Часть вторая
Операция «Оранжевое облако»

Душман повалился на глиняную крышу, задергавшись в предсмертных судорогах.

Вьюжин приказал спускаться. Применяя приборы ночного видения, спецназовцы начали спуск к кишлаку. Наверху остался только Михайлов. Офицеры «Стрелы», перейдя речушку, разошлись. Мамаев с Лебеденко пошли в кишлак, Бураков с Гончаровым начали обход развалин слева, командир группы с Дубовым справа. Спецназовцы шли, ориентируясь по схеме, шли к местам, обозначенным на ней крестиками, обозначавшими противника. Мамаев, войдя в развалины, у части сохранившегося дувала остановился. Повернулся к следовавшему сзади Лебеденко:

— Андрюша, наш дух, судя по схеме, вон в том сарае. — Капитан указал на сохранившуюся лачугу. — Работаем одновременно с двух сторон, ты заходишь с тыла, я со входа. Если дух спит, я валю его. Если бодрствует и вооружен, а главное, недосягаем для прямого выстрела от двери, то берешься за него ты. Эти дома имеют окна-бойницы. В основном сзади. Вот с тыла и обработаешь его из «ВАЛа», но это в случае, если я не завалю его, понял?

— А чего понимать? Замочим духа!

— Замочить-то замочим, но нам нельзя допустить, чтобы он произвел выстрел. Эхо разнесет шум от него по ущелью, и боевики, засевшие в засаде, встревожатся. А мы их сможем отработать, лишь тихо подойдя к ним.

— Да понял я все!

— Тогда вперед! Пошел, я прикрою! Когда выйдешь на позицию и осмотришься, доложишь!

Старший лейтенант, перепрыгнув через валун, скрылся в развалинах.

Через пару минут Мамаев услышал в динамике:

— Мамай! Я на месте! С тыла три окна. Заглянул внутрь дома. Видел одну комнату, она пуста.

— Значит, моджахед в передней?

— Скорей всего! Или его вообще нет в здании!

Капитан распорядился:

— Ты аккуратней там, смотри по сторонам в оба глаза!

Старший лейтенант поправил командира:

— В оба окуляра, а это не так просто!

— Ладно! Пошел я!

— Давай!

Мамаев перебежками сблизился с сохранившимся старым зданием, дверь в которое была открыта. Видимо, она вообще не закрывалась, перекосившись со временем. Встав сбоку от входа, Мамаев прислушался. В доме не слышно ни звука. Может, в нем действительно никого нет и агент разведки ошибся? Хотя дух мог покинуть лежбище и после того, как выходил на связь Абдулла. Капитан взвел пистолет с глушителем, ногой ударил по двери, войдя в небольшую, но обжитую комнату. Моджахед лежал на полу, точнее на куче матрасов справа, у стены. Рядом лежала сложенная аккуратно одежда и автомат «АКМ». Он проснулся от шума. Увидел пришельца, потянулся рукой к автомату, но большего сделать не успел. Капитан дважды выстрелил. Обе пули попали душману в голову, отбросив ее на подушку. Тело пробила первая судорога, пальцы руки, тянувшейся к оружию, неестественно скрючились. Мамаев не стал смотреть, как отходит дух. Он вызвал командира группы:

— Вьюн! Я — Мамай! Моя цель поражена.

— Находись с Лебедем там, где находишься, — тихо сказал майор.

— Принял!

Капитан связался по рации со старшим лейтенантом:

— Андрюша! Двигай ко мне!

Лебеденко обошел дом, внимательно следя за обстановкой, и, не заметив ничего угрожающего, вошел в переднюю комнату. Молча посмотрел на уничтоженного душмана, присел на сундук.

Мамаев замер у двери, слушая тишину ночи. Со стороны никто бы не мог даже предположить, что в темных развалинах спецназовцами проводится боевая акция.

Буракову с Гончаровым пришлось обойти почти весь поселок вдоль ручья. Наконец, у куста капитан остановился.

— Прикройся! — сказал он Гончарову. — Дувал впереди видишь?

Справа, метрах в пяти от искусственно углубленного русла ручья, по сути, превращенного в приличный по размерам арык, тянулся глиняный забор. За ним виднелась часть дома. Вернее, его плоская крыша.

Гончаров ответил:

— Вижу! Наш дух там?

— Должен быть там!

— Как отработаем его?

Капитан задумчиво произнес:

— Считаю, ничего особенно придумывать не будем. Преодолеваем дувал, врываемся в халупу и расстреливаем моджахеда к чертовой матери!

Старший лейтенант не согласился:

— Нет, Юрик, не пойдет. Вдвоем мы только друг другу мешаться будем! Пойду я один. У меня и «ВАЛ». А ты прикроешь от двора. Заодно и подстрахуешь, если дух каким-то образом сумеет выскочить из своего сарая!

