Станция Вьюжина выдала сигнал вызова.

Майор тут же схватился за нее:

— Стрела на связи!

— Стрела! Я — След! Примите сообщение!

— Слушаю!

— Отряд Халима численностью в 20 конных боевиков, включая главаря, миновав перевал Кейботал, пошел к началу ущелья Ворона. Продолжаем слежение! Как поняли, Стрела?

— Понял вас, След! Отлично понял!

— До связи, майор!

— До связи, ребята! Жду очередного вызова!

Находившийся рядом Лебеденко спросил:

— Начинается, майор?

— Похоже, да, Андрей, но помолчи! Не спугни ситуацию!

— Никуда этот червь навозный не денется.

Вьюжин вызвал офицеров группы:

— Внимание, Стрела! Противник движется к ущелью! Всем боевая готовность «Военная опасность»!

Подчиненные диверсионно-штурмовой группы ответили о принятии приказа.

И тут же вновь вызов группы слежения:

— Стрела! Я — След!

— На связи!

— Отряд Халима втянулся в ущелье. Главарь посреди банды, в окружении трех телохранителей, он в форме английского старшего офицера и папахе. Впереди передовой дозор, два боевика направились на склоны, видимо, с целью выхода на хребты. Будьте осторожны с ними! Я преследование прекращаю. Надо возвращаться к своим. У нас тоже нешуточное дельце намечается.

Вьюжин ответил:

— Спасибо за информацию! Возвращайтесь, конечно, теперь мы сами с Диким и его отморозками разберемся!

— Удачи, Стрела!

— Удачи!

Майор переключился на подчиненных:

— Внимание! Халим в ущелье! Боевая готовность «Полная». Отдельная задача Дубову, слышишь меня, Дуб?

— Слышу, командир!

— Как мы и предполагали, Халим применил разведку хребтов. До выхода в наш квадрат разведчики Дикого должны спуститься вниз, пройдя потенциально опасные участки маршрута. Ты должен посчитать бандитов! Если их окажется восемнадцать рыл, придется немного менять тактику. Передовой дозор на Мамаеве, Мамай, понял?

Капитан ответил:

— Понял!

— Тогда начинаем, ребята! Предельная аккуратность и собранность. Халим в центре отряда. Морду его знаете. Но на всякий случай, одет в дорогой камуфлированный костюм старшего офицера английской армии, на башке папаха.

Банда продвигалась быстро, несмотря на сложный рельеф дна ущелья. Немного времени отнял переход через завал. До него командир отряда сопровождения Дикого Шавлат заставил двух боевиков подняться на хребты.

Халим поинтересовался:

— Шавлат, ты чего-то опасаешься?

— Если честно, господин, проклятых русских! Этот завал был вызван взрывом, под которым полегли люди Тамерлана с самим Гайдаровым. Тогда тоже никто не ожидал появления русского спецназа, но он как фантом объявился ниоткуда. А затем авиация уничтожила отряд Саида.

Дикой усмехнулся:

— Сейчас другой случай, Шавлат! Тогда русские могли знать о прорыве в Таджикистан отряда Тамерлана, все же у них достаточно обширная и эффективно работающая за Пянджем разведывательная сеть, усилившаяся в годы поддержки Кремлем Ахмад Шаха Масуда. Сейчас, если бы федералы взяли мой след, то они не выпустили бы меня за пределы России. Я же уходил совершенно открыто. Нет, Шавлат, для них Халим Дикой навсегда остался под руинами школы в Новокоролевске. А посему в Таджикистане их спецназа просто не может быть!

Шавлат слегка поклонился:

— Скорей всего вы правы, Халим, но страховка лишней не бывает. Пусть воины пройдут до поворота, где начинаются скалы, именно до него: над завалом и чуть дальше имеются пригодные для нападения участки. Есть еще несколько удобных мест для организации засады, но дальше. С вашего позволения, опасные участки мы будем проходить, применяя повышенные меры безопасности!

Дикой махнул рукой:

— Поступай как знаешь. Тебе поручена моя охрана, я не стану вмешиваться в твои дела.

— Хоп, саиб!

Доклад от Дубова прошел в 7.05.

— Стрела! Я — Стрела-4. Только что отряд боевиков прошел мимо моей позиции. Порядок построения банды: впереди в тридцати метрах всадник передового дозора, следом основная группа, в замыкании двое бандитов, также на удалении в тридцати-сорока метрах от основной группы. Халим в центре. Он выделяется среди бандитов, ребята без труда узнают его.

