Глава 17
Новости посыпались на Маришу как из рога изобилия на следующий день. Первой позвонила Вика. Голос ее звучал как-то странно.
– Ну, как дела? – поинтересовалась у нее Мариша. – Как съездили со Славой на дачу?
– Да так. Не очень.
– Нашли чего-нибудь интересное?
– Только старый мусор и газеты. Никаких документов или чего-то похожего мы не нашли.
– Жаль.
– Угу, – угрюмо согласилась с ней Вика. – Но я тебе не за этим звоню. Слушай, Мариша, нам надо встретиться.
– Все так серьезно?
– Угу.
– Ладно. Тогда ты ко мне или я к тебе?
– Лучше я к тебе.
Марише это было только на руку. Вчера, подавленная ссорой с мужем, она так и не закончила уборку. Да что там не закончила, она ее даже толком и не начинала. И сегодня надеялась, что дело пойдет лучше. Пока Вика до нее доберется, Мариша вполне успеет прибрать и почистить... ну, хотя бы что-нибудь. Хотя бы ковер в гостиной, на котором накопилось уже столько пыли, что под ней было не различить рисунка.
Мариша уже хотела повесить трубку, вроде бы с Викой они обо всем договорились, как вдруг передумала и спросила:
– А что у тебя с голосом? Что-то случилось?
– Случилось.
– Что?
– Ваню убили.
– Что?!
Маришу буквально подбросило.
– Как убили? – закричала она. – И ты только сейчас мне об этом говоришь?!
– Приеду и все тебе расскажу, – произнесла Вика замогильным голосом.
Но по крайней мере теперь Мариша понимала, чем он вызван. Ваню убили! Какой ужас! Убили этого милого, нерасторопного лентяя. Впервые в жизни вчера вечером парень решил проявить активность, и вот вам результат! Его тут же убили. Лучше бы лежал себе на диване. Честное слово, целей был бы!
От досады Мариша буквально не находила себе места. Подвернувшийся ей под ноги пылесос она с таким раздражением оттолкнула в угол, что бедняга треснулся о стену и издал жалобный скрип.
– Так тебе и надо! – злобно сказала ему Мариша, хотя пылесос, конечно, был ни в чем не виноват.
Но Мариша не знала, куда ей деваться от мрачных мыслей, которые буквально выплескивались из нее.
– Во что он влип?! За что его могли убить? Он и не знал ничего!
И еще всякие мысли лезли ей в голову:
– До тридцати с лишним лет ни хрена не делал никогда, так нечего было и начинать!
К тому моменту, когда в дверь позвонила Вика, Мариша дошла уже до такой точки кипения, что буквально лопалась от возмущения. Поэтому Мариша буквально накинулась на приятельницу:
– Быстро рассказывай! Как это случилось? Кто его убил? За что?
Вика тяжело вздохнула, прошлепала на кухню и попросила стакан водички.
– Хоть весь графин выпей! Только говори! Где его нашли?
– На могиле этой Майи.
– Что? – ахнула Мариша. – Серьезно? Прямо на могиле?
– Ну, не на самой могиле, а неподалеку. Но так как больше ему там на кладбище делать было нечего, я и говорю, он был на могиле Майи.
Выходит, Ваня все-таки набрался решимости и пошел на кладбище. А Мариша идти туда с ним отказалась. И теперь Ваня мертв, а его смерть на совести Мариши. Так она и сказала Вике.
– С чего ты это взяла? – пожала плечами Вика. – Ни в чем ты не виновата!
– Как же не виновата? Очень виновата! Если бы я пошла с ним, то...
Мариша запнулась. А в самом деле, что бы тогда было? Было бы два трупа вместо одного.
– Ни в чем ты не виновата, – повторила Вика. – Какая из тебя защита? Убийца просто расправился бы с вами двумя. Вот и все.
– И что? Могила была раскопана?
Вика слегка оживилась.
– Самое странное, что нет! Во всяком случае менты так сказали.
– То есть Ваню убили, но могилу Майи не тронули?
– Вот именно.
– Тогда... Тогда, может быть, это убийство не имеет никакого отношения к нашей истории?
Вика подняла на Маришу красные воспаленные глаза.
– Ты в самом деле так думаешь?
– Ну да.
– Нет, ты точно так думаешь?
– Да. Думаю.
– Ой! Как хорошо! – воскликнула Вика, внезапно просияв. – Если бы ты знала, как ты меня утешила!
Мариша опешила:
– Это чем же?
– Понимаешь, глупость, конечно, но я подозревала в убийстве Славу.
– Славу? – ахнула Мариша. – Ты подозревала Славу? Но... Но почему?
