Книга: Игра на минном поле
Назад: Глава третья
Дальше: Глава пятая

Глава четвертая

В 7.30 воскресенья, 15 июля, «Ту-134» антитеррористической службы, переданный на обеспечение деятельности отряда «Z», приняв на борт разведывательную группу подразделения подполковника Седова, оторвался от бетонки подмосковного военного аэродрома и взял курс на юго-восток. В полдень он приземлился на военном аэродроме близ Ашхабада. Группа перешла на борт вертолета «Ми-8», который начал полет к Термезу, а оттуда в заданный район Афганистана у населенного пункта Доши, минуя Мазари-Шариф и Айбак. В 14.35 уже местного времени «Ми-8» благополучно приземлился на поляне рядом с небольшой, но густой рощей, прикрывавшей место высадки разведгруппы от Доши. Подразделение Седова покинуло борт, и тот ушел к селению Бавар, где экипажу под охраной людей Адила Надира следовало ожидать группу или приказа на возвращение в Термез. Как только «вертушка» скрылась за горизонтом, командир отряда, в настоящий момент командир разведывательной группы, включил портативную Р.10 «Призрак» и запросил:
— Инженера вызывает Седой!
Ответ последовал мгновенно, и на русском почти без акцента языке:
— Седой! Я — Инженер! Оставайтесь на месте, выхожу к вам!
— Принял.
Седов отключил станцию и буквально через пару минут увидел вышедшего из рощи афганца в национальной одежде пуштунов. Он подошел к командиру отряда. Седов узнал Асада Ниврая, Ниврай узнал Седова. Но следовало еще обменяться паролем и отзывом. Валерий проговорил:
— Жарко здесь у вас.
Ниврай улыбнулся:
— Сейчас и в Москве жарко.
— Ну, тогда здравствуй, Асад, или ты предпочитаешь мусульманское приветствие?
— Ассолом аллейкум, господин Седой! Приветствую доблестных российских спецназовцев на многострадальной афганской земле.
Седов и Ниврай пожали друг другу руки.
— Как долетели? — спросил Ниврай.
— Нормально, раз живы и невредимы.
— Это хорошо. На южной окраине рощи у кустов стоят автобус и пикап. Мы можем выехать в Кабул без задержек. Или вам нужен сеанс связи с командованием?
— Пока нет! Веди к технике. Да, ты уверен, что мы доберемся до Кабула без проблем?
— Я надеюсь на это, — ответил Ниврай, — от случайностей не застрахован никто.
— Если встретим патруль натовцев?
— Этим плевать, кто куда едет, лишь бы их самих не тронули, а местная дорожная полиция не страшна, за сто долларов она пропустит хоть грузовик с оружием. Сейчас, когда будущее не определено, когда так называемые силы по поддержанию мира эвакуируются из Афганистана, каждый думает о том, что будет дальше. И прогнозы далеко не радужные. Талибы уже сейчас хозяйничают на юге, после вывода войск западной коалиции при поддержке больших сил из Пакистана они двинутся на север. Вот в этом не сомневается никто. Вам, наверное, доводили, что многие командиры соединений и частей национальной армии не теряют времени и вступают в переговоры с представителями Талибана?
— Доводили, — ответил Седов, — никто не желает подыхать непонятно за какую власть. Тем более власть, которая не станет ждать талибов, а покинет страну вслед за натовцами.
Ниврай кивнул:
— Это верно!
— Веди к машинам, Асад.
— Прошу, здесь недалеко.
Седов подал сигнал офицерам группы идти следом, сам же пошел вместе с агентом внешней разведки.
По пути Ниврай сказал:
— Мне передали, что одного из вас, возможно, предстоит доставить к российскому посольству. Вы же об этом молчите.
Командир отряда обернулся, позвал французского капитана Лероя. Тот, ускорив шаг, догнал Седова:
— Слушаю.
— Мы не решили, где удобнее всего остановиться тебе.
— Не понял, разве я и группа не одно целое?
— Одно, Хакер, но тебе предстоит работать практически в стационарном режиме, по крайней мере в ближайшее время. Поэтому относительно тебя рассматривались два варианта. Либо оставляем тебя в посольстве, что безопасней, либо ты следуешь на временную базу, где будет размещена группа.
Лерой, не думая, ответил:
— Я буду со всеми!
— Но это небезопасно.
— О чем вы говорите, командир? Да в посольстве, конечно, комфортно, удобно, уютно и так далее, но уверены ли вы, что в дипломатических миссиях нет человека, связанного с моджахедами? Я склонен думать, что «крота» в посольстве нет, а если он есть? Тогда вся моя работа не будет стоить и ломаного гроша. О ее результатах будете знать и вы, и талибы.
— Я понял тебя, Хакер!
Седов повернулся к Нивраю:
— В посольстве никого не оставляем, группа в полном составе разместится на временной базе.
— Хорошо, — ответил Ниврай.
Подразделение вышло на южную окраину «зеленки». Там стояли автобус и пикап. Первый был забит какими-то тюками.
— Что это? — спросил Седов, указывая на автобус.
— Вы имеете в виду баулы? Там тряпье разное, есть и мешки с мукой, и пара бидонов с хлопковым маслом. Везти вас в Кабул открыто было бы опрометчиво, а так безопасней. На дороге полно таких автобусов и грузовиков. Я имею в виду загруженных разным товаром.
— И нам придется устраиваться среди баулов, мешков и бидонов?
— Есть другой вариант, Седой, кузов пикапа. Шесть человек поместятся в нем, но тогда вряд ли мы доедем не только до Кабула, но и до Чарикара, а скорее всего, нас остановят у тоннеля перевала Саланг.
— Понятно.
Командир отряда отдал приказ бойцам группы занять места в автобусе. Впрочем, офицеры устроились неплохо. Седов прилег на большой мешок с тряпьем у передней части, за пассажирским сиденьем, которое занял Ниврай, до этого представивший своих людей, исполнявших роль водителей, Бакира Шахри и Юсуфа Луджини. Старый автобус «Тойота» выехал на грунтовую дорогу, за ним следовал пикап «Форд».
