Глава 9
Они уходили все глубже в лес. По счастью, он оказался отнюдь не узкой полосой между полями. До сибирской чащи этот массив недотягивал, но и местом для прогулок его было трудно назвать. Заросли лещины, осиновый молодняк вставали стеной. Сучья поваленных деревьев хватали людей за ноги. Овраги чередовались ступенчатыми возвышенностями. Катя семенила за Вадимом, старалась наступать на его следы, и это было умно. Минько потерял очки, запутался в сухом кустарнике и яростно вырывался.
Он сразу стал объектом насмешек Тины.
– Ах, Анатолий Викторович, вы такой не приспособленный к жизни! Увы, это вам не деньги в офшоры переводить, беззастенчиво игнорируя налоговое законодательство. Ну, давайте же, напрягитесь, выбирайтесь из этой паутины!
Кончилось это тем, что Тина оступилась и с воплем провалилась в какую-то трещину. Она чертыхалась, сбрасывала с себя сухие ветки.
Настал черед Минько иронизировать.
– С вами все в порядке, Тина Валерьевна? Знаете, а на Карибах сейчас очень хорошо. Впрочем, какая вам разница? Вы там уже не будете. Выбирайтесь из вашей ямы. Давайте руку.
– Да пошли вы со своей рукой, идиот несчастный! – прокряхтела Тина, игнорируя предложение о помощи. – Знаете, Анатолий Викторович, я всегда жалела, что нет международного дня козла. Ох, как я бы вас поздравила.
Вадим ухмылялся, слушая эту словесную перепалку, а Катя недоуменно косилась на странных попутчиков. Они уже прошли метров шестьсот. Вадим объявил минуту тишины. Люди застыли, прислушались. За их спинами пока ничего не происходило.
– Привал, – объявил Архипов, и вся компания повалилась в траву как расстрелянная.
«Пока слушаются», – с удовлетворением отметил он.
– Спасибо, Тина, вы нас очень выручили, – поблагодарил капитан. – Отлично стреляете! Надо полагать, вы и есть глубоко законспирированный агент российских спецслужб во враждебном олигархическом тылу?
Тина чуть не поперхнулась.
– Это она, согласен, – подтвердил опухший Минько, растирая глаза, слезящиеся от напряжения. – Это точно не я – значит, она.
– Вы что, с ума сошли, господин спецназовец? – возмутилась Тина. – Да, я умею стрелять. Мой дядя, к вашему сведению, был начальником службы безопасности у предыдущего президента. Мы часто ездили на стрельбище, он учил меня обращаться с оружием, поскольку считал, что в жизни надо уметь все. Но я никогда не была ничьим агентом! Заявляю это ответственно как вам, так и вашим злейшим врагам.
«Снова сказка про белого бычка», – подумал Вадим.
– Это он! – Тина выстрелила пальцем в нахохлившегося Минько.
Тот неожиданно засмеялся и заявил:
– Нет уж, Тина Валерьевна, увольте. Не надо валить с больной головы на здоровую. Лично я стрелять не умею. Зрение, знаете ли, подводит. Хотя грешен – в юности занимался фехтованием, посещал секцию дзюдо в Доме культуры моего родного городка Ромашов. Но потом поступил в Гарвард, увлекся другими вещами.
– В Гарвард! – воскликнула Екатерина и взглянула на Вадима: – Послушай, Архипов, а что это за люди?
– Весьма примечательные персонажи. – Вадим хмыкнул. – Леди – личный секретарь Виктора Степановича Грабовского, того самого олигарха, по приказу которого был захвачен ваш конвой. Ну а джентльмен – его помощник по бизнес-аферам. Виктор Степанович заподозрил, что кто-то из этой парочки слил информацию в Россию. Бедолаг повязали и допросили с пристрастием. Они не признались. Их просто замучили бы до смерти, не окажи им помощь несколько парней, подъехавших из соседнего государства. Где вы взяли пистолет, Тина?
– Нашла в багажнике, – ответила секретарша. – Вы сами нас туда засунули. Эта машина, если помните, принадлежала генералу Маслаку, там вместительный багажник. Мы развязались, нашли тайничок, в котором генерал хранил пистолет, бутылку французского коньяка и гранату. Рядом с ней лежала такая металлическая штучка с колечком… как ее?
– Взрыватель? – предположил Минько.
– Запал и предохранительная чека, – просветил Вадим.
– Гранату и коньяк мы оставили в покое, а пистолет я взяла, хотя Анатолия Викторовича это очень испугало.
– Неправда! – заявил бизнес-ассистент и почему-то покраснел.
