ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Вернувшись домой, Мариша с удивлением обнаружила, что ее подруги исчезли. Но так как на улице был белый день, Маришу их исчезновение не слишком озаботило. У нее и без подруг голова была забита разными мыслями.
Чтобы хоть немного расслабиться, она долго принимала душ. Но даже его прохладные упругие струи не сумели выбить из ее головы странного беспокойства. Оно угнездилось там весьма прочно, сдавать своих позиций не думало и даже наоборот: с каждой минутой Мариша ощущала, что тревога все увеличивается и увеличивается в размерах.
И, наконец сдавшись, Мариша позвонила Артему.
— Снова ты! — сердито произнес он. — И что на этот раз? Какого бедолагу ты собираешься окрутить сегодня?
— Артемчик, — заканючила Мариша, — честное слово, я думала, что Карлос — преступник.
— И поэтому бросилась в его объятия? — ревниво поинтересовался у нее Артем. — И не оправдывайся, я видел, как он на тебя смотрел. И видел, как вы уединились. И еще он потом что-то тебе говорил, а ты ему так интимно улыбалась в ответ. А на прощание он целовал тебе руку!
— Он нам всем поцеловал!
— Неправда! — взвыл Артем. — Мне он ее только пожал!
Эта фраза поставила Маришу в тупик. И она решила зайти с другой стороны.
— Мне снова нужен адрес одного человека, — сказала она.
— Мужчины? — подозрительно осведомился у нее Артем.
— Ну да, — вынуждена была признаться Мариша. — Но это совсем не то, что ты думаешь!
— А я ничего и не думаю, — отозвался Артем. — Я просто знаю! Знаю, что стоит тебе очутиться в пределах досягаемости любого половозрелого самца, как он моментально делает любовную стойку.
Мариша не вполне разобралась, комплимент это или оскорбление. Но одно она знала совершенно точно. Не будет ей покоя, пока она не переговорит со стоматологом. И поэтому твердо произнесла:
— Артем, мне нужна твоя помощь! И на этот раз я уверена, что человеку грозит опасность! Ты же не хочешь, чтобы из-за твоего упрямства погиб человек?
Артем и в самом деле был очень мягким и добрым молодым человеком. Мариша раскусила его еще в золотую пору раннего детства. И с тех пор Артем так и не научился тому, как правильно давать своей энергичный подруге достойный отпор. Вот и в этот раз Марише удалось быстро сломить его сопротивление.
— Ладно, — отозвался Артем, покоряясь судьбе. — Видно, тебе всю жизнь суждено вить из меня веревки. Говори, чего на этот раз надо?
Узнав, что Марише надо всего лишь домашний адрес некоего холостого стоматолога, он не слишком повеселел. Но адрес обещал узнать. И слово свое сдержал.
— Записывай! — велел он ей, перезвонив через десять минут. — В Автове твой дружок живет.
— Да-да! — обрадовалась Мариша. — Верно! В Автове. Он так и говорил.
Артем помрачнел еще больше, и Мариша почувствовала его настроение даже на расстоянии.
— Только он мне не дружок! — быстро опомнилась она. — Он мой клиент, которому грозит опасность. Я же тебе объяснила! Артем, ну что ты заставляешь меня перед тобой оправдываться? Ты ведь мне не муж!
Артем в ответ только тяжело вздохнул. Но адрес продиктовал. Наспех поблагодарив друга, Мариша натянула на себя джинсы, мягкий кашемировый свитер и мягкие замшевые кроссовки, в которых было так удобно передвигаться. После вчерашних туфель на шпильках ноги сегодня требовали чего-нибудь совсем комфортного. И Мариша не смогла им в этом отказать. На плечи она накинула легкую, тоже замшевую, курточку и сочла себя полностью экипированной для встречи со стоматологом.
