Книга: Адская смесь
Назад: Глава вторая
Дальше: Глава четвертая

Глава третья

Майора Шепеля на посту наблюдения сменил сержант группы «Ирбис» Гарри Спайк. Возвращения Михаила в «зеленке» ожидал Ларсен. Он окликнул российского спецназовца, как только тот вошел в лесной массив:
– Майкл!
Шепель подошел к американцу:
– А ты чего тут пасешься? Разве Харсон не отдал приказ готовиться к штурму?
– Я хотел узнать, как погибли наши солдаты.
– Генерал не рассказывал?
– Но он не видел, как все происходило. Это видел ты один.
– Глупо погибли твои соотечественники, Пол. Геройски, но глупо. А все почему?
– Почему?
– Потому что надежду на спасение утеряли. Они даже не предполагали, что кто-то придет к ним на помощь. А ведь должны были знать, что в беде их не оставят. Ведь ваша пропаганда уверяет на весь мир, причем постоянно, что за каждым американцем стоит вся военная мощь США…
– Ну, скажем, вы тоже не всегда вытаскивали своих ребят из душманского плена. Взять мятеж в Пешаваре. Почему вы не помогли своим пленным, когда их в упор расстреливала артиллерия?
– Кому могли, тому помогли. И отстань от меня, мне отдохнуть надо.
Шепель хотел было пройти мимо американского сержанта, но Ларсен удержал майора:
– Ладно, Майкл, извини. Прошу, расскажи, как погибли наши парни.
Шепель посмотрел на Ларсена и рассказал, что произошло в ущелье, в подробностях. Выслушав майора, сержант ударил кулаком в ствол дерева:
– Суки немытые!..
– Вообще-то ваши тоже хороши. Что, не понимали бесполезность своего выпада? Ну, удавили бы они троих «духов», завалили бы главаря – и что? У талибов дефицита в кадрах нет, а вот своих эти «храбрецы» подставили по полной программе. Я удивляюсь, что Мухаддин не приказал расстрелять всех пленных.
– Я думаю, что они все решили погибнуть, не в силах больше терпеть унижения.
– Тогда надо было готовить прорыв. Подумать, как разоружить тех, кто подает им жратву и выносит парашу, снять часовых, захватить бронетранспортер или машину, постараться овладеть спутниковой станцией, чтобы вызвать помощь. Но что теперь об этом? Сейчас головы трех пленных торчат на шестах, облепленные мухами…
– А куда они вывезли тела?
– Подальше от лагеря. К утру шакалы не оставят от них ничего. Естественная полная утилизация.
– Но зачем моджахеды выставили головы убитых?
– Приколы у них такие. Кайф от этого ловят.
– Это не люди.
– Потому и будем валить их всех, как бешеных псов.
– Точно!.. Ладно, иди отдыхай. В полночь выходим на штурм лагеря.
– Харсон уже поставил задачу?
– Дак поставил. Генерал, скорей всего, перед самым выходом отдаст приказ.
– Понятно. Ты пойдешь в штурмовой группе?
– Не знаю. Буду проситься в штурмовую, но и наверху нужны люди – обеспечить работу ваших снайперов. Харсон, кстати, решил идти на одну из снайперских точек.
– Даже так? А впрочем, что ему еще делать? Внизу от него толку не будет. Внизу мы и сами справимся. Пусть с лебедкой возится… Ладно, встретимся еще.
– Конечно!
Шепель дошел до позиции Тимохина. Александр сидел за картой.
– Я сменился, командир!
– Вижу. До 20.00 отдых, далее по плану. В полночь пойдем в Джабал.
– Это мне известно.
– Откуда?
– Ларсен сказал.
– Ага! Всё, ступай, Миша, не мешай. Задачу вместе со всеми перед выходом получишь.
Михаил нашел место в тени кустов, где и уснул после тяжелого дежурства.
В 13.30 командиров групп вызвал на командный пункт генерал Харсон. Тимохин с Даком устроились в его шалаше.
– Лебедки к установке готовы, пиропатроны с костылями наготове, – сообщил Харсон. – Подполковник Соловьев доложил: недавно на связь выходил сержант Спайк, он заступил на пост наблюдения вместо майора Шепеля. Сообщил, что дикари сняли головы погибших парней и отнесли их в сарай. Думаю, бросили пленным.
– А, собственно, зачем держали талибы ваших солдат? Мухаддин выходил на Кабул с предложением выкупа? Или талибам нужен обмен? Почему они держали и продолжают удерживать пленных? – спросил Тимохин.
– Насколько мне известно, Алекс, никаких предложений или требований, связанных с пленными Мухаддина, командование коалиции не получало. Возможно, тянут время, выгадывая наиболее подходящий момент. У вас подобных ситуаций во время войны не было?
– Не знаю, мы действовали с территории Союза. Но слышал, что наших либо меняли – на пленных «духов», оружие, боеприпасы, продовольствие, медикаменты, – либо пытались вербовать на свою сторону.
– Достаточно много ваших солдат и офицеров воспользовались войной, чтобы уехать жить на Запад.
– Единицы в общей массе. Но такие были. С нашими «духи» что-то решали, а вот по вашим парням – полный мутняк. Да и черт с ним, лишь бы Мухаддин до утра их не тронул. Утром этому ублюдку будет не до пленных.
Харсон взглянул на часы:
– 13.42. Через восемнадцать минут должны появиться самолеты, я попрошу вас, Алекс, связаться с Соловьевым, еще раз подтвердить готовность бойцов к установке лебедки.
– Это лишнее, генерал, но если вы настаиваете, то ради бога. – Александр достал из чехла радиостанцию: – Второго вызывает Первый!
– На связи.
– Доложи готовность к установке лебедок.
– Готовы, ждем прикрытия.
– Мои ребята готовы, дело за вашей авиацией, – сказал Тимохин, отключив станцию. – Вот будет кайф, если командующий сил коалиции в последний момент отменит решение и запретит вылет…
– Этого не произойдет. Иначе… иначе я добьюсь, чтобы его сняли к чертовой матери и отправили в отставку рядовым без выходного пособия и пенсии.
