Глава 17

Своей угрозы отвернуть головы подругам следователь не сдержал. Головы подруг остались в неприкосновенности. Зато сами они вместе с задержанным убийцей, тремя бандитами, явно чувствовавшими себя не в своей тарелке, возмущенной Юлькой, не менее возмущенным Смайлом и тем самым пострадавшим и даже покусанным Мутантом типом, который так рвался пообщаться с Дуней, отправились в отделение. Всю дорогу до отделения Мариша думала о том, как же ей сегодня все-таки повезло. Во-первых, она осталась в живых. А во-вторых, и что самое главное, Юлькины кавалеры, которых она привезла сватать Марише, обиделись за холодный прием и уехали еще до того, как на сцене появился Смайл. Сама Юлька осталась, ожидая, когда сможет поговорить с подругой и высказать ей свое возмущение по поводу продинамленного свидания. Таким образом, курсируя от парадного до Маришиной квартиры и обратно, Юлька стала свидетельницей штурма квартиры подруги. И теперь Юлька тоже поехала в милицию вместе с остальными, чтобы оказать Марише моральную поддержку, если понадобится.

А поддержка Марише явно могла понадобиться. Смайл выглядел очень раздосадованным. Кажется, он ожидал, что Мариша все время его отсутствия будет проводить в скорби, унынии и слезах, сидя у себя дома и поджидая возвращения мужа у окошка. И уж никак он не ожидал, что застанет ее с располосованной рукой, чудом избежавшей смерти и в довершение ко всему в компании целой кучи мужчин. В общем, Мариша даже порадовалась, что Белооков отсрочил ее задушевную беседу с мужем на некоторое время. Так что у Смайла была возможность слегка успокоиться, привести мысли в порядок и от души порадоваться хотя бы уже тому обстоятельству, что Мариша жива. Но тем не менее он продолжал настырничать, даже оказавшись в отделении.

– Что у вас тут произошло? – настойчиво приставал он к Марише. – Почему ты ранена? Почему у нас в доме была милиция? И кто, в конце концов, все эти люди?

– Отстань от нее! – неожиданно рявкнула на Смайла Юлька. – Сам смылся без обратного адреса, а теперь, видите ли, беспокоится. Раньше нужно было думать!

– Нужно мне было думать, когда я женился! – с отчаянием выкрикнул Смайл.

– А теперь, раз уж женился, изволь отдуваться, – ответила с долей садизма в голосе Юлька.

– Я и не против! – неожиданно пошел на попятный Смайл. – Я просто хочу разобраться в ситуации.

– А не надо было уезжать, вот и разбираться сейчас не пришлось бы! – продолжала рычать на Смайла Юлька. – А то что это получается? Оставил Маришу одну. Вот она и вляпалась в очередное убийство.

– Ах вот оно что! Дорогая, ты просто расследовала убийство? – неожиданно даже обрадовался Смайл. – А я уже начал беспокоиться, что ты мне изменяешь со всеми этими мужчинами.

Девушки посмотрели на буквально расцветшего от счастья мужика, и неожиданно им стало весело.

– Иди сюда, я тебя поцелую, – рассмеявшись, сказала Мариша. – Ты мой любимый дурачок. Ты, вообще, насовсем вернулся или только за вещами?

– Насовсем! – заверил ее Смайл, заключая Маришу в свои объятия. – И очень рад. Вижу, что тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра.

– Слава богу, понял наконец! – проворчала Юлька, довольно улыбаясь при этом.

Потом с допроса вернулась Дуня, а Маришу, наоборот, пригласили в кабинет к следователю. С Мишей беседовали в другом кабинете и в другом тоне. Скарабея, Клопа и третьего бандита тоже уже допросили. Но они стояли на том, что проходили мимо Маришиной квартиры случайно. Услышали подозрительные звуки и решили вмешаться.

– У вас что, привычка такая, выбивать двери чужих квартир, когда там слышатся подозрительные звуки? – хмуро осведомился у Клопа Белооков.

– А чем вы недовольны? – хмыкнул в ответ Клоп. – Если бы не я, то у вас бы, вполне возможно, имелось на руках еще два женских трупа. Я вам маньяка помог задержать. А победителей, как известно, не судят.

