Глава шестая
Бандиты Зенига наблюдали за Кочиком и его домом. Зеленскому удалось получить точную схему его квартиры. В понедельник Кочик выезжал в город, а точнее, к набережной реки Мотлава, где в сопровождении охраны посещал кофейню, в которой у него была встреча с местным антикваром. Погуляв по набережной, зайдя в сувенирную лавочку и около часа пробыв в художественной галерее, Кочик вернулся на квартиру и больше никуда не выходил. Зениг получил нужную информацию и относительно режима несения службы охранников. С 8.00 и до 23.00 охрану осуществляли двое. Станислав Мазур и Михай Коваль. После одиннадцати один из них уезжал. Оценил Зениг и работу видеокамер. Незамеченным к подъезду подойти было невозможно. Но это не являлось непреодолимой преградой, главное – у него был код входной двери. Около полудня Зенигу позвонила Юшкевич:
– Карл, это я!
– Слушаю тебя, Ева!
– Из салона «Вездопад» бывшая подружка сообщила мне, что Кочик сделал заказ на новенькую шлюшку, только что начавшую обслуживание клиентов на дому.
– И кто эта пани? – поинтересовался Зениг.
– Да обычная безмозглая провинциалка с какого-то хутора. Зовут ее Мира, девятнадцати лет, полненькая. На дом выезжает впервые, но в салоне за короткое время зарекомендовала себя неплохо. Клиентам нравится.
– В общем, попала в струю?
– Можно сказать и так.
– Более подробно об этой Мире можно узнать?
– Если только поехать в салон и там у хозяйки расспросить о ней, сделав запись на диктофон.
– Оценил юмор. На какое время Кочик снял шлюху?
– Водитель «Ауди» должен приехать за ней в 20.00. Услуги оплачены до 9 утра.
Зениг похвалил Юшкевич:
– Ты молодец, Ева. Я доволен тобой.
– Это что-то для меня значит?
– Конечно. Я все больше думаю о том, что стоит увезти тебя отсюда.
– Правда?
– Ну, не оставлять же Болеку? Это было бы несправедливо.
– Что еще я должна сделать?
– Поезжай домой, дождись Лешека, передай ему шкатулку, ветровку с капюшоном и кейс. Упакуй все в спортивную сумку. А в семь вечера поезжай к салону. Нам надо убедиться, что водитель «Ауди», Марик Долецкий, заберет проститутку и отвезет ее к Кочику. После чего можешь ехать либо к себе, либо к жениху.
– Где будешь ты?
– А я, дорогая, буду работать. И когда освобожусь, не знает никто. Впрочем, сразу после акции я покину страну. Но скоро вернусь.
– Вернешься?
– Да! За тобой!
– Что-то не верится, Карл.
– А ты верь. Но все! Отдыхай. Как только Долецкий заберет шлюху, позвони мне.
– Может, посмотреть, как он повезет ее к дому Кочика, и оттуда позвонить?
– Это я и имел в виду.
– Ты думаешь о чем-то постороннем.
– Заметно? Но все, Ева, делаем, как договорились.
– Подожди, я тебя больше не увижу?
– До возвращения нет.
– Жаль.
– Жаль, но ничего не поделаешь, меня ждут в Англии. До связи, Ева!
– До связи! – вздохнула Юшкевич, для которой приезд Зенига и проведенная с ним ночь расстроили все ее планы насчет Зеленского. Теперь она не хотела замуж за Болека, а страстно желала уехать в Лондон.
Переговорив с Евой, Зениг повернулся к Смиглу, в машине которого они и находились:
– Ева сбросила ценную информацию.
Лешек усмехнулся:
– Ты решил увести ее у Болека?
– Нет! Ева хочет этого, но мне такого счастья не надо. В Лондоне хватает красивых, молоденьких шлюх.
– Зря ты кружишь ей голову. Обманешь – неизвестно, что произойдет. Ева может вновь подсесть на наркоту, и тогда Болеку не поздоровится. Она на нем сорвет всю свою обиду и злость.
– Так Болек на то и жених, чтобы разбираться с невестой. Никто насильно не заставлял его подкатывать к Еве, да еще с предложением руки и сердца. У них обоих, по-моему, уже снесло крыши, и ничем хорошим это не закончится, даже если я оставался бы в стороне и вообще не прилетал сюда.
– Наверное, ты прав. Значит, наша команда распадается?
– Эта распадется, наберем другую. В любом случае ты, Лешек, у меня без работы, а значит, и без денег не останешься.
– Ну добре, хоть так! Что дальше, шеф?
– Отвезешь меня к себе, не хочу встречаться с Болеком. Потом заскочишь к Еве, заберешь у нее сумку и привезешь домой. В 19 часов мы должны быть у ратуши. Дальше работаю я. Да, и заправь доверху бак. Как только я решу вопрос с Кочиком, вывезешь меня в Чехию, в Рихнов. Там я передам тебе деньги за работу на всех.
– Думаю, Болек затребует свою долю раньше.
– Затребует – получит. Мне в принципе без разницы, когда платить. Вы свою работу выполнили.
– Знаешь, Карл, тебе бы до акции рассчитаться со всеми. Чтобы не накалять обстановку.
– Хорошо. Я передам тебе пятнадцать тысяч евро, как только ты привезешь мне сумку. А ты сообщишь Болеку, что деньги у тебя. Хочет, пусть приезжает и забирает свою долю. И долю Евы.
– Так будет правильно, Карл.
Смигл отвез Зенига на свою квартиру. Часом позже он привез сумку. Зениг поинтересовался:
– Деньги Болеку и Еве передал?
– Конечно.
– И что Болек?
– Взял долю и выразил надежду никогда больше с тобой не встречаться.
– Да он и не нужен мне больше. Хватить того, что остаешься ты. Ева поехала к нему?
– Нет, позвонила, сказала, что после девяти будет у себя.
– Значит, Болек поедет к ней?
– После того, как навестит мать.
– Ясно. Так. Два часа у нас еще есть. Пойду разберу сумку.
– Переезд в Чехию потребует дополнительных затрат, Карл!
– Я в курсе. И все тебе компенсирую.
