Глава двенадцатая
В Сочи в этот день дела тоже двигались в нужном направлении. А точней, по городу двигались Олег и Инна, разыскивая дом, где должна была проживать семья Рожковых. Все утро, едва только Инна сумела продрать глаза, подняться и влить в себя чашку за чашкой целый литр кофе, парочка провела в отделении милиции. Там они сначала долго и слезно умоляли начальника – усатого майора, чтобы он дал им официальную санкцию на посещение архива. А потом просидели под дверью архива, ожидая, когда его откроют.
– Какие тут все неторопливые! – возмущалась Инна, изнывая от жары и похмелья.
Попить пива она не решалась, все-таки Олегу вчера и так пришлось с ней намучиться. Он не рассказал ей всего. Но по его молчанию она понимала, что вчера что-то произошло.
Да еще сегодня они посещали казенные учреждения. Не хватало, находясь там, дышать на работников пивным духом. Поэтому Инна мужественно страдала, что не прибавляло ей хорошего настроения. И к тому же она не могла не заметить, что Олег с самого утра был необычно хмур и молчалив. Инна несколько раз пыталась допытать его, что случилось. Но Олег отнекивался.
– Ничего! Все нормально! Просто устал.
В глубине души Инна понимала, что он дуется на нее за что-то. Но что она натворила, вспомнить, хоть умри, не могла. Вроде бы пьяной в голом виде при луне не танцевала. Драться к незнакомым не лезла. В фонтане не купалась, на клумбе ни с кем в обнимку не валялась. Так чем Олег недоволен?
Но чтобы выяснить это, следовало его разговорить. А у Инны каждое произнесенное ею слово отдавалось в голове болезненным шумом. И в конце концов она решила, что если Олег захочет, то сам потом скажет. А если нет, так и пусть себе дуется. У нее и без того голова разламывается.
После полуденного перерыва на обед явился работник архива. И довольно быстро нашел нужное им дело. И продиктовал адрес пострадавшей от махинаций Варфоломея женщины.
– Только учтите, эти Рожковы жили там почти тридцать лет назад. За это время все могло измениться, – выпроваживая их из своих владений, заботливо предупредил он молодых людей.
По дороге к дому Рожковых бедный Олег несколько раз останавливался, чтобы попить водички. Из чего Инна сделала интересный вывод. Похоже, Олега мучил тот же недуг, что и ее саму. Но как же так? Ведь он вчера выпил всего один бокал вина. Инна не знала, что, придя к себе в номер после того как она уснула, Олег с горя выпил почти целую бутылку бренди местного производства. И только так сумел приглушить эротические фантазии на ее счет.
Разумеется, теперь он страдал. Во-первых, фантазии так и остались нереализованными. А во-вторых, его терзало элементарное похмелье, в чем он не хотел признаться Инне. Так бы они и страдали каждый поодиночке, но терпение Инны лопнуло. И когда Олег в очередной раз приготовился сделать остановку у продавца минеральных вод, она решительно потянула Олега в сторону.
– Вон там тенек, – сказала она, указывая на пластиковый павильончик со всеми атрибутами местной пивной. – Там и посидим в холодке.
Оказавшись внутри, Инна заказала два бокала пива.
– Зачем два? – с трудом сглотнул Олег, с жадностью косясь на светлое пенящееся пиво.
– Второй тебе.
– Я не пью!
– А сейчас выпьешь. Со мной за компанию.
– Ну, если только чтобы тебе удовольствие доставить.
Еще не договорив фразу до конца, Олег жадно схватил свой бокал. И в два глотка осушил его. Ему сразу же стало хорошо. Он почувствовал, что жизнь заиграла новыми красками. И жить стало куда веселее. Инна, утвердившись в своих подозрениях, только хмыкнула.
– И где ты вчера назюзюкался? – весело спросила она у него.
– Молчала бы уж! – в тон ей ответил Олег. – Ты хоть помнишь, как чуть не разрушила сарайчик бедного старика сторожа?