Капитану пришлось согласиться. Гончаров прав. Против одного противника в условиях полуразрушенных зданий афганских селений и работать одному проще! Он сказал:

— Хорошо! Хату отрабатываешь ты! Сближаемся с объектом!

Немного пройдя, спецназовцы увидели разлом в заборе. Капитан указал напарнику на дыру в дувале. Гончаров кивнул и вошел во двор, если им можно было назвать небольшую, очищенную от камней и кусков глины площадку. Правда, с кустом посредине. И этот куст чуть было не погубил старшего лейтенанта и не сорвал всю операцию. Точнее, не куст, а душман, находившийся за ним. Афганец не ждал противника, не исполнял обязанности второго часового. Он просто проснулся от желания помочиться. Встал, вышел во двор с автоматом. Оружие в Хатаре боевики везде носили с собой. Душман услышал шаги, схватил «АКМ» и, прыгнув в сторону, перекатился по двору. Старший лейтенант Гончаров оказался в зоне обстрела духа. Опередить моджахеда Гончаров не успевал. Но его страховал Бураков. Быстро сориентировавшись во внезапно возникшей ситуации, капитан мгновенно вбил в душмана половину обоймы. Обильно поливая пыль черной кровью, тот уронил простреленную голову. После чего и командир «двойки» проник во двор. Подошел к Гончарову, смотрящему на труп бандита, который только что едва не стал причиной его гибели:

— Ну что, Саня, зевнул духа?

Старший лейтенант сплюнул:

— Зевнешь тут! Кто мог подумать, что он выйдет ночью в туалет?

— Ладно, смотрим дом внутри! По данным разведки, в здании больше никого не должно быть, но там хрен его знает, что нас ждет, так что работаем в режиме захвата объекта.

Офицеры ворвались в дом, стены которого были обильно покрыты сеткой трещин, готовые расстрелять первого попавшего на пути афганца. Но в халупе никого не было.

Бураков и Гончаров заняли огневые позиции в доме.

А Вьюжин со снайпером диверсионно-штурмового подразделения в это время вплотную сблизились с низким, больше похожим на бункер, чем на жилой дом, зданием. Зданием, в котором, по данным капитана внешней разведки Абдуллы Махдума, должен был находиться один из полевых командиров Абделя Аль Яни, Сардар Кадыр. Вот его, в отличие от остальных душманов, желательно было взять живым. Поэтому на захват главаря банды и пошел сам командир боевой группы российского спецназа. Укрывшись за кучей саксаула, сваленной возле тандыра, майор взглянул на Дубова, оставившего свою дальнобойную винтовку «СВД» Михайлову, вооружившись сам бесшумным «Винторезом» связиста. Взглянув на Дубова, Вьюжин приказал:

— А ну давай к халупе, посмотри, открыта ли дверь!

Прапорщик броском достиг боковой стены, нагнувшись, переместился ко входу в дом-бункер. И тут же жестом показал — дверь открыта!

Майор проследовал за ним. Спецназовцы замерли у входа. Дверь действительно была приоткрыта от толчка Дубова. Майор знаками показал, что первым в дом пойдет он сам, за ним Дубов. Действия внутри здания были оговорены еще на вершине перевала. Снайпер кивнул. Мол, все понял. Вьюжин растопырил ладонь. Штурм — по жесту и начал загибать пальцы. Один, второй… Когда кисть сложилась в кулак, майор ударом ноги распахнул дверь и ворвался в дом.

Сардар, как и предполагали бойцы российского спецназа, не спал. Он сидел на куче одеял, держа в руке радиостанцию. Автомат стоял у стены напротив, рядом на подушке лежал «вальтер». Главарь банды ждал очередного, последнего перед планируемым боем сеанса связи, до которого оставалось шесть минут.

Появление людей в очках приборов ночного видения (ПНВ) с оружием в руках стало для него полной неожиданностью. Что успел Сардар, так это только раскрыть беззубый рот от удивления. Ствол глушителя пистолета Вьюжина уперся в лоб бандиту.

— Не дергаться, Сардар! Твоя песенка спета!

Майор отдал распоряжение прапорщику:

— Осмотри дом, Дуб! Все оружие, боеприпасы, спецсредства сюда в угол, рядом с автоматом.

— Понял! Выполняю!

Первым делом прапорщик обыскал бандита и его постель, бросил в угол «вальтер», предварительно разрядив его. Сказав: «Здесь «чисто», — ушел в соседнюю комнату.

Вьюжин сел на корточки перед полевым командиром:

— Что, Кадыр, попал? Готовил ловушку нам, а получилось, сам в нее попал?