Он, взяв сумку, удалился в спальню, где разложил на кровати ветровку, бородку, усы, клей, специальный крем, применяемый актерами для того, чтобы состарить лицо на время спектакля или съемок, перчатки, маску. Проверил пистолет. Зарядил его, повернул глушитель. Взял трость. Прошелся, имитируя хромоту, вдоль зеркала. Сдвинул все на край кровати, прилег, поставив будильник на 18.00.
Ровно в 19 часов черный «Форд» Смигла остановился на стоянке кафе недалеко от ратуши. Здесь он не привлекал внимания. А в 20.20 позвонила Юшкевич:
– Карл! Это я!
– Рад слышать, дорогая!
– Водитель Кочика забрал из салона Миру и отвез ее домой к своему шефу. Долецкий использовал известный тебе код открывания входной двери.
– И как ты это определила?
– Прошла мимо, когда они заходили в подъезд.
– И засветилась перед камерами.
– Ну если засветилась я, то в камеры попало еще как минимум человек десять, проходивших по этой улице.
– Понятно. Значит, сейчас Мира у Кочика. Скажи мне, опытная в подобных делах женщина, когда Кочик затащит шлюху в постель?
– Ну, дорогой, это происходит каждый раз по-разному. Некоторые предпочитают прелюдию, точнее, ужин при свечах, затем барахтанье в ванной и только после этого переходят в спальню. Другие тут же тащат девочку в постель и, удовлетворившись, проходят к столу. А есть такие, что, затащив с ходу даму в постель, отпускают ее только в туалет. По-разному это происходит, Карл. Но, судя по словам Магды, Кочик скорей относится к первой категории.
– Я понял тебя. Наш договор остается в силе. Сейчас я прощаюсь с тобой, чтобы скоро встретиться. До свидания, Ева.
– Буду ждать тебя.
– Только не отталкивай Болека, иначе он может наделать глупостей.
– А тебе все равно, что я буду спать с ним?
– Я сумею забыть об этом.
– Счастливого пути, дорогой!
– Для начала надо сделать дело.
– Удачи тебе во всем. И помни, я жду тебя!
– Помню. Пока!
Зениг отключил телефон, перебрался на заднее сиденье. Там, используя набор визажиста, нанес на лицо специальный крем, отчего физиономия наемника сморщилась, как печеное яблоко, приняв темный, нездоровый цвет. Приклеил бородку, усы. Надел куртку, набросил на голову капюшон, окликнул Смигла:
– Лешек?
Тот повернулся и отшатнулся.
– Матерь Божья, что с тобой?
– Что, не похож на себя?
– Если бы не был уверен, что это ты, ни за что не узнал бы. И как тебе это удалось?
– Ничего сложного. Обычная процедура для любого актера.
– Да, с такой рожей можно и перед камерами светиться. Вот только руки у тебя остались прежними.
Зениг нанес крем и на руки:
– А теперь?
– Теперь ты старик, Карл.
– То, что надо.
– Сейчас пойдешь?
– Отсюда, где висят видеокамеры на всех зданиях, выходить из машины нельзя. У тебя потом могут возникнуть проблемы. Ведь выходящего из твоей машины странного старика зафиксируют и камеры Кочика. Думаю, ты не желаешь, чтобы у полиции возникли к тебе вопросы?
– Нет.
– Тогда так. В 10 часов проедешь по площади, свернешь к дому Кочика и в проулке остановишься. Там, где участок не контролируют камеры, и там, где нет случайных прохожих.
– Понял. Я схожу в кафе? Кофе принесу.
– Лучше воды, минеральной без газа.
– Как скажешь.
– Ступай.
В 22.1 Смигл, объехав площадь городской ратуши, свернув в узкий проулок, остановил «Форд»:
– Здесь, Карл?
– Да! Вот только если пойдет другая машина, она не объедет тебя.
– Что же делать?
– Я выйду, а ты найди стоянку, где станешь неприметен и не будешь мешать другим. Закончив дело, я вызову тебя сюда.
– Хорошо!
Зениг ввинтил в «вальтер» глушитель, положил его в боковой карман со специальным кожаным держателем. Быстро вытащил ствол, вновь вложил в карман с держателем.
– С этим делом порядок. – Так же в карманы куртки он положил перчатки и маску.
Поставил сотовый телефон в режим вибровызова. Посмотрел на себя в зеркало заднего вида:
– Ну, вроде все. Я готов!
– Удачи тебе, Карл!
– Пока она не изменяла мне.
– Надеюсь, так будет и на этот раз.
– Благодарю, Лешек. Запомни, ты должен постоянно находиться в машине, двигатель не выключать. Получив приказ, тут же подогнать свой «Форд» сюда. Ты все понял?
– Понял, Карл!
– С богом!
Зениг вышел из «Форда», накинул на голову капюшон, по-старчески сгорбился и, хромая, опираясь на трость, вышел к фасаду четырехэтажного старого дома. Не мешкая, подошел к входной двери, набрал код. Что-то внутри металлической двери щелкнуло, и она открылась. В прихожей Зениг надел под капюшон шапочку, которая разворачивалась в маску, перчатки, закашлявшись, пошел вверх по лестнице.
Михай Коваль сидел в кресле площадки между первым и вторым этажом, закинув ноги на подоконник, и коротал время, играя на айфоне. Он посмотрел на поднимавшегося с трудом Зенига.
– Ты к кому, старик? – спросил он.
– А тебе какое дело? – дребезжащим голосом ответил наемник.
– Дерзкий, да?
– Что-то я раньше тебя здесь не видел.
– Когда это раньше, мы здесь постоянно находимся уже более года! Так к кому ты, чучело? – Коваль сбросил ноги с подоконника, повернулся к Зенигу. – Слышь, чего спросил?
– К тебе я, сынок, к тебе!
– Чего? – удивился Михай.
– Кстати, пан Кочик у себя?
– Да ты кто такой-то?
Зениг поднялся на последнюю ступень площадки, определил, что на охраннике под костюмом нет бронежилета, стрелять в голову он не мог. Физиономию трупа надо было оставить невредимой.
– Эх, парень, невежлив ты, а старость уважать надо. Те, кто не уважает старших, долго не живут.