– Нам от этого легче не станет.
– Самолеты будут!
Подполковник Соловьев находился у правой лебедки, с ним же снайпер Санеев и капитан Дрозденко, державшие наготове специальные стволы, заряженные пиропатронами с костылями. Два одновременных выстрела – и лебедка будет наглухо прибита к скальной породе. Впрочем, снять ее довольно легко – открутить с костылей, и все дела. На левой позиции, также готовые к применению спецсредств, над стволами согнулись майор Гарин и прапорщик Шматко. Где-то вдали послышался гул реактивных двигателей.
– Ну, наконец-то! – произнес Гарин.
Гул быстро нарастал, и ровно в 14.00 появились американские истребители, четыре машины. Две шли непосредственно над ущельем, две другие – по сторонам и выше. Пролет прошел за секунду, но и этого отрезка времени сплошного грохота от реактивных двигателей хватило спецам «Ориона», чтобы закрепить лебедки.
В 14.01 Соловьев вызвал на связь Тимохина:
– Первый, это Второй! Лебедки закреплены.
– Хорошо! Снайперам оставаться на позициях, готовиться к применению и отдыхать, остальным вернуться в «зеленку».
– Есть, командир!
Не успел Тимохин закончить переговоры, как командира отряда вызвал наблюдатель:
– «Марс», это Третий «Ирбиса»!
– Слушаю тебя, – ответил Харсон.
– Пролет самолетов вызвал оживление в лагере. Моджахеды выскочили на улицу, упали на землю. Видно, ждали удара ракет или бомб. Выскочил из своего дома и Мухаддин с боевиком, у которого при себе была спутниковая станция. Сейчас главарь банды с кем-то ведет переговоры, укрывшись за ПХД.
– Принял, Третий! Продолжай наблюдение за лагерем.
– Есть, сэр!
Отключив станцию, Харсон взглянул на Тимохина:
– Я же говорил, что самолеты будут. Что по лебедкам?
– Установлены. Я отдал приказ снайперам отработать порядок работы по постам и отдыхать на позициях, остальным вернуться сюда.
– О’кей! Половину дела сделали.
– Э нет, генерал, – произнес Тимохин, – не половину, в лучшем случае четверть. Главное, как отработают цели снайперы.
– Они же у вас профессионалы!
– Да, но спуск по тросу – дело сложное. Бойца может развернуть, трос – зацепиться за какой-нибудь выступ. В конце концов, нельзя исключать, что в самый неподходящий момент ущелье не накроет песчаная буря «афганец». Слишком много побочных и не поддающихся учету ситуаций может возникнуть в процессе спуска снайперов на уровень применения бесшумного оружия. А цели… Их мои прапорщики собьют в считаные секунды.
– Будем надеться на лучшее. Готовиться же к худшему нет смысла. Если возникнут перечисленные вами ситуации, полковник, или хотя бы одна их них, мы ничего не сможем сделать. Тогда придется идти на прямой открытый штурм. В любом случае на рассвете мы атакуем лагерь Джабал.
– Атакуем, куда ж мы денемся, – пожал плечами Тимохин. – Но то, что лебедки удалось скрытно закрепить, это хорошо при любом раскладе.
– Согласен. Еще раз проиграем план штурма?
– А есть ли в этом необходимость? Лично мне задача понятна; как действовать в ущелье, я знаю.
– Ваше мнение, Джон?
Генерал взглянул на полковника Дака.
– Мне также все понятно, – ответил тот.
– Что ж, занимайтесь с группами. В 0 часов – построение «Ориона» и «Ирбиса» на поляне, в 0.10 – начало выдвижения. Свободны, господа.
Тимохин и Дак вышли из шалаша и направились к своим подчиненным. Командира «Ориона» ждал связист группы старший лейтенант Колданов.
– Товарищ полковник, две минуты назад на связь выходил полковник Крымов. Я сообщил ему, что вы на совещании у Харсона. Крымов просил связаться с ним, как только вы освободитесь.
– Вызывай нашего «военного атташе», да так, чтобы американцы не могли прослушать нас.
– Есть!
Через минуту Александр принял из рук Колданова трубку спутниковой системы «Орбита»:
– Слушаю тебя, Крым!
– Что у вас произошло, Саша? С чем связан вызов в район применения штатовской авиации?
– А ты не в курсе?
– Нет, раз спрашиваю.
– Произошло не у нас, а в лагере талибов. Трое американцев попросились на воздух и напали на «духов», в том числе и на Мухаддина.
– Черт! Этого еще не хватало. И чем все закончилось?
– Смертью пленных.
И Тимохин передал Крымову информацию по гибели пленных американцев.
– Еще не лучше… Значит, сейчас в Джабале осталось пятеро невольников?
– Да. Пока еще они живы.
– Думаешь, Мухаддин может и оставшихся кончить?
– Вряд ли. Если в порыве ярости не кончил, то сейчас тем более убивать не станет. А там хрен знает, что на уме у этого козла… Самолеты же использовали для штурмового прикрытия установки лебедок. Без пиропатронов укрепить их не удалось бы.
– Как понимаю, ты решил снимать часовых с применением тросов?
– Других вариантов нет.
– Понятно. Когда планируете штурм?
– Тебе что, и об этом не известно?
– У меня связь с Харсоном в 16.00.
– Ясно… Пойдем в лагерь на рассвете. Ты мне скажи, что у нас по базе Тарвал?
– Все по-прежнему. Отряд будет перенацелен туда сразу же после отработки банды Мухаддина и эвакуации оставшихся пленных. Решение по данному вопросу уже принято.
– Американцы легко проглотили «дезу»?
– Не «дезу», Саня, а точную, достоверную информацию, только переданную им в несколько искаженном виде.
– Значит, Харсон уже в курсе того, что отряду предстоит работа в Тарвале?
– Он узнает об этом после снятия проблемы в Хайрабском ущелье.
– Разведка не может выяснить, где конкретно нам искать контейнеры с «Иглами»?
