Глава 18
Ангелина с Полиной уже ждали своих подруг, стоя у подъезда. Как ни странно, Степа и Вася были с ними. Впрочем, чему тут удивляться? Ребята достаточно пострадали в этой истории и тоже хотели узнать как можно больше подробностей.
– Вам было сказано сидеть дома! – сердито прикрикнула на них Мариша. – Чего вы во дворе растопырились?
– Хотели воздухом подышать. Думали, это не опасно, если прямо возле дома.
Но оправдывались Полина с Гелкой недолго. Их терзало любопытство.
– Ты сказала, будто знаешь, кто украл сокровища из музея? – подскочили они к Марише, не дожидаясь, пока она выйдет из машины. – Это точно?
– Не я. Она знает.
И Мариша кивнула головой в сторону Светы. Четверка любопытных набросилась на Свету. Но та лишь качала головой и твердила:
– Нет, не скажу. Я не уверена. Не могу подвести человека, пока не буду знать точно!
– И когда? Когда ты будешь знать точно?
И тут Света изрекла нечто, от чего похолодели не только девушки. Но и по спинам более мужественных Степы с Васей прошла холодная волна.
Света сказала:
– Мы будем знать, кто он, когда он придет убивать Полину.
– Он?! – ахнула Ангелина. – Убивать?! Полину?
– А почему он должен убить Полину?
Вместо ответа Света внимательно посмотрела на Полину.
– Ты ведь не просто так сбежала из города? – спросила она у девушки. – Верно? У тебя было нехорошее предчувствие?
Личико Полины неожиданно сморщилось.
– Было! И не только предчувствие.
– А что случилось? Я имею в виду кроме кражи в музее?
Казалось, Полина сдерживается из последних сил. Еще минута, и она начала бы реветь. Так и случилось.
– Янка пропала! – все-таки не удержалась и заплакала Полина.
– Кто такая?
– Подружка моя. То есть вообще-то она мне не очень подружка, а так, приятельница. Копирует меня во всем, дурочка.
– В смысле?
– Ну, подражает мне, как я разговариваю, как себя веду, как одеваюсь.
– И что?
– И пропала!
– И почему ты думаешь, что ее исчезновение связано с нашим делом?
– В том-то и дело, что не знаю, а только подозреваю.
– А с чего ты вообще решила, что она пропала?
– Так я видела, как она уехала!
– Куда?
Но в ответ Полинка лишь горько всхлипнула снова и наконец принялась рассказывать.
После того как по просьбе Бубенцова она пригласила в музей на ночное свидание Васю со Степой, ее не оставляла тревога. Странная просьба Бубенцова не давала ей покоя. Шутить такие шутки было вовсе не в его характере. Тогда зачем же он озадачил Полинку такой странной просьбой? Что стоит за этим?
Еще не зная о краже, Полинка даже в музей на следующий день не пошла. Во-первых, потому что она не знала, как посмотрит в лицо обманутым ею юношам. А во-вторых, потому что, проведя ночь без сна и выйдя утром на улицу, чтобы купить свежих булочек к завтраку, заметила за собой слежку.
Следили за ней двое. Они были на незнакомой ей темной машине, без номеров и с тонированными стеклами. Почему-то эта машина вселила в сердце Полинки такой страх, что она засела в своей квартире и поклялась никуда из нее не выходить.
– А почему ты решила, что эти двое на темной машине следят именно за тобой?
– Понимаете, сначала мне позвонил Бубенцов и сказал, что я молодец, Степа с Васей полночи провели возле музея. А потом он сказал, чтобы я не валяла дурака и шла на работу. Он меня ждет.
– А ты что?
– Я не могла. То есть из дома я вышла, потом заметила эту машину и пошла не к метро, а к булочной.
Добраться от дома Полины до метро можно либо пешком по людным оживленным улицам, либо если срезать, то через заброшенную стройку. Обычно Полина ходила именно там.
