Глава пятая
Рабочий день в магазине подходил к концу. Сегодня посетителей почти не было. И неудивительно, на улице минус двадцать, с утра пошел снег, сменившийся метелью. Площадку перед зданием занесло, так что даже если кто-то и желал остановиться у магазина, то не мог этого сделать. В 18.00 в кабинет зашла кассир – Вика Андреева.
– Кофе пьем? – спросила она у Бакарова и его заместителя Вячеслава Марина. – А я вам выручку с кассовой лентой принесла.
– Сегодня еще что-то удалось продать? – улыбнулся Павел.
– Удалось. И это благодаря белорусам, что стояли у мотеля. В общем, выручка сегодня тридцать пять тысяч восемьсот тридцать пять рублей.
– Неплохо, – проговорил Марин. – Если такая погодка продержится с неделю, то нам за февраль и получать нечего будет. – Он поставил пустую чашку на стол. – Пойду, соберу листы продаж. С утра внесу изменения в базу данных.
– Тебе еще два часа работать, – напомнил Бакаров, – так что успеешь вывести остатки и сегодня.
– Сегодня, Паша, не хочу, голова болит. Из-за погоды, наверное.
– Из-за того, что вчера перебрал.
– Может, и из-за этого.
Марин вышел. Бакаров принял от кассирши деньги и кассовую ленту, закрыл их в сейф. Андреева уходить не торопилась, она присела в кресло Марина, положив ногу на ногу, и игриво произнесла:
– Если не против, Паша, я тоже выпью кофе.
– Пожалуйста!
Кассирша включила кофемашину, взяла чашку с дымящимся ароматным напитком.
– Погода стоит ужасная, – заметила она.
– Да, сейчас только дома водку пить.
– Как примитивно. Скажи еще, водку под соленые огурцы.
– Под малосольные, и не огурцы, а огурчики. Обычная закуска.
– Вот-вот. Нет бы сказал, сейчас бы с красивой женщиной, в уютной теплой квартире за бокалом мартини, при свечах…
– Ненавижу мартини. И вообще пью только водку. Ладно. Допивай кофе, а я пойду – машину откопаю. Снега перелопатить придется – горы. Да еще сугробы, что с трассы навалили.
– Узбека заставь.
При магазине работал узбек – Марат.
– Ему и без меня работы хватает.
Бакаров снял костюм, надел узбекскую рабочую куртку, рабочие рукавицы, вместо ботинок – унты.
– Ты сейчас на Марата похож, – засмеялась кассирша.
– Это комплимент?
– Угу! Комплимент.
– Благодарю.
Павел вышел на улицу. Метель прекратилась, небосклон прояснился и был покрыт мириадами звезд. Он откопал от снега недавно купленный «Форд» и вернулся в магазин. В кабинете Марин травил анекдоты, Виктория от души смеялась.
– Подвезешь до дому? – спросила она.
– А как же твой ухажер, что всегда заезжал за тобой?
– Нет, Паша, больше ухажера. Был, да весь вышел.
– Дала ему отставку? Или сам отвалил?
– Какая разница? Главное, теперь я опять свободная женщина.
– По-моему, ты всегда была свободна.
– Нет, не забывай, что у меня двухлетний стаж замужества.
– Как я забыл! Если хочешь, чтобы я подвез тебя, то давай быстренько собирайся.
– Я мигом. – Виктория поднялась и ушла в подсобку.
– Может, я тоже поеду? – спросил Марин.
– Тебе не кажется, Слава, что ты последнее время начал борзеть? То у тебя утром стоматолог, то днем тетушку встретить надо. Здесь работа, Слава.
– Понял, не продолжай. Работа есть работа. Вывожу остатки.
– Вот это правильно. До завтра. Не забудь поставить магазин на сигнализацию.
– Счастливо.
Бакаров попрощался с продавцами, вышел из магазина, сел в «Форд», завел двигатель. Обогреватель быстро нагрел салон. Вскоре на место переднего пассажира села кассирша в норковой шубе и, хлопнув дверкой, бросила:
– Можем ехать.
– Разрешаешь?
– Паш?! Не цепляйся к словам!
– Поехали.
Бакаров вывел «Форд» на окружную дорогу и повел автомобиль к повороту в город. Через полчаса он остановился у девятиэтажки, где проживала Андреева.
– Может, зайдешь? На чашку кофе, – многозначительно взглянула на Павла Виктория.
– Скучно без ухажера?
– Одиноко, Паша. Да и тебе торопиться некуда.
– Почему ты так решила?
– Жены у тебя нет, насколько я знаю, любовницы тоже. Так что дома тебя никто не ждет, а водка и у меня есть. Правда, без малосольных огурчиков, на закуску и пицца пойдет. Есть и коньяк, хотя ты же ничего, кроме водки, не пьешь. Зайдешь?
– Нет!
– Я тебе не нравлюсь?
– Вика! К чему этот разговор? Ты знаешь мое отношение к тебе. И потом, – улыбнулся Бакаров, – как говорят умные люди, не люби, где живешь, и не живи, где любишь. Это касается и работы.
– Скажи, Паш, а тебе вообще нужна хоть иногда женщина? Или в армии все желание потерял?