– Нет. Придется тебе самому их найти.
– А это значит, что громить базу предстоит «Ориону», а «Ирбису» осуществлять огневую поддержку… Допустить к складам американцев мы не можем.
– Ты верно оцениваешь ситуацию.
– Мне нужна более точная информация по базе в Тарвале.
– Ты ее получишь – по крайней мере, ту, которой я буду обладать сам.
– Феофанов не сообщал о результатах работы ФСБ по выявлению лиц, похитивших ПЗРК, и способа переброски их в Афганистан?
– Не сообщал. Предателей ищут. Ищут серьезно, без дураков и оглядок на высокопоставленных военных и гражданских чиновников – а значит, найдут. Ребята из ФСБ взялись за это дело не по-детски. Комиссию возглавляет один из заместителей директора Службы в паре с советником президента.
– Ну, тогда, может, и найдут. У тебя ко мне еще есть вопросы?
– Нет, Саша. Что хотел, я узнал. О гибели трех пленных немедленно сообщу Феофанову.
– Его уже, наверное, проинформировали об этом… Но ты сообщи, а то скажут потом, что ты в Кабуле ни хрена не делал… Все, Крым, до связи!
– За совет огромное спасибо. Что бы я без тебя делал… До связи, гладиатор!
Крымов отключил станцию. Тимохин передал трубку связисту и тут же вызвал Каменева:
– Игорь, до прихода Соловьева узнай у Харсона, во сколько будем проводить обед и ужин. И организуй эти дела. Я буду у себя.
Александр вернулся на свою позицию. Отложил в сторону карту района, прилег на спальный мешок. В тени еще можно было дышать, хотя и здесь градусник показывал тридцать девять градусов. И все же это не пятьдесят на солнце.
Остаток дня прошел без происшествий. Наблюдатели сообщали о том, что обстановка в лагере успокоилась, вошла в обычный режим. Часовые несли службу, боевики во главе с полевым командиром и его заместителем никакой активности не проявляли. Дополнительных мер по усилению охраны лагеря предпринято не было. Не тревожили моджахеды и пленных. Ужин провели по расписанию. С заходом солнца большинство из них находилось у речки. Горизонт был чист, признаков ухудшения погодных условий не было. Но данный факт можно было принимать лишь условно. В горах погода менялась быстро; «афганец» же налетал мгновенно, но и успокаивалась песчаная буря тоже быстро. Ее приближение можно было определить по затемнению небосклона. Так что в принципе применение снайперов в благоприятных для них условиях просчитать тоже можно. Но пока ничто не предвещало каких-либо кардинальных изменений в общей обстановке.
Ужин организовали в 21.00. Снайперы поужинали захваченными с собой специальными пайками, представляющими собой комплект, похожий на набор космонавтов: тюбики с питательной массой, упакованный в пластик хлеб, пакет сока.
Ровно в полночь бойцы «Ориона» и «Ирбиса» в полной боевой готовности построились на поляне напротив командного пункта отряда. Из шалаша, также облаченный в боевую экипировку, вышел генерал Харсон. Речь его была недлинной, но обстоятельной:
– Порядок наших дальнейших действий: в 0.10 группы начинают выдвижение к местам спуска в ущелье и выход на рубежи ожидания штурма в непосредственной близости от постов охранения лагеря. При выходе на рубежи – командирам групп доклад мне. Я буду находиться на западной позиции снайпера, лейтенант Крош – на восточной. Мы обеспечим работу стрелков «Ориона». Снайперы работают в 5.50. Тимохин и Дак подтверждают ликвидацию охранения объекта. В 6.10 штурмовые подразделения начинают сближение с крайними домами лагеря, используя естественные укрытия подножия северного склона Хайрабского ущелья. Разграничительная линия установлена, секторы действий групп доведут до вас командиры. В 6.25 полковникам Тимохину и Даку провести контрольный сеанс связи, после чего «Орион» и «Ирбис» атакуют лагерь моджахедов, одновременно выслав для занятия сарая с пленными подгруппы из двух человек с каждой стороны. «Орион» проводит штурм с западного направления, «Ирбис» – с восточного. Задача отряда: освобождение пленных и тотальное – я повторяю, тотальное – уничтожение банды с последующим подрывом всех зданий лагеря. Нам никто из талибов живым не нужен. После штурма и зачистки домов – вызов вертолета эвакуации и отход из района Джабала. При отходе – подрыв зданий. Вопросы? Вопросов нет? О’кей! В случае возникновения непредвиденных ситуаций группам действовать по обстановке. У меня всё. Командирам групп начать выдвижение к местам спуска в ущелье!
Ровно в 0.10 диверсионно-штурмовые группы вышли из лесного массива. Российский спецназ пошел на запад, американские морские пехотинцы – на восток. Начался первый этап боевой операции «Джабал».
Боевому подразделению Тимохина пришлось делать крюк почти в три километра, чтобы найти спуск в ущелье – там, где группу не могли видеть часовые западного поста душманов. На марш до спуска «Орион» затратил больше часа: плато изобиловало балками, которые приходилось обходить, да и спуск оказался не из простых. Тем не менее в 1.20 «Орион» спустился в ущелье. Сориентировавшись по карте, Тимохин вызвал на связь командира отряда.
– «Марс» на связи! – ответил Харсон.
– «Орион» вышел в ущелье на восемьсот метров юго-западнее расчетного района. Но это не помешает нам сблизиться с постами и занять рубеж подготовки штурма в назначенное время.
– Ол райт! Как обстановка в ущелье?
– Обстановка спокойная, но мрачная. Шакалья много. И что интересно, они совершенно не боятся людей, чуть ли не мордами тычутся в ноги бойцов. Шугануть бы их из автомата, но нельзя.
– Большое скопление шакалов не может повлиять на безопасность группы?
– Да нет, генерал. Не тот это зверь, чтобы создавать серьезные проблемы восьмерым вооруженным мужикам. Если что, мы с десяток этих глупомордых ножами отработаем, жратвы на всю стаю до утра хватит.