– И я почти уже дошла до стройки, чтобы через нее пройти к метро, но меня вдруг словно током стукнуло. Не ходи ты сегодня никуда. Ну, я и не пошла. А та машина сначала стояла у стройки, а потом, когда я развернулась, поехала за мной. И ехала до самого дома.
Напуганная Полина засела дома, реагируя только на телефонные звонки. А после разговора с оперативником, которому Полина наврала то, будто у нее на время ограбления есть отличное алиби – Ахмет с дискотеки, она поняла: возвращаться в музей ей нельзя ни в коем случае.
– А Янка, как всегда, явилась ко мне без приглашения. Мне совсем не до нее было. У меня свои мысли. А она все болтала и болтала. Хвасталась, что постригла и покрасила волосы, чтобы были как у меня. Раздобыла такие же босоножки. И никак не уходила, пока я не дам ей свой сарафан. Мол, у нее важное свидание. Она должна поразить ухажера.
Чтобы отвязаться от надоедливой Янки, Полина дала ей сарафан. Яна тут же натянула его на себя и принялась крутиться возле зеркала.
– Чудо! Чудо! – напевала она. – Чудо как хороша! Мы похожи с тобой, словно две картинки!
Так она и ускакала из дома. На лестнице встретилась с соседкой Полины. И та даже приняла ее за саму Полину.
– Почему? Вы были похожи?
– В общем, да! И еще она без очков не видит ничего. У нее зрение «восьмерка». Наверное, линзы в тот день не надела.
В общем, столкнувшись на лестнице с плохо видящей Полинкиной соседкой, Янка не смогла отказать себе в удовольствии и немного подразнила женщину, представившись Полиной и даже поболтав с ней.
– Точно! – воскликнула Мариша. – Соседка упомянула, что голос у встретившейся ей на лестнице Полины был какой-то странный.
– Да, она так сказала, голос показался ей странным, – кивнула Ангелина. – А мы внимания ее словам не придали.
Разыграв соседку, по-прежнему очень довольная собой Янка ускакала прочь. А Полина осталась стоять у окна. Она хотела помахать подруге рукой, но та на нее даже не оглянулась. Зато сама Полина увидела, как преследующая ее сегодня с утра темная машина тронулась с места. И проехав несколько десятков метров, остановилась возле Янки. Дверь открылась. Девушка села в нее, и машина укатила.
Полина была в недоумении. Что же это выходит? За ней с самого раннего утра следили приятели Янки? Она попыталась позвонить самой Яне, чтобы выяснить у нее, что происходит. Но Яна не пожелала с ней сначала разговаривать. А потом и вовсе отключила телефон.
– И что было потом?
– Потом я еще несколько раз пыталась дозвониться до Янки.
Но та не отвечала. И Полинке стало страшно. Особенно когда поздно ночью позвонила мама Янки и спросила, не знает ли Полина, куда и с кем отправилась ее непутевая дочь.
Янка не появилась и утром. Ее родители были в панике. При всем своем легкомыслии Янка воспитывалась в большой строгости. И не прийти домой ночевать было в их семье просто невозможно. Теперь Полинке стало совершенно ясно – Яну похитили. И похитили вместо нее.
– И ты сбежала из дома?
– Да.
– Очень плохо!
– А что мне было делать? Сидеть и ждать, когда меня, настоящую, похитят словно Янку?!
И Полина уставилась на собеседников. Даже обожающий ее Вася был в явном замешательстве. А уж Света с Маришей и вовсе смотрели на нее с возмущением.
– Ты хоть понимаешь, что те типы на тачке без номеров приняли Янку за тебя? Потому и похитили!
– Но я же не знала этого точно! Только предполагала!
Нет, вы только посмотрите на нее! Предполагала, что ее приятельницу похитили вместо нее, и пальцем о палец не ударила, чтобы спасти дурочку.