– Ты чего там мелешь, плесень? Я вот сейчас…
Договорить Коваль, не видевший в старике никакой угрозы, не успел. Зениг выхватил пистолет и дважды выстрелил охраннику в сердце. Выстрелы из-за глушителя были негромкими.
Охнув, Коваль дернулся в кресле, челюсть его отвисла.
Зениг подтянул ее клейкой прозрачной лентой, вставил между губ сигарету, до этого прикурив ее. Поднял вздрагивающее тело, опустив на лицо маску, потащил наверх.
– Тяжелый, холера, – проговорил Зениг.
Он потащил труп к двери квартиры номер 3, поднял под мышки одной рукой, другой держа затылок. Глаза Коваля остались открытыми. Дым от сигареты слегка скрывал лицо.
Зениг надавил на кнопку звонка. Вскоре из квартиры раздался голос другого охранника, который, посмотрев по привычке в глазок, узнал напарника.
– Тебе чего, Мила?
– В туалет, Стась, – подражая Ковалю, что неплохо получилось у наемника, ответил Зениг.
– Сигарету выбрось!
– Угу!
Мазур открыл дверь.
– И тише, шеф только начал развлекаться со шлюхой…
– Конечно, – усмехнулся Зениг, отпустил труп Коваля и выстрелил в глаз Мазуру.
Подхватив второй труп, чтобы тот со всего маху не грохнулся на паркет, Зениг быстро усадил его к шкафу, туда же уложил тело Коваля, прикрыл дверь.
– Что там, Стась? – раздался прерывистый голос из дальней комнаты.
– Извини, все нормально, это Мила, – пробормотал Зениг, приближаясь к спальне.
– Не отвлекайся, милый, – услышал он голос проститутки.
– Черт бы их побрал. Продолжай!
Зениг вошел в спальню, уставленную горящими свечами. На широкой кровати в мерцающем свете молодая пышнотелая женщина ласкала живот Кочика.
– Милуетесь, голубки?
Мира подняла голову, Кочик оттолкнул ее, удивленно глядя на «старика».
– Ты кто?
Зениг вздохнул:
– И ты, пан Кочик, не получил в свое время должного воспитания. Я объяснял твоим охранникам, что грубить старшим нехорошо. Не поняли. Поэтому пришлось наказать их. Они оба сейчас стынут в прихожей твоей квартиры.
– В чем дело? Стась, – крикнул Кочик.
– Что ж ты орешь, идиот? Я же сказал, что трупы твоих охранников потихоньку остывают в прихожей. Так что кричи не кричи, толку не будет. А дело, Ян, состоит в том, что мне надо забрать у тебя деньги, которые ты хранишь по приказу Каспера Гозняка. Всего лишь деньги, один миллион четыреста тысяч евро.
– Так вы, – изменил тон Кочик, до сих пор все еще не понимавший суть происходящего, – от Каспера?
– Ты глупее, чем я думал. Если бы я был от Гозняка, то зачем было убивать охранников? Он бы позвонил тебе, и ты спокойно, без суеты, передал бы эти деньги. Нет, Ян, я не от Гозняка, я от человека, что выше его, которому очень не понравилось, что Каспер присвоил то, что ему не принадлежит.
– Кто этот человек?
– Ты начинаешь мне надоедать. Так, сейчас ты встанешь, покажешь сейф, где хранишь деньги, мы их пересчитываем, я заберу названную сумму и уйду. Ты же займешься трупами. Иначе я буду делать с тобой то же, что с проституткой.
Зениг из-под куртки выстрелил женщине в ногу, от чего она закричала от боли.
– Это был пристрелочный выстрел.
– Ее крики услышали соседи.
– Ну и что?
– Вызовут полицию.
– Уверен? А я не уверен, да и полиция приедет не сразу. Убить тебя и уйти я успею.
– Но тогда вы не получите денег.
– Но получу удовольствие от твоих мучений. Смотри на шлюху!
Зениг выстрелил ей в сосок правой груди. Женщина перевернулась, захлебнувшись в крике, оставляя кровавые следы на белоснежных простынях. Зениг всадил ей пулю в ягодицу.
Кочик, широко раскрыв глаза, смотрел на странного старика.
– Считаешь выстрелы, Ян? Не стоит. У меня есть запасная обойма.
– У меня, у меня здесь нет этих денег. Они… они в другом месте.
– Тем хуже для тебя.
Зениг подошел к постели, за волосы повернул проститутку на спину и выстрелил в живот. Мира потеряла сознание. Но ударом кулака в рану на животе Зениг привел ее в чувство. От сильнейшей боли она не могла кричать, только стонала. Зрачки ее расширились до предела.
– Ну что, Кочик? Твою даму еще можно спасти.
– Мне плевать на нее!
– Отлично, пусть мучается. Но тебе тоже придется испытать все то, что испытывает несчастная проститутка. Имея такие шикарные телеса, она могла бы заработать неплохие деньги и жить обеспеченно. Но из-за тебя, вернее, вместе с тобой умрет.
– Хорошо, – не выдержал Кочик, в конце концов он не обязан подыхать из-за денег Гозняка, – хорошо! Я отдам вам деньги Каспера. Они действительно здесь, в сейфе кабинета, но где гарантии, что вы не убьете меня сразу после того, как получите нужную сумму?
– А зачем мне тебя убивать? Тебя убьет Гозняк, когда узнает, что ты увел его бабки. Ведь тебе ничего не останется, кроме как, убрав трупы, быстренько валить из Гданьска, возможно, из Польши. А Каспер начнет за тобой охоту. Кому из вас повезет больше, не знаю, но думаю, Гозняк все же завалит тебя. Я же посмотрю за этим шоу со стороны. И оно доставит мне удовольствие. Глядишь, ты и на меня выйдешь, чтобы попросить защиты. Я люблю охоту, Ян, и я спровоцирую ее. Поэтому убивать тебя, при всем желании, я не стану. Такой вот я чудак.
Проститутка вдруг дико закричала, схватившись за живот.
Кочик тоже крикнул:
– Да прибейте вы ее, в конце концов, не могу смотреть.
– Как скажешь, пан Кочик.