Инна смущенно захихикала. Да, теперь она кое-что припоминала. Что и говорить, вчера она была в ударе.
– Ты еще не видел, когда я реально отрываюсь, – сообщила она Олегу.
– И не хочу! – заверил он ее.
Видя, что лед между ними растаял, Инна решила не тянуть дольше. И, допив пиво, спросила:
– Ну что? Пойдем?
И окончательно примирившиеся друзья зашагали дальше рука об руку.
Нужный им дом нашелся быстро. Как говорится, язык и до Киева доведет. А тут было все же значительно ближе. Тем более что курортный сезон еще только начинался, и курортников в Сочи пока еще было мало, очень мало. Почти все попадающиеся навстречу Инне и Олегу граждане являлись коренными обитателями города. И без колебаний указывали парочке правильное направление. Нужный дом находился неподалеку от побережья в очень красивом месте. Вокруг росли стройные кипарисы и какие-то кусты, словно пеной усыпанные бело-розовыми цветами.
– Как красиво! – восхитилась Инна.
Поднявшись по вырубленным в скалистой породе ступеням, они обнаружили уютный закуток, а в нем скамеечку, густо обсиженную смуглыми бабульками. В глазах пенсионерок читался живейший интерес и кое-какая корысть. Каждая из них в сезон сдавала комнату, а то и две. Но сейчас все комнаты были пусты, а лишний заработок никому из них не мешал. Но как быть? Случайно забредшей в их владения жертвы на всех явно бы не хватило. И они нерешительно косились друг на друга, не зная, как поступить.
– Здравствуйте, скажите, а в какой квартире живут Рожковы?
Инна задала этот вопрос нарочно. Она прекрасно знала номер квартиры. Просто хотела завязать контакт со старушками. А те отреагировали довольно странно. Выражение заинтересованности на их лицах сменилось откровенным изумлением.
– Это кто же вас к нему обратиться надоумил? – наконец произнесла одна из них.
– А что такого?
– Вернетесь к себе, уж так будете благодарить этого доброхота, что я и не знаю, – ядовито произнесла бабка, а остальные поддержали ее мелким дребезжащим смешком.
– Рожковы тут больше не живут? – спросил Олег.
– Живут, как не жить.
И снова странное веселье в рядах бабулек.
– Так мы к ним сходим?
– Ступайте, – закивали головами старухи. – Ступайте. А когда вернетесь, может, у кого из нас комнатку снимете. Вот у меня, к примеру. И возьму недорого.
– У меня с лоджией. Там тоже спать можно!
– А у меня зато тишь и благодать. Я да мой старик. Вот и все вам соседи.
– А я вообще одна живу! Селитесь ко мне. И окна на северную сторону. Солнышко припекать начнет, так вам не жарко будет.
Предложения сыпались одно за другим. Оказалось, что за совсем небольшие деньги тут можно снять и отдельную квартиру с видом на море. И с кухаркой, роль которой будет исполнять та же хозяйка, которая временно переселится к знакомым. И с горничной – ее дочкой. И вообще любой каприз за ваши деньги.
Но Инна с Олегом не собиралась тут задерживаться. Они поднялись на второй этаж и в недоумении замерли перед дверью. Собственно говоря, назвать это дверью можно было лишь весьма условно. Так, деревянный щит. Дело в том, что дверь была снята с петель. И не падала только благодаря длинному бруску, который одним концом упирался в стену, а вторым удерживал дверь в вертикальном положении.
– Интересное инженерное решение, – задумчиво пробормотал Олег.
Возле двери были навалены свежие стружки. Видимо, недавно тут велись столярные работы. Присмотревшись, можно было увидеть, что на двери видны следы от стамески.
– Замок вскрывали, – пояснил Инне разбирающийся в таких вещах Олег. – С замком не справились, так просто дверь с петель сняли.
В это время позади них раздался шум шагов и чье-то пыхтенье. А затем грубый голос осведомился:
– Ну? И чего вы тут забыли?