Однако, примчавшись в Автово, сколько ни звонила Мариша в нужную дверь, ей никто не открывал. Часы показывали четвертый час дня. На работе Глеба Георгиевича не было, дома тоже. И вывод напрашивался сам собой. Сказавшись больным, Глеб Георгиевич банальным образом прогулял свой сегодняшний прием пациентов. Словно мальчишка он отправился на свидание вместо того, чтобы выполнят свой медицинский долг перед многочисленными пациентами. Мариша приуныла.
Свой мобильный телефон врач так и держал выключенным. А даром ясновидения, при всех своих достоинствах, Мариша, увы, не обладала. Во всяком случае, не в той мере, чтобы без ошибки ткнуть место на карте городе, где в настоящий момент развлекался стоматолог, даже не подозревающий о том, какая опасность нависла над его молодой жизнью.
— Что же мне делать? — лихорадочно кусала маникюр Мариша, не замечая ущерба, который наносила своей внешности. — Где его искать?
Но в этот момент зашумели дверцы лифта. И из него вышла совсем юная женщина, почти девушка. Хрупкая, с пушистым облаком светло-золотистых коротко стриженных волос и веснушками на вздернутом носике. Она удивленно посмотрела на застывшую у дверей квартиры Маришу и спросила:
— Вы к Глебу Георгиевичу?
— Да, — обрадовалась Мариша. — А вы тоже к нему?
— Я его домработница, — объяснила ей девушка. — Убираю у него каждый день. А сегодня у меня по графику влажная уборка. А разве Глеб Георгиевич не на работе? У него ведь сегодня вечерний прием. Я специально пришла так, чтобы его дома не было. Он не любит, когда я убираюсь при нем.
— Он сказал в клинике, что болен, а сам не открывает, — произнесла Мариша, думая про себя, что девушка явно выбрала себе не ту работу.
Что это за профессия для молодой девушки? Почти уборщица. Конечно, лучше, чем стриптиз танцевать. Но все же…
— Ой! — встревожилась в это время домработница, услышав слова Мариши. — Так, может быть, ему плохо?
И она быстро извлекла из складок весьма потрепанного плащика несколько ключей, сноровисто открыла дверь в квартиру Глеба Георгиевича и прошла вперед. Мариша машинально отметила, что свою домработницу Глеб Георгиевич явно держит в «черном теле». Одета бедная девушка, несмотря на молодость и даже некоторую привлекательность, просто ужасно. Немодные застиранные джинсы, ветхие туфли, выцветший плащик. И в довершение портрета вместо кокетливой дамской сумочки — обычный пластиковый пакет с истертым на сгибах рисунком.
Впрочем, двигалась вперед девушка очень уверенно. Видимо, в самом деле часто бывала в доме холостого стоматолога, сроднившись с каждой натертой до блеска паркетиной. Девушка обошла всю квартиру, но никого не обнаружила.
— Видимо, он все же ушел куда-то, — растерянно сказала она. — Странно, куда он мог пойти больной. И с чего он вдруг заболел? Я вчера его видела после работы. Он был вполне здоров и очень оживленно готовился к свиданию.
— Да, — призналась Мариша. — Мне он тоже сказал, что был на свидании.
— Вероятно, он почувствовал себя плохо неожиданно, — предположила девушка. — И пошел в аптеку. Странно, мог бы меня попросить. Раз уж знал, что я все равно должна прийти. Мне же нетрудно было зайти за лекарствами.
По мнению Мариши, стоматолог ничем не хворал, разве что небольшим приступом лукавства. Она считала, что он просто удрал вместе со своей нежданно-негаданно обретенной возлюбленной. Тем временем домработница разделась и вопросительно посмотрела на Маришу.
— Вы останетесь тут? — вполне миролюбиво спросила она. — Хотите дождаться Глеба Георгиевича?
— Нет, — подумав, отказалась Мариша, — у меня есть и другие дела. Просто передайте Глебу Георгиевичу, что я приходила, потому что боюсь за него. У меня нехорошие предчувствия на его счет.