Сардар молчал. Веко его правого глаза нервно дергалось. Майор забрал у бандита радиостанцию.

— Связи с Арсалом ждешь? — спросил он. — И когда Джума должен связаться с тобой?

Сардара удивила осведомленность русского офицера, а сомнений в том, что Хатар захватил российский спецназ, у душмана не было. Все же в разговоре на фарси чувствовался славянский акцент. Так говорили те, кто из русских остался в Афганистане после войны восьмидесятых годов. И душман не выдержал:

— Откуда вам все известно?

Вьюжин покачал головой:

— Ну, Сардар, ты, по-моему, вконец оборзел. С каких это пор пленник задает вопросы захватившему его противнику? Вопросы задавать буду я, а ты на них отвечать и делать все так, как скажу! Иначе, что для тебя, старого душмана, не новость — мучительная смерть! Ты понял меня?

Сардар, опустив голову, проговорил:

— Да, понял!

Вьюжин перевел глушитель с головы бандита на его выпуклый живот:

— А теперь жду ответа на вопрос: когда с тобой должен связаться Джума Арсал?

Бандит ответил:

— С минуты на минуту!

— Что он должен сообщить тебе?

— Обстановку у плотины!

— Какова периодичность вашего общения?

— Через каждые два часа или по необходимости!

— Следовательно, предстоящий сеанс должен стать последним перед нападением на противника.

Полевой командир молча кивнул.

— Слушай меня внимательно, — сказал Вьюжин. — Говоришь с Джумой как обычно. Не дай тебе Аллах совершить глупость, будешь собственные кишки заталкивать обратно в живот. И я не шучу, шакал! После сеанса связи побеседуем!

— А потом ты все равно убьешь меня!

— А зачем мне убивать? Сардара Кадыра, которому после провала акции по российско-американскому спецназу ничего не останется, кроме как быстрее исчезнуть из Афгана, а лучше с Ближнего Востока вообще? Абдель не простит тебе провала, и ты это прекрасно знаешь. А уж за сотрудничество с гяурами так лично порвет на куски. Зачем же мне тебя убивать? Нет, Сардар, я-то отпущу тебя, и ты успеешь скрыться от людей Аль-Каиды, но при условии предельной откровенности со мной!

Монолог командира российского спецназа прервал противный писк радиостанции главаря банды.

— Отвечай! — приказал Вьюжин. — И без выкрутасов!

Душман ответил:

— Сардар на связи! Что у тебя, Джума?

Командир группы, отправленной в засаду, ответил:

— Пока все тихо! Ждем!

Сардар распорядился:

— Ждите, утроив внимание! Неверные совсем скоро должны появиться в ущелье! Надеюсь, ты успел перегруппировать силы для молниеносного штурма гяуров?

— Конечно, хозяин! Я сделал все так, как вы приказали.

— Тогда да поможет тебе Аллах, мой верный Джума. С нетерпением жду, когда ты доложишь мне об успешном завершении акции!

Арсал спросил:

— По янки задача остается прежней?

Сардар недовольно скривился и ответил коротко:

— Да! — И тут же прекратил переговоры: — Конец связи, Джума!

Отключив станцию, полевой командир швырнул ее на подушку. Больше она ему была не нужна! Вьюжина же заинтересовал последний вопрос Арсала.

Майор устроился поудобнее. В это время вернулся Дубов. Доложил:

— Весь дом и окрестности вокруг него «чисты». Я связывался с Михой, он подтвердил, что акция прошла незаметно и что рядом с базой боевиков, насколько ему позволяет контролировать обстановку местность, никого не замечено.

Вьюжин приказал:

— Займи на всякий случай позицию у входа так, чтобы контролировать подходы к дому! — Он повернулся к Сардару: — Ну что, начнем беседу, господин Кадыр?

Душман пожал плечами, показывая тем самым, что теперь от него ничего не зависит. В смысле принятия решения говорить с русским офицером или нет.

— Что имел в виду Арсал, спросив о задаче по янки?

Сардар, надеявшийся, что русский офицер проигнорирует этот вопрос, немного помолчал, потом процедил:

— Я получил приказ, уничтожив русскую группу, американцев взять в плен!

— Всех?

— По возможности всех, но их командира обязательно!

— Вот как? Приказ отдал, конечно, Абдель?

— Да, сам шейх Абдель Аль Яни!

— Он не объяснил причину столь необычного приказа?

Сардар скривил рот:

— Абдель никогда никому ничего не объясняет! Он отдает приказы и требует их исполнения.

