Глава 8
Между тем Мариша, даже не подозревавшая о трагических событиях, свидетельницей которых стала Инна, двигалась к своей собственной цели. Этим утром она уже встретилась с коллегой Павла. Он оказался вполне симпатичным, упитанным крепышом с розовыми щечками и густой щеточкой усиков над верхней губой. Эти старомодные усики до того умилили Маришу, что она чуть не забыла, зачем явилась на встречу с этим оперативником.
Хорошо, что сам крепышок сказал: он в курсе того, что нужно Марише. После чего и передал ей папку с ксерокопией дела, которое было в свое время заведено по факту пропажи гражданина Вячеслава Плугова, 1980 года рождения. Дело было заведено в их родном городе Брянске, но уже давно по нему не имелось никаких продвижек, и дело тихо и мирно пылилось в архиве.
После чего крепышок бросил на Маришу мечтательный взгляд, полный сожаления, и с тяжелым вздохом заявил, что ему нужно бежать на совещание. И его взгляд, и этот глубокий вздох оставили у Мариши приятное ощущение, что и она понравилась усатому крепышу. Он ушел, а Мариша, немного погоревав и вспомнив, что она, вообще-то, замужняя дама, выбросила глупые мысли из головы и устроилась на скамеечке в скверике, где и принялась изучать дело Плугова Славы.
Заявление о пропаже парня было написано и подано его родителями. И тут же прилагался их домашний адрес, а также номер телефона, что очень порадовало Маришу. Правда, само дело было заведено в конце девяностых годов. И за это время телефонный номер мог запросто измениться. Да и сами старики могли после исчезновения сына переехать в другое место или вовсе в другой город. Но Мариша надеялась, что в таком случае она разыщет их соседей. И уже у них сможет расспросить о той давней нехорошей истории и о людях, волей или неволей ставших ее участниками.
Так что она встала, деловито поправила плащ и отправилась по указанному в деле адресу. Первым делом она расспросила прохожих, как ей найти улицу Ленина. И, узнав точную дорогу, двинулась в том направлении. Как ни странно, улица Ленина оказалась совсем узенькой улочкой, вдоль которой тянулись частные дома. Домики выглядели чистенькими и опрятными, но это была явная окраина. И вначале Мариша даже засомневалась, туда ли она попала.
Оказалось, что туда. Правда, самих родителей Славы Плугова в живых она уже не застала. Но зато Мариша увидела родную сестру пропавшего охранника – Оксану. И девушка оказалась ничуть не худшим свидетелем, чем могли бы стать его покойные родители.
– Конечно, моего брата убил Жгут! – воскликнула молодая женщина, едва узнав, зачем пожаловала к ней странная гостья. – Все в городе об этом говорили! Жгут убил Славку! Застрелил, словно кутенка! Только менты у нас будто бы ослепли! Сколько мои родители ни ходили, сколько они пороги разные ни обивали, у них и заявление о пропаже Славки взяли только после того, как самого Жгута и двух его приспешников похоронили на нашем городском кладбище!
Оксана была женщиной простой, но гостеприимной, открытой и располагающей к себе. И Мариша сразу же ощутила симпатию к этой русоволосой девушке, которую она застала в огороде, где Оксана собирала урожай моркови и других корнеплодов.
– А кто же убил самого Жгута? Знаю, что его взорвали. Но кто? – спросила Мариша у Оксаны, когда они уже сидели в большой просторной кухне, сплошь заваленной дарáми щедрой брянской земли.
В углу сушились косицы репчатого лука, на полу лежала фасоль, явно дожидавшаяся, когда ее очистят от высохших уже стручков. На печке сушились яблоки и мелкие, но очень сладкие грушки. Зимой из них получатся отличные компоты! К тому же в сенях обсыхала выкопанная недавно картошка. А в огороде торчали кочаны капусты, которые еще только предстояло собрать и засолить.
Одним словом, хозяйство у Оксаны было большим. В курятнике кудахтали курочки, из свинарника подавали голос хрюшки. Оно и понятно – в городе Брянске с работой было не очень хорошо. Блатные, тепленькие или просто хорошо оплачиваемые местечки быстро распределялись между «своими». Оксана, судя по ее простому лицу, «своей» никак нигде не была.
Так что она, как и все прочие граждане, кому это позволяли ресурсы, вела натуральное хозяйство на своей земле. И запасалась всем, чем только могла, впрок. Да и отчего же не посадить картошку и другие овощи, если земля – прямо под носом? И просто грех не завести курочек или кроликов, дающих отличное диетическое мясо, за которым даже в магазин или на рынок ходить не придется!
