Глава девятая
К 20.00 все бойцы объединенной разведгруппы были на ногах. За полчаса до этого по плато прошла песчаная буря «афганец», и Седов опасался, что она затянется, но нет, буря продолжалась не более пятнадцати минут, успев за это время накрыть корпуса автомобилей, одежду спецов плотным слоем пыли. Песок противно скрежетал на зубах. Увеличилась вероятность того, что ожидаемый вертолет из-за бури задержится, но в 19.50 на портативной радиостанции Седова пропищал сигнал вызова.
— Седой! — ответил командир отряда «Z» и до сего времени разведывательной группы.
— Я — Свод-4!
— Свод-4, слышу тебя хорошо.
— Мы на подходе, площадка готова?
— Все готово, даже сигнальные факелы.
— Обойдемся без них. Как обстановка в районе десантирования?
— Спокойная.
— Принял! Ожидайте.
— До встречи!
Седов подал команду, и спецназовцы группы вместе с афганскими бойцами разошлись на позиции круговой обороны, непосредственно у площадки остался только подполковник Седов.
Не успели бойцы группы занять позиции, как с северо-запада послышался рокот вертолета, и через несколько минут «Ми-8» плавно совершил посадку на обустроенной площадке. Борттехник открыл дверь, опустил трап, и на грунт сошли майор Коновалов, старшие лейтенанты Романов, Пахомов и Рыбов, лейтенант Кампос, прапорщики Лисенко, Вельяминов, Николаев и Лукарин. Всего девять человек.
Седов приветствовал каждого, пожал руки. К командиру отряда вышел и командир вертолета. Он представился:
— Майор Санин.
— Седой! — кратко ответил на представление командир отряда и спросил: — Ваша дальнейшая задача, майор?
— Доставить весь отряд и афганских бойцов к южной оконечности чидарской «зеленки».
Седов удивился:
— Не понял? По решению штаба мы должны добираться до Чидара на автомобилях.
— Видимо, решение в самый последний момент было изменено. Уточните это у вашего заместителя. Именно от него я получил полетное задание.
Седов повернулся к бойцам, что также разошлись приветствовать своих боевых товарищей:
— Пегас!
— Да! — ответил Коновалов, разговаривавший с Грачевым.
— Ко мне!
Коновалов подошел:
— Да, командир?!
— Кто принял решение перебросить отряд к Тарбаю по воздуху?
— Генерал.
— Почему мне об этом ничего не известно?
— Решение было принято за полчаса до вылета из Термеза. Скорей всего, Белоногов просто не успел тебя предупредить.
— А ты чего молчал?
— Так командир экипажа должен был об этом доложить.
— Черт-те что. Ладно. Я поговорю с генералом, а ты давай строй отряд и афганцев, через десять минут вылетаем, раз так решили наверху. Хакера ко мне!
— Есть, командир!
Отпустив заместителя, Седов вновь обратился к майору Санину, уже на «ты»:
— Как зовут тебя, майор?
— Виктор.
— Доложи, Витя, что ты должен делать после нашей высадки у «зеленки»?
— Ждать отряд.
— Вот как? Значит, тебе предписано не только бросить нас к объекту отработки, но и провести эвакуацию после выполнения задачи?
— Так точно!
— Но я не смогу выделить тебе людей для охраны машины.
— Понимаю, экипаж справится с этим своими силами.
— А может, найти более подходящее и безопасное место?
— Это как решите вы.
— Ладно, подумаем, определимся. Горючки-то хватит?
— До Чидара и обратно до Бавара хватит. В Баваре будем дозаправляться.
— Ясно! Свободен.
К Седову подошел капитан Лерой:
— По вашему приказанию прибыл.
— А ну-ка быстро мне связь с Белоноговым.
— Есть.
Лерой положил чемодан на каменный грунт, открыл его, недолго, минуты две, «колдовал» над аппаратурой и доложил:
— Генерал на связи.
Седов взял трубку:
— Добрый вечер, Дмитрий Сергеевич.
— Добрый, я только хотел сам вызывать тебя. Встретил своих?
— Так точно.
— Хочешь узнать, почему изменил способ переброски отряда к цели?
— Да.
— Учитывая изношенность автомобилей в Афганистане, а также потерю одного из внедорожников у каньона, в безобидной, надеюсь, ситуации я решил не рисковать и провести переброску отряда к Тарбаю на вертолете. Ему же ожидать подразделение и эвакуировать его после завершения операции вместе с заложниками.
— А что с людьми Ниврая и им самим делать?
— Ну, Валера, что за вопрос? Разве проблема совершить короткую промежуточную посадку у Ак-Табаза и высадить наших афганских друзей? Прямо к машинам, на которых они благополучно и спокойно доберутся до Кабула.
— Я понял! А как насчет Наимы?
— Ее позже придется вывозить из Афганистана. Но эту проблему решим, если девушка не изменит своего намерения. Еще вопросы?
— Пока нет, но уверен, они возникнут после проведения первой же разведки.
— Я постоянно на связи. Выходи на меня в любое время. О прибытии в «зеленку» и рассредоточении в лесном массиве, а также о ближайших планах исходя из реальной обстановки докладывай мне.
— Само собой.
— До связи, Седой. Удачи.
— Благодарю, до связи. — Седов бросил трубку Лерою: — Сворачивай аппаратуру.
Французский капитан покачал головой, но ничего не сказал. Упаковав чемодан, он поднялся на борт. А к Седову подошел Ниврай:
— Что происходит, командир? Похоже, решено перебросить нас к «зеленке» на вертолете?
— Да. Это решение командования.
— А машины?
— Их оставим здесь. Выполнив задачу, доставим тебя и твоих людей сюда. Вот только Наиму забрать не сможем.
— Я переправлю ее в Узбекистан, если там Грач встретит сестру.
— Встретит.
— Оружие, снаряжение?
— Все на борт. Пегас! — вызвал Седов заместителя.
— Да, командир, — ответил тот.
— В крытом пикапе оружие и снаряжение. Организуй доставку его на борт вертолета, после чего всему личному составу занять в нем места. И быстрее, Пегас, быстрее.
