Глава девятая
В овраге Тимохин подошел к Харсону:
– Мы попали в сложное положение, генерал. Придется обороняться. Предлагаю рассредоточить «Орион» на склонах восточной стороны оврага, а «Ирбис» – на западной.
– Согласен. Но, Алекс, позиционный бой грозит нам непредсказуемыми последствиями.
– Да нет, генерал, последствия как раз просчитать несложно, – усмехнулся Александр. – «Духи» зажмут нас в этом овраге и уже не выпустят из него. Дождутся подхода отрядов Заркая, Моджарина, Омара – и в конце концов уничтожат нас.
– Вы наверняка попадали в подобные ситуации. Что предпринимали в критическом положении?
– Прорыв. Но в данном случае без уничтожения хотя бы половины «духов» прорыв невозможен.
– Я намерен запросить авиацию.
– Над этим вопросом уже работает генерал Феофанов. Поддержка авиации нам просто необходима.
С западного склона спустился командир «Ирбиса» полковник Дак:
– Господа, спешу вас «обрадовать», с севера подошел отряд Али Башура.
– Однако быстро «духи» прошли сюда от Мухтумской впадины, – проговорил Тимохин. – Что делают люди Башура?
– Рассредоточиваются полукругом, охватывая овраг с севера и востока.
– Что ж, сорока «духов» для этого вполне достаточно. Отряд прибыл на технике?
– Ни машин, ни лошадей не видно. Наверное, оставили за «зеленкой».
Харсон взглянул на Тимохина:
– Как думаете, Алекс, талибы предпримут попытки атаковать наши позиции или будут держать нас в осаде?
– Будут атаковать. Полевым командирам надо отличиться, и они пошлют своих людей в бой. И прекратят его только в том случае, если понесут большие потери. А это мы им устроим. Обороняться всегда легче, чем наступать. Хорошо, что овраг имеет изгибы, а значит, напрямую не простреливается. Будем держаться до подхода авиации.
В это время на краю восточной части оврага прогремели взрывы.
– Черт! – выругался Тимохин. – Похоже, «духи» Хамиса обстреляли позиции моей группы из подствольных гранатометов. Я – на позиции.
– Всем на позиции, – отдал приказ Харсон. – Держать оборону!
Тимохин, прижимаясь к левой стороне оврага, вышел к бойцам «Ориона». Увидел сидевшего внизу Гарина, а рядом с ним – снайпера-санинструктора Санеева.
– В чем дело, Витя? – обратился он к майору.
– Да вот, командир, осколок в ключицу попал – и бронекостюм не спас… Но все это ерунда, только левая рука слушается плохо.
– Санеев, что за ранение у майора?
– Он же сам сказал. Осколок сломал ключицу, кожный покров поврежден, сильный порез. Сейчас вытащу осколок, перебинтую раненого, но в бою он больше не участник.
– Что ты такое говоришь, прапорщик? – воскликнул Гарин. – Я и одной рукой стрелять смогу без проблем.
– Успокойся, Витя, – сказал Тимохин. – У нас есть кому вести оборону, так что сиди здесь.
– Но я могу воевать, командир!
– Сказал, сиди! Будет необходимость, еще повоюешь.
– Понял…
Душманы Хамиса, проведя обстрел позиций «Ориона» из подствольных гранатометов, пошли в атаку. Видимо, Хамис посчитал возможным справиться со спецназовцами без Башура. И тут же поплатился за это. Огнем пулемета, автоматов и снайперских винтовок бойцы «Ориона» выбили у полевого командира десять «духов». Хамис отвел людей за валуны. Потеряв половину своего отряда, он находился в растерянности. Первая же атака – и такие огромные потери… Хамис приказал подчиненным вести огонь по краю оврага, не сближаясь с ним без команды. И если он торопился, то Башур не спешил. Его душманы рассредоточились с севера и востока, используя естественные укрытия, и, судя по их поведению, атаку проводить пока не собирались. По позициям «Ирбиса» стреляли только снайперы. Один из них зацепил сержанта Флекеша, о чем Харсон тут же известил Тимохина, вызвав командира «Ориона» на связь:
– У меня первые потери, Алекс!
– Кто?
– Флекеш.
– Характер ранения?
– Перебита рука. Помощь раненому оказана, но вести бой сержант не в состоянии.
– У меня тоже один легкий. Осколочное ранение в ключицу.
– Плохо… Но твои люди уничтожили с десяток «духов», а мы по отряду Башура ни выстрела не сделали.
– Чего-то он ждет, этот Башур… Чего-то очень неприятного для нас.
– Но если Башур чего-то или кого-то ждет, то почему он не остановил Хамиса, когда тот решил провести атаку?
– Черт их, «духов», знает… Подставил Башур Хамиса. Для нас это хорошо, пусть и дальше подставляет. Видимо, между ними имеются счеты, и хотя в боях «духи» обычно забывают про междоусобицу, видно, в нашем случае допущено исключение.
– Значит, мы имеем двух раненых?
– Пока да. Сколько еще можем потерять людей, одному богу известно…
– Будем надеяться на лучшее. Конец связи!
Тимохин поднялся на склон к Шепелю:
– Всыпали «духам»?
– Получили свое по полной! Половину отряда мы у Хамиса выбили. Вот только Гарина зацепило…
– У американцев тоже один раненый.
– Кто?
– Сержант Флекеш.
– Тяжело?
– В руку.
– Ну, это ерунда.
– Ерунда? Мы начали нести потери, и это ты называешь ерундой?
– Война, Саня…
– Какая это, к черту, война? Послали дерьмо за нашими продажными чиновниками подчищать, вот и результат. Война… На войне воюют, Миша, а не горшки выносят.
– Да чего ты ерепенишься? Прорвемся!
– Какой ценой, вот вопрос… А это еще что?
В воздухе послышался пробивной вой.
– Мины! – крикнул Шепель.
И тут же в овраге прогремели два взрыва.