Шестьдесят километров проехали без проблем за один час двадцать минут. Когда въехали в тоннель, Лерой подполз к Седову:
— Командир, это и есть тот самый Саланг?
— Да, а что?
— Это здесь погибло много советских солдат?
— Здесь, Хакер, во время афганской войны произошли два случая массовой гибели советских военнослужащих. Тоннель имеет длину в два километра семьсот метров, а вместе с выходными галереями три тысячи шестьсот метров. Движение было односторонним, проезжая часть всего шесть метров. 23 февраля 1980 года в День Советской армии и Военно-морского флота в результате дорожно-транспортного происшествия советская колонна остановилась в тоннеле и, несмотря на то что в нем была установлена вентиляция, восемнадцать военнослужащих задохнулись выхлопными газами. Другой случай произошел 3 ноября 1982 года, более масштабный. При взрыве бензовоза вне тоннеля образовалась пробка, соответственно встали машины и внутри. Тогда погибло более пятидесяти шести советских военнослужащих и большое количество гражданских лиц — афганцев. Сообщалось о ста семидесяти шести погибших. Саланг — стратегический перевал в горах Гиндукуш, связывающий северную и центральную части страны. В годы гражданской войны между Северным альянсом и талибами Саланг стал естественной преградой, и в 1997 году тоннель был взорван, чтобы не допустить продвижения талибов на север. В 2002 году после объединения страны тоннель был вновь открыт. Кстати, строили этот перевал московские метростроевцы.
— Да-да, — проговорил Лерой, — это страшно — задохнуться в тоннеле, неужели никак нельзя было выйти на воздух?
— Ты забыл, какова длина тоннеля?
Лерой вздохнул:
— Конечно, две тысячи семьсот метров. Если оказаться в центре загазованного тоннеля, то до выходов не дойти. Жаль, ваши парни и местное население погибли от случайного стечения обстоятельств.
— Ты знаешь, Хакер, иногда обстоятельства решают все.
— Знаю!
— А теперь сядь на свое место, без тебя тесно.
В 16.25, миновав и дорогу, и улочки Кабула, автобус въехал на территорию двора большого участка дома Ниврая, участка, обнесенного трехметровым забором, через который были видны только крыши близлежащих домов да купол и минарет мечети.
Бойцы вышли из автобуса, отряхнулись. Седов осмотрелся:
— Неплохо живешь, Асад! Это целая усадьба.
Ниврай улыбнулся:
— Кто как работает, тот так и живет. Я хорошо зарабатываю на строительстве зданий в центре города. Для себя же выбрал южную окраину, здесь тихо и спокойно. Американцы почти не появлялись, да и местные правоохранительные органы заезжают не часто. Так что мой дом — хорошая база для небольшой группы. Пойдемте, я покажу вам свое, а теперь наше общее, пусть и временное жилище.
Ниврай провел Седова в свой дом, где Седой встретил женщину в национальной одежде, в платке, но, как ни странно, с открытым красивым приветливым лицом.
Ниврай сказал:
— Это моя сестра Наима.
— Очень приятно, Седой! Насколько мне известно, ваши женщины не должны показывать лица чужим мужчинам.
— Не должны, — усмехнулся Ниврай, — но только не Наима. Своевольная девушка, ей бы мужчиной родиться. Ну совершенно не слушает брата. А все почему? Потому что год прожила в России.
— И как попала сюда?
— Наш дальний родственник, еще во времена войны восьмидесятых годов будучи офицером правительственных войск, получил серьезное ранение и был эвакуирован в Москву. В военном госпитале он вылечился, да так и остался в России, женившись на русской медсестре. Прошли годы, жена родственника умерла, а сам он после ее смерти слег с тяжелой болезнью. Требовался уход, вот я отправил к нему Наиму. Там она узнала совсем другую жизнь и, возвратившись, стала проявлять своеволие, то это ей не так, то другое. Но я спокойно отношусь к подобным вещам. Моя семья сейчас в Узбекистане, в Джизаке, это областной центр между Ташкентом и Самаркандом. И жены, и дочери видят, как живут женщины в таком же исламском государстве. Их уже не заставишь носить паранджу, да и кому это надо? Нам пора становиться цивилизованной страной, а талибы желают вновь погрузить Афганистан в тьму жесткого порядка — вернуть в начало прошлого века. Поэтому я готов драться с ними до последней капли крови. За будущее своих детей, сестры.
— Понятно!
Пока Ниврай говорил, Наима ушла.
Ниврай указал на большую комнату:
— Это общая комната, слева кухня, впереди жилая комната, из нее вход в женскую половину, за той половиной тоже одна комната, справа вход в две смежные гостевые комнаты. В крайней правой вполне можно устроить рабочее место вашего специалиста по электронке. А в ближней что-то подобие казармы. В женской части живет Наима. На ней хозяйство, приготовление пищи. Вы разместитесь вместе с бойцами или займете отдельную жилую комнату, которая раньше служила спальней?
— Это ту, что со входом в женскую половину? Нет, Асад, я со всеми, в крайней правой комнате устроим временный командный пункт, где организуем место специалиста электронной разведки.
— Хоп! Как скажете.
Меблировка дома носила традиционный восточный характер. Пол в главной комнате был покрыт ковром поверх циновки, в других комнатах лежали паласы. Постельные принадлежности — кошмы, подушки, стеганые одеяла — аккуратной стопкой лежали в ближней гостевой комнате. В углах — сундук, телевизор, деревянный ларь на ножках. Предметы повседневного обихода находились в нишах стен, завешанных набойками. И только дальняя комната справа, что выбрали под командный пункт, была обставлена в европейском стиле. В стиле небольшого кабинета.
