Наступило утро, и принесло новые неприятности. По Неве с залива шел туман — белый плотный туман. Туман, о котором ходило много неприятных рассказов. Когда я пробудился и выглянул в окно, он уже затянул Биржу наполовину, и что удивительно, расползаясь по Неве, он не касался противоположных берегов, зато полностью заливал Васькин остров, постепенно поднимаясь все выше и выше.

Пока Тимур протирал глаза, я обратился к коту.

Я на мгновение замер, пытаясь припомнить, что рассказывали о тумане. А говорили о нем много. Болтун, помню, часто о тумане говорил. Были истории о чудовищах, которые охотились на людей, прячась в тумане; о том, что туман стирает память; о том, что оказавшись в белом облаке можно встретиться с душами давно погибших искателей, и они могут поведать тебе о тайниках с сокровищами, только чаще всего сводят с ума.

Задумался я. Минуту простоял, наверное, обдумывая, и единственное решение, которое мне в голову пришло мне не понравилось. Тем не менее…

— И быстрее… — согласился кот.

Неужели мне впервые удалось придумать что-то вперед этого комка шерсти. Ладненько… Потом порадуюсь. Теперь нужно было быстро найти место, где можно спрятаться и переждать. Как говориться береженного бог бережет.

Повернулся я к Тимуру, чтобы сказать ему… И снова замер, словно прикованный к месту, потому как почувствовал что-то… Неприятное такое ощущение, словно жаба рядом с тобой отвратительная или какое другое ужасное существо. Я замер. Посмотрел на Тимура. Вроде с парнем все в порядке, огляделся — никого кроме Тимура и Питера в комнате не было. Может, показалось.

— Так, — говорю, конкретно ни к кому не обращаясь. — Нужно найти помещение без окон, где мы смогли бы забаррикадироваться и туман переждать.

— Тогда нужно в подвалы, — это Тимур предложил. Я его за язык не тянул. Подвал, так подвал, только надоели мне все эти подвалы. Он бы еще предложил в метро спуститься и там побродить. Вот где чудовища настоящие обитают. Перед некоторыми из них и королева мутантов красавицей покажется.

В итоге я только неопределенно хмыкнул.

— Можно попробовать.

Однако с подвалами незадача вышла. Стали мы спускаться по лестнице. Сейчас, при дневном свете фигуры с рост выглядели не такими зловещими, как ночью. Просто устрашающие скульптуры, увидев которые враг должен был затрепетать от страха, и в ужаснее бежать. Однако разглядывать ростры сейчас у меня не было. «Найти укрытие», — вот единственная мысль, которая занимала меня. Уж очень не хотелось мне оказаться в белой, слепящей взвеси.

Только вот спуститься нам не удалось, потому как нижние пролеты лестницы оказались залиты туманом и его уровень поднимался прямо на глазах. Прыгая, через три ступени мы вернулись на верхний этаж.

Мы разбежались по комнатам.

Лестница на чердак оказалась в одной из подсобок — лестница наподобие приставной, сваренная из металлических прутьев. Люк на чердак был заперт на огромный висячий замок. Я махнул Питеру. Он словно огромная обезьяна взлетел вверх по лестнице. Рывок и дужка замка вылетела из стального захвата. Откинув люк мутант выбрался на чердак, потом нагнувшись, позвал нас.

Я с Тимуром последовал за Питером.

Кстати оказавшись рядом с Тимуром я почувствовал неприятный запах, только внимание на него не обратил. Мало ли. Мы уже которой день по СПб бродим, тут от каждого духами пахнуть не будет.

Я уже почти в люк пролез, когда «услышал»:

— А меня?

Рыжик стоял на задних лапах, поставив передние на третью ступеньку лестницы и смотрел вверх. И взгляд у него был жалкий. Куда только делись его обычные высокомерие и независимость?

Я позвал:

— Питер?

В люке появилась голова мутанта.

— Спустись, помоги коту. Ему самому не подняться.