– Стодвадцатимиллиметровый миномет, – прорычал Тимохин. – Этого нам еще не хватало!
– Оставили на свою голову оружие при выводе войск… Теперь наши же минометы по нам и бьют.
Вновь раздался вой, и в овраге прогремели еще два взрыва, на этот раз ближе к восточному склону. Раздался крик боли.
– Кого-то зацепило, – проговорил Шепель. – У америкосов…
Тимохин вызвал на связь Харсона:
– «Марс», я – «Орион»! Слышал крик после взрыва. У вас еще кто-то ранен?
– Да, Алекс, ранение в руку получил сержант Ларсен, тяжело контужен майор Баринг. Где авиация, Алекс?
– Черт ее знает! Пытаюсь связаться с Кабулом.
– Давайте! У меня «духи» пошли в атаку.
– Держитесь!
Тимохин вызвал к себе Колданова. Старший лейтенант поднимался по склону, когда рядом с ним разорвались еще две мины. Связист упал, выронив чемодан со спутниковой системой. К нему бросился Шепель, поднял наверх и офицера, и станцию.
– Что с ним? – спросил Тимохин.
– Похоже, осколки, пробив бронекостюм, вошли в правое легкое. Без сознания Славик…
– Вызывай к нему Санеева, пусть окажет первую помощь.
– Есть!
Александр подтащил к себе станцию и начал набирать номер Крымова. В этот момент издала сигнал вызова обычная радиостанция.
– «Орион», это «Ирбис»! Харсон убит!
– Что?!
– Мина разорвалась буквально в нескольких метрах от него, осколками снесло полчерепа.
– Твою мать! Понял… Что у вас с атакой «духов»?
– Атаку отбили, четверых талибов уничтожили, троих, похоже, ранили. Их оттащили на прежние позиции. Но минометный огонь, Алекс!.. Боевики и без атак, обстреливая овраг, всех нас перебьют!
– Держаться, «Ирбис»! Это все, что я могу тебе сказать.
– Держимся.
Вражеские минометчики перенесли огонь на западную часть оврага – туда, где занимала позиция российская группа спецназа. Четыре разрыва, и Александра вызвал на связь Соловьев:
– Первый, это Второй. У нас убит майор Каменев.
– Игорь?! Мать твою за ногу!!! Почему не укрылись?!
– А где укрыться? Если от огня с плато мы еще как-то защищены, то от мин укрыться негде. Надо подавлять огневые точки «духов».
– Как погиб Каменев? Тоже от осколков?
– Его отбросило взрывной волной на край оврага; ну, «духи» с плато и всадили пулю Игорьку в глаз.
– Второй, приказ держаться! – прохрипел Тимохин.
– А больше нам ничего и не остается…
Александр наконец набрал номер Крымова:
– Что с авиацией, Крым?
– Вопрос решен, где-то через полчаса у вас будут американские «F-16».
– Передай пилотам, или кому там из командования летунов, что ориентировочно между западной «зеленкой» и Мухтумской впадиной по нам работают как минимум два стодвадцатимиллиметровых миномета. Трубы ведут беглый прицельный огонь. В результате обстрела погибли генерал Харсон, майор Каменев, тяжело ранен старший лейтенант Колданов, тяжелую контузию получил майор Баринг; легко ранены, но не могут продолжать бой майор Гарин, сержанты Флекеш и Ларсен. Позиции «Марса» в промежутках между обстрелом подвергаются атакам «духов» с северо-восточного направления.
– Да ты что, Саня? Харсон и Каменев убиты?! Колданов, Гарин ранены?!
– Да! И если не подавить минометные расчеты, то скоро от нас ничего не останется! Авиации необходимо в первую очередь вычислить позиции минометчиков, подавить их и только после этого отрабатывать северо-восточный и западный сектора. Мы в овраге, нас ракеты и снаряды самолетов не зацепят – если, конечно, американцы не положат в овраг пару бомб. Ты все понял, Крым?
– Да, я все понял! Черт возьми, Каменев… Отбой.
Минометный обстрел продолжался. Кто-то из боевиков отряда Башура корректировал огонь минометов. Прогремело еще два взрыва. На этот раз мины легли на южный склон сектора дислокации американцев. И тут же радиостанция Тимохина сработала сигналом вызова.
– Да, – ответил Александр.
– Это «Ирбис»! У меня еще один раненый – сержант Копански.
– Характер ранения?
– Осколок в ногу. Сильное кровотечение. Мой санинструктор не справляется, и снять с позиции никого не могу – «духи» готовят очередную атаку. Ты можешь помочь?
– Не знаю, но постараюсь. Мой санинструктор тоже без дела не сидит: у меня одного офицера убило, связиста тяжело ранило.
– Понимаю… Что с авиацией?
– Обещали через полчаса быть.
– Да за полчаса нас всех перебьют в этом овраге, как тушканов!
– Я вашей авиацией не командую.
– Извини… Черт, моджахеды что-то замышляют!
– В чем это выражается?
– Они отводят в тыл группу из шести-семи боевиков.
– В тыл – это куда?
– Строго на восток.
Недалеко от Тимохина разорвались еще две мины. Эти не нанесли спецназовцам никакого вреда, так как легли на южный склон участка между секторами ответственности «Ориона» и «Ирбиса». Услышав взрывы, полковник Дак крикнул в рацию:
– Алекс, ты жив?
– Жив. Так… Нам надо продержаться до подхода авиации. Сколько у тебя человек в строю?
– Со мной шесть человек.
– У меня семь бойцов. Минусуем санинструкторов, значит, секторы держим пятью и шестью бойцами, включая нас с тобой.
– Получается так…
– Слушай, Джон! Во избежание дальнейших потерь от минометного огня рассредоточь всех людей на северном склоне, поставив крайнему правому бойцу задачу наблюдения за подступами к оврагу с востока. Северный склон менее уязвим для мин. Я тоже отведу туда людей. Наша общая задача – не допустить подхода «духов» до расстояния применения ручных гранат. Подпустим – «духам» никаких минометов не потребуется, разнесут «эфками» отряд в клочья.