Отдав должное хозяйственности Оксаны, Мариша все же не забывала и о главном. О том, зачем она сюда прилетела.
– Так кто же убил Жгута? Что говорили об этом в городе?
– Не знаю, – вздохнула Оксана. – Но кто бы это ни сделал, я ему очень благодарна!
– А твои родители… Они не могли?
– Убить Жгута?! – искренне поразилась Оксана. – Взорвать его?! Да что ты! Конечно, нет! Жгут в таком авторитете у нас ходил! К нему и не подступиться было! Нигде без своей охраны не появлялся! Говорили, что его заезжий киллер завалил.
– А кто его нанял?
– Уж точно не мои родители, – печально вздохнула Оксана. – Я была бы только рада, поступи они таким образом, но… Но мои родители были простыми людьми. Мы богато никогда не жили. Откуда у папы с мамой могли взяться деньги на киллера? Они даже Славке на памятник на кладбище еле денег наскребли.
– Тело твоего брата разве обнаружили? – удивилась Мариша, знавшая от Павла совсем иную версию.
– Нет, его так и не нашли. Правда, после смерти Жгута к нам пришел один человек из его охраны. Он сказал, что немного дружил с моим братом. И заявил нам, чтобы мы Славку больше не искали. Что Жгут сам, лично, застрелил его. А потом велел двум своим ребятам закопать тело.
– И вы не смогли узнать у него, где именно?
– Нам не повезло. Именно эти двое парней, которые и хоронили Славку, были со Жгутом, когда его взорвали. Один из охранников погиб вместе со Жгутом. А второй промучился в больнице еще почти сутки. И только потом, так и не придя в сознание, умер.
И Оксана отвернулась к плите, чтобы помешать закипавший борщ. От наваристого супа по кухне шел ошеломляюще сытный дух. Оксана варила свой домашний борщ на домашней же свининке, щедро добавляя туда овощи со своего огорода – помидоры, перец и еще пряности. Так что борщ должен был заменить ее семье и первое, и второе, и десерт.
Впрочем… Пользуясь тем, что хозяйка была занята у плиты, Мариша оглянулась по сторонам. Нет, не похоже, чтобы у Оксаны была большая семья! Во всяком случае, детей у нее точно нет. Присутствие одного, а тем более двоих или больше детей никак не скроешь. Это Мариша знала по примеру Инны и ее семейства. Когда у них с Бритым появился Степка, его присутствие стало буквально выпирать из всех трещинок и щелочек.
И от разрисованных фломастерами обоев в прихожей. И от разбросанных и «спрятавшихся» под диванами и шкафами детских игрушек. И, самое главное, от множества мелких детских вещичек – ложечек, чашек, тарелок и других предметов, которые сейчас продаются на каждом шагу и доступны даже самым небогатым покупателям.
Трудно удержаться от того, чтобы не купить своему малышу хорошенькую кружечку в форме уточки! Или полотенце с котятами. Но ничего подобного в доме у Оксаны не наблюдалось. Из чего Мариша сделала вывод, что женщина бездетна.
Оксана оторвалась от своего борща. И Мариша спросила у нее:
– Скажи, а как ты сама считаешь, кто виноват в смерти твоего брата?
– Как кто? – искренне удивилась Оксана. – Сам брат и виноват.
– Он?
– Конечно! Зачем он позарился на хозяйскую подстилку? Он виноват, а еще эта Людка виновата! Она ведь тоже отлично знала, чем грозит Славке любовь с нею. И все равно! Все равно лезла к нему!
– Значит, их роман тянулся долго?
– Насчет того, чтобы тянулся, не знаю. Но брат, едва устроившись к Жгуту охранником, начал рассказывать про Людку разные странные вещи.
– Какие вещи?
– Ну, что она и бедная, и несчастная. И что живет она с уродливым стариком, мучаясь каждый день. И что Жгут ее бьет нещадно. И ужасно ревнует, причем без всякого повода. Вернее, повод у него имеется всего один: пересчитать Людке в очередной раз ребра.
– Так Люда взяла бы и ушла от этого Жгута! И дело с концом!
– Нет, – покачала головой Оксана. – Боюсь, ты не понимаешь. От Жгута нельзя было уйти просто так! Даже если… Люда ему самому и надоела бы, он отдал бы ее кому-нибудь из своих братков. А когда и тот ею насытился бы, отдал бы другим своим дружкам. А те, натешившись, сплавили бы девку в общак.
