Глава 10

Капитан вызубрил маршрут наизусть. В половине шестого утра группа выбралась из оврага и двинулась дальше в восточном направлении, к опушке леса. А еще через полчаса у окраины большого села, на парковке рядом с АЗС объявился злоумышленник.

Округа еще спала. Преступник, пригнувшись, выбежал из-за здания местного торгового центра и стал вприсядку перебираться от одной машины к другой. Сомнительно, чтобы в этом захолустье работали камеры видеонаблюдения. У подержанной серой «десятки» не горела лампочка сигнализации. Ее владелец явно экономил на аккумуляторе.

«Вот ты и доэкономился!» – подумал злоумышленник, вскрывая замок.

Отыскать нужные проводки оказалось делом полутора минут. Угонщик выехал с парковки и подался на противоположную сторону села. Округа продолжала спать, он не привлек ненужного внимания. Но наступало утро, надо было спешить.

Преступник заехал на парковку у кучки жилых строений, проскочил в самый ее конец. У отдельных машин уже возились люди. Операция была рискованная. Вор прикрыл машиной непрезентабельную «Ниву», с которой за пару минут снял номера.

Вскоре подержанная «десятка» выехала из села и встала на опушке леса. Водители машин, проезжавших мимо, не обращали на нее никакого внимания. За несколько минут Архипов, выступавший в роли злоумышленника, поменял регистрационные знаки на уворованной тачке, а родные номера выбросил в кусты.

Шевельнулись заросли придорожной акации, на обочину вышли трое.

– Уже едем, да? – с надеждой спросила Катя.

Капитан кивнул и заявил:

– Первым же утренним дилижансом. И что стоим, глаза трем? Живо в машину!

Дорога спозаранку была пуста. Кое-где на ней стояли патрули, но старая «десятка» ничем не привлекла их внимания. Вадим давно стащил бронежилет и куртку, остался в серой футболке и тоже не выделялся из массы автолюбителей.

Дорога постепенно наполнялась машинами. Архипов не давил по газам, держался в общем потоке. Остались за бортом чистенькие Стрижи – маленький поселок, застроенный коттеджами, небольшой пятиэтажный Тыновск с огромным серым заводом, ощетинившимся трубами. На въезде в поселок Распашное находился двухэтажный торговый центр с безразмерными парковками. Вадим загнал машину в дальний угол, выдал личному составу необходимые инструкции и удалился.

Он вернулся через сорок минут с двумя набитыми пакетами и спортивной сумкой за плечом. Весь запас валюты братского государства, выданный перед операцией на всяческие нужды, канул в небытие.

– Здесь одежда и еда, – объявил капитан, забираясь в машину. – Только без кривляний, милые дамы! Дареному коню, как говорится…

Он брал одежду на глазок, а в женских вещах вообще не разбирался. Попутчицы недоуменно перебирали какие-то джинсы, рубашки, дешевые тряпичные кроссовки, и глухой протест в их рядах все-таки назревал! Чертыхаясь, Архипов вывел машину на дорогу.

Через пару километров, когда сгладился водосток, он свернул в лес, тормознул и сказал:

– Дамы, переодевайтесь. Минько, выходим из машины, не будем их смущать. Мы еще успеем.

На самом деле все оказалось не так уж плохо. Джинсы на дамах сидели в обтяжку, сорочки навыпуск тоже придавали им определенный шарм. Но они обреченно вздыхали, бубнили про неистребимую мужскую привычку покупать самое дешевое. Сумочки – увы, абсолютно необходимый атрибут! – за двести гривен повергли их в ужас. Смотреть на Катю и Тину без улыбки было просто невозможно.

– Отнеситесь к этому как к полевой униформе, милые женщины, – посоветовал Вадим, облачаясь в джинсовый костюм, не стесняющий движений.

Он покосился на Минько. Тот безропотно застегивал мешковатые штаны свободного покроя.

Потом они поглощали гамбургеры и хот-доги, приобретенные капитаном в фастфуде торгового центра, запивали эту роскошь минеральной водой со вкусом лимона. Завершив завтрак, Архипов снова выехал на дорогу и покатил дальше, стараясь не нарушать правила дорожного движения. Женщины клевали носами, Минько исподлобья поглядывал на пейзажи, мелькающие за окном машины.

Они ничем не отличались от российских. Даже бетонные заборы вдоль обочин были такие же, как на родине, исписаны теми же самыми нехорошими словами.

«И чего мы не можем поделить? – мрачно подумал Архипов. – Какая Европа и демократия? Дорогие украинцы, это не свобода. Просто вы на хрен никому не нужны!»