– Позвони-ка ты лучше своему бывшему ухажеру, а в мои дела не лезь.
– Обойдусь без советов, солдафон бесчувственный. До свидания.
Андреева вышла из машины, с силой захлопнув дверку, и, путаясь в длинных полах шубы, неуклюже пошла по еле заметной тропе к подъезду.
Бакаров посигналил ей, на что Вика только отмахнулась рукой, едва не упав в сугроб. Павел улыбнулся и поехал к себе. Он жил неподалеку, на Промышленной улице, тоже в девятиэтажном доме. Поставил свой автомобиль у парикмахерской и поспешил к подъезду. На улице вновь поднялся ветер, стемнело, видно, недалеко ушла от города метель.
В подъезде, как ни странно, почти на каждом этаже горел свет, но зато не работал лифт. Хорошо, что жил он на четвертом этаже. Поднялся, проверил почтовый ящик, в нем лежали рекламные буклеты и газеты местного отделения одной из политических партий, не скупившейся на средства для информационного обеспечения своих потенциальных избирателей. Павел бросил макулатуру на подоконник и пошел дальше. На площадке между третьим и четвертым этажами он неожиданно увидел незнакомую женщину и удивился. «Странно, женщина одна в подъезде?» Впрочем, его это не касалось, может быть, она ждала кого-то. Он начал подниматься по пролету, как услышал сзади женский голос:
– Извините, мужчина, не могли бы вы дать мне стакан воды?
Бакаров обернулся, глядя на красивое, но какое-то уставшее и неестественно румянившееся лицо молодой женщины.
– Воды? Без проблем. Пойдемте, я на четвертом этаже живу.
– А супруга не приревнует?
– Нет.
Женщина пошла за ним, было заметно, что ей холодно и шаги даются с трудом. Обратил Павел внимание и на тонкие то ли колготки, то ли чулки, явно не подходящие к зиме. Но и это его не касалось.
Он открыл дверь, включил в прихожей свет.
– Проходите, присаживайтесь, – указал он женщине на пуфик. – Вам простой воды или минеральной?
– Любой!
– Дверь закройте!
Женщина захлопнула дверь.
Павел принес стакан кипяченой воды. Она взяла его трясущимися руками и судорожными глотками выпила почти весь.
– Ты больна? – спросил Бакаров.
– Наверное, да, знобит сильно.
– А чего же одета не по сезону?
– Разве не видно, кто я?
– Не видно. – Он приложил руку к ее лбу. – У тебя жар, дорогуша. А ну-ка, вставай да снимай шубейку.
Женщина поднялась и тут же пошатнулась.
Павел поддержал ее, помог снять шубку, под которой оказалось черное короткое платье, а затем провел в комнату и усадил в кресло:
– Посиди!
Разобрал диван, застелил белье, из нижнего ящика мебельной стенки достал теплое ватное одеяло.
– Раздевайся и ложись.
– Вы оставляете меня у себя?
– Нет, выгоню больную на улицу.
– Но я… я не смогу обслужить вас.
– От тебя этого не требуется. Раздевайся и ложись!
Женщина сняла платье и легла, накрывшись одеялом. Даже под ним ее пробивал озноб.
Бакаров достал из ящика градусник:
– Померь температуру.
Женщина подчинилась. Он заглянул в аптечку, но там, кроме бинтов и йода, ничего не было.
– Так! Лечить тебя нечем. Давай градусник. Ого, сорок градусов! Надо «Скорую» вызывать.
– Не надо. Меня все равно не возьмут, а вам проблема – оформят ложный вызов.
– Это еще почему?
– Потому что я проститутка.
– Ты в первую очередь человек, и бригада обязана оказать тебе помощь.
– Не надо «Скорой», мне бы аспирин.
– Нет у меня лекарств, как-то не возникало потребности. Ну, если не хочешь «Скорой», то… подожди.
Павел достал сотовый телефон, набрал номер. Ему ответил знакомый голос:
– Да, Паша?
Это был врач, знакомый нынешнего начальника Бакарова, Димы Горбунова, Юрий Борисович Конеков. – Привет, Борисыч.
– Привет. Что-то ты поздновато сегодня звонишь, или случилось что?
– Помощь твоя, Борисыч, требуется.
– По голосу незаметно, что ты приболел.
– Я здоров, помощь нужна молодой женщине.
– Вот как? Это уже интересно. У тебя дома женщина?
– В этом есть что-то странное?
– В отношении тебя – да. Так что с дамой?
– Температура сорок градусов, озноб, неестественный румянец на щеках, больна она, и ей требуется квалифицированная помощь.
– Вызови «Скорую».
– Борисыч! Ты приедешь?
– Уже еду! – вздохнул врач.
Бакаров отключил телефон, присел на край дивана. Женщина больными глазами смотрела на него.
– Сейчас врач подъедет, он осмотрит тебя. Кстати, мы так и не познакомились, я – Павел.
– Ольга!
– Красивое имя, скажи, – как-то сам собой перешел на «ты» Бакаров. – Что ты делала в подъезде?
– Пыталась скрыться.
– Тебе некуда идти?
– Сегодня уже нет.
– Это плохо, когда некуда идти.
– Да, очень плохо.