И, заметив, что домработница не сводит с нее испуганного взгляда широко распахнутых глаз, Мариша решила добавить накала.
— Мне кажется, — зловеще пробормотала она, — мне кажется, что Глебу Георгиевичу грозить опасность.
— Ох! — испуганно прижала к груди руки девушка.
— Предупредите его обязательно! — очень довольная произведенным эффектом, сказала Мариша.
Теперь она была уверена, что девушка все передаст Глебу Георгиевичу верно. И может статься, Маришино предупреждение спасет хорошему человеку жизнь. Однако на этот раз Мариша жестоко ошиблась. Что-то хваленая интуиция стала в последнее время слишком часто подводить Маришу. Но, выйдя на лестницу, она услышала, как за ее спиной закрылась дверь. И почти в ту же минуту из квартиры Глеба Георгиевича донесся пронзительный вопль. В нем слышался такой страх и даже ужас, что Мариша пулей метнулась обратно и заколотилась в закрытую дверь.
— Откройте! — кричала она. — Что с вами случилось? На вас напали?
Глупый вопрос, кто мог напасть на девушку в совершенно пустой квартире? Но внезапно дверь распахнулась. И Мариша увидела на пороге словно обезумевшую домработницу с искаженным от ужаса лицом.
— Там… Там… — бессвязно твердила она, тыча пальцем куда-то себе за спину. — В ванной! Он! Лежит! Голый!
Этого оказалось достаточно, чтобы Мариша отстранила девушку и кинулась обратно в квартиру стоматолога. Вбежав в его отделанную итальянским черным с серебристыми прожилками кафелем, она в ужасе остановилась и поспешно отступила назад. Мочить кроссовки ей не хотелось. А на темном полу плескалась водичка, вылившаяся из переполненной ванной. А в ней лежал совершенно голый Глеб Георгиевич и бессмысленно таращился мертвыми глазами в свой подвесной пластиковый, сделанный по последней моде, потолок.
Когда прошел первый шок, Мариша ощутила настоящий страх от увиденного. Еще один клиент ее брачного агентства, и он тоже мертв! Такой относительно молодой, холостой и перспективный, несмотря на наличие в его жизни старательной домработницы. А также весьма неожиданно появившейся возлюбленной, о которой он толковал сегодня утром Марише. Как бы они не перессорились между собой. Впрочем, последние два обстоятельства были уже не важны. Вряд ли этим женщинам захочется делить охладевшее тело бедного стоматолога.
— Кто же его так? — прошептала про себя Мариша, с содроганием разглядывая плавающего в переполненной ванне врача.
На вид он был совершенно целым и невредимым. Никаких ранений на его обнаженном торсе видно не было. Выражение лица тоже не наводило на мысль о насильственной кончине. И тем не менее мужчина был мертв. В этом Мариша убедилась, дотронувшись рукой до его запястья в поисках пульса. Его не было и в помине. А рука оказалась такой холодной, что Мариша невольно вздрогнула.
— Он лежит тут, наверное, с самого утра, — пробормотала она. — Вода совсем успела остыть. Да и он сам тоже.
Несмотря на то, что сказала она это не слишком громко, кое-кто ее все же услышал. Позади Мариши раздался грохот упавшего тела. И, обернувшись, она обнаружила, что упала молоденькая домработница Глеба Георгиевича. Лицо девушки было бледней мела. И Мариша даже ощутила нечто вроде сочувствия к этой бедняжке. Сколько ей пришлось пережить за сегодня. Опустившись рядом с ней, она попыталась привести девушку в чувство. Вскоре Марише это удалось. Девушка открыла глаза. И Мариша тут же горько пожалела о своем альтруизме.
— Это вы виноваты! — злобно сверкнув на нее глазами, заявила девица. — Вы угрожали Глебу смертью! И вот теперь он лежит! Мертвый! Вы его убили! Убийца!