Зениг прекратил мучения проститутки выстрелом в голову. После чего молниеносно перезарядил «вальтер» и положил пустой магазин в карман.
– Ну, Кочик? Пойдем за деньгами?
– У вас даже сумки или кейса нет!
– У тебя есть. И то и другое. Или я не прав?
– Есть.
– Ну так вставай, пойдем в кабинет! И без шуток, пан Кочик, оставь свой ствол там, где он лежит, под матрасом. Я в любом случае успею выстрелить быстрее.
Кочик встал, набросил на труп проститутки простыню, надел трусы, спортивные штаны и майку.
– Кабинет в соседней слева комнате.
– Я в курсе. Иди первым.
Кочик и Зениг прошли в кабинет. Карл осмотрелся.
– Неплохо. Дорогая мебель, современная аппаратура, оригинальный дизайн, но я не вижу сейфа.
– Он в стене, закрыт картиной.
– Это той, что слева от стола?
– Да!
– Открывай сейф. Он под сигнализацией?
– Нет! В этом не было необходимости.
– А здесь ты допустил ошибку. Впрочем, возможно, наоборот. Прибытие полиции означало бы для тебя смерть, а так разойдемся по-мирному. Давай открывай сейф.
Кочик прошел к картине, снял ее. За ней находился сейф, вмонтированный в толстую стену старого дома. Набрал код, открыл дверцу, присел в кресло у рабочего стола.
– Пожалуйста, пан инкогнито. Сейф открыт. Деньги Гозняка в верхнем отсеке, в чемодане.
Зениг, держа на прицеле хозяина квартиры, подошел к сейфу. Увидел чемодан, в нижнем отсеке пачки евро, долларов, злотых.
– А это чьи деньги? – спросил он.
– Мои личные сбережения, – ответил Кочик, – их вы тоже заберете?
– Ну, зачем? Мне нужно только то, что принадлежит моему боссу.
Он вытащил чемодан, открыл его. Быстро проверил банкноты через устройство Кочика, пересчитал пачки.
– Вроде все нормально. Ровно один миллион четыреста тысяч евро, купюрами номиналом в пятьсот евро.
– Забирайте чемодан и уходите, – сказал Кочик, – мне еще убирать за вами.
– Да, конечно!
Зениг выстрелил Кочику в лоб. Труп человека Гозняка свалился из кресла на ковер.
– Вот так! А теперь посмотрим, сколько у тебя, пан Кочик, собственных сбережений.
Оказалось, что в нижнем отсеке хранилось триста тысяч евро, двести тысяч долларов и пятьдесят тысяч злотых.
Зениг улыбнулся:
– Отлично. Ну, польскую валюту можно отдать и Лешеку, заслужил, а вот евро и доллары! Эти забрать в качестве дополнительного вознаграждения. Неплохая прибавка к основному гонорару. Вот только везти ее в Англию нельзя. Ну и ладно, пусть полежит в надежном месте в Чехии. До поры до времени. А мог ли Кочик хранить драгоценности? Судя по всему, нет. Они его не интересовали. Часы, дорогой перстень не в счет. Но осмотреть квартиру не помешает. Все же полиция должна принять за основу версию ограбления. А тот, кто грабит, забирает все, что имеет ценность, и все, что может унести.
Осмотр комнат практически ничего не дал. Тайников Зениг не обнаружил. Довольствовался золотым портсигаром, двумя также золотыми подсвечниками и картиной, неизвестно, представляющей ценность или нет. До кучи, как говорится. Уложив в дорожную сумку то, что обнаружил в отдельной комнате – чемодан, пакет с деньгами Кочика, часы, перстень, портсигар и картину, – Зениг тщательно протер пистолет, хотя и работал в перчатках. Бросил его на стол в кабинете. Осмотревшись, покинул квартиру. Вскоре сгорбившийся, хромой старик с дорожной сумкой вышел из подъезда и исчез за углом.
В проулке он достал телефон, нажал клавишу вызова:
– Лешек? Подъезжай, у меня все!
– Еду!
В 23.50 Зениг сел на заднее сиденье «Форда» и принялся снимать с себя грим. На это ушло полчаса. В 0.20 автомобиль Лешека выехал из проулка. Смигл спросил:
– Сразу уходим из города?
– Надо избавиться от перчаток, маски, трости.
– Тогда я выйду к набережной Мотлавы, туда, где нет увеселительных заведений.
– Концы в воду? – усмехнулся Зениг.
– Лучшего способа избавиться от улик в нашем случае не придумаешь!
– Ты прав. Но будь осторожен. Выбрасывать сумку будешь ты.
– А как насчет оплаты? Мы так и не договорились, сколько я получу за дополнительную работу.
– Пятьдесят тысяч злотых, кроме тех пяти тысяч евро, что уже имеешь.
Смигл открыл рот от удивления:
– Сколько? Пятьдесят тысяч злотых? Это почти семнадцать тысяч долларов.
– Мало?
– На такую сумму я и не рассчитывал.
– Своим людям, Лешек, я плачу хорошо.
– Но Болек и Ева не должны знать об этом.
– И не узнают, если сам не проговоришься.
– Я не идиот.
– Давай к набережной.
Избавившись от сумки с уликами, Смигл вывел «Форд» из Гданьска и поехал к чешской границе. В пять утра Лешек миновал мост через речку, являющуюся границей между Чехией и Польшей в районе села Ситнице, и в 7.00 въехал в чешский город Рихнов.
Здесь, передав деньги, Зениг распрощался со Смиглом, пожелав тому удачного возвращения. Сам же, выбрав тихое место среди новых домов, достал телефон. Набрал номер Возинского и сообщил:
– Я в Чехии.
– Деньги с тобой?
– Конечно.
– Как прошла акция в Польше?
– Без проблем. Но вернуться в Гданьск мне надо как можно быстрее.
– Этот вопрос будет решен. Когда ждать в Лондоне?
– Ночью. А сейчас я выезжаю в Германию.
– Как вылетишь домой, сообщи, Каневич встретит тебя.
– Хорошо!
– Жду, и удачи!
– Благодарю!