Мутант проворчал что-то недовольное себе под нос, но подчинился. И тут я увидел, как по полу внизу поползли тонкие белые туманные нити. Медлить было нельзя, туман поднимался все выше. Медлить было нельзя, и спускаться вниз было равнбосильно самоубийству. Я перебрался на другую сторону лестницы, и мутант проскользнул вниз мимо меня. Кот пулей взлетел ему на спину, и мутант полез наверх, но много медленнее. Рыжик весил, наверное, килограммов сорок, а то и все пятьдесят — все равно, что попробовать подниматься по приставной лестнице, закинув на плечи мешок с мукой.

Мне пришлось поспешить. Пару секунд, и я очутился наверху. Отошел в сторону и когда Рыжик появился в люке, то вместе с Тимуром помог ему выбраться на чердак. Шерсть Рыжика оказалась мягкой, нежной на ощупь. И еще кончики пальцев чуть-чуть било электричеством. В какой-то миг мне заходилось просто зарыться кВ этот мягкий рыжий мех, вдыхая его непередаваемый аромат. Но я постарался как можно быстрее отогнать эту мысль. Не дай бог Рыжику «услышит» ее. Ведь совершенно непонятно, как он сможет отреагировать на нее.

Следом появился Питер. На мгновение глянув вниз через его плечо, я увидел, что пол помещения уже затянуло туманом. Во время мы…

Теперь самое время было оглядеться. Только на первый взгляд прятаться тут было негде, разве что попытаться выбраться на крышу? Чердак представлял собой гигантское помещение, по обе стороны которого раньше были огромные треугольные панно, от которых теперь остались лишь обломки, правда вот посреди огромного чердака возвышалась груды ящиков. Подбежав к ним, я увидел маленькую фанерную комнатку.

Да, кот, как всегда оказался прав. Я обернулся к своим спутникам, но мутант и Тимур были заняты. Они пытались запереть крышку люка. Быть может это и задержало бы туман, вот только надолго ли? А Рыжик? Он как ни в чем не бывало сидел рядом и вылизывался, словно сейчас не было более важных дел. А может он считал, что наши прикосновения испачкали его чудесную шкурку?

— Давайте сюда! Похоже, тут и в самом деле есть укрытие.

Мутант бросил люк, а Тимур остался возиться с ним.

— Посмотрите, что там, а я тут закончу.

Со своего места я не видел, чем он там занят, да это было и не особо важно. Изо всех сил я рванул дверь ветхого строения. Та распахнулась. Внутри оказалось темным-темно. Что ж, не так плохо, видимых больших щелей нет. Я щелкнул фонариком. Крошечная комнатка три на три с фанерными стенами. Внутри был лишь стол, на котором стояло несколько картонных ящиков, из которых торчали клочья упаковочной ваты. Что ж, могло быть хуже. Убежище не из лучших, но…

В первый момент я хотел попросить мутанта выкинуть коробки, но что-то остановило меня. Какая-то мысль промелькнула, но я не смог удержать ее. Дверь изнутри закрывалась на оконную защелку. Будем надеяться, что никто из «бродящих в тумане» не станет вламываться.

Укрепив фонарик под потолком, мы передвинули стол к двери, и застыли, ожидая кота и Тимура. Как только те вошли, мы заперли задвижку, придвинули к двери стол. Одним прыжком Рыжик заскочил на стол и уселся на одну из коробок. Мы, тяжело дыша, стояли, облокотившись о стены. Теперь оставалось только ждать. Ждать, когда туман схлынет.