Перенос оружия, снаряжения, боеприпасов не занял и двух минут. Точно в определенное Седовым время «Ми-8» плавно оторвался от грунтовки, подняв облако пыли, и, набирая высоту и скорость, пошел на юго-восток.
В 20.50 с учетом времени, затраченного на облет района высадки с юга, «Ми-8» приземлился на песчаной равнине в шестидесяти метрах от Чидарского лесного массива. Бойцы отряда тут же покинули борт и заняли круговую оборону. Седов спросил Ниврая:
— Как считаешь, Асад, мы можем оставить здесь вертолет с охраной из членов экипажа?
Ниврай погладил бородку:
— До Чидара более десяти километров, из них пять по лесу. Сюда обычно местные жители не ходили. Хатим вряд ли будет разбрасываться людьми и высылать патрули. Ему и в Чидаре показываться не следует. В принципе, думаю, можно оставить вертолет здесь.
— Это единственное наше средство для эвакуации. Потеряем «вертушку», придется отходить к Ак-Табазу пешком. Есть ли где-нибудь южнее более безопасное место?
— Кто знает, Седой, где сейчас будет безопасней? Если духи накроют «вертушку» здесь, то так же они уничтожат ее в любом другом месте.
— Понятно!
Командир отряда обратился к вышедшему из «Ми-8» командиру экипажа:
— Значит так, Витя, останешься здесь, но смотри, если что, сразу поднимай машину и уходи к Бавару. Ну а потом подберешь отряд в указанном квадрате.
— Я все понял.
— Давай, до встречи.
— Удачи вам, Седой.
— Спасибо.
Валерий отдал приказ отряду построиться. После короткого инструктажа бойцы начали марш к Хайранскому ущелью. Вел отряд хорошо ориентирующийся в лесу Асад Ниврай. Отряду предстояло пройти тридцать два километра. А это в условиях леса, с привалами более десяти часов пути.
Подразделение Седова вышло к окраине восточного изгиба «зеленки» в 8.40 25 июля в среду. Командир отряда отдал команду на привал и подозвал к себе Коновалова, Лероя и Ниврая. Седов и вызванные бойцы устроились в кустах, откуда хорошо просматривалась западная долина и был сразу обнаружен сдвоенный пост моджахедов. Он представлял собой чашу из камня, сверху окаймленную рядом мешков с песком, между которыми чернели амбразуры. В одной из них виден пулемет ПК. По дальномеру Седов определил расстояние до временного поста — пятьсот сорок три метра.
— Так, — проговорил командир группы, — один пост мы срисовали с ходу. Сколько еще постов выставил Хатим? На противоположной вершине ущелья постов нет.
Ниврай объяснил:
— По северному склону ни подняться, ни спуститься.
— Почему? Да, обрывистый, местами скалистый склон, но есть и пологие участки.
— Грунт, — сказал Ниврай.
— Грунт? — посмотрел на него Седов.
— Да, стоит наступить на эти участки, и сразу грунт поползет вниз. В итоге человек просто слетит вниз вместе с тоннами песка и мелкого камня.
— Понятно, — кивнул Седов, — что ж, раз там нет поста, нам проще. Верхний пост отсюда можно снять только из автомата или винтовки «СВД», и то, когда духи высунут свои черепа. Но черепа-то они в любом случае высунут, высота чаши не более метра, огонь можно вести только с колена и через амбразуры. Всю смену, а сколько она длится, нам еще предстоит выяснить, сиднем не просидишь. Надо и местность осматривать. Однако бить духов надо бесшумно, а «винторез» до чаши не достанет. Кстати, Асад, — Седов повернулся к Нивраю, — как часовые поднимаются на этот пост?
— Думаю, по веревочной лестнице. С южной стороны обрыва.
— По веревочной лестнице, — повторил Седов, — нам она не нужна. А вот пост нужен. Ладно, решим, как снять духов с этого поста. Что у нас внизу справа, Асад?
— Непосредственно в ущелье и прямо по условной линии вниз — участок дороги, посредине ущелья и русла немного восточнее — кишлак.
— Сейчас его осматривать небезопасно, проведем ночную и утреннюю разведки. А до этого, Асад, помоги Пегасу выбрать место для временного лагеря, сутки нам здесь точно куковать, если не больше, но никаких искусственных укрытий, шалашей, окопов. Использовать канавы, валуны, густой кустарник.
Коновалов спросил:
— Где оборудуем командный пункт?
— Здесь, на этом самом месте. Хакер, как оно тебе?
— Да мне, командир, в лесу везде нормально, — ответил капитан Лерой.
— Тогда обустраивайся, разворачивай аппаратуру и следи за кишлаком. Что нам надо знать, ты в курсе.
— Так точно.
— Хорошо. Как разобьем лагерь и посмотрим на Тарбай через аппаратуру, мы с тобой, Асад, — Седов вновь взглянул на Ниврая, — проберемся к трещине, по которой ты в детстве спускался в ущелье. От того, проходима ли она сегодня, зависит многое. Надеюсь, ты ничего не имеешь против прогулки?
Ниврай улыбнулся:
— С хорошим человеком можно не два километра, а весь экватор пройти.
— Тоже верно. Пегас, Асад, за работу. Лагерь должен быть готов к 11.00. Затем всем обедать и отдыхать. В ночь — большая разведка, завтра штурм. Это предварительное решение, но если обстановка не изменится, оно станет окончательным.
С помощью Ниврая бойцы отряда приступили к оборудованию временного лагеря. Лерой доложил, что аппаратура настроена, объект виден в мельчайших подробностях.
Седов наклонился к монитору:
— Ну и что у нас в Тарбае?
— Кишлак прижат к северному склону, сохранившихся зданий четыре, из них два больших дома, два размерами поменьше, повсюду среди развалин черные овалы входов в подвалы, большая часть из которых завалена.
— Так, Хакер, давай по порядку. Где находятся заложники?
— А вы не видите красные точки?
— Поверни немного монитор. Так, теперь вижу. Четыре дома, условно обозначим их по порядку слева направо с запада на восток, тогда заложники в левой половине второго большого дома, выдвинутого к дороге. С ними трое охранников. В первом большом здании — семь человек, так?
— Так точно, — ответил Лерой.
— Продолжай.