Зениг переключил связь на другого абонента. Говорил недолго. Затем час просидел в кафе. В 8.10 недалеко от гостиницы остановился черный «Ниссан». Зениг рассчитался с барменом, прошел к машине, сел на заднее сиденье, уложив рядом с собой сумку, из которой достал кейс. Приказал:
– Сумку заберешь к себе. Там деньги, я вернусь за ними. И давай в Дрезден. Самолет к вылету готов?
– Готов, – ответил водитель.
– Ну и хорошо. До границы я посплю. Вперед!
В 14.10 с бывшего военного аэродрома пригорода Дрездена в воздух поднялся легкомоторный частный самолет.
Через час полета Зениг вновь извлек из кармана сотовый телефон:
– Пан Якоб?!
– Слушаю!
– Примерно через полтора часа я буду на авиабазе.
– Понял. Тебя, как и говорил, встретит Каневич. Не удивляйся, он повезет тебя не в Лондон, в загородное поместье. Это мои владения, и мы с тобой встретимся именно там. И не спрашивай почему.
– Я и не спрашиваю! Загородное поместье так загородное поместье.
– Вот и отлично. До скорой встречи, Карл.
– До встречи, пан Якоб!
В 16.15 двухмоторный самолет приземлился на авиабазе неподалеку от Лондона. Еще из иллюминатора салона Зениг увидел «Рэндж Ровер» помощника Возинского. Сам же Каневич стоял рядом.
Как только смолкли двигатели, Зениг спустился по трапу на бетонку и с чемоданом в руке подошел к помощнику Возинского:
– Привет, Лех, как дела?
– Хорошо, пан Зениг, с благополучным вас возвращением.
– Спасибо, Лех. Якоб говорил, что ты должен отвезти меня в какое-то поместье?
– Да, пан Зениг, это недалеко отсюда. Прекрасное место в лесу, рядом с озером.
– Чьи это владения?
– Пана Возинского, оформленные на другое имя.
– Понятно. Ну, что ж, едем!
Каневич сел рядом с водителем, Зениг устроился с чемоданом на заднем сиденье. «Рэндж Ровер» без проверки документов миновал контрольно-пропускной пункт и выехал на отличного качества трассу.
Каневич обернулся:
– И как там Польша?
– Польша? – переспросил Зениг. – Стоит Польша.
Он вдруг вздохнул:
– Хорошо там, Лех, не то что на этом острове. Гданьск, как и прежде, прекрасен. Что говорить, родина.
– Вы-то скоро вновь полетите туда, а вот когда я увижу Польшу?
– Увидишь!
Каневич отвернулся. В автомобиле установилась тишина.
В 17.10 «Рэндж Ровер» подъехал по лесной дороге к высокому каменному забору, ворота которого плавно отошли в стороны. Зениг увидел старинный замок, окруженный вековыми деревьями, в стороне – зеркальную гладь озера.
– Недешевое поместье.
– Да, – проговорил Каневич, – пан Возинский вложил в него более двадцати миллионов фунтов.
– Отличное вложение. Уверен, на это поместье найдется покупатель, готовый вложить и все сто миллионов.
– Это не наше дело.
– Да, удивительно только. Имея такое состояние, Якоб проводит целую акцию по захвату миллиона.
– Пан Возинский сделал это не из корыстных целей.
– Не простил Гозняку самовольства. Это мне известно.
Каневич и Зениг вышли из автомобиля, который водитель отогнал к постройкам справа от особняка.
– Когда подъедет сам Якоб? – спросил помощника Зениг.
– А он уже здесь, – ответил Каневич.
– Вот как? Прекрасно.
– Мы идем к нему.
Помощник и наемник ступили в просторный холл, поднялись на второй этаж, прошли в кабинет Возинского.
Миллионер встал им навстречу и обратился к Зенигу:
– Рад видеть тебя, Карл.
– Взаимно, пан Якоб.
Он положил на стол тяжелый чемодан, набрал номер кода замков, поднял крышку:
– Вот ваши деньги, пан Возинский!
Тот кивнул помощнику:
– Посмотри, Лех! – Повернулся к Зенигу: – Тяжелой была поездка?
– Не особо. Пришлось, конечно, потрудиться, но в принципе могло быть и хуже.
– Не изменил решения убрать свою команду?
– Нет! Они все должны исчезнуть.
– Дело твое.
Каневич доложил:
– Все в порядке, пан Возинский. В чемодане ровно один миллион четыреста тысяч евро.
– Отсчитай сто пятьдесят тысяч и отдай нашему другу, пану Зенигу.
– Но речь шла о десяти процентах? – напомнил о договоре Зениг.
Возинский улыбнулся:
– Я решил увеличить твой гонорар. У меня сегодня прекрасное настроение, да и поработал ты на славу.
– Благодарю.
Зениг принял от Каневича сто пятьдесят тысяч евро, повернулся к Возинскому:
– Когда я смогу вновь вылететь в Польшу?
– В пятницу, Карл. Тебе уже заказан билет до Варшавы. А до того поживешь здесь.
– Да тут с тоски с ума можно сойти.
– Но какая природа, Карл? Прогулки по лесу, рыбалка на озере – это ли не самый лучший отдых?
– Природа, особенно местная, меня особо не интересует, пан Якоб, и рыбалкой я не увлекаюсь. Кормить же комаров в лесу тоже нет никакого желания.
– А как насчет прелестной мулатки?
– О! Это совсем другое дело. И откуда родом эта мулатка?
– С острова Свободы, помнишь о таком.
– С Кубы?
– Да! Там женщины страстные, крепкие, горячие. Как дикие мустанги.
– Не таких объезжали. Девочка уже здесь?
– Нет, ее подвезут позже, к 10 часам, тебе же надо отдохнуть, привести себя в порядок.
– Обслуга-то в этом замке есть?
– Конечно, я представлю тебе ее. А сейчас давай выпьем за твое мужество, твою храбрость, за успех всего дела. Лех! – обратился Возинский к помощнику, отчего тот и вздрогнул, но это не привлекло внимания Зенига. – Лех! Принеси нам бокалы с настоящим шотландским виски.
– Да, пан Возинский, – слегка изменившимся голосом ответил Каневич, и Зениг и на этот раз не обратил внимания на странное поведение помощника Возинского.
