ГЛАВА 11
«Хорошо хоть, что мобильник лежал в кармане куртки, — порадовалась за себя Мариша. — Могу позвонить кому-нибудь».
Но стоило ей вытащить трубку и включить ее, как трубка пикнула и сообщила, что батарея у нее совсем садится. Испугавшись, Мариша поспешно снова отключила трубку, пока на зарядке еще оставалось одно последнее деление.
«Да и кому бы я стала звонить? — уныло сказала самой себе Мариша. — Руслану? И чего бы я сказала? Что еду в неизвестном направлении, меня скрючило, а за рулем машины, на которой я качу, сидит вполне реальный кандидат на нары. И потом, не буду я его из-за таких пустяков отрывать от невесты, с которой он не виделся несколько дней. В конце концов, это просто бестактно. И потом, не надо забывать, что этот Костик может услышать мой разговор. Нет, надо подождать. Хотя чего ждать? Когда он меня обнаружит и прикончит? Вот уж влипла, хуже не придумаешь. И все по своей собственной вине».
Но тут же она спохватилась, что если она попадет в руки милиции, то ей точно будет гораздо хуже. И если не за убийство гражданина Столпова, то уж за соучастие в угоне автомобиля ее точно посадят. Поэтому Мариша сначала немного всплакнула, потом поругала себя за то, что не послушалась Руслана и покинула квартиру Нинель. Теперь она казалась ей тихой безопасной гаванью, которую не стоило покидать ни в коем случае.
— В самом деле, ведь могло случиться, что у этого Кости и не было ключей от квартиры Нинель? Встретились бы, поговорили, а тут бы и Руслан подоспел. Ему бы Костя врать точно не посмел. А если бы посмел? Что бы Косте помешало наврать с три короба? Прекрасные темные глаза Руслана? Чушь! Они только на женщин действуют, и то не на всех.
И дальше Мариша задумалась, а как в таком случае насчет нее самой? Действуют на нее глаза Руслана или нет? После длительных размышлений вышло, что все же действуют. И очень даже сильно действуют. Это было совсем грустно. Определенно она теряла иммунитет к мужским чарам.
— Да точно! — ужаснулась Мариша.
Ведь еще недавно и Эвклид казался ей приставучим и настырным, а сегодня, когда вспомнила про нанятого им адвоката, начала думать о нем едва ли не с нежностью. А как он преданно примчался к ней домой, почуяв, что она попала в беду? И хотя потом он струсил и слинял, но побуждения у него все равно были самые добрые. Надо же, нанял ей самого лучшего в городе адвоката. Родной муж такого бы для нее не сделал. И тут совсем уж некстати Марише вспомнился родной муж-предатель, который тоже ее в последнее время ничем не радовал.
— Небось все локти себе обкусает, когда узнает, что я навсегда исчезла! — с навернувшимися на глаза слезами, но все равно с удовольствием констатировала Мариша, и тут же ужасный червячок сомнения принялся точить ее изнутри.
А что, если не обкусает? Что, если Смайл только порадуется, что надоевшая жена исчезла, избавив его от утомительной процедуры развода? Хотя как это избавила, разводиться ему все равно придется. Так что ему было бы лучше, будь Мариша в городе, он бы знал тогда, где ее можно найти и обговорить условия расставания. Потому что чинить препятствий Мариша ему не собиралась. Для этого у нее было слишком много гордости. Да и бесполезно, если уж мужик решил уйти, все равно уйдет. А если задерживать, так он еще и нервов втрое больше истреплет.
По этой же причине Мариша не торопилась звонить Руслану. Если ему так дорога его противная невеста, так скатертью дорога. Пусть катится к своей гадине. Почему Мариша была так уверена, что невеста у Руслана обязательно противная и ей бы она точно не понравилась, Мариша и сама не могла ответить. Но тем не менее в своей правоте нисколько не сомневалась.
