Книга: Цена предательства
Назад: ГЛАВА 10
Дальше: ГЛАВА 12

ГЛАВА 11

Прошли две недели службы. Володя принял роту и приступил к исполнению своих прямых обязанностей. Антона вместе с Казбеком и рядом его, Бережного, подчиненных за это время успели отправить в Чечню, откуда они, слегка потрепанные, но все же благополучно возвратились. Разговор в кабинете командира части продолжения не имел, и Бережного пока не трогали. Пошли своей чередой обычные армейские будни. Лишь один раз Володю ставили дежурным по части. В остальном бесконечные работы в парке. Он продолжал ежедневно встречаться с Верой и этими встречами, по сути, и жил. Даже ожидание их было в радость, наполняя душу чем-то светлым и нежным. И на сегодня они договорились встретиться как обычно и где обычно встречались до сих пор. Володя с нетерпением ждал этого заветного часа.
А после ужина, когда Бережной находился в общежитии, появился Антон. Появился, как всегда, немного пьяный, на этот раз еще и с гитарой. Играл он плохо, используя три или четыре аккорда, еще хуже пел, но шума поднимал много. Буквально ворвавшись в комнату и бросив гитару на кровать, поднял над головой литр водки, вынутый из карманов комбинезона.
– Здорово, Вова! Готовь тару, гулять будем!
– Привет. А что за повод?
– Повод тихушникам требуется, тем, кто под простынею в одиночку пить привык, как бы кто не заметил. А мы и без него обойдемся!
– Я смотрю, ты уже приложился?
– То, в парке, не в счет. Нет, ну чего ты сидишь? Доставай стаканы. С закуской, как понимаю, у нас облом полный?
– Есть там, в холодильнике, банка консервов и кусок колбасы, а вот с хлебом, угадал – напряженка.
– Хрен с ним! Погнали!
Он зубами сорвал пробку с бутылки, разлил водку по стаканам.
– Надо бы тост какой-никакой, но время, как говорится, не ждет, вздрогнули, Вова!
Офицеры выпили. Антон закурил, разгоняя плотное дымное облако, спросил:
– Слышал я, что с Хмурым ты схлестнулся?
– Откуда узнал?
– Ни хрена себе! Да об этом вся часть гудит. Тут ведь как, против Крамаренко особо никто в халупу не полезет, кроме меня, естественно! Кто боится по молодости лет, кто связываться не хочет. А ты полез, так что можешь считать, зауважал тебя народ, верно говорю. А у командира что было?
– Да ничего особенного, Серега. Поговорили по душам, получил я строгача, и разошлись.
– Строгачом, говоришь, отделался? Нет, браток, зная начальника штаба, это решение не окончательное. Не тот человек Крамаренко, чтобы не по его вышло. Жди суда чести, это я тебе точняк говорю.
– Пошли они все, а, Антон? И что у нас, у офицеров, за натура такая, на службе о бабах, дома о службе? Давай сменим тему!
– Правильно! Вот за это я тебя, Вова, уважаю, гадом буду. За то, что не гнешься перед всякой гнидой. Они меня, знаешь, сколько времени ломали? О! Это целая история. Но сломали? А? Я тебя спрашиваю? Вот и то-то, что без толку все! Антон был, есть и будет Антоном, таким, какой он есть, а не каким его хотят где-то там, в штабах, видеть! Если, конечно, пуля не достанет в Чечне...
В это время в дверь номера аккуратно постучали. Антон спросил нарочито грубо, как, впрочем, всегда:
– Кого там на «хвост» несет?
Дверь приоткрылась. Вошел старший прапорщик Дудашев.
– Разрешите, товарищи капитаны?
– Казбек! Заходи, дорогой, – Антон встал встретить прапорщика, – кому-кому, а тебе здесь всегда рады, проходи!
– Мне вообще-то ротный нужен.
– Что случилось, Казбек? – спросил Бережной, уступая место подчиненному, но тот так и остался стоять возле двери.
– Отпроситься хотел, товарищ капитан! В понедельник Даша домой уезжает, хотел проводить.
– Не вижу никаких проблем.