Каневич принес на подносе три бокала виски со льдом. Все подняли свои бокалы.
– За тебя, Карл! – провозгласил Возинский.
Зениг мелкими глотками выпил темно-коричневую жидкость.
– Вот это я понимаю, виски. В Польше продают бодягу.
Каневич взял бокалы, руки его дрожали. Заметив это, Возинский приказал помощнику:
– Лех! Оставь, пожалуйста, нас.
Каневич предложил Зенигу присесть в кресло. Тот принял предложение и развалился в мягком удобном кресле.
– Что вы хотели спросить, пан Якоб?
– Расскажи мне, Карл, о подробностях операции.
– Может, завтра я составлю отчет? Честно говоря, сейчас вряд ли соберусь с мыслями. Расслабился.
Возинский улыбнулся:
– Понимаю. На данный момент ты больше думаешь о встрече с мулаткой. Она не разочарует тебя, по отзывам знающих людей, равных ей вряд ли сейчас можно найти в Лондоне.
– Каким ветром ее занесло в Англию?
– Тем же, что и нас с тобой. Ветром перемен, Карл.
– Несчастная судьба на Кубе, тирания Кастро и прочая ерунда?
– Примерно так.
– И рай здесь?
– Она неплохо зарабатывает, так как от клиентов, замечу, от VIP-клиентов, отбоя нет.
– Вы тоже переспали с ней?
Возинский вздохнул:
– Мне жены по горло хватает.
– Это пройдет, но меня ваша жизнь не касается. Я бы, пан Якоб, предпочел сейчас принять душ и немного поспать.
– Да, конечно, о работе в Гданьске поговорим завтра, писать отчет не надо, на словах обо всем расскажешь, сейчас я представлю тебе обслугу, и ты сможешь отдохнуть.
– Хорошо, пан Якоб!
Зениг поднялся и вдруг почувствовал головокружение.
– Пся крев! – воскликнул он. – Что за холера?
– Что случилось, Карл? Тебе плохо? – участливо посмотрел на наемника Возинский.
– Мне… – Сердце Зенига пронзила острая боль, горло словно петлей захлестнуло… Он взглянул на Якоба.
– Ты, холера ясна, отравил меня?
– Я? Ты что, Карл? Да и чем я мог отравить тебя?
– Виски! Проклятый виски… так вот какова твоя благодарность?
Зениг без сил рухнул обратно в кресло, на губах появилась пена, но он был еще в сознании.
Возинский наклонился к нему:
– Извини, Карл, но ты сам виноват. Не надо было тебе озвучивать свои проблемы. Ты потерял контроль над людьми, что служили тебе, а это может доставить мне неудобства. Я же не хочу неудобств. Мне еще устранять куда более значимые, чем твои, проблемы.
– С… сука! – прошептал Зениг.
Он забился в судорогах, глаза его закатились, челюсть отвисла, изо рта обильно повалила пена.
Возинский брезгливо поморщился, отошел к столу, оттуда крикнул:
– Лех!
Помощник тут же появился в кабинете. Увидев умирающего Зенига, побледнел.
– Святая Мария, не думал, что это так страшно.
– Ты сколько яда подсыпал Карлу, что он и часу не протянул?
– Немного больше, чем было сказано. Простите, рука дрогнула.
– Так! Я уезжаю домой. Ты ждешь полчаса, после чего вместе с Джоном переносишь тело в свою машину и отвозишь труп на квартиру Зенига. Ночью он должен быть дома. Двери закроешь дубликатом ключа. Да, уложишь тело в постель, предварительно раздев. В общем, ты должен сделать так, чтобы труп нашли соседи по запаху. А у полиции не возникло никаких сомнений, что пан Зениг неожиданно и сам скончался в своей постели. Ты понял меня?
– Да, пан Возинский!
– Смотри, Лех, допустишь ошибку, уйдешь следом за Карлом. А я не хочу этого.
– Да, да, конечно, пан Возинский!
– И выпей еще виски, успокойся. Ты всего лишь, как солдат, выполнил приказ. Солдат обязан исполнять приказы командира. Особенно на войне. Мы же на войне, Лех. И в ней выживает только победитель. Побежденному места на земле не будет. Вот так! Я уехал! До завтра.
– Простите, пан, завтра…
Возинский перебил помощника:
– Завтра, друг мой, ты должен быть на службе, как обычно! Тогда же и доложишь, как все прошло. Еще вопросы есть?
– Нет!
– До свидания, Лех!
– Спокойной ночи, пан Возинский!
А в подержанном «Шевроле», что стоял на местной дороге в ста метрах от забора упомянутой выше усадьбы, молодой человек снял наушники, потянулся. Затем посмотрел на индикаторы записывающей аппаратуры. Они показывали, что запись разговоров в особняке Возинского продолжается.
– Вот так, – проговорил молодой человек, – ну и крысы. Друг друга готовы за деньги и собственную безопасность перегрызть. Шакалье отродье.
Он достал сотовый телефон, набрал номер:
– Валера? Это Гарри! Я сделал все, что просил Рой. Интересную получил информацию.
– Передашь ее Денингу. Завтра постараюсь наведаться в кафе. Ты закончил работу?
– Нет! Господина Зенига убили. И Каневич, он же убийца, подсыпавший наемнику яд, вместе с каким-то Джоном должен аккуратно перевезти труп из усадьбы в квартиру покойника. Хочу убедиться, что Каневич сделает это.
– Будь осторожен, Гарри.
Товарищ Роя Денинга, Гарри Ройман, такой же, как и Рой, агент российской Службы внешней разведки, подчиненный Валерию Мохову, усмехнулся:
– То же самое на прощание просил от Каневича Возинский.
– Тем более будь осторожен.
– Обязательно, шеф!
– Удачи!
– Отбой!
Ройман отключил и упаковал в кейс мощную дистанционную прослушивающую и в то же время компактную аппаратуру, завел двигатель и медленно выехал на трассу, ведущую в Лондон. Вскоре показался «Рэндж Ровер». Пропустив и его и выждав несколько минут, Ройман повел «Шевроле» следом за машиной Леха Каневича.