Обернувшись, Инна с удивлением обнаружила, что низкий, почти мужской голос на самом деле принадлежит женщине. Крупной, неуклюжей, толстой, но все равно женщине. На принадлежность к прекрасному полу указывала длинная юбка с выцветшими розами по подолу. И такая же застиранная балахонистая кофта, милосердно скрывавшая от глаз посторонних расплывшиеся телеса тетки. Носить бюстгальтер, судя по всему, она считала излишней роскошью.
– Нам нужны Рожковы.
Взгляд тетки отразил легкое удивление.
– Да? – пробормотала она. – Ну, проходите.
И с силой поддев балку, она вышибла ее. Дверь начала немедленно заваливаться, но тетка своей могучей дланью поддержала ее и отодвинула в сторону. Войдя в квартиру сама и впустив гостей, она проделала те же манипуляции в обратном порядке. И заперла дверь изнутри на внушительный засов.
– Так и живем, – сердито произнесла она. – Колька, старый черт, ты что все дрыхнешь?
Из комнаты донеслось невнятное мычание.
– Да вы проходите, – пригласила тетка. – Коли у вас к нам дело, так милости просим. Извините, что я вас грубо приветила. Соседки достали. Сами целый день ни хренищи не делают. Только языками сидят чешут. И все про нас. Можно подумать, хуже нас и людей нету.
Инна с Олегом озирались по сторонам и не верили, что попали куда нужно. Может быть, в архиве перепутали и дали им адрес других Рожковых? Пьяниц и, вероятно, дебоширов? По всей обстановке было видно, что тут поселился порок и горькая нужда. Стены были поклеены дешевыми бумажными обоями, которые свисали клочьями вместе с паутиной и бахромой пыли. Плафоны на люстре были разбиты и щерились острыми осколками, словно злобные неведомые монстры, притаившиеся на потолке.
На полу лежали горы мусора, заплесневевшие объедки, жирные обрывки газеты, пустые сигаретные пачки и бутылки. Часть их аккуратными шеренгами выстроилась вдоль стен, опоясывая комнату двойным периметром. Занавесок на окнах не было. Вместо них какая-то серая давно не стиранная ветошь. Одним словом, в квартире царила жуткая нищета и запустенье.
– Николай Сергеевич? – нерешительно обратилась Инна к поднимающемуся с продавленного дивана мужчине.
– Кто? – нахмурился тот. – Кто Сергеевич? А? А-Анатольевич я. Сергеевичем мой покойный дядька был.
Вот оно что! Ну да, правильно. Если бы муж Ренаты Рожковой был еще жив, ему было бы под восемьдесят. А возникший из кучи тряпья мужчина хоть и обладал внешностью запойного алкоголика, но вряд ли справил свое пятидесятилетие.
– И чего надо? – хмуро спросил он.
Но тут он заметил возникшую в дверях тетку и моментально оживился, забыв про гостей.
– Принесла?
Та молча кивнула.
– Давай!
Выудив из сумки банку с чем-то темным и мутноватым, тетка протянула ее мужику. Тот сделал несколько глотков. И по комнате распространился запах дешевого плодового вина. Видимо, оно уже слегка испортилось, потому и помутнело. Но Николая Анатольевича такой пустяк смутить не мог. Он ополовинил литровую банку и удовлетворенно выдохнул.
Инна чуть в обморок не грохнулась от его выдоха. И поклялась самой себе, что больше ни капли в рот спиртного не возьмет. Ну, по крайней мере до вечера. Выпив странноватую бурду, Николай Анатольевич вынул «Приму» без фильтра, размял ее в пальцах и закурил. По комнате поплыл вонючий дым. Но общее амбре он уже испортить или как-то усилить не мог. Так что Инна даже не побледнела.
– Мы к вам по поводу Николая Сергеевича Рожкова, – произнес Олег. – Мы так поняли, это ваш дядя?