– Понимаешь, он вчера так странно со мной попрощался.
– Странно? Что значит – странно?
– Нет, сначала все было хорошо, просто замечательно. До дачи мы с ним доехали прекрасно. На электричке, но все равно было очень приятно. Народу было немного, а Слава всю дорогу развлекал меня анекдотами. Ты себе не представляешь, сколько анекдотов он знает.
– Ближе к делу, если можно.
– Да-да. Конечно. Так вот, мы доехали, те люди на даче нас встретили хорошо.
– Не удивились?
– Удивились, конечно. Но на чердак нас пустили. И весь старый хлам, что от нас им в наследство остался, продемонстрировали.
– И что?
– Ничего мы там не нашли. Рылись долго, но все без толку.
– А потом что?
– Потом мы поехали обратно. И тоже все было очень хорошо. Мы болтали, смеялись.
– Значит, Слава не был расстроен неудачей?
– В том-то и дело! Но когда мы уже подъезжали к городу, ему кто-то позвонил.
– Кто?
– Не знаю.
– Но хоть мужчина или женщина?
– Говорю тебе, не знаю. Как только Слава увидел, кто ему звонит, он сразу же встал и вышел в тамбур.
– И ты за ним не последовала?!
– Интересно знать, с какой физиономией я бы за ним пошла?
– Ну, придумала бы что-нибудь.
– Я не сообразила, что придумать. И вообще, в тот момент я не думала, что это так важно.
– А когда подумала?
– Когда Слава вернулся, то я сразу же заметила, как он изменился. У него было такое напряженное выражение лица, словно он узнал какую-то очень неприятную новость. И теперь не знает, что ему предпринять. А когда электричка приехала в город, то он сразу же удрал от меня. Попрощался и удрал.
– И не сказал куда?
– Нет. Он так быстро убежал, что я бы даже и не успела ничего у него спросить.
– А когда это было? В какое время?
Вика задумалась.
– Дома я была часов в десять вечера. Значит, электричка прибыла на вокзал в девять или около того.
– Понятно. Ну и с чего ты заподозрила, что Слава убил Ваню? Только потому, что он в это время был в городе?
Вика вздохнула.
– Ну, понимаешь, он так странно себя повел. И еще этот звонок, мне показалось, что разговор шел про Ваню и про кладбище. То есть тогда в поезде я ничего не поняла. Но когда мне сегодня утром позвонила тетя Рая и сказала, что Ваня... что нашего Ваню убили на кладбище, я невольно задумалась.
– А после того, как вы приехали, ты Славе звонила?
– Нет. С какой это стати?
– А сегодня утром?
– Да, сегодня я ему позвонила. Он уже все знал. Мила ему позвонила еще раньше, чем мне тетя Рая.
– И как Слава отреагировал?
– Он был потрясен. Сказал, что едет сейчас к Миле, чтобы поддержать сестренку.
– А ты про алиби его не спросила?
Вика вытаращилась на Маришу, как на сумасшедшую.
– Как бы я это сделала?
– Значит, нет?
– Нет, конечно.
– Надо будет узнать, – решила Мариша. – Может быть, Слава и невинен, словно младенец, а может быть, и нет. И еще... У Милы есть любовник. Он тоже мог прикончить бедного Ваню.
– Зачем?
– Из ревности, – сказала Мариша, сильно при этом сомневаясь, что кто-то в наши дни еще убивает из-за такой чепухи.
Особенно когда в деле замешаны пятьдесят тысяч долларов – все еще большие деньги для подавляющего числа наших граждан, тут чувства отступают на задний план. Впрочем, возможно, этот Милин неизвестный любовник не хотел терять не только Милу, но и денежки, которые она должна была ему принести на блюдечке с голубой каемочкой. Тогда устранение Вани с пути вполне закономерно.
Похороны Варвары Сергеевны в связи с убийством Вани отложили на несколько дней.
– Вместе их похороним, – вздыхала тетка Рая, утирая глаза и нос своим неописуемым носовым платком. – Чего уж теперь дважды церемонию заводить. В одну могилку и положим. Или рядышком.
В связи с очередным убийством к родственникам пострадавшего прибыл следователь. Он не скрывал такой возможности, что убийство матери и сына связаны между собой. И очень интересовался, кто бы мог стать наследником обоих. После долгих споров родственниками было признано, что наследниками должен стать кто-то из родни Варвары. То ли тетка по материнской линии, то ли троюродный брат.