– В санатории шел бой, а мы лежали в багажнике как замороженные, – смущенно продолжала Тина. – Стреляли совсем рядом. Потом пальба оборвалась, шумели люди. Мы не понимали, что происходит. Потом Анатолий Викторович нашел отвертку и сломал замок, хоть на это оказался способен. Мы выбрались и побежали к озеру, были очень испуганы, решили, что солдаты с вами расправились. Лежали под обрывом какое-то время, потом увидели, как люди на холме садятся в вертолет, собрались бежать туда. Но тут появились машины. Мы, естественно, забрались обратно под обрыв и слышали, как улетал вертолет. Потом санаторий опустел, мы стали пробираться к лесу. Машину брать не рискнули, к тому же ее продырявили пули.
– То есть сдаваться своим вы не собирались?
– Сумасшедших тут нет! – заявил Минько. – Мы с Тиной Валерьевной, конечно, не самые близкие по духу люди, если честно – сильно недолюбливаем друг друга, но тут сошлись во мнении, решили, что обратной дороги нет. Той жизни больше не будет. Виктор Степанович нас все равно уничтожит.
– Хотите перебраться в Россию? – осведомился Вадим.
– Хотим, – подтвердил Минько. – Как выясняется, мы не такие уж пылкие патриоты. Особенно после того, как человек, которому мы служили верой и правдой, сделал с нами такое. Только на последней сделке с «Аква-Атлантик» я принес ему четыре миллиона евро, а он отдал меня на пытки!
– Да сволочь он! – взорвалась секретарша. – Я пахала как колхозная лошадь, доказывала свою преданность, сколько пользы принесла! После этого он обвинил меня чуть ли не в государственной измене. – Она справилась с собой, понизила голос. – Каким же инстинктом, скажите на милость, мне теперь руководствоваться?
– Вы ведь нас выручили, пристрелили своего соотечественника… – Вадим сделал выразительную паузу.
– Отнюдь не из добрых чувств, – храбро призналась Тина. – Мы вас не знаем, просто догадываемся, что вы кое-что значите в своей стране. Тем не менее мы спасли вас от смерти. Это многое меняет, не так ли? Мы хотим присоединиться к вам, чтобы вы вытащили нас в Россию.
– А зачем нам эта лишняя головная боль? – подала голос Катя.
– Вам, сударыня, она точно не нужна, – заявил Минько. – А вот офицеру спецназа, думаю, пригодится. Мы располагаем информацией о делах Грабовского в таком объеме, который не соберет и десяток шпионов. Бизнес, закулисные аферы, слабые стороны. Мы знаем, кого и на какие суммы подмазывал Виктор Степанович в Киеве и Брюсселе. Тина Валерьевна располагает сведениями об агентуре Грабовского на временно оккупированных территориях. Так они называют Крым и Донбасс. Мы можем рассказать о частях, которые формировались на деньги Виктора Степановича, знаем, чем они вооружены. Позвольте мне не зачитывать весь список.
– Мы надеемся, что российские компетентные органы не бросят нас за решетку, предоставят нам защиту и комфортные условия проживания, – перехватила эстафету Тина. – Тем более что нас многое не устраивает в политике нынешних украинских властей. В частности, заигрывание с националистами, которые уже не скрывают своих взглядов. Их силовые структуры орудуют в Донбассе так, что мертвые эсэсовцы от зависти переворачиваются в гробах.
– Меня, внука бедного еврейского врача из Одессы, это тоже несколько настораживает, – смущенно проговорил Минько.
Вадим задумался. Даже если выстрелы на ферме не привлекли постороннего внимания, четверых бойцов будут искать. Могут заметить следы в лесу. Минько и Тину Корш тоже ловят, хотя и в другом месте. Никто не знает, что они проделали путешествие в багажнике и находятся в данном квадрате вместе с россиянами. В любом случае надо уходить. Только на восток.
Навигатор показывал, что они находятся в протяженном лесном массиве между населенными пунктами Полтавское и Назарово. За лесом – поле и грунтовая дорога, огибающая Назарово и за развилкой следующая в юго-восточном направлении. До границы с Донецкой областью отсюда около двух сотен верст. Но там каратели, ополченцы держат линию фронта значительно восточнее.
Он снова тщетно давил кнопки телефона. Все его товарищи, как один, были недоступны. Поколебавшись, капитан разослал подчиненным одинаковое сообщение: «Нас спалили. Идем на восток. С нами Корш и Минько».
Беспокойство в душе Архипова нарастало. Лес пока не подавал никаких тревожных признаков, но долго сидеть тут не стоило. Капитан поднял свой личный состав, и снова никто не роптал. Команда попалась понятливая.
До опушки оставалось метров пятьсот. Они месили прелую листву, проваливались в мох. Катя от усердия закусила губу. Она уже не вспоминала о былой вражде, хотя и не лучилась дружелюбием. Сухие ветви цеплялись за одежду.