– Ты должна была пойти в милицию! Сразу же!
– Ага! Как же! Чтобы они обвинили меня в соучастии? Я же к этому времени уже знала, что музей обокрали! Бубенцов бы от всего отперся. А отвечать пришлось бы мне!
– Все с тобой понятно, – пробормотала Мариша.
И отвернувшись от Полинки, добавила:
– Видимо, у преступников был свой план. Они не хотели, чтобы Полина начала говорить.
Ангелина кивнула и сказала:
– Так что до музея ты, Полина, тем утром все равно бы не дошла.
– Ой! – снова заплакала Полина. – Думаете, я этого не понимаю! Это все Бубенцов затеял!
– Нет. Не он. Кто-то другой стоит за всем этим.
– Но я знаю только про Бубенцова!
– Но когда подумала на него, почему не пошла к следователю?
Полина молчала. И всем стало ясно: она банально струсила. Своя рубашка, как известно, ближе к телу. И наплевав на судьбу подруги, Полина стала спасать себя.
– Ты поступила отвратительно!
– Ну и что?! – выкрикнула Полина, зло сверкнув глазами. – Пускай! Пускай я плохая! Зато я жива!
Мариша уже открыла рот, чтобы сказать этой трусливой лисице все, что она думает о ней, но ее опередила Света.
– Ты поступила очень скверно, – мягко произнесла она. – Но теперь у тебя есть шанс все исправить.
– Да? В самом деле? А как?
– Ты должна все рассказать следователю. И помочь ему и нам поймать настоящего убийцу.
– Что?
– Что слышала!
– Но я… Но как же я смогу?
– Сможешь. От тебя многого не потребуется. Побудешь подсадной уткой. Думаю, что убийца, когда узнает, что похитил не ту девушку, наведается к тебе уже сегодня ночью.
– И я… Я должна буду его поймать?
– Точно!
Упиралась Полина недолго. Все-таки кое-какие зачатки совести в ней имелись.
– Я согласна! – наконец кивнула Полина.
И всей компанией они вернулись к следователю. В отделении того не оказалось, но Свете удалось выяснить его домашний адрес и телефон. Телефон был все время занят. И вся компания явилась к Крошеву домой. Без приглашения.
– Это безобразие! – возмутился он, увидев их у себя на пороге. – Дайте же отдохнуть от вас! Сил нет, как же вы мне надоели!
– Но у нас новости! Полина, давай!
И Полина дала! Следователь слушал, позабыв про остывающие на столе густые щи со сметаной и котлеты с макаронами. Мама Крошева ходила вокруг них кругами и сердито бурчала, постепенно сужая круги и поглядывая на остывающие котлеты.
– Ешь! – наконец не выдержала она. – Погубят тебя твои преступники! Не от пули, так от язвы помрешь! Ох, горе горькое! Ведь просила тебя – иди на адвоката! И чего тебя в следователи-то потянуло? Хотя бы супчику поешь! Раз в день обязательно нужно жидкое есть!
Повинуясь маминым словам, Крошев начал покорно глотать щи ложку за ложкой. Осилил полтарелки и вскочил с места:
– Мама, прости! Не могу. Нужно бежать!
Он в самом деле устремился к дверям. Но мать не сдалась. Она кинулась на перехват. И успела!
– Не пущу! Пока все не доешь, не пущу!
Крошеву, чтобы избежать скандала, все же пришлось под бдительным материнским присмотром доесть свои щи. А котлеты он взял с собой в виде бутербродов, чтобы сжевать по дороге. Маме его это не очень-то понравилось, и она выкрикнула вслед убегающему с котлетами под мышкой сыночку:
– Если будешь так вот на ходу питаться, гастрит тебе обеспечен!
Попрощалась она почему-то с одной только Светой. И совсем уж странно, пригласила ее заходить к ним.
– Ну и мама! Прямо генерал, а не мамаша!