В женскую половину и на кухню Седов не заходил. Осмотрев жилище, он сказал:
— Неплохо. А главное — прохладно даже без кондиционеров, это из-за того, что стены сложены из кирпича-сырца?
Ниврай улыбнулся:
— Это оттого, что в доме все же установлена система кондиционирования воздуха, вы ее просто не заметили, кондиционеры вмонтированы в стены.
— А я-то думал, что это особенность материала. Ну да ладно, кондеры, значит, кондеры, прохладно, и хорошо. Я видел на крыше спутниковую антенну. Она в рабочем состоянии?
— Конечно, благодаря ей мы смотрим телевизор. Но ее можно использовать и в других целях, например, как антенну спутниковой станции.
— У нас немецкие станции со своими миниатюрными, но весьма мощными антеннами.
— Мое дело предложить.
— Так, значит, под бойцов отводится правая комната.
— Да, все необходимые принадлежности на шесть человек уже там. Один вопрос, Седой?
— Да?
— Для приема пищи вам поставить стол в комнату или обойдетесь скатертью на полу?
— Обойдемся скатертью. Твоей сестре тяжело будет готовить еду на шестерых мужчин, это не считая тебя.
— Справится, она работящая.
— Мы можем выделить ей в помощь одного человека. По крайней мере пока не приступим к активным действиям. Но тогда и кормить придется по сути одного электронщика.
— Это как решит Наима. Я ничего не имею против, она же может посчитать, что вы сомневаетесь в ее способностях.
— Ох уж эти женщины. Они везде одинаковы.
— Не спорю.
Седов прошел к двери, отдал команду бойцам, ожидавшим командира на топчане внутреннего двора:
— Все в дом. Не забывайте снимать обувь на входе.
Ниврай сказал:
— Это не обязательно, даже нежелательно. Заглянет кто-нибудь в калитку и увидит шесть пар армейских ботинок. Что он подумает?
— Ты же говорил, что здесь все тихо и спокойно.
— Да, но малышня тоже везде одинаковая и нередко сует свои носы туда, куда не следовало бы.
— О них я не подумал.
Седов изменил приказ:
— Разуваться в комнате.
Офицеры разведгруппы в течение часа обустраивались, Лерой установил аппаратуру в командном отсеке, Наима приготовила обед. Обедали все в большой комнате. После чего, разрешив подчиненным отдохнуть, Седов с Нивраем вышли во двор.
Командир группы спросил:
— Где у тебя находится арсенал?
— В подвале.
— Я хочу взглянуть на него.
— Пойдем.
Седов и Ниврай спустились в подвал по внешней лестнице.
Командир группы остался доволен осмотром. В ружейной комнате, оборудованной по всем армейским правилам, в пирамидах и стойках он увидел и автоматы «АК-74», и снайперские винтовки дальнего боя «СВД», и «винторезы», и пистолеты с глушителями, пояса с гранатами как наступательными, так и оборонительными, автоматический станковый гранатомет АГС.17 «Пламя», пулеметы ПК и РПК. Гранатометы «РПГ-7» с выстрелами, упакованными в брезентовые сумки, одноразовые гранатометы «Муха», большое количество боеприпасов.
— Отлично, — подвел он итог осмотру, — этого более чем достаточно для работы разведывательной группы в условиях вероятного столкновения с противником. Что у нас по технике?
Ниврай ответил:
— Бакир Шахри отгонит к своему дому автобус, затем подгонит на внутреннюю стоянку командирскую машину. Советский «УАЗ» в прекрасном техническом состоянии. У меня еще есть пикап и внедорожник «Ниссан». Другими словами, у вас будут две машины, пикап и внедорожник. Если этого недостаточно, то в резерве есть американский «Шевроле».
— Думаю, и «Форда», и «УАЗа» хватит.
Оставив хозяина дома на улице отдавать своим людям необходимые распоряжения, Седов прошел в комнату — командный пункт. Лерой заканчивал настройку аппаратуры.
— Мне нужна связь с Центром, Хакер!
— Это всегда пожалуйста. Спутниковая станция работает. И что интересно: практически отсутствуют помехи. Я делал контрольный выход на связь со штабом, и было такое ощущение, что говоришь с человеком, находящимся в соседней комнате.
— Давай Белоногова.
— Один момент, господин Седой.
Лерой набрал номер, передал трубку командиру группы.
Седов услышал голос куратора отряда:
— Да, Седой?!
— Докладываю, Дмитрий Сергеевич. Разведывательная группа благополучно прибыла в заданный район, находится на базе в Кабуле. «Вертушка» отправлена в Бавар и будет находиться там до особого распоряжения.
— Тебе нужен вертолет?
— Сейчас нет.
— Тогда мы отправим его в Термез.
— Согласен.
— Как база?
— Отлично. Хороший дом на большом, прикрытом участке в тихом и спокойном районе города. Оружия более чем достаточно, техника в наличии. Хакер развернул свою аппаратуру.
— Ты решил держать его при себе?
— Это он решил быть вместе со всеми. Я согласился.
— Хорошо. Сегодня акклиматизируйтесь, завтра встреча известных лиц. Она будет контролироваться нашими делегатами, но, думаю, тебе тоже не мешало бы узнать, о чем будут говорить Соловьев и Домбовский с Мирзой Хатимом. А главное, что последует за разговором.
— Я понял. Завтра с утра устанавливаем полный контроль над Хатимом. Где он будет принимать гостей? Как и было решено, у себя дома?
— Да, все необходимая информация по местонахождению этого дома сегодня же уйдет на компьютер Хакера.
— Хорошо.
— Вы там поаккуратней, Седой!
— Само собой, Дмитрий Сергеевич.
— До связи!
— До связи!
Седов передал трубку Лерою:
— Слышал разговор?
— Так точно. И слышал, и записывал.
— Проверь почту.
— Обязательно. Информация необходима в первую очередь мне, чтобы настроить аппаратуру для контроля за домом Хатима.
— Полный контроль над ним с 6 утра завтра.