– Еще один вопрос, «Орион»…
– Да?
– Нигде не заметны останки убитых пленных?
– Нет. И их не будет.
– Ясно. Доклад принял, продолжайте первый этап операции.
Тимохин провел инструктаж по порядку подхода группы к постам боевиков, одновременно распределив задачи среди всех подчиненных. Исходя из решения командира «Ориона» следовало: в передовой дозор отправились майор Шепель и капитан Ким, в тыловое замыкание – подполковник Соловьев и майор Каменев. Была сформирована и подгруппа, которой при штурме предстояло прорваться к сараю содержания пленных и совместно с американцами обеспечить безопасность невольников. После небольшого отдыха «Орион» продолжил движение по ущелью.
Группе «Ирбис» не пришлось делать большой крюк. Она без проблем спустилась в ущелье за поворотом к границе Пакистана, не видимая с восточного поста моджахедов, в 0.35, о чем Харсону доложил полковник Дак. Так же, как и «Орион», проведя перестроение, группа «Ирбис» начала сближение с лагерем Джабал и выход на рубеж подготовки штурма. Обе группы достигли назначенных рубежей в 4.10 и заняли позиции вдоль подножия северного перевала.
Погода не изменилась. Все шло по плану. Наблюдатель за лагерем сообщил Харсону о замене часовых на вражеских постах в два часа. Следовательно, следующая смена была запланирована у моджахедов на восемь часов. Смена, которой не суждено было состояться…
Тимохин, заняв позицию рядом с Шепелем, через ночной бинокль смотрел на посты и далее на ряд домов лагеря.
– И что там впереди, командир? – поинтересовался Шепель.
– «Духи» сегодня несут службу как положено. И не по одному. Оба торчат за брустверами, пулеметы убраны.
– Оптику они применяют?
– Нет. А для чего им оптика, если в такую светлую ночь они без биноклей и прицелов видят метров на пятьсот впереди себя? Этого для них достаточно.
– И для нас достаточно. А может, пройдемся еще немного? Впереди неплохая полоса кустарника.
– Зачем? Мы и отсюда быстро выйдем к лагерю. До него не более восьмисот метров. Как раз десять минут быстрого сближения. Ну, а если задержимся минут на пять, не беда. Без контрольного сеанса связи Дак не поведет «Ирбис» на штурм.
– Интересно, как дела у американцев…
– Нормально дела, иначе Харсон уже достал бы нас.
– Тоже верно… Черт, ждать два часа. И чего вы не запланировали штурм на 4.30? До шести закончили бы. Как раз поднялось бы солнце, подошла бы «вертушка», и ушли бы спокойно.
– Неизвестно, как отработают цели снайперы.
– Ты сомневаешься в Шматко и Санееве?
– Я опасаюсь, как бы тросы лебедок не преподнесли нам неожиданных и неприятных сюрпризов. Ребятам придется висеть на тросах, и возможности изменить положение, если их вдруг развернет, не будет. До скалы они не достанут. А это может кардинально изменить обстановку. Одно дело валить «духов» в домах, другое – вести с ними бой в ущелье, где им каждая рытвина, каждый валун, каждый куст известен. И потом, мы не знаем, в каком состоянии у них БТР. А если он выйдет на открытое пространство, то жечь его нам будет нечем. Гранатометы-то с собой не взяли…
– Э-э, Саня! Не беспокойся, у меня есть отличное средство против бронетранспортера.
– Ты о плащ-палатке?
– Именно! Надо будет только взобраться на этот чертов БТР и накрыть башню палаткой. Затем пару гранат в моторный отсек, под стволы пулеметов – и дело сделано.
– На словах все легко, Миша…
– Я же сказал; если в ходе штурма произойдет сбой, БТР я беру на себя, а значит, в бой он не вступит.
– О’кей, как говорят наши коллеги. Ты со вторым домом поаккуратней работай. Мутный он какой-то…
– А чего там мутного? По-моему, это склад.
– Склад, в который сутки никто не входил? Что же в нем хранится?
– Узнаем.
– Узнавай, но предельно аккуратно!
– Да отработаем мы этот лагерь! Впервой, что ли?
– Ладно, Миш, всё, молчим, смотрим…
– Смотри, а я кемарну часок. Не выспался днем, солнце достало, заставило вокруг куста ужом ползать…
Время текло медленно. За постами моджахедов непрерывно наблюдали командиры диверсионно-штурмовых групп. На выносных постах часовые по-прежнему бдительно несли службу, чего нельзя было сказать о боевике, охранявшем сарай. Тот, недолго думая, устроился на бревне, облокотясь о стену здания. Автомат он держал между ног, но не спал и анашу не курил. Впрочем, перемещаться по лагерю ему не было никакого смысла – он и так все видел от сарая. В задачу же пятого часового входила охрана пленных, что он вполне обеспечивал.
Стрелки часов приближались в отметке 5.45. В это время Харсон вызвал на связь командиров групп:
– «Орион», «Ирбис», ответьте «Марсу»!
– Я – «Орион», – первым включил станцию Тимохин.
– Начинаем спуск снайперов. Через пять минут они произведут отстрел часовых. Быть в готовности к выходу на рубеж штурма!
– Принял. К выходу на рубеж штурма готов.
То же самое ответил полковник Дак.
Харсон передал команду лейтенанту Крошу:
– Начали спуск снайперов.
– Есть, сэр!
Генерал повернулся к прапорщику Шматко:
– Вы готовы?
– Готов! – ответил снайпер «Ориона», пристегнутый к тросу лебедки.
Харсон включил размотку троса.
Шматко прошел к краю пропасти, осторожно лег на живот, отполз назад и скрылся за кромкой скалы. Трос натянулся. Харсон медленно спускал прапорщика, пока не услышал в динамике рации голос прапорщика:
– Стоп-машина, генерал!
Командир «Марса» застопорил лебедку, в готовности перевести рукоятку управления вперед, чтобы поднять стрелка.