И она зарыдала. Но Маришу ее слезы больше не растрогали. Она была слишком ошеломлена обвинением, которое выдвинула против нее девушка.
— Да ты спятила, крошка! — в гневе воскликнула Мариша. — Ты соображаешь, что говоришь?! Когда ты пришла, я как раз пыталась войти в квартиру. У меня ни ключей, ни отмычек при себе нет. Как бы я убила Глеба Георгиевича, если даже войти в квартиру не могла?
— А вы тут раньше успели побывать! — заявила ей девушка. — А потом, наверное, вспомнили, что забыли какие-нибудь улики, которые могут вас выдать, и вернулись, чтобы их уничтожить.
Знаешь что! — даже задохнулась от возмущения Мариша. — Если следовать твоим рассуждениям, то ты сейчас тоже должна была быть уже мертва! Если я убийца, то, по логике, должна была бы уничтожить не только улики, но и свидетельницу; То есть тебя!
— Ой! — шарахнулась от нее в сторону девушка. — Не троньте меня! У меня ребенок маленький! Я потому у Глеба и согласилась работать, что рядом, и график свободный.
— Нужна ты мне, чтобы тебя убивать! — поморщилась Мариша. — Я это к тому говорю, что у меня была отличная возможность избавиться от свидетельницы, то есть от тебя, пока ты валялась тут в обмороке. Поняла?
Но девушка то ли была слишком напугана, то ли от природы страшно упряма и от своей версии отказаться не пожелала. И мало того, что не пожелала. Так она еще и озвучила ее в присутствии прибывшего на место преступления наряда милиции. После чего Маришу, разумеется, попросили проехать в отделение. И она даже не могла особенно упрекать ментов в предвзятом отношении к ее персоне. В глубине души она и сама чувствовала смутное беспокойство.
Ведь как ни крути, а уже четвертый посетивший ее агентство мужчина отправлялся на тот свет. И как это объяснить? И ладно бы третий сорт из постоянно разведенных, вдовцов с детьми или алкоголиков. Так ведь нет, выбывают из игры самые перспективные и холостые. Их и так-то остались считаные единицы, так и последние умирают.
Вконец расстроенная этим обстоятельством, Мариша не стала долго таиться. И выложила в отделении всю правду о том, что ей и ее подругам уже пришлось стать свидетельницей трех убийств.
— Но на этот раз, я уверена, с Глебом Георгиевичем никто из моих подруг не встречался! — торжественно заявила она, и ее настроение немного улучшилось.
— Почему вы так в этом уверены? — насупился допрашивающий ее опер.
— Потому что никому из моих подруг он не понравился! — сказала Мариша. — Они выбрали себе других.
— Тех, которых тоже убили? — уточнил опер. — А убили их уже после того, как они сходили на свидание с вашими подругами?
— Один скончался прямо во время свидания, — вынуждена была признаться Мариша. — А двое других на другой день. Ну да, мы тоже были поблизости.
— Превосходно! — непонятно чему обрадовался парень и уставился на Маришу с каким-то скрытым удовольствием. — Значит, вы сами и признались в том, что вы и ваши подруги имеете непосредственное отношение к этим убийствам? Что же, так и запишем. Со слов гражданки…
— Нет, нет, — решительно запротестовала Мариша. — Совсем не так! К смерти этих мужчин мои подруги отношения не имеют. Наоборот, они за них замуж собирались.
— Ваши подруги собирались. Но не исключено, что это совсем не входило в намерения самих молодых людей! — проницательно заметил опер. — И, получив отказ, ваши подруги разозлились. И прикончили оскорбивших их чувства мужчин. А? Что скажете? Как вам такой мотив?
— Да вы что в самом деле?! — расстроилась почти до слез Мариша. — И не успели эти мужчины моим подругам отказать. Да и не хотели. Им Катька с Инной очень понравились!
После того как прозвучали еще два женских имени, опер оживился еще больше. И выразил твердое желание побеседовать лично и желательно как можно быстрей с подругами Мариши. Пришлось вызывать подруг.