— Ладно. Об этом поговорим позже. Сейчас меня больше интересует схема расположения позиций засады у плотины. Главарь местной банды ответил:

— Она проста. Так как я мог задействовать всего четырнадцать человек, то имел ограниченные возможности. Поэтому приказал Арсалу разместить людей следующим образом. В первой от начала ущелья пещере установить пулеметный расчет, чтобы не дать уйти противнику из «мешка». В четвертой пещере организовать еще одну пулеметную точку, для удара по русским с фланга, по четыре стрелка расположить за левой и правой частью плотины.

Вьюжин прервал душмана:

— Получается двенадцать человек. Ты что, на правом склоне оставил всего двух боевиков?

— Да! Третью пулеметную точку!

— А что, твои люди не контролируют американский спецназ? Или у тебя и с наблюдателями дефицит?

— Наблюдатели готовы были проследить за американцами, как это сделали по вашей группе, но я не мог предположить, что Джонсон покинет расположение батальона на вертолете и уйдет в неизвестном направлении. Я подумал, что вы сговорились и решили выйти к Хатару по одному. Русские по ущелью, а янки перевалив через Большой перевал. Поэтому снял все дозоры и сместил место засады ближе к базе!

Вьюжин довольно улыбнулся:

— Ты, Сардар, не просчитал ситуации потому, что мы ее просчитали! И никаких американцев в ущелье не будет. А будут трупы твоих духов.

— Как не будет? Но… но… это значит, вы знали о готовящейся засаде? Несмотря на дезинформацию о том, что в ущелье противника нет?

— Конечно, знали! Ты недооценил нас и переоценил себя!

— Сайед предатель? Проводники с поваром в батальоне тоже изменники?

— Какая теперь разница, Сардар, когда ты сам стал предателем! Главарь банды, застонав, опустил голову, что-то еле шепча.

Майор одернул бандита:

— Хватит причитать, Кадыр! Умей проигрывать!

Сардар поднял голову и проговорил:

— Если бы вы знали, как я ненавижу вас!

Вьюжин спокойно ответил:

— Представляю! Но ненависть не поможет тебе! Думаю, на этом мы прервемся. Ненадолго. Чуть позже продолжим беседу!

Майор окликнул снайпера:

— Дуб! Свяжи этого урода, оттащи в какой-нибудь сарай и заминируй. На пасть — ленту. Взрывчатку установи так, чтобы рванула при первой же попытке освободить духа от пут! После чего выходи на окраину селения. Увидишь, где ребята соберутся!

— Есть, товарищ майор!

Дубов схватил за шиворот полевого командира и потащил его наружу, одновременно вызывая Михайлова. У того наверху вместе с радиостанцией находился и специальный контейнер диверсионной группы, содержащий в себе и веревки, и взрывчатку, и много еще чего для обеспечения выполнения любых задач боевого подразделения спецназа.

В 3.47, как только с хребта спустился связист, диверсионно-штурмовая группа «Стрела» начала выдвижение к району плотины. Пройдя пятьсот метров, Вьюжин остановил подразделение. Собрал подчиненных, приказал:

— Мамай с Лебедем и Дубовым на хребет малого Хатарского перевала, сближаетесь с позицией пулеметчиков левого фланга засады. Там расходитесь, Стас с Дубовым остаетесь на месте, Лебеденко следует дальше до места напротив первой огневой точки крайней пещеры. Ваша задача по моему приказу произвести отстрел боевиков пулеметных расчетов. Остальные подходят к основным стрелковым силам банды Сардара и берут на прицел: я с Михайловым — моджахедов левой части плотины, Бураков с Гончаровым — правой. Огонь также по моей команде. Впрочем, команда на уничтожение духов будет отдана одновременно всем офицерам группы в зависимости от их готовности к акции. Уничтожение противника — тотальное. Вариант «Рикошет»! Вопросы?

Вопросов ни у кого не было.

Вьюжин поправил автомат «АК-74»:

— Считаю необходимым напомнить, группе предстоит действовать против отряда, вдвое превышающего нас по численности, я уже не говорю о вооружении. А посему залог успеха в скрытном подходе к позициям моджахедов, согласованных действиях и молниеносности нанесения удара. Мы должны расстрелять банду в течение 2-3 минут. Далее отход к кишлаку. Встреча после акции здесь же! Связь со мной и между собой по необходимости. На этом все! Группа к рубежам действия, вперед!

Спецназовцы двинулись вперед — капитан Мамаев, старший лейтенант Лебеденко и прапорщик Дубов, забираясь по наклонной вверх на хребет малого перевала, Вьюжин, Михайлов, Бураков и Гончаров — прямо, прижимаясь к левому склону.