– Ладно, потом поговорим, сейчас не напрягайся. Хоть немного согрелась?
– Согрелась. Спасибо вам, – попыталась улыбнуться Ольга.
– Давай на «ты».
– Вы старше меня.
– Это не имеет никакого значения.
Домофон пикнул.
– А вот и наш врач. Отличный, между прочим, врач, он поможет.
Бакаров прошел в прихожую, разблокировал входную дверь и вскоре впустил врача со старинным саквояжем в руке. Этот саквояж имел давнюю историю, он принадлежал еще прадеду Конекова, земскому доктору, и являлся гордостью Юрия.
– Ну и погодка. Дважды чуть не застрял, пока добрался до тебя. Строительную улицу почти всю в двух местах перемело. И, как всегда, в городе ни одной снегоуборочной машины. Я тачку у магазина оставил, ничего?
– Ничего. Никто ее не тронет.
– Ну, показывай больную. – Конеков быстро разделся и шепотом, наклоняясь к Павлу, спросил: – А кто она, Паш?
– Человек, – так же шепотом ответил Бакаров.
– Да? Интересно.
Конеков прошел в комнату.
– Здравствуйте! – поздоровалась с ним Ольга.
– Здравствуйте, – улыбнулся Конеков. – Ну, что у нас? Жар?
– Да!
– Голова болит?
– Болит.
– Суставы ломает?
– Да. Дышать тяжело, а насморка нет.
– Что с ней, Борисыч? – поинтересовался Бакаров.
– Ты свет полный включи и ступай на кухню, согрей воды.
– Много?
– Тазик! Горчица есть?
– По-моему, есть, в тюбике.
– Порошок горчичный!
– Откуда?
– Сода?
– Да на черта она мне нужна?
– Понятно. Тогда согрей воды и одевайся.
– Зачем?
– Пойдешь в дежурную аптеку. Или ты думаешь, я с собой аптечный склад вожу?
– Значит, воду и одеться. Понял. Но ты не сказал, что с Ольгой?
– Нашу даму зовут Оля? Ты смотри, как мою супругу. К сожалению, уже бывшую.
– По-моему, у вас с женой понятий «бывший» и «настоящий» не существует.
– А вот это не твое дело. А у нашей Ольги ангина. Причем в тяжелой форме.
– Ясно.
– Ты еще здесь? Надо же, меня сдернул с места, а сам резину тянет.
– Так, вода и одеться. Две минуты.
– Давай, а я пока рецепт выпишу.
Павел нагрел воду, оделся. Конеков передал ему рецепт.
– Возьмите деньги в сумочке, она где-то в прихожей, – проговорила Ольга.
– У меня есть деньги.
Бакаров пешком сходил в аптеку, набрал всевозможных лекарств. По возвращении он увидел, что его случайной гостье стало лучше.
– Я сделал ей укол, – объяснил Конеков. – Препарат снимает жар, но женщине, как минимум, необходимо трое суток постельного режима. Я расписал, как принимать лекарства.
– Но у нее нет ничего серьезного?
– Всякая болезнь, Паша, дело серьезное. Ангина опасна тем, что может дать осложнения. Но будем надеяться, что молодой организм справится. Проводишь меня?
– Конечно!
Конеков попрощался с Ольгой, пожелав скорого выздоровления.
Мужчины вышли в подъезд, и он несколько смущенно проговорил:
– Красивая дама, жаль, что проститутка. Ты вот что, Паша, сегодня к ней не лезь, я имею в виду секс, женщине надо окрепнуть. А вот послезавтра, думаю…
– Не о том ты думаешь, Борисыч.
– Ну, конечно, – усмехнулся врач. – Спать-то вам предстоит вместе! Я второго дивана в твоей квартире как-то не заметил.
– Повторяю, ты не о том думаешь.
– Ладно, в конце концов, твои личные дела – это твои личные дела. Ты попросил, я помог, чем смог.
– Вот за это спасибо.
– И все же жаль, что такая красавица – шлюха.
– Кто знает, что заставило ее пойти на панель…
– У тебя будет время узнать.
Бакаров и Конеков вышли на улицу.
– Опять пошел снег, – проговорил врач, – завтра до больницы на тачке уже не доедешь.
– Ты сказал, ей необходимо, как минимум, трое суток постельного режима?
– Как минимум. Возможно, для выздоровления потребуется больше времени.
– А что давать Ольге из еды?
– В этом ограничений нет. Только чтобы нехолодное. А вообще-то, твоей даме надо заняться горлом.
– Она не моя дама.
– Не цепляйся к словам. Ей лечиться надо серьезно.
– Это уже ее дело.
– Тоже верно.
– Сколько я тебе должен?
– А не пошел бы ты к черту, Паша?
– Ну, почему к черту, мне и дома неплохо, – улыбнулся Бакаров. – Спасибо еще раз, Борисыч.
– Не за что. Откажись я, ты бы сам за мной приехал.
– Верно. Удачи.
– Завтра позвоню.
– Вечером, днем я на работе.
– Знаю. Пока.
Конеков уехал. Бакаров перекурил во дворе, поднялся в квартиру, прошел в комнату, присел в кресло.
– Легче? – спросил он у своей гостьи.
– После укола – да.