На выезде из Распашного стоял пост дорожной инспекции. Вадим напрягся, нащупал ногой спортивную сумку с автоматом, втиснутую под сиденье, но инспектору было не до них. Он задумчиво созерцал экран смартфона и даже не покосился на старенькую машину, проехавшую мимо.

Расстояние до Лозового быстро сокращалось. Времени оставалось изрядно, вагон и маленькая тележка. Капитан хорошо представлял себе, как все издергаются в ожидании катера. Не стоило приезжать заранее. Вадим опять заехал в лес, выключил двигатель и объявил тихий час.

– Можно подумать, мы не спали! – проворчала Катя и тут же уснула на плече у Тины.

Без четверти одиннадцать командир поднял личный состав, провел последний инструктаж на случай пересечения с представителями властей и выехал на дорогу. Через пятнадцать минут справа по борту заблестела извилистая река в окружении невысоких скал и зарослей тальника. Машина въехала в поселок, оказавшийся большим и плотно застроенным. Дорогие коттеджи чередовались с чахлыми хатами. Асфальт то появлялся, то пропадал. Береговая улочка была распахана, как после бомбежки.

Вскоре Вадим въехал на автостоянку недалеко от причала, пристроил там машину. Через десять минут путешественники с праздным видом подошли к причалу. Архипов тащил на плече сумку, стараясь сильно ее не трясти. Взволнованно сопел Минько, стреляя глазами по сторонам. Тина помалкивала, лицо ее было бледным и напряженным. Катя держала под руку Вадима, и никакая сила не могла бы ее оторвать.

На дощатом причале, к которому примыкали два пирса, было оживленно и людно. Тут стояли моторные и весельные лодки, какие-то ржавые посудины. Пришвартовался небольшой пассажирский теплоход. По трапу на борт начали подниматься люди с сумками.

На обширном пространстве между Надышем и жилыми домами размещались несколько киосков, небольшой рынок. Тут же находилось двухэтажное кафе «Вольное поле», рядом с которым были припаркованы несколько машин. Разгружался фургон, водитель которого недовольно покрикивал на неспешных работяг.

Окрестности пристани, видимо, были средоточием местной культурной жизни. Постоянно подъезжали и уходили машины, шатались люди.

Река неспешно текла на восток. Ее окружали дебри низкорослых ив, кое-где поблескивали песчаные пляжи. В черте поселка она была неширокой – не больше семидесяти метров. Но левее, по течению, Надыш расширялся. Два потока обтекали небольшой каменистый остров, берега которого заросли тальником, а в центре возвышалась ветхая полуразрушенная часовня. Она явно не использовалась по назначению.

Капитан уже чувствовал волнение. До назначенного срока оставалось полчаса. У Вадима не было никакой уверенности в том, что товарищи прибудут вовремя, если вообще появятся. Он направился к киоскам, и все остальные пошли за ним. Несколько минут они делали вид, будто бы их волнует содержимое полок. Архипов перехватил подозрительный взгляд мужчины, стоявшего рядом. Тот быстро отвернулся, шелестя мятыми гривнами.

Перекликались члены команды теплохода, отходящего от причала. Справа из-за излучины показался еще один. На нем гремела музыка. Он шел по стремнине и явно не собирался приставать.

Вадим украдкой посмотрел на часы – 11.34. Екатерина прилипла к витрине с соками. Галантному кавалеру пришлось потратить последнюю мелочь и попросить пластиковый стаканчик.

«Зря мы покинули машину», – мелькнула у него мысль.

Теплоход с музыкой прошел мимо пристани. На палубе резвились нарядные люди, среди которых выделялась невеста в белоснежной фате. Словно и не было войны под боком.

С другой стороны у причала пришвартовался катер. Вадим напрягся, но это было не то. Посудина давно отработала свой срок эксплуатации. Никакой символики рыбинспекции. Хромой пенсионер перебрался на настил причала, стал наматывать канат на кнехт.

Теплоход с пассажирами уже миновал остров. Вадим прогулочным шагом направился к причалу. Катя семенила за ним, не отпуская руку. Минько и Тина отстали, но двигались тем же курсом. Напряжение росло.

Раздался резкий автомобильный сигнал. Водитель черного внедорожника отогнал зазевавшуюся «Таврию» лохматого года выпуска. Джип остановился напротив причала, из него вышли два бритых типа в тельняшках и камуфляжных штанах. К антенне машины был прикручен красно-черный флажок.