За такими мыслями дорога показалась Марише не такой скучной. Есть пока что не хотелось. Должно быть, от волнения аппетит совершенно пропал. Погода на улице, несмотря на раннюю весну, была удивительно мягкой и теплой. Так что Мариша почти не замерзла. Единственное, что ее мучило, — это неудобное положение.
Но тем не менее она умудрилась даже немного подремать. Когда она очнулась, то почувствовала, что все ее тело свело, в левую ногу впилась какая-то металлическая штука, с каждой минутой увеличиваясь в размерах. А в правую ногу вонзились миллионы крохотных иголочек. Когда к этому присоединилось еще и подкидывание на ухабах, Мариша изо всех сил сжала зубы, чтобы не застонать.
«Если мы немедленно где-нибудь не остановимся, я умру!»
Потом дорога снова стала ровной. А еще через некоторое время машина замедлила скорость и осторожно поползла по неровной поверхности, ныряя вправо и влево и угрожающе кренясь. Потом она остановилась и вовсе. Костя вылез из машины и куда-то пошел. Дождавшись, пока его шаги стихнут, Мариша выглянула из багажника. Они были в лесу. В самом настоящем весеннем лесу, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Тут было безлюдно, тихо и мокро.
Справа и слева от машины стояли два огромных валуна, поросшие кустарником. А прямо перед носом Мариши торчало какое-то дерево с удивительно толстым стволом, едва успевшее покрыться налитыми почками. Почти выпав из багажника, Мариша поползла на своих непослушных затекших ногах в сторону дерева. И, едва укрывшись за его стволом, она увидела, как с противоположной части леса выходит Костя. Он тащил в руках несколько веток, которые набросал на машину. Потом он ушел в лес и вернулся с новой порцией камуфляжа. Основательно забросав машину засохшими ветками, лапником, прошлогодней листвой и травой, так что она стала почти похожа на огромный валун, он удовлетворенно оглядел дело рук своих, отряхнул одежду и, в последний раз осмотревшись, двинулся прочь.
«Ну и пусть проваливает! — пискнул внутренний Маришин голосок. — А мы пойдем своей дорогой».
— Нет уж! — возмутилась Мариша. — Не для того я все это затеяла, не для того в вонючем багажнике столько времени тряслась в скрюченном состоянии, чтобы сейчас вот так взять и за здорово живешь отпустить этого подозрительного парня.
И она, соблюдая максимальную осторожность, двинулась следом за Костей. Идти пришлось долго. За это время Мариша совершенно загубила свои замшевые сапоги, поцарапала о колючие ветки лицо и руки, а также здорово промокла, проголодалась и разозлилась. А Костя все пер куда-то вперед. И когда Мариша уже начала подумывать, чтобы внять внутреннему голосу, который все более и более настойчиво предлагал ей плюнуть на всю эту историю и прекратить погоню, лес внезапно кончился.
Раздвинув последние ветки руками, Мариша взглянула вперед и невольно ахнула. Она стояла на холме, а прямо перед ней в лучах заходящего солнца за полем высился настоящий средневековый замок. Мариша протерла глаза. А между тем галлюцинациями тут и не пахло. Через покрытое чем-то веселеньким и зелененьким поле к замку двигалась маленькая фигура Кости, становясь с каждой минутой все меньше и меньше. Зрелище было настолько нереальным, что Мариша потрясла головой, пытаясь прогнать видение. Но старинные стены, облитые лучами заходящего солнца, словно красной краской, упорно не желали исчезать.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Мариша, потряся головой. — Куда это он меня завез? Где я оказалась?
В голове упорно крутились мысли о параллельном измерении, в которое ее завез Костя и из которого он сам был родом. Удобно устроился, ничего не скажешь. Понадобилось ему — шасть в наше измерение, натворил там дел, а потом обратно. И никакая милиция его не найдет. И ворованную машину легко сбыть можно. Тоже никто не хватится.
— Да нет, — покачала головой Мариша. — Чушь какая-то! Не может быть!