Вид у них, конечно, был адский. Выходить в цивилизацию в таком состоянии было бы полным самоубийством. На привале Вадим успел почиститься. Он еще не вышел из образа украинского военнослужащего. Но остальные выглядели ужасно. Все оборванные, в синяках и кровоподтеках. Их шатало, сказывались побои, голод и усталость.
Но Тина и Анатолий снова желчно насмехались друг над дружкой, упражнялись в ядовитом остроумии. Женщина вдруг ойкнула и заскользила с глинистого обрыва. Потом она злобно чертыхалась, пытаясь ухватиться за дерево, корнями вцепившееся в обрыв.
– Безобразие, Тина Валерьевна! – злорадно пробурчал Минько, вытаскивая ее за руку. – Знак «неровная дорога» здесь почему-то забыли поставить. Тяжеловаты вы что-то стали, Тина Валерьевна. Счастливые килограммов не наблюдают?
– Да пошел ты к черту, бедный еврейский мальчик! – огрызнулась бывшая секретарша олигарха.
Вадим пришел ей на помощь, извлек измученную женщину из-под обрыва.
– Спасибо, офицер! – Она выдохнула и впервые окинула Вадима взглядом, насыщенным каким-то неуместным интересом.
Катя заметила это, надменно усмехнулась, вздернула нос.
Послышалось журчание. Минько возбужденно засопел, вырвался вперед, добежал до ручья, вытекающего из расщелины, рухнул на колени, стал жадно пить.
– Пять минут привал! – объявил Вадим. – Приведите себя в порядок, ради бога. Посмотрите, на кого вы похожи, граждане перебежчики.
Люди стонали, утоляя жажду, мылись, оттирали грязь.
– Какой кошмар, до чего я докатилась! – пробормотала Тина.
Она лежала, раскинув руки, в траве у ручья и не могла сдержать эмоций: – Что же мне теперь делать, как жить дальше?
– Организуйте феминистское движение, Тина Валерьевна, – посоветовал Минько, устраиваясь рядом. – Вы справитесь, отомстите проклятым мужчинам.
– Какой же вы невыносимый, Анатолий Викторович! – прошипела секретарша, но не стала отодвигаться. – Я никогда не думала, что вы настолько вонючий… в переносном смысле.
– Весьма средняя у меня вонючесть, Тина Валерьевна, ничем не выдающаяся. – Минько задрожал в припадке нервного смеха.
– Как ты думаешь, у них получится? – тихо спросила Катя, только что помывшая голову, присаживаясь на пригорок рядом с капитаном.
– Что получится? – не понял Вадим.
– Да ты понимаешь…
– Бог с тобой! – Он явно изумился. – Это же гадюка и шакал в одной клетке. Они друг дружке глотки перегрызть готовы.
– Думаешь? – Катя задумчиво погладила отмытую переносицу. – А мне кажется, что они очень похожи, просто созданы друг для друга. Оба угодили в один и тот же переплет. Да и делить им особо нечего.
«И один из них, вполне возможно, работает на наши родные спецслужбы, – подумал Вадим. – О чем она? Что заметила Катя такого, чего не увидел я?»
Меньше всего его волновали личные дела участников пестрого коллектива художественной самодеятельности. Тревога подгоняла капитана. И не напрасно! Чуткое ухо уловило шум за спиной. Архипов резко встал. Так и есть!
Где-то далеко перекликались люди. Погоня шла широким фронтом. Ладно, это еще полбеды, но он отчетливо слышал хриплый лай. Значит, эти ребята не просто прочесывают лес, а целенаправленно идут по следу.
От ярости Вадим заскрипел зубами, первым выскочил на опушку и вдруг попятился, подал сигнал, чтобы не лезли на открытую местность. Бестолковых в его команде не было. Люди кинулись врассыпную, стали прятаться за деревьями.
Перед глазами рябило поле, усеянное травами и цветами. В километре по курсу зеленел лес. Между массивами, в окружении буйных трав, петляла полевая дорога. Посреди этой грунтовки, метрах в двухстах отсюда, красовался пост украинских войск. Небольшой грузовик с откидными бортами, тупорылая кабина, раскрашенная в камуфляжные цвета.
На дороге переминались несколько вооруженных личностей – то ли трое, то ли четверо. Из-за машины видно было плохо. Кто-то курил, двое болтали и смеялись. На рукавах у военных поблескивали бордовые мальтийские кресты с трезубцем в середине. Ну, конечно, куда теперь без них! Национальная гвардия, гордость и краса Киева. В ее ряды набирают всякий сброд, одержимый идеей великой Украины под знаменами нацизма!