— Ты не ответил на главный вопрос, Дуб!

— А! Ну, да! В банде ровно двадцать человек! И Халим!

— Вот это другой разговор!

— Где-то через десять минут отряд противника войдет в зону засады.

— Это я знаю. Ты же, как тыловой дозор отойдет на расстояние, занимай боевую позицию и будь готов встретить противника как с фронта, так и с тыла! Понял, Дуб?

— Понял!

— Отбой!

Вьюжин сообщил всем подчиненным на позициях о приближении банды. Лебеденко надел поверх бронежилета лямки спецсиденья, прикрепленного к тросу лебедки, взглянул на командира:

— Просьба, майор, опускать меня быстро, но плавно, как ящик с открытыми бутылками водки. От этого зависит, сколько духов я успею завалить. И не забудьте после основного залпа бросить подчиненного на дно. А то рычаг не в ту сторону дернется…

— Лебедь! Ты готовься, я знаю, что мне делать.

— Надеюсь. И запомните, Аниса, если что, никогда не простит вам моей героической смерти.

— Уже запомнил, старший лейтенант, а теперь помолчи.

Командир группы вызвал Гончарова:

— Гончар, к спуску готов?

— Готов, майор!

— Отлично, отбой!

Переключился на Мамаева:

— Мамай, готовы с Бурлаком встретить гостей?

— Естественно! С нетерпением ждем их!

— Ну, тогда с богом, ребята!

— С богом, майор! Отбой!

Десять минут пролетели незаметно. Из-за поворота показался одинокий всадник. Он осмотрел скалы и двинулся дальше, как показалось Вьюжину, особого интереса к склонам не проявляя. Это было объяснимо. На штурм здесь могли пойти лишь безумцы. Он не знал особенностей подготовки российского спецназа, поэтому его крайне удивило бы, что именно на этом участке отряд Халима ждала засада. Следом за дозорным вышла группа всадников. Через оптику майор легко узнал Дикого. Заскрежетал зубами:

— Ну вот и ты, скотина! Сам идешь на плаху! Давай, давай, мы готовы встретить тебя, мразь!

Лебеденко взглянул на командира:

— Вы что-то сказали, майор?

— Нет, подумал вслух о своем!

— А! Ну что ж, пора вам к лебедке.

— Ты, Андрюша, поаккуратней там, на склоне.

— Это уж как получится.

Старший лейтенант вздохнул и сблизился с каменной грядой.

Банда вошла в зону отработки.

Вьюжин бросил в эфир:

— Стрела! Штурм!

Лебеденко с Гончаровым на тросах устремились вниз. Лямки крепления обеспечивали им устойчивое положение для стрельбы. Они и открыли огонь, спустившись с хребтов на триста метров. Бесшумная стрельба сверху, повлекшая за собой гибель не менее десятка боевиков, сбила банду с толку. Шавлат не своим голосом закричал:

— Засада!

И тут же получил пулю Лебеденко прямо в открытый рот. Боевики не успели прийти в себя, как по ним с фронта ударил пулемет Мамаева и автомат Буракова. Офицеры стреляли прицельно первые секунды. Их очереди взбесили лошадей, которые начали метаться по ограниченному пятачку, наталкиваясь друг на друга и поднимаясь на дыбы, сбрасывая с себя всадников, и живых, и мертвых. Спустившиеся на дно ущелья в непосредственной близости от этой кровавой карусели Лебеденко и Гончаров продолжили выбивать противника. Им помогали сверху Вьюжин и Бутко.

Халим, оказавшийся в эпицентре неожиданного нападения, сумел удержать лошадь. То же самое смогли сделать и два из трех его ближайших телохранителей. Дикой понял: оставаться на месте — погибнуть. Рвать вперед — попасть в неминуемую вторую засаду, рассчитанную лично на него. Видимо, действовавшие в горах спецназовцы, эти отборные профессионалы, умеющие штурмовать в самом неподходящем для этого месте, знали, КОГО атакуют. И строили свои расчеты на том, что Дикой вопреки логике будет действовать нестандартно, то есть начнет прорыв далее в ущелье. Но опытный террорист принял иное решение. Справившись с лошадью, он направил ее назад к плато, откуда мог уйти в лесной массив, обходя ущелье Ворона. За ним устремились и двое телохранителей. Увидев это, Лебеденко успел последними двумя патронами двадцатизарядного магазина приземлить одного из них, но Халим с оставшимся в живых единственным охранником вышли из зоны досягаемости его «вала», рассчитанного на эффективную стрельбу на расстоянии до четырехсот метров. Старший лейтенант закричал в рацию:

— Вьюн! Дикой уходит! Достань его!