Версия о том, что она угодила в другое измерение, обиженно ушла назад, но совсем исчезать не собиралась. Мариша еще раз на всякий случай огляделась по сторонам, поняла, что как ни крути, а ночевать в лесу, который был еще по-весеннему сырым, ей никак не хочется, и, выждав некоторое время, решительно двинулась следом за Костей в направлении загадочного замка.
Идти по полю в сапогах на каблуках было еще то удовольствие. Мариша пару раз упала в грязь и тридцать раз прокляла свое собственное любопытство, втравившее ее в эту жуткую историю. Но старинные стены уже значительно приблизились, и стало совершенно очевидно, что замок обитаем. Над стенами реяли на ветру знамена, слышалось конское ржание, лай собак и даже какое-то пение. Подойдя еще ближе, Мариша увидела, что возле ворот стоит стража.
— Еще чего не хватало! — пробормотала она, вытаращив глаза. — А эти из каких времен тут взялись?
И в самом деле, на двух здоровенных бородатых парнях красовались теплые куртки, спускавшиеся ниже бедер, с металлическими нашивками, которые должны были защитить их грудь и живот от ударов холодного оружия. В руках у них были копья, а у пояса висели мечи. Обувь тоже имела вид грубо сшитых бот из явно плохо выделанной кожи. Во всяком случае, смрад от нее исходил такой силы, что обувь вполне можно было метать в противника в качестве ядовитых газов.
Версию о том, что она оказалась на историческом карнавале, Мариша отбросила сразу. Никаких зрителей поблизости от замка не наблюдалось. К тому же оба стражника у ворот с любопытством уставились на гостью, словно им явилось привидение.
«Сейчас они меня схватят и сожгут, как ведьму, — подумала Мариша, с ужасом понимая, что она угодила даже не в параллельное измерение, а в глубокую и страшно древнюю старину. — Одета-то я не по-ихнему. Что они еще могут про меня подумать? Ясно, решат, что нечистая сила».
Темные люди, Средние века, пережитки прошлого.
Но, к ее великому удивлению, стражники отсалютовали ей вполне почтительно и молча пропустили в замок. Миновав через крохотную деревянную калитку огромные ворота, Мариша оказалась в узком проходе. Наверху вдоль него стояли бочки и лежали приготовленные груды битого камня. Порывшись в тайниках памяти, Мариша припомнила, что в бочках полагается быть смоле, которую лили на головы нападающих, когда те все же ломали первые ворота и оказывались в этом узком рукаве. Оставшихся в живых после горячего смоляного душа врагов посыпали крупными булыжниками.
Мариша невольно ускорила шаг, проходя через это жуткое место. Затем она выскочила на мощенную грубым булыжником торговую площадь и изумленно огляделась по сторонам. Судя по остаткам мусора, утром тут было людно и шел оживленный торг. Но сейчас день уже клонился к вечеру. И деревянные палатки и прилавки были пусты. Все торговцы и покупатели разошлись по домам и другим делам. Мариша огляделась и почувствовала, что волосы встают у нее дыбом. Это был не музей, как она робко себя тешила, в этих убогих каменных и деревянных домишках с крохотными оконцами, а то и вовсе без оных, в самом деле жили люди.
Из печек поднимался дым, слышались веселые голоса, и время от времени от одного дома к другому проскальзывали фигуры женщин, держащих в руках жаровню или горшок с едой. Одеты женщины были просто. Если честно, то совсем просто. Длинную, до щиколоток, рубашку из грубого желтоватого полотна стягивал у талии вышитый бисером и разноцветными нитками пояс. А сверху был обычно накинут либо плащ, либо безрукавка, потому что к вечеру на улице похолодало. Женщины тоже кидали на Маришу любопытные взгляды, но этим дело и ограничивалось. Никто не указывал на нее пальцем. К ней не сбежалась толпа, и ее не потащили в темницу или на костер. Мариша даже почувствовала себя в чем-то ущемленной.