После этого следователь отпустил всех троих бандитов, решив не навязывать себе на голову лишнюю головную боль. Мариша и Дуня на допросе тоже ни словом не обмолвились о том, что знали лично Скарабея и Клопа. Поэтому через несколько часов всех, кроме Миши, отпустили по домам. Ему же пришлось задержаться в милиции, и, судя по всему, очень надолго.

– Завтра к одиннадцати утра жду вас, девушки, у себя в кабинете! – крикнул им вслед Белооков.

– Мы придем, – хором пообещали Дуня с Маришей.

Но до утра следующего дня им предстояло еще много чего услышать интересного. Как только подруги и Смайл вышли из отделения милиции, возле них материализовался, словно из воздуха, здоровенный Клоп.

– Девчонки, нам нужно поговорить, – пробасил он, обращаясь к Марише с Дуней.

– Мариша, это твой знакомый? Что он хочет от тебя? – тут же насторожился Смайл, с подозрением оглядывая возможного соперника.

– Это знакомый нашей убитой подруги, – со вздохом ответила Мариша. – Смайл, будь так добр, дай нам поговорить наедине.

– Пожалуйста! – пробурчал Смайл, послушно отходя в сторону следом за Юлей, которая тактично отодвинулась подальше от Клопа, стоило ему вообще появиться. – Мог бы и не возвращаться, раз у тебя от меня сплошные тайны.

– Зачем вы меня разыскивали? – спросил у девушек Клоп. – Только чтобы сообщить о смерти Таньки?

– Не только, – пробормотала Мариша. – Видишь ли, у Таньки дома лежала крупная сумма денег. В евро.

– Знаю, – кивнул Клоп. – Это были мои деньги. Я оставил их Таньке, чтобы она могла их тратить на моего Кольку, ни в чем ему не отказывая. И чтобы Танька сама при этом не испытывала трудностей.

– Колька – это твой сын? – догадалась Мариша.

– Отличный пацан! – расцвел от отцовской гордости Клоп. – Ему скоро семь будет. Все сечет. Так что пора мне с прошлой жизнью завязывать. А то что это за дела, если у парня отец на нарах сидит. Стыдуха сплошная. Вот Танька, к примеру, своего батьку всю жизнь стыдилась. Никому и никогда, за исключением, может быть, самых близких, не рассказывала, кто он у нее был на самом деле.

– Не рассказывала, – эхом откликнулась Дуня. – А ты, выходит, знал?

– Так они с моим отцом близко друг друга знали, – ответил Клоп. – Я для своего сына другой жизни хочу. И Танька меня в этом очень понимала. Знали бы вы, столько сил положила, чтобы Колька после того, как я в тюрьму угодил, не знал, кто у него отец и чем занимается. Танька сама знала, каково это – быть дочерью преступника. Таньке это крепко в печенки въелось. Она даже крышу для своей фирмы из ментов набрала. А знаете почему? Чтобы никто не смог ее имя никак с преступниками связать. А я про Таньку и ее отца все знал, но помалкивал. Потому и Таньке я доверял больше, чем другим. Да и кому еще я мог своего ребенка доверить? Мои предки умерли. Жена у меня шальная была, куда-то сбежала, Кольку мне оставила. Я вообще насилу ее уговорил аборт не делать, ребенка мне оставить, раз уж сама не желает о нем заботиться. Ну, как договорились, так и сделали. Она по своим интересам уехала, а я с Колькой остался. Когда я на свободе был, он с няньками. Родители жены никак не проявлялись, как и она сама. А когда я понял, что посидеть мне, похоже, на этот раз придется, так я к Таньке обратился. Деньги ей все свои оставил, знал, что конфискацию могут сделать. Ну, и уговор у нас был, что она за Колькой присматривает. Нянек ему хороших выбирает. В кружки там разные определяет тоже хорошие. На каникулы за границу в летние лагеря. Чтобы у парня все было как полагается. Ну, и вообще, чтобы не чувствовал, что отец про него забыл.

– И Танька все сделала, как вы договаривались? – спросила у него Дуня.

– Да, – кивнул Клоп. – На Танькино слово всегда положиться было можно. Она с детства такой была. Никогда попавшего в беду друга не бросала. Она и нашла подходящую пожилую женщину с квартирой, которая согласилась взять к себе Кольку. Конечно, Танька ей за это хорошо платила. Но… Но можно было и много заплатить, а толку чуть. А Танька все по уму сделала. И Колька все эти годы жил действительно в хороших условиях. Эта бабка, к которой его Танька пристроила, всю жизнь в детской поликлинике медсестрой проработала. А на старости лет одна осталась. Дочь замуж вышла в Канаду, внуки там же. К бабке раз в несколько лет приезжают. А все остальное время бабка одна жила. Так что ей Колька только в радость был. Хорошая бабка, тут Танька меня не подвела.

