В деревню Лыково, что располагалась на берегу Москвы-реки, в сорока километрах от столицы, Сургин прибыл почти в полдень десятого августа. Единственная ее улица была в это время пуста. Отсчитав от сельсовета четвертый слева по ходу дом, остановился возле него. Вышел из машины, осмотрелся. Никого. Открыл перекошенные и скрипучие ворота. Загнал «Ниссан» во двор. Ворота прикрыл. Обошел старое, дышащее на ладан здание, если таковым можно было назвать давно брошенную, умирающую лачугу. В сени зашел со стороны заросшего высокой стеной бурьяна огорода. Оказался в кромешной темноте. Пришлось выждать какое-то время, чтобы привыкли глаза. После чего, открыв дверь, прошел в горницу, в которой, кроме стола без одной ножки, ржавой железной кровати с порванными пружинами и хилой табуретки, ничего не было. Лишь печи, слева большая русская да справа так называемая «голландка», сохранили более-менее сносный вид. Они делили горницу на две комнаты, собственно жилую и ту, что ранее служила кухней. Стекла в основном разбиты, но ставни закрыты, отчего и в горнице царил полумрак. Но все это особо не интересовало майора. Он зашел за обломок фанеры, ранее служившей перегородкой, и оказался позади русской печи.

Посмотрел на бревна правой стены. Увидел несколько вбитых между ними костылей. Нагнулся к самому нижнему, выдернул его. Подошел к окну. Под подоконником нащупал паз. Вставил костыль в него и провернул два раза. За спиной что-то щелкнуло. Запор тайника работал. Вернулся к печи, увидел выдвинувшийся немного вперед кирпич. Вытащил его. За ним образовалась ниша. Андрей засунул в нее руку, извлек из тайника продолговатую металлическую коробку. Непростую коробку. Сейф с кодовым замком. С ним подошел к столу. Тот качался, пришлось подпереть куском бруса, валявшимся под кроватью. Укрепив стол, Сургин поставил на него сейф, пододвинул ногой табурет. Тот, несмотря на плачевный вид, оказался достаточно крепким, чтобы выдержать вес его тела. Положив рядом на всякий случай пистолет, Андрей занялся сейфом. Набрал код –  дату и год рождения бывшего председателя КГБ Союза, Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова. Замок код принял, и Андрей выдвинул из сейфа еще один продолговатый ящик. Этот безо всяких замков. Поднял крышку, увидел тугой пакет. Выложил его на стол, отодвинув сейф с ящиком в сторону. Перед ним лежало то, ради чего он и прибыл в это богом забытое место, чуть не оставив на лесных дорогах подвеску своей иномарки. Аккуратно раскрыв пакет, Андрей пододвинул к себе кипу различных бумаг, поверх которых лежали фотографии. Он поднялся, прошелся по горнице. Вышел в сени, приоткрыл дверь во двор. Вокруг тишина и сладостный запах деревни, смешанный с «ароматом» гниения брошенных домов.

Где-то залаяла собака, подал голос петух. Деревня, несмотря ни на что, жила своей жизнью. Вернее, жили этой жизнью те, кто остался здесь умирать. Остальные давно покинули эти глухие места. Места непривлекательные даже для дачников, при всей близости к столице. Выкурив сигарету и спрятав окурок в карман, Сургин вернулся к столу, к бумагам, которые ему предстояло тщательно и именно здесь, не вынося из хаты, изучить, не делая при этом никаких заметок. Итак, Хатани-Саран. Фотография первая. На ней благообразный мужчина лет шестидесяти пяти –  точнее станет известно из досье. Пышная, с благородной проседью шевелюра, такая же аккуратно подстриженная бородка. Лицо морщинистое, но не настолько, чтобы это резко бросалось в глаза. Взгляд суровый, жесткий. Обладатель его привык повелевать. Да, Хатани, а затем Саран и повелевал всю свою жизнь. Сначала моджахедами, затем теми, кто был ему подчинен в бизнесе. Губы тонкой нитью, почти незаметны. Выразительная физиономия, и это неплохо, потому как легко запоминающаяся. Физиономия азиата. Костюм на пуштуне, видимо, очень дорогой, пошитый на заказ в одном из лучших европейских салонов, безукоризненной белизны сорочка, строгий галстук с шикарной золотой, а может, платиновой, усыпанной бриллиантами заколкой. На пальцах перстни. Тоже штучки недешевые. Но это ерунда! Главное –  лицо Хатани. И оно мгновенным снимком отложилось в памяти офицера российского спецназа. Теперь он уже не забудет это лицо, даже под действием специальных, воздействующих на психику препаратов.