— Могу включиться в работу и раньше, сегодня вечером.
— Смысл?
— А вдруг Хатим будет с кем-нибудь советоваться, как вести переговоры?
— Ты тоже допускаешь, что он может вести двойную игру?
— Почему тоже?
— Вот зануда, задам вопрос по-иному, ты думаешь, что Мирза Хатим может вести двойную игру?
Лерой улыбнулся:
— Я ничего не думаю по этому поводу, но раз на мне осуществление контроля над этим, возможно, вполне достойным человеком, то я должен просчитывать все варианты. Или не так, господин Седой?
— Так, Хакер! Подключайся к работе, когда посчитаешь нужным.
— Есть, командир.
— Ты выбрал себе место в комнате?
— А я и здесь неплохо устроюсь. Места хватит, и аппаратура всегда под рукой.
— Ладно. Здесь, значит, здесь.
Седов прошел через «казарменный» отсек в большую комнату. Увидел, как Грачев помогает сестре Ниврая убирать посуду со скатерти. При этом он что-то оживленно рассказывал девушке, а та, прекрасно владевшая русским языком, заразительно смеялась.
Командир группы окликнул подчиненного:
— Грач!
— Я, командир.
— Подойди-ка ко мне.
Грач подошел:
— Слушаю.
— Это я тебя слушаю. Ты чего кружишься вокруг девушки?
— Помогаю ей. Разве в этом есть что-то плохое?
— Ты мне невинные глазки-то не строй. Уж кто-кто, а я-то знаю тебя, Грач, как облупленного. Не приставай к девушке, близко к ней не подходи. Ниврай может неправильно понять твое стремление помочь ей.
— Да он только что заходил, и ничего, улыбнулся и вышел обратно во двор. Да и Наима совсем не против нашего общения.
— Ты понял, что я сказал?
— Так точно. Но ты, командир, не прав.
— Если бы я не знал тебя.
— И что теперь, бросить все и пойти в комнату спать? А девушка пусть за нами убирает?
— Ну раз начал помогать, то доводи дело до конца, но не дай бог тебе обидеть ее чем-нибудь.
— Как можно?
— Ладно, Ниврай, говоришь, во дворе?
— Из дома вышел, а во дворе или нет, не знаю, не смотрел.
— Разберемся.
Седов проследовал во двор. Хозяин дома сидел на топчане, в тени старой чинары. Командир группы присел рядом:
— Машины еще не подошли?
— Нет, они подойдут ближе к вечеру.
— Понятно.
— Вас что-то беспокоит?
Седов закурил:
— В Москве, когда обсуждался план действий разведгруппы, один из высокопоставленных чинов Службы внешней разведки обратил внимание на то, что талибы почему-то и едва ли не единственный раз в своей кровавой практике подавления воли населения казнили семью брата Мирзы Хатима без обычного ритуала, а тайно, ночью. Как думаешь, почему они поступили так?
Ниврай пожал плечами:
— Я думал об этом, но ответа не нашел. Талибам ничто не мешало повесить семью на воротах их собственного дома. Но они почему-то этого не сделали.
— Слушай, а была ли вообще казнь Джафара, его жены Заиды и их пятерых детей? Может быть, никто и не убивал их?
Ниврай посмотрел на Седова:
— Да вроде кто-то из местных видел, как к дому подъехала машина с мужчинами, а затем они вынесли семь плотных мешков и бросили их в кузов. А наутро соседи подняли шум. Кто-то зашел в дом Джафара и увидел залитые кровью комнаты, сами же жильцы исчезли. А потом приезжал сам Хатим, долго ходил по дому, а затем, не сказав никому ни слова, уехал. А вот его помощник Анвар Шади проговорился, что это талибы убили семью Джафара за то, что тот сотрудничал с неверными.
— Но трупы никто не видел?
— Нет! Только мешки и кровь.
— По словам Хатима, тела брата, жены и племянников талибы вывезли к каньону, куда и сбросили.
— Слышал и об этом.
— Но зачем талибам вывозить трупы, даже если они втихую завалили семью Джафара? Оставили бы их в доме.
— У меня нет ответа на этот вопрос.
— Я думаю, надо осмотреть каньон.
— Это невозможно, Седой, он очень глубокий, и там на дне много останков тех, кого казнили талибы. Однажды они привозили туда тела двадцати расстрелянных солдат правительственной армии. И к тому же шакалы давно сожрали трупы, оставив лишь черепа.
— А много ли детей сбрасывали в каньон эти уроды?
Ниврай вновь уже более внимательно посмотрел на Седова:
— О детях, кроме детей Джафара, я ничего не слышал.
— Вот. Значит, если спуститься на дно каньона, то среди множества черепов детские обнаружить можно. И именно пять черепов.
— Для чего это вам?
— Чтобы убедиться в убийстве семьи брата Хатима.
— Потребуются профессионалы альпинисты и специальные снаряжения, хотя…
— Что хотя? — спросил Седов.
— По древним легендам, в этом каньоне во время еще первой войны с англичанами прятались целые отряды пуштунов. Не могли же они, не имея современного снаряжения, спускаться в каньон и подниматься из него по воздуху? Для того чтобы преследовать нужные цели, им требовалось современное альпинистское снаряжение, которого, понятно, у пуштунов в то время быть не могло.
— Так! Интересно! Надо повнимательней присмотреться к этому каньону.
— Конечно, вы командир, но я не стал бы попусту тратить время. Если семья Джафара жива, то Хатим должен иметь с братом связь.
— Не спеши! Он может получать информацию о семье брата через посыльных людей. Либо при личной встрече с тем же Абдаллой Муштаком или с самим руководителем организации «Свет веры» Джемалом ад Дином. Нам необходимо убедиться, что семья Джафара действительно была казнена. Потому что если она жива, то, значит, Хатим лжет. Зачем ему лгать? Для того чтобы показать свое враждебное отношение к талибам, имеющее под собой веское основание, но которое он вынужден скрывать, дабы добиться поставленной цели — формирование на севере страны сил для противодействия талибам. Стать вторым Ахмадом Шах Масудом, а заодно и руководителем всех северных провинций. А в будущем, возможно, и всего Афганистана, освобожденного от талибов.