Вьюжин ответил:

— Не могу, велик риск пристрелить подонка, а он нужен нам живым. Но у Дикого впереди Дубов. Он должен остановить бандита!

— А если не остановит? Я за Халимом!

Майор не успел ни разрешить погоню, ни запретить ее, как Лебеденко схватил за уздечку ближайшую лошадь и запрыгнул в седло. Почувствовав чужака, конь встал на дыбы. Но тут же опустился, получив увесистый удар кулаком по загривку. После чего подчинился новому хозяину. Старший лейтенант, пришпорив лошадь, галопом направил ее к выходу из ущелья.

Вьюжин же вызвал Дубова:

— Дуб! Внимание! Халим не пошел в глубь ущелья на Буракова, он рванул с охранником к плато. Ты должен остановить бандита.

Прапорщик ответил спокойно:

— Остановлю, майор!

Вьюжин добавил:

— Учти, за бандитами рванул Лебеденко. Смотри, случайно не завали его.

— Андрюше, как всегда, больше всех надо. Предупреждение принял. Лебедь преследует Халима. А вот, кажется, и бандюки. Шустро идут, учитывая хреновый рельеф дна. Видно, лошадям не впервой здесь участвовать в скачках, дорогу чувствуют неплохо. Но все, майор! Начинаю работу! Отбой!

— Не забудь доложить о результатах встречи.

Последней фразы Дубов не слышал, отключив станцию и вскинув «винторез», направив его на бандита, сопровождавшего в бегстве Халима. Бесшумный выстрел, и последний охранник Дикого вылетел из седла, сбитый на землю пулей снайперской винтовки. Поняв, что впереди также засада, но страховочная, из одного стрелка, Дикой резко наклонился и спрятался за корпус лошади, открыв огонь из автомата из-под скакуна. Пули вздыбили камни возле позиции прапорщика. Осколки посекли лицо Дубова. Хорошо, глаз не задели, но кровь из раненой брови залила правую часть лица. Дубову пришлось стрелять в лошадь. Конь, получив смертельную рану, завалился на бок. Но Халим успел перегруппироваться и соскочить с животного. Он и дал еще одну очередь по Дубову. Пули попали в цель, и только бронежилет спас жизнь прапорщику, однако на какое-то время вывели его из строя. Болевой шок лишил Дубова возможности продолжать бой. Халим же вскочил, намереваясь добить прапорщика и продолжить отход, тем более до покрытых «зеленкой» пологих склонов было не так далеко. Но он потерял время и в пылу схватки с Дубовым не услышал приближения Лебеденко. Халим почувствовал опасность поздно. Он повернулся навстречу офицеру в тот момент, когда старший лейтенант с ходу прыгнул на бандита, сбив с ног. Дикой отлетел в сторону, уронив автомат. Но тут же вскочил, выхватив из-за пояса кинжал. Поднялся и Лебеденко, державший в руке пистолет. Он мог ранить Халима и взять того без проблем. Но решил поступить иначе, вспомнив развалины школы в Новокоролевске и погребенных под ними детей.

Старший лейтенант отбросил пистолет и также извлек из ножен десантный нож. Молча пошел на Халима. Дикой оскалился:

— Что, неверный, решил позабавиться? Дурак! Тебе стрелять надо было, а теперь твоя жизнь не стоит и цента!

— А сколько стоит твоя жизнь, урод?

— Много!