Майор отложил фото, взял в руки следующий снимок. На нем двое крепких, статных мужчин лет тридцати, тоже в строгих костюмах, при галстуках. Телохранители Хатани. Ребята серьезные. То ли персы, то ли курды, то ли белуджи, то ли туркмены-нохуры, по крайней мере, похожи. Но и о них подробнее узнаем из досье. А пока то, что видно на фотографии. Взгляд бойцовский, острый, что у одного, что и у другого, кисти рук жилистые, сильные. Даже перед фотоаппаратом стоят в боевой стойке, готовые к немедленному отражению агрессии. Пиджаки расстегнуты, значит, стволы где-то рядом. Да, охрана солидная, несмотря на то что состоит всего из двух человек. Эти двое способны на многое. Ну, мы, как говорится, тоже не лыком шиты. Сталкивались и с такими! Андрей отложил фотографию. Теперь перед ним досье. Вернее, краткая характеристика бывшего полевого командира душманов и его нынешних телохранителей.

Саран! Бизнесмен, миллиардер, владелец крупной нефтяной компании. Женат, четыре жены, одиннадцать детей… все это лишнее. Привычки! Балуется марихуаной! А кто на Востоке не балуется анашой? Ею и Европа завалена. Все не то! А вот это уже интересней! Во время своих командировок Саран никогда не брал с собой женщин, хотя слыл большим любителем слабого пола. Пользовался услугами дорогих проституток, которых ему подгоняли те, к кому он совершал вояж. И пуштун за ночь принимал по нескольку шлюх! Любит, мразь, разнообразие. Значит, и в Москве ему подложат девочек. Вот только доступа к ним у Андрея не будет! Ладно, оставим и это. Распорядок дня! Встает в 10 утра, это и понятно, после ночи бурных любовных ласк надо выспаться. После подъема –  контрастный душ или бассейн, завтрак. Кухню предпочитает восточную и скромную. Утром, например, всегда заказывает немного догрумы и зеленый чай. Обед, как правило, с 15 до 16 часов, состоящий из шурпы, плова и все того же чая. Ужин в 22.00, каса верблюжьего молока –  чала с горячей лепешкой. На приемах или банкетах к пище принимающей стороны не прикасается. Вино употребляет, но собственное, виноградное, да и то чисто символически. В 23.00 –  отбой! Или начало развратных игр с проститутками. Из всего вышеуказанного ценным было то, что к работе Саран приступает не ранее одиннадцати часов утра местного времени.

Андрей отложил этот лист.

Второй и третий пробежал быстро. В них описывались достоинства и боевые возможности телохранителей. Они были высоки, но… не более того. Тем паче что в чужой стране личная охрана иностранного гостя крайне ограничена в своих действиях. Ее функция сводится к прямой защите босса при непосредственной угрозе его жизни. Больше полномочий в этом плане имеют сотрудники местных спецслужб. Посмотрим, как с этим обстоит дело.

Сургин развернул лист с описанием состава и порядка работы российских спецов, выделенных на обеспечение безопасности столь ценного для Москвы, точнее, для отдельных ее представителей, нефтяного магната.

Состав –  четыре офицера Федеральной службы охраны, не считая водителя «БМВ», на которой эти офицеры сопровождают транспорт Сарана. Кстати, что сказано о нем? Вот! Наш «уважаемый» гость предпочитает перемещаться на бронированном «Мерседесе». Собственном «Мерседесе», который отдельным частным бортом следует за магнатом по всему свету. Бронированный «Мерседес». Степень защиты достаточно высокая. Корпус выдерживает прямое попадание выстрела противотанкового гранатомета, взрыв от наезда на мину, удары боковых разрядов фугасов. Уязвимой частью «мерса» являются колеса, но это на безопасность пассажиров внутри салона не влияет. Даже если скаты вынести при движении иномарки на большой скорости, «мерс», понятное дело, либо начнет кувыркаться по трассе, либо слетит с полотна, но сработает внутренняя система защиты. Она зажмет пассажиров и водителей подушками и пропитает салон противопожарной смесью, которая, смешавшись с бензином, лишит его воспламеняемости! Вот такая дура катает господина Хатани-Сарана. Очень дорогая, наверное, дура!

Итак, что мы имеем с передвижением пуштуна? Сам он едет на своем бронированном «мерсе», следом ребята из ФСО на «БМВ». Вот еще сказано, –  Андрей достал один из последних листов, –  не исключено сопровождение колонны «высокого гостя» патрульными машинами ДПС. Это еще пара вооруженных автоматами ментов особого подразделения ГИБДД МВД! Своеобразный дорожный спецназ. Тоже парни лихие… в своем деле. Примем к сведению. Где у нас остановился «уважаемый» гость? А остановился он в одном из апартаментов отеля «Балчуг Кемпински», возле Москвы-реки, напротив Кремля и Красной площади!