Сердце спецназовца екнуло, рука машинально потянулась к «молнии» на сумке. Но нет, ложная тревога. Радикальные националисты спустились с пригорка и развязной походкой направились к ларькам.

«Хозяева жизни, блин!» – раздраженно подумал Вадим.

11.36. На первом этаже «Вольного поля» что-то ухнуло, разбилась тарелка. Загомонили посетители. Похоже, оттуда кого-то пытались выставить взашей. Через пару минут двое крепких мужиков вытащили на улицу упирающегося парня с разбитой губой, поволокли за угол.

Вадим отвлекся, а когда вновь вернулся к наблюдению, почувствовал неприятный холодок в груди. Впритык к черному джипу остановился еще один – серый. Из него вышли трое молодчиков в защитном обмундировании с кобурами на ремнях.

У этой троицы, в отличие от предыдущих, были явно не самые мирные намерения. Они спустились с пригорка, бдительно озираясь. Один направился к кафе, стал осматривать номера машин, припаркованных там. Другие зашагали к стоянке, где в это время находилось не больше десятка автомобилей, и тоже стали изучать регистрационные знаки.

Все это могло быть обычным совпадением. Но Архипов не верил в благополучный исход. Он уже все понял. Проворонил! Где тебе сели на хвост? Недооценил ты братские спецслужбы!

Когда люди в форме уставились на серую подержанную «десятку» и с интересом переглянулись, он уже практически успокоился. Надо валить. Но куда – в реку? Один из патрульных уже говорил по телефону. Второй вертел головой и в любую секунду мог обнаружить беглецов на причале.

Екатерина еще недавно мурлыкала под нос «Выходила на берег Катюша…», имея в виду, видимо, себя. Теперь она уставилась на него с явным страхом. Еще бы, такая окаменелость на лице! Да и Минько с секретаршей тоже почуяли неладное.

– Гринько, они здесь! – огласил пространство громогласный вопль.

Капитан до последнего не хотел вынимать автомат. Тогда людей отсюда как ветром сдует, и на причале останутся только они. А к ним уже направлялись с двух сторон. Двое бежали с сосредоточенными лицами, вытаскивая пистолеты. Третий у кафе тревожно вертел головой, соображал, что к чему, потом тоже сорвался с места.

– Все за мной! Красная лодка на причале! – рявкнул Архипов, расстегивая «молнию».

Он схватил автомат, отшвырнул сумку. Заволновались люди, находящиеся поблизости. Хоть бы по ним не начали палить эти ироды!

Вадим выстрелил в воздух. Люди в форме самоубийцами не были, кинулись в разные стороны – один за машину, другой за ларек. Куда-то подевался третий. Перепуганные беглецы уже неслись по причалу, а Вадим пятился задом наперед, прикрывая отход.

Только бы не начали стрелять раньше времени. Вот храбрец высунулся из-за машины. Архипов послал очередь ему под ноги, чтобы тот особо не рассчитывал на успех.

Моторная лодка с красной полосой выше ватерлинии только подошла. Из нее вылезали парень с девушкой. Они еще не успели закрепить судно на причале.

– В сторону! – прокричал Вадим, и те резко шарахнулись.

Минько свалился в лодку первым, вытянул руки, чтобы подхватить Тину. Та перестаралась, слишком резко оттолкнулась, оба повалились на дно, и лодка сильно закачалась.

«Идиотка, с сумочкой-то зачем?» – чуть не заорал Вадим.

Рядом упала Екатерина, разумеется, тоже с сумочкой. Вечно эти бабы со своими аксессуарами!

Он стрелял, пригнувшись, не давая противнику высунуть нос. Задеть гражданских капитан уже не боялся – все мигом разбежались. Парни в форме громко переругивались.

Архипов одним прыжком оказался у лодочного мотора. Отличная конструкция, не надо дергать за веревку, достаточно нажать кнопку. Мотор завелся сразу, взревел, как носорог. Суденышко рывками пошло от причала.

– Всем рассредоточиться на дне, сплющиться, не поднимать головы! – крикнул Вадим.

Лодка разворачивалась. Устойчивость у нее была неважная, зато высокие борта. Противник открыл огонь из пистолетов, а Архипов уже не мог ответить. Пуля чиркнула по борту.

Он направил лодку по течению, и та помчалась в левый пролив Надыша, между поселком и островом. Капитан скрючился в три погибели за мотором. Вдруг разразилась яростная пальба.