Я стоял, прислонившись спиной к тонкой фанере, и в голове моей крутились самые неприятные мысли. Большинство их касалось Васильевского острова, тумана, всего этого «путешествия». И все эти мысли были пропитаны весьма неприятными эпитетами, среди которых «чертов…» было самым мягким. А потом, потом я вспомнил удивительную фею из сна. Да к черту фею! Что-то холодное прикоснулось к моей ноге. И не просто холодное, а омерзительно склизкое, ледяное. Я вздрогнул. Туман. Он проползал в нашу убежище. Тольокро как я мог почувствовать его прикосновение сквозь толстые шнурованные ботинки и две пары носок. Да и откуда тут взяться туману? Я сорвал фонарик направил его на пол. Там уже змеилось несколько «щупалец». Откуда черт возьми?..

Я присел. Так и есть. Дверь не плотно прилегала к косяку. Там была широкая щель, через нее и полз туман. Я беспомощно огляделся. Свет моего фонарика запрыгал по фанерным стенам и остановился на коробках. Вата!

— В коробках вата! Давайте ее сюда!

Дальше все смешалась. Мы разрывали коробки, вырывали вату, затыкали ватой щель. Ругались, толкались. Если бы хоть кто-то сказал, что когда-то я вот так бок о бок буду работать вместе с «зверьком» и мутантом, я б ни в жисть не поверил. Однако…

Потом мы стояли тяжело дыша, я светил фонариком на пол и там не было ни единого белого щупальца. А по ту сторону тонкой дощатой перегородки казалось ничего не происходило. Ну вообще ничего. Ни звука.

— Засеки время, — предложил кот.

Я только плечами пожал, хотя вряд ли кот смог разглядеть мой жест. Сел я на пол и стал ждать. Меня охватило какое-то странное отупение. Луч света упирался в пол, высвечивая полосу грязной ваты, запиханную под дверь. Но ведь в коробках было что-то, что-то твердое, завернутое в вату. Я повел лучом фонарика по полу. Вначале луч натолкнулся на ногу Тимура, который как и я уселся на пол, прислонившись к стене справа от меня, а потом … В первый момент я даже не понял что это штука, а потом приглядевшись понял — это обломки корабля — игрушечного парусника, сделанного с огромной тщательность. Наверное, каждый мальчишка в детстве мечтает иметь такую игрушку. Я смутно помнил свое детство, но сейчас глядя на обломки этого кораблика лежащего на полу, я нахмурился. Некогда тщательно выполненная модель, ныне имела весьма невзрачный вид: мачты были поломаны, паруса порваны, а в днище зияла огромная дыра. Наверное, так выглядят корабли выброшенные бурей на скалы. Мне казалось, что судьба этого кораблика вторит судьбе города: некогда красивый и гордый от выброшен из жизни, и у него отдано то, что сохраняло его величие… Я вздохнул и закрыл глаза и потушил фонарик. Запасных батареек у меня не было, и неизвестно когда он сможет пополнить запас.

Глаза мои сами собой стали закрываться.

Я только отмахнулся. Что еще надо этой дранной кошке?

Я тяжело вздохнул. Только дышать оказалось нечем. Я задохнулся. Голова кружилась, дышать стало не чем. Словно рыба, выброшенная на берег, а хлопал ртом, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Только в воздухе, который я заглатывал кислорода не было. А сам воздух, он был тяжелым, словно пропитанным свинцовой пылью. Кто-то толкнул меня к стенке. Я ударился головой об угол, да так и застыл, потому что от стыка неплотно пригнанных фанерных щитов тянуло свежей прохладой.

Я бы простоял так целую вечность, но только голос этого проклятого кота не давал мне расслабиться и по настоящему насладиться тонкой струйкой свежего воздуха.

Я на мгновение вспомнил ощущения от прикосновения усиков тумана и меня передернуло. Я готов был закричать. Готов был…

Задержав дыхание я обернулся, щелкнул выключателем фонарика. Питер и Тимур сидели у стены и то ли спали, то ли находились в отключке, а взъерошенный кот упершись в одну из ножек пытался сдвинуть стол, чтобы освободить дверь.