— Простите меня, девочки! — со слезами в голосе произнесла Мариша, когда в отделение милиции вбежали перепуганные Инна с Катькой. — Это я во всем виновата! Не надо было мне открывать это чертово брачное агентство. Сидела бы себе тихо дома. Люди бы целей были.
— Не болтай ерунды! — прошептала в ответ Катя. — Ты их не убивала. Так?
— Так, — подтвердила сквозь слезы Мариша.
— А раз уж убийца приговорил их, он бы и без твоего агентства нашел способ, — утешила ее Инна.
Впрочем, в ходе допроса выяснилось, что Глеб Георгиевич скончался от вполне бытовой травмы. Стоя в ванной, он решил просушить себе волосы феном. Но работающий фен выскользнул из влажных рук мужчины и упал в воду. Глеб Георгиевич схлопотал удар током, от которого и скончался.
— Так что к этой смерти вы, вполне возможно, и не имеете никакого отношения, — заверил Маришу внезапно подобревший к ней опер. — Да и случилось это сегодня утром, максимум в полдень. У вас алиби на это время имеется?
— Спасибо за сомнение, — горько поблагодарила его Мариша. — Меня в самом деле не было в квартире Глеба Георгиевича. Я была у себя в офисе. Это могут подтвердить две мои сотрудницы. И клиенты.
— Надеюсь, живые клиенты? — усмехнулся опер, но тут же стал серьезным и пообещал, что алиби Мариши они обязательно проверят.
Впрочем, — и алиби домработницы, которая при выяснении всех обстоятельств дела оказалась к тому же матерью ребенка Глеба Георгиевича. Да-да!
Тот самый ребенок, которым она пыталась разжалобить Маришу, был рожден ею от стоматолога, ныне покойного. В свое время жениться на девушке он отказался. Но ребенка официально готовился признать своим. И теперь этот самый ребенок, если ему повезет, становился единственным наследником нажитого Глебом Георгиевичем добра, а также нескольких валютных и рублевых счетов, на которых стоматолог держал свои накопления.
— Слушайте, очень интересная картина вырисовывается, — произнесла Мариша, когда ее и подруг отпустили из отделения и они устроились в небольшом тихом кафе, чтобы обсудить новые обстоятельства дела. — Где-то мы уже сталкивались с похожей ситуацией. Вам не кажется?
— Кажется, — кивнула Инна.
— У Сержа вроде бы имелся ребенок, — напомнила им Катька. — Но мы это с вами точно так до сих пор и не узнали.
— Надо узнать! — решительно воскликнула Мариша. — Надо же, если уже два рожденных вне брака ребенка теряют своих отцов и становятся в результате наследниками их имущества, то это становится подозрительным.
— Насчет Сержа мы ничего не знаем, — заметила ей Инна. — А у Антона и Кирилла детей не было.
— Мы об этом просто можем не знать, — сказала Мариша. — Мы же не звонили их родным с подобным вопросом? Раньше не было, а теперь не исключено, что дети-наследники уже объявились.
Впрочем, звонки родным Антона и Кирилла развенчали теорию Мариши. Никаких детей и вообще дополнительных наследников у убитых не объявлялось.
— Это еще ничего не значит, — стояла на своем Мариша. — Может быть, еще появятся. Насколько я знаю, вступить в права наследования можно в течение полугода.
— Завтра у Антона и Кирилла похороны, — озабоченно произнесла Катя. — Думаю, что нам с вами все же надо пойти.
— А к Сержу? — встрепенулась Мариша.
— Мы с Катей сегодня там были, — успокоила ее Инна. — Думаешь, где мы были? После того как ты помчалась к себе в офис, мы позвонили его жене, то есть вдове, то есть бывшей жене.
— Лене, — подсказала подруге Катя.