Подгруппа Мамаева вышла на склон спустя двадцать минут. После форсированного подъема капитан разрешил подчиненным короткий, в три минуты, отдых. Сам залег на краю хребта и приложил бинокль к глазам. Он осмотрел ущелье, плотину, заметил за каменной грядой боевиков, сидевших метрах в пяти друг от друга, готовых в любую минуту подняться и открыть огонь по противнику. Осмотрел капитан и пещеры, но засек лишь ближайшую огневую точку, представлявшую собой нагромождение камней с впадиной посередине, откуда виднелся ствол российского пулемета «РПК» и две нуристанки моджахедов. Мамаев подумал: и чего они свои «блины» на черепа надели? Уж лучше б сразу на лбу мишень нарисовали. Но это их дело. Духи намерены сами напасть, как всегда, из-за угла, и ответных действий не ожидают, это хорошо. Посмотрев на часы, капитан перекатился к Лебеденко с Дубовым:

— Так, ребята, обстановка соответствует той, что поведал нам Кадыр, а посему дальше идем, прижавшись к началу левого склона. Ориентир поста нашего фланга: на той стороне кусок камня в виде рогатки на хребте большого перевала. Все, начали выдвижение.

Двигались по хребту медленно и скрытно.

Выйдя на условный рубеж, залегли между валунами.

Спецы теперь отчетливо видели и первую огневую точку духов, и вторую, но точки, установленные противником на противоположном перевале. Пулеметчиков на своем склоне они не видели. Скрытно спуститься вниз Мамаев мог, но без гарантии, что точно к пулеметному расчету. А выходить надо именно на пулеметчиков, точнее, на позицию, с которой можно гарантированно и быстро уничтожить боевиков. Капитан решил вызвать командира группы. Тот с «двойкой» Буракова и связистом шел по дну и по времени уже должен был сблизиться с плотиной настолько, чтобы контролировать бандитов. Мамаев извлек из кармана станцию малого радиуса действия связи:

— Вьюн! Я — Мамай! Как слышишь?

Майор тут же ответил:

— Слышу хорошо! Ты готов?

— В том-то и дело, что нет. Не могу определить местонахождение пулеметного расчета на своем склоне.

— Ясно! Обозначь себя!

Капитан навел лазерный целеуказатель на ущелье в сторону Хатара, услышал в динамике:

— Вижу! Огневая точка на твоем склоне под тобой, левее. До нее метров шесть-семь. Между вами неплохой уступ, спустившись на который будешь иметь духов как на ладони.

— Понял тебя, командир. Спасибо!

— Давай работай оперативней, мы внизу готовы обработать моджахедов за плотиной.

— Арсала не видать?

— Здесь, за грядой!

— Ясно! Работаю! Конец связи!

Мамаев подозвал к себе Лебеденко:

— Давай, Андрюша, двигай дальше на рубеж, оттуда сможешь завалить духов первой точки.

Старший лейтенант кивнул и, быстро перемещаясь от камня к камню, направился дальше по хребту.

Капитан взглянул на Дубова:

— Твоя цель — напротив!

— Вижу!

— Ну а я спущусь вниз!

— Давай, командир, если что, прикрою!

Мамаев прыгнул к кусту, росшему в нескольких метрах от вершины перевала. Осмотрелся. Метнулся за валун, взяв вправо. Выждав паузу, выглянул из-за валуна вниз и увидел уступ, нависающий над склоном. Перепрыгнул на небольшую каменную площадку, нога предательски скользнула. Мамаев схватился за выступ склона. Черт, не хватало еще грохнуться в ущелье с этим уступом. Но тот выдержал вес спецназовца. Капитан лег на площадку, подергался, уступ не шевелился. Может, Мамаеву показалось, что эта площадка неустойчива? Но как бы то ни было, он находился на позиции, или рубеже действия. Осторожно посмотрел вниз и увидел прямо под собой двух духов, лежавших почти на таком же уступе с пулеметом «РПК». Отсюда, как и говорил майор, моджахеды были у капитана как на ладони. Мамаев снял автомат с предохранителя, переместив переводчик огня на стрельбу одиночными выстрелами. Тут же услышал в динамике:

— Мамай! Лебедь! Я готов!

— Жди! — Капитан вызвал командира отряда, который, впрочем, слышал переговоры снайперской подгруппы Мамаева: — Вьюн, Мамай! Мы готовы!

Вьюжин отдал приказ:

— Внимание всем! Три, два, один, огонь!

Бойцы «Стрелы» открыли огонь одновременно, что стало полной и губительной неожиданностью для боевиков. Первыми покатились со склона пулеметчики расчета, уничтоженного Мамаевым. За ними уткнулись в камни духи, пораженные Лебеденко. Бандиты расчета, прикрывавшего правый фланг засады, были отброшены вглубь пещер. Массированный огонь подгруппы Вьюжина, ведшийся с трехсот метров, практически по открытым целям, не оставил никаких шансов выжить основному отряду Джумы Арсала. Но… один боевик, получивший смертельное ранение, все же не потерял сознание. Превозмогая боль, понимая, что умирает, он подтянул к себе автомат, что осталось без внимания спецназовцев, и закрыл глаза, стараясь казаться мертвым.