Архипов высунулся и увидел совершенно безрадостную картину. На причал, расталкивая джипы, въехал грузовик. Из кузова высыпали военные. Вот и пришла запоздалая подмога! Солдаты бежали к причалу, стреляли из автоматов. Пули выли над головой, шлепались в воду.

Истошно кричали женщины, сплющившиеся на дне лодки, которая уже почти достигла острова. Вадим поздно заметил, что ее начинает сносить к этому клочку суши. Лево руля!

Тут-то и случилось непоправимое. Пуля попала в мотор, из него повалил дым. Двигатель заглох. Сама лодка оставалась целой, но теперь могла двигаться только по течению. Ее начинало закручивать, снова сносило к острову.

С пристани доносились торжествующие крики. Стрельба оборвалась. Архипов видел, как солдаты бежали к причалу. Кто-то прыгнул в моторную лодку, кто-то схватил за грудки пенсионера, спрятавшегося под причалом, владельца ржавого катера.

«Сейчас догонят! – ошпарила его мысль. – На одном течении мы далеко не уплывем. Весла не спасут!»

– Вадим, что делать?! – в отчаянии крикнула Катя.

Сдаваться – верная смерть. Если и не сразу, то в перспективе. Отлогий береговой участок острова проплывал почти рядом. Тут глубина должна быть никакая! Он уже знал, что надо делать. Воспользоваться временным затишьем!

– Все из лодки! На остров! – приказал Архипов.

– Я плавать не умею! – проорала Тина, но Вадим тут же вышвырнул ее за борт.

Все остальные сами перебрались в воду. Тина не успела нахлебаться, глубина у берега была всего по грудь. Каждый выбирался самостоятельно, ничего сложного в этом не было.

Архипов держал автомат над головой. Он первым выскочил из воды и распластался, как на стрельбище, чтобы прикрывать товарищей по несчастью. Но противник огня не открывал. От причала отошла первая лодка, набитая карателями. За ней тут же пристроилась вторая. Рычал, чихал, плевался, но плыл и ржавый катер.

«Мать честная! – поразился Вадим. – Сколько же их там? Больше дюжины!»

Все его спутники тяжело дышали.

– Вадим, что делать?! – опять прохрипела Катя.

Вот же ее заело! Извилины в голове капитана спецназа дымились от усердной работы. Через пару минут вояки будут здесь. Не стреляют – значит, решили взять живыми. Но если он откроет огонь, то и они не станут молчать. А беглецы находятся на открытом месте. Перескочить через остров и броситься в воду? Отличные мишени получатся, их по десять раз подстрелить успеют!

– Уходите в глубь острова! – приказал он. – Там часовня! В нее!

– Вадим, это самоубийство! – провизжала Тина. – Надо сдаваться!

– Тина Валерьевна, опомнитесь! – заявил Минько. – Нас они точно в живых не оставят! Вы как хотите, а я пока помирать не собираюсь, погожу хоть немного. – Он вскочил, тут же зацепился за корень, торчащий из глины, упал, ударился о камень и в следующее мгновение уже катался по земле, хрипя от боли.

Этот неловкий малый сломал себе ногу! Из открытого перелома брызнула кровь, мигом пропитала брюки. Наперебой кричали женщины, умоляли Минько подняться. Они схватили его под мышки, потащили.

Вадим скрипел зубами, глядя им вслед. Троица уже преодолела отлогий пляж, заваленный камнями, перевалила за бугор.

А лодки как раз прошли половину дистанции. Хлестнула очередь, взвились фонтанчики под носом у Вадима. Он перекатился, ответил тем же.

Глупо было валяться на виду у такого количества стрелков. Капитан рванулся к бугру и только укрылся за ним, как то место, где он лежал, буквально вспахали пули!

Архипов обернулся. До развалин часовни рукой подать, двадцать метров рытвин, глыб и щуплого кустарника. Старая постройка, основательно заросшая бурьяном, щурилась на три стороны узкими окнами. Крыльцо разрушено, кирпичная кладка во многих местах обвалилась, как после бомбежки.

К этой часовне и ковыляли три обессилевших человека. Минько кричал от боли, прыгал на одной ноге. Они уже протискивались в чрево развалин. Глупо, конечно, но куда еще деваться?

Первая лодка с разгона ткнулась в отмель. Вадим ударил по ней короткой очередью.

Дьявол! Все запасные магазины остались в сумке, которую он выбросил! А также две гранаты, нож, пистолет, отобранный у Тины.

Архипов одиночным выстрелом зацепил бойца, который уже собрался десантироваться. Парень с криком вывалился из лодки, остальные ответили дружным огнем. Капитан едва успел пригнуть голову, как шквал свинца перепахал бугор. Он не мог остановить вторжение. Сейчас в атаку пойдет десант с пробудившимся национальным сознанием!