— Что же это такое? К ним в гости явилась пришелица из будущего, а они даже и ухом не ведут. Остается одно из двух: либо я сошла с ума, либо все это мне снится, — пробормотала Мариша и попыталась себя ущипнуть.
Щипок оказался неожиданно болезненным. Мариша даже вскрикнула и потерла руку, на которой явственно проступило красное пятно.
— Вы новенькая? — неожиданно раздался позади нее детский голосок.
Мариша изумленно обернулась и обнаружила крохотное сопливое создание с длинными распущенными волосами. Одета девочка была в такую же рубашечку, что и взрослые женщины. Только ткань была побелей и помягче, чем у них. На ногах у ребенка были крохотные башмачки, которые Мариша сочла бы добытыми из музея, если бы они не были такими новенькими.
— Да, — призналась Мариша, с любопытством разглядывая ленточки, нашитые на одежду ребенка. — Я тут новичок.
— Так вам нужно идти в дом к князю, — посоветовала ей девочка. — Только он сейчас ужинает.
Мариша мельком подумала, что тоже не отказалась бы сейчас от трапезы. Ее несколько ободрило, что девочка, несмотря на свой странный наряд, говорит на современном русском языке и вполне свободно. Значит, была надежда быстренько переодеться во что-нибудь подходящее и сойти среди этих странных людей за свою. Хотя, с другой стороны, откуда средневековому ребенку знать современный русский? Выходит, Мариша все же сошла с ума и это все ей только кажется.
— Или я могу отвести вас к его брату, — продолжала девочка.
— Детка, как тебя зовут? — ласково спросила у нее Мариша, решив начать с деталей.
— Света, то есть Святослава, — быстро поправилась девочка. — Пошли, я тебя провожу.
— А твоя мама не будет ругаться?
— Я уже поужинала, — отозвалась девочка. — И она меня сама отпустила к Оле поиграть. Но я лучше с тобой пойду. У князей на столе всегда полно вкусного. А гонцов полагается награждать.
И они направились по узким улочкам, в которых Света-Святослава, ориентировалась как у себя дома.
— Скажи, а что это все такое? — обведя руками вокруг себя, спросила Мариша. — Тут снимают кино?
— Иногда, — ответила девочка.
Мариша не поняла, но тем не менее ее успокоил сам факт, что девочка, по-видимому, отлично знает, что такое кино.
— А почему ты так странно одета? — задала Мариша следующий вопрос.
— Странно? — удивилась девочка. — Почему странно? Как все! Мне мама это платье сшила. Правда, красивое? Я его в город заберу и в школу в нем явлюсь, а не в форме. Все девчонки умрут от зависти.
Город! Школа! Форма! Нет, куда она все-таки попала и что тут происходит? Девочка, несмотря на сопли под носом, выглядела довольной, сытой и веселой. Мощенные камнем или просто утоптанные земляные улицы были чисто выметены. На многих лавочках висели деревянные или металлические вывески. Мариша заметила, что они прошли мимо кузницы, булочной, мясной лавки, лавки зеленщика и мастерских портного и сапожника. Домики тут были маленькие, в один или два этажа. Навстречу им попадались люди, одетые так же причудливо. Но одежда, сшитая по моде десятого-двенадцатого веков, была явно новой. Хотя сколько Мариша ни старалась, она нигде не заметила ни пластика, ни резины, ни телевизионных антенн. Колеса у телег были деревянными, крыши крыты деревянной дранкой или соломой, а у особо зажиточных граждан — медью или даже железом.
— Пришли! — наконец сообщила Марише Святослава, оказавшись перед довольно большим каменным домом с побеленными стенами и высоким резным крыльцом.
Его-то издалека Мариша и приняла за замок. Впрочем, ошибка была вполне простительна. Он и в самом деле был выстроен в форме замка.
— Ой, как я вам завидую! — сказала девочка. — Вы сейчас будете разговаривать с самим князем!
