Глава 7
Подруги так и сделали. Они даже не стали заходить к Инне домой. А сразу же пулей метнулись к семье Путовых. Сейчас родителей пропавшей Милы дома не было. Отец ушел на работу и еще не возвращался, а мать обивала пороги районного отделения милиции, добиваясь приема у начальника, чтобы лично объяснить ему, какой серьезной и домашней девочкой была ее дочь Мила и как глупо думать, будто бы она могла податься в дальние края в погоне за какимто там любовником.
Не было у Милы любовника! И жениха не было. Не было, и все!
Итак, дома оказались Наташа и ее бабушка. И вот к этой достойной пожилой леди и подступили подруги со своими расспросами и упреками.
– Мы не будем искать вашу внучку, если вы не расскажете нам всю правду! – прямо с порога заявили они старушке.
Впрочем, старушкой Милину бабушку можно было бы назвать лишь с большой натяжкой. Это была пожилая дама, прекрасно сохранившаяся к своим шестидесяти трем годам. На вид ей можно было дать от силы пятьдесят пять. Причем все эти пятьдесят пять лет она должна была прожить в какихто очень комфортных условиях.
Даже дома она носила светло-серый брючный костюмчик с нежно-розовой блузкой с пышным бантом, который выполнял сразу две декоративные функции. Во-первых, он прикрывал ее смуглую, но, увы, уже морщинистую шею. А вовторых, придавал лицу старой дамы оттенок приятного румянца.
Что и говорить, в таком костюмчике к раковине, чтобы помыть посуду, не встанешь. Да подруги и так со слов Наташи знали, что ее бабушка не обременяет себя ведением домашнего хозяйства. Денег от сдаваемой в аренду квартиры первого мужа хватало пожилой даме на все ее личные нужды.
Например, на посещение косметолога, массажиста, солярия, бассейна и прочих мест, где можно было приятно и с пользой для своего здоровья провести время. Этим Катерина Семеновна и занималась. А все домашнее хозяйство вели либо девочки, либо их мать.
Бабушка появлялась и уходила, когда ей вздумается. Ни перед кем отчета ни держала. И зачастую отправлялась ужинать в ресторан с кемнибудь из своих многочисленных приятельниц. Одним словом, жизнь старушка вела приятную и необременительную во всех отношениях.
Но сейчас, услышав от подруг о том, что ей надлежит чистосердечно и искренне поведать о прошлом своей семьи, она поджала губы и твердо заявила:
– Вас, дорогие мои, это совершенно не касается!
Тон ее при этом был таким резким, что подруги даже слегка оторопели. А Наташа – так та и вовсе раскрыла рот в полном изумлении.
– Бабушка! – воскликнула она. – Что ты?!
– Молчи, девчонка! Не твоего ума это дело!
И с этими словами старушка вылетела из комнаты. А подруги только плечами пожали. Они были в полном недоумении. Вот это да! Вот это расследование! Уже вторая старушка наотрез отказывается поделиться с подругами своими тайнами. А если считать также и Петровну, то уже третья. Совпадение ли это? Или пожилые женщины вообще очень трепетно относятся к своим тайнам? Особенно к тем тайнам, которые могут принести им какиелибо дивиденды или, наоборот, разрушить их сегодняшнее благосостояние.
– Наташа, может быть, ты нам поможешь? – шепотом обратилась Мариша к девушке с повторной просьбой. – Ты чтонибудь знаешь про усадьбу ваших предков?
– Нет. Какую еще усадьбу?
– А твой отец?
– Он никогда мне об этом не рассказывал. Какая усадьба? О чем вы?
Да, Наташа была явно не в курсе. И все же Мариша спросила у нее:
– Ну а твоя сестра, Мила? Как ты думаешь, она могла чтото знать?
– Понятия не имею!
На Наташу было жалко смотреть. Она явно очень переживала за свою пропавшую сестру. Но при этом совершенно не понимала, чем она может Миле помочь.
– Я ничего не слышала о том, чтобы у нас прежде была какаято там усадьба! – произнесла она жалобно. – Честное слово! Какая еще усадьба? Откуда?
Подруги переглянулись. Они верили простодушной Наташе, которую ее бабушка, похоже, не потрудилась посвятить в их семейные тайны. А между тем Милу, свою меньшую внучку, она к этим тайнам приобщила. И Мила настолько прониклась бабушкиными рассказами, что даже отправилась кудато, к неизвестному подругам Барину, чтобы вытребовать у него назад свою родовую усадьбу и какието там драгоценности.