Шматко, вися в сорока метрах от вершины, определил расстояние до часовых, которых хорошо видел. Они находились в зоне гарантированного поражения бесшумной снайперской винтовки. Вскинув «винторез», Шматко сделал первый выстрел, перевел ствол правее, произвел второй. Оба часовых западного поста, получив по пуле в затылки, рухнули в чашу позиций, забившись в предсмертных судорогах. Шматко, забросив винтовку за спину, трижды дернул за трос. Это был сигнал для Харсона. Генерал поднял снайпера на вершину.
– Часовые западных постов уничтожены! – доложил прапорщик, отстегнув лямки.
– Вы уверены в этом?
– Господин генерал, – прищурился Шматко, – если я докладываю, что цели поражены, то так оно и есть. Часовые уничтожены.
– Извините.
Одновременно со Шматко работал и Санеев. Ничего не предвиденного не произошло, и прапорщик благополучно спустился до уровня открытия огня. Санееву предстояло выполнить более сложную, нежели Шматко, задачу: он должен был уничтожить и часового в лагере. Впрочем, снайпер отменно справился с задачей. Ему потребовалось четыре секунды на три выстрела. Боевики, включая и моджахеда, сидевшего у сарая, безмолвно рухнули на камни. Санеев не оставил им ни малейшего шанса выжить, вбив по пуле в виски часовых на постах и в лоб тому, кто охранял пленных. Лейтенант Крош по сигналу поднял Санеева и тут же доложил Харсону о выполнении задачи снайпером восточной позиции.
Харсон взглянул на часы. 6.05. Стрелќи отработали задачу по графику. А через пять минут группы должны начать сближение с домами лагеря. Первый и второй этапы операции завершены благополучно. Впереди самое главное – третий и четвертый этапы: сближение с лагерем и непосредственно штурм с отсечкой места содержания пленных.
Командира отряда вызвал на связь Тимохин:
– «Марс», это «Орион»! Ликвидацию часовых на западном посту подтверждаю. В 6.10 начинаю бросок к домам.
– Да, «Орион»! – И Харсон переключился на полковника Дака.
– «Ирбис» на связи!
– Как у тебя дела?
– Все о’кей! Снайпер виртуозно отработал цели. Готовы к выходу на рубеж штурма.
– Бросок без дополнительной команды.
– Я все понял, сэр!
Харсон, отключив станцию, присел на валун.
– Не волнуйтесь, генерал! – сказал Шматко. – Теперь наши парни разнесут это осиное гнездо.
– Не возникло бы нештатной ситуации…
– Сейчас «духам» уже ничего не поможет. Готовьтесь вызывать «вертушку» для эвакуации.
– Мне бы вашу уверенность, прапорщик.
– Не впервой! Этот лагерь раздолбает и один «Орион», а уж вместе с «Ирбисом» – и подавно.
В 6.10 обе диверсионно-штурмовые группы, несмотря на уничтожение постов охранения вражеского лагеря, начали выдвижение к ближайшим домам, соблюдая повышенные меры безопасности и маскировки. На бросок у них ушло десять минут. «Орион» укрылся за стеной первого, каменного дома. К прорыву в сарай приготовились майор Гарин и капитан Дрозденко. Остальные бойцы подготовили к применению «АКСы» и мощные оборонительные гранаты «Ф-1».
В 6.15 Тимохин вызвал Дака:
– «Ирбис», это «Орион»!
– На связи, – ответил командир американского подразделения.
– Я готов к атаке.
– «Ирбис» также готов к штурму.
– Начинаем через две минуты.
– Принял, начало штурма – 6.17!
– Удачи тебе, «Ирбис»!
– И тебе удачи, «Орион»!
Проведя контрольный сеанс связи, Тимохин повернулся к бойцам группы «Орион»:
– Атака по моей команде. К бою!
Офицеры застыли в готовности пойти на штурм лагеря талибов.
6.17. Тимохин отдал короткую команду:
– «Орион»! Штурм!
В тот же момент с восточной стороны лагеря двинулись полковник Дак со своими ребятами.
Тимохин и Колданов обошли первый дом. Командир группы встал у двери, связист – у одного из окон-бойниц. Александр ногой распахнул дверь и метнул внутрь гранату. Прогремел взрыв, за ним второй. Это бросил в окно свою гранату старший лейтенант Колданов. Раздались вопли раненых. Офицеры ворвались в дом, накрывая очередями все пространство вокруг себя. Справа прогремели еще два взрыва, и еще дальше два. В бой вступили Соловьев с Каменевым и группа «Ирбис». К сараю метнулись Гарин и Дрозденко.
Тимохин вышел из дома. Тут же его станция издала сигнал вызова.
– Первый «Ориона»! – ответил он.
– Это Третий. Мы в сарае, с нами американцы Спайк и Ларсен.
– Что с пленными?
– Живы, сидят в подвале. Ларсен переговорил с ними, успокоил.
– Хорошо! Держите позицию.
За вторым домом неожиданно прогремел еще один взрыв.
– Что за черт! – воскликнул Тимохин. Шепель и Ким не должны были применять гранаты при захвате второго здания.
Ситуацию прояснил сам Михаил, вышедший из-за угла:
– Все нормально, командир, я БТР на всякий случай подорвал… Саня! Сзади!
Тимохин мгновенно рухнул на землю. Над ним прошла автоматная очередь. Шепель вскинул автомат и выстрелил за спину Александра.
Тимохин перекатился к зданию и крикнул Шепелю, также прижавшемуся к стене второго дома:
– Кто стрелял по нам, Миша?
– «Духи», кто же еще? Не всех вы мочканули на своем объекте, трое успели выскочить. Один дал по тебе очередь; хорошо, я успел его вовремя заметить. «Духи» укрылись в кустах, и, по-моему, у них пулемет.
– Черт бы их побрал… В каких кустах они укрылись?
– В ближайших, но могут отойти и на дальние позиции.
– Разбирайся со вторым домом, а нам придется отрабатывать выживших абреков.
– А ст́оит? Пусть уходят к чертовой матери.