– Что?! – Мариша не поверила своим ушам. До каких же пределов низости дошел этот Жгут! И правильно, что его взорвали к чертовой бабушке! – Как это – в общак?
– Ну, отдали бы ее в общее пользование. У Жгута было несколько борделей, где он держал своих бывших пассий. И точно тебе говорю, там девчонки долго не жили.
– Удирали?
– Ага. На тот свет!
Мариша и прежде не питала к этому Жгуту никаких симпатий. А теперь она и вовсе прочно утвердилась в мысли, что этот тип не заслуживал никакого сочувствия. И правильно, что его убили. Совсем у человека совести не было! Ну, отслужила тебе девушка, так дай ей свободу! Уж не говоря про приданое и прочие приятные для всякой брошенной любовницы вещи. Наверняка и те подарки, которые Жгут дарил каждой своей новой фаворитке, переходили к той «по наследству» от прежних жертв Жгута. Конечно – Людка ведь от него тоже голой и босой убежала. Обо всем своем золотишке и бриллиантах забыла, только и думала, как бы жизнь свою спасти!
– Выходит, Людиному образу жизни нельзя было позавидовать?
– Ни в коем разе!
– И всегда так было? С самого начала?
– Ага, – кивнула головой Оксана. – Влипла девка, как муха в паутину. Не вырваться ей было. Из объятий Жгута при любом раскладе путь у нее был только один – на тот свет.
– Что? Он убивал своих любовниц?!
– Бывало и такое, – туманно отозвалась Оксана. – Псих он был, этот Жгут. Его все боялись. Даже его собственные братки опасались ему слово поперек сказать. Психопат! А уж с теми девками, которые к нему в лапы попадали, и вовсе он пощады не знал! Издевался над ними, пока душа в теле у них держалась. А после либо где-то закапывал их, либо – в бордель.
– Да, ты про бордель уже говорила… Скажи, а могла Люда использовать твоего брата, чтобы спастись?
– Если и так, то она выбрала не того человека, – хмыкнула Оксана. – Ей бы сделать ставку на кого-нибудь из ближайшего окружения Жгута, если она хотела его свергнуть и остаться при наваре. А так… Что она выиграла? Из города ей пришлось уехать. Спешно и без бабла. Хорошо еще, что жизнь свою сохранила.
– В отличие от твоего брата.
– Да. Но он был взрослый человек и понимал, на что идет, связываясь с Людой. Нельзя было идти Жгуту поперек воли. Все знали, какой он опасный человек!
Похоже, Оксана особо-то и не упрекала Людмилу, считая, что, во-первых, та и так достаточно натерпелась от своего извращенца-любовника. Ведь за каждое золотое колечко Люда расплачивалась синяками и сломанными ребрами. А во-вторых, Оксана считала, что ее родной брат должен был думать сам. Но – как знать? Мариша с сомнением покосилась на Оксану. Так ли она думает на самом деле? Возможно, это всего лишь маска, чтобы отвести подозрения от себя? И на самом деле Оксана винила во всем именно Люду? Винила и… и что? Винила – и отомстила Людмиле? Спустя столько лет нашла ее и убила?
– Чушь какая-то! – пробормотала Мариша самой себе под нос.
Запах борща и ровные морковные и капустные грядки за окном совершенно не вязались с образом кровавой мстительницы. Да и поросята в хлеву и курочки в курятнике не позволяли думать о том, что Оксана на досуге вдруг взяла и занялась киллерством. Скотина ведь ухода требует. Каждодневного и неусыпного. Чуть недосмотришь, чуть отвернешься, у поросят уже какая-нибудь хворь вылезла. А кролики и вовсе передохли. Да и курочки не могут долго обходиться без корма и питья. Значит, уехать надолго Оксана из своего дома никуда не могла. Разве что…
– Скажи, а ты замужем?
– Какое там, – махнула рукой Оксана и тяжело вздохнула. – Одна, бобылкой живу. Да и за кого мне идти? Всех нормальных парней моего года рождения либо в Афгане перебили, либо потом уже, в городе, они сами друг друга перестреляли. Те, что остались, пьют безбожно. Был у меня жених, да спился совершенно. Сама его прогнала, еще лет пять тому назад. С тех пор одна живу.
– И детей у тебя нету?
– Нет. А у тебя?
– И у меня нет.