Я бросился на помощь Рыжику. Вдвоем мы сдвинули стол. Я рванул шпингалет. Полутьма чердака показалась мне ярким светом, и свет этот ослепил меня, а свежий воздух пьянил. Шагнув за порог фанерной комнатушки я упал на колени, опустил кружащуюся голову, и несколько минут просидел прочищая легкие. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… И все время я ожидал неприятных прикосновений щупальцев тумана.

Однако вместо этого на плечо мне легла чья-то рука. Я повернул голову. Надо мной покачиваясь, словно сильно пьяный стоял Тимур.

— Славно траванулись.

— Скорее уж угорели, — возразил я, и сам свой голос не узнал. Звучал он странно, в нем появились непривычные хрипловатые нотки.

— Выходит ты очередной раз нас спас.

— Не я. Он… — и я кивнул в сторону Рыжика, который сидел рядом со мной вылизываясь. А потом обвел взглядом чердак. Нигде никаких щупальцев тумана видно не было. Словно его никогда не существовало и он мне пригрезился.

Тяжело вздохнув, я приподнялся и покачивающимся шагом направился к треугольному окну. Выглянул. Туман все еще скрывал Неву, но был много ниже и реже, чем когда мы бежали от него.

Я и не заметил, что кот последовал за мной. Сейчас, привстав на задних лапах и смешно подвернув передние, он глядел вниз на Неву. В этой позе он больше всего напоминал огромного разъевшегося тушканчика.

— Не знаю… — протянул кот. — Может он сам живое существо, а может в нем живет кто-то смертельно опасный. Не знаю… Да и проверять не хочется, — он еще раз глянул на белую пелену, теперь больше всего напоминающую клочковатое ватное одеяло. — Ты его вчера ночью разбудил. Он пришел, проверил, кто явился в его владения. А теперь ушел.

Мы замолчали, наблюдая за одеялом тумана.

— Ну что пойдем вниз, — поинтересовался я. — А то так опять досидим до темноты.

Я отошел от окна и вернулся к спасительной комнате. Питер и Тимур сидели у входа, зиявшего черной дырой. Меня беспокоила одна навязчивая мысль, и я решил проверить свою догадку. Вскрыл ближайшую коробку. Там тоже оказалась вата, а под ней кораблик на подставке. Только совсем другой, не тот, что остался лежать на полу в комнате. Это был броненосец — корабль начала двадцатого века. Какое-то время я зачарованный держал его в руках, поражаясь искусству умельцев древности. Сколько мелких деталей, крошечные канаты, люки. В какой-то момент мне даже показалось, что вот-вот откроется один из люков и на палубу выскочат крошечные матросы. Но, естественно, ничего подобного не случилось. Однако модель и в самом деле была поразительной.

— Откуда это? — поинтересовался, подойдя ко мне Тимур, а потом не дожидаясь моего ответа добавил. — Какая тонкая работа.

Я кивнул. Потом аккуратно убрал корабль назад в вату.

— Ну как там в комнате, проветрилось?

— Скорее всего.

— Тогда возьмем вещи. Времени до заката мало осталось, а второй раз ночевать тут не хотелось бы. Пойдем следом за туманом. Доберемся до жилых кварталов, оглядимся. Весь Васькин-то из конца в конец часа за два пройти можно, — тут я и сам насмешливо хмыкнул. Разве можно вот так с бухты-барахты оценивать расстояния в Петербурге?

Но прежде чем начать спускаться мы перекусили. Устроились у окна. Пустили по кругу банку тушенки. Я распечатал вакумку с сухарями. Тушенку Рыжего я на его сухари намазал. Ему ведь мордой в банку не влезть. Запили все это парой глотков воды. Сухари оказались ванильными. Сладкими и твердыми, словно из камня вырезанными. Пока я из грыз вспомнил и склад Деда и разносолы на буфете на катере. Только теперь питания у нас почти не осталось, так что думать надо было, где хавчиком разжиться. Запили мы все это парой глотков из фляги.