Бешенство в душе Архипова сменилось любопытством и появлением интересной идеи. Он до боли в глазах всматривался в рябящую солнечную дымку. Это был просто мобильный пост, солдаты не находились в состоянии повышенной боевой готовности. Они болтались по дороге с автоматами, заброшенными за спину, в сторону леса почти не смотрели.
А за спиной нарастал собачий лай, перекликались люди. Через пять минут погоня достигнет опушки, и тогда уже беглецов ничто не спасет.
– Слушайте меня внимательно! – приказал Вадим. – Делайте именно так, как я скажу, и точно в срок, иначе всем конец.
Он за двадцать секунд провел инструктаж. Люди смотрели на него со страхом. Минько тяжело дышал, видимо, набирался смелости. Секретарша Тина презрительно кривилась, защищала саму себя от пагубного воздействия жестокого мира.
Доктор Савицкая дрожала, постоянно приглаживала пятерней подсохшие волосы. По ее глазам Вадим понимал, что женщина справится. Раз не испугалась поехать с медицинским грузом в самое чрево войны, то и здесь не поддастся страху.
В следующий миг он уже полз по-пластунски к дороге, наискосок от поста. Высокая трава была прекрасной маскировкой. Солдаты никак не могли видеть его передвижения. Вадиму потребовалось не больше двух минут, чтобы в таком положении добраться до дороги. Ползать в спецназе учили всех, не только его.
Ровно через минуту опушка леса наполнилась истошными криками:
– Помогите, нас преследуют террористы!
Две женщины и мужчина с испуганными лицами, размахивая руками, бежали к посту. Они спотыкались, падали, вскакивали и неслись дальше.
На посту у машины бойцы национальной гвардии сбросили с плеч автоматы, встали в стойки. На их лицах отражалось полное недоумение. Они вертели головами, всматривались. А странная компания уже была рядом. Люди запыхались, кричали, умоляли их защитить.
– Хлопцы, это же они, те самые! – заявил один из бойцов, передергивая затвор.
Видимо, все посты уже имели ориентировки на сбежавших преступников. Но троица не останавливалась. Две женщины и мужчина уже выбежали к обочине. Можно представить, какой выдержки им это стоило!
– Стоять! На колени! – проревел гвардеец.
– Не стреляйте! – крикнула Екатерина. – За нами гонятся террористы!
Но все трое послушно упали в пыль, заложили руки за головы. Бойцов было четверо, и все они ни черта не понимали! Кто гонится, если эти вот субъекты и есть самые настоящие террористы?! Они обступили трясущихся людей, наставили на них автоматы. Один солдат взялся за рацию, чтобы связаться с начальством.
Они не видели, что происходило у них за спиной. А зря! Откуда-то сбоку из водосточной канавы выкатилось гибкое туловище в камуфляже. Расчет по времени оказался точен. Прогремела очередь, один из солдат повалился в пыль с простреленными ногами, начал жалобно орать. Автомат отлетел в канаву.
Стрелять по другим Вадим не стал – мог зацепить своих. Он бросился на солдат! Все, что знал, чему его научили за долгие годы службы, капитан буквально выплеснул на этих бедолаг. Архипов швырнул вперед автомат с такой мощью, словно метал спортивный молот. «АК-74» проделал оборот, ударил прикладом, и бравый гвардеец повалился с разбитым черепом.
Очередь прошила воздух, раскаленный солнцем, но Вадим увернулся от пуль. Он вырвал штык-нож из ножен и с вывертом послал его в очередную движущуюся мишень. Толстое лезвие насквозь прошило горло, боец захлебнулся, выронил оружие, а Вадим уже подлетел к последнему, у которого заклинило затвор.
Солдат понял, что не успеет, закричал, застигнутый ужасом, а Вадим ударил его головой в переносицу. Дальше он работал руками, бил по челюсти, по глазам и никак не мог остановиться.
– Боже мой! – потрясенно проговорила ошалевшая Екатерина. – Как это на него похоже.
Он опомнился, когда на опушке послышались крики. Из леса выбегали солдаты в форме батальона «Азов», неслась скачками палевая немецкая овчарка. Они пока не поняли, что происходит, но долго ли разобраться?
Обмякло тело бойца, избитого до полусмерти. Вадим отшвырнул его, схватил с земли автомат, выдернул нож из горла мертвеца.
– И чего сидим? – Он злобно оскалился.
Капитан спецназа был страшен. Его глаза горели потусторонним блеском, с лезвия штык-ножа стекала кровь.
– Ждем, пока швейцар в ливрее приветливо распахнет дверь? Все к машине! Екатерина в кабину! Остальные в кузов и лежать!
Глаза бы не смотрели на эти беспомощные телодвижения! Он побежал на водительское место. Слава богу, ключи валялись на приборной панели. Катя села рядом. А вот сладкая парочка устроила очередное шоу. Они взбирались в кузов, как на Эверест, но, кажется, у них получилось.