– Ага! Дядька мой. Родной!
– И квартира вам эта от него досталась?
– К чему интересуетесь? – насторожился мужик. – Из агентства небось? Думаете, продам фатерку? Ни-ни-ни! Шиш вам!
– Но у вас же огромная задолженность по квартплате, – брякнула Инна.
Точно она этого знать не могла, но предполагала. И как оказалось, совершенно верно. Николай напрягся и побагровел. Видя его реакцию, Инна добавила:
– Вас все равно выселят. Лучше продать наследство, коли других претендентов на него нет.
Николай побагровел еще больше. Неизвестно, что бы он отмочил, но в разговор вмешалась баба. А Николай снова отвлекся на банку с вином.
– Как же ее продать, коли она Витьке завещана? – заголосила она. – А он сам уже который год как сгинул.
– Виктор? – нахмурилась Инна, припоминая данные, полученные в архиве. – Сын Николая Сергеевича? Пропал? Когда пропал?
– Могу рассказать, – охотно произнесла женщина. – Сразу видно, вы люди грамотные. Может быть, и подскажете нам, как с квартирой-то быть. А то вроде бы живем, горя не знаем, а все равно на душе неспокойно. Ведь вроде бы и не наша она.
– Рассказывайте! Вы как раз говорили, что Виктор этот пропал. Когда?
– А как мать его померла, так мы его больше и не видели, – заявила тетка. – Верно, Коль?
– Ага, – оторвавшись от банки, подтвердил ее супружник. – На ее поминках последний раз с ним виделись.
– И куда он делся потом?
– Кто его знает. Он нам не докладывал.
– Что, и отец тоже не знал, куда сын подался?
– Сдается мне, что нет, – произнес Николай. – Потому что Витьку он любил. А как помирать надумал, позвал меня к себе и говорит, что знает мои жилищные проблемы…
– Мы тогда с Колькиными родителями в их полуторке обитали, – перебила его жена. – Да еще его сестра младшая. Ужас! Ни умыться, ни почесаться.
– Ну вот! – повысил голос муж. – Дядя Коля мне и говорит: живи, племяш, в этой квартире. Потому как Витька исчез. И хотя он здесь прописан, но ведь нет его. А на площади кто-то жить должен. Иначе пропадет квартира. Государству отойдет. Али из соседей кто позарится.
– И вы с тех пор так и живете? Уже тридцать лет?
– Почему тридцать? Лет десять всего наберется, – ответил мужчина. – Дядя Коля-то жену свою надолго пережил.
– Да только ни на ком больше так и не женился, – снова встряла жена. – Хотя нестарый был, когда овдовел. Считайте, пятидесяти тогда не было.
– Как я прямо!
– Куда тебе до дяди Коли, – осадила его жена. – Тот здоровущий был. Чисто дуб. Мог бы и еще себе детей заделать. Возраст позволял. Да только видно было, что больно уж он свою первую жену Марусю любил. Никого после нее к себе в дом не звал.
– Ага, – подтвердил Николай. – Один дядька жил. Бобылем. Все ждал, когда Витька вернется. А тот как с поминок сгинул, так и все.
– Можно еще раз, – задумалась Инна. – Значит, этот Виктор пропал сразу же после смерти матери?
– Ага. Коль, не помнишь, а был Витька на сороковой день?
Муж уже мирно дремал, обняв банку с остатками спиртного. Но на вопрос жены откликнулся. Поднял голову с мутными, налившимися кровью глазами и внятно, с непонятной убежденностью в голосе произнес:
– Был.
После этого уронил голову обратно и снова заснул.
– Вот, – произнесла женщина. – Колька мой никогда насчет дат не ошибается. Алкоголик, верно слово, а мой день рождения всегда помнит. Значит, верно, после сорокового дня Витьку никто больше не видел.
– А отец его что говорил?
– Ничего.
– Что так? И не искал?