За мертвого, как и остальных душманов, его и приняли спецназовцы Вьюжина, вышедшие к уничтоженной основной позиции засады. Впереди оказался Михайлов, который всегда ранее старался держаться сзади группы, оберегая свои радиостанции. Но на этот раз именно он, двадцатичетырехлетний прапорщик, оказался ближе всех к плотине. И душман, подняв автомат из последних сил, дал по нему очередь, разорвавшую только что наступившую в ущелье тишину. Прапорщик так ничего и не понял, схватившись за простреленное горло, единственное не защищенное бронежилетом и шлемом место, упал на спину, устремив удивленный взгляд начавших стекленеть глаз в небо. На очередь среагировал Вьюжин, одним выстрелом в лоб он оборвал жизнь моджахеда. К Михайлову бросились Бураков с Гончаровым. Но, припав к телу боевого товарища, тут же поднялись. Капитан зло плюнул на камни:

— Эх, Миха, Миха, надо ж, вот так-то! Ведь вроде мочили духов гарантированно. Как же уцелел тот шакал?

Гончаров вздохнул:

— Судьба, Юра! Случай! Самое страшное на войне — случай, нелепый, непросчитываемый. И от судьбы не уйдешь. Как ни старайся. Вот и Серега не ушел.

К ним подошел Вьюжин:

— Хорош ныть! Михайлова не вернешь, а нам надо уходить!

Гончаров спросил:

— Оставив Миху рядом с этими вонючками?

— Нет, отнесем тело в кишлак. Там похороним. Взяли прапорщика и вперед к Хатару!

На подходе к кишлаку увидели фигуру в афганской одежде, стоявшую у речки. Человек, заметив спецназовцев, пошел навстречу. Встретились. Капитан Бураков и старший лейтенант Гончаров опустили тело покойного прапорщика Михайлова на землю. Неизвестный печально спросил на чистом русском языке:

— Не обошлось все же без потерь?

Командир группы спросил:

— Вы и есть капитан Махдум?

Афганец подтянулся:

— Извините! Разрешите представиться, капитан Службы внешней разведки Абдулла Махдум! А вы майор Вьюжин?

Командир группы кивнул:

— Он самый!

Майор представил стоявших рядом офицеров.

Подошла и подгруппа Мамаева.

Увидев мертвого Михайлова, Дубов растерянно посмотрел на офицеров:

— Мужики, как же это? Серегу и завалили? Мы же всех расстреляли?! Или кто-то сидел в индивидуальной позиции? А Сардар умолчал о ней? Ну, тогда я его, суку, за Серегу…

Майор прикрикнул на прапорщика:

— Отставить, Дубов! Мне еще твоей истерики не хватало! Познакомьтесь лучше с агентом СВР.

Мамаев, Лебеденко и Дубов пожали руку Махдуму, назвав себя.

Вьюжин спросил Махдума:

— Где нам лучше похоронить прапорщика? Тащить с собой труп мы не можем, и не хотелось бы, чтобы духи, которые обязательно объявятся здесь, если не сегодня, так завтра, обнаружили бы его могилу. Но и так, чтобы позже мы могли перевезти тело Михайлова в Россию. После выполнения задачи. Здесь на чужбине оставлять своего подчиненного я не намерен.

Офицеры одобрительно посмотрели на командира. Его последние слова полностью отражали святые традиции спецназа — своих не бросать! Нигде, ни при каких обстоятельствах! Ни живых, ни мертвых!

Махдум указал на кишлак:

— Самое безопасное место в лачуге одного из бывших моджахедов. Тело опустить в подвал и присыпать песком и глиной! Вне селения свежая могила вызовет естественные подозрения, и, разъяренные гибелью банды, шакалы Абделя выкопают тело русского спецназовца. Тогда вам больше его не видеть. На куски порвут и скормят собакам! Эти волки даже мертвым мстят.

Вьюжин согласился:

— Хорошо! Тогда ты, Абдулла, с Гончаровым и займешься погребением.

Капитан внешней разведки кивнул:

— Сделаем. Один вопрос разрешите?

— Давай!

— Как вы намерены поступить с Сардаром Кадыром?

— Допросить его!

— Это понятно, а после?

— После беседы я обещал отпустить его! Не думаю, что он будет представлять опасность!

— Заблуждаетесь, майор! Отсюда никого из бандитов живым выпускать нельзя!

— Почему?

— Вы плохо знаете Сардара. Да, он попытается скрыться, но, если ему это не удастся, что вполне вероятно, Абдель вновь возьмет след группы. А нам нужно раствориться. Таков приказ!