Оксана снова вздохнула. И словно бы еще больше расположилась в пользу Мариши. Общее горе – оно объединяет. И Оксана даже поделилась с Маришей сокровенным:
– Вот думаю сироту в детском доме взять, чтобы не так одиноко на старости лет было. Или лучше искусственное осеменение попробовать. А? Ты как думаешь?
Мариша от такого вопроса даже слегка растерялась. И что тут можно сказать Оксане? А та явно ждала от Мариши совета.
– Не знаю. С одной стороны, в народе говорят, что сироту пригреешь, так бог тебе самой родного ребенка даст. Да и сирот в нашей стране полно. К чему еще детей плодить, если и тех, кто уже родился, воспитывать, защищать и любить некому? А с другой… Не знаю. Были у моей мамы соседи, они тоже сироту из детского дома усыновили. И взяли его совсем маленьким, ему еще и года не исполнилось. И потом от всех скрывали, что он им чужой. И от него самого тоже скрывали. Возились с ним просто немыслимо как! Другие люди со своими родными детишками так не возятся, как эти – с приемышем. Учителя к парню только так и шастали. Одна учительница на пианино его учила играть. Вторая английскому языку его учила. Одним словом, вкладывались приемные родители в своего мальчишку по полной программе. И деньгами, и душой, и сердцем. И что получилось?
– Что?
– Наркоманом стал! Затем узнал откуда-то, что он им не родной, и стал их еще и этим попрекать.
– Вот ведь гад!
– Дальше – больше! Потом он и вовсе своих приемных родителей из их родной квартиры выгнал. Отца бил, над матерью приемной издевался. Потом он своих родных родителей где-то нашел, а те его в очередной раз на фиг послали. Объяснили, что им и без него хорошо. Так он на приемных еще больше обозлился. Да и наркотики его до добра не довели, он в тюрьму угодил. Потом еще раз. Потом снова…
– И что?
– Ну и умер в тридцать пять лет.
– Ой! – содрогнулась Оксана. – Не хочу я себе такого сыночка!
– Так ведь не угадаешь! И родные дети точно такими же иногда вырастают. А насчет искусственного осеменения… Ты ведь не знаешь, что за человек сперму сдал. Вдруг он бандит, игрок, пьяница или просто человек с дурной наследственностью?
– Но ведь врачи доноров проверяют…
– Не верю я что-то в их проверки! Может быть, здоровье-то у доноров и отменное, а вот как с остальными качествами? Ведь если донор дурак, или подлец по жизни, или даже просто жуткий мошенник и хитрец, то ребенок неизбежно унаследует частичку отцовской крови. Законы наследственности ведь тоже не дураки придумали!
– И что же мне делать? – окончательно растерялась Оксана.
– Неужели в твоем окружении нет ни одного знакомого мужчины, который бы тебе нравился?
– Ну… Есть. Только он женат.
– И хорошо они с женой живут?
– Ой, плохо! – отмахнулась Оксана. – Только дело там совсем не в жене. Вернее, не столько в ней, сколько…
– Ну, договаривай. А в ком дело?
Оксана неожиданно сильно покраснела.
– Что? Что такое?
– Дело все в той же Людке, – прошептала Оксана.
Мариша уставилась на нее во все глаза. О чем она говорит?! Дело в Люде?! А кто там был влюблен в Люду? Слава? А еще – Павел. Неужели…
– Неужели ты говоришь о Павле?! – ахнула Мариша.
– О нем самом!
– Ты его любишь?
– Он мне нравится. С самой школы нравится. Только он в мою сторону и не смотрел. Он на Людке просто свихнулся. По ней многие тогда сохли.
– Она была такой красавицей?
– Как сказать… Думаю, что была в ней какая-то чертовщинка, на которую мужики охотно клевали. Вот и Павел повелся на нее. А Павел – очень хороший! Именно от такого человека я хотела бы завести себе ребенка. Только он не согласится. У него от жены – двое. Ему бы их вырастить. Куда уж мне к нему соваться!
Мариша помолчала, раздумывая.
– Но ты ведь планировала родить ребенка для самой себя, так?
– Так.
– Ну, и заведи своего ребенка от Павла! Мне тоже кажется, что он хороший человек. Очень несчастный, но ведь несчастье по наследству не передается. Заведи ребенка от Павла – это лучший выход в твоей ситуации, честное слово!
Женщины проговорили о жизни, о мужчинах, детях и о том, как без них плохо, до самого позднего вечера. За рюмочкой Оксаниной домашней вишневой наливки, а потом и за стопочками опять же домашнего самогона разговор у них пошел как-то особенно душевно. Да и хозяйкой Оксана оказалась отменной.