— Значит, в первом доме семь человек, трое размещены отдельно, это могут быть Хатим, Шади и начальник охраны Белуни. Во втором — заложники и охрана из трех человек, в третьем доме — тоже семь человек, и в четвертом, что ближе к южном склону, — пять духов. Западный пост охранения находится около дороги на удалении в пятьдесят метров от границы развалин. Пост сдвоенный, идентичный верхнему. Восточный пост меньше, но тоже в виде чаши, там один человек. Все посты имеют пулеметы ПК.
— Это кстати, — проговорил Седов, — ПК нам не помешают. Еще что?
— Колодец, напротив второго дома за дорогой.
— Вода в нем есть?
— Да.
Командир отряда посчитал:
— Это получается: на базе Тарбай вместе с главарями банды без заложников двадцать семь человек. Бек докладывал, что за делегацией приезжали двадцать боевиков Абдаллы, и десять охранников у Хатима было своих. Значит, в кишлаке должны быть где-то тридцать два — тридцать три человека. А мы зафиксировали двадцать семь, где остальные?
— Ну если только в подвалах.
— Надо определить укрытия этих боевиков.
— Постараюсь.
— Давай.
Командир отряда вызвал агента СВР, и они направились к выходу из лесного массива.
Километр до трещины Седов с Нивраем прошли за двадцать минут. Шли осторожно, используя естественные укрытия. Выйдя на песчаный участок у самой вершины, Ниврай указал на дерево, ветви которого стелились по камням.
— Ты смотри, этому дереву более сорока лет, оно было молодым, когда мы лазали здесь, и сейчас не разрослось.
— Удивительно, как оно вообще растет здесь, — проговорил Седов, — откуда берет влагу и как корни пробились сквозь каменистый грунт.
— Таких деревьев здесь много, а влагу корни берут из каких-то подземных источников.
— Ладно, неважно, откуда дерево берет влагу. Почему ты указал на него?
— Так здесь и начинается трещина.
— Да? Незаметно.
— Посмотрел бы на склон со дна ущелья.
— Придется посмотреть.
— Ты собираешься спуститься вниз?
— А для чего, по-твоему, мы пришли сюда?
— Но я не взял веревки.
— Обойдемся. Вот только где начало трещины?
— Рядом с деревом.
Седов и Ниврай подошли к колючему растению. Командир отряда увидел небольшую расщелину в склоне. Вышел на вершину, и перед ним открылась трещина. Глубокая и широкая, местами поросшая кустарником.
— Ну и как спуск? — спросил Ниврай.
— Да с виду нормальный спуск.
— И почти не зарос.
— Но и тех кустов, что есть, хватит, чтобы в клочья порвать одежду. А главное — в зарослях можно установить кучу различных ловушек, от обычных растяжек до «лягушек» — мин, подпрыгивающих при нажатии на них. Духи, естественно, знают об этой трещине. И наверняка прикрыли ее.
— В таком случае без спецсредств спуститься нельзя.
Седов посмотрел на Ниврая:
— Нельзя, но надо.
— Ты сильно рискуешь, командир.
— Вся моя работа — один сплошной риск. Я бы перенес спуск на время ночной разведки, но у нас нет спецприбора «Пробой», способного обнаружить взрывные заграждения. Так что спускаться без страховки все равно придется и лучше это сделать сейчас днем, чем ночью. Ты оставайся здесь, а я пойду потихоньку вниз.
— Может быть, пойду я? — предложил Ниврай. — А то если подорвешься ты, то кто будет командовать отрядом? Я же — невелика потеря.
Седов усмехнулся:
— Сам-то подумал, что сказал? Во-первых, отрядом может командовать заместитель, как, впрочем, и любой офицер, кроме новобранцев, во-вторых, ты один знаешь данную местность, а значит, незаменим. Ну, а в-третьих, и в-главных, если кто-то из бойцов — я, ты, другой офицер — подорвется на мине в трещине, то операцию можно считать сорванной. Взрыв услышат в Тарбае, и Хатим, прекрасно понимая, что может означать взрыв, тут же уйдет на восток к Хардесту, и отряд окажется не в состоянии ему помешать, потому как Мирза обязательно прикроется заложниками. В итоге что? Провал, обнаружение отряда и хорошо, если беспрепятственная эвакуация. Так что давай, смотри тут в оба, я пошел.
Спуск в каких-то двести метров занял у Седова почти час. Особенно медленно, практически едва перемещаясь, Валерий проходил участок кустарников. Ниврай нервничал и молился. Успокоился лишь тогда, когда через один час двадцать минут Седов показался на верхнем, песчаном участке. Ухватившись за ветви дерева, он поднялся на вершину. Присел на валун, взглянул на Ниврая:
— Спуск нормальный, сюрпризов нет.
— Странно.
— Видимо, Хатим считает себя здесь в полной безопасности. Да и причин считать так у него хоть отбавляй. Кишлак брошен, посторонних лиц нет. Рядом кишлаки, местные жители которых не ходят в ущелье, подход от Чидара прикрыт сдвоенным постом. Внизу такие же стационарные посты, северный склон непроходим, а с южной вершины видны подходы и от Гардабада, трещина в километре от базы, а главное — до Хардеста рукой подать, а там и до Пакистана. У Хатима около тридцати бойцов, если считать поддержку, что он вызвал к Ак-Табазу. Она не должна уйти, оставив Мирзу и заложников с охраной в десять человек. Но это проверим позже. Сейчас мы узнали, что одна штурмовая группа сможет выйти на рубеж штурма базы с востока. Еще одна будет иметь возможность сверху обстреливать кишлак при условии, что удастся тихо снять часовых, а для этого спецов у нас хватает. Вопрос: как подвести третью штурмовую подгруппу непосредственно по ущелью с запада? Вот тогда мы взяли бы банду Хатима в клещи, внезапным ударом уничтожили бы ее и освободили заложников.
Ниврай задумался. Затем, гладя бородку, проговорил:
— Раньше были тропы, но они очень близки к Тарбаю. Остается проход через ущелье от Хайрана до Чидара.
— Что за проход?
— Небольшое ущелье, что пересекает Хайранское, по серпантинам которого проходит дорога между названными населенными пунктами. По ней должны были следовать и мы, перемещаясь на автомобилях. Другого подъезда к Чидару нет, южнее кишлак закрыт еще более глубоким ущельем и перевалом.