Взревел мотор. Импортная машинка завелась с пол-оборота. Но тысяча чертей! Овчарка с оскаленной пастью уже выпрыгнула на обочину. Еще мгновение, и псина влетит в кузов. Люди отстали, бежали через поле и беспорядочно стреляли.
Архипов спрыгнул с подножки и полоснул очередью, когда до чудища оставались считаные метры. Опыт уже наработан. Подстреленная собака завизжала, покатилась по дорожной пыли, а он прыгнул обратно, выжал сцепление.
– Пригнись! – проорал капитан Кате, выкручивая баранку.
Машина сорвалась с места и с пронзительным ревом помчалась, виляя, по краю дороги. Солдаты выскочили на проезжую часть, не прекращая вести огонь. Какой-то длинноногий энтузиаст побежал за машиной, разумеется, без всякого толку. Она стремительно удалялась, пули со скрежетом долбили в задний борт.
Грунтовка в этой местности была не идеальной. Грузовик подпрыгивал, ходил ходуном. Пассажиров швыряло от борта к борту. Катя часто вскрикивала, но держалась.
Вадим посмотрел в зеркало заднего вида. На дороге метались быстро уменьшающиеся фигурки людей. Выстрелы сделались реже, пули уже не доставали до машины. Слава богу, что колеса не продырявили!
Грунтовка уходила за лес. Вадим сбросил скорость, вписываясь в поворот. Пот катил с него градом, он постоянно утирался рукавом, но соленая жижа опять заливала лицо.
– Послушай, Архипов! – проговорила Катя. – Я, конечно, в своих госпиталях и в Центре медицины катастроф навидалась всякого, но чтобы такие захватывающие мероприятия на свежем воздухе!..
– Рад, что тебе понравилось. – Он как бы невзначай скосил на нее глаз.
Катя приходила в себя, пыталась распотрошить слипшиеся волосы и сделать лицо не таким испуганным.
– Нам ехать еще, полагаю, километров триста, – заявила она. – Если мы будем постоянно попадать в такие вот истории, да еще с твоей неуравновешенностью!..
Архипов засмеялся и решил, что с этой минуты будет спокоен как удав.
– Посмотри, пожалуйста, что там в кузове, – попросил он. – Все живы?
Он притормозил. Екатерина выбралась на подножку, через несколько секунд упала обратно и сообщила:
– Живы. Сплющило их там хорошо, лежат, моргают.
– Доскакались! – Вадим ухмыльнулся, переводя рычаг. – Ладно, будем надеяться, что прорвемся.
За окном мелькали поля и перелески. Проплывали крыши хуторов и маленьких деревень. В кузове возились пассажиры. Дорога то четко бежала на восток, то угрожающе поворачивала к югу. Пару раз попадались встречные машины, к счастью, не военные.
На выезде из деревушки с интересным названием Сглазово им попался еще один пост. Бойцы, несущие службу, видно, не были предупреждены о террористах. В противном случае они перекрыли бы дорогу. На проезжую часть вышел низкорослый солдатик, махнул рукой. Вадим начал притормаживать.
Катя ахнула:
– Ты белены объелся?!
Солдатик расслабился. Вдруг Вадим резко выжал газ, машина понеслась как угорелая. Боец с изменившимся лицом едва успел отпрыгнуть, потом выскочил на дорогу, начал что-то горланить и стрелять. Подбежали его соратники, кто-то запрыгнул в машину.
Но погоня не состоялась. На ближайшей же развилке Вадим свернул на разбитый проселок и въехал в лес. Им снова удалось уйти от преследования, а ситуация лучше не становилась. Несколько сот километров по враждебной территории, пусть даже огородами – им такого не осилить.
От машины следовало избавляться. Судя по спидометру, они проехали порядка двадцати верст. Мало! Дорога вливалась в асфальтированную трассу, по которой часто проносились машины.
Вадим остановился, пару минут поразмышлял и повернул обратно. Он припомнил, что недавно проезжал еще одну развилку, вернулся на лесную дорогу, осмотрел ее, увидел лишь пару грибников с корзинками и компанию молодежи, ругающуюся у минивэна со спущенным колесом. Капитан случайно глянул на часы и поразился. День пролетел, как порожний товарняк. Восьмой час вечера, вот это да!
Дорога тянулась на восток мимо бесконечных осинников, опустилась в низину, поднялась. Через пару минут Архипов выехал на обрыв, под которым петляла вполне себе полноводная река метров пятидесяти шириной. Отсюда открывался живописный вид. В дорогу под горой вливалась другая, далее следовал деревянный мост, а потом проселок снова терялся в лесу. Местность вымерла, никого живого. Лишь где-то далеко по холмам карабкалась тяжелая фура с игриво раскрашенным кузовом.
