлеты, Андрей занялся сумкой. Выложил боевой комбинезон, две гранаты «Ф-1», прибор ночного видения, а также небольшой сверток. С ним прошел на кухню. Павлов поставил на стол подставку, на нее сковородку, спросив:
– Ничего, если так, по-простому? А то могу и по тарелкам разложить!
Москвитин махнул рукой:
– Да ладно, какие тарелки?
С котлетами управились быстро. Выпили и по чашке кофе. Павлов убрал со стола. Присел напротив товарища.
– Ну что, Андрей, начнем детальное обсуждение акции?
– Подожди!
Москвитин протянул Павлову сверток:
– Держи!
Вячеслав удивился:
– Что это?
Майор спокойно ответил:
– Деньги.
Павлов поднял на товарища удивленный взгляд:
– Не понял?
– Деньги, говорю! Десять тысяч североамериканских долларов.
– Не понимаю!
– А что тут понимать? Я даю тебе деньги. Начать жизнь с нуля можно, но лучше, если при наличии хоть какого-то начального капитала. Вот я и передаю тебе этот капитал. Сумма, конечно, небольшая, но на первое время хватит.
Павлов поднялся:
– Ты что, Андрей? Я не за деньги согласился помочь тебе. Зачем ты поступаешь так? Убери эти доллары немедленно, или мы поссоримся.
Москвитин улыбнулся:
– Да сядь ты, Слава! Чего взвился? По-твоему, я уже не могу помочь другу?
– Это не помощь! Это больше похоже на жалость, а в жалости я не нуждаюсь, понял?
– Слава, пойми меня, я же от чистого сердца. Встанешь на ноги – отдашь. А не отдашь, то и хрен с ними. У меня еще есть, а Бог что нам велел? Делиться велел. Вот я и делюсь! Какого толка им лежать в чулке. Деньги должны людям служить, а не наоборот. Так что возьми и не ершись. А если такой гордый, то закинь пачку куда-нибудь, я обратно ее не возьму!
Павлов покачал головой:
– Если бы я тебя не знал, то выкинул бы с этими деньгами из квартиры.
– Вот так-то лучше! И еще, Слав, – Москвитин включил свой сотовый, нашел в памяти нужный номер, – запиши-ка на свой мобильник один телефончик!
– Он мне нужен?
– Пригодится, может быть! Ты запиши, а потом я объясню, кому он принадлежит.
Вячеслав достал свой мобильник:
– Ну давай, записываю!
Андрей назвал цифры. Павлов внес их в память, спросив:
– Как обозначить абонент?
– Обозначь – Оксана!
– Оксана! Уж не та ли это дама, к которой ты нырял?
– Она! Кстати, очень хороший человек. Жизнь заставила ее заниматься проституцией, вернее не жизнь, а один подонок, который уже получил свое, и среди всей грязи Оксана сумела сохранить душу. Как и ты! Это главное!
– Ты что, сватаешь меня, что ли?
– Нет, Слав, просто, если со мной что случится, позвони ей.
Павлов ударил ладонью по столу:
– Ты это мне брось, «если что случится»! Надо сделать так, чтобы ничего не случилось. И мы в силах это сделать.
– Все верно, и все же! К тому же «семерку» после акции отгони по адресу… – Андрей назвал улицу и дом, где проживал Водолеев.
Вячеслав повысил голос:
– Да что ты себя хоронишь? С таким настроением на боевое задание лучше не выходить.
– Поучи еще, как выходить на задание! И не хороню я себя преждевременно, однако сам знаешь, что на выходе возможно все, даже невозможное. Поэтому просто инструктирую тебя, что надо сделать в случае, если в усадьбе у меня произойдет непредвиденный сбой.
Павлов прикурил сигарету:
– Ладно! Если что, позвоню и твоей красотке, и машину, куда сказал, отгоню! Но давай лучше по теме.
– Давай по теме. Значит, так.
Андрей изложил товарищу план захвата усадьбы Оболенского. Отведя в нем Павлову по сути самую что ни на есть пассивную роль. А именно, незаметно вытащить с территории обработанных Москвитиным охранников и вывезти их в лес, где, связав, бросить. После чего вернуться домой. Выслушав Москвитина, Павлов выразил недоумение:
– И в этом все мое участие в акции?
– Да. Задача до предела проста.
– У меня проста, а у тебя? Если я уеду, упаковав охранников, то как ты будешь отходить от объекта?
– Для этого есть машина генерала!
– Хорошо! А если твой генерал именно в три часа выйдет в туалет, до того как ты успеешь к нему подняться? И из окна увидит пустую сторожку? Как думаешь, это не вызовет у него никаких эмоций?