— И сколько километров от Тарбая до прохода?
— Километров десять.
Седов проговорил:
— Километров десять, плюс тридцать два километра по «зеленке» до места десантирования и километров пятнадцать по лесному массиву в отход Чидара.
— Это если идти по «зеленке». То тогда плюс еще семь километров открытой местности до начала прохода со стороны Чидара. Итого сколько получается? Сорок два плюс пятнадцать, плюс семь, почти шестьдесят пять километров. С привалами более полутора суток уйдет.
— Много! Но ты говоришь, если идти по «зеленке», а что, есть какой-то другой путь?
— По вершине, обойдя пост по балке, что лежит в трех километрах от Чидара.
— А ну-ка покажи на карте эту балку.
Ниврай достал крупную военную карту района.
— Вот она.
— Так, — оживился Седов, — хорошая балочка, ничего не скажешь. И по ней десять километров до прохода?
— Да.
— Это примерно два с половиной часа пути с остановками, плюс подход к базе часа полтора. Берем три часа. Совсем другой расклад. Вот видишь, Асад, а говорил — ты потеря никакая.
— А если бы не было балки? — спросил Ниврай. — Что бы стал делать?
— В этом случае отряд атаковал бы базу с двух направлений, с востока и южного склона. Но что сейчас об этом говорить, если есть возможность обойти противника с запада. Ты вообще-то бывал в этой балке?
— Конечно, где мальчишки в такой глуши не лазают? Везде, где только возможно.
— Вот ты и поведешь вторую штурмовую подгруппу. С ней и будешь действовать по базе.
— Слушаюсь!
— Отлично. Возвращаемся в «зеленку», посмотрим, что увидел Хакер, и определимся с планом ночной разведки, а также с составом и переброской второй штурмовой группы.
Придя на командный пункт, Седов сразу же спросил:
— Обнаружены недостающие духи?
— Так точно, — доложил Лерой.
— И где они прячутся?
— В подвале, что находится между западным постом и первым домом.
— Как обнаружил их?
— А они сами выходили из укрытия, Хатим проводил построение и короткий инструктаж, вот все духи и повылазили из своих нор, за исключением трех человек непосредственной охраны заложников и часовых на постах. Всего в банде Хатима тридцать два человека. Вооружение — автоматы, американские винтовки, на постах пулеметы.
— О чем инструктировал своих боевиков Хатим, прослушал?
— Так точно. Но инструктаж носил общий характер. Что можно, что нельзя, как нести службу, время отдыха и так далее. Единственное, что представляет для нас интерес, это то, что Хатим сказал: находиться отряду на базе недолго. Но сколько, не уточнил.
— Ясно. Часовые не менялись?
— Нет. Думаю, их выставляют на четыре часа, а возможно, и на восемь. На постах нести службу гораздо легче.
— Теперь ты должен определить время смены часовых.
— Понял.
— И, естественно, записывать все, о чем будут говорить Хатим и Шади.
— Выборочно запись сделать не удастся.
— Тогда пиши все, а потом разберемся.
— Понял.
— Работай.
Выйдя с командного пункта, командир отряда объявил подразделению и афганцам сбор на поляне. Когда все собрались, Седов довел до личного состава общую обстановку, результаты осмотра трещины, данные Ниврая. Затем объявил:
— Хакер определил количество духов, места их размещения в кишлаке, установил порядок охранения, у него есть схема базы Хатима. Но электроника хорошо, а живая разведка есть живая разведка. Мы должны осмотреть кишлак, подходы к нему, после чего я приму решение. Но штурмовые группы уже можно сформировать. Что и делаем. Всего в освобождении заложников и уничтожении банды Хатима будут участвовать три группы: две в ущелье, одна — от позиции верхнего поста. Первая штурмовая группа, в которую войдут Варан, Пахом, Вел, Ганс и Лука под командованием Бека, будет действовать с западного направления по ущелью. Второй штурмовой группе в составе Грача, Власа, Рыбы и Ската под командованием Пегаса предстоит атаковать базу Хатима с востока. Так же по ущелью. В третью группу войдут Хакер, Кот. Лис и Бурят под моим командованием. Задачи групп будут определены непосредственно после ночной разведки. В ночь проводим большую разведку. Я и Пегас проходим до трещины и проводим осмотр кишлака с востока. Бек и Ниврай проходят по балке до серпантина спуска в ущелье с южного плато, далее перемещаясь на запад по вершине, но не ближе пятисот метров до поста, осматривают кишлак с запада. Коту и Лису определиться, как выйти на рубеж снятия верхнего поста из бесшумной винтовки «винторез». Хакер покажет пути подхода к духам. Остальным находиться в лагере, в готовности действовать по приказу командиров штурмовых групп. Так как Нивраю и Пегасу предстоит преодолеть почти тридцать километров, им начало разведки в 22.30. Другим разведгруппам с 0 часов. Окончание разведки в 6.00. В это время все подгруппы должны вернуться в лагерь. В 6.30 проводим общее совещание. Ориентировочное время штурма завтра в 18.00. Вопросы?
Вопросов ни у кого не было.
Седов отдал распоряжение:
— Пегасу выставить охранение со стороны Чидара и восточного плато, составить график несения службы на постах. Остальному личному составу отдыхать. Все свободны. Обед и ужин по распорядку.
Бойцы разошлись по участку леса, обозначенного как временный лагерь, Седов вернулся на командный пункт:
— Ну, что скажешь, Хакер?
— Пока вы проводили сбор, из дома выходил Хатим, вызывал Наджиба.
— Да? Интересно, о чем они говорили?
— Хатим приказал изменить режим несения службы на постах.
— Вот как? Почему?
— Этого он не объяснил. Просто приказал перевести караул на трехсменный режим. Посты менять в 18.00, 2.00 и 10.00.
— Странное решение. Почему его принял Хатим?
— Он мог его принять либо потому, что бойцы ранее менялись чаще и не успевали как следует отдохнуть, либо, наоборот, реже, скажем, несли службу в режиме день-ночь по двенадцать часов, что снижало бдительность духов.