– Как видите, мы ничего не выгадываем от смерти бедного мальчика и его матери, – объяснил следователю дядя Толя, раньше сестры смекнувший, куда ветер дует. – Мы с Раисой едва ли могли считаться близкими родственниками погибшим. Официально, я имею в виду. Но ведь суд при рассмотрении прав о наследовании исходит именно из официальных бумаг?
– Разумеется, – кивнул следователь и моментально потерял всякий интерес как к дяде Толе, так и к тете Рае.
Теперь следователя интересовала Мила. Но и тут ему ничего не обломилось. Свой брак молодые не успели зарегистрировать. Так что как наследница Мила тоже ничего не выигрывала от смерти жениха. Тем более что тот не успел оставить завещания.
– А как... Как убили Ваню?
Следователь пожал плечами и сказал, что хотя он и не должен разглашать подробности, но вообще-то молодой человек умер от удара по голове тяжелым тупым предметом. Предположительно, обломком крыла ангела с соседнего надгробия, который нашелся неподалеку от места происшествия в дренажной канаве. Этот участок кладбища очень сырой, так что воды в канаве было вполне достаточно, чтобы смыть с себя все отпечатки преступника.
Случилось это около половины первого ночи. И следователь откровенно недоумевал, пытаясь понять, что понадобилось молодому человеку на кладбище в этот поздний час.
– Он был так привязан к своей двоюродной бабушке? – допытывался он у родственников.
Нет, Ваня даже никогда не видел бабушку Майю. Лев Илларионович навещал свою сестру и племянницу всегда один. Майя по каким-то своим причинам в этих визитах никогда участия не принимала. Так что бедный Ваня даже не знал Майю.
– Очень странно. Ну, просто очень.
Недоумевающий следователь так и ушел в недоумении. Почему-то никто из родственников ни словом не обмолвился о мемуарах покойного Льва Илларионовича, которые Ваня и собирался поискать в могиле Майи.
Вскоре после ухода следователя явился Слава.
– Задержался потому, что сам ездил на кладбище, – объяснял он свое опоздание. – Ментов там уже не было. Так что я спокойно осмотрел могилу.
– И что?
– Сдается мне, что в ней основательно порылись.
– Но менты сказали, что могила не тронута.
– С виду да. Но верхняя часть дерна с могилы была аккуратно снята, а потом положена назад. И возле могилы я нашел комочки свежей земли. Преступнику не удалось окончательно замаскировать свою деятельность. Сама могила Майи очень аккуратная, площадка вокруг нее посыпана песочком. Так что комочки земли на светлом песке просто не могли не броситься в глаза.
– Все ясно! Могилу копали!
– Копали и нашли мемуары папы!
– Нас ограбили!
Но Слава был настроен более оптимистично.
– Может быть, нашли, а может быть, и нет. Мы будем продолжать наши собственные поиски.
– И где? Где нам искать?
Слава посмотрел на тетю Раю и дядю Толю.
– Перед своей смертью Лев Илларионович к вам приезжал?
– Ко мне нет! – отказалась тетка Рая.
– А ко мне приезжал. Но его визит был очень кратким. Зашел, попил чаю, расспросил про мои дела и уехал.
– Когда он входил к вам в дом, у него было что-нибудь в руках?
– Мне кажется, да.
– Что?!
– Пакет с гостинцами.
– И все?
– Ну, я ведь не обыскивал папу. На нем была свободная кофта. Он любил такие носить. Может быть, под ней он что-то и прятал.
– Все ясно! – воскликнул Слава. – Мемуары отец спрятал где-то у вас в доме!
– У меня? – изумился дядя Толя. – Не думаю.
– Толя! – грозно произнесла тетка Раиса. – Не надейся, что тебе удастся нас обмануть и присвоить мемуары отца себе одному.
– Что ты, Раечка! В мыслях такого не было.
– Очень рада! Значит, сейчас мы все вместе поедем и осмотрим твой дом. Ты, я и Викуля.
– А я? – пискнула Мила.
Тетка Рая развернулась к ней. Вот когда пришел ее час! Теперь она могла напомнить противной девчонке все ее выходки, выкрутасы, хамство и надутые губы.
– А ты, дорогуша, – прогудела тетка Рая, – отныне никакого отношения к нашим мемуарам не имеешь. Бедный Ванечка скончался. И я, если честно, вообще не понимаю, что ты до сих пор делаешь в этой квартире!
Мила заметно скисла. Но Слава встал на сторону врага.
– Правильно! – воскликнул он. – Зачем нам Мила? Поедем вчетвером. У меня есть машина!
Это был весомый аргумент. Без машины на дорогу до дома дяди Толи и обратно компания могла потратить целые сутки, а то и больше. В летнее время не всегда удавалось взять билет на автобус. А на поезде было еще дольше, да и народу в вагоны набивалось видимо-невидимо. Поэтому тетка Рая попыхтела, но согласилась на предложение Славы.