Ниврай отрицательно покачал головой:
— Хатим, бесспорно, обладает определенным авторитетом, влиянием на севере, среди командования некоторых частей правительственных войск, и все же он не тот человек, который мог бы управлять процессами стратегического характера.
— А это ему и не нужно. За него это сделают наши советники. Не исключено, что и командиры тех частей, которые могут быть введены в северные провинции. Хатим является символом. Ему, по сути, ничего не придется делать, если Россия согласится поддержать его. А вот чтобы получить поддержку и помощь, он будет из шкуры вон лезть. Чему мы вскоре и станем свидетелями. Хатиму главное договориться с Россией, остальное пойдет уже по накатанной дорожке. Но… это в том случае, если господин Хатим не ведет двойную игру, на самом деле являясь марионеткой в руках талибов. Значение каких-либо договоров и реализация их с подобным типом грозит России если не катастрофой, то губительными последствиями.
— Что в этой ситуации должен делать я? — спросил Ниврай.
Седов похлопал его по плечу:
— Дождись машины, подготовь нам местную одежду, в нынешнем виде мы за ворота твоей усадьбы носа казать не можем. А потом, как узнаем результаты первой встречи российской делегации с Хатимом, решим, что делать. И как делать.
— Я понял вас.
— Там, в доме, один мой офицер помогает твоей сестре убираться. После обеда. Это ничего?
Ниврай улыбнулся:
— Ничего! Если Наима не отшила его, то пусть помогает.
— Хорошо.
Седов прошел в комнату, где за пультом работал французский капитан Лерой.
— Как дела, Хакер? — спросил Седов.
— Получил информацию по месту встречи российской делегации и Мирзы Хатима.
— Где точно находится его дом?
— А место встречи, похоже, изменил Хатим.
— В смысле?
— Встреча завтра должна состояться в 11.00, как и было запланировано, но не на окраине Кабула, а в доме, стоящем в одном из проулков недалеко от мечети Масджиди-Шахи-до-Шамшира у подножия горы Асмаи и русла реки Кабул.
— А где сейчас обретается Хатим?
— Командир, вы требуете от меня невозможного. Я смогу зацепить его только на встрече. А до этого у меня нет ни малейшей возможности получить по нему информацию, как и по всем остальным жителям Кабула.
— Понятно. Ладно. Мы район Кайбака посмотреть можем?
— Что конкретно вас интересует? Сам кишлак?
— Каньон.
— Минуту. Вот он каньон. Овальной формы пропасть глубиной от двухсот восьмидесяти до трехсот двадцати метров, дно у каньона неровное.
— На дно каньона можно попасть только по обрывистым склонам?
— Нет! Из ущелья, что находится примерно в километре, через каньон по подземному руслу течет речушка. Выходит на поверхность в «зеленке» северо-западнее селения и образует озеро. Из озера…
— Погоди, — прервал капитана Седов, — подземное русло — значит пещера?
— Да, пещера, по которой течет эта речка, даже ручей.
— Значит, по этому руслу можно войти в каньон со стороны ущелья? И таким путем уйти обратно?
— Да, но идти придется по воде.
— Какова длина пещеры говоришь?
— Если точно, то девятьсот тридцать семь метров. Причем пещера или тоннель имеет отводы, некоторые из которых выходят на поверхность.
— И это означает, что недостатка кислорода в пещере нет?
— Так точно!
— Молодец, Хакер. Объявляю тебе благодарность.
— За что?
— За твой профессионализм. Но ладно, устанавливай контроль над домом Хатима, возможно, он появится там. А нет, то с утра, с 9 часов переключайся на новое место встречи. И спроси у Центра, кто изменил место встречи.
— Я думаю, вам лучше обсудить это лично с Белоноговым.
— Лишний раз выходить в эфир?
— Но он же полностью защищен.
— Запомни, Хакер, в этом мире нет ничего не защищенного, ничего и уж тем более никого. Работай.
Но связью все же пришлось воспользоваться.
Спустя полчаса Лерой сообщил Седову о вызове его на переговоры по спутниковой станции.
Валерий вошел в комнату, спросил:
— Белоногов?
Французский капитан утвердительно кивнул:
— Он.
Командир группы поднял трубку:
— Седой на связи!
— По встрече делегации и Хатима место встречи изменил последний. Объяснил он это просто. Его охрана зафиксировала слежку.
— Вычислили людей Надира?
— Да, поэтому Александров выводит и их из игры. Теперь работает группа Ниврая.
— Понял. У меня новость.
— Да? Что за новость?
— Помните, Александров информировал нас о том, что талибы убили семью брата Хатима и сделали это, отступив от своих обычных правил, что насторожило генерал-лейтенанта?
— Конечно, помню и что?
— По словам, вернее, слухам, распускаемым Хатимом, трупы его брата Джафара, жены Заиды и пятерых детей талибы вывезли из кишлака и сбросили в глубокий каньон у Кайбака, что в сорока километрах от Ак-Табаза.
— Да.
— Предлагаю убедиться в том, что Хатим не лгал.
— Но это же невозможно! Во-первых, насколько мне известно, каньон глубок и склоны его обрывисты, для спуска на дно требуется команда хорошо подготовленных альпинистов и масса всевозможного снаряжения, вплоть до стационарных лебедок. Во-вторых, от трупов, кроме черепов, уже ничего не осталось.
— Вот именно, что черепа-то должны сохраниться. В этот каньон сбрасывали и другие трупы. Талибы устроили в нем целый могильник, но сбрасывали трупы взрослых людей и только тела пятерых детей Джафара. Значит, на дне должны находиться черепа детей. Их отличить от взрослых самим на месте несложно.