Она угостила Маришу борщом и своими домашними соленьями и копченьями на славу. Уходить из гостеприимного Оксаниного дома ну совершенно не хотелось. И Мариша сама не помнила, как улеглась спать на мягкой, застеленной отлично выделанными козьими шкурами лежанке, а не на продавленной панцирной кровати в гостиничном номере.
И все же спалось Марише плохо. И причина крылась не в съеденном или выпитом ею. Маришин железный организм с легкостью мог переварить и втрое более обильную трапезу. Причина беспокойства Мариши была в том, что на следующий день ей нужно было улетать обратно домой. А она еще не узнала ровным счетом ничего о том, кто и по какой причине мог желать зла Людмиле Уткиной.
Кто же в ее родном Брянске мог испытывать к Люде столь сильные чувства, чтобы спустя долгие годы найти и убить девушку? Оксана? Нет, у нее хозяйство. Да и не питает она к Людке лютой злобы. Тогда родители Оксаны? Еще глупее, они сами давно в могиле. Кто-то из бывших бандитов Жгута решил отомстить Людмиле за смерть хозяина? Но при чем тут Люда? Она ведь сбежала от Жгута еще до того, как старого бандита взорвали. Но тогда – кто?
Мысли Мариши перепрыгнули еще через одну ступеньку. И она задумалась о другом. Может быть, убийца Люды – это человек не из ее прошлого, а из настоящего? Ведь Людмила вела в Питере жизнь, весьма далекую от порядочной. Попросту говоря, она стояла на панели. И, как знать, возможно, один из ее клиентов остался в чем-то недоволен девушкой?
«Или, возможно, Люде довелось случайно подслушать чей-то чужой секрет? И этот секрет был настолько опасен, что и погубил ее?»
Так ничего толком и не решив, Мариша еще немного поворочалась с боку на бок, а потом все же уснула.
Утром ее разбудила Оксана.
– Вставай. Поезд проспишь! – сказала она ей.
– Какой поезд? – проворчала сонная Мариша. – Я на самолете.
– Надо же! Богатая ты, похоже. А Павел вот поездом поехал.
После вчерашнего у Мариши слегка гудела голова. И она не сразу сообразила, о ком говорит Оксана. Кто такой Павел? Ах, да! Школьная любовь Людмилы! Вот еще один претендент на роль убийцы Люды. За что убил? Да за нее самую, за эту проклятую любовь! Чтобы не чернила больше Людмила свое доброе имя. И не оскверняла бы своим непотребным поведением светлые чувства Павла.
Но Мариша сильно сомневалась, что Павел способен на такое страшное злодейство. Да и чтобы смотаться в Питер, прирезать там свою бывшую пассию, а потом еще и подставить случайного, ничем ему не навредившего человека, тоже время нужно, а Павел никуда из Брянска вроде бы не уезжал. Но Мариша все же мысленно поставила против имени Павла галочку.
Кто его знает? Как ни крути, а он – мент. И много лет работает в следственном отделе. Наверняка за эти годы он научился не только тому, как распутывать чужие преступления, но тому, как, в случае необходимости, прикрывать свои собственные.
Но за завтраком, который приготовила для нее Оксана, мысли Мариши приняли другое направление. На завтрак была яичница из домашних яиц с домашним же салом. Сало задорно шкворчало на тяжелой чугунной сковороде, а яйца подмигивали своими яркими оранжевыми глазками. И хотя Мариша была уверена, что в нее больше ничего после вчерашней трапезы не влезет, она смела свою порцию всю, до последней крошки.
– Слушай, а я всю ночь думала над твоими словами – кто мог так ненавидеть Людку, чтобы убить ее? – неожиданно произнесла Оксана, и Мариша чуть не поперхнулась чаем с солидным куском сладкого пирога с малиной.
– Кто?.. – откашлялась она.
– Был тут у нас один человек, – произнесла Оксана и таинственно замолчала.
– Кто такой?
– Приятель моего брата. Не из нашего города. Они со Славкой служили вместе. Афган прошли. Он как раз в ту пору к Славке в гости приезжал. И, когда Славку убили, он вместе с моими родителями к ментам ходил. А когда понял, что все это бесполезно и что в милиции нам не помогут, сказал – он, мол, знает, что делать.
– И что?
