Глава 6

Дом Парамоновны, до которого мы добирались добрых пятнадцать минут, оказался стоящим совсем рядом с домом Любки и отделенным от ее участка лишь длинными горизонтальными жердями. А все потому, что дорога, по которой мы шли, делала здоровенную петлю. Знай мы заранее, куда нам предстояло идти, потратили бы вдвое меньше времени.

Сама Парамоновна оказалась средних лет женщиной, одетой в темную юбку и деревенскую кофту, на голове у нее была повязана простая косынка. Так одевалось большинство деревенских баб по какой-то неписаной моде. Встретила она нас далеко не так доброжелательно, как ее соседка.

— Кирилл? — моментально ощетинившись, переспросила она. — А почто мой сын вам сдался?

— Мы из дома, где случилось убийство, — объяснила ей Катька.

— Ну! — кивнула Парамоновна. — А мой сын тут при чем? Он с Любкой с прошлого лета не виделся! Кирилл в этом году сюда приезжал всего два раза. И к ней не ходил. У него теперь другая девушка в городе есть. И дело к свадьбе идет. И что бы там Любка или наши сплетницы вам ни наплели, Кирилл знать эту Любку больше не хочет.

— В самом деле? — задумчиво спросила у нее Мариша. — И у него есть другая девушка? И даже дело к свадьбе движется. А вот хотелось бы знать, как Любка к этому надвигающемуся событию относилась?

— Это вы о чем? — вроде бы растерялась Парамоновна.

— А вот, говорят, Любка с мужем из-за вашего сына расплевалась, жизнь свою личную поломала, а Кирилл взял и к другой от нее переметнулся. Разве она этим могла быть довольна?

— Ну верно, обиделась она чуток, когда я про Кирилла этой весной ей правду сказала. А что тут такого? Сказала я и правильно сделала. Надоело мне! А то эта Любка таскается ко мне и таскается. Где Кирилл да где Кирилл? Я ей и сказала, что поздно, матушка, Кирилл уже на другой женится. Она и отстала!

— От вас, может быть, и отстала, — сказала я. — А вот с вашим сыном, я уверена, она беседу имела. И еще неизвестно, чем она ему пригрозила.

— Да вы что это удумали? — встревожилась Парамоновна. — Что мой Кирюша убил Любку, чтобы она ему свадьбу не испортила? Чушь это! Выбросьте из головы!

— Чушь или не чушь, еще не известно, — ответила Катька. — То, что вам в это не верится, еще ничего не значит! Вполне возможно, что ваш сын — убийца. А вы еще за него заступаетесь!

Если кто думает, что после этих Катькиных слов Парамоновна устыдилась своей позиции, немедленно признала нашу правоту и дала все координаты своего сына, то он здорово ошибается. Из дома озверевшей бабы мы мчались сломя голову, преследуемые ее криками и злобной лохматой собакой, которую баба спустила на нас с цепи.

— Вот дела! — сказала Мариша, когда крики оскорбленной матери затихли вдали и мы наконец отвязались от злобной собаки.

Я вытерла пот со лба и сердито покосилась на Катьку.

— А что? — немедленно спросила та. — Я же тебя поддержать хотела.

— Спасибо, — растрогалась я. — Только в другой раз, когда ты захочешь мне доброе дело сделать, ты меня заранее предупреждай. А то мы можем так легко и не отделаться.

— Да ладно вам, — помирила нас Мариша. — Главное мы узнали. У Кирилла была в городе невеста. И живет он пока вместе с матерью. А узнать адрес Парамоновны мы и у кого-нибудь из ее соседей сможем. Вон сколько домов нам еще обойти нужно. Уверена, в каком-нибудь нам их адрес точно дадут.

И мы продолжили обход домов. Адрес Кирилла мы и в самом деле раздобыли. И даже узнали номер его сотового, который нам дал один бравый старичок, которого Кирилл этой весной подвозил на новенькой «десятке».

— Вот как парню подвезло, — охотно сплетничал старичок. — Еще и жениться не успел, а тесть ему уже и машину подогнал. Иной раз подумаешь, как хорошо бы таких родственников иметь, да где же их взять. Вот и утешаешься, что самому нужно себе дорогу в жизни пробивать.

— Выходит, Кирилл собирается взять в жены богатую невесту? — уточнила я, и сердца у всех у нас радостно забились.