— Погоди, черепа черепами, но мы не можем прислать в Афганистан команду альпинистов с оборудованием и снаряжением. Точнее, такие команды, конечно же, есть, например в МЧС, и с переправкой к каньону проблем не возникнет, но о нашем интересе к каньону тут же станет известно не только Хатиму, но и талибам. Где гарантия, что наших альпинистов не захватят или не уничтожат моджахеды Мехсуда?
— Дмитрий Сергеевич, разве я смог бы заводить разговор о проверке каньона, если бы она угрожала жизни наших людей?
— Что-то я плохо тебя понимаю.
— Объясню. Хакер, используя аппаратуру, внимательно осмотрел каньон и выяснил, что к нему от ближнего ущелья тянется пещера, внутри которой протекает ручей. Дальше он из каньона уходит на северо-запад и образует озеро в квадрате…. Пещера имеет несколько ответвлений, выходящих на поверхность. А по пещере, о которой мне рассказал Ниврай, этим каньоном как укрытием еще в годы англо-афганской войны пользовались целые отряды пуштунов. Что в принципе и заставило меня отдать приказ Хакеру исследовать этот каньон. Так что попасть на дно каньона можно без альпинистов и громоздкого снаряжения.
Белоногов, подумав, спросил:
— Ты хочешь найти останки детей и убедиться, что Хатим не лгал или при отсутствии останков уличить его во лжи?
— Так точно. Ведь именно от него мы знаем о трагической судьбе семьи Джафара. И именно это в какой-то мере объясняет его стремление возглавить силы сдерживания продвижения талибов на север. А если мы убедимся, что Хатим с самого начала лгал нам, то какие дела можно с ним иметь? Я полностью разделяю настороженность генерала Александрова. Ну, а если окажется, что Хатим не лгал, то хорошо. Значит, с ним можно вести переговоры, но что-то подсказывает мне: детских черепов мы на дне каньона не найдем.
— Так! Мне необходимо посоветоваться с генералом Александровым.
— Я на связи, Дмитрий Сергеевич.
Не прошло и получаса, как генерал Белоногов вновь вышел на связь:
— Седой!
— Я, Дмитрий Сергеевич.
— Александров поддержал твое предложение и готов привлечь к проверке каньона своих людей.
— Из числа агентов, работающих в Афганистане, или спецов из России?
— Спецов из России.
— Это слишком затратно и небезопасно.
— Ты хочешь привлечь к акции бойцов разведгруппы?
— Почему бы и нет? У них пока все равно работы нет. Да и надо-то отправить к каньону всего одного человека из группы и одного человека Ниврая. Пройти тоннель длиной в девятьсот тридцать семь метров с хорошей вентиляцией — это от силы час, если учесть, что идти придется по воде. Пару часов на осмотр дна и часа четыре-пять на отход. Всего на выполнение задания потребуется не более восьми часов, это учитывая время на подъезд к ущелью и подготовительные работы. Завтра же, когда Хатим будет разговаривать с нашими делегатами, можно обследовать каньон.
— Хорошо, — согласился Белоногов, — проведи осмотр каньона завтра одновременно со встречей Соловьева, Домбовского и Хатима. О результатах осмотра доложи мне. Но главное — обеспечь контроль над Хатимом после встречи.
Седов взглянул на Лероя, улыбнулся, ответил:
— Хакер в стойке, только и ждет команды фас, чтобы зацепиться за Хатима, а если Хакер за кого-то зацепится, то уже не отпустит.
— Знаю. У меня все. У тебя есть ко мне вопросы?
— Никак нет, Дмитрий Сергеевич.
— Тогда до связи, Седой!
— До связи! — Седов передал трубку Лерою: — Слышал, как я отзывался о твоих способностях?
— Так точно. Благодарю.
— Благодарности мало, Хакер, нужна работа.
— Я готов.
— А вот это очень хорошо. Сейчас ты можешь отдохнуть. Никто не знает, как будут развиваться события на следующий день, так что воспользуйся свободным временем и выспись как следует.
— С удовольствием.
— Я без надобности тебя тревожить не буду. Если на связь выйдет Москва, то я на базе. Найдешь.
— Понял, командир.
Седов вышел во двор. Бакир Шахри пригнал «УАЗ», и Ниврай осматривал внедорожник.
Командир группы подошел к афганцам:
— Ну и как техника? — Он похлопал по капоту «УАЗа»: — Наш старый друг, никогда не подводил.
— И на этот раз не подведет, — заверил Ниврай.
— Будем надеяться, Асад, отойдем на минуту?
Ниврай, приказав Шахри поставить «УАЗ» на площадку и прикрыть плотной маскировочной сетью, подошел к Седову:
— Слушаю вас!
— Тут такое дело, Асад. Мой электронщик осмотрел каньон. И убедился, что легенда об укрытии в каньоне отрядов пуштунов не вымысел. Пуштуны действительно имели возможность свободно входить в каньон и выходить из него, ставя англичан в тупик.
— Что вы имеете в виду?
— То, что из ближнего ущелья к каньону ведет пещера в виде тоннеля, внутри которого находится русло речушки, что проходит через каньон и уходит на северо-запад.
— Вы это серьезно?
— Нет, Асад, шучу. Сейчас самое что ни на есть время для шуток.
— И что вы решили?
— Решил проверить каньон.
— Что требуется от меня?
— Резервный автомобиль, по-моему, ты упоминал «Шевроле»?
— Да.
— И водитель.
— Есть и водитель, человек из резерва, единственный человек из резерва, оставшийся в Кабуле.
— Хватит и одного. Завтра в 6 утра твой резервный на «Шевроле» должен быть здесь. В район каньона он поедет с офицером группы. С кем именно, уточню перед выездом. А также определю задачу данной подгруппе. Надеюсь, твой человек из резерва знает местность?
— Знает. И где находится каньон, и как проехать к ущелью знает.
— Откуда, если не секрет?