– Понятно, – кивнула Мариша, с ужасом думая, когда же Клоп наконец подберется к сути дела, а именно, где же теперь его денежки и что ему при этом сказать.

– Я освободился-то всего три дня назад, – произнес тем временем Клоп. – И сразу же к Таньке. А у нее дверь закрыта. И соседи мне говорят, что убили ее. Ну, я сначала не поверил. Странное больно, думаю, совпадение. А потом к Кольке поехал, он такой чистенький, аккуратненький. Про тетю Таню, не умолкая, рассказывал мне. Что она для него то сделала, се сделала. И огорчался, что она обещала с ним еще вчера в Финляндию ехать, в аквапарк, что ли, сходить там, даже путевки у Кольки дома лежали. А не поехали они. И путевки пропали. На день всего и собирались съездить. Туда и обратно. На поезде – это быстро, не то что автобусом. Ну, я и понял, что случилось действительно что-то с Танькой, раз она слова своего не сдержала и мальчишку обманула.

– Ну да, – кивнула Дуня. – Танька всегда слово держала.

– Я и сам это знаю, потому и начал искать, кто же мог ее прикончить. И деньги опять же свои хотел найти. Только ничего у меня не вышло. Денег я так и не нашел. А если бы вы, девчонки, не позвонили, так и убийцу Танькиного мог бы упустить. Как вы думаете, это он деньги забрал? – с надеждой посмотрев на подруг, спросил Клоп.

– Нет, – помотала головой Дуня. – Скорей всего, это сделал сын приходящей Танькиной домработницы.

– Почему? – быстро спросил Клоп.

– Очень уж похоже, – ответила Дуня. – Машину себе сразу же после Танькиной смерти купил. И две дорогие квартиры. А с каких доходов, если он нигде не работал и вообще на шее у родителей сидел?

– Понятно, – нехорошим голосом протянул Клоп. – И как же мне этого друга найти, не подскажете случайно?

– Мы скажем, – кивнула Мариша. – Во всяком случае, можем подсказать. Но ты нам поклянись, что не тронешь его родителей. Они тут ни при чем.

– Клянусь жизнью сына, – заверил ее Клоп. – Родителей этого парня я не трону. И мои друзья тоже их не тронут.

Подруги переглянулись. Все-таки именно Клоп спас их от рук убийцы. А такое не скоро забывается. Нужно помочь парню. И Мариша сказала:

– Мы тебе все скажем, что сами знаем, только ты нам окажи ответную услугу.

– Какую?

– Будь другом, объясни нам, почему Танька свое опекунство в тайне от всех держала? – произнесла Мариша. – Вот даже Дуня, а она ее ближайшая подруга была, ничего не знала про Кольку.

– Не знала, – подтвердила Дуня, и подруги с нетерпением уставились на Клопа.

– А чего тут долго объяснять? – пожал плечами Клоп. – Танька про Кольку старалась не болтать, потому что сразу бы все заинтересовались, а с чего это такая доброта к чужому мальчишке? Стали бы думать, что это Танькин ребенок. Слухи бы всякие ненужные пошли.

– Подумаешь! Слухи! – фыркнула Дуня. – Про Таньку и так много чего говорили. Она бы из-за боязни слухов не стала бы даже от меня существование Кольки скрывать.

– Это я ей такое условие поставил, – наконец признался Клоп. – Даже не условие, а просьба такая у меня к ней была. Ну, не хотел я, чтобы Танька мальчишку подругам своим показывала. Если сказать про ребенка, то и про отца, то есть про меня они бы догадались. И рано или поздно кто-нибудь из этих подруг мог ляпнуть Кольке, что отец его в тюрьме сидит. А я этого не хотел. Но, честно говоря, я особо не надеялся, что Танька никому обо мне, о нашем уговоре и о Кольке не проболтается.

– Можешь быть спокоен, она молчала как рыба, – заверила его Дуня и замолчала.