Вот оно как! Если невеста богата, то Кирилл уж должен был бы расстараться, чтобы она вместе со щедрым тестем и новенькой «десяткой» не сорвались у него с крючка. В такой ситуации скандал, учиненный бывшей любовницей, был бы совсем некстати. Совершенно некстати! Итак, Кирилл входил в число подозреваемых, можно даже сказать, что лидировал среди них.

Еще бойкий дедуля сообщил нам, что Любку он вчера вечером видел. Она пробиралась к роднику, стоящему на окраине деревни, как раз на половине дороги между домом Любки и берегом реки. Выяснив, когда это было, мы удивленно переглянулись.

— Теперь и я припоминаю, в самом деле, пока мы занимались шашлыком, резали салат и готовили стол, Любка отправилась на родник, — задумчиво произнесла Катька.

— И что? — спросила у нее я. — Зачем ей понадобилось туда тащиться? В доме из кранов, когда работает насос, течет отличная вода из скважины.

— Там вода особая, — встрял дедок. — Вкусная, сладкая. Пьешь ее и напиться не можешь. Лучше всех ваших колы и спрайтов. Даже лучше квасу, во как!

— Она взяла пустую пластиковую шестилитровую бутыль и отправилась якобы за водой, — все так же задумчиво сказала Катя.

— Почему якобы? — посмотрела на нее Мариша.

— Потому что ходила она слишком долго, а воды в результате так и не принесла, — ответила Катя, и мы замолчали.

Вроде бы пустяк — ну не принесла Любка воды с родника. Казалось бы, что с того? Но в свете случившегося этой ночью убийства любой поступок участников драмы принимал таинственный и даже роковой смысл.

— И что же ей там понадобилось? Зачем она туда ходила, если воды не принесла?

Ответ напрашивался сам собой. Либо она просто хотела побыть одна и собраться с мыслями, либо возле родника у нее было свидание. А может быть, и не у родника, а дальше, у реки. Скорей всего, вода из ключа была всего лишь предлогом, чтобы улизнуть из дома. И ее там ждал кто-то, с кем ей было необходимо увидеться без свидетелей. Еще была маленькая вероятность того, что ей необходимо было там что-то проверить, спрятать или забрать. Так как деньги Прапор ей отдал значительно поздней, а побыть одна она могла, просто обогнув дом и уединившись в саду, то скорей всего она все же с кем-то там встречалась.

Не иначе, как с этим длинным и худощавым типом. Он ей что-то такое сказал, после чего Любке срочно понадобились деньги, которые она и стребовала с Прапора. Уже интересно. Кто бы это такой мог быть? Уж не корыстолюбивый ли Кирилл, пообещавший жениться на Любке за деньги. Тем более что, по словам деда, Кирилл и в самом деле был строен, высок и вполне подходил на роль того подозрительного типа, которого мальчишка видел с Любкой ночью у реки. А что он его не узнал, так ничего удивительного. Кирилл вел себя осмотрительно и голоса не подавал.

— Порядочно возле Любки мужиков вертелось, — заметила Катька, когда мы двигалась к следующему дому. — И все какие классные. Работящий муж, верный жених и молодой любовник. Нам бы так!

— А теперь вспомни, чем все это для нее закончилось, — напомнила Мариша.

Катька вспомнила и моментально перестала завидовать. В следующем доме, едва хозяин услышал, кто мы такие и по какому поводу пришли, нас тут же усадили за стол и предложили выпить за упокой Любкиной души.

— Все равно никто лучше моей старухи вам о ней не расскажет, — убеждал нас хозяин — крепкий еще седовласый мужик.

И не ошибся. Его жена обладала одним очень важным для нас качеством: она болтала, буквально ни на минуту не закрывая рта. А как только ее мужик отправился с соседом в баню, ее язык превратился просто в помело. Под домашнюю сливянку, которая отлично пошла под пирожки с черничным вареньем, мы узнали от этой замечательной женщины целый воз и маленькую тележку местных сплетен и новостей. Но большинство из них было для нашего дела совершенно лишним. Ну скажите, какое нам дело до того, что у Петровны из третьего дома родились сразу два внука — мальчик и девочка, причем девочка вылитая бабка в детстве, а вот мальчик ни на кого из родни не похож, зато просто копия Степана из дома напротив. И что нам за интерес слушать, сколько раз за зиму подшивался и расшивался страшный пьяница Анатолий, у которого этой весной сгорела баня.

