Ровно в 9.00 следующего дня к дому Воронцова подъехала черная служебная «Волга» отряда спецназа. Кудреев, находящийся за рулем, посигналил. Ольга тут же вышла из квартиры. В руках у нее была объемистая спортивная сумка.

— Здравствуй, Оля!

— Здравствуйте, Андрей Павлович!

Все-таки женщина никак не могла справиться со смущением. Кудреев постарался не обращать на это внимания.

— Давай сюда свой баул и садись на место переднего пассажира, заднее сиденье немного провисло, там будет неудобно ехать.

Командир спецназа устроил сумку в багажнике, заняв место водителя. Глянул на часы, посмотрел на Воронцову, спросил:

— Ничего не забыла?

— Да вроде нет.

— Ну, тогда с богом.

«Волга» плавно тронулась. Ольга поинтересовалась:

— Долго добираться до Новоярска?

— Дорога плохая, узкая, к тому же оживленная, поэтому и выехали с запасом времени. Не волнуйся, к поезду ты успеешь, благо вокзал находится рядом с гостиницей «Лучезарная», а мне, как тебе известно, надо быть там ровно в десять.

«Волга» проехала улочками военного городка, пересекла внешний контрольно-пропускной пункт, вышла на дорогу, ведущую от гарнизона в поселок Дивный. И уже оттуда на трассу. Ехали молча. Дорога сегодня оказалась, вопреки ожиданиям Кудреева, необычно пуста, что, конечно, не улучшало качества ее покрытия, но тем не менее в 9.30 «Волга» въехала в Новоярск. Подполковник подвел автомобиль к вокзалу.

— Вот так, Оля. До поезда у тебя еще уйма времени, а мне пора в гостиницу. Договоримся так. Как проводишь состав, оставайся в зале ожидания. Освобожусь, заеду за тобой, лады?

— Да.

— Вот и хорошо. Давай, я донесу до вокзала сумку.

Процедуру у администратора «Лучезарной» он прошел быстро.

Заполнил анкету, получил ключ, поднялся на второй этаж и в 9.55 вошел в двухкомнатный номер «люкс». Сел в кресло гостиной, закурив.

И как только затушил окурок, услышал условный стук в дверь. Открыв ее, пропустил в номер стройного, среднего возраста, седеющего мужчину с кейсом в руке. Оказавшись в номере, тот повернулся к командиру отряда:

— Ну, здравствуй, Кудреев.

— Здравия желаю, товарищ генерал!

— Удивлен моим появлением здесь?

— Немного.

— Давай присядем, у нас не так много времени.

Устроились в креслах. Генерал спросил:

— Оперативную карту взял с собой?

— Конечно.

— Стели на столике.

Тарасов проговорил:

— А теперь, подполковник, внимательно слушай то, что я тебе буду докладывать.

И генерал медленно заговорил.

Акция, проведенная спецназом против отряда Бекаса у селения Бады, взбесила Кулана. Правда, главарь преступной группировки сумел быстро успокоить подчиненных, объявив виновником гибели одного из своих подразделений Абдулу. Салманова казнили, и его голову выставили напоказ. Затем Кулаев приказал собрать на базе оставшихся полевых командиров, Доулета Радаева — Фараона и Ахмеда Затанова — Шайтана. На совещании Кулан предложил немедленно провести ответную акцию. Уничтожить какую-либо автомобильную колонну из состава тех, что время от времени совершают марши на юг республики. Организация проведения террористической операции возложена на Шайтана, имеющего в подчинении, как и покойный Бекас, около шестидесяти неплохо подготовленных боевиков.

Генерал нагнулся к столику, сказав:

— А теперь, Кудреев, внимание на карту! Вот здесь, — Тарасов воспользовался указкой, очертив небольшой квадрат, — недалеко от Гелоя, откуда, кстати, Затанов родом, из двух балок, прилегающих к полевой дороге, Шайтан и предложил совершить нападение на колонну, с применением, что особо подчеркиваю, радиоуправляемых фугасов!

Подполковник оценил местность:

— Если не считать близости населенного пункта, место для нападения выбрано удачно! Фугасы подорвут несколько машин, в том числе и последнюю, ими же, при умелой расстановке взрывных устройств, может быть уничтожена техника боевого сопровождения, что лишит колонну возможности отхода назад и полноценной обороны. Боевикам же останется массированным перекрестным огнем с флангов и фронта быстренько выбить личный состав конвоя. Да, задумано неплохо. Что в данной ситуации должны сделать мы?