– Есть хочешь?
– Нет. Если только чай. Черный, без сахара.
– Хорошо, будет тебе чай. Ты с порядком приема лекарств разобралась?
– Да!
– Молодец.
Бакаров принес чай и начал стелить спальный мешок на полу.
– Что вы делаете? – воскликнула женщина.
– Как «что»? Место спальное готовлю.
– Боитесь заразиться от меня?
– У меня иммунитет сильный.
– Тогда ложитесь на диван, места хватит.
– Места хватит, но я мужик.
– Ну и ничего, сейчас мне гораздо лучше.
– Нет. Я на полу. Мне не привыкать. Приходилось и на голой земле спать.
– Вы военный? – неожиданно спросила Ольга.
– А что, заметно?
– Выправка у вас военная.
– Да, в недавнем прошлом я служил офицером, сейчас в запасе, на пенсии, подрабатываю, так что завтра до 19.00 тебе придется быть одной в квартире.
– Спасибо вам!
– Да перестань ты «выкать».
– Попробую. Скажи, Павел, а почему ты не женат? Или у тебя была семья, но вы разошлись?
– Какая тебе разница, Ольга, был я женат или нет?
– Просто женское любопытство.
– Не было у меня семьи. Отца не помню. Мать о нем ничего не рассказывала. Может, считала, рано еще. А когда мне было семь лет, она умерла. Рак легких. Дальше детский дом, Суворовское, а затем военное училище. Служба, увольнение, в итоге – эта квартира и ты, случайно оказавшаяся в подъезде. Но давай принимай лекарства, и будем спать.
– Мне неудобно, я на диване, а вы… ты на полу.
– Неудобно, Оля, на потолке спать, а на полу – нормально.
Женщина выпила таблетки. Бакаров налил в стакан еще воды, потушил свет и под мерное тиканье часов уснул.
Проснулся он, как обычно, в 6 часов.
Поднялся, потянулся, услышал голос Ольги:
– Доброе утро, Павел!
– Привет! Как самочувствие?
– Гораздо лучше, чем вчера. Температура еще держится, но невысокая, вот только суставы ломит да горло болит.
– Пройдет. Борисыч понимает толк в болезнях, знает, как лечить.
– У тебя шрамы на груди.
– Ну и что?
– Ты воевал?
– Недолго. Тебе, наверное, тоже встать надо?
– Да, подай, пожалуйста, платье.
– В нем будет неудобно, я тебе халат свой дам. Подарили друзья на день рождения, а я не привык к таким вещам.
– Но я же утону в нем? – улыбнулась Ольга.
– Не утонешь, он мне мал.
Павел достал из платяного шкафа халат, положил на диван.
– Короче, Оля, я в ванную и на кухню, делаю завтрак, ты следом за мной и сразу в постель. Вопросы?
– Ты подашь мне завтрак в постель?
– Придется, тебе же прописали постельный режим.
– Никогда не завтракала в постели. Вряд ли это удобно. Позавтракаю на кухне.
– Хорошо.
Бакаров быстро собрал спальный мешок, уложил его в ящик, забрал спортивный костюм и прошел в ванную.
Ольга встала, примерила халат. Конечно, он оказался ей велик, и она улыбнулась, посмотрев на себя в зеркало:
– Ну и видок.
Приняв душ, Ольга прошла в кухню.
Бакаров указал на бутерброды и чашки с чаем:
– Наш завтрак, прошу к столу.
– Мне надо позвонить, а мой телефон разряжен, зарядки же с собой нет, – сказала она.
– Звони! – Бакаров выложил на стол свой телефон.
Он думал, что она станет звонить сутенеру или еще кому по «работе», но услышал совершенно другое:
– Здравствуй, мама!.. Не получилось… Мам, заболела я… Ерунда, ангина, но состояние слабое… Конечно, у меня все есть. Поправлюсь, приеду. Как Катя? Ты ей скажи, мама скоро приедет, гостинцев ей привезет… Не волнуйтесь, у меня все хорошо… Еще на неделю хватит?.. А потом я подвезу, мне подняли зарплату, так что и Катюше одежду к лету купим, и путевку оплатим, съездите на море… Посмотрим, может, и я с вами…Отпуск? Не знаю, на фирме дел много, а желающих устроиться еще больше, так что приходится держаться за работу. Ну ладно, мама, поцелуй за меня Катюшу…Хорошо, да, да… Извини, мне пора, до свидания. – Ольга отключила телефон, передала его Бакарову.
– У тебя есть дочь? – спросил он.
– Да, ей четыре года.
– Мужа, как понимаю, нет!
– Нет.
– Мама работает?
– Да, медсестрой в районной поликлинике.
– Откуда же ты родом?
– Из Грановска. Я вчера не успела на последнюю электричку, на вокзале остаться не разрешили. Почувствовала себя плохо. Думала, пройдусь, подышу свежим воздухом, полегчает. Ан нет, наоборот. Зашла в подъезд следом за каким-то парнем, который открыл дверь. Ну, остальное ты знаешь.
– Ты лежи, пей лекарства, захочешь поесть – найдешь продукты в холодильнике, чай, сахар в шкафу над умывальником. В общем, сориентируешься, но, как сказал врач, больше лежать. Я приеду часов в семь.