– А может, Алекс, сами атакуем «духов»? По мне, лучше в открытом бою голову сложить, нежели быть прибитым какой-то паршивой миной.
– Не спеши умирать, Джон! Думай об обороне, а не о героической смерти. Приказ прежний – держаться! Общая задача ясна?
– Так точно, командир!
– Выполнять!
После гибели Харсона командование отрядом перешло к полковнику Тимохину, как к заместителю бригадного генерала армии США.
Отдав команду командиру «Ирбиса», Александр переключил станцию на всех своих подчиненных:
– Внимание «Ориону»! На связи Первый! Всем выйти на северный склон оврага нашего сектора. Западное направление прикрывать Седьмому с «ПК». Выполнять!
Отключив станцию, Тимохин повернулся к Шепелю:
– Поможешь перетащить к северному склону Колданова, затем ко мне!
– Сделаем!
Александр перебежал к противоположному склону. Вскоре вся группа собралась и залегла на краю склона. И только капитан Дрозденко с «ПК» вышел на позицию прикрытия оврага с запада. Спецназовцы вовремя совершили маневр. Очередные две мины разорвались на южном склоне. Дак доложил, что и «Ирбис» занял новые позиции, выставив на прикрытие восточного направления сержанта Шинлера.
Минометный обстрел внезапно прекратился, и наступила неестественная тишина.
– Неспроста, Саня, «духи» заглушили трубы, – проговорил подбежавший к Тимохину Шепель. – Хотя, может, у них мины закончились? Но это вряд ли – уж в чем, в чем, а в боеприпасах «душки» дефицита не испытывают.
– Возможно, меняют позиции минометных расчетов. Они били где-то с трех километров, а значит, могли накрыть две трети территории оврага. Им же надо захватить всю площадь. А для этого необходимо подтянуть минометы ближе к цели, чтобы бросать мины чуть ли не вертикально. Или выставить расчеты на востоке.
– Скорее на востоке. Оттуда минометчики как раз и захватят всю площадь оврага. Вот будет нам весело, если до этого не появится авиация! Нашпигуют нас всех свинцом, как запеченных кур – чесноком. Да, попали так попали… А Игорька жаль, сил нет. Надо же… Столько провоевал, и на тебе – на секунду оказался выброшенным над краем оврага, и какой-то сучий потрох успел всадить в глаз пулю… И как попасть-то умудрился? Не иначе, случайно. А все минометы… И разведка о них ничего не сообщала…
– Если бы банды этого района пробили до операции по Тарвалу, то мы знали бы о минометах и действовали бы с учетом их наличия у «духов». А из космоса как определишь трубы?
– Да очень просто. Стодвадцатимиллиметровые минометы тащат тягачи. Лошадей спутники засекли, а прицепы к машинам – нет?
– Миш, ты прекрасно знаешь, что миномет можно загрузить в кузов.
– А на хрена, скажи мне? На хрена мудохаться с этими «2Б-11» и куда-то грузить, если их спокойно можно катить на собственной тележке? «Духи» не могли знать, что их пасут из космоса. Тогда к чему подобные меры предосторожности?
– Представь, что у минометов колеса поотлетали…
– Лучше бы головы у тех, кто продал духам секретные ПЗРК, поотлетали! Из-за них, козлов продажных, мы ребят теряем, и неизвестно, выберемся ли вообще отсюда живыми… Я бы этих чиновников, Саня, лично к стенке поставил бы и расстрелял бы к едрене фене без суда и следствия! А там пусть со мной делают что хотят. Но этих гнид паскудных я бы не глядя отправил на тот свет – и там еще достал бы. Хрен они где покоя нашли б, сукой буду!
– Успокойся, их и без тебя накажут.
– Ты еще скажи – по всей строгости закона…
– Да! По всей строгости закона.
– Какого закона, Саня?! Что ты как ребенок? Да чинуши все законы под себя рисуют! Сидят на Тверской и рисуют. Чтобы и бабло делать, и безнаказанными, в случае чего, остаться… Ну, ладно там, махинируют в экономике, но ведь на жизни, крови людей состояния наживают!
– Я сказал, успокойся!
– Не успокоюсь! Ответь, я не прав? Скажи, на хрена депутатам неприкосновенность, если они, как сами утверждают, работают честно и исключительно во благо страны и общества? Если ты честный, то чего тебе бояться? Да эти депутаты только неприкосновенностью своей показывают, что воруют…
– Шепель, хорош! – повысил голос Тимохин.
– А чего хорошего? Нам жить-то, может, полчаса осталось. А перед смертью человеку выговориться положено. Даже осужденным на казнь за тяжкие преступления…
– Не думаю, что ты подыхать здесь собрался.
– А что от меня зависит?
– Всё.
– Ага, всё… Ладно, чего-то действительно нервы взыграли. Вызвать, что ли, на связь Ларсена, узнать, что у него с рукой…
– Не забивай эфир! Сидит твой Ларсен где-нибудь под кустом и о подруге своей, что вы оставили у твоего тестя, думает. Или молится.
– Не-е, скорей о бабе думает, – улыбнулся Шепель. – А тишина-то, Саня, затягивается… Глядишь, так без боя и дождемся подлета авиации американцев.
И тут же станция Тимохина сработала сигналом вызова.
– «Орион»! – ответил Александр.
– Это «Ирбис»! Противник с тыла, командир!
– Точнее!
– Моджахеды, что отошли ранее на восток, замечены на плато со стороны перевала. Они сближаются с оврагом, используя небольшие балки. Мой наблюдатель засек талибов.
– Сколько их?
– Как и раньше – шесть, семь… может, восемь человек, точнее сказать не могу.
– Наблюдатель не в состоянии пересчитать «духов»?