— Ну да, — кивнула Инна. — Мы позвонили Лене, и она пригласила нас на кладбище.
— И вы пошли? — удивилась Мариша. — Без меня?
— Тебе было не до нас, — ответила Инна. — Да и какой толк всем вместе ходить? Что надо, мы и сами узнали.
— И что? — оживилась Мариша. — Что вы узнали?
— На похоронах Сержа были главным образом те люди, с которыми мы уже успели побеседовать, — затараторила Инна. — Ну, еще родственники, но они дальняя родня, приехали из других городов и в качестве наследников ни на что претендовать не могут.
— А та женщина, которая приходила к нему в мастерскую и оставила угрожающее письмо? — спросила Мариша. — Она была?
— В том-то и дело, что мы ее не видели, — покачала головой Инна. — Никого подходящего под ее описание там не было. Никаких зеленых пальто и шляпок.
— А уж мы смотрели во все глаза и слушали во все уши! — заверила подругу Катька. — Но кое-что интересное нам удалось услышать!
Да, — поддержала ее Инна. — Одна бабулька — сводная сестра матери Сержа — хватила на поминках лишнего и разговорилась.
— Они там все хороши были, — перебила подругу Катька, — И Лена тоже назюзюкалась. Рыдала, словно Серж ей еще мужем был. А потом рассказала, как получилось, что Серж ей квартиру оставил.
— И как же? — оживилась Мариша.
— Оказывается, он ее лупил нещадно, — сказала Инна. — Но не за какие-то провинности, а развлекался так. И однажды, увлекшись, сломал ей два пальца на руке и саму руку. Так что ей пришлось в гипсе ходить.
— Кошмар! — вздрогнула Мариша. — Он что, садист был?
— О чем мы тебе и говорим! — закивала головой Катька. — Так что теперь ты понимаешь, что в «Ночных грезах» ему самое место? Там все с похожими сексуальными завихрениями. Сержу не скучно было.
— Но я не о том рассказать хотела, — снова вмешалась Инна. — Я про бабушку Сержа. Значит, она нам рассказала, что в прошлом году Серж приезжал к ним в городок в гости. Отдых он понимал по-русски, то есть ни одного дня не просыхал. И вот буквально перед отъездом он капитально нажрался. И неожиданно разоткровенничался, что от детей одни сплошные проблемы, уж он-то это знает досконально.
— С чего бы это они разговорилась на эту тему? — удивилась Мариша.
Да у этой бабки, пока Серж там у них жил, то ли ее внук, то ли внук подруги попал в переделку, — ответила Инна. — Магазинчик они сельский с ребятами ограбили. Водку там взяли, пиво, сигареты. Ясное дело, таиться они даже не подумали. Действовали чуть ли не у всех на глазах. Поэтому их очень быстро задержали. Вот бабка по внуку и убивалась.
— А Сержа вдруг прорвало, и он начал говорить, что у него такие же проблемы с ребенком, — подхватила эстафету Катька. — Уже пару раз он пацана от тюрьмы отмазывал. И сил его больше нет с этим кретином великовозрастным возиться. Лучше бы его и не было.
— Понятное дело, бабка тогда на эту болтовню Сержа внимания особого не обратила, решила, что с пьяных глаз сам не знает, что несет, — продолжила Инна. — Ведь в семье все знали, что детей у Сержа нет и быть не может из-за той злополучной свинки в детстве. Но на похоронах старушку снова развезло. И она давай допытываться у бывшей супруги Сержа, о каком таком ребенке он ей говорил. Так и заявила, дескать, пустая ты баба оказалась, ребенка Сержу родить не сумела. А так бы Сереженькину кровиночку повидать перед смертью хотелось.
— И что жена сказала?
— Самое странное, что промолчала, — покачала головой Инна.
— Только побледнела — жуть! — добавила Катя. — Словно не первый раз об этом задумывается.
— Ясно, — произнесла Мариша. — Значит, ребенок у него в самом деле был. А то я уж начала сомневаться.