– Как не искать? – пожала плечами женщина. – Да вы в своем уме? Как это единственного сына да еще от любимой женщины и не искать? Дядя Коля только о том и говорил. И в милицию заявление носил. Да что толку? Никого они не нашли!
– А что сам-то старший Рожков говорил? Куда мог сын деться?
– Сначала говорил, что сын очень по матери тосковал, мог на заработки в дальние края податься, чтобы тоску развеять. Потом стал говорить, что женился, наверное, Витька в тех краях, потому и не пишет. Занят. Внуков ему растит.
– И что? От Виктора ни разу письма не пришло?
– Телеграммы приходили, – сказала женщина. – С Новым годом поздравлял. С днем рождения. На день смерти тети Маруси тоже траурная телеграмма приходила.
– В самом деле? И откуда?
– А отовсюду! Из самых разных уголков страны. Да все они без обратного адреса были.
– Как это?
– Очень просто. С почты их посылали. В адресе отправителя только почта указана. И то с юга приходили, то с севера. А потом и телеграммы приходить перестали. Дядя Коля сдавать потихоньку стал. Все ждал, ждал, да так и не дождался.
И тетка вытерла глаза кончиком своей кофты.
– А с женой Николая Сергеевича что приключилось? – спросила Инна. – Почему она умерла?
Разумеется, она знала все сама. Но ей была интересна версия родни.
– Отравили ее. Врач один отравил.
– Ой!
– Да! Да! – оживилась тетка.
Было заметно, что тема эта волнует ее до сих пор.
– Как есть отравил. Лекарства ей продавал. Да не настоящие, а подделку. Она от этой подделки и загнулась. А молодая еще была. Жить бы им с дядей Колей да жить.
И вытерев нос о все ту же многострадальную кофту, она добавила:
– По правде сказать, врач этот и есть убийца.
– Даже так?
– Да! Все наши в родне так именно и считали. Да только у милиции свой разговор на этот счет был. Где, говорят, улики, доказательства там разные? Ну, наверное, врач этот на лапу, кому надо, сунул. Дело и замяли. Дескать, нельзя точно сказать, что это лекарство именно тот врач продавал. На пачке отпечатков его пальцев не нашли. А слова дяди Коли и Витьки – это всего лишь слова были. Да и все дела.
И закончив рассказ, женщина внимательно посмотрела на Инну с Олегом.
– Ну, чего скажете? Историю нашу вы теперь знаете. Скажите, сможем мы квартирку эту в собственность получить? Конечно, прописан тут Витька, да ведь его нет. А дядя Коля сам нас просил тут пожить.
– А собственность на квартиру оформлена?
– Да.
– А завещание есть?
– Имеется. Там так и написано: коли Витька в права наследования вступить не пожелает, тогда мы наследники и хозяева.
Было видно, что чета любителей поддать горячительного была юридически совершенно не подкованна. Казалось бы, чего уж проще? Есть завещание, надо добиться, чтобы отсутствующего больше тридцати лет Виктора признали без вести пропавшим. И, следовательно, квартира перешла бы во владение этой пары.
Инна так им и сказала. За что удостоилась горячих благодарностей со стороны хозяйки. И многочисленных подробных расспросов. Инна даже замучилась объяснять дремучей бабе, что той нужно сделать, куда сходить и какие документы и бумаги подготовить.
– Зачем ты ей это советуешь? – шептал на ухо Инне Олег. – А вдруг этот Виктор еще вернется?
– После тридцати лет отсутствия? – хмыкнула Инна. – Не смеши меня. Либо он уехал так далеко, что даже о смерти отца не слышал. Либо… Либо он сам мертв. И тогда отцовская квартира ему точно без надобности.
Попутно Инна спросила, не сохранились ли фотографии семьи Рожковых. Мать, отец и сын. После недолгих поисков альбом в пыльной плюшевой обложке с эмблемой космической станции «Союз – Аполлон» в качестве украшения был извлечен из-под горы старых газет. И пожелтевшие черно-белые фотографии ворохом рассыпались на столе.