Халим хорошо владел ножом и не раз ради потехи участвовал в боях на кинжалах со своими рабами. Правда, те имели деревянное оружие, Дикой не мог допустить, чтобы случай погубил его ценную жизнь. Сейчас же перед бандитом находился не раб, а офицер спецназа, и держал в руке офицер не деревянную игрушку. Но Халим обезумел. Лебеденко сумел выдержать паузу, хотя желание отомстить Дикому за уничтоженных людей неудержимо толкало его на противника. Халим же не смог сдержать ярости и первым рванулся на старшего лейтенанта. Андрей отклонился назад, и кинжал бандита, рассекая воздух, прошел в каких-то сантиметрах от его лица. В этом и была ошибка Халима. Удар наотмашь коварен. Он либо убивает врага, либо ставит нападавшего под угрозу собственной гибели. При ударе наотмашь нельзя промахиваться. Халим промахнулся. И Лебеденко воспользовался промахом, рубанув своим ножом по уходящей в сторону руке бандита. Халим, получивший удар, который рассек ему мышцы, не удержал нож. Тем более что Лебеденко нанес ему второй удар, на этот раз рукояткой по затылку. Дикой, закричав, упал на камни. Опираясь на здоровую руку, в пылу рукопашного боя попытался подняться, но удар ногой вновь вернул его на камни, перевернув на спину. И тут же десантный ботинок уткнулся носком в подбородок бандита.

Лебеденко прошипел:

— Так сколько стоит твоя жизнь, ублюдок?

Халим перекосившимся от боли ртом прошептал:

— Будь ты проклят, гяур проклятый!

— Вот как? Проклинаешь, заморыш? Посмотрю, как запоешь, когда начну тебя на куски резать!

Дубов, наконец пришедший в себя, крикнул:

— Андрюха, остановись! Приказ — взять живым Халима!

— Да плевал я на приказы! Этот ублюдок сдохнет здесь! Я обещал его порвать, я и порву эту гниду!

Лебеденко перехватил нож и, наклонившись, вонзил его в ногу бандита. Тот закричал. Старший лейтенант ударил во вторую ногу. Крик усилился.

Лебеденко поднялся:

— Кричи, тварь, сильней кричи, чтобы тебя и Абдель, и Новокоролевск услышали!

— Ты… ты… не имеешь права не выполнить… приказ!

— Жить, сука, хочешь? А дети и учителя подорванной тобой школы не хотели жить? Нет, подонок, не жить тебе! Пусть меня трибунал судит, но ты сдохнешь здесь!

Он вновь занес вооруженную руку над бандитом, но услышал угрожающий голос Дубова:

— Еще движение, старший лейтенант, и я стреляю! В тебя стреляю!

Лебеденко перевел взгляд на Дубова, точнее, на глушитель наведенного на него «винтореза».

— Ты выстрелишь в меня, Дуб?

— Да, Андрюха! Халима должны судить! Судить в Новокоролевске! И его будут там судить! Я не дам тебе убить Дикого здесь!

— Вот как? Ну, стреляй, Дуб! Спасай ублюдка, угробившего несколько сот жизней ни в чем не повинных людей! Стреляй, если сможешь!

Старший лейтенант опустил взгляд на скрипящего от боли зубами Халима:

— Молись, тварь!

Дикой закрыл глаза.

Лебеденко крикнул:

— Так сдохни, тварь!

Он вновь нагнулся, намереваясь вонзить клинок в горло бандиту, но его руку неожиданно сжала другая рука. И голос сзади спокойно произнес:

— Все, Андрюха! Не трепыхайся! И выпусти нож! Не стоит, чтобы Вьюжин видел, как ты собирался нарушить приказ. А он на подходе!

Лебеденко повернулся:

— Мамай? Опять ты? Но откуда, черт побери?

— Все оттуда же, старлей, из ущелья. Думаешь, ты один мастер усмирять лошадей? Короче, Андрей, не дури. Брось нож. Халиму по-любому не жить. Да и отделал ты его не слабо. Стоит ли ради этой кучи окровавленного дерьма идти под суд? А как же Аниса? О ней ты подумал? С начфином пронесло, с Диким не пронесет.

Лебеденко, остыв, выпустил нож:

— Ладно! Отпусти!

— Ты в порядке?

— Да!

Мамаев отпустил напарника.

Лебеденко поднял нож, протер о штанину Халима, вставил его в ножны. Подобрал пистолет и автомат, взглянул в глаза бандиту:

— Черт с тобой! Живи пока! Но учти, если бы не ребята, ты у меня в фарш для шакалов превратился бы. Уйти хотел? Да мы тебя, недоносок коматозный, после Новокоролевска из-под земли достали бы! Тьфу!

Плевок старшего лейтенанта пришелся прямо в физиономию поверженного бандита.

Подошел Вьюжин. Мамаев доложил:

— Прапорщик Дубов и старший лейтенант Лебеденко взяли Халима живым, как и было приказано. Дикой оказал яростное сопротивление, поэтому в целях выполнения поставленной задачи Лебеденко пришлось вступить с террористом в рукопашный бой. Результат налицо. Халим получил несколько колото-резаных ран. Требуется срочная его эвакуация для оказания квалифицированной медицинской помощи. Иначе кровью изойдет!