— Да вы меня слушайте, я обо всех делах наших соседей лучше их самих знаю! — трещала баба, а у нас потихоньку начинали побаливать головы. — Вот Витькины родители, мир их праху, невестку свою при жизни не повидали. Так хоть сейчас там встретятся.

И, хряпнув еще одну рюмку, опять же за упокой несчастной Любкиной души, тетка принялась болтать о родителях Витьки. Мы навострили уши — наконец разговор вошел в нужное русло. По словам словоохотливой тетки, все Плаховы были какие-то нелюдимые, жили сами по себе, ни в каких совместных деревенских гуляньях и праздниках не участвовали, в колхозе не пахали, на комбикормовом заводе, который раньше кормил всю округу, тоже спину не гнули, кормились своим хозяйством, но при этом тугую копейку имели. Типичные куркули!

— А откуда, спросите вы, такое у них настроение, что они ни с кем старались не общаться? А я вам скажу! Совестно им перед людьми было! Прадед Витькин имение ограбил, а хозяев убил. Вот откуда в их роду такая червоточина!

— Какое имение? — опешили мы от такой новости.

— Усадьба у нас дворянская рядом с деревней раньше была, — охотно пояснила местная сплетница. — Из нашей деревни они к себе в дом прислугу набирали. Вот Витькин прадед у них на конюшне и работал. Да только когда революционные брожения в массах начались, он быстро на сторону «красных» перешел. И, видать, так их идеология ему в башку крепко втемяшилась, что он хозяев своих порешил, а усадьбу спалил! Вот так-то! И ничего ему за это не было, потому как он на суде заявил, что расправился он с ними по причине классовой сознательности. Осознал, мол, что они эксплуататоры трудового крестьянства и вообще трутни. А что перестарался малость, так прощения просим. В гимназиях не обучались, люди простые, чего не так поняли, так зато намерения были самые революционные. И что вы думаете? Его не только оправдали, а еще и сделали каким-то там красным командиром. Он потом по всей нашей области те семьи дворян и богатых купцов, что вовремя после революции не сбежали, преследовал. Никого в покое не оставил. Правда, убивать, да еще при всех, больше не убивал — видать, остерегался.

— Ужасно, — действительно расстроились мы. — Выходит, Витькин прадед — убийца?

— То-то и оно! — кивнула тетка. — Мне еще бабка о нем рассказывала и дружить с Витькой не разрешала. Известное дело, дурная кровь обязательно себя даст знать. Вот и дала.

— Думаете, это он ее порешил? — шепотом спросила у нее Мариша.

— Утверждать не стану, а только почему бы и нет? — неожиданно тоже перешла на шепот тетка.

В самом деле, почему бы и нет? Но не успели мы хорошенько обдумать эту мысль, как тетка добавила:

— А хотя бы и не он, а его женка. Тоже странная история с ней какая приключилась. Вы слышали, что вроде бы она память почти на двадцать лет потеряла? А вот мой брат, а он у меня врач, говорит, что не может человек так надолго память начисто потерять. А потом чтобы через двадцать лет вдруг в один момент — бац! И все вспомнил. То есть, может быть, и может, только ему лично такие случаи не известны. Обычно память начинает раньше возвращаться.

От болтливой хозяйки мы ушли, изрядно накушавшись нескольких сортов домашних наливок, которые она, не скупясь, выставила для нас на стол. Идя по дороге, мы вскоре наткнулись на капитана, которому, судя по его неуверенной походке с крутыми вензелями, пришлось выпить за упокой души Любки столько стопок, что ее загробной жизни теперь ничто не угрожало, одна ей дорожка — прямым ходом в рай. Нас капитан то ли не узнал, то ли вообще не заметил. Ноги у него внезапно подкосились, и он рухнул под пышный куст крапивы, где и уснул счастливым сном и нимало не волнуясь за порученное ему следствие.

— Не трогай его! — остановила Катьку Мариша, которая по врожденной доброте пыталась реанимировать капитана и перетащить его в более подходящее для сна место. — Пусть тут спит. Сейчас тепло. Дождя не предвидится. Проспится и дальше пойдет. А так возись с ним! Да еще шуметь начнет!