И так как бабушка Милы наотрез отказалась с ними разговаривать на эту тему, пришлось подругам зайти с другого боку.
– Наташа, твоя бабушка – это мать вашего с Милой папы или мамы?
– Папы!
– А где работает твой папа? Ты можешь отвезти нас к нему?
– Как? Прямо сейчас?
– Да! Именно сейчас.
Наташа поколебалась минутку, но потом кивнула головой:
– Хорошо. Если это необходимо для расследования, то я помогу вам. Сейчас я позвоню папе, попрошу его, чтобы он вернулся с работы пораньше. – И взглянув на часы, она вздохнула: – Впрочем, он и так уже вот-вот должен прийти. Времято уже позднее. Я вам позвоню, как только он появится.
И до тех пор, пока глава семейства Путовых не вернулся с работы, подруги просидели в квартире Инны. Они проверяли уроки у Степки – сына Инны, чем чрезвычайно нервировали ребенка.
– Отстаньте вы от меня! – отбивался от них Степка. – Вы все равно все неправильно объясняете! Учительница нас совсем не так учит!
Впрочем, разногласия их касались всего лишь формы записи алгебраической задачи, а также способа разбора предложений в русском языке. И слава богу! Иначе подруги почувствовали бы себя совсем ненужными и никчемными старыми калошами.
Но все равно, Степка вздохнул с явным облегчением, когда раздался звонок от Наташи и обе его дуэньи свалили наконец из детской, оставив его в покое. Степка очень любил свою маму, но всетаки считал ее старой калошей, которая ни черта не смыслит в современной жизни.
К счастью, пока он был еще маленьким и свои мысли держал при себе. Иначе бедную Инну хватил бы удар, прознай она о подобных рассуждениях своего сына.
Отец Наташи оказался милым, тихим интеллигентным человеком. Он носил очки, которые удивительно удачно сидели на его тонком и длинном носу.
– Я уже слышал от дочери вашу просьбу и понял ее суть, – произнес он, галантно поздоровавшись с подругами. – Честное слово, я не понимаю, почему моя мать не смогла рассказать вам эту семейную легенду сама? Простите ее, пожалуйста. К старости люди становятся не вполне адекватными. Видимо, моя мать придает этой глупой истории слишком большое значение. Куда большее, чем она того заслуживает.
– А что это за история?
– Видите ли, до революции наш род был весьма процветающим и благополучным.
– Вы были дворянами?
– Чего нет, того нет, – покачал головой Олег Игоревич. – Благородная кровь в наших жилах никогда не текла. Наша семья происходит из купеческого рода. Еще наш пращур начал торговать с заморскими странами своими товарами. И, чтобы вы знали, все это происходило еще при Петре Первом! В те годы торговля с заморскими странами активно развивалась. И наш пращур, как теперь говорят, вовремя подсуетился. И положил начало процветанию всей нашей фамилии.
С тех пор многие поколения Путовых успешно торговали железными изделиями, камнем, деревом, а также стеклом, цементными растворами и другими необходимыми для строительных работ вещами. Не так романтично, как торговля шелками или пряностями, и не так прибыльно, как торговля спиртными напитками, но постепенно, копеечка к копеечке, складывалась основа благосостояния их рода.
– И вот незадолго до семнадцатого года и начала большевистского переворота в стране наша семья приобрела одно поместье. В те годы можно было выкупать у разорившихся дворян их земли. Поместье было не очень большое, но и не маленькое. На его территории находилась заброшенная каменоломня, откуда прежде брался камень для строительства и облицовки домов, но позже хозяин поместья почемуто прекратил эту добычу, хотя эксперты давали твердую гарантию, что камня в каменоломне хватило бы еще на много десятков лет вперед.
Прадед Путовых планировал возобновить эту добычу. И возобновил. Торговля камнем стала приносить ощутимый доход, но затем прадед внезапно скончался от какойто скоропостижной болячки.
– Мать рассказывала мне, что болячка эта свела его – еще вполне крепкого и сильного человека всего лишь пятидесяти с небольшим лет – в могилу за считаные дни.
Затем началась Первая мировая война, в которой приняла участие и Россия, затем произошла большевистская революция, а потом грянула и Гражданская война. Конечно, в это смутное время было не до разработки заброшенных каменоломен. Да и семья Путовых изза утраты главы рода както растерялась и потерялась.