Вадим не рискнул второй раз отсвечивать над косогором, стал откатываться к часовне. Он слышал, как к острову подошла вторая лодка. А катер не стал причаливать к берегу, отправился дальше, в обход.

Умно, черт возьми! Добро пожаловать в западню, товарищ капитан. А также все лица, за которых ты несешь персональную ответственность!

Кусая губы, Архипов припустил к часовне, присел перед разрушенным порогом, стеганул короткой очередью по косогору. Туда уже лезла неприятельская пехота. Еще один боец повалился навзничь. Вадим сбил его словно кеглю. Остальные спрятались. Надолго ли? Скоро сюда подоспеют те, которые пошли в обход.

Он ввалился в полумрак часовни. Здесь повсюду валялись кирпичи, пол был проломлен. Трое скорчились в яме, в дальнем углу. Женщины дрожали, стонал Минько, не зная, как приспособить пострадавшую ногу.

– Вадим, что делать? – традиционно прошептала Катя.

– У меня единственная мысль, – с болью в голосе и какой-то обреченностью проговорил Минько. – Самое время принять закон об особом статусе этого острова.

– Да вы шутите, Анатолий Викторович! – простонала Тина. – Значит, пока еще существуете.

– Вадим, уходи отсюда! – внезапно встрепенулась Катя. – Умоляю, не оставайся тут. Ты сможешь пробиться и уйти, если мы не будем висеть на тебе обузой. Нас не убьют, возьмут в плен, а тебя сразу же пристрелят. Вадим, заклинаю, брось нас, я очень тебя прошу!.. – В ее голосе теперь звенели какие-то странные нотки.

Раньше их точно не было. К сожалению, осмысливать это капитану было некогда. Формально Катя была права, но вот на деле…

– Заройтесь в эту яму! – приказал Архипов. – Лежать, никаких движений, стонов!

Эх, как же не хватало ему сегодня ребят, чтобы организовать круговую оборону! Но ничего, он, как Фигаро, везде! Наполеон верно сказал, главное – ввязаться в бой, а там посмотрим.

Капитан распластался за порогом. Когда над косогором появились демоны, он не пожалел на них пяти патронов, прижался к земле и бросился к окну, выходящему на восток. Там не было никого.

Архипов, отбрасывая кирпичи, метнулся к противоположному проему. И очень кстати. С той стороны уже тряслись кусты, из которых выбирался боец с бледным лицом. Вадим одиночным выстрелом поразил автоматчика в грудь, видимо, в бронежилет, но все равно тот уже не боец.

Капитан вовремя пригнулся. Целый выводок рассерженных стальных пчел ворвался в часовню. Со стороны крыльца тоже разгорелась стрельба. Он рухнул на пол посреди часовни и пальнул в проем наугад, чтобы хоть как-то сдержать напор неприятеля.

Архипов по наитию сообразил, что сейчас произойдет. Он откатился к дальней стене, лег рядом с ямой, в которой корчились его спутники, прикрылся рукой. Граната взорвалась, не достав до порога. Несколько осколков влетели в часовню, но скользнули поверху.

Топот, скрип! На пороге вырос кряжистый боец с широко распахнутыми глазами и принялся стрелять перед собой. Он трясся вместе с автоматом и обливался слюнями.

– Подыхай, москаль!

В пол боец не смотрел, а надо было. Вадим плавно надавил на спуск. Пуля попала точно в череп добровольца, отбросила его к стене часовни. Прощай, умник!

Капитан пружинисто подпрыгнул, выпустил остатки магазина в проем, схватил покойника за ноги и заволок в часовню. Подсумок у мертвеца был на месте. В нем два запасных рожка. Порядок. Вадим выбил из автомата использованный, вставил новый. Уже веселее.

Тяжелый бой продолжался. Архипов метался от окна к окну, стрелял очередями, увертывался от пуль. Боевики, взбешенные гибелью товарищей, подползали все ближе, прятались в канавах и за буграми. Бросать гранаты они уже не решались – боялись посечь себя.

Перебежали двое, Вадим не успел их остановить. Раздался шум в восточном окне. Он бросился туда, не глядя, дал очередь, вернулся на порог, сменил магазин.

Капитан уже толком ничего не видел, пот заливал лицо, усталость гнула к земле. Враг был повсюду, подкрадывался, злорадствовал. Но Архипов не собирался задирать лапки. Спецназ сдается только мертвый! Он должен был тянуть время, биться до последнего. Надежда еще не умерла. Точное время: двенадцать часов и столько же минут.