Девочка деловито вскарабкалась на высоченное крыльцо с белыми пузатыми колоннами. И Марише ничего не оставалось, как пойти следом за ней. Немного робея при мысли, что сейчас она будет представлена князю, который, по всей видимости, являлся полновластным хозяином этого странного места, Мариша прошла в теплую комнату, напоминавшую одновременно прихожую, холл, сени и склад хозяйственного инвентаря, а затем и в сам дом. Тут в отличие от улицы было шумно, душно и многолюдно. Люди тут были одеты побогаче, чем встречающиеся ей на пути к княжеским хоромам. Впрочем, как те, так и другие явно чувствовали себя прекрасно.
— Новенькая? — подскочила к ней молодая женщина с длинными вьющимися волосами, стянутыми на голове серебряным обручем с узором.
Мариша кивнула.
— Это я ее привела! — решительно выступила вперед Света. — Я молодец?
— Молодец! — похвалила ее женщина. — Конечно, молодец! Вот тебе угощение.
И, схватив со стола резную деревянную миску, она переложила оставшиеся в ней яблоки в другую тару. А в эту миску сложила сладкие булочки, пирожки и все посыпала горстью засахаренных орешков и кусочками груш, каких-то квадратиков из мелко толченных семечек с медом и сухофруктами.
— Наслаждайся! — улыбнулась она Свете, вручая полную миску гостинцев. — И подружек своих, не забудь, угости!
— Ага! — кивнула девочка и быстренько испарилась.
Мариша осталась наедине с компанией людей, ведущих довольно странный для современного человека образ жизни.
— Что же, пошли, — сказала ей Ольга. — Тебе надо скорей переодеться!
— Хорошо, — покорно отозвалась Мариша.
— Мы тебя ждали, — сказала ей Ольга, и Мариша почувствовала неясную тревогу.
— Очень рада, — пробормотала она.
— Олег предупредил нас еще на прошлой неделе, что наши ряды скоро пополнятся, — продолжала говорить Ольга. — Хотя, если честно, то я представляла тебя старше и не такой симпатичной. Ты к нам надолго?
— Как получится, — пробормотала Мариша, которая решительно ничего не понимала.
Что это за место? Кто все эти люди? И главное, кто такой Олег, который еще на прошлой неделе предупредил местное сообщество о ее приходе, хотя до сегодняшнего дня она совершенно не подозревала о них? И где Костя? Он ведь тоже шел к замку, но сейчас его тут что-то не видно.
— Скажи, а ты сама тут давно? — осторожно спросила она у Ольги.
— Не очень, но явно дольше, чем ты, — шутливо кивнула девушка. — А если без шуток — в этот раз я тут уже целых три месяца.
— И тебе тут нравится?
— Очень! Думаю, что, если отец будет и дальше проявлять покладистость, я тут останусь еще на полгодика. А может быть, уеду завтра. Как вздумается!
Эта фраза несколько утешила Маришу. Если Ольга может уйти из стен этого средневекового поселения хоть завтра, то, значит, и она, Мариша, тоже сможет. В какой-то степени это успокаивало. А с другой стороны, как ей уходить, если она еще ничего не выяснила о том, кто такой Костя и что он тут делает. Значит, необходимо влиться в местное общество и приложить все силы, чтобы ее тут приняли за свою и объяснили в конце концов, что тут, черт возьми, происходит.
Но до этого было еще далеко. Они с Олей прошли по многочисленным кривым коридорам, освещенным лишь масляными светильниками, дающими слабый свет, миновали холодные сени, какой-то переход и очутились в просторной комнате, заставленной сундуками с одеждой, ларями с украшениями и длинными деревянными столами, на которых лежали рулоны домотканой одежды.
— Кем ты хочешь одеться? — спросила у нее Ольга. — Насколько я знаю, ты можешь выбирать между платьем женщин богатого торгового сословия, зажиточных землевладельцев и младших бояр — помощников и советчиков князя. По всем этим ролям ты можешь жить в княжеском доме.