Москвитин задумался. Вячеслав был прав. Начав акцию в три часа, первый этап, связанный с охраной, они закончат не ранее полчетвертого! И в это время генерал действительно может встать по нужде и заметить отсутствие охраны, а еще хуже – действия неизвестных против нее. В результате Оболенский закроется в кабинете, откуда вызовет дежурную группу бойцов отдела физической защиты. И Андрей попадет в сложное положение. Не зная о движениях генерала, он потеряет время, пока оценит обстановку. Время, за которое наряд Службы быстренько прибудет сюда и начнет действовать. И черт его знает, не сумеет ли Оболенский в это время скрыться. Может, у него в кабинете есть вход в какой-нибудь бункер, из которого Москвитин его уже не достанет. А схватка с группой захвата обречет весь его план на провал. Поэтому-то и прав Вячеслав. Нужна страховка. Он взглянул на капитана:
– Ладно. Меняем план. Я нейтрализую охрану, мы их никуда не вывозим, ты занимаешь место бойца у центральных ворот!
– Вот это другое дело! Так-то оно надежней!
– Но по первой же моей команде ты должен покинуть пост, а с ним и объект, вернувшись, как было оговорено ранее, домой!
– Согласен!
– Так, теперь об отвлекающем маневре. Какие у тебя будут предложения?
Павлов выставил перед собой ладонь:
– Об этом не волнуйся. Те рыболовные снасти, что мы планируем взять с собой для отвода глаз инспекторов ДПС, позволят мне подойти к сторожке. Ну, а дальше, думаю, объяснять ничего не надо. Вот только чем глушить будем охрану?
– Не чем, а как. Шейным захватом. Ну, а далее лишение возможности двигаться и говорить. Веревка в доме, надеюсь, найдется?
– Есть! И скотч есть, широкий. Да и кляпы из старого белья сообразить можно.
– Все тобой перечисленное – на тебе!
– Хорошо!
– Ну, кажется, все?
– Вроде все! Уточнение обстановки и задачи, как говорится, на месте.
– А теперь спать! До половины второго.
Через десять минут Москвитин с Павловым уже спали. Спокойно, равномерно дыша. Офицеры спецназа могли управлять своим организмом в случае необходимости. Не утерял этой способности и Вячеслав! В квартире наступила тишина, нарушаемая однотонным тиканьем старых настенных часов.
Поднялись как по команде дневального. Начали собираться. Андрей облачился в боевую форму диверсанта, оставив в сумке лишь куртку. На улице было тепло, решил ехать в майке. Возле объекта экипируется по полной форме. Вячеслав надел спортивный костюм, прихватив ветровку. Так и вышли из дома. Андрей с сумкой, напарник с чехлом, в котором угадывались удочки, и с рюкзаком.
К месту, где останавливались вечером, подъехали в 2.20. На посту ГАИ их не остановили, дорога была пустынна, так что добрались раньше графика. Оставили машину в кустах. Москвитин надел куртку, в карманы которой вложил две гранаты «Ф-1» с разлетом осколков до 300 метров и обоймы для пистолета. На руки надел перчатки, на голову – шапочку-маску.
Вячеслав, увидев товарища в боевой форме, поднял большой палец правой руки, проговорив:
– Класс! И кто бы мог подумать, что передо мной какой-то торговый представитель фирмы, как ее, «Тайфун удачи», что ли?
Андрей подтвердил:
– «Тайфун удачи»!
– Сам, что ли, название придумал?
– Нет, в рекламе где-то прочитал, что существует такая контора. Ну что, Славик, начали?
– Начали, майор!
Друзья разошлись. Павлов направился в обход особняка, скрываясь от наблюдения за кустами, Москвитин же вышел к боковой стороне забора. Прошел вдоль ограды, остановившись на углу, откуда мог видеть вход в сторожку и центральные ворота. И в приборе ночного видения никакой необходимости не было. Периметр ограждения хорошо освещался мощными лампами. Ждать напарника Андрею долго не пришлось. В 2.40 тот появился на улице, проходящей мимо особняка Оболенского. Павлов шел уверенно.
Поравнявшись с воротами усадьбы руководителя спецслужбы, остановился, достал из кармана ветровки пачку «Примы», опустил руку в карман за зажигалкой. Но таковой не обнаружил. Начал проверять все карманы, зажав чехол с удочками под мышкой правой руки.
За ним внимательно наблюдал охранник из сторожевой будки усадьбы.
Вячеслав так, чтобы было слышно охраннику, выругался:
– Ну не мать твою! Это ж надо? Самую нужную вещь и забыл. И пацаны уже уехали. Вот невезуха!