— Какой может быть секрет, Седой? Фархад Редзай, тот самый резервный родом из Ак-Табаза, у него там родственники живут.
Седов внимательно посмотрел на Ниврая:
— Смотри, как все удачно складывается?! Как по заказу.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего. Кроме того, что я бы на твоем месте еще до прибытия разведгруппы использовал Редзая, дабы узнать все подробности убийства семьи брата Хатима.
— Считаете, я отнесся халатно к своей работе?
— Ну не совсем так…
— Седой! А вы не забыли, что моя группа до сего дня находилась в резерве и не имела права совершать какие-либо действия.
— Извини, Асад, об этом я не подумал.
— Ничего.
Ниврай улыбнулся:
— А вы оперативно работаете. Первый день на базе, а уже спланировали операцию!
— Это на гражданке актуальна поговорка «Тише едешь, дальше будешь», у нас же, наоборот, делай все максимально быстро, чтобы не опередил противник. Но максимально быстро не означает неоправданно торопясь. В общем, ты понял.
— Понял! Завтра Фархад в 6 утра будет здесь.
— Прекрасно. Ну, вроде пока все! Да, как насчет одежды?
— Она уже в доме.
— Можно и отдохнуть, а, Асад?
— Не можно, а нужно.
— Верные слова. Ужин у нас во сколько?
— В 8 часов. Можно раньше или позже.
— В 8 в самый раз. Я в комнату отдыха.
— Отдыхайте спокойно. Хотя в охране нет никакой необходимости, я все же выставлю ее. На всякий случай!
— Дело твое!
— Как отдохнете, можем сыграть в нарды.
— Почему бы и нет? Сыграем.
Ниврай улыбнулся:
— У вас не будет ни единого шанса выиграть.
Седов посмотрел на агента СВР:
— Посмотрим!
Седов прошел в комнату отдыха, где прилег на расстеленный спальный мешок и тут же уснул крепким без сновидений сном.
Вечер и ночь прошли спокойно. В понедельник 16 июля Седов поднялся в 5 утра, умылся, побрился, привел себя в порядок и прошел в командный пункт. Бойцы отряда тоже начали подниматься по одному, хотя подъема никто не объявлял. Лерой, свежевыбритый, пахнущий дорогой туалетной водой, сидел за аппаратурой.
— Привет, Хакер. Ты-то когда встал?
— Около 4, командир.
— С чего вдруг?
— Проснулся и все. Посмотрел на часы — 4 утра, рано, хотел еще поспать, сон пропал. Говорите, что делать, командир.
— Открой картинку района ущелья и каньона. Чтобы была видна пещера, соединяющая их.
— Момент, вот пожалуйста.
Седов выглянул в комнату отдыха:
— Грач!
Капитан Власов улыбнулся:
— Наш Грач уже на ветке рядом с Наимой сидит. Щебечет Грач о чем-то возвышенном. А проще говоря, вешает обычную лапшу, по-местному лагман, девушке.
— Вот тоже ловелас. А ну ко мне его быстро!
— Есть, — сказал Власов.
Вскоре в штабную комнату или на командный пункт явился капитан Грачев:
— Я, командир!
— Чего прилип к девушке? Хочешь, чтобы между нами и Нивраем возникли проблемы по твоей милости? То, что он улыбается, ничего не значит. Мы уйдем, а он как брат потом отыграется на Наиме. Или ты этого не понимаешь?
— Асад не сделает ничего плохого своей сестре.
— А ты у нас непревзойденный знаток восточных обычаев или традиций?
— Но Наима не такая, как все остальные афганские женщины.
— Я что-то не понял, Грач, уж не влюбился ли ты?
— А если и так, то что?
— В который раз?
— Это мое личное дело.
Седов подошел вплотную к Грачеву:
— Нет, Грач, вот сейчас на боевом выходе у тебя по определению не может быть личных дел. Ты здесь для того, чтобы решать боевые задачи, а не разводить шашни с местной девушкой. Тоже мне жених нашелся. Ты все понял?
— Я-то понял, но если Наима нравится мне, а я ей?
— Грач! Не зли меня.
— Я говорю, что есть.
— Не надо ничего говорить. А если действительно полюбил, такое бывает даже с такими, как ты, то после решения всех задач я предоставлю тебе возможность сделать предложение девушке и серьезно поговорить с ее братом. А пока никаких разговоров с ней. Ну, если разве короткие. Впрочем, сегодня, по крайней мере до вечера, тебе будет не до Наимы.
— Что ты имеешь в виду?
— Взгляни на монитор аппаратуры Хакера.
Грачев присел на стул рядом с Лероем:
— И что тут?
— Это каньон, куда, по словам Хатима, талибы сбросили трупы семьи его брата Джафара и где талибы устроили могильник, сбрасывая туда тела своих жертв после казней. Недалеко безымянное ущелье, а вот темная, кое-где извивающаяся линия — это пещера, соединяющая ущелье с углом каньона. В пещере русло небольшой речки.
— Это, конечно, интересно, но ты вызвал меня не для того, чтобы показать район каньона.
— Именно для того, чтобы показать и приказать: сегодня вместе с человеком Ниврая убыть в район ущелья, пройти по пещере, сразу предупреждаю: идти придется по воде, так что подготовь надлежащую обувь, и выйти в каньон. Задача в каньоне — поиск останков тел семьи Джафара.
Грачев не без удивления посмотрел на Седова:
— Ну, ладно ущелье, пещера, каньон, но как я смогу отличить скелеты семьи Джафара от других?
— Семья брата Хатима состояла из семи человек, это сам глава семейства — Джафар, брат Мирзы, его жена Заида и пятеро детей от двух до девяти лет. Скелеты ты в каньоне вряд ли обнаружишь, а вот черепа найдешь. А как различить, где, кто, то это ты должен уже понять.
— Ты имеешь в виду черепа детей, так?