– Ты не оставишь ключи?
– Собралась уйти?
– Просто спросила.
– Дверь можно открыть и без ключа, только не советую уходить. Вылечишься – уйдешь, удерживать не стану.
Ольга посмотрела в глаза Павлу:
– Я должна объяснить тебе, почему пошла в проститутки.
– Ты мне ничего не должна. Хочешь поговорить, поговорим. Вот вернусь с работы, и поговорим. Пока!
– До свидания!
Павел вышел во двор, сел в машину. Завел двигатель. Сегодня было не так морозно, и снег прекратился, даже солнце иногда пробивалось. Его сотовый издал мелодию вызова. Он посмотрел на дисплей телефона. Звонил врач.
– Привет, Борисыч!
– Здравствуй, Паша! Как прошла ночь?
– Нормально!
– Представляю.
– Что ты представляешь, Борисыч?
– Каково спать рядом с красивой и доступной женщиной.
– И из-за этого звонишь? Я думал, узнать, как ее самочувствие.
– Это я знаю. Ты новость слышал?
– Какую?
– Телевизор не смотришь? Радио не слушаешь?
– Я в машине, еще не включал радио, так что за новость?
– К нам нового губернатора назначили. Завтра будут утверждать в областной Думе. И представляешь, опять какого-то генерала. Один ни хрена не делал, другого прислали.
– Мне все эти политические движухи без разницы.
– Ну, конечно, ты же у нас вне политики. А генерал-то новый вроде раньше в какой-то антитеррористической службе служил. Ты ведь тоже там обретался?
– Я не обретался, Борисыч, я работал.
– Ну, извини, если подобрал не то слово. Читал в Интернете, что это генерал запаса Термилов…
– Что? Как ты сказал? Термилов? – прервал друга Бакаров.
– Да, а что, знаешь такого?
– Геннадий Алексеевич?
– Точно.
– Знал.
– И как он?
– Сложно сказать, я с ним недолго пересекался.
– Главное, пересекался, можешь напомнить о себе. Глядишь, и должность какую получишь.
– Уж что-что, а должности мне Термилов не предложит. Но мне пора ехать, Борисыч. Вечером зайдешь, посмотришь больную?
– Нет, занят, у сестры жены день рождения.
– Понятно. Но если Ольге будет плохо, я тебя из-за стола вытащу.
– Кто бы сомневался. Давай, дружище, удачи.
– Пока!
Бакаров отключил телефон, включил радио автомобильной магнитолы, и тут же начался выпуск новостей местного радио. Первым прошло сообщение о назначении в Переславскую область нового губернатора. Прежнего переводили в Москву. Диктор кратко сообщил биографические данные Героя России генерал-лейтенанта Термилова, участвовавшего чуть ли не во всех антитеррористических операциях по всей России, в последнее время занимавшего должность заместителя директора Федерального агентства и являвшегося членом Совета по борьбе с терроризмом.
Павел удивился. Когда же и за какие такие подвиги Термилов Героя России получил? Видно, подсуетился в Москве. Карьеру неплохую сделал. Теперь вот губернатором будет, а там, глядишь, и выше пойдет. Успевают люди устраивать жизнь, ничего не скажешь.
Бакаров отключил приемник, выехал со двора. Телефон вновь издал мелодию вызова.
– Да? – ответил он.
– Доброе утро, Паша! – это была кассирша из магазина, Андреева.
– Доброе утро, Вика!
– Ты еще дома или уже в дороге?
– А что надо?
– У Марина машина сломалась…
– Понятно, тебя надо забрать?
– Желательно.
– Выходи из дома, скоро подъеду!
– Я уже на улице.
– Понял!
Бакаров заехал за кассиршей, и в 9.00 они были уже в магазине. Доехавший до работы на такси Марин выложил перед Бакаровым распечатку:
– Здесь остатки. Надо бы сформировать заявку в Москву и Ярославль.
– Так в чем проблема?
– Как всегда, в деньгах. На какую сумму рассчитывать?
– Ты составляй заявку, исходя из наших потребностей, а финансовые вопросы я решу с Горбуновым.
– В последний раз Дмитрий Алексеевич неохотно пошел на вложения.
– Слав! Давай каждый будет заниматься своей работой.
– Конечно, – кивнул Марин и, наклонившись к Бакарову, спросил: – Скажи честно, как тебе Вика?
– Чего? В смысле, как мне Вика?
– Ты же повез ее вчера домой?
– Ну и что?
– Хочешь сказать, она не предложила тебе остаться у нее?
– Я не хочу ничего говорить. Ночевал у себя на хате.
– Неужели?
– Что за тон, Слава? Если ты спишь с кассиршей, то это не означает, что и я должен спать с ней.
– Так ты точно не был у нее?
– Хочешь лишиться премии?
– Понял! У тебя железная выдержка.
– Составляй заявку.
Вечером, поручив Марину отправить кассиршу домой на такси, Бакаров заехал в супермаркет и прикупил еще продуктов. В 19.20 он открыл ключом дверь своей квартиры, разделся и вошел в комнату.
Ольга лежала в постели.
– Ну, как твои дела? – спросил Павел.