И последнее –  цель визита. Так, вчера он посетил… но это было вчера, сегодня –  в 16.00 участие в переговорах с представителем «Госнефти», плутоватым российским олигархом, набившим карманы и присвоившим вкупе с товарищами, такими же предприимчивыми проходимцами, почти все нефтяные запасы Севера. По итогам печально известной, чисто бандитской и тщательно спланированной ближайшим окружением первого Президента России ваучерной приватизации. Понятно, почему именно с мутным типом встречается зарубежный магнат! Одного поля ягоды! Далее, в 20.00 посещение пуштуном офиса частной компании, занимающейся транзитом «черного золота». Запланированные переговоры. А вот завтра у Сарана –  день отдыха. Культурная программа с 15.00. Оружейная палата, Третьяковская галерея, одна из столичных мечетей, банкет в «Госнефти»! Ночью вылет в Саудовскую Аравию на собственном лайнере. Стоп! А почему на завтра, одиннадцатое августа, у Сарана подъем назначен не на обычные десять часов, а на восемь? Что такое экстраординарное заставило пуштуна изменить устоявшийся годами режим? И главное, в день, когда никаких деловых контактов не запланировано? В день культурного отдыха Сарана? Интересно! Или все же запланирована встреча с кем-то, но тайная? Но почему с утра? Саран мог встретиться инкогнито с неизвестным лицом и не нарушая собственных правил. Однако получается, что не мог, раз нарушил? Отсюда вопрос: КТО из наших деятелей мог так повлиять на независимого во всем нефтяного магната? Точно не руководство «Госнефти» и не какой-нибудь олигарх, автономно пробивающий свои интересы, даже самого высокого уровня. Уж не реформаторы ли из правительства пожелали втихаря побеседовать с Сараном? Исходя из протокола частного визита пуштуна, ТАКИХ встреч у восточного гостя запланировано не было. Да и не могло быть запланировано! Для правительства, и уж тем более для Президента, этот магнат ничто, пустое место!

Андрей задумался, повторив:

– Пустое место! Пустое место!

И резко поднял голову. А если это не так? И кто-то из Белого дома заинтересован в Саране? Кто-то, сидящий высоко, но в данной ситуации представляющий не государство, что должен был бы делать, а чьи-то корпоративные интересы за очень хорошие комиссионные? Слово такого чиновника, его гарантии дорого стоят! Но открыто крышевать отдельно взятую сделку чинуша не может. Следовательно, вынужден действовать скрытно. Не в этом ли причина завтрашнего необычно раннего пробуждения Сарана? Конечно, все это только предположения, но они объясняют изменение режима повседневной жизни пуштуна. И тогда –  Андрей продолжил развивать мысль –  Саран поедет на встречу без российской охраны, а возможно, и не на своем бронированном «мерсе». Слишком тот заметен. Тачку нефтемагнату может прислать и тот, с кем у Сарана запланирована тайная встреча. Чушь собачья? Или в самую точку? Но если Сургин просчитал предстоящие ходы пуштуна, то задача по его устранению значительно облегчается, а для последующего расследования, напротив, усложняется до предела. Высокий чиновник, узнав о судьбе восточного магната, сделает все, чтобы прикрыть это дело, списав на что угодно, но только не на результат действий неизвестной силы в России. Скорее, все свалят на происки многочисленных конкурентов и врагов Сарана, обитающих за бугром и, вполне вероятно, отслеживающих каждый его шаг! Тем более сделать это будет несложно. Пуштун же сам, по собственной инициативе, уйдет из-под контроля и охраны российских спецслужб. Ведь никто о тайной встрече распространяться не будет. На то она и тайная. А кто из посвященных попытается рот открыть, так его ему быстро закроют. Причем навсегда!

Сургин с шумом выдохнул воздух.

Если бы так! Если бы так! Но ладно, пора связываться с Потаповым. Поговорить с ним, поделиться мыслями и узнать, какие шаги ему, офицеру-одиночке, предстоит сделать дальше, работая по военному преступнику Абдулле Хатани, или Али Сарану, что одно и то же. Андрей вызвал генерала.

Тот ответил:

– Да, Москит!

– Я из Лыково!

– Ознакомился с информацией по Хатани?

– Ознакомился!

– Ну и как объект?

– Сложен!

Генерал согласился:

– Кто бы спорил! Сам ломаю голову, где и как зацепить этого козла Хатани.

– Аэропорт?

– Бесполезно! Два его самолета стоят в отдельных охраняемых ангарах. К ним тебе не подойти. Да и подойдешь, что толку?

– Это верно. А вы не обратили внимание, Николай Викторович, что завтра наш «достопочтенный» душман изменил время своего подъема?

– Ну и что?

– Я думаю, неспроста это.

И майор доложил генералу свои предположения, касающиеся завтрашнего утреннего распорядка дня Абдуллы Хатани.

Выслушав Сургина, Потапов задумался.

Потом произнес:

– Слушай, Андрюша, а ты, по-моему, ударил прямо в «десятку». Молодец, ничего не скажешь! Надо же, на времени подцепил Хатани.

Андрей немного охладил пыл начальника:

– Но мои предположения –  еще не факт! Возможно, у Хатани имеются другие причины для раннего подъема. Хотя вряд ли!

– Вот именно, вряд ли! В общем, действуем так! Ты сейчас едешь на Курский вокзал, проходишь в зал автоматических камер хранения. Находишь ячейку 1013, открываешь ее, код Т237. В ячейке кейс, забираешь его и едешь на московскую квартиру. Откуда доклад. А я тут по отелю приму кое-какие меры. Ты меня понял?