Архипов принял решение, выбрался из машины, глянул с обрыва. Глубина в этом месте, похоже, была порядочная. Вода, мутная от глины и ила, перемещалась неторопливо, солидно.
– Выходите из машины! – приказал он пассажирам. – Да поживее.
– Расстреливать будете? – мрачно пошутил одуревший от качки Минько, сползая с борта. – Самое время, нам уже ничего не страшно.
Он помог спуститься секретарше, у которой заплетались ноги и блуждали глаза.
– Замечательно живем, – пробормотала Тина. – Прямо как в сказке.
– Точно, Тина Валерьевна, – согласился Вадим. – В некотором царстве, в демократическом государстве…
Он порылся под сиденьем, извлек маленький ломик и заклинил им педаль газа. Капитан выпрыгнул из машины и опустил рычаг стояночного тормоза. Люди угрюмо смотрели, как грузовик движется к обрыву, ныряет в пустоту, в полете переворачивается. Затонул он не сразу, прошло где-то минуты полторы.
– Можно бесконечно смотреть, да? – пошутил Вадим. – И давайте без критики, господа, это острая производственная необходимость.
– Конечно. – Катя усмехнулась. – Ножками надежнее, да?
– Именно, – согласился Вадим. – В путь, золотая рота!
Они спешили, спустились с холма, пробежали по расшатанному мостику и через несколько минут, испытывая немалое облегчение, заскочили в лес. После привала оголодавшие штатские нарвались на заросли дикой малины и стали жадно ее поглощать, невзирая на резонный скепсис и замечания Архипова.
С женщинами ничего не случилось, а вот бизнес-помощника сразил зверский понос. Он уединился в лопухах, издавая мучительные стоны. Остальные терпеливо ждали.
По губам секретарши блуждала усмешка.
– Анатолий Викторович, с вами все в порядке? – осведомилась она. – Вас не очень напрягает отсутствие туалетной бумаги и белоснежного фарфорового друга?
– Не волнуйтесь, Тина Валерьевна, – прокряхтел из гущи репейника Минько. – Здесь удобно, все оборудовано по последнему слову сантехники. А вам еще не надоело корчить из себя рыбу-бензопилу? Посочувствовали бы лучше.
Уже уплотнялись сумерки, когда они продолжили марш. Навигатор показывал, что группа находится в нескольких верстах от села Луговое. Темнота сгущалась, люди от усталости и голода еле волочили ноги.
Глубокий овраг, прорезающий осинник, выглядел удобным местом для ночлега. Видимость еще не пропала. Вадим лихорадочно рубил ножом ветки с листвой, вырывал лопухи, а Минько, обливающийся по́том, сбрасывал все это в овраг.
Днем было жарко, но ночью пришла прохлада. Тина вертелась, закапывалась в листву, облегченно постанывала. Она свернулась в клубок и засопела. Минько пристроился неподалеку от нее и почему-то стыдливо покосился на Архипова. Екатерина прилегла в стороне от них, замоталась в лопухи.
Вадим видел, как ее глаза поблескивали в темноте, а потом перестали. Она их закрыла. Помявшись, он подошел к ней, снял камуфляжную куртку и укрыл женщину. Катя проворчала что-то невнятное, отвернулась.
Капитан опять помялся и опустился на землю в паре метров от нее. Катя, похоже, перестала дышать. Архипов с тревогой прислушался – нет, все в норме. Он стал устраиваться на жиденькой подстилке из травы и веток.
– Не подходи ко мне, – проворчала докторша.
– И не думаю, – заявил Вадим, лег на спину и стиснул автомат обеими руками, прямо как часовой на посту у Вечного огня.
– Не думает он… – Катя фыркнула.
Несколько минут они прислушивались к лесным звукам. Шуршала листва под напором тихого ветерка, где-то в чаще ворчала сова. Наступила ночь, темная и глухая.
Женщина зашевелилась и тихо прошептала:
– Ты поступил подло. Тогда, давно…
– Очень давно, Катюша, – отозвался Вадим. – До сих пор не по себе, как вспомню. Молодой был, горячий, любил тебя очень. А ты меня коленом под зад, вот и вскипел. Извини, если жизнь тебе сломал.
– Да, с тех пор я слегка контуженная на личном фронте. С тем женихом не срослось благодаря твоим молитвам. Вышла замуж за первого встречного, им оказался врач из Боткинской больницы. Дочка родилась, потом муж запил, с работы ушел, перебивался мелочовкой в какой-то частной клинике, но тоже не удержался. Озлобился на весь мир, а мне почему-то жалко его. Сама пашу как пчелка, на двух сменах в госпитале ветеранов войн. Подрабатывала в питерской медицине катастроф, делала операции на брюшной полости, ампутировала конечности, ставила протезы. В командировку на Украину сама напросилась. Дома с мужем стало невмоготу. Да и не нравится мне, что здесь происходит. У людей такие жуткие травмы!.. – Она замолчала, уловив движение Вадима, который будто бы невзначай переместился поближе. – Ты что делаешь, Архипов?