– Гораздо лучше. Температура небольшая, горло не так, как вчера, болит, суставы прекратило крутить. Твой друг действительно хороший врач.
– Да, он знает, как лечить людей. Ты обедала?
– Супчик сварила, поела немного.
– Что на ужин приготовить?
– У меня нет аппетита. Готовь для себя. А хочешь, я приготовлю.
– Лежи.
– Нет, правда, давай. Мне надоело лежать.
– Сказал, нет. У тебя постельный режим, вот и лежи. Включи телевизор, фильм какой-нибудь посмотри, сейчас на каждом канале по сериалу на любой вкус.
– Не люблю я сериалы. Сказки о «золушках», которые в конце концов обретают счастье в жизни. В реальности все не так. Вот ты военные фильмы смотришь?
– Иногда, про Отечественную войну.
– А современные?
– Нет!
– Вот видишь, потому что сам воевал и знаешь, что такое настоящая война, а не киношная.
– Я недолго воевал.
– Да? – приподнялась Ольга. – Ты уж извини, я хотела найти что-нибудь поудобней халата, открыла шкаф и там увидела твою военную форму. На кителе – ордена и медали, а говоришь, недолго воевал.
– Какое это имеет значение, Оля? Я не хочу обсуждать эту тему.
– А какую тему ты желал бы обсудить? Почему я стала проституткой? И вообще, кто я такая, да?
– Я ни на чем не настаиваю.
– И все же я расскажу о себе. Как ты знаешь, родилась и живу я в поселке Грановск. Вместе с матерью и дочерью. Фамилия моя Гладова. В 17 лет я полюбила парня, который на год был старше меня. Казалось, что и он тоже влюблен. Но, к сожалению, только казалось. Ему хотелось просто переспать с молоденькой дурочкой. Мы переспали. Узнав, что я беременна, парень испугался. К нам приходили его родители, предлагали деньги на аборт. Я отказалась. Тогда они отправили сынка в Москву к родственникам. А я, пришел срок, родила. Ты имеешь представление, сколько получает медсестра?
– Имею, – кивнул Бакаров.
– Вот на эти копейки нам и пришлось жить, пока не удалось пристроить Катюшу в детский сад. Хотела устроиться на работу, не получилось. Кому я нужна без образования? Мыла полы в больнице, за любую работу бралась, а денег все равно не хватало. И тогда я решила поехать в Переслав. Скажу честно, поехала, чтобы торговать своим телом. С «трудоустройством», – невесело усмехнулась Ольга, – проблем не возникло. Сначала работала на улице, потом в отеле. Наконец появились нормальные деньги. Осуждаешь? Вижу, что осуждаешь.
– Не мне тебя судить, Ольга. Ты сама сделала свой выбор, к нему тебя никто не принуждал.
– Да, не считая проклятой нищеты.
– Многие живут бедно.
– А я не хочу. Да, в принципе, дело не во мне. Мне дочь бы поднять, чтобы она жила достойно.
– Не подумала, что когда-нибудь Катя узнает, кем была ее мать?
– Тогда это будет не важно.
– Не зарекайся. Но закончим разговор. Еще раз спрашиваю, ужинать будешь?
– Нет!
– А я поужинаю.
На следующий день, когда Бакаров приехал с работы, то не застал дома Ольгу. Лишь записку на столе «Спасибо!» и номер телефона.
В тот же вечер позвонил врач.
– Как наша больная? – спросил он.
– Нет больше никакой больной. Она ушла.
– Рановато.
– Не мог же я силой держать ее?
– Ну, хоть это…
– Нет. Ничего не было, – оборвал его Бакаров. – И не будем об этом.
– Не будем так не будем. Как смотришь, чтобы в следующие выходные съездить на рыбалку? Мне пациент обещал место одно показать. Сказочное место.
– Ты же знаешь, Борисыч, что я не рыбак.
– Так просто проветришься. Посидим, выпьем. На природе самое то.
– И это говорит врач?
– А что, врачи – не люди?
– Спасибо за приглашение, Борисыч, но никуда я не поеду.
– У тебя подавленное настроение. Причина в Ольге?
– Ну, что ты привязался? Устал на работе.
– Ты кого обмануть хочешь? Из-за Ольги. Она хоть какое-то разнообразие внесла в твою жизнь, а сейчас тебе вновь одиноко.
– Иди к черту!
– Не загоняйся, Паша, это быстро пройдет. Впрочем, ты можешь изменить ситуацию, позвонить своей очаровательной кассирше. Вика моментом снимет депрессуху.
– И все-то ты знаешь!
– Опыт, Паша.
– Давай я как-нибудь без советов обойдусь.
– Да ради бога! Звони, если что.
– Обязательно.
Бакаров отключил телефон, прилег на собранный диван.
На душе действительно было очень плохо. Подумал, где сейчас Ольга? Может, позвонить, ведь оставила телефон не просто так? Но что он скажет? Почему ушла? Да оно и так понятно, почему. Понятно и ему, и ей!