– Ладно. Поедешь вместе с нами. Но учти, никаких прав на мемуары нашего отца ты тоже не имеешь!
– И не думал примазываться! Меня это дело интересует исключительно с точки зрения приключения!
Все ушли. А Мила, не обращая внимания на Маришу, бросилась в комнату Вани. Разумеется, Мариша последовала за ней. И, разумеется, постаралась сделать это неслышно, передвигаясь на цыпочках. Впрочем, эмоциональная Мила была в таком состоянии, что вряд ли обращала внимание на то, что происходит вокруг нее. Когда Мариша подкралась к дверям ее комнаты, Мила уже самозабвенно орала в трубку:
– Вовик, ты идиот или как? Ты зачем убил Ваньку? Ты хоть понимаешь, что теперь меня его родственники к добыче и близко не подпустят! Они уже укатили в Тихвин, а меня с собой не взяли! Говорят, теперь это уже не мое дело! Зачем ты его убил?
Последовала минутная пауза, а потом Мила ахнула:
– Как не убивал? А кто же тогда убил? Не знаешь! Точно не ты?
Видимо, Милин любовник заявил в ответ нечто нецензурное, потому что на некоторое время девушка заткнулась и только благоговейно слушала, что ей говорили.
Но потом Мила снова завопила:
– Что ты мне врешь! Только ты знал, что Ваня пойдет на кладбище. Ты и Славка! Что – Слава? Нет, Слава не мог убить Ваню! И ничего я не выгораживаю брата! Насрать мне на такого брата с высокой башни. Просто Славка тоже не дурак, понимает, если Ваньку убить, прочие родственники нас просто прогонят.
Мариша без труда догадалась, что Мила разговаривает со своим любовником. С тем самым здоровенным бритоголовым парнем с мощной шеей, с которым видел свою невесту Ваня. И вот этот Вовик отрицает свою причастность к убийству. Правду он говорит или нет, это еще вопрос. Но Марише казалось, что ни Миле, ни тем, кто действовал с ней заодно, смерть Вани не была нужна. Значит, Ваню прикончил кто-то другой. Кто же?
– Наверное, те же люди, которые убили его мать.
Но пока Мариша не знала, что делать с этой информацией. И поэтому просто вернулась к себе домой. Огляделась по сторонам и даже взвыла от отчаяния. Квартира была уже не в критическом, а в отчаянном положении. Грязь, все вещи валяются, пыль на полках и стеклах такая, что на ней можно рисовать картины. Цветы поникли и завяли. Одним словом, картина полного упадка и запустения.
– Бомжатник! Мама совершенно права, Смайл меня бросит!
И хотя Мариша всегда отказывалась признавать связь между чистыми носками, тарелкой жирных щей с мясом и любовью, но в глубине души она сознавала, что мама права. Рыба ищет, где глубже. А человек – где лучше. Если она и дальше будет пренебрегать своими обязанностями хозяйки, то терпение Смайла лопнет окончательно. И он просто исчезнет.
– Наведу порядок! – твердо решила Мариша. – Пока еще не поздно! А вот если Смайл уйдет, тогда и позволю себе полениться. Буду зарастать грязью, пока все вокруг мхом не покроется!
Но уже первые шаги показали ей, что борьба с пылью и грязью будет неравной.
– Мне ни за что не отмыть все это за один день! И за два не отмыть! И за всю жизнь!
И тут взгляд Мариши упал на телефонный справочник. Какая-то неясная мысль промелькнула у нее в голове. Но тут же унеслась прочь. Ее спугнул резкий звонок телефона. Это звонил межгород. А значит, звонил дед.
– Да, дедуль! Как дела?
– У меня отлично, – буркнул дед. – А как ты? Цела еще?
– Конечно!
– Я тут кое-что совершено случайно узнал про деда твоей приятельницы.
Мариша отлично знала, что дед никогда и ничего не делает случайно. А раз так, значит, он специально интересовался Львом Илларионовичем. Потому что она его об этом попросила. И Мариша ощутила в душе теплое чувство благодарности к своему деду. Тот никогда не говорил ей, что любит ее или что-то в этом роде. И даже, наоборот, вечно ворчал, твердя, что живет она не правильно, по-дурацки, и он ею недоволен. Но тем не менее, когда было нужно, в помощи не отказывал. А не это ли самое верное доказательство искренних и крепких чувств?
Тем временем дед продолжал говорить:
– Не знаю, пригодится тебе эта информация или нет, но я решил все же тебе позвонить.