Он приподнялся над разбитым порогом, высматривая мишень. Разум Вадима вмиг помутился, когда пуля пробила его плечо ниже ключицы! Боль была невыносимой. Архипов заскрипел зубами. Достукался, товарищ капитан!

Но он не думал сдаваться. Превозмогая боль, Вадим огромным усилием воли поднял автомат и выпустил длинную очередь в проем. За окном снова кто-то перебежал, затаился, прижавшись к стене. В прятки решил поиграть?

Архипов отполз вбок, чтобы не мерцать в проеме, поднялся на колени, тяжело дыша, и ударил по стене, которая возле окна совсем раскрошилась! Он явно в кого-то попал! Сперва раздался истошный вопль, потом такой звук, словно кто-то подпрыгнул. Правильно, дружок, скачи-скачи.

Капитан, белый как мел, повернулся, чтобы встретить тех, милых ребят, которые уже подбегали к порогу. Ноги его подкашивались, автомат вываливался из рук. Какого дьявола он такой тяжелый? Глаза Архипова почему-то начинали слипаться.

Снаружи с короткими интервалами прогремели три взрыва! Огонь из автоматов явно стал намного гуще. Стонали раненые, орали невредимые. Там что-то происходило. Дружно взревели луженые глотки. Похоже, какие-то психи перешли в атаку.

Вадим без сил опустился на колени. Он еще не потерял сознание. Автомат остался под ногами. Опираясь на здоровую руку, капитан дополз до порога и вдруг почувствовал, что его начинает разбирать смех.

Ребята из группы «Кама» в гражданской одежде, но вооруженные как надо, эффектно и лихо ввязались в драку и уже практически завершали побоище. Их было немного, но они стоили целого батальона. Никто не слышал, как катер с символикой украинской рыбинспекции причалил к восточной части острова.

Рыбные инспектора носились по острову, прицельно били из автоматов. Ничего себе, вот так «вежливые люди»!

Из карателей в живых оставались двое. Они с трясущимися лицами стояли на коленях посреди пустыря, тянули руки вверх. Возбужденный Ершевич, скрывавший повязку под бейсболкой, душевно треснул одного из них прикладом по виску.

Второй заныл:

– Не надо, пожалуйста.

Ершевич пожал плечами и ударил кулаком в переносицу. Эффект был тот же.

«Надо же, и этот здесь! – поразился Вадим. – Впрочем, чего удивляться, мог и Цымбал на одной ноге прискакать».

– Порядок, никого не осталось! – донесся с берега звонкий голос Ромы Данилевского.

– Мужики, спешить надо! – крикнул Полянский. – А то хохлы всю армию на нас спустят.

Вадим уже терял сознание. Боль в плече притупилась, он ничего не чувствовал.

– Надо же, какие мы нежные, – проворчал Кротов, опускаясь перед ним на колени. – Одна пулька, и уже такие страсти. Подумаешь, опоздали на четверть часа, между прочим, вовсе не по своей вине.

– Прибыл рыбнадзор, командир. Все в порядке, жить будешь, – добродушно пробурчал Ершевич. – Сейчас мы тебя на катер перекантуем, там и перевяжем. Фигня, ранение сквозное. Или нет, кто тебя знает.

Хрустела кирпичная крошка, кто-то из парней уже возился в часовне.

– Эй, товарищи офицеры, все здесь! – донесся из полутьмы возбужденный голос Елисеева. – Две женщины и один мужик! С ними все в порядке, только дяденька какой-то поломанный!

Только на этом месте Вадим позволил себе с чувством выполненного долга потерять сознание.

Он плохо помнил, что было потом. Дребезжал мотор, катер шел по течению. Архипов лежал в крохотном кубрике и качался на волнах. Временами его рвало. Свежая перевязка сковывала движения. Иногда боль отступала, и в голове светлело. В какой-то момент он решил присесть, даже сделал это. Но к нему тут же подлетела Катя и стала силком укладывать обратно.

– Доктор Савицкая! – пробормотал Вадим. – Сколько лет, сколько зим. У вас такие заботливые руки!..

– Они могут и отшлепать, – заявила Катя и улыбнулась. – Лежите, больной, успокойтесь, навоевались уже.

Он долго спал, хотя и не сказать, что набирался при этом сил. Иногда капитан просыпался, обводил пространство мутным взором. Все были здесь – постоянно спящая красавица Тина Корш, Минько с перебинтованной ногой. Этот субъект скорбно смотрел в потолок и думал о чем-то неприятном.