– Генеральша, – скромно поправил Свету Крошев. – У меня папа до генерала дослужился. Умер уже. А мама все никак от своих привычек отучиться не может. Командовать ей теперь некем, денщика ей не оставили. Вот она на мне и отыгрывается.
Да уж, в каждой избушке свои погремушки. Вот и Крошев, вроде бы вполне подходящий жених для одинокой девушки. А попробуй-ка, уживись с его мамой. Света белого невзвидишь.
– А мне она понравилась. Чувствуется, что волевая женщина, просто сына очень любит, – тихо произнесла Света, и Крошев взглянул на нее с благодарностью.
Мариша хмыкнула. Ангелина понимающе крякнула. Одна лишь Полина хлопала ушами и не понимала, что на ее глазах срастается роман двух таких непохожих людей. Может быть, она была и права. Ведь сейчас героиней дня, безусловно, была она.
Полину захватило предвкушение своей ответственной миссии. И ей ни до кого и ни до чего не было дела. Крошев, едва выйдя из дома, развил бешеную деятельность. Во-первых, он позвонил руководству. И получив от начальства добро на опасный эксперимент, начал к нему готовиться.
Следующий его шаг заключался в том, что он позвонил сразу нескольким оперативникам. Потом велел Марише дозвониться до всех сотрудников музея, чьи телефоны у него были. И сообщить им приятную новость, что их пропавшая сотрудница – Полина Беляева – нашлась. Целая и невредимая. И готова заговорить о том, где провела эти дни. И почему.
– Скажешь, что она сидела все эти дни на даче у знакомых. Нет, никуда не пропадала. Ушла в самовольный отпуск. А теперь вышла из подполья и готова сообщить нам интересные новости. Так что, мол, готовьтесь, думаю, завтра следователь объявит нам имя преступника.
Мариша так и говорила. Почти слово в слово. В ответ ей раздавались восторженные и удивленные «ахи» и «охи». Часам к десяти Мариша обзвонила всех.
Так что «сарафанное» радио заработало. И теперь можно было не сомневаться, что уже через пару часов все сотрудники музея и их знакомые будут знать о возвращении Полины. Разумеется, новость дойдет и до преступника.
Все оперативники и Крошев были довольны. Одна Полина пребывала в сомнениях.
– Вы уверены, что все обойдется? – в тысячный раз приставала она к Крошеву.
– Обойдется! – бодро заверял он ее и тут же уточнял: – В любом случае отступать уже поздно!
Затем оперативники проводили Полину до квартиры. И устроились в засаде – ждать, когда преступник явится, чтобы заставить девушку замолчать навеки.
– Всем остальным – спасибо. Все свободны! – сообщил Крошев, недвусмысленно намекая Свете, Марише и Ангелине, что им пора идти.
Света не возражала.
– Я так сегодня устала, – жалобно вздохнула она. – Поеду домой и отосплюсь. Завтра похороны папы. Надеюсь, вы на них придете?
Это она спросила у подруг. Те обещали быть непременно. Ангелина и Мариша отправились по домам. Мариша ехала по ярко освещенному городу и не могла понять, что с ней происходит. Вроде бы все сделано правильно. Засада организована. Преступник вот-вот попадется в сети. Но что-то не давало ей покоя. Проклятая интуиция била тревогу.
– Ну что же это такое?! – простонала Мариша. – Может быть, дома успокоюсь?
Но дома лучше не стало.
Мариша буквально места себе не находила. Нервы у нее были до того взвинчены, что, когда она услышала звонок в дверь, ее буквально подбросило на диване. Она никого не ждала. И потому, не без опаски приблизившись к двери, спросила:
– Кто там?
– Мариша! – ответил ей знакомый голос. – Открывай!
Распахнув дверь, Мариша увидела на пороге Инну. Подруга была красной от злости. Но красной, это еще не все.
– Паршивец! Мерзавец! Уродец! – бушевала она.