Смутное время требовало от людей обладания изрядной волей и смекалкой. Не все сумели выжить. После Гражданской войны был короткий период нэпа – новой экономической политики, когда все предприниматели в стране слегка воспрянули духом, ошибочно полагая, что вернулись прежние сытые времена. Но затем грянули тридцатые годы с жесточайшими репрессиями. И о том, чтобы возобновить добычу камня и привести усадьбу в порядок, нечего было больше и думать.
Да и сама усадьба уже давно не принадлежала Путовым. Теперь она считалась национальной собственностью. И, увы, до нее не было дела решительно никому.
Подруги выслушали этот рассказ очень внимательно и тут же спросили:
– И что же, именно об этой усадьбе и говорила ваша дочь? Ее она собиралась приводить в порядок? А кто такой Барин?
– Барин?
При этом слове отец Милы и Наташи почемуто побледнел.
– Кто вам рассказал о Барине? – пробормотал он едва слышно. – Неужели Мила прознала про?.. Или это моя мама?
– Мы услышали о Барине случайно, – признались подруги. – Со слов подруги вашей дочери – Аюши.
– А онато откуда могла знать?
– Вероятно, ей рассказала об этом Барине Мила.
– Да, – растерянно забормотал мужчина. – Вероятно, так и было. Иначе откуда Аюша могла узнать о Барине? Конечно, ей могла рассказать о нем только Мила…
Он замолчал, а подруги выжидательно уставились на него.
– Так и что?
– Что?
– Что могла рассказать Мила своей подруге об этом Барине?
– Я не знаю.
– Врете! – тут же уличила его Инна. – Все вы знаете!
– Вон как побледнели! Выкладывайте давайте!
Может быть, это и прозвучало невежливо, но подругам уже тоже порядком надоело, что их водят за нос. Никто ничего толком не говорит, у старух – сплошь какието их старые тайны, этот недотепа только мычит, но не телится. И как в таких условиях прикажете вести расследование? Конечно, подруги разозлились. Бегают без задних ног уже вторых сутки, а толку никакого! И еще старики держатся за свои тайны с поистине фанатичным упорством!
– Говорите, а иначе мы отказываемся вести расследование!
– Пусть милиция ищет вашу Милу!
– Небось ихто ваши семейные легенды не заинтересуют. Можете быть спокойны.
– Да ментам и вообще наплевать, найдется ваша дочь или пропадет с концами!
Видимо, мысли отца Милы текли в том же направлении, потому что он кивнул головой и сказал:
– Ну конечно, я вам расскажу все, что знаю. Просто знаю я совсем не много.
И, так как подруги молчали и попрежнему смотрели на него, не убирая вопросительного выражения со своих лиц, он продолжил:
– Барин – это еще одна легенда нашей семьи. Вернее, не совсем уже наша легенда. Скорее, это была легенда тех помещиков, у которых наш прапрадед купил поместье.
– Можно, вы объясните все более вразумительно? Кто такой этот Барин, к которому отправилась ваша Мила?
И, набрав воздуху в грудь, несчастный отец выпалил:
– Видите ли, Барин – это не человек! Барин – это семейное привидение, обитавшее в бывшей каменоломне! Когдато этот человек любил, разочаровался в своем чувстве, отправился в каменоломню и рухнул туда головой вниз. Тело его так и не нашли. Но с тех пор дух погибшего Барина приобрел привычку шататься по каменоломням и пугать рабочих. Собственно говоря, по этой причине в свое время и прекратились разработки в шахте. Считалось, что привидение устроило в каменоломне несколько обвалов. И рабочие объявили забастовку, требуя от хозяев избавить их от проклятого привидения.
– А хозяева предпочли с привидением не связываться и продали свою усадьбу вместе с проклятой каменоломней представителям вашего рода – Путовым?
– Да, примерно так все и было. Хотя, если честно, я никогда не расспрашивал мать подробно об этих делах. И она сама не настаивала, на том, чтобы я узнал подробности. Тогда, в советские времена, принадлежать к комуто из «бывших» считалось не только зазорным, но и опасным. Конечно, теперь времена совсем другие. Но я уже вырос. И Барин меня больше не интересует.
Вот тут пришел черед подругам удивляться. Барин – привидение! Да еще и такое привидение, которое к роду Путовых прямого отношения не имело. Оно появилось до них, существовало отдельно от них, а затем… затем оно осталось в той же каменоломне, где и появилось на свет. Ну а Путовыхто в этой каменоломне больше никто и не видывал.
– И было все тихо и гладко до тех пор, пока ваша дочь Мила не решила вдруг возродить былую славу вашего рода? И начать она решила именно с каменоломни, в которой все эти годы спокойно обитало привидение Барина!