— Знаешь, Рыжий, нам в первую очередь какой-нибудь склад местный найти или магазинчик, а не чудеса Васьки смотреть. А ты с этими чудесами мы ноги протянуть можем, это я вслух сказал, чтобы все остальные тоже слышали. Мало того, что у нас боеприпасов почти не осталось, так ведь и жрать-то толком нечего. А что такое четыреста граммов тушенки и восемь сухарей раз в день для четырех здоровых мужиков.

Кот только фыркнул. Уж не знаю, чем он питался пока мы по СПб бродили, только особо изголодавшимся он не выглядел. А может всему виной длинная рыжая шерсть? А вот у Тимура щечки-то втянулись. Ну, я всю жизнь тощим был как сухой саксаул, а что до мутанта… Странный он. Я, например, сколько к нему не приглядывался ни в жись не сказал бы тощий он или с жирком. К тому же его лохмотья четкости форм не добавляют.

В общем отзавтракали мы, после чего я приказал подниматься, собираться, отправляться и, так сказать, в дорогу дальнюю.

Спустились мы без особых приключений. Правда, Рыжик не дождавшись пока Питер слезет вниз прыгнул с полпути вниз, да так задними лапами об мутанта оттолкнулся, что тот чуть с лестницы не слетел. А так без всяких приключений добрались до главного входа в этот «храм». Теперь, когда было светло, туман отступил и стрелка Васильевского острова лежала перед нами, как на ладо. Полукруглая площадь, заросшая кустами, из которых местами выступали обломки Ростральных колонн. Заросли от здания, внутри которого мы переночевали отделяла полоса брусчатой дороги. Местами булыжники брусчатки куда-то побивались, местами между ними проросла трава, еще зеленая в это время года, но уже начинающая блекнуть и желтеть.

И нигде никаких следов таинственного тумана. Неизвестно откуда появившись, он так же неизвестно куда исчез.

Осторожно оглядываясь, поводя из стороны в сторону дулами автоматов мы медленно спустились по щербатым мраморным ступеням и обогнув «храм» слева направились вглубь острова.

Кот шествовал впереди высоко подняв хвост. Вышагивал словно на параде. За ним не спеша брели мы с Тимуром, позади, метрах в двадцати от нас шел Питер. Только… Только все мне это не нравилось. И в первую очередь не нравился Тимур. Вроде с ним все в порядке было, был таким как всегда, и все же что-то не то. То ли он каким-то образом изменился, то ли я стал смотреть на все другими глазами, а может… Нет… Я пригляделся повнимательнее, и мнеб показалось, что кожа моего спутника приобрела какой-то нездоровый зеленовато-серый оттенок. Тогда, подойдя к нему поближе, я поинтересовался.

— Тимур, ты как себя чувствуешь?

— Нормально, — ответил он.

— А рука?

— Что рука?

— Не болит?

— Да и я думать о ней забыл, — отмахнулся он.

Однако что-то в его ответах мне тоже не понравилось. Если б я те вопросы ему в другой обстановке задал, то решил бы, что врет он или прикидывается. Только зачем ему это? И потом, если б у него и в самом деле что-то болело, то я сильно сомневаюсь, что он вот так бодро отвечал бы мне и вышагивал ничуть не хромая. И все же… Тогда я решил посоветоваться с котом.

И в самом деле впереди над подвалом одного из ближайших зданий красовалась выцветшая вывеска, на которой с большим трудом можно было разобрать полустертые буквы: «Магазин. 24 часа». Интересно это магазин так назывался «24 часа» или работал круглые сутки. Впрочем сейчас это никакого значения не имело. Вот и шанс пополнить наш скудный запас провианта.

Я сделал знак притормозить и включив фонарик. Свет луча стал совсем бледным. Батарейка похоже доживала свой век, а сменить ее мне было нечем. Подсвечивая фонариком я спустился в темный зев. Нет, тут похоже нам ничего не светило. Обломки сгнившей мебели. Я осторожно шагнул в кашу гнили, и почувствовал, как прогнулся пол моим весом.