– Чтобы объявиться, когда прибудет вертолет? Нет, надо валить всех!.. – Тимохин подозвал к себе Колданова: – Трое «духов» вырвались из дома. Обойдешь здание справа и накроешь огнем ближайшие кусты. Смотри, не высовывайся; «духи» вооружены пулеметом, могут так огрызнуться, что мало не покажется.
– А вы?
– Я ударю по кустам отсюда.
– Понял.
Колданов обошел дом, выставив автомат из-за угла, и дал две очереди в кусты. Оттуда ударил пулемет. Пули из «РПК» сбили угол, за который отошел Колданов. Тимохин заметил по вспышкам, откуда стрелял пулеметчик, и выстрелил по его позиции. В ответ пули вздыбили землю в нескольких метрах от Тимохина. Стрелял автомат.
– Слава, выкатываемся на открытое пространство и применяем подствольники, – крикнул Колданову Александр.
– Понял!
Тимохин перекатился к небольшой канаве и произвел выстрел из подствольного гранатомета. Одновременно с ним выстрелил и Колданов. Гранаты легли в кусты, прогремели два взрыва, раздался вопль раненого «духа». Связист без команды метнулся к кустам.
– Куда? – крикнул командир группы.
Но Вячеслав был уже у кустов – и чуть не стал жертвой собственного азарта. На открытую местность выкатился душман, взяв старшего лейтенанта на прицел. Хорошо, что его заметил Тимохин; тремя короткими очередями он срезал вражеского автоматчика. Колданов же ворвался в кусты. Оттуда раздалась короткая очередь. Тимохин ударил рукой по каменистому грунту:
– Дурак, куда полез?
Но связист вышел из кустов живым и невредимым:
– Добил я пулеметчика, командир. Слишком уж мучился, осколки гранаты разорвали ему живот. Пришлось помочь…
– Ты, м…к, какого черта действовал без команды? – набросился на него командир «Ориона».
– Так я хотел как лучше…
– Как лучше?! А надо делать как надо, понял?
– Так точно…
– Еще один такой фортель, и я при случае отправлю тебя на хрен в подразделение обеспечения, бабами в прачечной командовать. Герой тоже мне нашелся… Зачищай дом!
– Есть!
Тимохин прошел ко второму дому. Увидел, что третье здание горит. К нему вышли Соловьев и Каменев.
– В здании оказалось всего три «духа». Видимо, караул был отсюда.
– Отчего загорелся дом?
– Так в нем канистры с бензином стояли. Вспыхнули от взрывов, ну и пошел пожар. Да внутри и гореть, по большому счету, нечему – доски топчанов да спальники… Ну, еще рамы окон и двери. Остальное – камень.
– Понятно. А что у нас Шепель?
– Он с Кимом вошел во второе здание.
Тут же появился Михаил:
– Что я говорил, командир? В доме склад. Боеприпасов в нем немерено, есть и стволы, и взрывчатка. В отдельной комнате – коробки с сухим пайком, зимняя одежда, бушлаты, ватные штаны, шапки, утепленные ботинки…
– Где Ким?
– Готовит дом к подрыву.
– Передай ему, что мы оставим мины у первого дома; пусть заминирует все здания в нашем секторе и всю технику.
– Из той техники остался один «ГАЗ-66».
– На БТР тоже поставить мины, чтобы разнесло его на куски к чертовой матери.
– Так БТР горит! Я бросил гранату в моторный отсек, и сейчас вовсю полыхают оба пятьдесят вторых движка. Еще и баки рванут.
– Все равно, установить мины в башне и на месте механика-водителя. Ты прикрываешь Кима, а мы к сараю! Как только заминируете объекты, подойдете.
– Есть, командир!
…Группа «Ирбис» действовала иначе, чем «Орион». Это объяснялось тем, что полковник Дак решил во что бы то ни стало взять живым главаря банды, чтобы тут же собственноручно убить его, в отмщение зверски уничтоженных Мухаддином пленных. Поэтому полковник с Ведлером и Шинлером, не применяя гранат, ворвались в ближайший дом, где размещались Сайед Мухаддин, его заместитель Абдул Шайдар и связист Анвар Хардак. Связист первым получил пулю в лоб. Он находился в ближней комнате и, услышав взрывы, попытался связаться с кем-то по спутниковой станции. Удалось ему передать сигнал тревоги или нет, осталось неизвестным, но провести переговоры с кем-либо из своих подельников Хардаку не удалось точно. Убив связиста, Дак расстрелял спутниковую станцию. Услышали разрывы гранат с автоматными очередями и главари банды. Абдул Шайдар, схватив автомат, рванулся к двери из большой комнаты, распахнул створки – и оказался прямо перед Даком. Командир «Ирбиса», опознав заместителя полевого командира, тут же всадил в него очередь из автомата, после чего прыгнул в комнату, откатившись к стене. Мухаддин укрылся за массивным шкафом и открыл оттуда слепой огонь из пистолета. Стрелял он в направлении проема двери, поэтому ни Ведлер, ни Шинлер не могли прийти на помощь своему командиру. Впрочем, их помощь и не требовалась. Мухаддин не просчитал, что один из спецназовцев проскочил в комнату, думая, что заместителя расстреляли из комнаты связиста. Стреляя по двери, он смотрел на окно, единственное во всех домах лагеря, через которое можно вырваться наружу. А за стеной в скале – пещера, узким лабиринтом уходящая вверх на плато. Надо было только добраться до трещины, и тогда неизвестному противнику уже не достать его…
Дак тоже обратил внимание на это окно как единственный путь для Мухаддина. Считая выстрелы «ПМа», из которого бил полевой командир, полковник медленно, оставив автомат у стены, сближался со шкафом. Дак не доставал «беретту», в его руке был десантный нож. Мухаддин сделал шесть выстрелов, семь, через паузу выстрелил последний, восьмой патрон. Перезаряжать ствол времени у него не было, и полевой командир решился на бросок к окну. Отбросив пистолет, он метнулся к оконному проему, но сзади на него налетел Дак. Ударом кулака свободной руки он сбил с ног «духа», отбросив его к стене.