– Ну так, я ваше любопытство удовлетворил, – напомнил девушкам Клоп, тоже помолчав. – А вы обещали мне дать координаты того парня, который деньги из тайника в Танькиной квартире забрал. Как мне его найти?

– Он в больнице сейчас лежит, – сказала Мариша. – В Купчине. На своей новой машине в аварию попал. Жив он сейчас или нет, я не знаю. Но думаю, что свои деньги ты через него вернуть себе сможешь. Не все, конечно. Что-то он наверняка успел потратить. Но большую часть денег точно вернешь.

Клоп заметно повеселел при этом известии.

– Вот спасибо вам, девчонки, – сказал он. – Порадовали. А то сами понимаете, на свободу с чистой совестью и пустым кошельком как-то неинтересно выходить. А как фамилия этого типуса?

– Листиков, – сказала Дуня. – А зовут Виктор. Только он в реанимации был. Не знаю, пустят тебя к нему или нет.

– Меня пустят, – заверил ее Клоп. – Пусть только попробуют не пустить.

И неожиданно для своей большой массы тела, проворно повернувшись, он поспешил к «Лексусу», в котором его поджидал Скарабей. Видя, что разговор закончен, к подругам подошли Смайл и Юлька. Все вместе они поехали к Марише домой, чтобы отпраздновать там наконец ее второй день рождения. Ее и Дуни.

– В конце концов, не каждый день так случается, что моя подруга спасается от лап убийцы и при этом остается практически целой и невредимой, – заявила Юлька, покупая в супермаркете бутылку «Белиса» и литр «Абсолюта», чтобы его разбавлять.

В это время Смайл зависал в гастрономическом отделе, а сама Мариша выбирала с Дуней фрукты к их застолью.

– Я вот все думаю, – внезапно произнесла Мариша, отвлекшись от груды желтых бананов и груш с розовыми бочками. – Хорошо или плохо, что ты приехала, когда Миша тебе позвонил на трубку и велел приехать ко мне? Ты ведь не могла не понять, что это тебе звоню не я?

– Не ты? – искренне поразилась Дуня. – А кто же?

– Он и звонил, – ответила Мариша. – Неужели ты не поняла, что это не мой голос?

– Голос мне показался странным, – призналась Дуня.

– Ну, и ты не поняла, что со мной что-то не в порядке?

– Я и в самом деле не поняла, что ты в опасности, – призналась Дуня. – Но неужели ты думаешь, что если бы я поняла, что с тобой что-то не в порядке, то я бы оставила тебя в беде?

– Спасибо тебе, – растрогалась Мариша. – Дай я тебя обниму и пойдем праздновать.

Но несмотря на бурно отпразднованное спасение, на следующий день ровно в одиннадцать утра, как и договаривались, подруги сидели в кабинете следователя, ставшего им практически родным за это время.

– Господи, как мне худо, – прошептала Дуня. – Хоть бы воды попить дали.

Но воды им не дали. Вместо этого появился отвратительно трезвый, громкий и жизнерадостный Белооков, который с места в карьер начал трясти подруг за руки, целовать их в щеки и вообще демонстрировать им свою симпатию в полном объеме. В другое время, может быть, подруги и оценили бы это по достоинству, но сейчас они могли думать лишь о том, как им худо и не отвалилась бы у них голова или какая-нибудь другая часть тела. И вообще, как хорошо было бы просто полежать сейчас в горизонтальном положении, а не беседовать со следователем.

– Хочу вас поблагодарить за вашу помощь, – вдоволь наобнимавшись, все же поблагодарил подруг Белооков. – Но не могу не признать, что вы очень рисковали. Если бы не счастливое стечение обстоятельств, вас могло и не быть в живых.

– Если бы мы не рисковали, вы бы не сумели задержать убийцу с поличным! – парировала Дуня.

– Это так, – кивнул следователь.

– А кстати, я хочу у вас спросить, как получилось, что вы оказались у меня в квартире? – спросила у него Мариша. – Вас что, кто-то туда вызвал?

– Почему вызвал? – даже обиделся Женя. – Что же мы, по-вашему, в милиции совсем безголовые?

– Нет, – смутилась Мариша. – Ну почему уж совсем?

– Мы тоже кое-что соображаем, – сообщил ей Белооков. – И на след убийцы вышли и без вашей помощи. Ну а когда его не оказалось дома, я почему-то вспомнил про вас. Ну, потому и пришли к вам. А там уже дверь взломана, полно народу и вы сидите с такими лицами, что мне все сразу ясно стало. Но расскажу все по порядку. Вам ведь интересно будет послушать?