— Вообще-то мне всегда хотелось хоть недолго побыть царицей, княгиней, — вздохнула Мариша. — Ну, или хотя бы просто княжной. Это можно устроить?
— Ишь ты какая шустрая! Нельзя, конечно! — покачала головой Ольга. — Как будто бы сама не знаешь. Никому из новеньких сразу стать княгиней нельзя ни за какие деньги. Это звание еще нужно заслужить. Вот я, например, живу тут уже три месяца, а до сих пор дослужилась только до прислуги в княжеском доме. Но если честно, то ничего интересного в роли княгини нет. Сиди себе целый день в доме, а по праздникам появляйся перед подданными и милостиво улыбайся им. Вот и все развлечения. Работать нельзя, торговать нельзя, общаться можно лишь с прислугой. Что хорошего?
— И тем не менее все стремятся занять это место?
— Так ведь главный же приз, — вздохнула Ольга. — И потом, княгиней ты можешь пробыть всего месяц, а потом должна уйти. Да что я тебе объясняю, будто бы ты сама не понимаешь!
Нет, Мариша решительно ничего не понимала. Кроме того, что она очутилась в каком-то театре абсурда. При чем тут княгини, которые должны уйти через месяц? Нелепые правила и условия, намеки и иносказания. В конце концов, должен ей кто-то объяснить, что тут происходит.
— А могу я видеть князя? — спросила она.
— Это непременно! — заверила ее Ольга. — Сегодня увидишь Ярослава, а Игорь приедет завтра. Ну, что ты выбираешь?
И она выжидательно посмотрела на Маришу, предлагая ей на вытянутых руках несколько платьев. Мариша ткнула пальцем в понравившееся ей бордовое платье и шитый золотом пояс к нему. Оказалось, что теперь она будет дочерью зажиточного купца, торгующего пряностями, солью и прочими деликатесами. Он был поставщиком княжеского двора, а на время отъезда папочки Марише полагалось жить во дворе при княгине и быть ее компаньонкой. Волосы Ольга причесала ей перед бронзовым зеркалом и укоризненно покачала при этом головой.
— Волосы у тебя все в каком-то мусоре. Ты где так испачкалась?
Мариша промолчала. Рассказывать о своих странствиях по лесу ей пока не хотелось.
— Ничего, сейчас-то нам, конечно, некогда. Надо к Ярославу идти, он уже ждет. А потом я покажу тебе мыльню, — утешила ее Ольга. — Кое-как вымыться ты там сможешь. А вот баня только днем.
— А почему вечером нельзя?
— Так темно же, — простодушно объяснила Ольга. — Электричества у нас нет. Хочешь, иди мойся со свечой или с лучиной, только все равно страшно одной в бане ночью.
Мариша пожала плечами. Ночная баня по сравнению со всем, что с ней случилось в последнее время, ее как-то теперь мало пугала. Кое-как расчесав волосы и заколов их неудобными деревянными шпильками с отполированными гранатовыми бусинами, Мариша выразила полную готовность идти к князю.
— Ты хоть выучила ритуал приветствия? — вдруг подозрительно посмотрела на нее Ольга.
— Ритуал? Ну… Это… Поклонюсь ему или реверанс сделаю. Чего же еще?
— Ужас! — схватилась за голову Ольга. — Ты что, совсем не готовилась? Это же спятить можно! Я целый месяц речь зубрила, она у меня от зубов отскакивала. А ты явилась и даже приветствия не знаешь!
— И что теперь? — насупилась Мариша, которая не любила явной критики в свой адрес. — Мне не идти к князю?
— Ни в коем случае! — всполошилась Ольга. — Это будет неслыханное оскорбление.
— Так что же делать?
— Слушай и запоминай! Сейчас ты войдешь в трапезную, где веселится с гостями князь, поклонишься ему в пояс еще у дверей. Потом поклонишься ему и княгине, когда дойдешь до них. Он тебе кивнет, и тогда ты скажешь: «Приветствую тебя, пресветлый князь Ярослав, и тебя, добрейшая княгиня Анна». И снова поклонишься.