– Понял, генерал! На всякий случай я бы на вашем месте постарался по-тихому достать пару переносных зенитно-ракетных комплексов «Игла».

Потапов удивился:

– Зачем?

– А вдруг все наши прокачки –  пустота? Тогда, для того чтобы не выпустить Хатани из России, придется сбивать его лайнеры прямо у «Шереметьево», на взлете! Сразу и оба!

– Смеешься?

– Нет! Вполне серьезно!

– А шум?

– Да черт с ним! Очередной террористический акт в Москве. Сколько их уже было проведено? Да и шума особого не будет. Подорвутся же частные самолеты. Тем более иностранные! Спишут на разборки в нефтяной мафии. А мафия, как известно, для своих акций ни города, ни страны не выбирает. Где удобно, там и мочит неугодных или провинившихся. Лично я не стал бы отвергать этот способ ликвидации Хатани!

Генерал спросил:

– А как члены экипажа?

Андрей ответил жестко:

– Когда боевики подрывали дома в Москве и других городах страны, они не особо задумывались над тем, кто окажется под руинами обрушенных зданий! И Хатани не стал бы задумываться! Так почему мы должны считаться с теми, кто служит этому шакалу? Идет война, объявленная нам терроризмом. Мы вынуждены защищаться. И должны защищаться так, чтобы у всяких там Хатани напрочь отбить желание атаковать. А у соплеменников или единоверцев пуштуна –  идти к нему в услужение. Чтобы все знали: находиться рядом с подобными выродками опасно для жизни! А если мы будем миндальничать, то они раздавят нас, генерал, и вот к нам уже не проявят ни малейшего милосердия!

Генерал, выслушав речь майора, поинтересовался:

– Вы все, Андрей Семенович, сказали? Или есть еще что добавить?

Москвитин-Сургин напомнил:

– Я, между прочим, Андрей Григорьевич!

– Да ты что? Как же я забыл? Короче, Андрей Григорьевич или Семенович, мне сейчас это без разницы, задачу ты получил?

– Получил!

– Тогда изволь ее выполнить! Вопросы?

– Нет вопросов!

– Вот и чудненько! До связи, майор!

– До связи!

Андрей отключил специальную станцию. Выкурив сигарету и убрав окурок, спрятал документы в ящик, тот в сейф, а сейф в печь. Проделал обратные действия с костылем, заблокировав тайник. Вышел из дома, притворив дверь, открыл ворота. Сел в машину. Проговорил:

– Значит, Курский вокзал, ячейка 1013, код Т237. Ясно! Кейс! С ним на хату, что располагается, кстати, недалеко от отеля «Балчуг Кемпински» на улице Пятницкой, дом 5 «В», квартира 126.

Выехал со двора, затворил за собой ворота. Повел иномарку на выезд из деревни. За ней, свернув на небольшую лужайку, остановился.

Набрал номер мобильного телефона Маргариты. Та, соблюдая оговоренные ранее меры безопасности, ответила:

– Да, Андрей?

– Как ты, Рита?

– Я нормально, как ты?

– Тоже нормально! Вот в лесу нахожусь, дышу чистым воздухом!

– Ты говоришь правду?

– Конечно! Как мой сменщик?

– Твой сменщик –  женщина!

Андрей, зная об этом, улыбнулся:

– Меня это очень радует!

Рита спросила:

– Почему? Неужели ты думаешь, окажись им мужчина, что-то изменилось бы?

– Да нет! Просто так спокойней! Согласна? И не только мне, но и тебе!

Маргарита согласилась. Андрей, попрощавшись и пообещав вечером еще позвонить, отключил телефон, отправился дальше. Вскоре выехал на МКАД, с нее свернул на Волгоградский проспект, достиг Садового кольца и уже по нему выехал на улицу Пятницкую. Оставив «Ниссан» на небольшой стоянке у церкви, прошел к дому 5 «В».

В квартиру № 126 он вошел в начале четвертого. Первым делом открыл объемный кейс, извлеченный из ячейки камеры хранения Курского вокзала. В нем лежали документы, удостоверение полковника ФСБ, паспорт и водительские права на имя Голубова Вячеслава Николаевича с регистрацией по адресу конспиративной квартиры, новый паспорт технического состояния и техталон с московскими номерами на его «Ниссан». Пистолет «гюрза» с четырьмя магазинами, снаряженными 18-ю патронами РГ-054, пули которых пробивают лист титана толщиной до двух с половиной миллиметров или любую легкую бронезащиту на дистанции в 50 метров. Кроме этого, кейс содержал в себе отсек с биноклем ночного видения двенадцатикратного увеличения, специальный крем, наносящийся на руки и создающий защитный слой, позволяющий не оставлять отпечатки пальцев. В чемоданчике находились и боевые аптечки. А также миниатюрная видеокамера, закрепляющаяся с помощью обруча на голове, как фонарь на каске шахтера. Отдельной пачкой лежали пять тысяч долларов. Все это сверху прикрывала легкая куртка со множеством карманов, где можно было разместить содержимое чемодана и иметь при себе в готовности к применению. Майор оценил боевой и специальный арсенал, который подготовил ему генерал Потапов. Закрыв крышку кейса и положив его на кресло, Сургин решил принять душ, перекусить и немного отдохнуть до связи с генералом.