В комнату ворвались Ведлер и Шинлер.
– Стоять, парни! Этот ублюдок мой, – крикнул Дак и приказал полевому командиру: – Поднялся, тварь!
Но талиб оказался не из трусливых. Оценив ситуацию и поняв, что пощады ему не будет, он рванулся на Дака, также выхватив нож. Сверкнула сталь. Командир «Ирбиса» отбил удар вооруженной руки Мухаддина и рубанул ножом по плечу моджахеда. Тот упал, схватившись за порезанную руку. Но вновь, дико вскричав, безоружный, бросился на Дака. Полковник полоснул Мухаддина по второй руке. Талиб врезался в стену, развернулся и тут же был сбит мощным ударом. Третий раз встать полковник морской пехоты США ему не дал. Он сам бросился на бандита и стал бить его ножом в спину. Нанеся три удара в область правого легкого, перевернул воющего от боли талиба и косым ударом рассек ему живот. Окровавленными руками Мухаддин схватился за рану, из которой змеями стали выползать кишки. От боли его зрачки расширились. На губах выступила кровавая пена. Дак, поднявшись, смотрел на него.
– Это тебе, тварь, за тех, кого ты убил и кому отрезал головы. Смерть не сразу придет к тебе; какое-то время ты еще поживешь, испытывая страшные муки за свои дела. Тьфу, шакал, – плюнул Дак в побледневшую физиономию главаря банды. – Мы будем смотреть, как ты подыхаешь.
Полковник дрожащими пальцами прикурил сигарету.
– Сэр, – обратился к командиру Ведлер. – Может, добить ублюдка? Он уже получил свое.
– Нет! Я посмотрю, как он сдохнет. А вы идите, поддержите Баринга. Я подойду позже. Тимохину передайте, что я здесь и что с главарем банды покончено.
Ведлер и Шинлер вышли из дома.
Дак в несколько затяжек выкурил сигарету, отбросил окурок в угол и наклонился над умирающим Мухаддином:
– Ну что, шакал? Какие ощущения испытываешь?
– Убей меня, проклятый янки…
– Убить? Нет. Я раненых не добиваю. Равно как не расстреливаю пленных и не отсекаю им головы. Скажи, дикарь, зачем ты отрубил головы нашим парням? Для того чтобы показать своим псам, какой ты беспощадный? Крутой?
– Таков обычай…
– Обычай, говоришь?
– Да… И этому нас в свое время учили ваши инструкторы… Что смотришь? Нас тренировали в Пешаваре американские инструкторы. Вы создали «Талибан», вы же и расплачиваетесь за это. А ты…
Голос Мухаддина слабел, глаза замутнила поволока смерти. Дак уже не понимал, что пытается сказать ему бывший полевой командир бывшей банды талибов. Еще раз плюнув в физиономию Мухаддина, Дак достал из кобуры «беретту» и выстрелил в лоб полевому командиру.
– Черт с тобой! За парней ты ответил.
Уложив пистолет в кобуру, он вышел из дома. К нему тут же подошел майор Баринг:
– Джон, мы уничтожили боевиков в соседнем доме. Там их было десять рыл. Половину гранатами, половину из автоматов.
– Что с пленными?
– Наши с русскими начали вытаскивать их на поверхность. Там командует Тимохин.
– Где Копански?
– Я здесь, сэр, – сбоку ответил сержант-сапер.
– Готовь все объекты в нашем секторе к подрыву. Надо будет, возьми помощника, Баринг выделит из своей подгруппы.
– Не надо, обойдусь своими силами. Вопрос: ПХД подрываем тоже?
– Все здесь рвем к чертям собачьим!
– Понял, сэр! Выполняю.
Дак прошел к Тимохину, который наблюдал, как из подвала вытаскивают пленных. Пока достали одного солдата. Он был без сознания, но жив.
– Что с Мухаддином и его заместителем? – спросил Александр.
– Главарь банды умер… нелегкой смертью. Он получил в рукопашном бою тяжелое ранение в живот, а ты знаешь, какую боль оно вызывает…
– На себе не испытывал, но видел, как мучились раненные в живот. Ты специально выпустил ему кишки?
– Да. Почему, объяснять надо?
– Нет, Джон, не надо. Но и не надо проявлять излишнюю жестокость. Так недолго и самому в дикого зверя превратиться.
– Ты мне ничего не говорил, я ничего не слышал.
– О’кей! Только Харсону подробности гибели Мухаддина докладывать не стоит.
– Само собой!
Российские и американские спецназовцы вытащили из подвала второго пленного. Этот мог передвигаться сам. Дак приказал подвести его. Дрозденко помог американцу подойти к командиру группы.
– Представьтесь, солдат!
– Я не солдат, я офицер, лейтенант Энтони Гро. Заместитель командира роты капитана Джорджа Кремеса… покойного Джорджа Кремеса.
– Ротный был одним из троих, что попытались напасть на талибов?
– Вы видели это?
– Видели. Вот только помочь, к сожалению, ничем не могли. Капитану еще сутки продержаться бы… менее суток… Почему он решился напасть на охрану?
– Потому что потерял надежду на спасение. Джордж сказал, что не желает больше терпеть унижения, и лучше умереть в бою, чем медленно подыхать в подвале. Мы все поддержали его, кроме сержанта Черни, что лежит без сознания. Он получил ранение при нападении моджахедов на патруль, и в последнее время ему становилось все хуже. Думали, не выживет.
– Теперь выживет. Так что с мятежом?
– Мы все, как я уже говорил, поддержали решение командира, но Мухаддин разрешил подняться наверх только троим. Пошли Джордж и двое солдат, на которых указали талибы.
– Джордж – это такой верзила?
– Был верзилой… Сильным человеком. Если вы видели, скажите, как погибли парни? Талибы нам ничего не сказали, лишь бросили нам головы товарищей, и это было ужасно… Мы тоже приготовились к смерти, но нас Мухаддин почему-то не тронул.
– Вам повезло.