Генерал отложил указку:

— Мы должны сделать так, чтобы противнику не удалось разгромить автоколонну, оставшись при этом целыми и невредимыми. Скажу даже, незамеченными.

Кудреев удивился:

— Не понял?

Бригадир рассказал о своем замысле. И пока он говорил, для подполковника постепенно прояснялась задумка опытного специалиста в борьбе с терроризмом, которым, без сомнения, являлся Тарасов. Закончив, Бригадир сказал:

— Исходя из вышеизложенного, тебе по прибытии на базу следует отобрать людей для проведения контракции и завтра же с утра, бортом или двумя, на твое усмотрение, убыть в Бардани, где дислоцируется отдельный автомобильный батальон, осуществляющий доставку грузов в южные районы Чечни. Ну, и далее по плану. Вопросы, подполковник.

Командир отряда спецназа поднялся из кресла:

— По существу задачи вопросов у меня нет. Непонятна наша стратегия в отношении группировки «Джихад». В банду внедрен разведчик, нам известен район дислокации банды Кулана. Почему мы играем с ним в кошки-мышки? Почему не наведем на его базу штурмовую авиацию, чтобы раз и навсегда покончить с бандой? Или почему не проведем силами хотя бы моего отряда прямой акции в ауле, где Кулаев свил свое гнездо?

Генерал спокойно сказал:

— Понимаю твое недоумение. И желание одним ударом покончить с Куланом. Но неужели ты, Андрей Павлович, думаешь, что, если бы подобные операции имели перспективу, они не были бы немедленно осуществлены?

— Что сдерживает нас?

— Несколько факторов. Первый: база Кулаева находится в горном ауле Кербах, где, кроме боевиков, проживают сотни мирных жителей. Так же как и в аулах Фараона и Шайтана. Эти уроды обосновались в населенных пунктах. Это лишает нас возможности нанесения массированного авиационного или ракетно-артиллерийского ударов. Второй фактор, касающийся проведения широкомасштабной наземной операции. Очень сложный рельеф местности возле Кербаха, и система раннего обнаружения, применяемая противником, не позволят нам скрытно подвести к логову бандита те силы, которые обеспечили бы успех. А применять малые группы против базы «Джихада» бесполезно. Им просто не хватит мощи разнести всю группировку. И это третий фактор из тех, что вынуждают нас, как ты говоришь, играть с Куланом в кошки-мышки. Для нанесения главного удара по базе нам необходимо настолько ослабить банду, чтобы для ее уничтожения хватило бы действия твоего отряда в Кербахе. Ясно?

Подполковник кивнул:

— Ясно. Значит, будем и дальше щипать Кулана.

— Да, будем. Но я уверен, в конце концов мы придавим этого шакала в его ауле.

— По этому вопросу мне все понятно, личную просьбу разрешите?

— Выкладывай.

Кудреев доложил Бригадиру о лейтенанте Дубове.

— Думаю, товарищ генерал, есть смысл забрать этого парня к нам.

— Он сам-то согласен?

— Иначе не стал бы рекомендовать его.

Тарасов думал недолго.

— Выписку из его личного дела захватил с собой?

— Так точно!

— Давай ее сюда. И передай лейтенанту, а также Воронцову о скором приказе, касающемся откомандирования названного тобой офицера в распоряжение спецслужбы. Но, Кудреев, я так легко соглашаюсь с тобой, лишь признавая, что ты неплохо разбираешься в людях и кого ни попадя рекомендовать в спецназ не будешь. К тому же наверху принято решение о создании в учебном центре Службы резервного отряда. К сожалению, наши боевые подразделения не застрахованы от потерь. Так вот, дефицит в личном составе и будет пополняться из этого резервного отряда. Так что твой протеже, похоже, станет первой ласточкой.

— Спасибо, товарищ генерал!

— На здоровье, Андрюша.

Тарасов поднялся, сложил карту Кудреева, протянув ее подполковнику. И тут… здание гостиницы вздрогнуло, словно от сильного толчка землетрясения. С серванта упала и вдребезги разбилась ваза. Прогремел сильный взрыв, выбивший стекла окон номера.