Обход остальных домов больше ничего интересного не дал. И мы вернулись к нашему дому, куда вскоре подошел и Коля. Ему повезло несколько больше. Двое селян видели, как в начале третьего ночи Любка возвращалась с реки. Но при этом она была одна и расстроенной, по их словам, не выглядела. Сами мужики, несмотря на дождь, в начале третьего ощутили внезапную нехватку выпивки и одновременно с этим страшное томление по женскому обществу. И двинулись к дому, где проживала гражданка Краснова — местная Мессалина и по совместительству владелица одного из самогонных аппаратов. Так что тоску мужиков по обществу гражданки Красновой Николай вполне понял.

— А они были хоть трезвыми? — подозрительно спросила у него Мариша. — Не могли они спутать Любку с другой женщиной? Или им с пьяных глаз вообще привиделось, что они ее встретили?

— Привиделось им другое, — загадочно ответил нам Николай. — По их словам, когда они уже возвращались назад от гражданки Красновой и даже миновали участок Плаховых, то один из них оглянулся назад и увидел исходящее из старого дома родителей Виктора слабое свечение.

— Ну вот, докатились! — фыркнула Мариша. — Свечение у них какое-то началось! А перед глазами звездочки не летали?

— Конечно! — воскликнула Катя. — Они ведь уже возвращались от этой Красновой. Небось выпили, а что не допили, с собой взяли и по дороге еще прикладывались. В таком состоянии чего не померещится!

— Да вы подождите! — махнул рукой Коля. — Главное впереди. Свечение это, по их словам, усиливалось и в конце концов приобрело человеческие очертания. И это привидение медленно двинулось в том направлении, куда часом раньше прошла Любка.

— Так что, выходит, ее привидение по голове ударило? — воскликнули мы.

— А чье было привидение, эти типы тебе случайно не сказали? — спросила Катька у стажера с необычным для нее ехидством.

— По их словам, это была женщина, — серьезно ответил нам Коля. — Один утверждает, что одета она была по той моде, что была у женщин в ходу до революции. Длинные юбки, пуговицы в ряд, воротнички по горлу. При этом лица этой женщины оба, разумеется, не разглядели. Так как, по их словам, находились слишком далеко.

— И что, ты им веришь? — удивилась Мариша.

С ответом Коля как-то подозрительно замялся.

— Нет, конечно, — промямлил он наконец, но по его лицу было видно, что верит подлец, верит!

— Коля, ты с ума-то не сходи! Не могло привидение ударить бедную Любку да еще потом пытаться повесить ее тело!

— Я понимаю! — покаянно отозвался Коля. — Но поймите и вы, я пока по домам ходил, мне две бабки рассказали, что в этом доме нечисто. О том, что прадед нашего «вдовца» убил всю семью местного помещика, вы уже слышали? Рассказали вам добрые соседи?

— Рассказали, — подтвердили мы.

— Вот якобы с тех пор род Плаховых и преследует мстительный призрак то ли жены этого помещика, то ли его дочери. Но одно могу сказать точно: в каждом поколении у Плаховых обязательно какая-нибудь трагическая история происходит. Кто-то гибнет от несчастного случая, кто-то просто исчезает без вести, кто-то ужасно болеет и рано умирает.

— Коля, это просто бред, — вздохнула я. — При чем тут убийство Любки? Она уже и не Плахова вовсе была к этому времени. И вообще, это все глупое суеверие. Я тебе таких страшилок с десяток рассказать могу.

— Не скажи, дыма без огня не бывает, — возразил Коля. — И потом, его видели и другие люди.

— Кого? — хором воскликнули мы. — Призрака?

— Призрака, — понизив голос и даже опасливо оглянувшись, подтвердил Коля. — Призрак молодой и прекрасной женщины — хозяйки усадьбы! Это она мстит за свою погибшую семью потомкам того душегуба!

— Коля! Коля! — запричитала Мариша. — Опомнись! Ну как можно верить этим россказням? Всем известно, что призраков не существует! А если даже и существуют, то убивают людей только в американских ужастиках!

— Вы просили, чтобы я вам рассказал, что мне удалось узнать, я вам и рассказал! — внезапно обиделся на нас Коля. — Эти мужики видели призрак бывшей хозяйки усадьбы. Пусть они были пьяны, но не настолько, чтобы не понять, видели они его или нет. И другие люди видели.