— Обоим?
— Ясное дело! — разозлилась Ольга.
— А потом?
— Потом поднесешь им подарки. И попросишь разрешения у князя остаться в его замечательном городе, так как твой отец уехал и ты не можешь далее оставаться одна в вашем доме, боишься нападения немцев.
— Фашистов? — серьезно спросила Мариша.
— Крестоносцев, дура! — заорала Ольга. — Какие фашисты? Ты в каком веке живешь?
Мариша промолчала, но про себя подумала, что если кто тут и дура, то явно не она. Вместо этого она злорадно сказала:
— А подарков у меня тоже с собой нет.
— Как нет?
У Ольги даже дыхание от возмущения перехватило.
— Ты что, совсем не подготовилась?
— Нет, — покачала головой Мариша. — Понимаешь, все так стихийно получилось.
— Ну ты даешь, — разведя руками, вздохнула Ольга. — Ладно, сейчас найдем какой-нибудь подарок князю.
И она нырнула в другую комнату. Оттуда она вернулась довольно быстро с довольно громоздкой металлической бадейкой в виде уточки.
— Вот, ему бадеек вроде этой уже штук двадцать надарили. Надеюсь, он их не запоминает. Конечно, не больно-то оригинально, но что же делать. И не забудь снова поклониться, когда эту лоханку будешь ему вручать!
— А княгине отдельно что-нибудь надо дарить?
— Обойдется! — отрезала Ольга.
И, всучив Марише чашу, оказавшуюся серебряной, о чем сообщала проба у нее на боку, Оля потащила свою новую знакомую за собой. Князь с сотрапезниками уже явно скучали. И, услышав, что сейчас появится новенькая, по слухам молодая и хорошенькая, все мужики возбужденно зашептались. Мариша вошла, верней влетела, в комнату, повинуясь толчку сильной руки Ольги, торопливо поклонилась и поплыла по ковру к князю. Гости, состоящие главным образом из мужчин, одобрительно загудели. Новенькая им явно понравилась. Да Мариша и не сомневалась. Ее внешность всегда производила на мужчин благоприятное впечатление, в каком бы веке они ни жили и какими бы придурками при этом ни были.
Она уже почти дошла до князя, но тут случилось несчастье. Откуда ни возьмись появилась маленькая лохматая собачонка и сунулась Марише под ноги. Чтобы не наступить на зверька, Мариша сделала шаг в сторону, запуталась в длинной юбке и с ужасом почувствовала, что теряет равновесие. Чтобы сохранить его, она взмахнула обеими руками. Тяжелая бадья вырвалась у нее из рук и со свистом улетела куда-то вперед.
Бам-м-ц! — раздалось гулкое эхо удара.
А Мариша все же грохнулась на пол. Впрочем, она быстро вскочила на ноги и смущенно огляделась по сторонам. Но, к ее удивлению, никто на нее не смотрел. Все пялились в ту сторону, куда улетела ее бадейка. Мариша повернула голову и почувствовала, как кровь стынет в ее жилах. На высоком резном стуле, украшенном позолотой, сидел плечистый мужчина в красном платье, по всей видимости, князь. Но лица князя Мариша сейчас при всем своем желании разглядеть не смогла. Потому что сейчас на его голове аккуратно, как шапка, была надета серебряная бадейка в виде уточки.
— Мамочки! — едва слышно прошептала Мариша. — Простите, я не нарочно!
К этому времени князь с помощью опешившей княгини и прислуги, с трудом сдерживающей ухмылки, стащил со своей головы нежданное украшение и уставился на красную от смущения Маришу. Князь был человеком не старым, вряд ли ему сравнялось сорок. У него была густая темная с легкой проседью борода, длинные темные жесткие волосы и такие же жесткие глаза. Одним словом, князь производил впечатление человека, который никогда не простит нахлобученной ему на голову прилюдно кастрюли, пусть даже и антикварной.