– Эта группа противника находилась в поле его зрения считаные секунды. Сейчас мы их не видим. Какие будут указания?
– Держите оборону на прежней позиции. Этой группой займутся мои люди.
– Понял! Поторопись, Алекс; наблюдатель потерял талибов из вида, потому что они довольно быстро перемещались.
– Я понял тебя. Отбой!
Отключив станцию, Тимохин взглянул на Шепеля:
– Сглазил, провидец!
– А чего?
– «Духи» идут к оврагу от перевала.
– И много их?
– Шесть, семь или восемь рыл.
– Так это ерунда!
– Конечно. Поэтому бери с собой Кима, и вперед на южный склон! Задача: подпустить «духов» до рубежа в пятьдесят метров от края оврага и огнем автоматов и подствольников уничтожить их. Вопросы есть?
– Никак нет… Ким! – крикнул Шепель. – Давай за мной на южный склон! По пути все объясню.
– Иду!
Шепель и Ким перебросились на южный склон. Михаил выглянул на плато и тут же опустил голову:
– Леня, «духи» метрах в шестидесяти.
– Шустро они, однако, подошли…
– Да уж… А главное, уже в линию рассредоточились.
– Что, так открыто строем и идут?
– Как же… По одному, перебежками, пара рыл слева, пара справа, остальные за ними. Сближаются по уму. Значит, так, они прямо напротив нас. Первым стреляю я – по среднему «духу» – и смещаю огонь влево; ты бьешь от середины вправо.
– Подствольники применяем?
– Посмотрим. Сначала валим «духов» короткими очередями. Готов?
– Готов!
– С богом, Ленчик!
Шепель выбросил автомат за край оврага, подтянулся сам. Душманы находились уже метрах в сорока от оврага и вытаскивали из поясов гранаты. Прицелившись, Михаил короткой очередью срезал среднего в линии боевика. Успел поразить еще двоих. Открывший огонь Ким подстрелил двоих в своем секторе. Оставшиеся в живых трое моджахедов укрылись за валунами.
– А теперь, Ленчик, огонь из подствольников, прямой наводкой! – крикнул Шепель.
Два выстрела гранатометов «ГП-25» разорвали на куски двух моджахедов. Последний талиб, что-то истошно закричав, поднялся над валуном и открыл слепой огонь по краю оврага. Ненадолго. Одиночным выстрелом капитан Ким вбил пулю в голову боевика.
Офицеры, осмотрев местность, спустились ниже края оврага. Шепель вызвал Тимохина:
– Первый, это Четвертый…
– Видел, – ответил Александр. – Быстро назад!
– Есть!
Бойцы «Ориона» вернулись на северный склон. Шепель упал рядом с Тимохиным:
– Ну как мы их сделали, Саня?
– Нормально. Молодцы!
– И что дальше?
– А я знаю? Башур тоже наверняка видел, как вы уничтожили его группу. Что предпримет в ответ? Может провести атаку на позиции «Ирбиса», но, скорее всего, вызовет огонь минометов, если те готовы к стрельбе.
– Опять мины? Лучше атака.
– Кто бы спорил… Но где авиация? Она уже должна появиться.
И в это время станция вновь сработала сигналом вызова.
– «Орион»! – ответил Тимохин.
– Я – «Феникс», командир авиазвена ВВС США. Мы на подлете к району применения. Прошу уточнить задачу.
– Задача такова, – ответил по-английски Александр. – Отряд «Марс» находится в овраге в квадрате… Ориентировочно из квадрата… нас обстреливают как минимум два расчета стодвадцатимиллиметровых минометов. Их необходимо уничтожить в первую очередь. Далее все пространство на удалении в пятьдесят метров от оврага – ваше! Как понял меня, «Феникс»?
– Вас понял! Прошу по возможности укрыть личный состав, мы начинаем работу.
Не успел Тимохин отключить связь, как с запада на восток прошли две пары американских истребителей «F-16». Над изгибом перевала одна секция – пара самолетов – отвернула на север; вторая, развернувшись, пошла к оврагу.
Тимохин отдал приказ «Ориону» и «Ирбису» вжаться в землю, не передвигаться, укрыть раненых. И тут же земля вздрогнула от массовых разрывов. Двойка истребителей ушла на запад, а реактивные снаряды все продолжали рваться на северо-восточном направлении. Прогремели взрывы и на севере. Первая пара «F-16» прошла с севера на юг и ушла за перевал, откуда вскоре вернулась, открыв огонь над оврагом из подвесных кассет. С севера на восток пошла вторая пара, и вся восточная часть плато накрылась грибами разрывов «РС». Командир авиазвена вызвал по связи Тимохина:
– «Орион»! Я – «Феникс». Минометные расчеты, техника талибов, а также банды, что были рассредоточены у Мухтумской впадины и в непосредственной близости от вас, уничтожены. Делаем контрольный облет района.
– Принял!
Спустя пять минут американский пилот вновь вызвал Тимохина:
– Я – «Феникс», уничтожение целей подтверждаю. Ориентировочно через десять минут к вам подойдет – под прикрытием наших вертолетов наземной поддержки войск – российский «Ми-8». Встречайте! Мы будем рядом.
– Вас понял, «Феникс», благодарю за работу!
– Конец связи, «Орион»!
Тимохин вытер лоб и взглянул на Шепеля:
– Ну вот, Миша, кажется, и всё!
– Да-а… А их летуны работают не хуже наших. И аэропланы у американцев тоже крутые…
Александра вызвал полковник Дак. Он говорил открытым текстом:
– Алекс? Это Джон. Мы выстояли!
– Да, Джон! Ваши пилоты отработали отменно.
– Они это умеют!
– Чего же до сих пор не раздолбали базы талибов?
– Это вопрос не ко мне.
– А что за взрывы на северо-востоке?
– Не имею понятия…
В этот момент сигналом вызова сработала спутниковая станция.
– Джон, подожди, меня по спутнику вызывают.
– О’кей! Отбой.