– Вот дядя Коля. Вот его жена – тетя Маруся.
Муж и жена были чудесной парой. Он высокий и в самом деле могучий, как дуб, а она тонкая и гибкая, словно ива. В лице ее, однако, просматривалось что-то печальное. Словно она знала, что ей суждено рано погибнуть от рук мерзавца. И смертью своей навсегда лишить своего мужа и сына покоя.
– А вот и Виктор. Тут он сразу же как из армии вернулся.
Инна взяла протянутую ей фотографию. На нее смотрел крепкий молодой человек. Статью он, бесспорно, пошел в отца. И с возрастом мог в плечах стать и пошире его. Но в то же время в его чертах было что-то от материнской отрешенности. Вроде бы и крепко сбит парень, а словно грызло его что-то изнутри.
– Скажите, а Виктор, похоже, сильно любил свою мать?
– Точно вы подметили! – подтвердила хозяйка квартиры. – Очень сильно. Уж даже я видела, хотя я его не очень хорошо знала.
– А что так?
– Мы с Колей тогда только познакомились. Он ревнивый был. Так что я не больно-то на других парней заглядывалась. А за Витьку бы он меня и вовсе прибил. Брат ведь как-никак. Но Витька мать свою любил – это верно.
– А отца?
– И отца тоже! У них вообще очень хорошая семья была. Прямо жалость берет, как подумаю, что все так обернулось.
– Можно взять эту фотографию? – спросила Инна, показывая на групповой снимок отца и сына. – И еще вот эту.
– Берите, – даже не удивившись такой просьбе, кивнула головой женщина. – Берите, видите же, у нас их много. Куда только девать? И выбросить рука не поднимается. И хранить – только пыль собирают.
На взгляд Инны, в квартире была и так масса ненужных предметов, которые только и делали, что собирали пыль. Хотя бы старые тряпки, сваленные в углу беспорядочной кучей. Так что хозяйка могла бы и не строить из себя этакую чистюлю. Все равно никто бы ей не поверил. Но с другой стороны, им повезло, что она такая лентяйка и неряха. Другая бы уже десять раз выкинула ненужный альбом со старыми фотографиями давно ушедших людей. А у этой руки до него не дошли, вот и сохранился.
– А телеграммы, которые от Виктора приходили, они тоже у вас?
Но женщина покачала головой.
– Дядя Коля их в милицию носил, когда Виктора разыскать пробовал. Там они и затерялись, я думаю.
И вместо этого протянула еще одну фотографию со словами:
– А вот еще Витькина фотка. Гляньте!
Инна мельком взглянула и неожиданно удивилась.
– Что это у него с рукой?
На фотографии Виктор с уже отросшими после армии волосами стоял на берегу моря в одних плавках, но рука у него была в гипсе.
– А это, помню, он с мотоцикла свалился. Отец ему еще до армии подарил. А после армии Витька на него снова сесть попытался. Да то ли навык потерял, то ли еще что, свалился. И руку сломал. Плохо так сломал, сложный перелом был со смещением. Целое лето в гипсе ходил. Кость плохо срасталась. Но потом ничего, срослась. Гипс сняли. Но еще некоторое время он боялся ею в полную силу действовать. Только это пустяки потом оказались по сравнению с тем, что с тетей Марусей случилось.
В этом Инна была целиком и полностью с ней согласна. Но задерживаться в этой квартире ей дольше не хотелось. А она уже узнала все, что намеревалась.
– И что мы узнали? – недовольно бурчал Олег. – Ничего мы не узнали. Ну, была такая семья Рожковых. Ну, и что дальше?
– Как ты не понимаешь?! Виктор Рожков – вот кого мы должны теперь найти!
– Где? И главное, зачем?
– Где – это и в самом деле сложный вопрос, – согласилась с ним Инна. – А вот зачем… Могу тебе объяснить.
– Буду очень признателен.