— А чего этот призрак привязался к дому своего врага? — язвительно поинтересовалась Мариша. — Насколько я знаю, призракам полагается стенать и плакать на развалинах собственного дома или, в крайнем случае, над могилами своих близких.

— И на развалинах усадьбы ее тоже видели!

— О боже! — закатила глаза Мариша. — А там-то кто это бедное привидение потревожил?

— Местные ребята прослышали об этой чертовщине и на спор потащились ночью на развалины. Вот они и видели. И, между прочим, один из них до сих пор заикается.

— И давно произошло это знаменательное событие?

— Я не спрашивал, — ответил Коля. — Да и какая разница? Призрак существует. Просто возле дома Плаховых его, то есть ее, ну, призрак этой женщины, видели чаще. Тут же деревня, полно людей. А на развалины усадьбы люди не часто забредают. Что там делать-то? Да еще ночью!

— Хорошо, ты нас убедил, — кивнула Мариша. — Призрак существует. И он так тянется к обществу, что по ночам покидает свои пустынные развалины и шлепает почти километр до деревни, навещает семью Плаховых и с чувством выполненного долга идет назад. Но нам-то что с этого? Огреть чем-то тяжелым Любку по голове привидение не могло. Оно нематериально. Кстати, а ты нашел орудие убийства?

— Ну вы даете! Когда бы я, интересно знать, это успел сделать? — возмутился Коля. — Я по домам ходил.

— Ладно, а эти тоскующие пьяницы, которые столкнулись с Любкой незадолго до ее смерти, никого подозрительного поблизости не видели? Кроме призрака, разумеется!

— В том-то и дело, что нет, — покачал головой Коля. — И понимаете, что самое странное, что призрак двинулся в ту же сторону, куда пошла Любка. Зачем эта женщина за ней увязалась?

— Общительный какой призрак, — хихикнула Мариша. — А чего призрак именно к жене Виктора привязался, да еще к бывшей, когда сам Виктор в это время был в доме? Привидение могло бы и с ним побеседовать, раз уж этому призраку грехи давно забытых дней никак не дают успокоиться.

— А как ее звали? — тихо спросила Катька.

— Кого? Хозяйку усадьбы? — сразу же понял, о ком идет речь, Коля. — Не знаю, — пожал он плечами. — А что, вас все-таки заинтересовала эта история? В таком случае, можно в краеведческом музее о ней поподробней узнать.

— Заедем туда, когда завтра в Питер возвращаться будем? — спросила у нас Катька, когда мы занялись ужином, так как никто другой просто не додумался взять на себя эту обязанность.

Прапор с Женькой уже охрипли, но все еще препирались с Раисой Захарьевной и Виктором, ничего так и не решив. Коля взял в помощь несколько местных, и они обыскивали окрестности возле дома в поисках орудия убийства. А мы начистили картошки, нарвали зелени в огороде, отварили сосиски и поджарили на сковороде оставшееся от вчерашнего шашлыка маринованное мясо. А потом после ужина просто попадали в кровати и заснули. Утром Прапор начал собираться домой. Они с Раисой Захарьевной и Виктором так и не пришли к согласию, кому же достанется дом, но всем нужно было на следующий день на работу, поэтому было решено отложить спор до вечера понедельника.

— Володя, завези нас, пожалуйста, в Новгород, — попросила Прапора Катька, прижимаясь к нему всем телом. — Мы с девочками хотим зайти в музей.

Возможно, в другой раз эта ее тактика и принесла бы нам желанные плоды. Но сегодня Прапор был раздражен потерей денег, своими собственными неосмотрительными действиями и поэтому искал, на кого бы спустить собак. Катькино предложение просто шикарно подходило для этих целей. Выслушав ее просьбу, он просто озверел. Боже мой! Чего мы только не услышали в свой адрес! Оказывается, мы — полные дуры, раз в такую жару вздумали шататься по музеям, мы — законченные идиотки, если думаем, что он будет делать круг, чтобы мы смогли поторчать в этом чертовом музее. И в конце концов, он просто не понимает, как его угораздило связаться с такими непроходимыми тупицами, из-за которых он вдобавок влип в эту историю и лишился своих денег.