Проводив Андрея и захлопнув за ним дверь, Маргарита вдруг разнервничалась. Квартира, в которой они с Андреем подарили друг другу любовь и которая казалась уютной, стала неожиданно чужой, даже пугающей своей внезапно наступившей тишиной. Рита в полной мере осознала, кем стал для нее Сургин. Не просто близким мужчиной, он стал ее частицей. Частью, без которой Рите просто не жить. Неудержимо захотелось плакать. А ведь это первая разлука. Что же будет дальше? Нет, она чересчур расслабилась, состояние ее усугубляется стрессом от преследования. Сейчас, когда за ней устроена охота, оставаться спокойной очень сложно! Но и то, что Рита болезненно воспринимала уход Андрея, несмотря ни на какие стрессы и опасность, тоже имело место. Ведь она полюбила его!

Впрочем, находиться в подобном состоянии ей долго не пришлось. Уже минут через десять в замке заскрежетал специальный ключ. Маргарита подумала: наверное, генерал отменил командировку Андрею, и тот вернулся. Бросилась к двери, но… встретила на пороге женщину. Симпатичную блондинку в красивом платье, с сумочкой и пакетом в руках. Рита отшатнулась к стене.

Женщина тут же успокоила ее:

– Не бойся, Рита! Я пришла сменить человека, что охранял тебя. Позволь представиться: капитан ФСБ Елена Агеева, можно просто Лена.

Маргарита проговорила:

– Андрей, значит, все-таки ушел!

Агеева подтвердила:

– Да, ушел. Впрочем, я его не видела.

Рита удивилась:

– Как же так? Вы обязательно должны были встретиться.

– Может быть, но Андрея, кроме генерала и еще нескольких преданных Потапову офицеров, в лицо у нас не знает никто. Само его существование строго засекречено. Слухи о нем, вернее сказать, легенды существуют, но не более того. И давай об этом больше говорить не будем. Он скоро вернется, но дня два-три нам придется провести вместе. Скажи, где я могу устроиться?

Маргарита, наконец, пришла в себя:

– Да, да, конечно, извини. Проходи в гостиную. Я сама сплю в спальне, тебе же вполне подойдет диван. А если хочешь, можно наоборот!

– Ну зачем же, диван так диван.

Лена, бросив в гостиной сумку и пакет, прошла в ванную. Вскоре оттуда послышался шум воды. Женщина принимала душ. Вышла в легком халатике, неся платье в руках. Повесила его на плечики в шкаф. Присела на диван, участливо посмотрела на Риту:

– Тяжело тебе пришлось?

– Если б не Андрей, было бы хуже!

– Это точно! Но ты не отчаивайся. Недолго осталось длиться этому кошмару.

– Я не отчаиваюсь, вот только отчего-то с уходом Андрея почувствовала неясную тревогу. Близкую опасность!

– Это объяснимо! Майор все же мужчина, к тому же человек необыкновенный, я имею в виду его боевые возможности. Естественно, за ним ты чувствовала себя как за каменной стеной! А тут вдруг вместо него такая же, как ты, женщина. Представительница слабого пола. Но не забывай, я офицер и также служу в специальном подразделении, а значит, кое-чему обучена. И обучена неплохо. К тому же дом дополнительно контролируется извне. Да и бандиты, судя по обстановке, тебя потеряли. Так что успокойся. Реальной угрозы сейчас не существует! Мы будем с тобой тихо сидеть в этой квартире, днем печь пирожки, вечером смотреть телевизор или читать книги. Ты любишь пирожки?

Рита пожала плечами:

– Не знаю! Как-то раньше не думала об этом. Печь не пробовала.

Лена пообещала:

– Я тебя научу! Это дело нехитрое, зато радости приносит в дом много. Радости и уюта. Если в доме пахнет пирогами, то в нем все в порядке. Мне всегда так казалось, с самого детства. А сейчас мужу пеку. Олег большой любитель пирожков.

Рита спросила:

– Так ты замужем?

– Да! А что, разве это странно?

– Нет, но… для твоей профессии…

Агеева не дала Маргарите договорить:

– Ты думаешь, в ФСБ, в спецслужбе, только одни операции или акции проводятся, с погонями, перестрелками?

– Судя по Андрею, да!