Тимохин включил «Орбиту»:
– «Орион» на связи.
– Ну как у вас дела, Саня?
– Сейчас гораздо лучше, нежели полчаса назад. Командир американского авиазвена сообщил мне о подходе нашего «Ми-8». Ты подтверждаешь это, Крым?
– Да. К вам идет Родионов, его прикрывают американские «Апачи».
– Полный интернационал!
– Не говори…
– Слушай, а что за взрывы на северо-востоке? А сейчас и на северном, и на восточном направлениях…
– Это второе и третье звено «F-16» отрабатывают район Кокарского ущелья, гирузганскую, мухтумскую и восточную «зеленки». Ну, и впадину. В общем, гасят весь район, исключая населенные пункты.
– Я тут спрашивал у Дака: если у американцев столь мощные ВВС, то почему они не применяются по позициям талибов, занявшим практически весь юг Афганистана? Он ответил, что не знает. Может, ты объяснишь?
– Если полковник США не знает, то откуда знать мне, почему американцы и их друзья по НАТО ни хрена здесь не делают?
– Исчерпывающий ответ! Только русский и поймет… Так, слышу знакомый рокот.
– Значит, так, Сань. Отряд будет эвакуирован на американскую военную базу, туда подъеду и я. Полетим домой вместе. Подробности принятия подобного решения позже. Ну что, до встречи?
– До встречи, Крым!
Со стороны Мухтума показался «Ми-8» в сопровождении трех американских вертолетов. Тимохин отдал приказ Соловьеву обозначить место посадки экипажу Родионова и вызвал по связи полковника Дака:
– Джон? Это Алекс. Веди своих людей к западной части оврага. Будем эвакуироваться на какую-то вашу армейскую базу.
– «Ми-8» вижу, «Апачи» тоже. Вывожу людей.
Российский вертолет сел на площадку в десятке метров от бывших восточных позиций талибов. Несмотря на то что плато вокруг оврага было покрыто воронками от разрывов реактивных снарядов, экипаж нашел место для приземления. Из «Ми-8» вышел командир вертолета майор Родионов, подошел к Тимохину:
– Вижу, горячо у вас тут было?
– Горячо – не то слово, Антон!
– Но, как всегда, сделали «духов»…
– Авиация сделала. Не поддержи она нас, тебе некого было бы отсюда эвакуировать.
– Потери есть?
– На этот раз без них не обошлось.
– И что, серьезные потери?
– У американцев погиб генерал Харсон, контужен заместитель командира «Ирбиса»; двое раненых, эти легкие. А у нас… у нас, Антон, убит майор Каменев.
– Да ты что?! Игорь? Как он погиб?
– От пули в голову.
– Твою мать!..
– Связист Колданов получил тяжелую контузию, до сих пор без сознания, майор Гарин ранен.
– Ничего себе! Я и не помню, когда вы несли такие потери…
– И я не помню. Потрепали нас талибы прилично.
– Но как они могли нанести отряду столь серьезный урон? Вы же в укрытии были?
– Минометы применили, стодвадцатимиллиметровые. Били по оврагу из-за западной «зеленки». От мин практически все потери. Даже Каменева под выстрел «духа» выбросило из оврага взрывной волной.
– Э-э-эх, Игорек… У него семья большая?
– Жена, двое детей, младшей три года, родители.
– Осиротели дети…
– Представляю, что в городке будет, когда тело Игоря привезем… В «Мираже» второй офицер погиб. Если Волков с семьей случайно под пули бандитов попал, то Каменева в бою убило. Если бы мы знали, что у «духов» есть минометы… Хотя по-любому должны были просчитать этот вариант.
– Себя винишь?
– Это я предложил прорыв от перевала. Может, надо было в «зеленку» всем войти?
– Э, Саня, брось. Сам прекрасно знаешь, от судьбы не уйдешь. Что, мины вас в лесу не достали бы?
– В лесу укрыться можно было, маневрировать, да и вражеский наводчик не смог бы корректировать огонь. А в овраге какой маневр? Со склона на склон?.. Ладно, пойду, отдам команду на погрузку. Скажи своим, чтобы место для раненых приготовили. На сколько назначена эвакуация?
– Точно время не определено. Как вылетим, так вылетим, но лучше быстрее. Хреновая здесь атмосфера, словно запах смерти витает в воздухе.
– А куда полетим?
– На американскую армейскую базу в Хуми.
– Где это?
– Недалеко от Кабула.
– Понятно. Готовься и жди!
Тимохин объявил построение отряда. Отдал приказ первыми на борт посадить раненых, занести тела Харсона и Каменева, далее посадку остальному личному составу. Командование принял полковник Дак. Александр отошел в сторону, прикурил сигарету. Настроение было ниже нуля. Командира «Ориона» терзала мысль: верно ли он поступил, приняв решение на прорыв здесь, из оврага и «зеленки»? Все сходилось на том, что иного варианта выбраться из окружения талибов не было, но чувство вины не проходило.
Отряд загрузился на вертолет.
– Командир, тебя ждем, – позвал Тимохина Шепель.
Александр осмотрел овраг, плато, горевший лес, выбросил окурок и пошел к вертолету.
…В 16.15 «Ми-8» благополучно сел на площадку американской военной базы. «Апачи», сопроводив российский вертолет, ушли на аэродром. Вертолет встречал полковник Крымов, американский подполковник и медперсонал из трех санитарных микроавтобусов, стоявших недалеко от площадки. Тимохин спустился по трапу, подошел к старшим офицерам, пожал им руку. Спросил у Крымова:
– Доложить как положено?
– Не надо, Сань; вечером отчет Феофанову составим, вместе с Даком. Кстати, познакомься, – Крымов указал на американского офицера, – командир базы, на территории которой мы находимся, подполковник Ирвин Стейк.
– Полковник Тимохин… Александр, – еще раз пожал руку американцу командир «Ориона». Взглянул на Крымова: – Нас надолго сюда бросили?