— Ясно. Значит, уже можно переносить предварительное время штурма либо на 17.00, либо на 19.00. Но посмотрим. И вот что еще, Хакер, посмотри, насколько сможешь, район до Хардеста, а получится, до Гардабада.
— Посмотрю. Если что, подключу программу Жана.
— Нам надо знать, не держит ли Джемал ад Дин где-нибудь у Хардеста или на границе, или вообще поблизости от Тарбая резервные силы?
— Я понял, командир, сделаю.
— И иногда, примерно часа через два, просматривай дальние подступы к базе Хатима.
— Есть.
— Как устанешь, вызывай Грача, он сменит тебя.
— Понял.
— Давай, Хакер, от тебя зависит очень многое, кстати, ты смотрел стоянку вертолета?
— Конечно. И связывался с командиром экипажа. У них все спокойно.
— На всякий случай посмотри еще, есть ли в ущелье западнее Тарбая участок на дне, где бы мог приземлиться «Ми-8».
— Вы просчитываете вариант экстренной эвакуации отряда?
— Я, Хакер, обязан просчитать все, и вариант экстренного отхода в том числе.
— Я постараюсь найти подходящую площадку. Нам надо только с западной стороны?
— Посмотри и на восточной. Но лучше, если ты найдешь площадку недалеко от Тарбая на западе. Для нас наиболее опасно восточное направление. Если Джемал и держит резервы, то там.
— Он может выдвинуть силы и от Джелалабада.
— Может, только они не успеют помочь Хатиму, а вот если духи пойдут от Хардеста, то могут и успеть. А нам это надо?
— Никак нет!
— Вот и я так думаю. Работай, Хакер!
— А как насчет связи с Москвой?
Седов вздохнул:
— Давай Москву. Хотел доложить сразу после разведки, да Белоногов все одно вызовет раньше. Вызывай генерала!
— Минуту!
Представитель России в «Совете Шести» ответил незамедлительно:
— Слушаю тебя, Седой!
— Отряд у Тарбая. Хакер провел осмотр ущелья, в ночь проводим разведку. После чего представлю на утверждение план действий. Но уже на данный момент решил провести штурм с трех направлений. По ущелью с запада и востока при огневой поддержке с вершины южного склона.
— Мне докладывали о труднодоступности Хайранского ущелья, практически отсутствии пригодных для спуска в районе Тарбая мест. Как и где думаешь спустить вниз штурмовые группы?
— Об этом доложу после разведки, но места для спуска есть, правда, одно, западное, далековато от лагеря размещения отряда, но это не повлияет на рассредоточение штурмовых групп в ущелье.
— Хорошо. Учти, что затягивать со штурмом нельзя. Заложников могут в любое время перевезти либо ближе к Хардесту, либо вообще в Пакистан.
— Штурм проведем завтра вечером. А до этого, думаю, Хатим не уйдет с базы. Кстати, он не выставлял через кого-либо требований?
— Пока нет. Но ждать долго не придется. Сейчас Хатим должен обработать генерала Окулина, получить координаты наших секретных складов, возможно втайне от Джемала ад Дина.
— Это ему вряд ли удастся, я имею в виду утаить от Джемала информацию по складам. На базе Абдалла Муштак, он наверняка полностью контролирует Хатима.
— Ну значит, обработка Окулина будет проводиться открыто.
— Один вопрос, Дмитрий Сергеевич?
— Да, конечно.
— Если генерал Окулин сдаст расположения настоящих складов духам, то не окажется ли вся наша операция «Лабиринт» бесполезной в плане недопущения вооруженных формирований Талибана в северных провинциях?
— Ничего талибы не получат. Об этом не беспокойся. А вот со штурмом поторопиться надо и потому, что Окулину реально угрожают пытки.
— У него есть возможность маневра при опросах.
— Да. Генерал может слить Хатиму информацию по трем имитационным складам. Тем самым Окулин в состоянии выиграть время, но повторюсь, не более недели.
— Понятно. Значит, вопрос по Окулину не актуален. Мы разгромим базу в Тарбае уже завтра.
— Будем надеяться, что так и произойдет.
— А что по Джемалу ад Дину?
— Им займутся ребята из спецназа ФСБ. Так что тебе задача по Джемалу, если, конечно, он завтра вдруг не подъедет к Хатиму, снимается.
— Понял. Вопросов больше нет.
— Когда планируешь завершить разведку?
— В 6.00. После чего доложу вам план операции. А после утверждения на 6.30 назначаю совещание всего личного состава отряда и афганских друзей, на котором всем будет определена конкретная задача.
— Хорошо. Жду план действий! До связи, Седой!
— До связи, Дмитрий Сергеевич!
Седов передал трубку спутниковой радиостанции Лерою:
— Так, а сейчас отдыхать. Насчет Грача не забудь, не надо напрягать себя, Хакер. Устанешь — вызывай смену.
— Да, командир.
В 22.30 в большую балку ушли капитан Озбек и Асад Ниврай. Ушли и словно растворились во тьме.
В 0 часов, как и было запланировано, на разведку вышли подполковник Седов, майор Коновалов, прапорщики Котенко и Лисенко.
Командир отряда провел своего заместителя до трещины:
— Вот он, Юра, спуск, — указал на расщелину у дерева Седов, — я спускался вниз. Пройти можно без проблем, минных ловушек здесь нет.
— Понял.
— Теперь пройдем до выхода «зеленки» к ущелью.
Спустя двадцать минут офицеры залегли в кустах на самой вершине южного склона.
Седов проговорил:
— Информация Хакера полностью подтвердилась, над нами восточный пост духов. В нем, как и днем, один человек с пулеметом. В пятидесяти метрах на запад два здания, одно напротив другого, разделенные дорогой. В них двенадцать боевиков. Это, по наблюдению Хакера, караул. Именно отсюда в 18.00 выходила смена часовых. В эти же дома вернулись и караульные. Твоя главная задача — бесшумная ликвидация поста.
Коновалов сказал:
— Если русло не заминировано, то подойти к посту и снять часового не составит труда. Если заминировано, то придется бить его с дальней дистанции от изгиба.
— Это нежелательно.
— Да, понимаю, но как по-другому подобраться к посту, чтобы отработать часового из «винтореза»?