Генерал чертыхнулся:

— Это еще что за фейерверк?

Кудреев на мгновение застыл. Затем бросился на балкон. Его взгляд устремился на вокзал. Предчувствие беды не обмануло подполковника. Над наполовину обрушенным зданием железнодорожного вокзала поднимался огромный черный, завихряющийся у основания гриб дыма. Командир спецназа бросил взгляд на часы, 10.35!

Поезд из Ставрополя должен был уже отойти от станции. Но Ольга? Он же приказал ей ожидать его внутри здания. В зале ожидания.

А именно он и превратился в развалины.

Подполковник с невольным стоном прошептал:

— Господи! Ольга!

— Что произошло? — спросил генерал.

Подполковник в каком-то ступоре протянул руку в сторону небольшой площади, проговорив:

— Вокзал, генерал… его, его… взорвали!

Но Бригадир уже сам понял, что произошло недалеко от гостиницы. Он выхватил сотовый телефон, начал быстро набирать чей-то номер.

Андрей же, придя в себя, оттолкнув генерала, ринулся на выход. Сзади раздался окрик Тарасова:

— Куда? Кудреев! Стоять!

Но подполковник не слышал начальника. Он уже выскочил в коридор. Через секунды оказался на задымленной улице, вдруг огласившейся воем множества сирен. И побежал, выкладывая все силы. Ворвавшись на привокзальную площадь, усыпанную кусками железобетонных конструкций, битого стекла, фрагментов разорванных человеческих тел, Кудреев столкнулся с нарядом милиции, одним из первых прибывшим к месту трагедии и пытающимся не допустить в зону поражения посторонних лиц. Подполковник, имевший при себе, кроме поддельного паспорта, еще и свое собственное удостоверение офицера спецслужбы, легко преодолел милицейский заслон. Хотя его и предупредили о том, что находиться на территории взорванного вокзала небезопасно, Андрей никого не слушал. Он, словно одержимый, ворвался в развалины, пытаясь увидеть пусть и искалеченную, но обязательно живую Ольгу! И метался среди горящих обломков. Вскоре его, уже отчаявшегося, прибывшие сотрудники городского управления МЧС силой вытащили на площадь. Весь в копоти, с пораненной обо что-то рукой, Кудреев стоял и смотрел на развалины зала ожидания, готовый взвыть от боли утраты и ярости. Он закричал, подняв голову вверх:

— Какая сука сделала это? Какая мразь? Где ты, тварь? Выходи, убей меня, я офицер спецназа! Женщин, детей, за что? Выходи на меня, шакал!

И неожиданно откуда-то сзади — женский голос:

— Андрей!

Уж не показалось ли ему? Но… голос повторился:

— Андрей Павлович!

Принадлежать этот голос мог единственному на земле человеку. Ольге!

Кудреев резко обернулся.

В небольшой пока толпе он увидел ее!

И ничего не замечая вокруг, рванулся к ней. Обнял, прижал к себе, шепча:

— Оля! Оленька! Жива! Господи, жива!

Женщина пыталась урезонить его:

— Ну, что ты, Андрей, вокруг же люди!

Подполковник взял в свои сильные ладони голову Воронцовой и прильнул губами к ее губам. Она ответила ему.

Странно было видеть на фоне горящей, дымящей, стонущей и кричащей раненой площади слившуюся в долгом поцелуе пару. Она словно выпала из реальности и существовала вне кровавой действительности.

— Мне все равно, как кто-то на это посмотрит! Главное, ты жива и со мной! И мы будем вместе, да? Ответь мне, Оля! Сейчас и здесь ответь!

Женщина прошептала:

— Да, Андрей, да.

Она вновь прильнула к его сильной груди и заплакала. Что немного охладило пыл командира спецназа. Он, обняв Ольгу, огляделся. На них смотрели десятки глаз. И в этих глазах не было осуждения, как не было и радости, но не было и безразличия.

Кудреев нагнулся к женщине:

— Все, Оленька, успокойся. И… пойдем отсюда, пойдем.

Подполковник вывел Ольгу за кольцо оцепления, которое уже успели выставить местные правоохранительные органы. Недалеко от гостиницы их встретил генерал Тарасов. Он внимательно посмотрел на пару, спросив:

— Что сие означает?