– Ничего. Лежу, не шевелюсь.
– Тогда ладно. Прохладно что-то стало. – Катя заворочалась. – Фу, и твоя куртка пахнет, как подстилка бомжа. Да не лежи ты, Архипов, – вдруг взмолилась Екатерина. – Придвинься поближе, обними меня, а то замерзну. Но только без рук, – добавила она строгим шепотом. – Ты понял?
– Я понял, Катюша. Обнять, но без рук. – От волнения у него пересохло в горле.
Вадим пододвинулся к ней, обнял. Она задрожала, напряглась, но справилась с собой, уткнулась ему в плечо.
– Странно это как-то, – проворчала Катя. – Лучше бы здесь лежал кто-нибудь другой, а не ты. Ну да ладно, за неимением такового… – Она замолчала, когда он обнял ее еще крепче, не стала вырываться и сказала: – Зато дочка у меня хорошая – Анечка. Восемь лет ребенку, во второй класс пойдет. Правда, маму почти не видит, живет с бабушкой. Муж за ней не уследит, да и не больно-то ему это надо, а мне некогда. Ты же помнишь мою маму? – осведомилась она.
– Конечно, я прекрасно помню твою маму, – подтвердил Вадим, сдерживая смех. – Особенно тот день, когда повстречал ее впервые. Можно комедию снимать под названием «Как я встретил вашу маму». Она пришла в самый интересный момент. Я голый прыгал из ванной в спальню, а она со страха выронила авоську с яйцами.
Катя беззвучно засмеялась и заявила:
– Она не увидела у тебя ничего такого, чего не было бы у других мужчин.
Они молчали. Лежать в обнимку было странно и как-то диковато. Но Вадиму это нравилось. Сквозь пласты времени пробивалась память о прежних ощущениях. Все возвращалось – былые прикосновения, знакомое дыхание, восторг от того, что он сжимает в руках именно это тело, а не какое-нибудь другое.
– Спасибо тебе за твой самоотверженный поступок на ферме, – вспомнил он. – Ты спасла мне жизнь, когда бросилась на бандита. Я бы не успел. Еще немного, и тот гарный хлопец прикончил бы меня.
– Не знаю, что на меня нашло. – Катя вздохнула. – Ты, конечно, сволочь порядочная, но как-то так вышло. Ты ведь тоже за мной побежал, не улетел вместе со всеми. Так что обращайся, если что. Послушай! – Она чуть приподняла голову. – Так ты думаешь, что один из этой парочки наш, работает на российские спецслужбы?
У Вадима появилась прекрасная возможность поцеловать ее в губы. Его так и подмывало. Но он усмирил этот вполне естественный порыв. Ему очень не хотелось провести остаток ночи в одиночестве.
– Думаю, да.
– Почему он тогда шифруется?
– Потому что глубоко законспирированный агент будет отнекиваться до последнего. Работа у него такая. Плевать, что мы в доску свои, а второй из этой парочки его в любом случае подозревает.
– Ничего себе, как закручено! Дохляк Минько или напыщенная секретарша?
– Не знаю, Катюша. По большому счету, мне без разницы. Выведем их к своим, а там пускай компетентные органы разбираются. Давай о чем-нибудь другом поговорим. Только не о еде, хорошо?
Но разговор не сложился, хотя все так хорошо начиналось. Катя пристроила ладошку ему на плечо и через пару минут заснула. А он еще битый час сжимал ее в своих руках, удивлялся лавине новых ощущений, клял себя за идиотские поступки многолетней давности.
* * *
Рано утром Екатерина вскрикнула от страха, перелезла через Вадима, спряталась за его широкой спиной.
– Господи, это еж! Он колючий и кусается!
– Откуда здесь еж в пять утра? – спросонок пробормотал Архипов, шаря ладонью по земле.
Колючие иглы вонзились в кожу, и он моментально проснулся. Маленькое лесное животное, решившее пригреться рядышком с Катей, уже улепетывало по застывшей глинистой осыпи.
Было действительно пять утра. Мглистый рассвет озарял застывшую чащу, крутые склоны оврага. Екатерина облегченно вздохнула, чертыхнулась и упала на голую землю. Шевелились, пробуждаясь, невольные попутчики, похожие на бледные опухшие привидения, ощупывали себя.
– Уныло как-то, – содрогнувшись, пробормотала Тина.