– Не все так просто, Владимир Викторович! Вот капитан Антонов знает, что любая отлучка из гарнизона офицера или прапорщика возможна лишь с разрешения начальника штаба майора Крамаренко. Он может и не разрешить, а Даше одной тяжело уезжать будет, да и небезопасно.
Антон кивнул головой, подтверждая слова прапорщика. Володя подумал: опять Крамаренко свои условия диктует, везде нос сует, поэтому спросил Казбека:
– Товарищ старший прапорщик, вы обязаны выполнить мой приказ?
– Беспрекословно, товарищ капитан!
– Тогда я приказываю вам проводить свою невесту. Если Крамаренко узнает, так ему и скажете, мол, ротный приказал. Я ПРИКАЗАЛ. Пусть со мной разбирается. Усвоил?
– Так точно, товарищ капитан!
– Счастливо ей доехать, а ты не спеши, проводи, как следует, с цветами, объятиями и так далее. Проследуй до следующей станции, чтобы тебе и ей спокойнее было. Оттуда и вернешься. Не торопись, я тебя прикрою.
– Спасибо, капитан!
– Не за что! Выпьешь водки?
– Нет, спасибо! Не пью я.
– Ну, на нет и суда нет, иди, готовься к проводам!
– Спасибо.
Старший прапорщик вышел. Антон, облокотившись на стену, курил и смотрел на Бережного пьяными, помутневшими глазами, что, однако, не мешало ему сохранять способность членораздельно выражаться, хотя и с трудом.
– А ты молодец! Ершистый! Послал бы Казбека к Крамаренко, сразу все мое уважение потерял бы.
– Я же говорил, что все, касаемо моей роты, буду решать только сам!
В это время в окно кто-то тихо постучал. Антон удивленно поднял глаза:
– В окно, что ли, стучали? Или у меня глюки?
– Подожди, я посмотрю.
Володя отодвинул шторку и увидел за окном Веру. Она показала знаком, чтобы Володя вышел, и тут же скрылась в темноте. Бережной задернул шторку:
– Все, Антон, конец пьянке. Отдыхай, а у меня – дела!
– Что за заморочки? Такого еще не было! К тебе кто-то пришел?
– Да.
– А чего тайком, через окно?
– Не догадываешься?
– Баба?
– Женщина, Сережа, женщина!
– Ну ни хрена себе?! Без году неделю здесь, а к нему бабы уже в окна ломятся. А ты еще тот фрукт, Володя!
– Как же нам без женщин?
Бережной быстро надел спортивный костюм.
– Меня не жди, ложись спать, – подмигнул он Антону, который только удивленно качал головой.
– Шустрый ты, однако! Так и меня скоро перещеголяешь.
– Все! Не буянь тут, а то меня подведешь, и не одного меня, договорились?
– Иди, гусар! Все будет чики-чики. Интересно, что это за краля сама к мужику по ночам прется?
– Тайна! Пошел я. Да! Ты окно приоткрой, как я уйду, вернусь поздно, не хочется светиться у дежурной.
– Лады! Нет, ты только посмотри на него! Дон Жуан, в натуре! Ну, удивил ты меня, Вова, так удивил! Иди, коли женщина ждет, а за окно не волнуйся, прямо сейчас и открою.
Владимир вышел из общежития, прошел вдоль фасада здания и за углом сразу же попал в объятия Веры.
– Здравствуй, Володенька!
– Здравствуй, милая! Не ожидал, честно говоря, такого хода.
– Мы, женщины, если любим, на все способны.
– В этом ты меня убедила, но Крамаренко как? Не устраивает скандалы после того, как ты возвращаешься домой?
– А если и устраивает? Что ты-то сделаешь?
– Ты считаешь, что я не в состоянии защитить любимую женщину? Я за тебя ему башку снесу, если что! А может, хватит прятаться? Пойду к нему и объяснюсь, что да как. А ты уйдешь ко мне!
– Куда, Володя? К вам с Антоном в общагу? Не надо пока ничего менять. Крамаренко не скандальный, его оружие молчание, но на меня оно не действует. Пусть молчит сколько угодно! А у тебя как? Мог бы и в штаб заглянуть за весь день-то?
– Хотел, но причины не нашел. Да и времени не было. Что делать будем?