Командир отряда объяснил:

— Ольга, извините, прапорщик Воронцова прибыла в город вместе со мной по личным делам. Она должна была передать посылку своей матери и дочери через офицера штаба дивизии, земляка, убывавшего в отпуск.

Генерал понимающе кивнул:

— Ясно. Так вы, Ольга Дмитриевна, в момент взрыва находились рядом с вокзалом?

— Да. Вообще-то я ждала Андрея Павловича в зале ожидания. Но вышла из помещения, чтобы купить журнал в киоске на площади. И тут — взрыв. Я в тот момент находилась за зданием слева, там, где вокзал не был поврежден.

— Повезло.

— Да, повезло.

— Никого или ничего подозрительного, находясь в зале ожидания, не заметили? Вы понимаете, что я хотел бы знать.

— Нет, товарищ генерал. Народ сновал туда-сюда. Много людей пострадало, много.

Тарасов перевел взгляд на подполковника, спросив:

— Вот почему ты пулей вылетел из номера…

— Так точно!

— Ладно, поднимайтесь в гостиницу, приведите себя в порядок и отправляйтесь к подразделению. Несмотря ни на что, наша работа продолжается. Я вылетаю в Москву. Связь со мной по необходимости. Теперь все. Желаю удачи!

Попрощавшись, генерал прошел к оцеплению, где смешался с толпой.

Ольга осмотрела Кудреева:

— Да, Андрей, твой костюм уже в порядок не приведешь. Ой, а это что? Кровь? Ты ранен?

Подполковник посмотрел на руку:

— Ерунда. Порезался где-то, видимо, когда лазил по развалинам.

— Меня искал?

— Да.

— Ты вот что, иди в номер, а я попытаюсь что-нибудь купить тебе из одежды и возьму кое-какие медикаменты, чтобы обработать рану.

Кудреев спросил:

— Деньги-то на покупки есть?

— Есть немного, должно хватить.

— Держи, здесь две тысячи рублей. Я буду ждать тебя в гостинице. Номер не забыла?

Подполковник поднялся в номер. Сбросил с себя закопченную грязную рваную одежду, прошел в ванную комнату. Расслабился под струями холодной воды. Кошмар недавнего взрыва и боязнь потерять близкого человека все еще не отпускали боевого офицера. Он перевидал на своем веку множество кровавых ситуаций, сам неоднократно участвовал в смертельных схватках с врагом. Но то было на войне, там это привычно и как-то обыденно. Но в городе? Мирном городе? Что же это за ублюдки рвут невинных людей? Не солдат вражеской армии, что было бы в какой-то мере объяснимо, а тех, кто к войне никакого отношения не имеет. Каким равнодушием к чужому горю и какой ненавистью ко всему живому надо обладать, чтобы хладнокровно замкнуть контакты взрывного устройства, уложенного в жилом доме, на вокзале, в переходах метро, в электричке? И делают это те, чьей волей и сознанием манипулируют бородатые уроды, укрывающиеся в ущельях Чечни, Афганистана, Пакистана. Те, против кого и ведет борьбу не на жизнь, а на смерть отряд подполковника Кудреева. И он будет вести эту борьбу, вести ее до конца, насколько хватит сил и жизни.

Ольга вернулась, как только Андрей вышел из ванной. И женщине сразу бросились в глаза два шрама на груди офицера, отметки вражеских снайперов. Она подошла к нему, провела по одному из них рукой, подняв на подполковника глаза. В них Кудреев увидел печаль, сострадание и еще — желание. Желание, которое и его самого рвало изнутри.

Он прижал к себе женщину, легко перехватив, поднял на руки. Она выронила пакеты с покупками. Андрей прошел с ней в спальню, положил на постель. И тут же начал расстегивать пуговицы ее платья.

Находясь до этого в каком-то оцепенении, Ольга пришла в себя, скрестив руки на груди и попросив:

— Не надо, Андрюша, я не смогу. Прошу… не сейчас.

Подполковник, словно потеряв голову, твердил исступленно:

— Не могу без тебя! Люблю! Хочу тебя, Оля! Хочу, чтобы мы всегда были вместе! — Андрюшенька, успокойся, ну, прошу тебя. У нас… у нас еще будет время. Сейчас и здесь я не смогу быть с тобой.