– Виктор ведь исчез практически одновременно с Варфоломеем?
– Да. И что?
– А мы теперь знаем, что Варфоломей убит.
– Ну и что?
– А у Виктора была очень веская причина убить Варфоломея! Отомстить!
Олег присвистнул.
– Думаешь, едва минул сороковой день, он отправился мстить за мать? И чего тянул?
– Может быть, надеялся, что официальное следствие снимет с него эту ответственность. Осудят Варфоломея, посадят, и он успокоится. Но не получилось. В тюрьму, я так поняла, Варфоломея никто сажать не собирался. Наверное, Виктор это тоже понял. И решил отомстить обидчику сам. Своими силами. И в меру своего разумения.
– И что? Поехал за ним в Ленинград? Выследил его?
– Да.
– И каким образом?
– Откуда я знаю? – раздраженно пожала плечами Инна. – Ты от меня слишком многого хочешь. Но я уверена, что одновременное исчезновение двух этих молодых людей – доктора и сына погубленной им пациентки – отнюдь не совпадение.
Олег старательно обдумал ее версию. На это у него ушел целый бифштекс с кровью, кружка светлого пива и огромная пиала с горячим картофельным салатом с ломтиками поджаренного бекона и грибами, тушенными в сметанном соусе. Покончив со всей этой вкуснятиной, он с удовольствием откинулся на спинку стула, взял вторую кружку пива и произнес:
– Предположим, убийца – это в самом деле Виктор.
– Мститель, – поправила его Инна. – Благородный мститель. Он не убивал, он мстил за мать.
– Хорошо. И куда он, по-твоему, этот благородный мститель, делся после совершенного им акта мщения?
– Куда? – задумалась Инна. – Да какая тебе разница?
– Очень большая разница. Потому что отец этого Виктора подавал на сына в розыск. С милицией искал родное детище и не нашел.
– Да знаю я, как они ищут! – фыркнула Инна. – Распечатают пару тысяч листовок с невразумительными фотографиями, на которых ничегошеньки невозможно понять. Расклеят их в безлюдных местах. И все дела. Ну, может быть, еще по телевизору фотографию покажут. Но на этом розыски пропавших обычно и заканчиваются. Как говорится, нет тела, нет и дела.
– Но сам Виктор! Он же любил родителей! Мать, к примеру, раз за нее вступился. И отца. Ты же слышала, что говорила та женщина. Они дружно жили. И Виктор своего отца любил!
– Любил.
– Почему же тогда не вернулся?
– Боялся, что убийство откроется.
– Чушь! Если сразу не открылось, то он мог бы ничего не опасаться.
– А сейчас?
– А что сейчас? Какие у нас есть доказательства того, что это именно он убил Варфоломея? Одни подозрения. А подозрения, как ты уже убедился, к делу не подошьешь. Да и вообще, тело Варфоломея лишь по случайности нашли и опознали. А так бы ни его, ни шпагу еще сто лет могли не найти.
И Инна, упомянув о шпаге, нахмурилась. Уже который раз ее быстрая мысль цеплялась за острие старого оружия и рвалась об нее. Ну кто может объяснить, каким образом в этом деле замешана украденная у Маришиного деда шпага? Совершенно лишнее звено.
Но Олег продолжал додумывать свою тему. Про пропавшего любящего сына Виктора и его родителей.
– А Виктор все равно опасался, что все может раскрыться. Или отец ему сам запрещал появляться дома.
– Ага! А искал тогда зачем?
– Перед людьми комедию ломал.
– Нет!
Олег и сам понимал, что хватил лишку. Но признать правоту Инны – женщины и тем более женщины, которая нравилась ему буквально до чертиков, до сладкой боли в области сердца или желудка (Олег еще сам не разобрался, где именно), он не мог.
– И ни за что не поверю, что Виктор, который решился на убийство ради матери…
– Да с чего ты решила, что он убийца? – воскликнул раздосадованный Олег. – Может быть, парню просто захотелось сменить обстановку. Вот и уехал.