– Как погибли ротный и солдаты?
Дак рассказал об этом пленному лейтенанту.
– Да, – вздохнул тот, – капитан принял страшную смерть…
– Тот, кто его убил, умер еще более страшной смертью.
– Эта скотина Мухаддин заслужил ее!.. Я вижу, что лагерь штурмовали и русские. Откуда они здесь?
– Вас, лейтенант, что-то не устраивает? – спросил Тимохин.
– Нет, что вы, мы благодарны вам. Но американцы и русские вместе? Одним подразделением против талибов? Никогда бы не подумал, что подобное возможно…
– В этом мире возможно все, – сказал Дак. – Вон, вывели еще двоих. Ступайте к товарищам, лейтенант; совсем скоро вы очутитесь на военной базе США, где вам окажут всю необходимую помощь. Кстати, где головы погибших пленных?
– Мы завернули их в простыню.
– Проследите, чтобы не забыли останки павших ребят.
– Да, конечно, сэр!
– Ступайте, лейтенант.
Бывший пленный отошел. Командиры подгрупп доложили о зачистке зданий. Обнаружены все тридцать тел убитых боевиков. Тимохин приказал занести тела часовых и выбравшихся на улицу «духов» обратно в здания.
Прошел доклад саперов о заминировании всех объектов в лагере. Тимохин вызвал на связь бригадного генерала Харсона:
– «Марс»! Я – «Орион»! Операция по отработке лагеря талибов Джабал успешно завершена. Все моджахеды уничтожены, здания и техника заминированы, пленные в количестве пяти человек освобождены, один из них находится в тяжелом состоянии. Пленным требуется медицинская и психологическая помощь. Ни в группе «Орион», ни в группе «Ирбис» потерь нет.
– Принял, – ответил Харсон. – Благодарю за службу. Мы снимаем лебедки, я вызываю вертолет для эвакуации, и затем с бойцами, находившимися наверху, спускаюсь в ущелье, используя тропу «Ирбиса».
– Ждем вас. Конец связи!
Тимохину необходимо было связаться с Крымовым. Поэтому он вместе с Колдановым отошел к речке и оттуда вызвал напарника и друга по спутниковой станции:
– Крым! Это Тимохин. Отработка Джабала завершена.
– Потери?
– Нет.
– Пленные?
– Освобождены. Все «духи» уничтожены.
– Отлично!
– Неплохо, если бы не вторая операция… Харсон еще не в курсе того, что отряду предстоит переходить к Тарвалу?
– Нет, но он узнает об этом в ближайшее время.
– Как мне вести себя с ним? Заартачиться для вида? Все же вторая акция является внеплановой, и к ней отряд специально не готовился…
– Думаю, артачиться не стоит. Прояви недовольство, немного возмущения – и достаточно.
– Когда у меня будет информация по базе талибов в Тарвале?
– Я работаю по этому вопросу.
– Понятно. Как дела в Кабуле?
– Надоело мне сидеть в посольстве до чертиков. Я бы предпочел находиться с вами в горах.
– Не надо лукавить, Крым! В посольстве ты в безопасности, уюте… А в горах сейчас хреново. Днем жарко, ночью становится изо дня в день прохладнее. Лучше спать в теплой постели, чем в спальнике на камнях.
– Я не лукавлю, Саша, ты меня знаешь. Если говорю, что предпочел бы быть вместе с вами, то, значит, так оно и есть.
– Так попроси Феофанова перебросить тебя в отряд.
– Просил. Генерал сказал, что всему свое время и пока мое место в посольстве.
– Мудрые слова… Нам Харсона хватает. Вроде и командует, а вроде действуем самостоятельно… Но Харсон мужик нормальный. Да и все бойцы «Ирбиса» парни что надо, без обычных штатовских выгибонов. Дерутся прилично. Наберутся опыта – хлопот талибам и без нас доставят немало.
– В общем, я докладываю Феофанову о завершении операции в Джабале.
– Думаю, он уже знает об этом от американцев. Ты бы, Крым, лучше подсуетился бы с получением информации по базе в Тарвале. Вслепую выходить на склады мы не сможем, при всем нашем желании.
– Что будет, сброшу. Возможно, Харсону передадут разведданные, которые мне не известны.
Попрощавшись, Тимохин отключил трубку и передал ее Колданову. К командиру «Ориона» подошел полковник Дак:
– С Крымовым разговаривал?
– Да. Я обязан докладывать ему о действиях группы.
– Во втором доме-складе Шепель обнаружил большое количество боеприпасов, в том числе цинки с патронами – и для автоматов, и для пистолетов, и для штурмовых винтовок. Может, пополним боезапас за счет моджахедов?
– Зачем? Нас же должны эвакуировать. А на новое задание этого добра выдадут столько, сколько запросим, или с базы в Тарикаре возьмем.
– Жалко рвать столько боеприпасов…
– Ну, хочешь, затарься, запретить тебе я не могу. Но – до появления Харсона и соблюдая меры безопасности в присутствии сапера.
– А черт с ними, не буду! Для работы нам действительно подбросят столько патронов и гранат, сколько запросим.
– Кажется, я вижу колонну с плато во главе с Харсоном?
Дак вскинул бинокль, посмотрел на восток:
– Да, это он с парнями, тащат на себе лебедки.
– Значит, скоро должна подойти «вертушка».
– Интересно, куда нас эвакуируют?
– Думаю, вас – на армейскую базу, нас – в Термез или Кераджи. А возможно, разрешат на пару недель домой свалить…
– Вам, возможно, и разрешат; нам – вряд ли, слишком накладно выйдет. Это специальный борт до Штатов нужен. Хотя… летают же борта в США и обратно?
– Вот и я о том же. Давай-ка пошли навстречу подгруппе Харсона пару ребят, а то тащат на себе лебедки… Это тебе не ранец с кока-колой. А я передам команду подготовки к построению и эвакуации. Отправлю саперов еще раз проверить установку мин. Рвать лагерь будем с борта вертолета.
Назад: Глава вторая
Дальше: Глава четвертая