Мохов, ехавший в это время домой, позвонил Денингу. Тот ответил спустя несколько секунд:
– Перезвони, мне клиента надо отпустить.
– Хорошо.
В 19.20 Валерий вновь набрал номер Денинга.
– Принял доклад Гарри?
– Принял, он сейчас у дома Зенига. Обещал скоро подъехать и передать пленку.
– Завтра постараюсь выбраться к тебе, на месте и решим, что делать с этой информацией. Передавать в Центр или придержать.
– Знаешь, Валера, у меня родилась неплохая мысль, как воспользоваться информацией.
– Это хорошо, как встретимся, поделишься ею.
– Обязательно.
– Позвони, когда вернется Гарри!
– О'кей!
Рой позвонил, когда Мохов завел в гараж свой «Лэнд Ровер»:
– Гарри на месте. Труп Зенига в его квартире. Когда завтра ждать тебя?
– Непростой вопрос. Как смогу оторваться от босса.
– Понял. Спокойной ночи, Валера.
– Гарри передай благодарность. Поработал он хорошо.
– Передам.
– До встречи.
На следующий день Мохов приехал в усадьбу Березина, как обычно, в 9.00. Оказалось, что босс уехал часом раньше. Об этом ему сообщила секретарь-переводчик и любовница Березина Линда Крейтон.
– И куда, если не секрет, отправился босс? – поинтересовался у секретаря Мохов. – А главное, почему меня не поставил об этом в известность?
– Господин Березин вынужден был срочно выехать в Дувр. Он не успел поставить тебя в известность.
– В Дувр? Портовый город на Па-де-Кале?
– А вы неплохо стали разбираться в географии Англии.
– Даже за пределами туманного Альбиона многие знают, что пролив Па-де-Кале самый узкий участок Ла-Манша. Сергей Михайлович оставил для меня поручения?
Крейтон улыбнулась:
– Только одно, Валера.
– И какое?
– Продолжить поиски квартиры для меня.
– Когда босс обещал вернуться?
– К ужину.
– Хорошо. Тогда я займусь твоей квартирой.
Крейтон поднялась, подошла к Мохову:
– Валера, прошу, подберите мне хорошую квартиру!
– Естественно, Линда.
– А обстановкой я займусь сама.
– Конечно. Если что, ты знаешь, как меня найти.
– Знаю.
Мохов спустился к машине, выехал с территории усадьбы. В табачном магазине купил пачку «Данхилла». Сел в «Лэнд Ровер», закурил и задумался. Почему Березин срочно выехал в Дувр, предупредив об этом лишь секретаря, с которой провел ночь? Там только порт и больше ничего, что могло бы заинтересовать Березина. А что в порту? Черт, ну, конечно, катера. Там выставлено довольно большое количество разных судов на продажу. Заказывать новые на верфи Березин не будет. Не из-за того, что они дорого ему обойдутся, а потому, что на строительство уйдет много времени. Покупать новые тоже не станет, это привлечет внимание налоговиков. А вот приобрести катера с рук можно и втемную, что бы ни говорили о невозможности подобных сделок в Англии. Да, скорей всего, Березин выехал в Дувр за катерами. Только там он может найти три одинаковых катера нужного класса. Впрочем, это не обязательно, подойдут и другие. Брюс Нейтан проявит недовольство, это понятно, надо же поддерживать репутацию, но смирится. Да и какая разница в типах судов, лишь бы они были мощны, быстроходны и маневренны, даже «одетые» в броню. Но нечего гадать. Узнаем, зачем ездил Березин в Дувр. Сам расскажет. И это даже хорошо, что его не будет в Лондоне до позднего вечера. У Мохова в запасе целый день. Хватит времени и дополнительно изучить информацию по Зенигу, и поработать с мистером Функом из агентства недвижимости «Брайт и партнеры».
В 10.05 «Лэнд Ровер» Мохова подъехал к кафе «Альба». Точнее, к стоянке, чуть в стороне. Оплатив стоянку и поставив автомобиль на сигнализацию, Валерий прошел в кафе. Его встретил сумрак пустого помещения. В это время посетителей в заведении Денинга, как правило, не было.
Рой сидел за стойкой, тщательно протирая бокалы. Поднял руку, увидев Мохова:
– Привет, Валера! Честно говоря, не ожидал, что ты приедешь так рано. И как тебя Березин отпустил? Или ты убедил его работать на российскую разведку?
– Его убедишь. Он черту душу продал, лишь бы вредить стране, где родился, где получил образование, где сколотил приличный капитал и даже занимал высокие государственные посты. Березин неожиданно уехал в Дувр.
– Зачем?
– Спроси что-нибудь полегче.
– Погоди, ты его помощник или я?
– Я помощник, но сегодня Сергей Михайлович почему-то решил обойтись без меня.
– Значит, поездка не обычная, раз от тебя держалась в секрете.
– Березин уже поступал так. Думаю, он поехал в Дувр закупить катера для боевой группы отставного полковника Нейтана и его головорезов.
– Возможно. Чаю выпьешь? Или кофе? А может, чего-нибудь покрепче?
– Я за рулем.
– И где он, руль?
– У тебя, Рой, хорошее настроение?
– А чего грустить, Валера? Дела у нас идут нормально. Во всех отношениях. Так чем тебя угостить?
– Информацией, что сбросил Гарри!
– То же вещь превосходная. Пройди в служебное помещение. Флеш-карта в верхнем ящике стола, магнитофон там же. Я принесу тебе кофе, пока будешь слушать то, что вчера происходило в одном из загородных поместий предприимчивого и так же ненавидящего весь мир поляка.
Мохов отсутствовал полчаса.
Прежде чем выйти в зал, позвонил Денингу. Тот передал, что в кафе по-прежнему пусто. Валерий вернулся к стойке, присел на тумбу.
– Шакалы, одно слово!
– Это понятно. Что будем делать?
– Кажется, ты вчера говорил о какой-то пришедшей в голову мысли? Насчет использования информации?
– Да!
– Выкладывай свою мысль, послушаем, оценим.