– Ты это о ком?
Инна остановилась посреди комнаты и вместо ответа спросила:
– У тебя выпить не найдется?
– Найдется.
– Давай!
– А что…
– Мне без разницы! – закричала Инна и для доходчивости даже топнула ногой. – Без разницы, лишь бы отпустило!
– Тогда коньяк!
Хлопнув сто граммов коньяка, Инна действительно присмирела. Все-таки благородный напиток этот коньяк.
– Представляешь, – начала рассказывать Инна уже почти спокойно, – вижу, едут!
– Кто?
– Степка и Бритый.
– Едут? Ты хотела сказать, идут?
– Нет, именно едут! Степка-то идет и катит перед собой нашего драгоценного папочку.
– Катит? Как это катит?
Перед глазами Мариши появилось странное видение. Вот идет маленький Степка. И пыхтя от натуги катит перед собой круглый большой шар со смешно торчащими ручками и ножками. Папочка. Но досмотреть всю картину Мариша не смогла. Инна ее перебила словами:
– На инвалидной коляске он его катит.
– Что? Что с ним случилось? Он угодил в аварию?
– Хуже. Ты слушай, что со мной было!
Вид мужа в инвалидной коляске и с перебинтованной головой буквально ошеломил Инну. На физиономии Бритого отчетливо виднелись свежие шрамы. Один глаз плохо открывался. А рот как-то странно кривился на одну сторону. И если Степка был покрыт красивым загаром, то муж-инвалид выглядел бледным. Было видно, что он вчера встал с больничной койки, чтобы вернуться домой.
– И тут я прозрела! Так вот, думаю, почему они не торопились с возвращением! Не с бабами он там развлекался, на больничной койке валялся.
Налетев словно орлица на мужа и сына, Инна получила наконец объяснения их непредвиденной задержки.
– Понимаешь, акула папу немножко покусала.
– Ничего себе немножко! Да на нем живого места не осталось!
– Не преувеличивай, дорогая, – попытался возразить ей Бритый. – Она мне только лицо и верхнюю часть попортила.
– И еще ногу покусала, – подсказал правдивый Степка.
– Ну, покусала. Но хирурги мне ее так ловко пришили, что будет как новенькая.
– Пришили! – прошептала Инна, чувствуя, что вот-вот или упадет в обморок или устроит скандал.
– А так я вполне в порядке. И шрамов почти не видно, правда? В Париже мне уже сделали пластическую операцию. И заверили, что, когда через пару месяцев сделают еще одну, могу в кино сниматься.
– Вот как? – произнесла Инна делано спокойным тоном.
– И ногу она ему напрочь не откусывала, – вмешался Степка, желая сделать как лучше. – Папе ее еще в Америке обратно пришили и сказали, что даже заметно не будет.
– Очень хорошо.
– И скальп она ему содрала совсем чуть-чуть. А вовсе не так, как в фильмах про индейцев!
Бритый выразительно покосился на сына. Мол, помолчи. Обойдемся без этих подробностей. Но Степка, отвыкший от мамы и обманутый застывшей на ее лице улыбкой, не заметил предостерегающего взгляда отца и продолжал болтать:
– А швы ему хирурги уже почти все сняли. Мы поэтому так долго и не возвращались, что папа сначала в Америке в больнице лежал, а потом в Париж полетел. Но ты, мама, не беспокойся. Они ему почти все швы спрятали. Осталась сущая ерунда. На плече один шрам и на груди. А ниже она его даже и не кусала совсем. Ты, мам, не бойся!
И тут Инну прорвало. Мысль о том, что она могла потерять любимого мужа по его же собственной глупости, вывела ее из себя. Подумать только, какой дурак ей достался! Выстоять и остаться в живых в страшные девяностые годы, когда людей мочили просто за то, что оказались не в том месте и не в то время, а потом в спокойном двадцать первом веке погибнуть от челюстей какой-то паршивой американской акулы.