– Сказал – и исчез. – И, помолчав, Оксана многозначительно добавила: – А на следующий день Жгута взорвали. А парень этот в Афгане как раз со взрывчаткой дело имел!
– Да ты что?! – ахнула Мариша. – Так, может быть, это он бандита и взорвал?! Чтобы за твоего брата отомстить?!
– Я тоже все время об этом думаю, – вздохнула Оксана. – Вчера не хотела тебе говорить, а сейчас вот – говорю. Только имени этого человека я тебе не назову. Ты даже и не проси меня об этом! У Жгута в нашем городе осталось еще достаточно его бывших прихвостней. И я совсем не хочу, чтобы у того человека из-за меня возникли бы какие-то неприятности.
– Я тебя понимаю.
– Да, потому что он ли убил Жгута или не он, но он был другом моего брата. И если это он отомстил за Славку, огромное ему за это спасибо! И не я одна так думаю. Многие в нашем городе от Жгута натерпелись. Такая гнида он был, что тебе и не передать! Честно тебе скажу: и свои же могли его завалить.
Мариша снова вспомнила, как Жгут поступал со своими бывшими фаворитками, их печальную судьбу, и кивнула:
– Я тебе верю.
– И тем более что к нам ты приехала не из-за того давнего убийства Жгута.
– Ну да. Я расследую совсем другое убийство.
– Вот видишь! А к Людке этот человек никакого отношения не имел. Не стал бы он преследовать ее спустя столько лет. Да и вины на ней ровно столько же, сколько и на брате моем. Они – взрослые люди, должны были понимать, что они делают и чем рискуют, обманывая такого человека, каким был Жгут.
Возможно, окажись у Мариши чуть больше времени, она бы сумела разговорить Оксану и выведать у нее имя армейского друга ее брата. Но Мариша как раз в этот момент взглянула на свои часы и сдавленно охнула:
– Опаздываю! Караул!
– Ты же вроде на самолете?
– На него, на родимый, и опаздываю! А мне еще надо в гостиницу заехать за вещами! Опаздываю! Караул!
Вот так и получилось, что хотя Мариша и успела на свой самолет, но настроение у нее было – гаже некуда. Ее поездка в Брянск оказалась сплошным провалом. Она не узнала там ровным счетом ничего о том, кто бы мог убить Людмилу Уткину. И это чрезвычайно ее огорчало.
В Пулкове ее встречала одна Инна. Подруга держала в руках роскошный букет огромных желтых хризантем, при одном взгляде на которые Мариша сразу же заподозрила неладное.
– Ну! Кайся, несчастная, что у вас тут случилось? – спросила она у Инны, приняв у подруги цветы.
– Случилось? – старательно пряча глаза, переспросила Инна. – А с чего ты взяла, что у нас что-то случилось?
– Не юли! В последний раз ты дарила мне цветы, когда потеряла сережку из моего бриллиантового гарнитура с сапфирами. И тогда цветы тоже были желтые. Только розы, кажется.
– Это просто совпадение. Я хотела сделать тебе приятное, поэтому и купила цветы.
– Когда ты хочешь сделать мне приятное, то ты покупаешь букеты с более жизнеутверждающей цветовой гаммой. Белые, розовые, алые… А желтые – это всегда к дурным новостям. Я тебя за долгие годы нашего знакомства уже вдоль и поперек изучила! Кстати, когда я тебе лет пять тому назад сказала о том, что мы со Смайлом разводимся, ты тоже притащилась утешать меня с желтым веником. С тюльпанами!
– И что? – вяло воспротивилась Инна. – Какая в этом связь?
– Самая прямая. Сначала розы. Потом тюльпаны. А сегодня – и вовсе хризантемы! Да еще раз, два, три… целых девять штук! Поэтому я и говорю: признавайся, что случилось.
– Ну… Да. Случилось.
– Что?
И тут у Инны сделалось такое лицо, что Мариша всерьез испугалась.
– Со Степкой что-нибудь?!
– Нет, нет. С ним все в порядке. Совершенно охладел к компьютерным игрушкам и читает сказки народов мира, которые ему дала Нелли Сергеевна.
– Тогда в чем дело? В Нелли? С ней что-то произошло?
– Нет. С ней тоже все более или менее в порядке. Ну, насколько все может быть в порядке в ее ситуации. Ты же понимаешь?
– Понимаю. Так с кем беда?
– С Любушкой.
– С кем? – не поняла Мариша – из головы у нее начисто выветрился короткий разговор с барменшей с автомойки, а тем более ее имя.