Он перевел взгляд на сторожку, увидел силуэт человека. Подхватив удочки, двинулся к воротам.
Охранник, видя, что незнакомец, что-то явно потерявший, направился к сторожке, вышел на улицу, держа в руке «Сайгу».
Павлов обратился к молодому вооруженному парню в темной форме с какими-то визитками на груди:
– Служивый, привет!
– Здорово! Чего надо? Здесь охранная зона!
– Да вижу твою волыну и понимаю, что за забором не пионерский лагерь. Я чего хотел спросить. У меня конфуз вышел. Зажигалку то ли дома, то ли в машине у пацанов оставил. А они уже ломанулись на реку. У тебя, случаем, коробка спичек не найдется? Или зажигалки лишней? Без огня – труба!
Охранник осмотрел простоватого на вид мужика, спросил:
– Сам откуда будешь?
– Понятно, из столицы! С ребятами на рыбалку выбрались, они…
Парень, недоверчиво глядя на Вячеслава, перебил его, задал следующий вопрос:
– Это в понедельник, на рыбалку?
Павлов пожал плечами:
– А мне какая разница, я безработный, а ребята, как и ты, где-то в охране пашут, отстояли службу в выходные, сегодня свободны. Но ты, че, поможешь чем или и дальше допрашивать будешь? Вроде не мент ты!
– Ладно! Стой здесь. Пойду посмотрю, по-моему, в ящике стола коробок видел.
Охранник скрылся в помещении.
И одновременно сблизился со сторожкой Москвитин.
Парень вышел на крыльцо, и тут же сильная рука Андрея сорвала его вниз. Ствол глушителя пистолета майора уперся ему в горло. Павлов отобрал у охранника тактическое ружье. Андрей произнес:
– Спокойно, дружок, смена караула! Сейчас тихо возвращаемся на пост, там поговорим. Будешь вести себя хорошо, гарантирую жизнь и в дальнейшем полную свободу. Дернешься – получишь пулю, понятен расклад? Иди вперед, я за тобой!
Все трое вошли в помещение охранника центрального входа. Усадив парня за стол, Москвитин с Павловым встали у стены, чтобы не быть видимыми через широкие окна. Не убирая пистолет, Андрей начал:
– Мы пришли не для того, чтобы нанести вред охране. Иначе уже и безо всякого шума сделали бы это. Нам нужен господин Оболенский. И ты, кстати, как тебя зовут?
– Олег.
– И ты, Олег, поможешь нам, вернее мне, встретиться с генералом. В общем так, сейчас вызовешь охранника из дома и скажешь ему буквально следующее.
Андрей, проинструктировав охранника, спросил:
– Ты все понял, юноша?
– Да!
– Молодец! Повторяю, твоя жизнь напрямую зависит от поведения. Прошу, не делай глупость и не поднимай шума. До Оболенского я все равно доберусь, а вот ты с товарищами при этом серьезно пострадаешь.
– Вы все равно убьете меня!
– А что мне мешает это сделать сейчас? А потом поодиночке перестрелять и всю остальную охрану, двое из которых спокойно спят в кроватях?
– Не знаю!
– А мешает мне то, что я не убийца, не киллер, я офицер той спецслужбы, которую возглавляет господин Оболенский. Он, Олег, предатель и должен понести заслуженное наказание. Но только он. Охране я не намерен наносить ущерба. Усвоил?
Охранник тихо, но все же недоверчиво произнес:
– Так точно!
– Вот и хорошо! А теперь взял трубку и возбужденным голосом передал напарнику, что я тебе сказал!
Олег поднял трубку местного телефона:
– Саня? Как дела?.. Да? А у меня тут представление!.. Представление, говорю, девка пьяная и голая из леса вывалилась… Чего?.. А! Просит ее до дома в Москве подбросить, мол, жениха потеряла, а с ним в тачке и одежду… ну трахались они на озерах!.. Так я подумал… может, после смены бросишь ее в Москву? А расплатиться девочка натурой готова! Прямо сейчас! Ты как? Аппетитная телочка!..
Охранник положил трубку.
Андрей спросил:
– Ну что, повелся твой напарник?
– Сашка-то! Повелся! Удивился сначала, потом поверил. Придет!
– Что ж, подождем! А пока скажи мне, Олег, Петр Константинович на даче с супругой?
– А вы, похоже, действительно знаете генерала. Да, с ней. Она вчера часов в одиннадцать приехала.
– А спальня по-прежнему рядом с кабинетом?
– Вот этого не знаю, на второй этаж ни разу не поднимался.