— А ты посмотри на северный склон. У подножия — полоса кустарника.
— Кусты внизу, несколько валунов, остальное канавы. Если работать ночью, то можно было бы сблизиться с постом, идя вдоль кустов, укрываясь в канавах и за валунами, но в светлое время суток? Проблематично.
— И с вершины из «винтореза» часового восточного поста не достать. Но с вершины можно «вести» ликвидатора. Часовые, особенно час как заступившие на пост, да еще в вечернее время, когда духи начнут готовиться к ужину, не будут постоянно пялиться на участок ущелья. Смотри, даже сейчас наш то выглядывает наружу, то садится внутрь чаши. И даже позволяет себе курить. Наше преимущество в том, что Хатим не ожидает нападения. Да и время, а начнем мы в районе 19 часов…
Коновалов прервал Седова:
— Погоди, ты говорил, что ориентировочное время штурма — 18.00.
— Пришлось внести коррективы, — ответил Валерий, — в 18.00 у часовых смена. Так что начнем работу в семь часов, а возможно, и позже. Это будет зависеть от того, когда на рубеж штурма выйдут группа Бека и моя группа. Ну, Кот и Лис, уверен, найдут способ, как подобраться к верхнему посту и снять духов, а вот с группой Бека до конца ничего не будет ясно. Впрочем, западный пост мы можем снимать и по-шумному, если удастся тихо ликвидировать остальные два поста.
— В общем, планируй не планируй, а действовать придется по обстановке.
— Как обычно. Главную задачу предстоит решить твоей группе. Сверху мы поможем тебе уничтожить из гранатометов третий и четвертый дома. А вот второй придется брать прямой атакой. Внезапно и быстро. С заложниками трое боевиков, и если твоя атака захлебнется или даже задержится на несколько секунд, то духи просто расстреляют делегатов.
Коновалов предложил:
— А если из РПГ вонзить выстрел и в правую половину второго дома?
— Я думал об этом. Рискованно, конечно, мы не знаем, в каком состоянии строение, которому не один десяток лет. Не вызовет ли подрыв правой стороны обрушение всей крыши? Но стрелять придется при условии, если твоя группа не сможет быстро прорваться к дому.
— А если пойти другим путем?
— Каким?
— Сняв пост, не взрывать крайние дома, а продолжить продвижение ко второму дому. И уже убрав охрану, заменив оборону и укрыв заложников, начать общий штурм.
Седов протер лоб:
— Что ж, предложение дельное. Но в этом случае штурм придется переносить на ночное время. Вечером незаметно к дому, где содержатся заложники, не подойти.
— Ну ночью так ночью.
— А эвакуация? Хотя… наша «вертушка» может лететь и в темное время суток. Но пока ничего решать не будем, мне надо все хорошенько обдумать. Держали бы духи делегатов в одном из крайних домов, и проблем бы с их освобождением не возникло. Но Хатим опытный бандит, знает, где прятать заложников.
— Как бы он сам не прорвался к дому с заложниками.
— Ну уж нет. Такой возможности мы ему не предоставим. Отработав здания на восточной окраине, гранатометчики тут же переведут огонь на дом Хатима и соседний с ним подвал. Опасность для заложников в непосредственной охране. Но сказал, буду думать, значит, буду думать. И ты напрягись, может, что дельное и подскажешь.
— Я и сейчас готов подсказать, — заявил Коновалов.
— Перенос штурма на ночь?
— Да!
— Учту твои пожелания. Ну вроде здесь все?
— Вроде все. Если считать, что необходимо проследить за сменой постов с 2.00.
— Вот ты и проследи. А я возвращаюсь в лагерь. После смены подходи.
— Понял.
— И думай, Юра, думай. Мы не имеем права допустить гибель высокопоставленных заложников. И не потому, что только за одного Соловьева нам всем головы поснимают. А потому, что тогда талибы сохранят возможность шантажа руководства страны. А Окулин, так того вообще ждет страшная смерть. Впрочем, духам для достижения своих целей достаточно одного советника президента.
— Ну, такого подарка духи не получат. В крайнем случае, уверен, нам прикажут валить всех. И чужих, и своих. Лишь бы снять проблему.
Седов посмотрел на Коновалова:
— Уверен, говоришь?
— А ты нет? Или думаешь, нам разрешат выпустить отсюда духов с делегатами?
— Ты прав, но черт возьми, мы не должны допустить, чтобы настал этот крайний случай.
— Согласен, однако в бою может произойти все что угодно.
— Об этом мог бы и не говорить. Давай, смотри за кишлаком, я на командный пункт.
В лагере Седой застал за аппаратурой капитана Грачева:
— Ты давно, Грач, сменил Хакера?
Капитан посмотрел на часы:
— Пятнадцать минут назад. Хакер попросил хотя бы четыре часа отдыха.
— Пусть отдохнет как следует, а ты наблюдай за базой Хатима.
— Что и делаю. Только наблюдать-то не за кем, кроме часовых. Да, Хакер просил передать, что он осмотрел дальние подходы к Тарбаю.
— И что дал осмотр?
— В районах до Хардеста, Хайрана, Гардабада и Чидара, а также за «зеленкой» на удалении в пятьдесят километров каких-либо формирований духов не обнаружено. И еще площадку для вертолета он нашел.
— Где?
Грачев пожал плечами:
— Этого наш француз не сказал.
— Понял. Это хорошо. Никто из разведки на связь не выходил?
— Нет!
— Кот с Лисом не вернулись?
— Тоже пока нет.
— Ясно, я с картой поработаю. А ты следи за обстановкой.
— А я что делаю?
— Болтаешь.
Грачев чуть не задохнулся от такой несправедливости, но Седов успокоил капитана:
— Не напрягайся, Грач, шучу я.
— Нашел тоже время.
Седов прилег на спальный мешок, включил фонарик, направив свет на карту, на которой была нанесена схема базы Хатима. Командиру отряда было о чем подумать. Ведь только на нем лежала ответственность за выполнение поставленной задачи. Прямая ответственность.
В 1.40 в лагерь вернулись прапорщики Котенко и Лисенко, прошли на командный пункт.
— Ну что? — спросил у них Седов.