– Он еще спрашивает? Свел с ума бедную женщину и спрашивает. На луну будем любоваться! Устроит?
– Извини, сморозил глупость!
– Пойдем в наше временное, но такое милое гнездышко. Было бы оно нашим, а, Володь?
– Так в чем же дело?
– Давай об этом позже, хорошо? Пойдем!
– По обычному плану? Сначала ты, потом я?
– Да, я побежала. Жду, любимый!
Володя покурил пять минут и отправился знакомой дорогой.
Вернулся он через три часа. Окно было открыто, и Бережной свободно проник в комнату. Антон спал, как обычно, не раздеваясь. От второй бутылки осталась половина. Хорошо приложился капитан. А вообще, поговорить надо с ним. Пора завязывать, иначе сопьется. Мужик хороший, жалко будет, если опустится, а к этому все и идет.
Владимир разделся и крепко уснул, ощущая на теле легкий аромат дорогих духов Веры и думая о ней.
* * *
А утром офицеров ждала неприятность.
В пять часов утра прибежал посыльный Антонова.
Володя еле разбудил соседа. Тот поднялся, ничего не соображая. Хмель еще крепко держал его в своих объятиях.
– Кто ты? – спросил Антон, глядя на солдата.
– Товарищ капитан, не узнали? Я ваш посыльный, рядовой Куропаткин.
– Да? Подожди!
Антон обвел взглядом комнату, наткнулся на полупустую бутылку.
– Сейчас, минуту, Куропаткин, дай в себя прийти, – он опрокинул водку в рот, – фу, как эту гадость люди пьют?
Спиртное быстро подействовало на Антона.
Взгляд немного прояснился, появилась способность хоть что-то соображать.
– Ну чего там у тебя? – спросил он у посыльного, приводя себя в относительный порядок, а именно застегивая пуговицы и надевая галстук.
– ЧП, товарищ капитан!
– Ты можешь говорить нормально, по-русски? Что за чрезвычайное происшествие?
– Рядовой Петрушин, будучи дневальным по роте, вскрыл комнату хранения оружия, забрал автомат с боеприпасами и в бега ударился.
– Жлыга? – так среди солдат неформально называли Николая Петрушина, солдата первого года службы.
– Ну!
– А куда дежурный, мать его, смотрел? Ключи от оружейки ведь у него?
– Задремал он, товарищ капитан, а Петрушин шнурок с ремня тихо срезал и вытянул ключи. Сам Жлыга в это время на тумбочке стоял, второй дневальный территорию убирал.
– Ну, блин, я этому дежурному подремлю! Сон на всю жизнь потеряет! Командиру части сообщили?
– Так точно! Он и послал за вами!
– А почему я узнаю о ЧП после командира, а? – резко повысил голос Антон. – Ну, ребятки, мандец всем вам, нюх вконец потеряли, устрою я вам жизнь веселую, узнаете службу, долбени хреновы! Иди на ...! Я следом!
Посыльный, стуча о бедро противогазом, побежал по коридору общежития.
– Вот тебе и Жлыга! С чего сдернулся? Никто его не трогал, я сам следил! Крышу, что ли, сдуло?
Антон собрался уже выйти, как его остановил Бережной:
– Подожди, я с тобой!
– Тебе-то чего там делать? На неприятности лишние нарываться?
– Все равно, меньше чем через час – подъем, а я ответственный до ужина сегодня.
– Ну давай быстрее. Нет, но мои каковы? Командира вызвали, а на меня с прибором положили? Ух, блин, кончится все, устрою я им службу, гадом буду, устрою!
Офицеры, выйдя из общежития, бегом побежали к казарме второй роты, где перед входом уже стояли подполковник Буланов, майоры Крамаренко, Варфоломеев и особист гарнизона капитан Гвоздь.
Командир встретил их агрессивно. В основном это касалось капитана Антонова.
– Ну что, Антон, допился?
– При чем здесь это?
– А при том, что злоупотребляете вы, товарищ капитан, спиртными напитками в служебное время, – вставил свое слово заместитель командира по воспитательной работе, с которым Антон был в натянутых отношениях и к которому не испытывал ни капли уважения.