– Ну и ладно. Да ты не нервничай. Все будет нормально.
Ровно через десять минут дверь караульного входа особняка открылась, и к сторожке торопливым шагом направился крепкий бугай с совершенно лысой или чисто выбритой головой. Его «Сайга» болталась на ремне у колен. Андрей подумал: зря господин Оболенский заменил ребят из отдела защиты этими лохами.
Лысый уверенно вошел в сторожку и тут же попал в жесткий шейный захват Павлова. Секунды – и его тело упало под стол. Олег испуганно вскрикнул, но получил удар в горло. Андрей применил боевой прием в щадящем режиме. Не рассчитай он немного силы, и охранник погиб бы, но Москвитин умел рассчитывать силы. Поэтому тот всего лишь потерял сознание.
Стащив его со стула, Андрей указал Вячеславу на Олега:
– Раздевай его! Вы с ним чем-то похожи и примерно равны по комплекции. Затем вяжи их, да учти, этому Олегу, как придет в себя, надо будет откашляться, так что сразу рот не залепляй. А то задохнется к чертовой матери! А я в дом. И помни, Славик, отход по первой моей команде на мобильник. Никакого не нужно геройства, понял?
– Да понял я все! Работай спокойно.
– Ну, давай, друг, прощай.
– Ты чего это?
– Ничего, привычка.
Андрей, оставив Павлова заниматься с вырубленными охранниками, броском переместился к дому, в который свободно вошел через открытые сексуально озабоченным Саньком двери. Комнату с отдыхающей сменой нашел без труда. Она была первой справа. Охранники спали на двух солдатских кроватях. Одетыми, даже не сняв полусапоги. Рядом лежали все те же ружья, а на дужках висели, что приятно удивило Андрея, по две пары наручников. Это хорошо, все не возиться с веревкой. Андрей подошел к спящим, встал между их кроватями. Разбудить их и заставить запаковать друг друга? Нет, рискованно, неизвестно, что представляют собой эти ребятки. Надежней лишить их сознания. Москвитин опустился на корточки, положил на пол пистолет с автоматом и одновременно схватил обоих охранников за горло. Те дернулись, попытавшись инстинктивно вырваться, но Андрей надежно пережал им сонные артерии. Подергавшись, тела парней обмякли. Они продолжили свой слегка потревоженный сон, в ином, правда, режиме. Андрей перевернул каждого на живот, сцепив наручниками руки, сведенные назад, прикрепив ноги к задним дужкам. Проверил, как дышат пленники. Те дышали носом. Хорошо. Липкой лентой он заклеил им рты. Теперь ребята, очнувшись, смогут лишь мычать. До прибытия спецназа, который и освободит их. Так, с охраной вопрос решен, теперь наверх. Поднимаясь по лестнице, а затем, крадясь по коридору, Москвитин оценил мастерство строителей. Ни одна из половиц не издала звука. Как не скрипнула и створка дверей спальни. Через узкую щель майор осмотрел помещение, оборудованное для отдыха генерала. Кровать, на которой лежали двое. Совершенно голые. Сам Оболенский на спине и закинувшая, обнажив интимное место, на него ногу молодая жена генерала. В комнате мерно работал кондиционер. Дверей в боковые комнаты, в том числе в кабинет, не было, на окнах витые решетки за прозрачным тюлем. Следовательно, у Оболенского из спальни выход один, в коридор, где у входа в кабинет стоял кожаный диван. Прикрыв створку, Москвитин устроился на диване. Движения в спальне он услышит. И того, кто выйдет оттуда в тот же туалет, встретит и при необходимости нейтрализует. Он взглянул на часы: 4.28. Нормально. Часа через полтора можно ожидать пробуждения господина руководителя спецслужбы. И пробуждение это станет для него самым ужасным и последним в жизни! Андрей, вздохнув, откинулся на мягкую спинку дивана. Ему оставалось одно – ждать!
Генерал проснулся в семь часов. Отодвинул от себя женщину, прикрыв ее простыней, надел трусы, валявшиеся на ковре рядом с кроватью, потянувшись и обувшись в шлепанцы, пошел на выход из спальни. Его шаги услышал Москвитин и в доли секунды оказался у двери, подняв вверх глушитель пистолета. Для пущей неожиданности майор опустил шапочку, превратившуюся в маску.
Дверь открылась в сторону Москвитина. Генерал повернул направо, туалетные комнаты и душевая находились чуть в стороне. Сделал несколько шагов и почувствовал за спиной чье-то присутствие. Резко обернулся и вздрогнул, увидев человека в боевой форме спецназа, в маске, с пистолетом, направленным ему в живот.