— Это самый оригинальный способ, каким мне дарили эти утятницы, — явственно скрипнув крепкими зубами, заявил он, стараясь за шуткой скрыть недовольство. — А дарили мне их немало.
— Простите! — только и смогла повторить Мариша.
— Подойди ко мне, дитя мое, — величественно поманил ее князь рукой, обильно украшенной огромными перстнями.
Мариша подошла, от волнения даже позабыв поклониться ему и княгине.
— С чем пожаловала? — спросил у нее князь.
— Вот, пожить бы у вас, — пробормотала Мариша, окончательно смешавшись. — А то папка уехал, а татарин со всех сторон прет.
— Татарин? — вопросительно изогнул левую бровь князь. — Ты не ошибаешься?
— Нет, то есть да! Не татарин, а германец! — поправилась Мариша.
— А надолго ли твой батюшка уехал? — спросил ее князь.
Так как этот вопрос они с Ольгой не проговаривали, то Мариша замялась.
— Как дело пойдет, — наконец призналась она и со смирением добавила: — А то, может быть, и вовсе не вернется.
Кажется, она произнесла что-то не то. Во всяком случае, князь как-то поскучнел. И даже не спросив, как зовут его новую гостью, только буркнул, что дочь его старого друга может чувствовать себя в его владениях в полной безопасности. А чтобы даром хлеб не ела, может пока немного скрасить досуг княгине, которая в последнее время сильно скучает, особенно когда его нет с ней рядом. Последняя фраза прозвучала несколько двусмысленно, но Мариша решила пока не уточнять, что будет входить в круг ее прямых обязанностей.
Так как князь совершенно потерял к ней интерес, Мариша посмотрела на молодую княгиню, которую хорошенько рассмотреть раньше у нее не было времени. Если честно, то княгиня была не так уж и молода. А если совсем честно, то выглядела она куда старше князя. При этом у нее на подбородке топорщилась довольно густая щетина, а лоб был низкий и узкий. Глазки оказались маленькими и глубоко посаженными. Так что ясно, красотой княгиня не блистала и в молодости.
Тем не менее княгиня поманила Маришу к себе и сообщила той, что сейчас она может идти к себе в комнату, а завтра пусть на рассвете приходит к ней в опочивальню для оказания помощи при утреннем омовении. После этого Маришу отпустили. У выхода ее встретила бледная, нервно хихикающая в ладошку Ольга.
— Ну ты и отличилась! — сказала она. — Надо же так опозорить князя. Он тебе это надолго запомнит.
— А мне показалось, что он нормально отнесся, — беззаботно ответила Мариша. — И потом, бадья его не сильно по башке хлопнула.
— Ярослав не такой человек, чтобы перед людьми свою обиду показать, — сказала Ольга. — Но можешь быть уверена, он тебе эту утятницу не простит и при первой же возможности отомстит. Эх, знала бы, дала тебе рушничок какой-нибудь вышитый. Или скатерку! Сказала бы, что своими руками вышила.
— Но я не умею вышивать, — призналась Мариша.
— Горе мне с тобой! — запричитала Ольга. — Как же ты, девица из приличной семьи, и не умеешь вышивать? Честное слово, это просто неслыханно.
И она потащила Маришу за собой так быстро, что та даже не успела спросить, а зачем ей уметь вышивать. Они промчались через просторные княжеские покои, через какие-то сени, снова через какие-то комнаты, потом еще через одни сени. И наконец оказались возле небольшой низкой дверки, за которой помещалась крохотная, но теплая и уютная горница с двумя кроватями и туалетным столиком, на котором стояло бронзовое, слегка помятое зеркало, тазик с водой и лежали какие-то дамские мелочи.
— Все, что тебе нужно, найдешь в сундуке, — сказала Ольга и исчезла прежде, чем Мариша успела спросить у нее насчет ужина.