– Еще как! – хором воскликнули подруги. – Мы вот подозревали в убийстве Татьяны кого угодно, только не Мишу. Он ведь был на костылях!

– Вот именно эти костыли и гипс и навели нас на подозрение, – сказал следователь. – Перелом-то зафиксирован у Михаила был уже давно, а гипс, когда вы доставили его в первый раз к нам в отделение, был почти стерильно чистым. Как только я это понял, то сразу же обратился к врачу, который накладывал Михаилу этот гипс. И врач сказал, что перелом у его пациента вполне благополучно срастается. Хотя имелось одно но… Одно осложнение.

– Какое же? – поинтересовалась Мариша.

– Михаил оказался ВИЧ-инфицирован, – ответил ей следователь.

– Да вы что?! – ахнули подруги.

– Это выяснилось в результате анализов, которые взяли у Михаила в клинике, – кивнул следователь. – Взяли не по подозрению, а просто по той страховке, по которой лечился Михаил, всем пациентам предусматривался такой анализ, независимо от диагноза, с которым они поступили в клинику.

– Кажется, я поняла, – пробормотала Мариша. – Он узнал, что болен, и решил, что его заразила Татьяна? Да?

– Совершенно верно, – кивнул следователь. – Сознавшись в убийстве Татьяны Лазоревой, ее убийца начал выгораживать себя и обвинять ее. Дескать, она была единственная девушка, с которой он общался, не предохраняясь. И вообще это была его единственная случайная связь почти за целый год. Так что он сразу же подумал на нее.

– Так, а чего же он сам думал? – фыркнула Мариша. – Сам же говорит, случайная связь. Надо было принять меры предосторожности, а не сваливать все в одну кучу.

– Он говорит, что Татьяна так на него действовала, что он совершенно потерял голову и не мог ни о чем думать. А потом она дала ему отставку, а он, наблюдая за ней, увидел, что к ней ходит еще табун мужчин. А потом ему сказали в больнице, что у него обнаружилась в крови инфекция. Ну, и он сложил одно плюс одно и получил результат.

– Понятно, – пробормотала Мариша. – И озверел. И что, он сразу убил Татьяну?

– Вовсе нет, – ответил следователь. – Он ждал почти месяц. А потом у него вызрел план, как убить Татьяну и остаться при этом самому вне подозрений. Но самое грустное в этой истории, что он убил совершенно невиновного человека.

– Как? – ахнули подруги.

– Татьяна была совершенно здорова, – подтвердил следователь. – Наши эксперты несколько раз исследовали ее кровь. К тому же сама Татьяна очень следила за своим здоровьем. И буквально за день до смерти сдала анализ крови. И в ее крови не было и намека на присутствие ВИЧ-инфекции. Да и каких-либо других инфекций тоже.

– Но как же так? – удивилась Мариша. – Кто же заразил Мишу?

– Может быть, какая-то другая девушка, – пожал плечами следователь. – Может быть, каким-то еще другим путем инфекция попала ему в кровь. Но одно ясно, Татьяна пострадала совершенно невинно.

– Бедная, бедная моя подруга, – побледнела Дуня. – Не ее же вина была в том, что она казалась мужикам такой сексуально привлекательной. И при этом у нее было такое благородное сердце: любая несправедливость заставляла ее просто взрываться. Какая же сволочь этот Миша! Надеюсь, он сгниет в тюрьме за свое злодейство.

– Не беспокойтесь, легко ему не отделаться, – заверил ее Белооков. – Но он все же психически не вполне адекватен. Потому что его действия попахивают психозом. Он ведь не просто задушил Татьяну, он и в самом деле устроил ее в ванне с горячей водой, где ее и нашел ее муж. Но положил Михаил тело своей жертвы в ванну вовсе не с целью затруднить определение времени ее смерти, просто ему хотелось театрального эффекта. А это уже попахивает маниакальным психозом. Если бы мы его не остановили, он, вполне вероятно, принялся бы убивать девушек и дальше, следуя уже отработанной схеме.

– Какая гадость! А мне он еще сначала показался симпатичным. Надо же, как я ошибалась, – вздохнула Дуня.

– Ваша убитая подруга тоже здорово просчиталась, – заметил следователь. – Не нужно ей было вообще связываться с Михаилом.