Вьюжин недовольно сказал:

— Мне известен приказ, но я дал слово этому Сардару, а слово свое держу всегда!

Махдум хитро взглянул на командира диверсионной группы:

— Даже перед мертвыми?

— Не понял?

— Ну, скажем, вдруг после того, как вы побеседуете с главарем банды, он внезапно умрет?

— Как это умрет?

— Очень просто! Прекратит свое существование, отправится на небеса, к Аллаху?

— Я не понимаю тебя, капитан!

— Вы не ответили на вопрос, майор. Перед мертвыми вы тоже держите свое слово?

— А чего перед ними его держать? Естественно, если оно не касается последней воли умершего!

— Это все, что я хотел услышать. Вы не нарушите данное Сардару слово, но и он не уйдет из кишлака. А теперь… — Махдум повернулся к Гончарову: — Займемся похоронами, товарищ старший лейтенант?

— Пошли! Лопаты-то хоть здесь есть?

— Кетмени. Но ими очень удобно работать!

— Знаю, как тяпкой!

Разведчик стратегического внедрения и офицер спецназа завернули тело погибшего прапорщика в плащ-палатку и понесли вглубь кишлака.

Вьюжин подозвал к себе Дубова:

— Идем со мной, Сергей. Развяжешь и разминируешь Сардара, заберешь радиостанции, с этого времени будешь совмещать должность снайпера и связиста, а я еще раз поговорю с главарем банды. — Майор обернулся к офицерам: — Остальным отдыхать! Отход максимум через полчаса.

Вьюжин с Дубовым прошли в бункер Сардара.

Тот неподвижно лежал посредине комнаты. Прапорщик молча освободил главаря банды от пут и взрывчатки, забрал их вместе с радиостанциями различного предназначения и вышел на улицу. Бандит принялся растирать успевшие онеметь запястья и лодыжки.

Вьюжин устроился на сундуке. Спросил бандита:

— Возобновим разговор?

Тот ответил вопросом на вопрос:

— Вы уничтожили моих людей?

— Ничего более умного я еще не слышал! Конечно, уничтожили, да иначе и быть не могло!

— Я буду молиться за души павших воинов!

— Будешь, если не последуешь следом за ними! Итак, меня интересует Абдель и химические заряды, которые он заполучил скорей всего из Вьетнама.

Сардар ответил:

— Но я мало что знаю. Да, мной командовал Абдель, впрочем, в его подчинении все силы сопротивления Ближнего Востока и не только Востока. Иногда он связывался со мной сам, как в настоящем случае, но редко, в основном приказы исходили от его помощника Абдура. Насчет снарядов с отравляющим газом я слышал, но конкретной информации не имею.

Вьюжин закурил и задал следующий вопрос:

— Что и от кого ты слышал о химии?

— От Фарида, главного доверенного лица Абделя, после Абдура, конечно.

— Это от того, кто и стрелял по патрулю?

— Да!

— Интересно. И что ты от него слышал?

— То, что Абдель закупил шесть снарядов массового поражения противника отравляющим веществом «Петля». И что вскоре янки на себе испытают то, что готовили для других!

Сардар замолчал, но Вьюжин потребовал:

— Продолжай! Главарь уничтоженной банды пожал плечами:

— Да вроде нечего больше говорить.

— Я тебе не верю. А цену доверия ты знаешь!

Немного подумав, Сардар произнес:

— Еще я слышал, что сейчас большую часть времени Абдель проводит в Уразгане.

— Почему? Ведь там небезопасно?

— Потому что на Аль Яни вроде как какой-то высокий чин в Штатах работать начал.

— Что за чин?

— Не знаю!

— Гражданский? Военный? Из ЦРУ, ФБР?

— Не знаю! Но работать начал недавно, примерно с того времени, как был уничтожен патруль американцев недалеко от Халата!

— Ясно! И что, эти снаряды хранятся тоже в Уразгане?

Сардар отрицательно покачал головой:

— Нет! Снаряды, я слышал, спрятаны где-то в Канширском ущелье, но где точно, не ведаю.

— Что касается группы Джонсона. Абдель сам отдал приказ не уничтожать, а пленить американцев?

— Да! Вас ликвидировать, янки, особенно Джонсона, постараться захватить живыми.

— И если бы это удалось, что ты должен был бы сделать с американцами?

— Вывезти их в селение Кераб, где передать людям Абделя!

Вьюжин задумчиво проговорил:

— В Кераб! Это по пути на Уразган, так?

— Получается, так!

— Хорошо! О результатах акции ты должен был доложить Абделю лично?

— Да!

— Значит, Аль Яни очень нужен майор Джонсон?

— По-видимому, так!

Майор встал.