– Умник нашелся! Ты мне сначала распорядок дня установи, где укажи точно, когда у офицера служебное время, а когда – свободное. Вот тогда и буду пить строго во внеслужебное.
– А ну прекратить! – приказал командир. – Почему это произошло? Я тебя, Антон, спрашиваю!
Сергей ответил в тон командиру:
– А хрен его знает, товарищ подполковник! Наберут в армию недоумков, а из офицеров дураков делают. Черт его знает, что пришло в его пустую башку. Но что мы-то стоим? Надо людей поднимать, чистить территорию, может, он рядом затаился?
– Один грамотный нашелся, остальные так, прогуляться вышли. Твоя рота уже прочесала и часть, и городок. Нет твоего Петрушина на территории гарнизона. Ушел!
Антонов спросил:
– Ментам сообщили?
– Слушай, Антон, заткнись и отойди метра на два, от тебя хоть закусывай. В милицию сообщили. Они усилили наряды. Нам же надо подумать, куда мог податься этот Петрушин? И зачем ему автомат с двумя магазинами?
– Ну уж не для охоты на зайцев, – пробурчал Антонов.
– Антон! Еще слово, и я тебя на «губу» отправлю!
– Молчу, молчу! Но Петрушин не местный, родственников поблизости не имеет, далеко не пойдет. Лишь бы гражданских не тронул. А то сунется в какой-нибудь дом за жратвой и покрошит семейку из своей «волыны». Тогда «сикиш» полный наступит.
– Моли бога, Антонов, чтобы этого не произошло, – мрачно посоветовал начальник штаба, – хотя нам не молиться надо, а действовать, и действовать решительно!
– И что ты предлагаешь? – спросил командир.
– Вывести весь гарнизон и блокировать город. Проверить каждый подвал, каждый закуток.
Антон съязвил:
– Умное решение, а Петрушин, как увидит, что его обложили, так и начнет палить. Вот трупов будет! Нет! Надо что-то другое!
– Что?
– Ну не знаю я пока.
Подполковник Буланов, наконец заметив присутствие командира первой роты, спросил:
– А ты, Бережной, что тут делаешь?
– Прибыл с капитаном Антоновым. Я мешаю вам?
Командир ничего не ответил.
Рассвело.
В части объявили подъем, и офицеры прошли в штаб, в кабинет командира.
В 7.05 раздался звонок городского телефона. Буланов недолго говорил с кем-то. Положив трубку, сказал:
– Засекла Петрушина милиция. В западном районе, в строящемся доме. С третьего этажа сделал несколько выстрелов. Тогда-то и засекли. Милиция вступила в переговоры, тут же сообщили нам. Пока твой подчиненный, Антон, требует деньги и вертолет.
Сергей выругался и спросил:
– Насмотрелся боевиков, мать его! Никого в городе не завалил своими выстрелами?
– Выстрелами со здания – нет. Стрелял в воздух. Ранее выстрелов отмечено не было. Кстати, милиция предлагает решить проблему сама. У них к действию готовы снайперы.
Антонов вдруг резко повысил голос:
– Никаких снайперов, немедленно передайте им, никаких снайперов! Мой боец, я его и возьму.
– Ты чего раскомандовался, капитан?
– Пардон! Но, уговор, товарищ подполковник, возьму без выстрелов и жертв, только попытку хищения оружия на него повесите. Поехали, быстрее! А то менты действительно завалят пацана ни за что.
Подполковник приказал дежурному по парку немедленно подать к штабу командирскую машину. Позвонил какому-то милицейскому чину:
– Вы там вот что, дом блокируйте, и все. Чтобы не ушел. Сейчас мы прибудем. Мы и будем брать его.
– Добро, если только солдат огонь по населению не откроет. В обратном случае не обессудьте.
– Мы уже в пути, – командир положил трубку.
– Товарищ подполковник, – обратился к Буланову капитан Бережной, – разрешите мне идти с Антоновым?
– Для чего?
Антон тоже удивленно посмотрел на Владимира. Бережной продолжал:
– Понимаете, вдвоем мы, сблизившись с вооруженным бойцом, составим две цели, и ему будет сложнее сориентироваться в случае, если он решит открыть огонь. В кого стрелять? Ведь другой может выстрелить в ответ? Это обстоятельство должно дать время разоружить его.