Иногда кто-то из ребят выходил, в кубрик спускались другие. Когда он снова проснулся, двигатель молчал, катер никуда не плыл, а за иллюминатором было подозрительно темно.

– Зашли в протоку, командир, – объяснил Кротов. – Стоим, ждем у моря погоды. Ты поднял на берегу столько шума, что украинские власти теперь пытаются перекрыть и эту артерию. Мы надеемся, что ушли из опасной зоны. Пусть рыщут в другом месте. Здесь разветвленная система рукавов. Скоро пойдем, не волнуйся. Прижмемся к бережку и проскочим.

Архипов снова провалился то ли в обморок, то ли в сон. Он не помнил, как долго продолжалось речное путешествие. Капитан очнулся, когда его начали осторожно поднимать со спального места.

Он возмутился. Мол, зачем мне няньки, сам пойду! Но только сделал самостоятельный шаг, как подкосились ноги. Данилевский, стоящий на стреме, схватил его и удержал.

Вадима вывели на свежий воздух. Где-то на востоке, за водной гладью и шапкой леса, уже светлело небо. Архипов кое-как сам сошел по трапу. Навстречу шли какие-то люди с оружием. Они негромко переговаривались со спецназовцами, удивленно цокали языками.

«Ополченцы, что ли?» – Вадим лениво шевелил извилинами и озирался, превозмогая боль – где его Катюша?

Еще раз он очнулся после операции, через день или два, когда закончилось действие анестезии. Архипов лежал в чистой, солнечной, а главное, одноместной палате. Рядом с ним у массивной капельницы стояла женщина в белом халате.

– Опять доктор Савицкая? – прошептал он. – Здравствуйте, моя хорошая!

– Надоела уже? – Катя склонилась над ним и улыбнулась.

Она была необычайно хороша – без грязи в волосах и страха в красивых серых глазах, затянутых притягательной поволокой.

– Где мы? – спросил Вадим, приподнявшись на здоровой руке.

– Успокойся. – Екатерина положила руку ему на плечо, и Вадим неохотно опустил голову. – Мы в Донецке. Вчера нас всех сюда привезли. Здесь военный госпиталь. Иногда бомбят, но жить можно. Тебя прооперировали, все в порядке, не помрешь. Твои люди все целы.

– Слава богу! – Вадим глубоко вздохнул. – Ты в порядке?

– Как видишь. Слежу с позволения главного врача за твоим самочувствием. Рискну предположить, что у меня это получится лучше, чем у кого-либо из здешнего персонала. Но если ты возражаешь…

– Что ты! – Он испугался, отыскал ее руку. – Я очень рад.

Она задумалась, потом наклонилась ниже, еще немного поразмыслила и поцеловала его в щетинистую щеку. Он решил ответить, привлек ее к себе и нежно, чтобы не заподозрила в грубости, поцеловал в губы. Катя зарделась.

– Ладно. – Она отстранилась. – Нечего тут!.. Я пока еще замужем.

– Твое «пока еще» вселяет надежду, – заметил Вадим, тоже смутился, потом нахмурился и поинтересовался: – Что с Минько и секретаршей Корш?

– Они попали в заботливые руки. Минько лежит со сломанной ногой в этом же госпитале, на втором этаже. Перелом открытый, но все срастется. Кстати, произошел любопытный случай. – Катя присела и продолжила: – Полчаса назад я заходила на второй этаж, чтобы поговорить с дежурным врачом о твоей операции и перспективах. Он меня обнадежил, я отправилась на лестницу и встретила человека с неброской внешностью. Дежурный с автоматом заступил ему дорогу. Посетитель показал какой-то документ и что-то негромко сказал. Дежурный кивнул, и посетитель пошел по коридору. Не знаю почему, но мне стало интересно. Я сделала вид, будто что-то забыла, и подалась за ним. Он вошел в палату к Минько и закрыл дверь, но неплотно. Я подсмотрела в щелку. – Катя немного порозовела от смущения. – Этот человек с важным документом сначала пожал Минько руку, а потом обнял его. Я не стала задерживаться, убежала. А теперь думаю, что этот посетитель как-то не похож на отца или, скажем, старшего брата нашего товарища по несчастью.

– Больше никому об этом не говори. – Вадим улыбнулся. – Вот видишь, Катюша, теперь мы не будем мучиться всю жизнь, решая уравнение с двумя неизвестными. В ресторан пойдем? – Он манерно нахмурился.