– Правильно.
– Ты сначала послушай, а потом уж решать будешь! Говорю же, информация так себе. Средненькая. И касается даже не самого Льва Илларионовича, а его родственников. Будешь слушать?
– Да! Да, конечно.
– Ну, так слушай! Наверняка тебе известно, что на каждого, кто идет служить в разведку или вообще в военные структуры, заводится личное дело.
– Разумеется.
– Некоторые отделы относятся к этому спустя рукава, занося в досье лишь самые общие сведения о человеке. Но тебе повезло, Лев Илларионович работал в таком месте, где отслеживался каждый его шаг.
– Да, понятно.
– Таким образом, туда занесены имена всех его родственников, внебрачных детей, их адреса и прочее. Записывать будешь?
– Да. Уже пишу!
Вначале дед продиктовал имена тети Раи и дяди Толи, подчеркнув, что эти дети не были официально признаны отцом, но тем не менее являлись его отпрысками, никаких сомнений в этом быть не может. Во всяком случае для сведущих людей не может. Потом он продиктовал адрес сестры Льва Илларионовича в Вологде – матери Варвары Сергеевны. Все эти имена были знакомы Марише. И она почувствовала легкое разочарование.
– И, наконец, есть еще один человек, – произнес дед. – Личность весьма интересная.
– Женщина? Постоянная любовница? – спросила Мариша, уверенная, что дед сейчас назовет имя Викиной бабушки. – Тоже имела от Льва Илларионовича ребенка?
– Нет. С чего ты взяла? Это мужчина.
– Мужчина?
– Родной брат Льва Илларионовича. Эрнест Илларионович.
– У старика был еще и брат? – удивилась Мариша.
Ее удивление было вполне закономерным. Ваня подробно объяснил ей, что близкой родни, кроме Льва Илларионовича, у его матери не имелось. А тут всплывает еще один родной дядя. И почему же Ваня умолчал о нем?
– Все очень просто. Этот Эрнест был, что называется, паршивой овцой в стаде. Еще во время войны, будучи сопляком и молокососом, он привлекался к суду за мародерство и спекуляцию.
– А что он сделал?
– Ограбил аптеку, в которую угодил снаряд, и начал торговать ворованными лекарствами из-под полы. Подозреваю, что от расстрельной статьи (во время войны подобные преступления зачастую карались смертью) его спас не столько юный возраст – расстреливали людей и помоложе, – а вмешательство брата или его могущественного тестя.
Однако, уйдя от пули, Эрнест не торопился взяться за ум. Напротив, он продолжал двигаться по преступной стезе. Серьезных преступлений, грозящих ему смертной казнью, он более не совершал. А если и совершал, то умудрялся не попадаться. Но вот по статье о спекуляции он садился в тюрьму еще два раза.
Возможно, что в настоящее время предприимчивость этого человека принесла бы ему неплохие барыши. И он слыл бы не спекулянтом и преступником, а ловким коммерсантом и бизнесменом. И нажил бы своими талантами не тюремный срок, а весьма приличное и легальное состояние. Но это сейчас. А тогда, в советский период нашей страны, он для всех оставался преступником, человеком с криминальной репутацией. И семья поспешила отказаться от такого родственника.
Даже родная мать отказалась считать его своим сыном. Лев Илларионович тоже публично отрекся от брата. И, видимо, его сестра в Вологде последовала примеру матери и брата.
– Таким образом, родственные узы между ними прервались, – произнес дед. – Но сейчас я подумал, а вдруг обиженный на родню брат Льва Илларионовича задумал месть?
– А он жив?
– Он был младший в семье. Так что все возможно.
– Дедуль! А у тебя есть его адрес?
– Могу назвать тебе его последний адрес, по которому он был зарегистрирован в 1961 году. Возможно, он и сейчас живет там. А может быть, давно уехал.
– А где это?
– У вас в Питере.
– Ого!
– Вот я и подумал, раз два брата жили в одном городе, любви друг к другу не питали, один преступник, другой вполне обеспечен, не мог ли один брат покуситься на жизнь другого? Как ты считаешь?
Мариша считала, что ей нужно срочно, просто срочно мчаться к этому Эрнесту Илларионовичу и разговаривать с ним. А дальше будет видно.
И, положив трубку, Мариша выскочила из дома. Она уже и забыла о своем похвальном намерении стать образцовой хозяйкой. Какое уж тут мытье полов, когда на горизонте замаячил очередной претендент на роль убийцы! Тут уж не до пыли на шкафах. Лежала все эти месяцы, никому не мешала. И еще немного полежит. Ничего страшного.