– Кто же мог знать, что тот единственный раз в ванной произведет на него такое впечатление, – буркнула Дуня.

– А из ванной комнаты Татьяну и в самом деле перенес в спальню Вадька, – вспомнила Мариша. – Выходит, он не врал.

– Не врал, – согласился следователь. – Он нашел тело своей жены в ванной комнате и перенес в спальню.

– Но кто же в таком случае положил Таньку в холодильник? – тихо спросила Дуня. – Ведь не сама же она туда влезла.

– Увы, этого я не могу вам сказать, – развел руками следователь. – К ней ходило слишком много мужчин. Вероятно, кто-то из ее любовников, найдя любовницу мертвой, решил спрятать тело в холодильник. Возможно, тот человек опасался, что его по какой-то причине могут заподозрить в ее убийстве. Возможно, у него даже был мотив ее убить. Поэтому он и решил сделать так, чтобы тело Татьяны не нашли как можно дольше. Или впоследствии он собирался его тайно захоронить. Но повторяю, я могу лишь предполагать. Хотя у меня есть одна версия…

– Какая?! – воскликнули подруги.

– Вчера нам стало известно, что за несколько дней до смерти Татьяна сняла со своего счета очень крупную сумму денег, – сказал следователь. – Действительно крупную. Достаточно, если я вам скажу, что там было гораздо больше двухсот тысяч евро.

– Насколько больше? – внезапно охрипшим голосом спросила Мариша.

– Это тайна следствия, – строго взглянув на нее, ответил следователь. – Так вот, все деньги ей выдали наличными и бумажками по пятьсот евро. Сами понимаете, что это не булавочная головка, чтобы их не найти. Но тем не менее мы обыскали квартиру Татьяны, ее дачу и машину, но не нашли и следа этих денег. Куда они испарились, непонятно. И кстати говоря, откуда они взялись у Татьяны, тоже непонятно. Ее доходы не позволяли сделать таких крупных накоплений. Вероятно, что к ней мог заходить владелец этих денег. И опасаясь, что его заподозрят в убийстве Татьяны, он постарался спрятать тело.

Подруги молча переглянулись между собой, не зная, как поступить в этой ситуации. С одной стороны, вроде бы нужно было рассказать следователю, откуда у Таньки взялись эти деньги. А с другой – им совсем не хотелось наживать себе врага в лице Клопа. Конечно, сейчас у них с Клопом были чудесные отношения. Он их спас и всякое такое. Но… Но кто его знает, насколько прочными эти дружеские отношения могли оказаться. Подруги подозревали, что если они сейчас выложат следователю всю правду, то в самом ближайшем времени их ждут очередные волнения и разборки с разгневанным Клопом. А им так хотелось покоя. Поэтому вместо того, чтобы заговорить о Клопе, Мариша произнесла:

– А как же с Кирой Михайловной? Она ведь не убивала Татьяну? Вы ее скоро отпустите, да?

– Кира Михайловна, она же Глафира Матвеевна? – тут же переключился на новую тему следователь.

– Она самая.

– Да, мы ее выпустим! – решительно кивнул Белооков.

Подруги обрадованно переглянулись.

– Против нее нет никаких веских доказательств, – сказал следователь. – Эксгумация показала, что похороненный на кладбище под ее именем мужчина и в самом деле скончался от кровоизлияния в мозг, вызванного, вероятно, высоким кровяным давлением, что, в свою очередь, могло быть спровоцировано каким-то стрессом. Но Кира Михайловна вроде бы и ни при чем. Хоронила ведь тело погибшего не она сама, а ее дочь. А та, в свою очередь, утверждает, что ничего не знала о том, что ее мать жива и искренне ее оплакивала. Я не имею причин ей не верить. Хотя, между нами говоря, и не верю, что Кира Михайловна не посвятила свою беременную дочь в то, что осталась жива и что той волноваться и оплакивать ее не стоит.

– А дом? Его подожгли или он загорелся сам? – спросила Дуня.

– Там замкнуло проводку, – кивнул следователь. – Недаром Кира Михайловна жаловалась, что весь вечер у нее в доме свет то мигал, то вовсе гас. Но в доме находился еще спирт и керосин, поэтому и полыхнуло так хорошо. И поэтому пожарные не сразу сумели установить очаг возгорания. Кстати говоря, нашим костромским коллегам удалось установить личность покупателя машины Киры Михайловны.