– Нет. Завтра с утра – прощание с погибшими офицерами «Марса», ну и в Ташкент. Я для Каменева наш флаг привез. У американцев, сам знаешь, на подобных мероприятиях гробы национальными флагами накрывают…
– В Ташкент, говоришь?
– С посадкой в Термезе для дозаправки. Летим на нашем «Ми-8». В Ташкенте ждет наш «Ту-134». И домой.
– Надо, чтобы американцы – я имею в виду медиков – Колданова посмотрели, перенесет ли он длительный перелет…
– Посмотрят!
Тем временем санитары кого из раненых вывели, кого вынесли; Харсона и Каменева опустили на тележки уже в черных мешках и разместили в двух санитарных машинах. Дак вывел на площадку личный состав отряда. Покинул борт и экипаж. Подъехал автобус.
– Для нас? – спросил Тимохин.
– Да, – подтвердил Крымов и повернулся к командиру базы: – Мистер Стейк, распорядитесь, пожалуйста, чтобы бойцов отряда и экипаж вертолета разместили в специально подготовленном для этого модуле.
– О’кей, полковник! Я поеду с Даком, мой «Хамви» в вашем распоряжении.
Американский подполковник прошел к вертолету, переговорил с Даком. Командир «Ирбиса» провел спецназовцев и летчиков в автобус. Тот тут же отъехал в сторону модулей, стоящих за периметром колючей проволоки. У площадки остался только «Хамви» с водителем, молодым рядовым американцем.
– Нас в отстойник надолго отправляют? – спросил Александр. – А может, проект «Эльба» решено закрыть?
– Ага, как же! Американская сторона до соплей довольна работой сводного отряда.
– Даже после результатов последней операции?
– Главную задачу – уничтожение складов с вооружением и боеприпасами талибов – вы же выполнили? И пленных освободили. Наши тоже довольны – наркозаводы уничтожили, а главное, не дали разразиться скандалу с похищенными ПЗРК. А то, что отряд понес потери, – так на то она и война… Нет, Саня, о прикрытии проекта и речи не ведется. Но изменения в составе отряда будут. Какие, не скажу, не знаю, – но будут. Думаю, мы это от Феофанова узнаем. А сколько пробудете дома… Наверное, столько, сколько потребуется для восстановления бойцов и формирования подразделения по новому штату. Но американцев в США не отправляют. Семьи их бойцов, насколько мне известно, доставлены в Кувейт; туда же отправят и спецов «Ирбиса».
– Понятно… Семье Каменева уже сообщили о смерти Игоря?
– Насколько я знаю, Феофанов отправил в городок Потапова. Наверное, генерал сообщил печальную новость жене Игоря. Он же займется организацией похорон.
– А прощание, значит, здесь будет?
– Прощание личного состава отряда с погибшим командиром и одним из бойцов – это, как и проект, интернациональное мероприятие.
– Значит и «цинк», и контейнер предоставят янки?
– Да. Они и тела обмоют, и в новую форму облачат, и в гробы уложат… Черт, язык не поворачивается такое говорить!
– Игорю нужна парадная форма. Не в тех же лохмотьях, что остались от бронекостюма, его хоронить?
– Я привез из посольства форму. Правда, не нашу, а десантную, но какая разница?
– Лишь бы новой была.
– Новая!
– Где решено разместить «Орион»?
– Вместе с «Ирбисом» и экипажем «Ми-8» в отдельном полностью благоустроенном модуле. В номерах по одному человеку, с санузлом, душевой, кондиционером, телевизором – короче, чуть ли не в номерах люкс приличного отеля!
– Что по телевизору смотреть? Арабские каналы?
– У американцев все продумано. На базе по модулям расположено кабельное телевидение, так что и наши каналы смотреть сможешь. Вопрос, захочешь ли после всего пережитого…
– А ты где устроился?
– Там же. Твой отсек рядом с моим.
– А водкой ты запасся?
– Конечно! Литр из Кабула привез. К тому же у американцев на территории по вечерам до полуночи клуб пашет – с баром и девочками из подразделения обслуживания.
– Какими, на хрен, девочками, Крым?
– Обыкновенными. В баре вискаря – залейся!.. И не заводись. У всех нервы. Думаешь, мне в посольстве легче было? Да я это посольство не глядя бросил бы и к вам под Тарвал перебрался. Но командование решило по-иному…
– Ладно, извини. Поехали в супермодуль супербазы американских вооруженных суперсил. Выпить хочу, душ принять – и спать! Устал я, Вадим…
– Понятное дело… Прошу в «Хамви» командира базы.
– Этот Стейк что за должность занимает? К чему приравнивается база? К батальону? Полку? Бригаде?
– Скорее к полку или бригаде. А что?
– Да так, просто спросил…
– Поехали. Хотя тут напрямую ста метров не будет, но объезжать «колючку» придется.
– А на хрена она внутри базы?
– Черт их, американцев, знает, у них все не как у нас! Ты еще внешнюю оборонительную зону не видел. Это, скажу тебе, что-то. Будто янки в Афгане не порядок навести намерены, а многомесячную осаду держать собрались.
– Да ну их в баню…
– И это правильно. Идем, Саня!
Спустя полчаса руководители отдела специальных мероприятий Главного управления по борьбе с терроризмом вошли в отсек Тимохина. Александр осмотрел номер:
– Ничего не скажешь, умеют американцы обустраиваться… И кондёр тут, и все, что душа пожелает. Словно и не на войне… Я сполоснусь, Крым, а ты ступай за водкой. Весь литр тащи, да закуски какой-никакой организуй, а то от спецпайка меня уже наизнанку выворачивает. До чертиков надоели эти тюбики с пастой!
– О’кей, сэр! Все будет в лучшем виде. Если задержусь, подожди, не вались спать. Мне еще Феофанову доложить о вашем прибытии на базу надо. Кстати, он, вполне вероятно, захочет и с тобой переговорить.