Кудреев откинулся в сторону и лег рядом с женщиной, закрыв лицо руками. Из раны вновь пошла кровь. Ольга поднялась, поправив белье:

— Тебе надо срочно обработать рану. Я сейчас все приготовлю, а ты обещай мне, что будешь вести себя спокойно.

Подполковник отстранил руки от горящих щек, глубокими вздохами гася желание. Огромным усилием воли это ему удалось, и он проговорил:

— Хорошо. Обещаю тебе вести себя пай-мальчиком.

Он сел на постели.

Оля принесла пакеты и, устроившись рядом, начала умело обрабатывать рану.

— Больно?

— Щекотно.

— Ты обиделся на меня?

— Нет.

— Обиделся. Я же чувствую. Но, пожалуйста, пойми и меня. После того, чему мы стали свидетелями… Любовь должна приносить радость, счастье, глубокое обоюдное удовлетворение. Сейчас этого не произошло бы и могло родить разочарование. А я не хочу этого.

Кудреев проговорил:

— Ты права, Оля. Во всем права. Извини меня, я сорвался.

— Ну, что ты. Разве за любовь извиняются?

Закончив с раной, она принесла в спальню второй пакет.

— Вот одежда. Примерь, а я пока тоже душ приму.

В обед они выехали из Новоярска.

На выезде из города посты дорожно-патрульной службы, усиленные бойцами ОМОНа, дважды останавливали «Волгу». И тут же отпускали. Удостоверения Кудреева и Воронцовой являлись отличным пропуском через любые милицейские кордоны.

Трасса тоже оказалась свободной.

Это было объяснимо. Наряды милиции наверняка перекрыли прямой проезд через город, направляя транзитные, транспортные потоки по объездной дороге.

Ехали вновь молча. Оля время от времени тяжело вздыхала.

Кудреев посоветовал:

— Ты бы постаралась уснуть.

— Не могу. Как закрою глаза, так всплывает кошмар на вокзале.

— Это пройдет. Тебе впервые приходится сталкиваться с подобным?

— С террористическим актом — да. А вот крови в свое время пришлось повидать много.

— На границе?

— Да.

— Ну, тогда скоро отпустит. Ты человек закаленный.

— Разве женщина должна быть такой?

— Конечно, нет, но что поделаешь, Оля.

Раздался сигнал вызова на сотовом телефоне Кудреева. Дисплей высветил имя вызывающего абонента. Им был подполковник Воронцов.

Командир спецназа бросил Ольге:

— Твой брат звонит.

И ответил:

— Да, Дима?

— На вокзале Новоярска произошел взрыв или ты не слышал об этом? Ольга как раз в то время находилась там! Что с ней?

— Только то, что она сидит в машине рядом со мной.

— Ну… ну, Андрюха, и ты еще… передай ей трубку.

Ольга взяла телефон Кудреева. Успокоив брата, повернулась к Андрею:

— Андрей?

— Да?

— Если не секрет, Бригадир вызывал тебя, чтобы поставить задачу на боевой выход?

— Да.

— И когда ты должен убыть в «командировку»?

— Завтра утром.

Женщина повторила:

— Завтра. Задание сложное?

— У нас других не бывает.

— Будет задействован весь отряд?

— Нет, половина.

— И тебе обязательно самому лично возглавлять выход?

Кудреев удивился:

— А кому же еще?

— Есть еще начальник штаба. Кстати, он как-то досадовал, что ты держишь его в гарнизоне, не допуская ни к одной акции. Вот я и подумала…

Подполковник не дал ей закончить:

— Оля, прошу запомнить то, что я тебе скажу, и больше не возвращаться к этой теме. Начальник штаба наделен полномочиями планирования операций и в боевых условиях может быть применен в случае задействования в акции всего отряда. В остальных случаях состав привлекаемых к применению сил отряда определяет его командир, он же и возглавляет сводные группы. Это закон, и нарушать его я не имею ни возможности, ни желания. Надеюсь, выразился понятно?

Вскоре они въехали на территорию военного городка, где по случаю совершения теракта в Новоярске была объявлена боевая готовность «повышенная». На дополнительную охрану крохотного гарнизона из мотострелкового полка подошла усиленная танковым взводом полноценная рота, которая заняла позиции по периметру городка.

Кудреев подвез Ольгу прямо к дому. Воронцов находился в части, так что его сестру встречала Елена.

Не обошлось без «ахов», «охов» и слез.