– Сам придумал?
– Это же просто!
– Черт с вами, получайте стволы и в машину!
Через двадцать минут командирский «уазик» остановил наряд оцепления. Командир переговорил со старшим наряда, и машину пропустили в опасную зону. За одноэтажным домом, стоящим прямо напротив строящегося здания, где находился временный штаб ОВД и ОФСБ, «уазик» остановился. На чердаке этого дома держал цель и снайпер. Командир поздоровался с местными руководителями силовых структур области. Те сообщили:
– Беглец огня больше не открывал, находится на третьем этаже. Мы обещали связаться с ним через час. Двадцать минут прошло.
Буланов спросил:
– У него есть связь с вами?
– Да! Бросили ему сотовый телефон.
– Значит, ждет! Ну что же, Антон, ты хотел брать своего Петрушина, не передумал?
Сергей был категоричен:
– Я решений своих никогда не меняю!
– Возьмите тогда бронежилеты и защитные шлемы, все же на автомат идете, – предложил полковник милиции.
– Одной связи хватит, но раз у него есть, то чего тащить еще одну трубку? О том, что мы пошли к нему, сообщать солдату не надо! Откуда можно незаметно подобраться ко входу в здание?
– Ниоткуда. Солдат постоянно мечется от окна к окну, держит все подходы под контролем.
Антонов сплюнул на асфальт:
– Додержится он у меня, засранец! Ну что, Володь? Пошли тогда прямо через подъезд? Авось по нас палить не будет.
Командир усомнился:
– А если будет?
– Значит, судьба такая. Итак, Вова, идем, переговариваясь между собой, не спеша, как будто ничего страшного не произошло. Ты анекдоты новые знаешь?
– Да уж найду, что рассказать!
– Вот и рассказывай, а я по пути буду смеяться. Это точно собьет Петрушина с толку. Ты готов? Двинулись!
– Удачи вам, – неожиданно пожелал им майор Крамаренко.
И офицеры, выйдя из-за угла одноэтажного здания, пошли в сторону дома, где засел молодой вооруженный солдат Петрушин. Володя что-то рассказывал, жестикулируя руками, Антон непринужденно смеялся.
– Отчаянные у тебя, подполковник, ребята, – похвалил офицеров начальник ОВД, – боевые!
Ответ командира был краток:
– Других не держим!
А Петрушин через щель балкона смотрел на приближающихся к подъезду офицеров. Он не мог понять, почему они идут в это здание, смеясь, не спеша. Может, не знают, что он здесь? Нет! Этого не может быть! Тогда почему?
Пока рядовой Петрушин размышлял, Антон с Володей достигли входа и зашли в подъезд. Перевели дыхание, все же прогулка под прицелом автомата дело не слишком приятное. А тут еще Антон со своим похмельем, которое, казалось, волновало его больше, чем какой-то захват преступника.
– Как же хреново мне, Володя!
– Я как раз хотел с тобой на эту тему поговорить.
– И место и время самое что ни есть подходящее выбрал, можешь начинать!
– Нет! Поговорим, когда вернемся.
– Приготовь пистолет. Если Петрушин вскинет автомат, бей по ногам. Все, надо идти дальше, а то насторожится парень.
– Только анекдоты на этот раз ты рассказывай, пусть, если вдруг не видел нас, хоть голос твой узнает.
– Ладно! Вперед!
Они пошли дальше, а Антон начал рассказ из своей далекой курсантской жизни:
– А еще, Володя, на стажировке мы были, транзитом через Баку. До вылета было полдня, ну и решили по городу погулять. Зашли в хинкальную. Попробовать местной кухни, ну и водочки выпить. Попробовали, выпили, выходим на улицу. Месяц – март, мы в шинелях, а на улице тепло. Вот и премся распахнутыми по одной аллее. Слева дома серые, справа парапет, за ним кустарник. Я тогда не допер, зачем перед кустами парапет. Осознание, как говорится, пришло позже. Ну идем, шинели нараспашку, а тут из-за угла патруль! Приехали! Но ладно... Петрушин! – закричал Антон с площадки между вторым и третьем этажами. – Петрушин! Оглох, что ли?
– Я!