– Уехал и забыл отца? Настолько забыл, что с годами и вовсе перестал подавать о себе весточки? Ни за что не поверю!
Олег посмотрел на Инну с умилением. Вот дурочка! Верит, что взрослые дети способны хранить преданность родителям. И с чего она это взяла? Сплошь и рядом бывает, что вылетевшие из гнезда птенцы забывают дорогу назад. Особенно, если фортуна была к ним благосклонна и осыпала их своими дарами. Кстати, тогда ясно, почему Виктор не поинтересовался до сих пор отцовской квартирой в Сочи.
– Просто не нуждался парень в наследстве! Поперло ему, может быть, по жизни. Вот он и не забыл про отца!
Инна расстроилась. И это говорит ее друг? Он что, гнусный циник? И она почти влюбилась в такого жестокосердного типа? И тут Инну буквально накрыло жаркой волной. Боже! О чем она только думает? Влюбилась?! Влюбилась в Олега, быть этого не может! Она растерянно посмотрела на своего друга. Но тот лишь подмигнул ей в ответ, так и не прочитав в ее глазах все нарастающего смятения.
– Кстати, а как там обстоят дела у наших в Питере? – спросил он у нее.
– Не знаю, – с трудом выдавила из себя Инна. – Я им не звонила. А ты?
– Звонил. С Шуриком разговаривал. Он был очень недоволен.
– Почему? Вера не приехала?
– Нет, она-то приехала. Шурик сказал, что они вполне благополучно ее встретили. Но зато твою Маришу на вокзале встретил какой-то тип с золотыми часами в два пуда весом. И Вера так прониклась к этому человеку, что уехала с ним и Маришей.
– И им интересно куда? – догадалась Инна. – Потому и злятся?
И тут же принялась звонить Марише. Та трубку сняла. Но продуктивного обмена новостями не получилось. Мариша внимательно выслушала отчет Инны. А когда пришла ее очередь делиться новостями, разговор скомкала. И велела Инне побыстрей прилетать в Питер. И ни в коем случае не потерять фотографии Виктора и его семьи.
– Хочешь показать их Вере?
– Вот именно, – сухо произнесла Мариша.
Но в голосе подруги Инна, вопреки ожиданиям, не услышала твердости. Это ее насторожило и, откровенно сказать, напугало. Она даже не могла вспомнить случая, чтобы Мариша не знала, как ей действовать дальше.
– Нет, не может быть, – пробормотала Инна, когда ее трубка запикала, сообщая, что разговор был прерван. – Мне это просто кажется. Мариша не может подвести. Просто не имеет права.
И она перевела взгляд на Олега, который за это время успел заказать себе еще пива, а для Инны – ее любимого сухого белого вина. Воздух вокруг них был теплый и прозрачно звенящий, каким бывает только на юге весной. Люди неторопливо рассаживались за столиками или просто на лавочках. И к загорающимся звездам поднимался женский смех и хрипловатые от сдерживаемой страсти мужские голоса.
До самолета было еще достаточно времени. И Инна позволила себе ни о чем не беспокоиться. В конце концов они с Олегом свое задание выполнили превосходно. А для того, чтобы простые факты превратить в крючок для преступника, у них есть Мариша. Да, Мариша не подведет. На нее можно положиться. Инна так и сделала. И почти влюбленно взглянула на Олега, приглашая его продолжить занимательную беседу о том, насколько было бы чудесно, чтобы этот вечер никогда не заканчивался.
Олег мучительно лукавил. Он бы желал, чтобы вечер закончился побыстрей. И не где-нибудь, а в огромной постели, где будет только он и такая соблазнительно горячая и изменчивая, словно пламя, Инна. К счастью, свои чувства он держал при себе. И Инна осталась в приятном заблуждении, что наконец-то ей попался человек, который ценит ее острый ум и чувство юмора, а вовсе не привлекающую всех других мужчин внешность и тело.