– Но как?

– Им помог тот таксист, который и привез его в Славино.

– Михалыч! Он жив?! – обрадовались подруги.

– А что ему сделается? – удивился следователь.

– Но разве он не лежал в больнице?

– Верно, лежал, – кивнул следователь. – Возвращался домой в стельку пьяный, а у них перед домом ведутся строительные работы. Вот он и рухнул в темноте в канаву. Получил перелом руки и легкое сотрясение мозга.

– Вот тебе и сарафанное радио, – прошептала Дуня. – Кто-то сказал Клаве, что Михалыч в больнице, а она уже придумала, что и его убили. А мы уже, в свою очередь, домыслили, что его оприходовала Катька.

Мариша в ответ только кивнула. А следователь тем временем продолжал:

– Так вот благодаря показаниям таксиста и составленному по его описанию фотороботу удалось найти того человека, который ездил покупать машину в Славино. Покупатель и в самом деле страдал многими болезнями, в том числе и гипертонией.

– Значит, Кира Михайловна невиновна в его смерти и поджоге дома?

– Нет, – покачал головой следователь. – Единственное, что может быть поставлено ей в вину, что она жила по поддельным документам. Но так как она при этом вела тихую спокойную жизнь, весьма далекую от преступного мира, то, я думаю, суд сочтет ее вину минимальной и ограничится простым порицанием, не настаивая на уголовной ответственности.

Так оно и оказалось. Киру Михайловну и в самом деле отпустили на свободу. И, похоронив Татьяну, она смогла наконец остаться жить вместе со своей младшей дочерью – Катькой. Кира Михайловна и Дуня полюбовно разделили наследство после Татьяны, так что возбуждать и вести судебный процесс по дележу наследства не понадобилось. После того, как у Катьки родился мальчик, Наталья Дормидонтовна и Вадька тоже наконец смогли получить долгожданное наследство своей родственницы. Они честно положили всю сумму на счет новорожденного. Так что до его совершеннолетия могут решительно не беспокоиться больше ни о каких материальных затруднениях.

Дуня живет счастливо. Ее личная жизнь наладилась совершенно. Тот покусанный Мутантом мужчина оказался вовсе не охранником, а вполне приличным бизнесменом, приехавшим присмотреть себе новую квартирку. И так уж выпали карты, что там он и увидел свою Дуню, в которую влюбился с первого взгляда и настолько сильно, что даже рискнул ее выследить. Так что волноваться Дуне было не о чем. Сергей – так звали ее поклонника, обещал и обещает превратить ее жизнь в сказку и, судя по всему, активно претворяет свое обещание в жизнь.

Клоп сумел найти общий язык с пришедшим в себя Витюшей Листиковым. В результате тот рассказал, что это и в самом деле был он в квартире Татьяны. И даже столкнулся на лестнице с Маришей, так напугав ее при этом. И это он спрятал тело Татьяны в холодильник, опасаясь, что милиция заподозрит его не только в краже денег из тайника, но и в убийстве Татьяны. После откровенного разговора Витюша без лишних возражений переписал на Клопа обе купленные им на деньги Клопа квартиры. А Клоп добился, чтобы Витюше выплатили страховку за разбитую машину и полученные увечья. Разумеется, почти вся страховка также перешла в руки Клопа. Оставшуюся сумму долга, которую Витюша успел истратить безвозвратно, Клоп ему великодушно простил, заявив, что с прошлым покончено. И теперь он из-за каких-то нескольких тысяч не станет губить человека. Так что подругам удалось узнать почти все. Только вот с кем съела свой последний ужин Татьяна, им так и не удалось выяснить. Даже на похоронах Татьяны, куда пришло много народу, этот человек почему-то не рискнул признаться.

Смайл окончательно вернулся к Марише и теперь твердит на каждом углу, что ни за что в жизни, даже если в магазинах пропадут все пельмени и готовые котлеты, а рестораны и кафе разом закроются и ему придется есть одну лишь Маришину стряпню, он от нее все равно никуда не уйдет. Но слова словами, а он все же пошел на то, что записался на курсы кулинаров. Так что обед он по своему вкусу приготовить всегда сумеет. И теперь в его жизни наступила полоса относительного спокойствия, разумеется, насколько это спокойствие вообще возможно в обществе Мариши.