Сергей передразнил беглеца:
– Я, я, головка ты от... Чего сразу не отвечаешь, уши давно не мыл? Я командир роты, узнал?
– Узнал! Вы зачем пришли? А если я стрелять начну?
– Кто же в парламентеров стреляет?
– В кого?
– В парламентеров, дубина! В них даже фашисты не стреляли, а ты что, хуже фашиста? Мы с капитаном Бережным идем к тебе, чтобы обговорить кое-какие условия. Но если ты предпочитаешь спецназ в масках, то пожалуйста, мы уйдем, черт с тобой!
Солдат крикнул:
– Нет! Поднимайтесь. Только если увижу оружие в руках, сразу стреляю!
– Кого ты, дура, пугать вздумал? Где окопался?
– Направо, третий этаж, комната с балконом.
– Хорошо! Встречай гостей!
Сергей с Владимиром зашли в указанную комнату, сразу разойдясь по углам.
Напротив, на корточках сидел рядовой Петрушин.
– Здорово, Петрушин! Что ж это тут у тебя такое, присесть и то негде? Чего же у ментов в первую очередь пару кресел не потребовал? – спросил Антон.
– Не надо шутить, товарищ капитан!
– Не можешь ты пользоваться ситуацией, дай-ка сюда телефон!
– Для чего?
– Давай, раз говорю!
Солдат толкнул по полу трубку сотового телефона.
– Командир? Нет? Дайте мне подполковника Буланова. Товарищ подполковник, мы здесь, на месте, с Петрушиным. Все нормально, он спокоен, опрятен, как и подобает бойцу второй роты.
– Ты мне лишнего-то не болтай? Чего хотел? – пробурчал командир.
– Да вот, требует Петрушин бутылку водки и блок «Мarlboro».
Петрушин удивленно посмотрел на командира роты. Но тот продолжал разговор:
– Как передать? Бросьте веревку, а потом в пакете пузырь и сигареты, я подниму. Да милиции передайте, пусть хоть половину касок уберут. Собрали народу, словно дом отрядом чеченцев захвачен. И военного прокурора пригласите, может понадобиться.
– Прокурор уже здесь. Позвать его?
– Рано! Пока достаточно водки и сигарет!
– Сам, наверное, похмелиться хочешь? – подозрительно спросил подполковник.
– Я, командир, при выполнении боевых задач не пью, и вы это прекрасно знаете! И «Маrlboro» не курю, не на что, не заработал еще!
– Все, хорош базарить, выполняю требование!
Через несколько минут Антон поднял пакет с бутылкой водки и блоком сигарет. Внес все в комнату.
– Я же не требовал ни водки, ни сигарет, товарищ капитан, – заметил солдат.
– Ты еще сдай меня насчет водки! Ты когда вечером пережрешь, похмелиться хочешь?
– Да я вообще не пью!
– Это пока молодой! А я вот болею после перепоя, мне похмелиться нужно, понял? И куришь ты что?
– «Приму».
– Ну вот видишь? Какой ты, к черту, террорист, если «Приму» куришь?
Сергей достал две пачки, одну бросил Владимиру, остальное – Петрушину.
– В газетах сообщат про твою «Приму», засмеют ведь, так что держи марку, кури «Маrlboro», пока есть такая возможность!
Сам Антон открыл водку, отпил почти половину, закурил. Петрушин вдруг спросил:
– Зачем вы пришли?
– Я же сказал, обсуждать условия твоего освобождения!
– Моего освобождения? От кого?
– Не от кого, а от чего. От собственной твоей глупости!
– Я могу выстрелить.
– Знаю, но прежде ответь мне, – после изрядной доли спиртного Антон чувствовал себя значительно лучше, – зачем ты потребовал вертолет и деньги? Ну деньги понятно, а вот вертолет зачем?
– Чтобы улететь отсюда!
– Логично. Позволь узнать, куда? В Чечню?
– Зачем в Чечню? Чего я там не видал? В тайгу!
Антон изобразил крайнее удивление:
– В тайгу??? Но тогда вернемся к деньгам, зачем тебе в тайге деньги?
– Это мое дело!
– Понял. Твое так твое! Эту тему закроем. А с чего ты решил дернуть из части? Неужели из-за денег?