– Ну, Андрей! Он личность особая. И служба у него особая, исключительная. Да и ребята из боевых подразделений не скучают на базе, по командировкам все время мотаются. Мой Олег тоже среди них. Хорошо, если неделю в месяц семьей поживем. А так сплошная разлука. Зато какие встречи, Рита! Ты себе даже представить не можешь, подобное надо пережить. Когда Олег возвращается с задания, праздник в доме. Праздник и счастье. И любви через край! А мы, женщины, пока мужчина занимаются своим мужским делом, ждем их, ну и несем службу здесь, на базе! Ведь боевые подразделения нуждаются в обеспечении. Вот мы и осуществляем это обеспечение. А заодно вместе и мужей ждем. Вместе-то легче.

Маргарита заинтересовалась ее рассказом.

– Ты вот, Лена, так спокойно говоришь о том, что муж почти постоянно рискует собой. Это что, подготовка или привычка?

Елена вздохнула:

– Ни то и ни другое! Просто, Рита, ничего другого не остается, как ждать и надеяться, что муж вернется. Каким бы ни был, только живым. Сначала тяжело расставаться было. Помню, от каждого шороха просыпалась, от каждого шума в подъезде вздрагивала. Потом заставила взять себя в руки. А служба помогла. Но все равно, как провожаю Олега, так сердце заходится. Кричать хочется, чтобы остался. Ведь мужчины наши не на прогулку уходят. Они на бандитов идут, в бой!

Рита перебила ее:

– А ты не пыталась отговорить своего Олега –  сменить работу?

Лена вздохнула:

– Пыталась! А что толку! Как видишь, теперь сама служу. И в звании догнала мужа, вот только ребенка никак не решусь родить.

– Боишься?

– Да! Сиротой оставить боюсь, а Олегу говорю, что не могу. Пока не могу. Из-за болезни женской. Лечусь, мол. Как вылечусь, тогда и заведем дитя, только наступит ли это время? Ну, ладно! Что-то мы с тобой не ту тему начали развивать. Так скоро и до слез дойдет. Давай вернемся к пирогам! Мука, яйца, повидло или варенье в доме есть?

– Есть! Мука и яйца. Повидла, по-моему, нет, но полно разных фруктов.

– Отлично! Ну что, займемся бабьим делом, стряпней?

Маргарита с радостью согласилась:

– Займемся! Только, Лен, один вопрос можно?

– Конечно! Спрашивай.

– Ты вот почти все о себе рассказала, а о моем прошлом даже не упомянула. Тебе оно и так известно?

– Нет! Я совершенно ничего не знаю о твоем прошлом, Рита. Только то, что ты являешься важным свидетелем на грядущем громком процессе, и то, что кто-то очень желает, чтобы этот процесс не состоялся, и открыл настоящую охоту на тебя. Ну и еще то, что тебя охраняет легендарный секретный агент Потапова, которого мне поручили на время сменить. А о своей судьбе ты, если захочешь, расскажешь сама. Вот тогда я тебя с превеликим интересом выслушаю. Мы ж, бабы, от природы любопытны! Я ответила на вопрос?

– Да!

– Вот и хорошо! Займемся делом.

Женщины отправились на кухню.

После связи с адвокатом Грот позвонил Слепцову и приказал тому, забрав своих людей, срочно прибыть на хату Шнура.

Через час банда, за исключением наблюдателя Пирога, была в сборе.

Устроились на террасе.

Грот поднялся над столом, за которым расселись боевики Голикова. Довел до всех изменение, произошедшее в общей обстановке, и приказ адвоката, явившийся следствием этого изменения.

– А посему, братва, сегодня ночью нам предстоит работа! Конкретно, захват Новиковой и доставка ее на подмосковную дачу адвоката. Шеф предлагает следующий план действий. В первую очередь нейтрализовать внешнюю охрану, что пасет подъезд на улице Адмирала Кузнецова. Затем проникновение в квартиру над хатой № 23.

Лоскут воскликнул:

– А туда-то зачем?

Грот бросил на подчиненного неодобрительный взгляд:

– Ты слушай, Саня, и все в конце концов станет понятно! Итак, проникновение в квартиру № 27. Это двухкомнатная, как и ниже, хата, в ней обитает семейка из молодой пары и ребенка. Чтобы в дальнейшем не заиметь проблем, семью придется мочить. Но без шума!

На этот раз выразил изумление Слепой:

– Ни хрена себе! Всю семью под нож?

Грот огрызнулся:

– Да, всю семью под нож! Или пулю, мне без разницы.

– Но зачем?

– Для того чтобы устроить потоп в этой хате. Нам нужно, чтобы бабы внизу открыли дверь. Вот они и откроют ее, когда на головы польется вода. Откроют Инге. Соседей беглянка и ее новая телохранительница не знают, вот наша Копляр и сыграет роль соседки, спустившейся сверху извиниться за затопление и оценить сумму ущерба, которую изъявит выплатить без вмешательства ЖКО и ментов. Бабе бабы откроют! Ну, а дальше и без слов ясно! В хату врывается группа захвата. Охранницу в расход, клиентке укол, чтобы ориентацию потеряла, но двигаться могла самостоятельно. И отход! Вопросы по плану?