— Можно подойти к посту где-то на двести метров, — ответил Котенко.
— По балке?
— Нет. В балке заросли местами стоят, как колючая стена. И потом, в тихую погоду присутствие в балке людей выдадут ветви кустарника. А пройти так, чтобы они не шевелились, невозможно. Колыхание ветвей может быть замечено с поста, и тогда из балки на позицию не выйти.
— Как же тогда можно подойти к посту?
— Придется «танцевать», командир. На участке от «зеленки» до поста довольно много рытвин, канав, ям и даже воронок, непонятно, откуда они здесь, но их немало. Вот, переходя из одного укрытия в другое, используя маскировочный костюм, подойти к посту до расстояния выстрела из «винтореза» вполне реально. Конечно, ночью это гораздо легче сделать, но можно и днем, правда, в светлое время подход займет больше времени. И поднимать цели днем сложнее.
— У духов есть приборы ночного видения?
— Нет, иначе они выпасли бы нас, — ответил Лисенко. — Пару раз один из часовых поднимался, смотрел на плато, а больше слушал. Прибора у него не было.
— Пулемет стоит на одной и той же позиции?
— Да и направлен в сторону Чидара.
— А поднимался один и тот же дух или разные?
— Один и тот же.
— Значит, можно предположить, что в начале службу несет один моджахед. Второй либо спит, либо просто лежит внутри чаши?
— Скорее всего, так.
Седов взглянул на Котенко:
— Ты один, Кот, сможешь снять часовых?
— Снять-то смогу, но их надо поднять!
— Понятно. Тогда на ликвидацию пойдете вдвоем. Лис поднимет духов, а ты, Кот, снимешь их.
— Но, командир, в светлое время двоим рискованно выходить на плато. Я смотрел, как ведут себя часовые днем. Они оба на месте и смотрят за подходами через амбразуры, лишь изредка приподнимаясь над бруствером чаши, осматривая местность через бинокль.
— Днем духи применяют бинокли?
— Ну, бинокль у них может быть и один, но применяют изредка. Днем и через амбразуры они неплохо видят ближайшие подходы к посту.
— Я вас услышал. Конкретную задачу поставлю на совещании, а сейчас до 6.00 отдыхать.
— Есть.
Разведчики ушли в лес, где уснули на разложенных спальных мешках.
Седов проговорил:
— И здесь удобнее работать ночью.
— Ты что-то сказал, командир? — спросил Грачев.
Валерий повернулся к капитану:
— Ты кого, Грач, слушаешь? Базу или меня?
— Да снял на секунду наушники дугу подрегулировать, тут вроде ты что-то говоришь. Вот я и спросил. Может, ко мне обращался.
— Ничего я не говорил, а ты наблюдай за базой духов. И поответственней, поответственней.
Капитан Озбек и Ниврай вернулись в лагерь в 5.40. Уставшие, но довольные, что было заметно по их лицам.
Седов распорядился:
— Докладывай, Бек, что узнали.
— Длинная балка вполне проходима, никаких «сюрпризов» нет. Пройти до входа в ущелье можно за два с половиной часа, если поднапрячься, то и за два. В ущелье темп снизится так, что на выход к рубежу штурма, — Озбек на карте показал условную линию, — группа затратит не более четырех часов. Мы вдвоем прошли быстрее, группа же потеряет какое-то время на переход в ущелье.
Седов удивился:
— Рубеж штурма находится в ста метрах от кишлака?
Озбек улыбнулся:
— Так точно.
— Но на карте как минимум километр до Тарбая открытое пространство.
— Так это по карте, — вступил в разговор Ниврай. — Я тоже думал, что где-то в километре и придется остановиться, а далее подводить к нему ликвидатора по руслу реки, но оказалось, что у самого кишлака обвалился утес, нагромождение камней создало этакий заслон метров в десять, что вполне позволит подойти вплотную к кишлаку.
— И там местность не заминирована?
— Нет! — ответил Озбек. — Проверил.
— Это получается, от завала до поста всего пятьдесят метров?
— Примерно так.
— Значит, твоя штурмовая группа может действовать и в светлое время суток, и в темное?
— Так точно. Мы даже можем попробовать захватить Хатима.
— Он тебе нужен?
— Мне нет, — улыбнулся турецкий капитан, — а вот для российской разведки наверняка пригодился бы.
— Вот разведка и брала бы его в Кабуле. Нечего с ним возиться. Наша задача — освобождение заложников и уничтожение базы Хатима. Ни Мирза, ни Джемал, который еще может в принципе появиться в Тарбае, ни их помощники. Шади и Муштак живыми нам не нужны.
— Ну не нужны, значит, будем валить.
— Бек, отдыхай, Асад, немного задержись.
Капитан Озбек расстелил спальный мешок неподалеку от командного пункта, прилег на него. Посмотрел на часы. До совещания еще полчаса.
Седов обратился к Нивраю:
— Скажи, Асад, из чего построены дома в Тарбае?
— Из камня, скрепленного глиной. Здесь этого добра хватает. Но стены тонкие, в два плоских камня, общей шириной примерно двадцать сантиметров. Двери из грубых досок, зато окна широкие.
— Перегородки в доме?
— Тоже каменные. Такие же, как и внешние стены.
— Крыша?
— Из деревянных жердей, которые уложены через десять-пятнадцать сантиметров, на них тростниковые циновки, дерн и несколько слоев глины. Обычно кладут три слоя. Крыши немного наклонены в одну сторону, наверху стен отверстия для выхода дыма. Они же — бойницы. Я имею в виду сохранившиеся здания. Остальные дома в кишлаке были саманные, глиняные. Они от времени и развалились. Как и дувалы между домов и общая стена, что окружала когда-то все селение. Отец еще помнит, когда стояла эта стена с небольшими башнями на углах.
— Почему одни строили дома из камня, другие из глины? И почему сторожевые башни не выложили из камня, раз его в ущелье хватает с избытком?
Ниврай пожал плечами:
— Не знаю, но в Чидаре и в Гардабаде до сих пор строят и из камня, это тот, кто побогаче, и из кирпича-сырца, который сами и делают из глины. А в Хардесте кочевые дурани зимой живут в шатрах.