Высказав нам все это, Прапор сразу успокоился. Еще бы — виноватые были найдены. И всю дорогу до Питера он ругал нас с подругами, почему мы не отговорили его от этой затеи с покупкой именно Любкиного дома, раз уж у нас так развита наша знаменитая женская интуиция. Но главное, что ставилось нам в вину, — почему мы не воспрепятствовали ему отдать Любке в качестве аванса за дом свои деньги.

— Ты же никого из нас не посвятил в свои планы! — воскликнула наконец я, устав слушать этого брюзгу.

— Да, — подхватила Мариша. — Откуда мы могли знать, что ты задумал?

— Вы должны были догадаться! — последовал восхитительный ответ. — На то вы и мои друзья! Иначе зачем я вас с собой вообще брал?

После этого мы тихо отпали, больше не решаясь спорить с ним. Ни в какой музей мы, разумеется, не поехали. И так, можно сказать, нам повезло: раздосадованный Прапор — существо крайне опасное и непредсказуемое.

— Ничего, — шепнула нам с Маришей Катька. — Дома я по Интернету посмотрю. Такая замечательная вещь, в нем можно буквально жить. Нужны тебе продукты — вот тебе виртуальный магазин. Нужны билеты на самолет или поезд — пожалуйста, бронируйте себе на здоровье. Нужна одежда…

— Достаточно, — прошипела в ответ Мариша. — Не заговаривай нам зубы. И знаю я все про эти виртуальные магазины. Как-то заказала через книжный магазин себе одну книгу, года полтора назад это было, так до сих пор жду, когда они организуют курьерскую службу доставки!

Прапор довез нас до Питера так быстро, как только это было возможно. Судя по доносившимся обрывкам разговора, ему явно не терпелось проконсультироваться насчет создавшегося положения с каким-то Женькиным знакомым юристом, который согласился принять их в выходной день у себя дома. Поэтому Прапор высадил нас троих у ближайшего метро. И они с Женькой укатили. Может быть, в другой раз мы бы и возмутились таким хамским поступком. Но сегодня у нас было полно своих планов.

А намеревались мы побеседовать с Кириллом — любовником или приятелем погибшей Любки. Что из двух более вероятно, мы пока не знали. А также в планах у нас была встреча с двумя ее подругами — Наташей Уточкиной и Светой Филипповой, телефоны которых нашлись в записной книжке Раисы Захарьевны, их она продиктовала капитану, а мы запомнили. Также на очереди у нас был и Костя Осин — верный жених Любки. Но с этим товарищем мы могли побеседовать только завтра с утра, когда откроются все банки. Потому что он с родителями, по словам Раисы Захарьевны, недавно переехал в новую квартиру. И их нового адреса и телефона ни у самой Раисы Захарьевны, ни даже у Любки в записной книжке не нашлось. Должно быть, Костя и его родители опасались сглазить сделку со своей недвижимостью.

— Но ведь мы примерно знаем, где и в каком банке он работает, этого вполне достаточно, чтобы найти жениха Любки, — заметила Мариша.

— Ну да! — усомнилась Катька. — Небось на «Горьковской» полно этих банков. Как-никак, а центр города.

— Раиса Захарьевна сказала, что отделение Костиного банка находится прямо возле метро, — напомнила я и самоуверенно добавила: — Найдем!

А пока было решено заняться подругами Любки. Трубка Кирилла все время находилась вне зоны покрытия сети. Зато Наташа Уточкина сразу же откликнулась на наш звонок. Видимо, капитан еще не успел в достаточной степени оправиться от похмелья и добраться до ближайшего телефона, чтобы переговорить с близкими погибшей, а может быть, ему это и в голову пока не пришло, но оказалось, что Наташа до сих пор ничего не знала о смерти подруги.

— Что? — ахнула она в трубку. — Любка убита? Но, надеюсь, его уже арестовали?

— Кого? Убийцу? — не поняли мы.

— Мужа! Мужа ее бывшего! Он же ее убил? Я так и знала, что этим все и кончится!

— А мы можем с вами поговорить об этом не по телефону? — тут же спросила я, потому что меня очень заинтересовала уверенность, с которой Наташа обвиняла в убийстве нашего общего знакомого — Виктора.

— Да, конечно! — спохватилась Наташа. — Приезжайте! Скорей. Я буду вас ждать! И поверьте, мне есть что вам рассказать.