Поднялся Илья:

– А ничего менее кровавого мы предпринять не можем?

Грот скосоротился:

– Можем, если ты, умник, найдешь вариант, при котором нашу теплую компанию свободно пропустят в квартиру 23. А люди внешнего охранения на это время отъедут куда-нибудь пивка или водочки попить. У тебя есть такой вариант?

– Нет!

– Тогда сядь и успокойся. Лучше вспомни, как телохранитель этой сучки Новиковой наших ребят у озера разделал! Всех завалил, не раздумывая. И бил на полное поражение, хотя мог бы кому-нибудь жизнь оставить. Не оставил. И баба, что вместо него прикатила, из его компании. Такая же безжалостная тварь! А насчет соседей сверху? Такая им выпала карта. Не повезло. Ничего не поделаешь. От того, что на роду написано, не уйдешь, как ни старайся. Судьба. Им выпала смерть. А кто не встретится с ней? Всем когда-нибудь умирать. Разница только, когда и как? Или мучаясь, или сразу. По мне, лучше сразу. Поэтому и умрут соседи внезапно и безболезненно, даже не поняв, что произошло. Еще вопросы.

Вновь взял слово Лоскут:

– С семьей ладно, хрен с ней! Но если мы пустим воду так, чтобы она залила квартиру внизу, то где гарантия, что эта вода не просочится ниже, на третий этаж? А там мент-майор живет. Его тоже валить будем?

– Нет, мента валить не будем. А воды пустим столько, сколько надо, чтобы подмочить потолки и стены только нижней квартиры. Думаю, у нас хватит ума рассчитать, сколько для этого потребуется влаги. Я сам займусь этим!

Больше вопросов по общему плану не последовало. Лоскут встал:

– Ну, вы тут дальше без меня захват планируйте, а я должен Пирога менять. Кто отвезет к старому месту?

Грот указал на Шнура:

– Олег! Проводи смену.

Шнур тоже поднялся, потянулся:

– Как скажешь, шеф! Погнали, Лоскут! Везунчик ты, в стороне остаешься.

– Ага! Только вы после обработки объекта при отходе меня не забудьте с собой прихватить.

Грот махнул рукой:

– Езжай, не забудем.

До прибытия Пирога со Шнуром решили сделать перерыв в совещании.

Наблюдатель с руководящим вернулись через сорок минут. Пирогова быстро ввели в курс дела, и банда вновь устроилась за столом. Грот продолжил:

– Теперь обсудим, кто чем и кем конкретно будет заниматься. Акцию начнем в 22.00, как стемнеет. К этому времени на «Волге» и «Нэксии» подъезжаем к супермаркету. Лоскут докладывает общую обстановку. Если она к этому времени не изменится, начинаем работу. Первым выходит на сцену Шнур.

Грот повернулся к Шнурову:

– Да, Олег, на тебе, как на самом опытном из нас в плане боевой подготовки, бойцы внешнего наблюдения за подъездом. Ты должен будешь с какой-нибудь сумкой, в спортивной одежде, подойти к охранникам и попросить прикурить. И тут же из «ПМ» с глушителем завалить обоих. После чего сигнал мне. Главарь посмотрел на Слепцова:

– После отработки цели Шнуром начинаешь действовать ты, Слепой. Со своими ребятами, естественно. На вас хата пятого этажа!

Слепой привстал:

– Что? Ты хочешь повесить на меня семью?

Грот ответил спокойно, даже безразлично:

– Кому-то надо это сделать. Так почему не тебе? Или ты лучше других? Впрочем, мое решение можешь попытаться обжаловать у адвоката.

Слепцов, поняв, что спорить с Гротом бесполезно, а уж обращаться к адвокату и вовсе глупо, сел на место, проговорив:

– Хорошо! Я подчинюсь. Но ты, Грот, должен пойти с нами! Главарь так же спокойно согласился:

– Конечно, я же сказал, что затоплением займусь сам. С нами будет и Инга. Но продолжим. Итак, Слепой с Ильей и Жорой разбираются с семейкой, я устраиваю потоп, Инга переодевается в домашний халат и спускается к квартире № 23. Звонит в дверь. Ей, понятно, сразу не откроют, но в разговор вступят.

Грот взглянул на сидящую в углу стола крашеную брюнетку. Взгляд ее не понравился главарю банды. Он и ранее замечал, что у подельницы очень уж резко и часто менялось настроение. То она была весела безо всякой причины и приставала к парням, предлагая устроить групповуху, то становилась угрюмой, как сейчас, безразличной. Подобное поведение могло быть результатом приема наркотиков. Но никто еще не поймал девицу на дури. Гротов спросил:

– Ты что, Инга, ширнулась?

Та подняла накрашенные веки:

– Ты это видел, дорогой?

– Нет, но мне не нравится твой вид.

Инга криво усмехнулась:

– Не нравится, не смотри! Какие проблемы?

– Ты хорошо понимаешь, о чем мы тут базар ведем?

– Прекрасно!