Ну а что же случилось много лет назад с самим Барином? Что за трагедия разыгралась с ним? Почему он умер раньше срока и превратился в привидение? Как он погиб? Или… он был убит? Свалился в карьер не по своей воле?..
Увы, на все эти вопросы отец Милы не мог дать вразумительного ответа.
– Я никогда не интересовался этой частью семейной истории, – признался он. – Поместье не успело стать важной частью нашей семейной хроники. Наш прадед только занялся им, как сразу же погиб сам, а потом и вся наша семья попала в революционный переворот. И Путовы думали уже не о том, чтобы вернуть себе земли, поместье и доходную каменоломню, пусть даже и с обитающим там привидением Барина, а о том, как элементарно сохранить себе жизнь.
Что же, подруги его хорошо понимали. Но им казалось, что для их расследования это все равно может оказаться весьма важным. Ведь, как ни крути, а Мила пропала после того, как поехала восстанавливать усадьбу предков. А Барин обитал именно там. А кстати говоря, где это – там?
– Усадьба нашего прадеда была совсем неподалеку от города, – сказал отец Милы. – То есть тогдато это был приличный конец. Но теперь семьдесят километров – это сущая ерунда.
– Семьдесят километров? Так близко?
– Да. Путовы купили каменоломню именно в тех краях. А что? Вы хотите съездить туда?
Об этом подруги пока что не думали. Но как знать, вполне возможно, что их расследование потребует и такой поездки. И ничего! Съездят! Они и дальше ездили. И успешно.
Но пока что подруги дали задание отцу Милы: обязательно найти возможность и переговорить со своей матерью.
– С нами она разговаривать отказалась.
– Видимо, не хочет раскрывать тайну своего рода перед посторонними людьми.
– Но выто для нее свой!
– Вы – ее сын!
– Вам она откроется!
– Только вы уж не рассказывайте ей о том, что на самом деле это мы интересуемся историей поместья и бедного привидения Барина.
Отец Милы пообещал все исполнить в точности. И подруги с легким сердцем отправились по домам.
Инна неожиданно почувствовала, как она соскучилась по Степке, да и по своему мужу тоже. А Мариша внезапно вспомнила, что с самого начала расследования заранее приготовленные ею бутерброды, шоколадные конфеты и купленные за бешеные деньги ароматные персики так и лежат и ждут ее в холодильнике.
Приехав домой, Мариша сначала поразилась царившей там тишине, а потом обрадовалась. Она на минутку заскочила к Инне, чтобы выпить стакан газировки, и была сразу же с порога атакована закончившим уроки Степкой, его няней, а также самим Бритым.
Последний желал узнать, как продвигается расследование. И не успели подруги и рты раскрыть, как он принялся громогласно критиковать и их самих, и их метод работы, ну, и разумеется, их умственные способности в частности и интеллектуальный уровень всех женщин вообще. Няня Степки непременно желала сообщить Марише, как хорошо покушал ее воспитанник, а также рассказать о прочих его успехах.
Да и сам Степка прыгал вокруг родителей, тыча им под нос тетради с домашним заданием, которое было выполнено, на его взгляд, без единой ошибки. А также дневник, в котором надо было расписаться о явке на родительское собрание, а затем на это самое собрание непременно прийти. И также надлежало срочно дать ему триста рублей на воду, которую завтра нужно было приобрести для класса, иначе ребятам нечего будет пить на переменах.
От всех этих криков голова у Мариши с непривычки пошла кругом.
– И Инна хочет еще и девочку?! Она и от своих мальчиков уже почти с ума сходит!
И, оказавшись у себя дома, Мариша подумала, что одной быть совсем даже и неплохо. Конечно, ей очень бы хотелось завести ребеночка, но всетаки это такая огромная ответственность! А им со Смайлом так хорошо вдвоем… Но тут же Мариша ощутила смутную тревогу. А вдруг это хорошо только для нее одной? Ведь у Смайла могут быть на этот счет совсем другие мысли.
А вдруг он ее бросит? От этой мысли Маришу даже в жар кинуло. Ну да! Бросит! А что тут такого? Сплошь и рядом случается так, что мужья бросают своих жен. Мужчин нынче мало, а женщин много. Вот и Смайл – найдет себе другую, посимпатичнее, помоложе, постройнее, и бросит Маришу! Да еще если та, другая, родит ему ребенка, тогда точно бросит! К гадалке можно не ходить. Вот если бы у них был хотя бы один ребенок, тогда Мариша еще посмотрела бы, кто кого!