– Это тоже мое дело.
– Э, нет, браток. Вот это и мое дело тоже. Меня же после твоего побега сразу с должности снимут. Должен же я как-то оправдаться? Или я причинил тебе зло, что ты в отместку так решил меня подставить?
– Вас я не хотел подставлять!
– Хотел, не хотел, но подставил. Так что разъясни ситуацию.
Солдат закурил импортную сигарету, с непривычки закашлялся.
– Ладно, скажу! Девка моя, Галька, в деревне, замуж за фермера собралась. А обещала ждать! Я люблю ее!
– А она? – спросил Владимир.
– Что она?
– Она тебя любит?
Петрушин вздохнул:
– Говорила, что любит!
– Понятно! – Антон сделал еще несколько глотков. – Скажу тебе, Коля, дурак ты! Кто же бабам верит? Ты, извини за вопрос, перед армией переспал с ней?
– Да!
– Еще больший дурак! Она же бабой стала! Ей теперь мужик нужен. По-любому! А не тронул бы, глядишь, и ждала бы тебя девочкой по-тихому, мужской ласки не зная, а значит, и не испытывая в ней потребности. А ты влюбился и сразу полез на нее, да еще перед армией. Как хочешь воспринимай мои слова, но ты, Коля, дурак! Но можешь утешиться тем, что не один ты такой, далеко не один! Вот у меня какая любовь была? Что ты! Как в романе приличном, но это пока все шло хорошо. А когда подранило меня в Чечне, она и упорхнула к одному своему школьному товарищу, «новому русскому». Обидно, Коля, стало, слов нет, думал застрелиться, в натуре тебе говорю. А потом решил, нет! Посмотрим сначала, как у них жизнь сложится? Признаюсь, переживал, но ничего, отпустило понемногу. А дальше ее нувориша...
Петрушин не понял слова, произнесенного Антоновым, переспросив:
– Кого?
– Нувориша! Ну это так называют тех, кто быстро разбогател. Так вот, нового муженька моей бывшей супруги кто-то грохнул за дела их. Моя в обратку было, прости, мол, Сереженька, а я ни в какую! Умерла так умерла! Теперь она возле мамы своей трется вместе с чуханом каким-то, а я, как видишь, орлом хожу. Свободен я, Коля, и свободу эту больше ни на какую бабу не променяю. Вот так-то! А ты из-за бабы под пулю лезешь! Нет чтобы отслужить, приехать домой с медалью и почетом, все же в Чечне был.
– Я в Чечне не был!
Антонов успокоил солдата:
– Не волнуйся, туда бы ты попал точно! Так вот, вернулся и зажил бы как захотел. Свободно. А они, невеста твоя с фермером этим гребаным, пусть посмотрели бы на тебя. Ты думаешь, ферма – это тебе казино? И деньги рекой в карман льются? Как бы не так. На ферме пахать, Коля, надо. А ты бы во власть махнул, в ту же ментовку, участковым хотя бы. И сношал бы мозги этому фермеру. Посмотрел бы, как она, твоя ненаглядная, тогда запела бы. А рядом девок куча! Выбирай любую. За героя всякая пойдет! А ты задумал какую-то херню, только себя и меня позоришь.
Беглец возразил:
– Ага! Отслужишь! Теперь мне одна дорога, если сдамся, в тюрьму!
– Ну так и в тюрьму! Дадут полгода дисбата, и все! Зато, знаешь, Коля, как фермер тебя бояться будет, когда узнает, что ты дисбат прошел?
– Дисбат за то, что я сделал? Нет, лет пять впаяют, точняк, – вновь тяжело и как-то обреченно вздохнул Петрушин.
– Да ладно тебе, – продолжал натиск Антон, – за что тебе пять лет? Сам сдался, никому вреда не причинил, в самоходе – считаные часы, дезертирства не повесят. Остается только хищение оружие, но это же в состоянии аффекта, вызванного сообщением из дома. И в конце концов сдашься-то ты сам, можно сказать, вернешься с повинной. Нет, Петрушин, по-моему, даже дисбата тебе не видать! Хотя поговори с прокурором, – спохватился Антон, – у нас же связь с ним! Набрать номер, он тебе все популярно и объяснит, а?