– Захочет – поговорим. Я в номере.
Крымов вышел. Тимохин сбросил с себя форму и голым прошел в душевую кабину. Минут двадцать стоял под контрастным душем. Выходя, подумал, во что переодеться – с собой ничего не было, – но и сервис у американцев был налажен отменно. На кровати Тимохин увидел несколько комплектов нижнего белья, спортивных штанов, маек, носков, кроссовок – и, естественно, бейсболку. Боевой же формы не было. Кто забрал ее и принес чистую одежду, он и не заметил. Переодевшись, Тимохин закурил.
В номер с пакетом в руках вошел Крымов.
– Переоделся уже? Хорошо! Пойдем в штабной отсек. Я же говорил, что Феофанов захочет тебя услышать. Генерал ждет на связи.
– Скажи, а кто форму убрал и все это, – Александр указал на одежду, – принес?
– Горничная. У американцев все по уму устроено.
– Они бы еще оружие наше почистили…
– Надо – почистят. Но идем, негоже заставлять ждать начальника управления.
Крымов поставил пакет с водкой и закуской в кресло, и офицеры пошли в штабной отсек. Лейтенант-связист, передав трубку спутниковой станции, вышел.
– Мы здесь обо всем можем говорить? – спросил Тимохин.
– Генерал в курсе, где мы, и лишних вопросов не задаст.
– Тимохин на связи! – ответил в трубку Александр. – Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
– Здравствуй, Саша! Как настроение?
– Плохое.
– Ну, нос-то вешать не надо… Каменева не вернешь, как и тысячи ребят, что полегли в войнах последних трех десятилетий. А жизнь, Саша, она продолжается.
– Так точно.
– Я хотел узнать, каково состояние Колданова?
– Я к медикам еще не заходил. Да и вряд ли они сейчас что-либо нового мне скажут. Думаю, с утра до… до траурных мероприятий с американским врачами поговорить.
– Поговори. Если транспортировка старшего лейтенанта в Россию небезопасна, разрешаю оставить его на американской базе. Колданова перевезут в госпиталь, и мы заберем его, как встанет на ноги.
– Понял, Сергей Леонидович.
– Вы с Крымовым до того, как водку кушать, потрудитесь составить и отправить через наше посольство отчет по операции в Тарвале. Ты понимаешь, что в отчете меня больше всего интересует.
– Понимаю. А с чего вы решили, что мы с Крымовым намерены пить водку?
– Если бы я вас не знал… в общем, ты все понял?
– Так точно!
– В Москве группу встретит Потапов, на нем похороны Каменева. А теперь передай трубку Крымову.
Начальник отдела спецмероприятий выслушал генерала, ответил: «Есть!» и отключил трубку.
– Накрылся отдых, – вздохнул Тимохин.
– Чегой-то?
– Отчет-то мы быстро нарисуем, тем более о том, что интересует Феофанова; но тебе же его передавать в Москву по дипломатическим каналам, а значит, ехать в посольство…
– Ты отстал от жизни, Саня! Никуда ехать не надо. Передам информацию по электронной почте в зашифрованном виде в Кабул, а оттуда дипломаты переправят ее в Москву. И нужен для этого всего-навсего маленький ноутбук, что лежит в чемоданчике в моем секторе. Минутное дело!
– Да-а… Я действительно отстал от жизни. А вот ты слишком быстро привык к новым условиям. Если так и дальше пойдет, бросишь к черту отдел и устроишься на штабную работу.
– Не передергивай! Идем, составим отчет, сбросим его – и расслабимся немного.
Крымов вызвал американского лейтенанта-связиста и передал ему трубку, сообщив об окончании сеанса с Москвой. Пожелав лейтенанту спокойного дежурства, старшие офицеры прошли в отсек Тимохина.
Шепель же искал Ларсена. Ему показали отсек сержанта, но того на месте не оказалось. Михаил вышел на улицу, прикурил сигарету. Вскоре из угла модуля появился и Ларсен.
– Где тебя носит, сержант? – с показным недовольством спросил Шепель.
– В санитарную часть ходил на перевязку.
– А в пакете что? – Ларсен имел при себе целлофановый пакет.
– Виски, пицца, пепси…
– Виски, говоришь? – оживился майор российского спецназа. – Это хорошо, Пол, это кстати. Где взял?
– В баре базы.
– А водки в вашем баре нет?
– Нет. Вот чего-чего, а водки нет…
– Хреново… Так что, пузырь для перевязок взял или распить в кругу товарищей?
– С тобой хотел выпить.
– Вот это верное решение и похвальное желание! Так чего тогда стоим? Пойдем опорожнять пузырек!
– Идем.
Майор и сержант прошли в отсек Ларсена. Американец быстро накрыл стол, выставил пиццу, открыл бутылки с виски и пепси, поставил пепельницу, рюмки.
– Это что? – указал на рюмки Шепель.
– Сам не видишь?
– Я вижу какую-то хрень, а не посуду. Из этих рюмок пусть твои соотечественники пьют, а мне кружку давай. Найдется кружка?
– Найдется! – улыбнулся Ларсен.
– Так ставь на стол! А то – рюмки… Тара для инвалидов.
Сержант убрал рюмки и выставил кружки. Разлил виски, как раз вся бутылка ушла. Предупредил:
– Виски крепкий, Миша!
– Чего? Это дерьмо ты называешь крепким? Ты первача нашего не пробовал.
– Я же совсем забыл, с кем сижу за одним столом…
– Вот именно… Ну, давай помянем ребят наших, генерала Харсона и майора Каменева. Вместе дрались, вместе погибли… И не чокаться, понял?
– Конечно!
Шепель выпил всю кружку, даже не поморщившись, запивать и закусывать не стал, прикурил сигарету. Ларсен справился с половиной. Отпил несколько глотков из бутылки с пепси, съел кусок пиццы и тоже закурил. Выпустил дым, проговорил:
– Нас в Кувейт завтра отправят. А вас – в Москву.