– С Любушкой, – повторила Инна и так посмотрела на Маришу, что в голове у той прояснилось.
– Ах, с Любушкой! – И, так как подруга все равно молчала, Мариша воскликнула: – Инна! А с Любушкой-то что случилось?! Не молчи ты! Рассказывай!
– Давай сначала сядем в машину, – рассудительно предложила Инна. – И там я тебе все подробно расскажу. А то на ходу мне не хочется. История-то нешуточная.
И лишь оказавшись в машине, Инна приступила к своему рассказу. Мариша слушала подругу внимательно, не перебивая. Потому что тут было, что послушать.
После того как находившуюся без сознания Любушку увезли в больницу, Инна с Нелли и старушка с Бертиком поднялись в квартиру Любушки. Она так и стояла с открытой нараспашку дверью. И, оказавшись внутри, старушка принялась осматривать прихожую, надеясь найти связку ключей, которыми она могла бы запереть квартиру до возвращения хозяйки из больницы. А Нелли с Инной прошли в кухню.
Ведь именно в кухне, как сказали спасатели, и была обнаружена лежащая без сознания Любушка. Чайник, тоже фигурировавший в рассказе спасателей, так до сих пор и валялся на полу. Никто не удосужился его поднять. И прежде чем Инна успела ее остановить, Нелли наклонилась и подняла чайник.
– Что ты делаешь?! – воскликнула Инна.
– А что? Просто подняла чайник. Зачем ему на полу валяться? Неаккуратно ведь.
– Пошла ты со своей аккуратностью!.. – разозлилась на нее еще пуще Инна. – Тут нельзя ничего трогать!
– Почему?
– Потому что, возможно, Любушка не сама упала!
– Что?
– То самое! Посмотри, тело лежало вот тут. Видишь – следы крови на полу? Чайник отлетел слишком далеко в сторону.
– Ну да. Лужа воды в стороне от того места, где упала Любушка.
Лужа была почти под самым окном. И Нелли с Инной с укором уставились на нее.
– Вот именно, – сказала Инна. – Смекаешь?
– Что?
– От этой лужи до плиты – не меньше полутора метров.
– И что?
– Как вода из упавшего чайника могла попасть на конфорку и залить газовую конфорку? Спасатели сказали, что вода из чайника залила огонь, вот газ и пошел в квартиру. Но вода сама по себе не могла переместиться на полтора метра!
– Ой! А действительно! – ахнула Нелли. – Как же это получилось?
– Вот в том-то и дело! Конечно, можно предположить, что газ погас, когда Любушка упала. Но мне в это как-то слабо верится…
– Тогда как же было дело?
– А дело было так, что Любушка была дома не одна! Вот, посмотри: на столе стоят две чайные чашки. Любушка явно собиралась угощать своего гостя чаем. Чашки выставила и пошла ставить чайник. И тут…
– Что?
– Этот человек напал на нее! Ударил ее по голове. А потом ушел, не забыв включить газ!
Нелли позеленела:
– Какой ужас! Ты хочешь сказать, что Любушку пытались убить?!
– Именно!
– И мы сейчас находимся на месте преступления?
– Да!
– И убийца… Возможно, он все еще где-то рядом?!
Об этом Инна как-то не подумала. Да и вообще, ей в это слабо верилось. Какой идиот будет сидеть в квартире, где с одной стороны лежит труп или полутруп, а с другой – вот-вот раздастся взрыв газа и начнется страшный пожар? Но все равно, из-за предположения Нелли у Инны по спине побежала холодная дрожь. Ситуацию спасла соседка, вошедшая в кухню, с торжеством сжимая в руках связку ключей.
– Ну вот! – довольно произнесла она. – Нашла ключики! А вы, девочки, что тут делаете?
– Да вот… Инна считает, что Люба не сама упала.
– Как не сама?
– Инна считает, что на нее напали. Ударили по голове, оглушили. А потом оставили ее умирать возле открытого газа.
Старушка вытаращила глаза, но сказать ничего не успела. Потому что в квартире раздались тяжелые шаги и незнакомый мужской голос произнес:
– Это кто тут говорит про убийство, а? Ну, погодите у меня! Официальные органы ведь тоже не дремлют! Сейчас разберемся…
Нелли, все еще считавшая, что преступник где-то рядом, взвизгнула и неожиданно рухнула в обморок. Инна с соседкой оказались покрепче и на ногах устояли. А Бертик и вовсе разразился радостным лаем и начал приветливо обнюхивать брюки вошедшего в квартиру мужчины.