– Мам, акула была очень даже большая. Я видел, как она папку грызла!
Это было последней каплей. В общем, Инна сказала мужу все, что она думает о его манере воспитания ребенка, и о его собственных умственных способностях тоже все выложила.
– Если бы ты погиб, как бы мы без тебя были?! Ты об этом подумал?
И еще много чего сказала Инна. В частности, и о том, что очень жалеет, что когда-то связала с ним свою судьбу.
А потом она все-таки зарыдала от радости, что эта скотина, этот болван, ее муж, все-таки остался жив. И в слезах убежала из аэропорта.
– Что? – не поверила своим ушам Мариша. – Ты даже до дома их не довезла?
– Не-а! Не могла! Руки так тряслись, что за руль сесть не смогла. И ноги тоже тряслись, сцепление не выжать было. Слушай, а ты не могла бы им позвонить? Где они? Доехали?
Мариша позвонила и поговорила с Бритым. Он уже успел простить скандал, который устроила Инна в аэропорту, и лишь покорно признал:
– Честно говоря, я ожидал худшего. Наверное, стареет моя Инка. Раньше она меня за такие шутки из каталки на пол просто выбросила бы прямо в аэропорту. И своими каблучками все мозги мне выколотила. А теперь только покричала немножко. Точно, старость подкрадывается.
Мариша передала Инне слова мужа. И та снова скрипнула зубами от злости.
– Старею! Это я-то старею! Да он старше меня, а в голове все равно ума не прибавилось! Только и знает, что пилить жену и устряпывать всякие глупости.
Но постепенно Инна угомонилась.
– Ладно, теперь я в полном твоем распоряжении, – сказала она Марише. – Чем займемся?
– Ты это чего? У тебя муж и сын дома.
– Вот именно. Они уже дома. И все самое плохое, что могло с ними случиться, уже случилось. Пусть теперь сидят дома и думают над своим поведением.
– Но потом ты к ним вернешься?
– Не переживай ты за них!
– Вернешься?
– Подумаю, – буркнула Инна и тут же снова спросила: – Так чем мы займемся? Есть идеи?
– А уже все.
– Что все? – не поняла Инна.
– Преступник должен с минуты на минуту явиться.
– Куда?
Но Мариша ей не ответила. Вместо этого она замерла с открытым ртом.
– Эй! – затормошила ее Инна. – Ты чего вдруг?
Но Мариша не реагировала. Ее глаза смотрели на подругу, не видя ее. И лишь по судорожно сжатым кулакам было ясно, что она не в обмороке, а просто что-то сосредоточенно обдумывает.
– Мариша! Ты как? В порядке?
Мариша помотала головой. И наконец выдохнула:
– Вот оно что! А я-то, доверчивая курица, ей поверила! Вот оно как! Вперед!
– Куда? – всполошилась Инна. – Куда вперед-то?
Но Мариша не слышала ее.
– По дороге все объясню! – лишь крикнула она, выскакивая из квартиры.
И что было делать Инне? Бросить подругу в таком ажиотаже она не могла. Если бы с ней что-то случилось, она бы себе этого не простила. Инна поспешила за ней.
– Куда? Куда? – прыгая следом за Маришей через две ступеньки, кудахтала она.
Для полного сходства с большой голенастой курицей не хватало только пары крыльев за спиной.
– Ах она, дуреха! – не отвечая Инне, волновалась Мариша. – Как же я сразу не поняла, что она задумала! Вот благородная дура! И носит же земля еще таких! Удивительно, как она вообще столько протянула с такой наивностью.
– Ты это про кого?
Но Мариша не отвечала. Она гнала машину так, что они потонули в густом облаке возмущенных гудков и ора водителей.
– Куда ты гонишь?
– Дело жизни и смерти!
– Остановись, ненормальная! Я слезу!
– Поздно! Мы уже почти приехали!