– И что? Отдых даже машинам требуется, а мы люди.
– Я не о том. Что мне в Кувейте делать? К парням семьи приедут, а мне чем заняться?
– Не чем, Пол, а кем. Шлюхами местными.
– Мне в Москву надо!
– К Настеньке?
– Да!
– Ты еще не забыл ее?
– Нет!
– Ну-ну… Но с Анастасией у тебя, скорее всего, облом получится. Не отпустят тебя с нами.
– А если мне с вашим полковником Крымовым поговорить?
– Если с кем базарить, то уж с Тимохиным. С ним быстрее договориться можно, да у Саныча и с руководством управления отношения хорошие. У Крыма тоже, но он – все же не то…
– Слушай, Миш, а может, ты сначала с Тимохиным насчет меня поговоришь?
– О’кей! Чего ради друга не сделаешь? Поговорю! Завтра. Выберу момент и поговорю.
– Завтра поздно будет. Траурные мероприятия, а потом вылет. Надо сегодня поговорить.
Шепель затушил окурок.
– Ну и надоедливый ты, Пол… Привяжешься – не отобьешься. Но ты прав, базарить надо сегодня. А пойду-ка я сейчас к Тимохину. Но учти: если договорюсь, с тебя ящик водки!
– Нет проблем, Миша! Два ящика.
– Два ящика? Лады. Жди тут.
Шепель вышел в коридор и добрался до отсека командира «Ориона». Открыл дверь. Крымов с Тимохиным только поднесли бокалы ко рту.
– Вот черт! Тебе чего, Шепель? – спросил Александр.
– Как тут у вас все запущено, господа офицеры… Водочку пьем?
– Я спросил, чего тебе надо?
– Разговор есть.
– Ты что, не видишь, мы отчет составляем?
– Вижу, – улыбнулся Шепель. – Но я много времени у вас не отниму. Понимаю, что это самое паскудное – обламывать кайф людям, но дело не терпит отлагательства.
– Лады, заходи. Но о том, что видел, никому, понял?
– За кого ты меня принимаешь, Саня? Да я сам уже двести пятьдесят вискаря засадил.
– И кто разрешил пить?
– А кто запрещал? Насчет того, что нельзя поминать Игорька Каменева, ни ты, ни Крым ни словом не обмолвились.
– Помянул? С кем? Хотя можешь не отвечать. С Ларсеном наверняка.
– С ним.
– Ну, что у тебя за разговор? Только давай в темпе, нам с Крымовым действительно еще отчет составлять.
– Я быстро! – Шепель присел за стол. – Тут такое дело… Ларсен просит разрешения убыть с нашей группой в Москву.
– А больше твой Ларсен ничего не хочет? – усмехнулся Крымов.
– Нет, Вадим Петрович, больше ничего.
– К даме, что вы у тестя твоего укрыли, рвется? – спросил Тимохин.
– Да. Любовь у него, Саня, а она, сам знаешь, чудеса творит… Влюбленный – как больной.
– Это по нему заметно… Но что мы можем для Ларсена сделать? Он гражданин США и находится в подчинении американского командования.
– Но в первую очередь сержант Ларсен – боец специального отряда особого назначения, которым на данный момент командуешь ты. И если ты, а лучше вы с Крымовым обратитесь по данному вопросу к Феофанову, то, уверен, генерал пойдет навстречу Ларсену и все уладит.
– Нам еще не хватало выходить на Феофанова с просьбой какого-то американского сержанта, – воскликнул Крымов.
– Не забывай, Крым, мы воевали вместе. И все вместе остались бы в овраге, не поддержи нас американская авиация. И нам еще воевать в одном отряде. Так почему нельзя удовлетворить его просьбу?
– Ладно, Шепель, – вздохнул Тимохин, – я передам просьбу Ларсена генерал-лейтенанту Феофанову.
– Этого мало, Саня. Тебе бы походатайствовать о разрешении убытия Пола в Москву. Передать просьбу – это одно, а ходатайство – совсем другое.
– Я постараюсь решить этот вопрос. Такой ответ тебя устроит?
– Вполне. Но решать его надо сегодня.
– Ты уже достал, Миша! Сегодня постараюсь решить. И тут же сообщу тебе о результатах переговоров с начальником управления. А теперь проваливай.
– Есть проваливать! Я надеюсь на тебя, командир.
– Ты еще здесь?
– Уже ушел!
Шепель вернулся в отсек Ларсена.
– Ну, и как? – с ходу спросил сержант.
– Хрен его знает, Пол. Тимохин обещал переговорить с Феофановым и постараться решить твой вопрос, но ты сам должен понимать, что и от начальника российского ГУБТ далеко не все зависит.
– Понимаю, не все, но очень многое! Будем надеяться, что вопрос решится положительно. Иначе я из Кувейта в Москву прилечу. Найду способ.
– Ну ты, в натуре, с пулей в голове, Пол! Впервые вижу такого типа.
– Смотри, пока я жив.
– Не каркай! И что за хрень этот виски? Пузырь усидели, а ни черта не забрало… Надо бы догнаться, как думаешь?
– Можно.
– Тогда вали в бар!
– А может, сами туда пойдем? Там уютно, бармен обслужит… Все лучше, чем здесь.
– Да? А что? Посещать бар нам тоже никто не запрещал. Пойдем, посидим, как люди! А там, глядишь, и все наши подтянутся.
– Я приму душ, и через десять минут встречаемся у входа в модуль.
– О’кей! Бабки у тебя есть?
– Здесь, Миша, за все правительство США платит.
– Даже так?! Что, и за услуги девочек тоже?
– Нет! – улыбнулся Ларсен. – Вот за это самим приходится расплачиваться. И щедрость правительства распространяется только на подразделения, непосредственно участвующие в боевых действиях.
– Разумно! Ладненько, через десять минут у входа в модуль.
И Шепель прошел к себе в отсек.