Подполковник, разрешив Воронцовой сегодня не выходить на службу, подогнал машину к казарме.

Через полчаса командный состав отряда спецназа был собран в подразделении.

Кудреев, так и не переодевшись, поднялся из-за рабочего стола, расстелив оперативную карту. Довел до командиров групп задачу, поставленную генералом Тарасовым. Закончил словами:

— Слушай предварительный приказ. Майорам Мордовцеву и Семако готовить своих людей к выходу. Начальнику штаба связаться с командиром вертолетного звена и заказать «вертушку». Вылет сводной группе в Бардани назначаю на 9.00 завтра. Уточнение задачи в Чечне. Все свободны.

Командиры диверсионных групп молча вышли из канцелярии. Кудреев остался с начальником штаба. Щукин обратился к командиру:

— Андрей Павлович! Ты совсем недавно выходил на Бекаса. В полном объеме отработал цель. Не считаешь, что я мог бы заменить тебя сейчас?

Кудреев взглянул на заместителя:

— Ты с Ольгой Воронцовой сегодня не встречался? После того как мы вернулись из Новоярска?

— Нет, а что?

— Ничего. Просто ты в точности повторил ее слова. Она так же недоумевала, почему на боевой выход вместо меня не можешь пойти ты.

— Вот видишь!

— Что видишь? Кстати, когда ты жаловался на то, что я держу тебя в гарнизоне?

— Не помню такого.

Командир спецназа не стал развивать тему, вернувшись к конкретному разговору:

— Так вот, Витя. Ей еще простительно задавать такие вопросы, тебе — нет. Начальник штаба обязан знать порядок применения отряда.

— Я же хочу, как лучше. Насколько понял, Бригадир решил измотать Кулана, ослабив его силы до возможного предела. А это значит, что, кроме акций против Бекаса, а теперь имитации с Шайтаном, будут завершающие операции в отношении и Затанова, и Радаева. И только потом удар по главарю «Джихада». И тебе к финальной акции надо быть готовым на все сто! Удастся ли это, если ты будешь руководить всеми локальными акциями по отдельным отрядам группировки Кулана? Поэтому и предлагаю замену. Боевого опыта, сам знаешь, мне не занимать. Слава богу, пять лет отпахал на группе, причем на автономной группе. Или все же считаешь, что я не справлюсь с задачей?

Командир отряда приобнял заместителя:

— Да справишься, Витя, справишься, в этом никаких сомнений нет! И ни о каком недоверии речи быть не может. Дело в другом. У тебя согласно штатному расписанию немного иные обязанности, нежели у командира. Исполняй их, а? Твое время еще наступит, и, думаю, совсем скоро. Отряд на завершающую акцию выводить в полном составе. Вот тогда и навоюешься. А сейчас, пожалуйста, займись свои делом и принимать настоящие решения предоставь мне, договорились?

Щукин вздохнул:

— Что с тобой сделаешь? Ты к себе, домой?

— Да. Если возникнут какие вопросы или поступят новые вводные из Центра, вызывай.

Кудреев пошел не через аллею, коротким путем, а через плац и парк. Надо было зайти в магазин военторга, взять блок сигарет.

Подходя к магазину, еще издали увидел Кравцова и Людмилу. Стоя в тени акации, они о чем-то оживленно разговаривали. Но, видимо, разговор подошел к концу, так как замполит вдруг похлопал официантку по ягодицам, еле прикрытым мини-юбкой, и повернулся, явно намереваясь направиться в часть. И тут они оба увидели подполковника. На их лицах на мгновение отразилась растерянность. Но лишь на мгновение. Людмила быстро юркнула в проход между домами, Кравцов же вышел на дорогу. Проходя мимо подполковника, он лишь еле заметно кивнул головой. Андрей ответил ему тем же. Они разошлись. Купив в магазине сигареты, Кудреев остановился возле почты, что соседствовала с Домом офицеров, открывая пачку. Фамильярное общение замполита и официантки немного удивило командира спецназа. Хлопнул по заднице свободно, словно это было самое обычное дело в отношении жены подчиненного. О чем могли так мило беседовать такие внешне разные люди? Уж не объединяет ли их постель? А что? Такая связь для красотки Людмилы была весьма выгодна. По крайней мере, защита майора значила для нее много. Замполит в случае чего и на мужа надавить мог.