Бакаров вновь прошел в кухню. Достал из холодильника бутылку водки. Налил полный стакан, опрокинул в себя обжигающую жидкость и прикурил сигарету. А все же прав Борисыч, ему сейчас не хватало Ольги, которая внезапно появилась в его жизни и так же внезапно ушла из нее. Бакаров выпил еще, потом еще, пока не «уговорил» всю бутылку, и, посмотрев на часы, удивился. Он просидел на кухне до двух часов. Резко встал и пошел к дивану. Все, ушла, значит, ушла. Ничего не было.
Но спал он в эту ночь плохо.
Вторник, 15 июля
Прошло полгода. Бакаров так и не позвонил Ольге, хотя хотел это сделать не раз. Постепенно жизнь вошла в обычное русло. Дом – работа, работа – дом.
Как-то в магазин позвонил Горбунов.
– Привет, Паша! – поприветствовал он товарища.
– Привет, Дим!
– Как у нас дела с торговлей?
– Нормально. Тебе же каждый день Марин отчет сбрасывает!
– На меня вышли крупные поставщики из Нижнего. Предлагают запчасти на «Газель» по весьма привлекательным ценам.
– Отлично, но я-то тут при чем?
– Да вот думаю в твоем магазине открыть отдел по «Газелям». Места у тебя хватает.
– Так ты уже решил завязаться с нижегородцами?
– Да. И ночью приехал их представитель с пакетом предложений. Но я в Москве, пришлось уехать насчет визы в Канаду, так что переговоры с нижегородским представителем придется провести тебе.
– У тебя же есть заместитель?
– Не смеши, Паш, Жора хорош, когда требуется выполнять обозначенные задачи. Самостоятельные решения он принимать не в состоянии. Если надо было завалить дело, то я послал бы его, а нам надо провести конструктивные переговоры, оценить предложение и принять решение по сотрудничеству на максимально выгодных условиях. Поэтому переговорами займешься ты. Тем более что тебе в дальнейшем и торговать тем, что будут поставлять из Нижнего. Так что прошу в 11.00 быть в отеле «Варшава». Представитель нижегородской фирмы «Ока» Сурин Анатолий Сергеевич остановился в номере триста шестнадцать. Там и проведешь переговоры. При необходимости покажешь наше хозяйство. Пообедай вместе с ним.
– Мне весь день работать с Суриным?
– До 17.00. В пять часов он должен уехать обратно. Очень тебя прошу, Паша, отработай задачу.
– Ладно. Будь спокоен, – согласился Бакаров.
– Вот и хорошо. Я вернусь завтра, тогда и встретимся.
– Договорились.
Владелец сети магазинов выключил телефон. То же самое сделал и Бакаров. Посмотрел на часы. 9.30. До отеля от окружной дороги полчаса езды, даже если в центре будут «пробки». Время еще есть.
– Фальшивая купюра, Павел Александрович, – зашла в кабинет Андреева. После того как Бакаров дал понять Виктории, что между ними ничего быть не может, она стала называть его официально по имени-отчеству.
– Тот, кто расплачивался, ушел?
– Да, ушел. Народу было много, деньги позже проверяла.
– Номинал купюры?
– Пятьсот рублей.
– Что за покупатель? Заезжий?
– В том-то и дело, что наш, местный, постоянно у нас запчасти берет. По-моему, он механик «Сельхозтехники». Это можно у старшего продавца уточнить. Вызывать полицию будем?
– Нет! Кому нужен этот шум? Наверняка купюра попала к покупателю случайно.
– И что с ней делать?
– Порви и выбрось.
– Но у меня будет недостача.
– Не будет. – Бакаров достал из кошелька пятьсот рублей, протянул Андреевой: – Вложи в кассу. И следующий раз, несмотря на количество покупателей, будь добра, проверяй деньги до того, как выбьешь чек.
– Слушаюсь, Павел Александрович.
– Ступай!
– Фи, какие мы важные!
Когда Андреева ушла, Бакаров вызвал заместителя. Тот находился у ближнего прилавка. Зашел в кабинет:
– Слушаю, Паша!
– Горбунов поручил мне кое с кем встретиться, поэтому в 10 часов я уеду. Сегодня уже вряд ли вернусь, так что остаешься за меня.
– Понял. Никаких проблем. А что Вика заходила?
– В кабак пригласила.
– Серьезно?
– Ты удивлен?
– Да, потому что мы с ней договорились вместе этот вечер у нее на хате провести. Получается, она провела меня?
– Я пошутил. Вика принесла фальшивые пятьсот рублей.
– Ну и шутки у тебя!
– Ты вечером кассу как следует проверь, чтобы была копейка в копейку с чеком.
– Само собой.
– Отчет в офис отправил?
– Сразу по открытии магазина.
– Молодец!
– Что-нибудь еще?
– Да нет, работай!
В 10.35 Бакаров подъехал к отелю «Варшава», припарковал машину в ближайшем тупиковом проулке, прошел к центральному входу. Времени до встречи с представителем нижегородской фирмы осталось более пятнадцати минут. Он отошел к урне, прикурил сигарету и неожиданно услышал сзади знакомый голос:
– Здравствуй, Паша!
Бакаров резко обернулся. Перед ним стояла Ольга.
– Привет, – машинально ответил он.
– Не ожидал встретить меня?
– Здесь нет! Хотя ты вроде говорила, что работаешь… в отеле, значит, в этом отеле?