– Это наш участковый! – обрадовалась соседка. – Здравствуйте, Иван Иванович!
Иван Иванович обстоятельно и важно кивнул ей в ответ. По всему чувствовалось, что мужчина этот спешить не привык. И брать на себя лишнюю работу – тоже. Вот и сейчас он первым делом присел за стол, небрежно отодвинув одну из чашек и совершенно нарушив тем самым картину на столе, а потом еще и налил себе в нее воды из кувшина.
Инна только глаза закатила при виде этого совершающегося на месте преступления безобразия! Боже мой! А она еще упрекала Нелли! Что требовать с постороннего человека, когда сам работник милиции так небрежно и даже наплевательски относится к уликам? Кстати, о Нелли! Инна попыталась привести упавшую в обморок женщину в чувство. И участковый присоединился к ней, выплеснув на Нелли остатки воды из подозрительной чашки.
Это подействовало моментально. Нелли села на полу и умирающим голосом пожаловалась, что ей дурно. Участковый не расслышал ее лепета и оживился.
– Душно, дамочка! – энергично обтирая потный лоб, подтвердил он. – Очень душно! Немудрено, что вам плохо стало. Уж я на что крепкий мужчина, никогда на здоровье не жаловался, а мне и самому нехорошо. Такая жара на улице! Прямо не сентябрь, а разгар сезона в Коктебеле! – И, еще попив водички, он наконец начал выяснять суть дела: – Ну, что тут у нас? Несчастный случай? Но мне доложили, что все закончилось благополучно.
– Как же благополучно! – возмутилась Инна. – Любушка-то в больнице.
– Благополучно в том смысле, что весь подъезд не взлетел на воздух, – невозмутимо пояснил ей участковый. – В данной ситуации судьба одного жильца ничто по сравнению с масштабами грозившей всем катастрофы!
– На Любушку совершили нападение. Ее хотели убить!
– Убить? Кто ее хотел убить?
– Гость!
– Какой гость? Приметы? Вы его видели? Мужчина или женщина? Когда вы вошли, он был тут? А сейчас где?
– Нет, – пробормотала совершенно ошеломленная Инна. – Мы тут никого не видели.
– Тогда с чего вы взяли, что пострадавшая была в квартире не одна?
– Чашки.
– Что – чашки?
– Их две! – объяснила Инна. – Посмотрите! На столе стоят две чашки.
– Ну и что? – пожал плечами участковый и фыркнул: – Подумаешь, чашки! Я у себя дома, когда ужинать сажусь, весь бокалами обставлен. В рюмочке – водочка, в стакане – компот, в другом стакане – минералка холодненькая. Да еще чашка с чаем своей очереди дожидается. Жена знает, что я горячий чай не люблю, и всякий раз заранее его мне заваривает. Пока я поужинаю, чай уже и остынет до нужной температуры! Так что чашки – это не аргумент! Хозяйка могла в одну налить себе чай, а в другую – молоко или, скажем, кофе!
– А вода? Спасатели сказали, что газ залила вода! Но плита совсем сухая, а вода расплескалась слишком далеко от плиты!
– Ну, это вовсе не проблема. То есть, конечно, проблема, и еще какая. Трубы в нашем доме старые. И газовые – в том числе. Давно бы их поменять должны были, да все что-то тянут. Вы посмотрите, и плита у нашей потерпевшей старенькая. Еще с самого заселения стоит. Да у этих плит внутри все уже забилось давным-давно. Газ еле идет. Дохнешь на такой огонек, он в один миг и погаснет! Точно вам говорю!
– Так что? – озадачилась Инна. – Вы считаете, что огонь загасило порывом ветра, когда Любушка упала?
– Ну да! – радостно кивнул участковый и еще более радостным тоном возвестил: – Никакого уголовного дела тут нет! А есть обычная бытовая неосторожность, приведшая к несчастному случаю. Вашей знакомой еще повезло, что она в живых осталась. А насчет шишки на голове… Так молодая она еще, до свадьбы заживет!
И, расхохотавшись, так что живот его заходил ходуном, Иван Иванович принялся заполнять какие-то бумаги. Потом он дал их прочитать свидетельницам. И из прочитанного Инна узнала, что все случившееся в Любушкиной квартире с легкой руки лентяя участкового, в самом деле, признаётся всего-навсегда несчастным случаем и ничем иным. Спорить с ним Инна посчитала бесполезным. И молча подписала то, что накорябал этот балбес.