Но тут же Мариша устыдилась своих мыслей. Нельзя заводить ребенка только для того, чтобы удержать мужа. Ребенка нужно хотеть… Ну или он должен появиться сам собой, без всякого хотения, а по соизволению свыше. А если его нет ни так ни эдак, то и нечего судьбу гневить. Будут они жить, как раньше. А если появится у них ребенок – вот и хорошо. И Смайл наверняка придерживается того же самого мнения. Нечего торопить судьбу. Пусть все идет как должно, своим чередом.
Однако был на свете один человек, который придерживался по этому вопросу совсем другой точки зрения. И этим человеком была Маришина мама. Она позвонила дочери ближе к вечеру, когда Мариша наконецто уселась понаслаждаться разогретыми в микроволновке горячими бутербродами, запивая их оставшимся у нее светлым пивом и заедая последним куском запеченного леща.
Рыба после пребывания в холодильнике покрылась слоем аппетитного желе. И приобрела невообразимую тягучесть, от которой Мариша буквально сходила с ума. В таких условиях звонок мамули стал для Мариши неприятным сюрпризом. Но она все же взяла трубку, так как была хорошей дочерью. Ну… И мало ли что может случиться с мамой!
Одним словом, трубку Мариша взяла. И была немедленно за это доброе дело наказана.
– Вот звоню я тут по детским домам, – с горечью начала ее мама, – сколько сироток на белом свете! А моя дочь даже одного-единственного ребенка завести себе не может! Стыд и позор, вот что я тебе скажу на все это!
– Мама, не начинай снова!
– Нет, я не понимаю, почему тебе не живется нормально? Ведь у тебя же прекрасный муж! Действительно прекрасный, он почти совсем не бывает дома! И ты в таких условиях не можешь завести ребенка? Чего ты боишься? Хлопот? Так я перееду к тебе в тот же день! Я возьму на себя все заботы о ребенке! Ты к нему можешь даже вовсе не подходить. Я все сделаю сама!
Вот этогото Мариша и боялась! Она уже заранее видела бедного младенца, завернутого в старомодные пеленки, потому что так, по мнению Тамары Ильиничны, косточки ребенка приобретали необходимую им стройность и грациозность. А также его замурзанную мордашку, ведь его примутся пичкать разными там домашними кашками. Ну и разумеется, видела она и длинные ряды марлевых подгузников, потому что в памперсах ребятенки преют и носить данное изделие прогресса – это просто опасно для здоровья!
– Мама, когда у меня появится ребенок, я смогу вырастить и воспитать его сама.
– Ага. Ну-ну! – скептически отозвалась Тамара Ильинична. – Ты саму себя воспитать не можешь, где уж тебе за ребенка взяться! Ох не знаю, что из всего этого получится! Вот разговаривала сейчас с Капой, она тоже не знает, что будет…
– Ты разговаривала с теткой Капой? – обрадовалась Мариша. – И что? Что она сказала тебе о старухе Прянишкиной?
– А вот тебе бы все только расследовать и расследовать! – неожиданно обиделась на нее мама. – То преступники, то грабежи, теперь дети какието похищенные… А о том, чтобы собственных детей завести и свою судьбу устроить, ты даже и не думаешь. И меня совсем не слушаешь! Все бы тебе только чужие судьбы ворошить!
– Мама, о чем ты?
Но мама Мариши уже обиженно задышала в трубку. Разговор о внуках всегда приводил ее в такое состояние. Однако долго молчать, имея в запасе потрясающие новости, ясное дело, она не умела. И поэтому очень скоро заговорила вновь.
– В общем, побеседовала я о твоей Прянишкиной с тетей Капой. И сразу же скажу тебе: вляпалась ты, Мариша, в пренеприятную историю.
Мариша чуть не подскочила от этих слов. А еще больше ее разозлил тон матери. Ведь наверняка она толком ничего не знает, а уже делает какието выводы и на основании этих выводов критикует Маришу. Вот так всегда бывает с мамами!
Но девушка мужественно взяла себя в руки и ничего не сказала в ответ. Эта покорность дочери очень понравилась Тамаре Ильиничне. И она еще немного поговорила о том, какая Мариша легкомысленная и недалекая. Но затем все же смилостивилась и изложила то, что ей удалось узнать конкретно.
– Тетя Капа сказала мне, что про Прянишкину – это не телефонный разговор.