– И что должна будешь сделать после обработки хаты над объектом?

Девица ответила так же безразлично:

– Надеть халат, спуститься вниз, уговорить овечек, что спрятались за бронированной дверью, открыть ее.

– Верно! И ты сможешь выполнить свое задание?

Инга пожала плечами:

– Почему нет? Во мне эти сучки врага не увидят. А сыграть свою роль я сумею. Так что не загоняйся особо, Грот, и инструктируй лучше пацанов.

– Лады! Главарь взглянул на Шнура:

– Ты, Олег, как завяжется базар между бабами, поднимаешься на площадку между третьим и четвертым этажами. Там уже будет находиться Пирог.

Он перевел взгляд на Пирогова:

– Просек фишку?

Пирог согласно кивнул головой:

– Просек, шеф!

– Отлично! К вам присоединюсь и я. Как только бабы в хате откроют дверь нашей красавице, начинаем захват. Мы с Пирогом отрабатываем охранницу и Новикову. Шнур страхует акцию в подъезде. После ее завершения все покидаем дом и уезжаем из города. В три часа нас будет ждать на своей даче адвокат. У меня все! Сейчас всем продумать свои персональные действия. Слепой! Определись, как быстро и без шума мочкануть молодую пару с ребенком, а вход твоей группе в их хату обеспечу я. До пяти часов сдать гостиничные номера и убрать все следы. Затем до 21.00 отдых здесь! В 21.30, после сеанса связи с Лоскутом, начинаем выдвижение к объекту! Конец совещания. Разбежались.

Терраса опустела. На выход двинулся и Шнур. Но Грот остановил его:

– Задержись, Олег! Мне с тобой отдельно поговорить надо.

Шнуров присел за стол, но Гротов указал рукой в сторону сада:

– Не здесь, Шнур! Пойдем, прогуляемся. Не надо, чтобы наш базар мог кто-то случайно услышать!

Шнур послушно поднялся:

– Как скажешь!

Бандиты вышли в сад.

Закурили. Грот, оглядевшись вокруг, проговорил:

– Адвокат, Шнур, кроме захвата Новиковой, приказал провести еще одну акцию!

Шнур спросил:

– Какую?

Грот взял подельника под руку:

– Понимаешь, это подлая акция, я пытался отговорить Голикова, но он ни в какую, да ты его не хуже меня знаешь. Настоял босс!

– Грот! Не тяни, а? Что еще надо сделать в этом сраном Переславле?

Гротов выпалил:

– Убрать ненужных свидетелей основной акции!

– И кого к ним относит адвокат? Главарь сожалеюще вздохнул, правда, искренне сделать это ему не удалось, что не укрылось от внимательного взгляда бывшего разведчика спецназовца.

– Во-первых, твою бабулю! Поверь, Шнур, мне жаль, но адвокат…

Шнуров проговорил:

– Продолжай!

– Слепого с Ильей и Жорой! И… Лоскута с Ингой!

Шнур криво усмехнулся:

– Завалить почти всех членов группировки, участвующих в захвате?

– Да! Но, повторюсь, это не мое решение, и потом, гонорар! Он разделит его между нами тремя: тобой, мной и Пирогом. А это большие деньги, Шнур!

Шнуров усмехнулся:

– Тогда, может, по дороге на дачу и Пирога кончим? Половина больше, чем треть!

Грота подмывало согласиться на этот вариант. Он его вполне устраивал, но как-то нехорошо сказал о нем Шнур, с какой-то внутренней подоплекой! А Олег человек опасный. Если что, может выйти из-под контроля и по-своему разрешить ситуацию. Так что лучше никакой самодеятельности. Пусть все выглядит распоряжением Голикова. Поэтому отрицательно покачал головой:

– Нет, Олег! Пирога адвокат трогать не приказывал. А мы выполняем исключительно его приказы. Так что пусть живет пацан! А деньги? Нам с тобой и по третьей части за глаза хватит.

– Это смотря как тратить!

– Ты прав!

Шнур нагнулся, поднял с земли прутик, взглянул пронзительно на главаря банды:

– И убрать наших должен, конечно, я?

– Мы с тобой, Шнур, вместе!

До этого момента Гротов хотел возложить задачу ликвидации участников акции на Шнура. Зачем самому пачкаться? Но, увидев в глазах подельника угрозу, изменил решение. Ответ, похоже, удовлетворил Шнура. Он сломал прут, отбросив куски в разные стороны:

– Хорошо! Делаем, как велел адвокат! Я беру на себя бабку и Слепого, ты бригаду его и Ингу с Лоскутом. Идет?

– Идет!

Бандиты вернулись в дом. Шнур прошел к своей старой и больной бабушке, в ее боковую, выходящую окном на палисадник комнату. Комнату, где когда-то эта женщина читала ему перед сном сказки. А он, прижимаясь к родному телу, спокойно засыпал под шелест ветвей росшей за окном сирени. Как давно это было! С тех пор изменилось многое. И люди в том числе!