– Наберите!
Сергей соединил солдата с военным прокурором гарнизона. Они о чем-то долго разговаривали, вернее, говорил прокурор, Петрушин больше слушал.
Наконец солдат отключил телефон.
– Ну и что тебе сказали? – спросил Антон, сделав знак Бережному приготовиться. Еще неизвестно, какое будущее обещал прокурор солдату и не толкнет ли этот разговор Петрушина на агрессивные действия?
– Сказал, что если добровольно вернусь в часть, то могу отделаться и административным наказанием, в порядке исключения.
– Ну вот! А ты – пять лет, вертолет, деньги. Свобода, она, брат, дороже всего, запомни это! А твоей неверной невесте я лично письмо напишу, где отмечу тебя, как геройского парня, выполняющего сложнейшие задания в тылу чеченских боевиков. Пусть сравнит со своим фермером!
Петрушин засомневался:
– А прокурор не обманет?
– Нет!
– И вы напишете письмо?
– Сказал же? Ну давай автомат, и пойдем отсюда.
– Прокурор сказал, что я сам должен сдать оружие.
– А кому ты его сдать должен, кроме своего непосредственного командира, чудила?
Петрушин протянул автомат Антону.
– Ну пошли, Коля? Про бутылку спросят, скажи – разбилась, хорошо?
– Хорошо! – впервые с момента побега улыбнулся солдат.
Они начали спускаться по лестнице. Петрушин неожиданно спросил:
– А как, товарищ капитан, закончилась ваша встреча с патрулем?
– Ты о чем?
– Вы рассказывали, когда поднимались ко мне.
– Это про Баку, что ли?
– Ага!
– Да, Серег, ты так и не докончил свою историю, – напомнил Антону и Бережной.
– Любопытные какие! Как закончилось? Хреново закончилось. Виталик, сержант наш, как повязки увидел, дает команду всем в кусты. Ну мы через парапет и ломанулись. А кусты эти не кустами оказались, а вершинами каких-то южных деревьев, росших по крутому склону. Потому-то и парапет стоял. Вот и полетели мы вниз, по этому склону, пока мордами в мостовую внизу не уперлись. Фейсы разбиты, шинели в клочья. А патруль ржет сверху. Весело им, чертям. Интересуются, что за мудаки вниз нырнули?
Владимир засмеялся, к нему присоединился и рядовой Петрушин.
Командир поблагодарил всех за участие в операции. Солдата в сопровождении майора Крамаренко отправили в часть. Буланов выслушал доклад Антона, подозрительно глядя на него.
– Антонов, а чего это у тебя вид не того? И язык заплетается? Ты никак пьяный? А говорил, на задании не пьешь!
– Да какое это задание, так, шелуха! А пить не пил, это все остаточное явление, плюс чрезмерные психологические нагрузки, товарищ подполковник!
– А бутылку водки кто выпил? Солдат трезв, Бережной тоже, остаешься, Сережа, ты?
– А пузырь того, разбился. Не доставили по назначению, может, это и к лучшему.
Буланов спросил:
– И где же осколки?
– В мусоропроводе! – Антон, заметно захмелев, нес уже явную чушь.
– Какой в четырехэтажном здании мусоропровод?
На что Антон не нашел лучшего ответа:
– А вот это вопрос к строителям!
– Ладно! За захват вооруженного беглого солдата объявляю вам обоим благодарность, а с тобой, Антон, потом разговор отдельный будет, смотрю, ты и на ногах-то еле держишься.
– Мне благодарность нельзя, товарищ подполковник, – напомнил Бережной, переводя разговор на себя, – у меня взыскание, недавнее и наложенное вами же.
– Значит, снимаю ранее наложенное взыскание и объявляю благодарность.
– Служу Отечеству!
Подошел «уазик», офицеры вернулись в часть. Потом только и было разговоров, как Антонов с Бережным брали вооруженного солдата. Тему эту активно обсуждали и в штабе. Сергей возвратился к исполнению своих обязанностей, Антона же командир отправил в общежитие, приходить в себя от полученной «психологической» травмы, проще говоря – проспаться.
Назад: ГЛАВА 10
Дальше: ГЛАВА 12