– Так ты что же? – разинула рот Мариша. – Совсем ничего у нее не узнала?
– Ну почему же совсем ничего? Я договорилась с тетей Капой. И завтра вечером пригласила ее к себе в гости.
– К тебе?
– А что тебя удивляет?
– Ну, я думала, если это мне нужно, то я и должна поехать к тете Капе. Зачем же человека из дома вытаскивать?
– Брось ты, пожалуйста! Да тетя Капа только и мечтает, чтобы ее ктонибудь пригласил к себе в гости. Готовить она за все эти годы так и не научилась. Максимум, на что она способна, это взять творожок, покрошить в него укропчику и всяких других травок, посолить его и скушать с ржаным хлебом.
Мариша прикинула «на себя» рецепт тети Капы и сочла, что он очень даже недурен. И чем так недовольна мама? Разве обязательно полдня простоять у плиты, чтобы приготовить из того же творога сырники с изюмом и ванильным соусом к ним? Очень даже неплохо – обойтись и таким, куда более щадящим рецептом. Соленый творожок с пряными травами! Пожалуй, так даже и лучше будет. Ведь в рецепте тети Капы куда меньше калорий и куда больше полезных витаминов.
– Так ты меня слушаешь? – внедрился в мысли Мариши мамин голос. – Тетя Капа соскучилась по домашнему супчику. Так что я приготовлю ужин на нас троих. А Капа приедет и все нам с тобой расскажет.
– С тобой?
Посвящать свою мамулю в подробности этого расследования – такое совсем не входило в планы Мариши. Если мама будет слишком много знать, она неизбежно наябедничает Смайлу. Конечно, она и так ему наябедничает, но гораздо лучше, если она узнает как можно меньше. И перескажет Смайлу не очень много опасных для Маришиного спокойствия фактов.
Но Тамара Ильинична восприняла ее слова с новой порцией обиды:
– Ну да. Я тоже буду с вами. А что, ты хочешь, чтобы я ушла из собственного дома?!
– Нет-нет, что ты, мамуля, дорогая! Ты все не так поняла.
– Все я поняла верно. Только и мечтаешь, как бы я померла побыстрее! Конечно, тогдато никто уже не станет приставать к тебе с разными глупыми советами…
– Мамуля, что ты!
– Знаю-знаю! Совсем ты меня не любишь!
– Ну что ты! Люблю!
– Кабы любила, так давно уже внука или внучку мне подарила бы! – тут же поймала ее мама. – Ну да ладно! Что с тобой говорить. Пойду готовить завтрашний ужин для Капы. Видно, будем мы с ней на старости лет вдвоем куковать. Ни у нее внуков, ни у меня. Останемся мы с нею не у дел!
Насколько помнила Мариша, тетка Капа всегда была одинока словно перст. Все ее многочисленные попытки выйти замуж так ничем и завершились. И даже сложно сказать, почему так случалось. Ведь и внешне тетка Капа была очень даже недурна собой. И тетки пострашнее ее выходили замуж и вполне успешно вили свое счастливое семейное гнездо. А вот тетке Капе упорно не везло.
Мужа у нее не было. И всю свою жизнь она жила одна, посвятив всю себя работе. Ни мужа, ни семьи, ни детей. О каких тогда внуках толкует сейчас Маришина мама?
И, словно прочитав мысли дочери, Тамара Ильинична горько воскликнула:
– Но Капето хоть не так обидно! У нее и детей не было и нет. Так что и внуков ей ждать вроде бы неоткуда. А у меня…
И она не договорила, но до того горестно вздохнула, что у Мариши внутри все перевернулось. В самом деле, что она за дочь такая! Ну родила бы она матери внука или внучку! Что ей, трудно, что ли? И ведь Смайл тоже совсем не против. И здоровы они оба. Все обследования прошли и все анализы сдали. Но вот не получается пока что-то у них ребеночек. И что тут будешь делать?
Задумавшись, Мариша вдруг обнаружила, что сидит с пикающей телефонной трубкой в руках. Разговор, оказывается, давно закончился. И, вздохнув, Мариша положила трубку на рычаг и пошла морально готовиться к предстоявшей ей завтра встрече с теткой Капой.
Мариша сознавала, что для нее это будет нелегкий вечер. Если кто и умел довести ее до белого каления своими советами и поучениями больше, чем родная мамуля, то это была только тетка Капа. И сейчас Мариша мысленно посулила пропавшей девушке Миле сто чертей. Ведь это ради нее Марише приходится идти на такие немыслимые жертвы!