— Ладно! Разговор можно закончить. Большего, чувствую, от тебя не добиться.

Сардар напомнил:

— Вы обещали отпустить меня!

— Обещал, отпущу, но не сразу! Уйдешь днем, после того, как мы покинем селение. А до этого сиди здесь. Решишь уйти раньше, пеняй на себя. Погибнешь.

— Я все понял!

— А все понял, жди полудня!

Майор вышел на улицу.

Бойцы, отдыхавшие среди развалин, поднялись.

Из кишлака вышли Махдум с Гончаровым. Старший лейтенант доложил о том, что тело Михайлова временно спрятано. Вьюжин подозвал к себе Буракова:

— Отойдем в сторону, Бурлак.

Офицеры прошли к ручью. Майор достал карту и начал что-то объяснять капитану.

В это время Махдум обошел развалины и незаметно для спецназовцев вошел в дом-бункер Кадыра. Увидев бывшего подчиненного, главарь банды открыл рот от удивления:

— Абдулла, ты? Тебя что, тоже русские пощадили?

— Нет, Сардар, меня никто не щадил. Тем более русские, потому что я офицер российской внешней разведки.

— Что?!!

— Что слышал!

— Так… так… ты работал на русских? Ах, я, идиот! Вот почему они смогли переиграть меня и уничтожить отряд. Но как ты мог, Махдум? Ты же мусульманин? Правоверный? И продался гяурам?

— Это для тебя они гяуры, а для меня боевые товарищи! Да, я мусульманин, а вот ты нет. Ты предал идеи ислама, превратив их в орудие убийства.

— Мы вели священный джихад, Абдулла, или ты забыл об этом?

— Абдулла все помнит. И то, как весной ты в этой комнате до смерти изнасиловал двух девочек, дочерей человека, посмевшего не выполнить твой приказ и ушедшего из банды. Я помню, как ты вытащил на улицу их маленькие, истерзанные, окровавленные тела и отрезал им головы. А девочкам было всего десять и двенадцать лет.

— Я мстил предателю!

— Не прикрывайся местью! Разве до этих девочек ты мало изнасиловал и убил женщин, до этого вырезав их мужчин, своих соплеменников? Ты всегда хотел крови. И проливал ее, когда была возможность. Ты не мусульманин, Сардар, ты дикое животное. И ты не должен жить!

Сардар взвизгнул:

— Русский майор отпустил меня!

Разведчик ответил:

— Да, он отпустил, верный своему слову, но я не отпускаю тебя, так как ты должен ответить за все те преступления, что совершил против своего народа.

— Ты не убьешь меня, Абдулла! Нет! Не надо! Русские не знают, но в соседней комнате тайник, там золото, драгоценности. Возьми все и станешь богатым.

— Купить меня хочешь?

Но Сардар будто не слышал вопроса:

— Тайник в углу под шкафом. Ценности в сумке. Возьми и уйди!

— Много награбил?

— Много! Тебе на всю жизнь хватит. И твоим детям хватит. Там многим на всю жизнь хватит.

— Ничего ты не понял, ублюдок!

Абдулла достал из ножен кинжал, сделав шаг к бандиту.

Сардар вскрикнул:

— Нет…

Блеснула сталь клинка, и полевой командир Абделя завалился на матрасы, захрипел, схватившись за широкую рану на горле, из которой толчками пошла густая черная кровь.

Махдум вытер о рубаху бандита кинжал, вставил его обратно в ножны, плюнул на главаря банды:

— Я тебе, Сардар, да будет проклято твое имя, никакого слова не давал. Сдохни, как шакал.

Убедившись, что бандит умер, Абдулла прошел в соседнюю комнату. Вышел на улицу с сумкой. Вьюжин, закончив инструктаж Буракова, строил группу. Капитан внешней разведки подошел к нему, бросил к ногам мешок:

— Здесь драгоценности на огромную сумму! Награбленные Кадыром. Их надо отдать мирным афганцам, погибающим в нищете!

Вьюжин посмотрел на капитана:

— Сардар тебе сам отдал их?

— Сам!

— Я могу проверить?

— Боюсь, он уже ничего не скажет! Даже тому, кто обещал ему жизнь!

— Вот как? Ну что ж! Сам так сам! А спрашивать его о драгоценностях у меня нет ни малейшего желания. Только мешок этот нести придется тебе!

Абдулла улыбнулся:

— Как прикажешь, майор!

Группа начала движение вглубь ущелья, ведомая разведчиком Махдумом. В кишлаке остались Бураков с Гончаровым. И почему они остались, у Вьюжина не спросил никто, даже не в меру любопытный старший лейтенант Лебеденко. Офицеры понимали, «боевая двойка» осталась в Хатаре не для того, чтобы похоронить духов.