— Понятно. А если ударить из РПГ в правую часть второго дома, заложники в левой пострадают?
— Вы хотите гранатометным выстрелом отсечь охрану от заложников?
— Да.
— Рискованно, крыша да и стены вряд ли устоят.
— Значит, придется отказаться от этой идеи. А то выстрелишь себе на голову, завалит всю делегацию к чертям собачьим, и тогда оправдывайся, как это ты сам прибил заложников. И ведь не докажешь, что хотел как лучше.
— Да, — кивнул Ниврай, — лучше отказаться от этой затеи.
— Спасибо за информацию, совещание через пятнадцать минут.
— Я все помню.
Как только Ниврай ушел, на командный пункт явился Лерой.
— Отдохнул? — спросил Седов.
— Да.
— Тогда меняй Грача, а ты, — Седов взглянул на связиста отряда, — объявляй всем сбор.
— Есть, сбор, командир.
Лерой сел за аппаратуру.
— Где ты нашел площадку для вертолета? — поинтересовался у него командир отряда.
— В трехстах метрах западнее объекта, там ущелье немного расширяется.
— А почему ты не увидел каменный завал в пятидесяти метрах от западного поста духов?
— Завал? — удивился Хакер. — Большой?
— Метров десять от склона.
— Подождите.
Лерой переключил картинку на указанный командиром отряда участок местности:
— Странно, спутник не видит завал.
— И как это объяснить?
— Скорее всего, аппаратура спутника сканирует землю под наклоном, то есть орбита спутника значительно южнее ущелья.
— Ладно. Все же живая разведка это не электронная. Она дает результаты без поправок на орбиты спутников. Значит, вертолетная площадка есть, и это очень хорошо.
Неожиданно на спутниковой станции Лероя раздался сигнал вызова.
— Москва, — сказал французский капитан.
Седов снял трубку:
— Слушаю!
— Белоногов. Как у тебя дела? Завершил разведку?
— Так точно, хотел доложить вам, но вы опередили, что-то произошло?
— На какое время ты планируешь проведение штурма?
— На сегодняшнюю ночь, время уточню при докладе о принятом решении.
— Понятно. Штурм ночью отменяю. Операцию придется проводить до 18.00 местного времени.
— Почему?
— Потому что, по данным внешней разведки, в Хардест прибыл отряд в пятьдесят талибов во главе с Джемалом ад Дином. В 20.00 он должен войти в Тарбай и в ночь перебросить заложников в лагерь к пакистанской границе. С Джемалом должны уйти и те моджахеды, что сейчас находятся в Тарбае. Хатим в том числе. Так что, Валера, главную задачу при проведении операции придется решать днем.
— Черт! — чертыхнулся Седов.
— Ты не готов атаковать базу Хатима днем?
— Да атаковать ее отряд готов и с трех направлений, проблема в том, что днем у нас не так много шансов вытащить делегатов живыми.
— Нельзя допустить их гибели.
— Это-то я прекрасно понимаю.
— Но… — сделал паузу генерал Белоногов, — …если не удастся спасти делегатов, то они не должны достаться духам живыми.
— Это ваше решение?
— Нет, точнее, не только мое.
— Ну что ж, тогда доклад о принятом решении переносится. Отрабатываю план действий днем.
— Ты все же, Валера, постарайся, чтобы заложники выжили!
— Само собой!
— Ну тогда до связи!
— До связи, — Седов бросил трубку Лерою и вновь выругался: — Твою мать!
— Что произошло, командир?
— Передай Пегасу об отмене общего совещания и вызови ко мне Бека!
— Есть отменить совещание и вызвать Бека.
Озбек прибыл тут же, благо находился рядом:
— Да, командир?
— Присядь, Бек. Вот схема с внесенными изменениями по результатам разведки. Ты доложил, что сможешь без проблем подвести группу к завалу и начать штурм с рубежа, удаленного от кишлака на сто метров?
— Так точно.
— Тогда смотри. Работать придется днем. Я планировал операцию на ночь, но обстановка резко изменилась. В 20.00 сюда должен подойти отряд Джемала ад Дина в пятьдесят человек.
— Неплохо.
— Слабая сторона дневного штурма — это решение главной задачи: спасение заложников. Пегас может действовать с удаления в пятьсот метров. Сам понимаешь, что для ликвидации восточного поста по-тихому ему придется выслать на двести метров вперед снайпера-ликвидатора. Тот сделает свое дело, но выдвижение всей группы может быть замечено из кишлака случайным духом, вышедшим из дома. И тогда он поднимет тревогу. Мы нанесем удар сверху, который уничтожит большую часть банды, но охрана заложников не пострадает потому, что по второму дому бить из гранатомета мы не можем.
— Ясно. Что требуется от меня?
— А от тебя, Бек, с учетом изменившейся обстановки, требуется прорыв от рубежа штурма до второго дома. Стремительный прорыв двух бойцов, которые должны будут уничтожить охрану делегации, пока те не поймут, что происходит.
Озбек задумался. Затем проговорил:
— Пост мы снимем тихо, пятьдесят метров до него отдельная подгруппа освобождения заложников пройдет тоже тихо. И остается где-то восемьдесят метров до второго дома. Секунд двадцать на прорыв. Даже при наличии духов на улице это вполне реально. Единственное, что тогда наши бойцы, ликвидирующие охрану, окажутся в невыгодных условиях.
— Как только ликвидаторы снимут охрану в доме, а это мы услышим, то отряд сразу же начнет штурм. И в первую очередь гранатометчики. С вершины по домам ударят РПГ, группы применят «Мухи». Духам, оставшимся в живых после такого массированного обстрела, станет не до заложников. Им придется обороняться, либо сдаваться, чтобы сохранить жизни.
— Тоже верно. Что ж, план вполне реальный.
Седов заметно оживился:
— Значит, назначай тех, кто пойдет на прорыв.
— Я сам пойду на освобождение заложников.
— Уверен?
— Да. А кого возьму с собой, это решу на месте.
— У нас все должно получиться, Бек!
— Если должно, то получится, — улыбнулся в ответ турецкий капитан.
— Хакер! — Седов обернулся к Лерою. — Передай всем, сбор через час, в 7.20, на поляне и вызови Белоногова.
— Есть, командир!