Но черт с ними, и с замполитом, и с Людмилой, и тем более с их взаимоотношениями.

У Кудреева есть Ольга. Остальное не в счет.

Подполковник, закурив, направился к себе домой, уверенный, что на этот раз официантка уж точно не будет поджидать его. И то хорошо.

Этот вечер для Андрея длился долго. По «ящику» постоянно повторяли кадры последствий взрыва на Новоярском вокзале. Называлось количество жертв. И оно из выпуска к выпуску новостей неуклонно росло. Люди умирали от ран в больницах города. К 20.00 число погибших превысило пятьдесят человек. Вдвое меньше продолжали балансировать на грани жизни и смерти, у сотни пострадавших состояние стабилизировалось на различных стадиях тяжести. От мысли, что в числе первых пятидесяти вполне могла оказаться Ольга, Кудреева пробивала нервная дрожь. Он подумал: не выпить ли? Граммов сто пятьдесят? Но нет, нельзя. Завтра ему будет нужна ясная голова. Но, черт, как же тягуче тянется время? И ложиться еще рано, все одно не уснуть. Не пройтись ли по городку? Навестить подчиненных?

Кудреев вновь закурил, выключив телевизор и включив музыкальный центр. Откинулся на подголовник удобного кресла, пуская ровные кольца дыма в потолок.

Неожиданно и как-то неуверенно прозвенел звонок входа.

И вновь мелькнула мысль. Не Людмила ли, подготовившись к разговору, явилась объясниться насчет встречи с замполитом? Но нет, та звонила бы настойчиво. Может, посыльный?

Подполковник прошел в прихожую, открыл дверь.

На пороге стояла Ольга. Вот это неожиданность.

— Оля?

— Ты удивлен?

— Да. Нет… Черт, растерялся, как мальчишка. Проходи, пожалуйста.

Женщина, видимо, отошла от стресса утренней драмы и сейчас улыбалась.

— Ну-ну, посмотрим, как живет доблестный командир отряда специального назначения.

Она прошла в комнату, оценивающим взглядом осмотрела обстановку. Ей понравился порядок, который был наведен не по случаю ожидаемого гостя, а поддерживаемый постоянно. Каждая вещь знала свое место. Ольга сама вряд ли смогла что-либо изменить здесь.

Пока Воронцова рассматривала жилую комнату, Кудреев стоял в дверях, с удовольствием и мгновенно возвратившимся желанием созерцал фигуру той, которая стала ему близка. Ольга чувствовала этот откровенный взгляд и сама еле сдерживала внутреннюю дрожь. Наконец сделала вывод:

— Ну, что ж, товарищ подполковник. Для холостяка вы содержите свое жилье на удивление образцово. И это оценка весьма придирчивой женщины.

Ольга присела в кресло, наклонив голову. Почти так же, как это делала Людмила. Но у официантки это движение было наигранно. Им она как будто провоцировала партнера к действию. У Оли же все выглядело естественно. Это придавало ей дополнительный шарм.

Кудреев предложил:

— Немного шампанского?

— А нужно ли?

— Не знаю, вроде как положено?

— Кем положено? Нет, Андрей, не надо спиртного. Сегодня оно будет лишним. Ну что ты так растерян? В гостинице набросился, как тигр, а сейчас, дома, напоминаешь школьника, впервые оказавшегося наедине с девушкой.

— Оль! Не надо заставлять меня краснеть. Я действительно не знаю, как сейчас вести себя. Потому что более всего боюсь именно сейчас сделать что-нибудь не так.

Ольга улыбнулась:

— Иди ко мне, я посмотрю рану.

Подойдя к креслу и взглянув в смеющиеся и ждущие глаза женщины, он нагнулся и резко, но аккуратно поднял ее, притянув к себе. Губы вновь нашли друг друга. Не отрываясь от Ольги, Кудреев дотянулся до выключателя настольной лампы, единственного источника света в комнате, щелкнул клавишей.

В темноте поднял послушное и почти невесомое тело любимой, положил его на софу. Сорвал с себя спортивный костюм, занялся легким платьем Ольги. На этот раз она не сопротивлялась, закрыв глаза и слегка постанывая.

Вскоре для них перестало существовать все. Любовь завладела их чувствами. Тела же соединились в неземном и неописуемом.