– Начнем с маленького кафе, – заявила Катя. – Через неделю. Если доктор разрешит. Но это зависит от того, как ты будешь себя…

Он не дал ей договорить, снова привел в действие здоровую руку, привлек женщину к себе и начал жадно целовать в губы.

– Ох, Вадим, черт тебя подери! – Катя вырвалась, она тяжело и страстно дышала. – Умеешь же ты добавить романтики!..

На следующий день к осажденным отрядам ополчения в Холмодоле подошло подкрепление – несколько сотен обстрелянных бойцов. Прибыла тяжелая техника. Очередное наступление украинской армии на осажденный город благополучно захлебнулось. Атакующую бронетехнику встретили самоходные артиллерийские установки, гаубицы, пехоту накрыли залпы батарей стодвадцатимиллиметровых минометов.

Войсковые части выходили из боя потрепанными и деморализованными. На следующий день остатки батальона «Дайнар» угодили в котел. Теперь у добровольцев появилась прекрасная возможность доказать, что за свою национальную идею они готовы не только жечь и грабить, но и умирать.

Обстрелы города прекратились. Центральная районная больница из подвалов переселялась в неразрушенную часть здания. Медики и их помощники перетаскивали кровати, переносили больных, устанавливали оборудование, доставленное из России.

В больнице наконец-то появились лекарства. Все врачи и медсестры российского гуманитарного конвоя, вызволенные из плена, дали согласие поехать в Холмодол для выполнения своих обязанностей. Доктор Савицкая не стала исключением. При расставании она дала слово капитану Архипову, что с ней ничего не случится.

Генерала Маслака после недолгих переговоров обменяли на спецназовцев майора Воронова. Шумихи в СМИ не было. Если бы вскрылся факт, что российский спецназ что-то делал на территории Украины, то немедленно последовал бы ответ. Всем стало бы известно, чем именно там занимались наши военные. Подобная реклама Виктору Степановичу Грабовскому была ни к чему.

Через несколько дней к воротам базы бригады специального назначения подъехал автобус. Его встречали, правда, без оркестра. На свет божий вышли спецназовцы в штатском. У многих еще не прошли синяки. Это обстоятельство вызвало дружный хохот.

– И чего ржем? – угрюмо спросил майор Воронов, исподлобья озирая восьмерых встречающих.

Трое из них еще не сняли повязки, а у Ершевича белел пластырь на остатках уха.

– Чего ржем, говорю? Дождетесь, люстрирую всех к чертовой матери. Друзья, называется!

– «Дружба» – это такой плавленый сырок, товарищ майор, – сумничал Макаров и прыснул.

– Да все в порядке, товарищ майор, с кем не бывает, – подлил масла в огонь Кротов. – Каждый из нас на вашем месте поступил бы точно так же.

Спецназовцы ржали уже в открытую. Даже потерпевшая сторона начала оттаивать и ухмыляться.

– Мужики, вас не обижали в плену? – осведомился Полянский.

– Да пошел ты! – буркнул капитан Новиков, у которого фонари горели под обоими глазами.

– С вами мы тоже разберемся! – проворчал майор Воронов. – Интересно будет узнать, кто при выполнении задания положил и покалечил кучу карателей… простите, украинских военнослужащих, выполнявших свои служебные обязанности? Что за бучу вы там учинили? Для чего вас туда отправляли – устраивать беспорядки?

– Товарищ майор, а мы тут при чем? – не понял Елисеев.

– Это не мы, – сказал Данилевский.

– Нас там и близко не было, – подтвердил Цымбал. – Хоть у кого спросите.

– Мы в Сочи отдыхали, – заявил Макаров.

– Действительно, Павел Филиппович, – сказал Вадим. – Украинцы сами не могут разобраться друг с другом. По стране шныряют своры вооруженных людей, не подчиняющихся никаким официальным структурам. Каждый полевой командир мнит себя Наполеоном Бонапартом. Почему чуть что – сразу мы?

– И где же это вас так отделали? – Майор покосился на перевязанных Макарова и Архипова, на костыли Цымбала.

– Подрались маленько, – сказал Ершевич.

– И не просто так, товарищ майор, – добавил Полянский. – За честь спецназа, так сказать. Но не мы начали.

– Ладно. – Майор ухмыльнулся. – Давайте обнимемся. Что еще с вас взять?

– Вот так бы сразу, Павел Филиппович! – Архипов первым выступил из строя.

Спустя три месяца Екатерина вновь сменила фамилию. Теперь к ней стали обращаться не иначе как доктор Архипова.