Андрей проговорил:
– Доброе утро, Петр Константинович!
Оболенский сразу не узнал голос, который совершенно не ожидал больше услышать, тем более на собственной даче, но сумел взять себя в руки.
– Кто ты?
Москвитин посоветовал:
– Тише, генерал, тише, а то супругу разбудите. Для нее это опасно. Смертельно опасно. А умирать даме рановато, вся жизнь впереди!
Генерал повторил вопрос, но сбавив тон:
– Я спросил, кто ты?
Майор поднял маску:
– Москит?
Изумлению генерала не было предела. Он даже рот открыл, до того неожиданным для него стал тот, кого он уже стер из своей памяти.
– Узнал? Ну, чего зенки вылупил? В сортир шел? Так иди!
Оболенский послушно повернулся и пошел к туалету. Дверь оставил открытой. Вскоре вышел оттуда, успев прийти в себя.
– Москвитин? Но почему в такое время и здесь? Я ждал сообщений о тебе, но не думал…
Майор прервал начальника:
– Заткнись. Вперед, в спальню!
– Что ты задумал?
– Я сказал, в спальню!
Генерал проследовал в комнату отдыха. Встал возле кровати. Москвитин швырнул ему наручники, кусок веревки и липкой ленты, приказав:
– Оприходуй бабу так, чтобы она и тявкнуть не могла.
Оболенский взял жену за руку, та спросонья пролепетала:
– Ну что, Петя?
– Ничего!
Женщина открыла глаза и, увидев человека в боевой форме с оружием бесшумного боя в руках, вскрикнула. Генерал тут же перевернул ее на живот, защелкнул на запястьях рук наручники. Та взвизгнула:
– Ты что делаешь?
– Молчи, дура! Если жить хочешь.
Супруга замолчала. Оболенский привязал ее ноги к кровати, заклеил рот. Поднялся, глядя на Москвитина:
– Что еще, майор?
– А теперь в кабинет!
– Мне надо одеться!
Андрей согласился:
– Разумно. Отойди в сторону.
Сам подошел к платяному шкафу, достал из него парадный костюм генерала безопасности, проверил карманы, бросил на голое, скованное тело женщины. Следом полетела белая рубашка, черный фирменный галстук, носки, полуботинки, хранившиеся в обувной коробке.
– Одевайся!
– В форму?
– А что? Или тебе уже в падлу носить форму российского генерала? Хотя, да, китель не надевай, не позорь погоны. На сборы три минуты!
Оболенский облачился в форму без кителя.
Андрей указал стволом на жену:
– Скажи своей красавице, чтобы лежала тихо. Попытается развязаться и сбежать, умрет!
Генерал ответил:
– Она и так слышала, что ты сказал!
– Это правда, крошка?
Женщина кивнула головой.
– Хорошо! И не бойся. Лично тебе ничего не грозит. Полежишь несколько часов, потом уедешь, целой и невредимой!
Москвитин повернулся к генералу:
– Ну, а мы с тобой, господин Оболенский, пройдем в твой служебный кабинет! Нам поговорить есть о чем и кое-какие новости узнать, да и пригласить пару человечков не помешает! Спальню все же закрой. Женщины до того непонятливый народ, при этом ловкий и коварный. А я действительно не желаю ей зла. Обидно будет, если придется применить оружие. Против нее!
Оболенский под надзором Москвитина вышел из спальни, закрыв ее на ключ. Проследовал в кабинет.
Сел в свое рабочее кресло, положив по требованию Москвитина руки на стол.
Андрей присел рядом, держа пистолет в руке. Посмотрел на время: 7.30. Взглянул на Оболенского:
– Ну, давай, оборотень, рассказывай о делах своих.
Генерал изобразил удивление:
– Каких делах? Что за оборотень? Ты что говоришь, майор? О последствиях не думаешь?
Андрей спокойно ответил:
– Обо всем я уже подумал. Хорошо подумал! Благо ты мне на это времени предоставил много. Да и человека своего подставил весьма кстати! Но не хочешь ты говорить, это сделаю я! Все равно до обеда нам, по большому счету, только и предстоит, что вести диалог, получая кое-какие сообщения! Итак! Начнем с того, что ты одним июньским вечером в кафе «Каприз» встретился с полевым командиром бандитской террористической группировки Адама Дахашева – Джуры, Ахмедом Астаминовым – Батыром! Да, генерал, не возражай, именно с Батыром, а не с его братом-близнецом Хасаном, хотя между ними, как выяснилось, при показной и хорошо разыгрываемой вражде, особой разницы не было. Оба состояли на службе у Джуры. Значит, ты встретился с Батыром…
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6