– Да. А я почему-то думала, что ты позвонишь мне. Поэтому и номер оставила. Не позвонил.
– А зачем? Ты ушла, словно сбежала. Могла бы и дождаться.
– Не могла.
– Почему?
– Потому что… Но, впрочем, не важно. Ты здесь по работе?
– По работе, у меня в отеле назначена встреча.
– В отеле? Встреча? С Сорокой?
– С какой еще Сорокой? – удивился Бакаров.
– Девушку так одну зовут, у нее клиент на 11 часов. Уж не ты ли?
– Вот ты, значит, какого обо мне мнения? – покачал головой Павел. – Если я сказал, что в отеле у меня деловая встреча, значит, так оно и есть.
Из центральных дверей вышел плотного телосложения молодой парень:
– Лютик, пора ехать.
– Сейчас.
Парень спустился по лестнице, открыл стоявшую на площадке для персонала отеля машину.
– Лютик? – переспросил Бакаров. – Это он к тебе?
– Да! У каждой проститутки, как у собаки, есть своя кличка. У меня – Лютик. Не самая плохая кличка, Сорока – хуже.
– Ты не собака.
– А кто? Человек? Женщина? Но ведь ты сам так не думаешь. Для тебя я как была шлюха, так ею и осталась.
– Зачем ты так?
– Извини, меня клиент ждет!
– Ольга!
– Нет, Паша, прощай!
Ольга сбежала по лестнице, села в машину и уехала.
Бакаров в сердцах бросил недокуренную сигарету:
– Ну, и черт с тобой!
В холле отеля его никто не остановил, не поинтересовался, к кому он идет, и Павел свободно прошел на третий этаж. Постучал в дверь номера 316.
– Да! – ответил молодой мужской голос. – Входите, открыто.
Бакаров вошел в двухместный номер.
– Здравствуйте, как понимаю, вы – Бакаров Павел Александрович, – поднялся с кресла Сурин.
– Точно так, а вы – Анатолий Сергеевич Сурин.
– Да.
– Добрый день. Как обустроились?
– Прекрасно, у вас хорошие отели.
– В Нижнем тоже неплохие.
Они пожали друг другу руки и присели за стол.
– Ну, что, – спросил представитель нижегородской фирмы, – сразу берем быка за рога?
– А чего время тянуть.
Сурин достал из папки скрепленные листы.
– Это наш прайс. Ознакомьтесь, пожалуйста.
– Неплохо, ассортимент хороший, цены вполне приемлемые, – внимательно ознакомившись с бумагами, заметил Бакаров.
– При расчете наличкой – скидка десять процентов.
– Понятно. Думаю, мы будем сотрудничать.
– Вы уполномочены подписать договор?
– Давайте, Анатолий, поступим так, – ответил Павел, – вы оставляете договор и прайс, завтра приедет владелец нашей фирмы, посмотрит все и примет окончательное решение. Я буду рекомендовать начать партнерство. А подписанный договор мы вам вышлем либо по факсу, либо со снабженцем, который доставит нам первую партию запчастей, заявку на которую мы составим в ближайшее время.
– Вы деловой человек, Павел, давно в бизнесе?
– Достаточно, чтобы разбираться и в запчастях, и в ценах.
– Отлично.
– Шеф просил показать вам наши магазины.
– С удовольствием посмотрю.
– Потом пообедаем.
– С еще большим удовольствием.
– Тогда пойдемте?
– Одну минуту, только один звонок сделаю!
– Хорошо.
Сурин взял телефон, и Бакаров, чтобы не мешать ему, подошел к большому пластиковому окну, через которое хорошо просматривался центральный вход.
Представитель фирмы докладывал начальству о результатах коротких и плодотворных переговоров, а Павел смотрел на людей, проходивших мимо отеля. Неожиданно он вздрогнул. Из центральных дверей вышел… прапорщик Штеба! Сомнений быть не могло. Выйдя из отеля, Штеба посмотрел наверх, кому-то махнул рукой, и Бакаров отчетливо увидел его лицо.
– Штеба? Не может быть!
Он попытался открыть окно, но откинулась лишь верхняя часть.
– Семен! Штеба! – крикнул Павел.
Но прапорщик не услышал его. Он сел в подъехавший к выходу внедорожник и уехал в сторону площади Ленина.
– Черт! Этого просто не может быть!
– Что такое? – спросил Сурин. – Приятеля увидели?
– Да, приятеля, которого официально уже более пяти лет нет в живых.
– Не понял?!
– Вот и я не понял.
– Может, обознались?
– Это исключено. Ну, ладно, Анатолий, нам пора ехать.
Бакаров провел с Суриным весь день, но непрерывно думал о странном появлении у отеля погибшего в плену у «духов» Мадьяра прапорщика Штебы. В 17.00, проводив представителя фирмы, он от поста ДПС набрал номер генерал-майора Губаря, бывшего своего командира отряда, ныне начальника отдела специальных мероприятий антитеррористического Центра.
– Слушаю! – ответил Губарь.
– Здравия желаю, Борис Викторович.
– Бакаров? Здравствуй. Случилось что?
– Случилось.
– Так, через пятнадцать-двадцать минут сможешь перезвонить, у меня начинается планерка?
– Смогу. До связи!
– Давай!