Выслушав Денинга, Мохов задумался. Затем взглянул на владельца кафе:
– А что? Мысль неплохая. Значит, вот что, давай компонуй и шифруй весь материал, включая предложенную тобой комбинацию, и передай информацию в Москву. В Центре решат, использовать ее или нет, о чем мы совсем скоро узнаем.
– Понял, сделаем! Позавтракаешь?
– Нет! Поеду заниматься квартирой для леди Крейтон.
– Разве она не понимает, что Березин кинет ее?
– Понимает, но Линда так же прекрасно знает, что босс никогда не выбрасывал своих любовниц на улицу без пенса в кармане. Он обеспечивал их. Вот и Крейтон желает заполучить дорогую квартиру. Жить в ней она не будет. Продаст. Купит что-нибудь попроще где-нибудь в Ньюкасле или Ливерпуле. Так что миллион-другой заимеет. А с этим капиталом ей несложно будет начать новую жизнь.
– Вообще-то я удивляюсь, как Березин не опасается менять женщин. Ведь все они так или иначе посвящены в его незаконную деятельность.
Мохов усмехнулся:
– Что там женщины, Рой, спецслужбы Англии в курсе дел Березина и ничего, не трогают. Более того, сотрудничают с ним. Он нужен англичанам. Иначе наш уважаемый Сергей Михайлович давно бы сидел в тюрьме.
– Холодная война возобновилась?
– А разве она прекращалась, Рой? Лично я этого как-то не заметил. Давай! Как сбросишь информацию в Центр, сообщи мне.
– Непременно!
– Не забудь передать Гарри благодарность. Я уехал.
– Счастливого пути.
В это же время в загородном особняке, что расположился в небольшом поселке в двадцати километрах от польского города Щецина, Каспер Гозняк перед завтраком прогуливался по лесу, когда его окликнул спешащий от особняка Шиманьчик, державший в руках газету.
– Каспер! Подожди!
– Ты чего, как с цепи сорвался?
– Сорвешься тут, – тяжело дыша, проговорил подбежавший Шиманьчик.
– Что случилось, Бартош?
– Прочитай сам. Только что Вуйдик, ездивший за продуктами, привез газету. Я посмотрел, а там…
– Что там?
Гозняк вырвал из рук Шиманьчика газету «Жечь Посполита».
– На второй странице, Каспер, – подсказал Шиманьчик.
Гозняк развернул газету, и все внутри у него похолодело. Вторую страницу начинал заголовок: «Кровавая бойня в центре древнего Гданьска». Он впился глазами в статью. Прочитав, опустился на стоявшую рядом лавку.
– Черт возьми, но это невозможно.
– Там же черным по белому написано, что в ночь со вторника на среду в собственной квартире был убит Ян Кочик, двое его охранников Станислав Мазур и Михай Коваль. В спальной также найдена молодая особа, чья личность устанавливается, в которую убийца всадил четыре пули. А в кабинете вскрыт сейф. Из квартиры похищены драгоценности. Предварительная версия следствия – убийство с целью ограбления.
Гозняк тихо проговорил:
– Ты понимаешь, что это означает?
Шиманьчик вздохнул:
– Да что уж тут понимать? Убийца увел наши деньги, да еще прихватил средства и драгоценности самого Кочика.
– Но до того, как Ян перевез из разных банков деньги Кёнингов, никто и не пытался его грабить?! Кочик был осторожен, он не выпячивался, вел тихий образ жизни. И вдруг ограбление. Подготовленное, Бартош, ограбление. Убийца знал и об охране Яна, и о том, как она несет службу, и о проститутках, что Кочик заказывал дважды в неделю в одном и том же борделе. Неизвестный тщательно готовил ограбление и убийства. Следовательно, он знал о наших деньгах. Именно за ними он и охотился.
– Но кто он?
– О том, что миллион четыреста тысяч евро находятся в квартире Кочика в Гданьске, знали только он, я, и… ты!
– На что ты намекаешь, Каспер?
Гозняк вскочил, схватил Шиманьчика за отворот рубашки, так что на аллею посыпались пуговицы.
– Признавайся, холера ясна, твоих рук дело?
– Да ты что, Каспер?
– Признавайся, пся крев, иначе я тут же выпущу тебе кишки.
– Успокойся, Каспер. Клянусь всем святым, я никому не говорил о делах с Кочиком. Да и не знал, что деньги должны быть у него. Вспомни. Я отслеживал связь, мы обсуждали, выгорит ли дело, но конкретно о том, что надо делать с Кочиком, говорил ты!
Гозняк оттолкнул от себя Шиманьчика.
– Тогда кто и как узнал о наших деньгах?
– Ума не приложу. Ответ надо искать в Гданьске.
– В Гданьске уже ничего не найдешь. Черт побери, так вот просто лишиться целого состояния?!
Шиманьчик проговорил:
– Только люди пана Возинского могут через полицию получить хоть какие-то данные об ограблении.
– Что? – воскликнул Гозняк. – Люди Возинского? Ты предлагаешь позвонить ему и признаться, что мы с тобой, узнав о деньгах Кёнингов, по-тихому увели их? Втайне от босса? А основную сумму и втайне от подельников?! Да ты знаешь, что бывает за подобное крысятничество?! Смерть.
– Пан Возинский не пойдет на наше устранение. Мы нужны ему для проведения операции на газопроводе.
– Да? Ты считаешь, он не найдет нам замену? А нас, придурок, оставит в живых? Да Возинский за эти деньги, а больше за самоуправство, банально продаст нас в рабство. Тебе сказать, куда и кому?
– Не надо. Что же будем делать?
– Ничего! Водку жрать. Все легче станет на душе.
– Ты смиришься с потерей такой суммы?
– Уйди, Бартош! И газету забери. И вообще, – закричал Гозняк, – отвалите вы все от меня!
Гозняк быстро вернулся в особняк, забрал из бара четыре бутылки водки, блок сигарет и закрылся у себя в апартаментах. Никто из банды ничего не понимал. Кроме Шиманьчика, но тот благоразумно делал вид, что тоже ничего не понимает. В усадьбе установилась напряженная тишина, которую ближе к вечеру разорвал оглушительный грохот грома внезапно начавшейся яростной грозы.