— Конечно. Они же меньше по размерам, и, по данным агентов Службы внешней разведки, кроме тел детей Джафара, никаких детей больше талибы в каньон не сбрасывали. Следовательно, ты должен найти пять детских черепов. Задача ясна?
— Хреновая задача, командир!
Седов вздохнул:
— Согласен. Но что поделать, надо!
— А нам это действительно надо?
— Очень, Грач! Еще вопросы?
— Сапоги взять у Ниврая?
— Да, и инструмент, который может тебе понадобиться. В частности, лопата, лом для поднятия валунов или крупных камней, прожектор. И, естественно, автомат. Кто знает, не пасут ли вход в каньон от ущелья моджахеды Мехсуда или Джемала ад Дина. Это территория влияния руководителя организации «Свет веры».
— Значит, ее контролирует и Хатим?
— Значит, и он. Еще вопросы?
— Когда и с кем мне выезжать в район каньона?
Седов ответил:
— В 6.00 на «Шевроле» сюда прибудет помощник Ниврая Фархад Редзай. Переодевшись в одежду афганцев, ты поедешь к ущелью с ним.
— Ты сказал в одежде местных жителей?
— Да, за ней обратись к Нивраю, он подберет тебе и рубаху, и штаны, и безрукавку, сандалии, поможет с чалмой. Ты только помни, что обычно безрукавку афганцы носят распахнутой.
— Разберемся. Как насчет связи с тобой?
— Возьмешь спутниковую станцию «Вега» группы. По ней в случае необходимости и при обнаружении черепов детей связь со мной, через станцию Хакера. Без моей команды каньон не покидать. Это понятно?
— Ты специально продержишь меня в этой пропасти допоздна?
— Мне больше делать нечего. Еще вопросы?
— Кто в подгруппе старший? Я или афганец Ниврая?
— Конечно, ты!
— А этот Фархад по-русски базарит?
— Базарит.
— Ну, тогда я пошел к Нивраю?
— Удачи! Первый сеанс связи при выходе к пещере со стороны ущелья!
— Понял!
Грачев ушел. В 6.00 во двор дома въехал внедорожник «Шевроле». Водитель вышел на улицу, где был встречен хозяином дома Нивраем. После приветствий и короткого разговора агент Службы внешней разведки представил своего помощника командиру разведывательной группы:
— Это Фархад Редзай. А это, — он указал на Валерия, — Седой! Он командир группы, и ты, Фархад, должен подчиняться ему, как мне.
Валерий и Фархад пожали друг другу руки.
Во двор вышел и Грачев. В национальной афганской одежде он выглядел непривычно.
Седов улыбнулся:
— Ну, готовый душман.
— Тебе весело, командир, а мне в этой одежде неудобно.
— Ничего, привыкнешь, вот только с чалмой, рубахой и штанами как-то не гармонирует твое бледное, выбритое лицо.
Седов повернулся к Нивраю. Тот тоже улыбался.
— Асад, мы можем что-нибудь придумать, дабы хоть немного изменить внешность разведчика?
— Наклеим бородку, думаю, будет самое то.
— Может, вы мне еще обрезание устроите? — спросил Грачев.
Седов же ответил вполне серьезно:
— Надо будет — устроим. Не сомневайся.
Ниврай вышел вперед, взял под руку Грачева, кивнул Седову:
— Мы быстро.
Вскоре во двор вышел уже другой Грачев. Наклеенная бородка изменила его внешность.
— Вот теперь нормально, — сказал командир группы. Он подозвал к себе Редзая: — Ты знаешь дорогу к каньону?
— Знаю.
— А к ущелью, что находится неподалеку?
— Да. Туда можно подъехать с юга, не въезжая в Кайбак.
— Маршрут выбери сам. Твоя задача, Фархад, доставить в ущелье нашего разведчика и прикрывать его действия. При необходимости.
— Я все понял.
— Отлично. Ну а ты, Грач, задачу знаешь. Уточнение по ходу работы. Не забудь о сеансе связи.
— Я все помню!
— Станция?
— При мне.
— Оружие?
— Автомат уже в машине, — ответил за Грачева Ниврай.
— Вперед!
Фархад сел на место водителя, капитан Грачев рядом на переднее пассажирское сиденье, и внедорожник выехал с территории дома Ниврая.
Седов, проводив подгруппу разведки каньона, повернулся к хозяину дома:
— Твои люди здесь?
— Шахри и Луджини? Здесь.
— Хорошо, пусть держат технику в полной готовности к выезду.
— Считаете, что придется куда-то выезжать?
— Такого варианта исключать нельзя.
— Завтрак готов, — сказа Ниврай. — В машину Фархада Наима положила лепешки, мясо, зелень, голодными не останутся.
— Какая странная забота твоей сестры о моем офицере!
Ниврай улыбнулся:
— Похоже, они неравнодушны друг к другу.
Седов внимательно посмотрел на агента Службы внешней разведки:
— А ты?
— А что я? Сами разберутся.
— Ты не против союза мусульманки с христианином? У вас, по-моему, это строжайше запрещено.
— Сердцу, Седой, не прикажешь. А вероисповедание? Разве какая-нибудь вера выступает против любви и мира? Нет, потому как любовь есть сама жизнь. Честно говоря, я был бы не против, если Наима вновь уехала в Россию. Тем более с… мужем. Здесь у нее, к сожалению, нет никаких перспектив, кроме ведения хозяйства, ухода за детьми в пределах ограниченного забором дома. Но… все в руках Всевышнего. Как он решит, так и будет. А вы не мешайте своему офицеру. Это моя просьба.
— Странная просьба, но просьбе отказывать не принято. Хорошо, я не буду ограничивать Грача в его ухаживаниях за Наимой.
Ниврай улыбнулся:
— Любовь при всем желании никакая сила не ограничит.
— Да? Возможно, ты и прав. Но начнем работу. Я к Хакеру, бойцам группы и твоим людям боеготовность постоянная.
— Я понял вас, Седой!
Назад: Глава третья
Дальше: Глава пятая