Вьюжин приказал перетянуть жгутом раны бандита и вызвал в ущелье один из вертолетов, ожидавших окончания операции спецназа. Опустить «Ми-8» пилот не смог. Пришлось поднимать раненого бандита тросами на носилках. Командир экипажа спросил, будет ли эвакуироваться группа? На что Вьюжин приказал срочно доставить Халима на базу и сдать полковнику Гаврилову. В полете осуществлять наблюдение за Халимом. «Вертушка» ушла на северо-запад.

А минуту спустя над ущельем прошло звено вертолетов огневой поддержки «Ми-24». Они шли к плато, откуда начала доноситься канонада локального наземного боя. Чуть позже раздались раскаты бомбового удара вертолетов.

Вьюжин вызвал командира отряда:

— Рысь! Я — Стрела! Ответь, если можешь!

Клинков включился сразу:

— На связи!

И тут же спросил:

— Что с Халимом?

— С Халимом порядок! Лебеденко немного подпортил ему шкуру, так что пришлось «вертушкой» отправлять на базу. Живого! Отряд сопровождения террориста полностью уничтожен. Пленных не брали. Но и не добивали никого. В общем, группа свою задачу выполнила в полном объеме. Потерь нет! А что у вас?

Клинков ответил:

— У нас тоже порядок! Вытянули-таки основные силы Абдулло на плато. Где их, как, наверное, слышал, обработали «Ми-24».

— А сам Абдулло?

— Да вон его труп, только что притащили ребята «Осы». Сам, урод, повел своих отморозков на преследование неизвестных сил, осмелившихся напасть на его усадьбу, от которой, кстати, осталась одна пыль. По докладу пилотов, им удалось нанести точечный удар по резиденции ставленника Абделя. В общем, и мы свою задачу выполнили. Точнее, весь отряд выполнил поставленную задачу. Разрешаю отход на базу! Используй оставшийся вертолет. Для меня Гаврилов уже выслал на плато еще две «вертушки». Так что встретимся уже у нашего «Ил-76».

— Ясно!

— Лебеденко от меня передай особую благодарность. И всех офицеров к наградам!

— Есть, товарищ полковник! До встречи!

— Давай, Игорь!

Вьюжин отключил станцию, подошел к Лебеденко:

— Андрюша! Ты, конечно, парень геройский, слов нет, от Клинкова передаю особую благодарность. От себя же последний раз предупреждаю: еще один фортель, попытка нарушить приказ, выкину из группы, как… ну, ты сам догадываешься, как что! Понял меня?

— Понял! Но я же…

Вьюжин повысил голос:

— Все, Лебеденко, проехали! И забыли о том, что ты хотел сделать! В очередной раз спасибо Мамаеву скажи. Но больше, Лебедь, я тебя прикрывать не буду и другим не позволю. Подумай о моем предупреждении. Надеюсь, сделаешь правильный вывод! А вообще, если не по службе, ты молодчик, Андрюха! Я на твоем месте поступил бы так же. Но это между нами, понял?

— И это понял, товарищ майор!

— Вот и хорошо! Мамаев! Готовь группу к эвакуации, я вызываю вертолет!

Вдали раздались раскаты непрерывного грома.

Бураков спросил:

— А это что за канонада?

Вьюжин объяснил:

— Наши «белые лебеди», «Ту-160», громят крылатыми ракетами цели на севере Афганистана.

— Давно пора!

Командир группы неожиданно потянулся и, улыбнувшись, громко сказал:

— А все же не зря мы, ребята, живем! И жизнь, что бы ни происходило вокруг, — прекрасна! Так было, есть и будет! Или я не прав, спецы. С победой вас!

Над ущельем разнеслось троекратное отрывистое «ура»! И следом смех. Смех людей, в очередной раз победивших зло, восстановивших справедливость! Людей, сделавших свою работу, рисковавших жизнью ради того, чтобы никогда не повторилась трагедия небольшого российского городка. Чтобы простые граждане могли жить спокойно. Пусть и не зная, кому они обязаны жизнью. Спецназовцы, как и подавляющее большинство людей в погонах, выполняют боевые задачи не ради славы, не ради наград или денег. Они просто и обыденно делают свою работу, название которой — служение Родине!