– В Голландию съездите, Тина Валерьевна, – посоветовал Минько. – Хотя согласен, это не совсем то, о чем я мечтал, обучаясь в Гарварде. Как ни крути, такое вот пробуждение идет вразрез со здравым смыслом.
– А также с конституцией Украины, – с усмешкой сказала Тина.
– Проведите пикет в защиту здравого смысла, – предложила Катя.
– Это у вас в России пикеты проводят, – парировал Минько. – А у нас на Украине люди выходят на массовые демонстрации и прочие мероприятия.
– На майданы, к примеру, – сказал Вадим.
– Может, покушаем чего-нибудь? – предложила Тина.
– Сейчас сбегаю в магазин, – заявил Архипов.
– Тьфу ты! Ладно, будем довольствоваться тем, что ночь прошла, а мы еще живы.
– Но проблема никуда не делась, – напомнила Катя.
Словно в ответ на ее слова в кармане у Вадима завибрировал телефон.
Он вырвал его из кармана.
– Да?!
– Командир! – прорезался сквозь эфир взволнованный голос старшего лейтенанта Кротова. – Извини, жаркая ночка выдалась! Твои сообщения получены, но ответить мы не могли! Вертолет из снайперской винтовки чуть не подбили, представляешь? До места десяток верст оставалось, а у хохлов там повсюду диверсионные группы! В винт, собака, попал, пилоту пришлось посадить машину. Кошмар, скажу я тебе, был полный, но все живы.
– С нашими все в порядке? – спросил Вадим.
– Все в порядке, командир. Пришлось занимать круговую оборону и прикрывать людей. Пару раз нас обстреляли, потом пытались нахрапом взять, но мы их отогнали. В общем, весь день и половина ночи прошли содержательно. Даже раненые Макаров с Цымбалом отличились. Пока ополченцы разобрались, что к чему, согласовали, проверили, прислали подмогу – в общем, время и прошло. Мы сейчас в Ахметовке, ее контролирует ополчение. Людей, которых мы освободили, скоро повезут в Холмодол вместе с подкреплением, которое туда направляется. Давай свои координаты, командир.
Архипов знал их наизусть. Какое-то время Кротов сверялся с картой.
– Эка вас занесло-то! В такую даль и Макар телят не гонял. Ладно, все поправимо. В общем, слушай меня и запоминай. Мы проконсультировались с контрразведчиками ополчения. У них есть свои люди в СБУ. Вот что удалось узнать. Забрать с неба вас не получится. Укры закрыли воздушное пространство. Они дважды лопухнулись, делать это в третий раз почему-то не хотят. Любые вертолеты в нашей зоне будут в лучшем случае сажать. Автомобильный транспорт тоже исключается. Дороги перекрыты.
– Замечательно, – проговорил Вадим. – И что же остается?
– Как что? – удивился Кротов. – Разумеется, водная среда, мог бы и сам догадаться. Карта открыта? Квадрат девятнадцать – четырнадцать. От места, где ты сейчас находишься, сто с небольшим верст. Согласись, не так уж далеко. Видишь реку? Называется Надыш. Проходит по Донецкой и Харьковской областям. Речушка не такая уж полноводная, но длинная и извилистая, с изрытыми берегами. Хочешь прикол? Эту реку сейчас никто не контролирует. Сведения достоверные. На пристанях, возможно, кто-то есть, но патрульные суда по воде не курсируют. Так что двигайте туда. Мы заберем вас на катере, уже договорились. Ориентировочно в двенадцать часов дня. Запоминай, поселок Лозовой. Он в указанном квадрате. Там единственный причал, довольно крупный. Будьте на нем, чтобы не бегать за вами по всему поселку. Надеюсь, обойдемся без стрельбы. Позаботьтесь, чтобы внешность у вас была подходящая. На катере символика украинской рыбинспекции. Экипаж – пять человек.
Вадим уже прикидывал на карте. Река извилистая, но дорога туда всего одна. Через населенные пункты Стрижи, Тыновск, Распашное. Вряд ли эта зона охраняется, боевые действия вблизи не ведутся. Но полоса, как ни крути, прифронтовая, требуется бдительность. Не все украинские контрразведчики лопухи.
– Задумался, командир? – добродушно проворчал Кротов. – Есть еще один выход. Ты сдаешься в плен, а мы потом обмениваем на генерала Маслака не только Воронова и его парней, но и тебя. Ладно, шучу.
– Я все понял, Стас. Удачи вам. Будем в квадрате.
– Да, и еще, – вспомнил Кротов. – Тут это самое, Вадим… – Товарищ чуть помялся. – В общем, передали от неких важных персон, пожелавших остаться неизвестными. Они убедительно просили беречь тех двоих – Минько и Корш, – доставить их в целости и сохранности. Это приказ. Ну, бывай.