— А что нам это дает? — пожала плечами Инна.
Но Мариша ответить на ее вопрос не успела, потому что зазвонил ее мобильник. Едва взглянув на определившийся номер, Мариша вся засветилась, схватила трубку и умчалась в безлюдный угол кафе, чтобы никто своими глупыми комментариями не помешал ей разговаривать. Едва она выскочила из-за стола, как подруги обменялись понимающими взглядами. Им не было нужды даже спрашивать у Мариши, кто ей звонил. И так было ясно, что так разволноваться она могла только от звонка мужчины, в которого влюбилась.
— Карлос звонил? — все же не удержалась от вопроса Инна, когда Мариша вернулась обратно.
— Что? — рассеянно откликнулась Мариша. — Ах да, это был он! А вы откуда знаете?
— И что? — поинтересовалась у нее Инна, уходя от прямого ответа.
— Что?
— Не притворяйся, будто бы не понимаешь! — рассердилась Инна. — Вы с ним сегодня встречаетесь?
— Не знаю еще, — мечтательно произнесла Мариша. — Не хочется вот так сразу сдаваться. Думаю, надо его помучить еще немного.
— Ну, мучай, — согласилась с ней Катька. — Больше ценить станет. А то небось привык, что ему девушки сами на шею бросаются.
Однако Мариша явно ничего не слышала. Она утопала в розовых мечтах о красавце Карлосе. И с каждой минутой ей самой становилось все очевидней, что долго испытывать терпение своего очередного поклонника ей не удастся. Определенно после довольно худосочного блондина Кирилла ее потянуло на смуглого мачо Карлоса. И кажется, потянуло так сильно, что…
— Мне надо домой! — снова вскочив из-за стола, заявила подругам Мариша. — Принять душ после допроса в отделении. Сделать прическу и вообще.
И она заторопилась домой, не обращая внимания на беззлобные поддевки ее подруг, которые обязательно хотели знать, ради чего Мариша затеяла мыть голову, коли не собирается идти на свидание. Оказавшись дома, Мариша первым делом кинулась в ванную комнату, а Инна с Катей отправились с ревизией на кухню. У них-то на сегодняшний вечер никаких свиданий не предвиделось. Вчерашние обиженные их бегством поклонники не звонили. А девушки и подавно. Поэтому подруги намеревались тихо и приятно провести время дома, наслаждаясь вкусным домашним ужином, а потом мирно отправиться на боковую, чтобы хорошо выглядеть на завтрашних похоронах у Кирилла и Антона.
— Завтра нам хоть разорвись, — пожаловалась Катя. — Двое похорон. Ив разных концах города.
— Ничего, — махнула рукой Инна. — Справимся. Нас ведь трое.
Инну в данный момент больше интересовало содержимое холодильника Мариши. Она его внимательно изучила и нашла слишком скудным для приятного ужина.
— Слушай, а чего это у тебя никаких припасов в морозильной камере нет? — недовольно постучалась она в дверь ванной комнаты, где Мариша вовсю готовилась «не ходить на свидание с этим бабником и ловеласом». — Ни полуфабрикатов, ни сосисок, ни даже пельменей. Где все?
— Вы же сами и съели! — отозвалась из-за двери Мариша. — И потом, там вчера оставался пакет с замороженным зеленым горошком и стейки из форели. Их и приготовьте. Кстати, я бы тоже чего-нибудь перекусила перед уходом.
Инна сочла излишним говорить подруге, что форель они с Катей прикончили сегодня на завтрак, И зеленый горошек составил превосходную компанию для обжаренной в очищенном оливковом масле рыбы.
— Что же, — вернувшись на исходную позицию к холодильнику, пробормотала Инна. — Надо подумать, как быть.
Впрочем, думать особенно было не над чем. Снова идти на улицу не хотелось. И Инна просто принялась извлекать из холодильника разные остатки, огрызки и объедки. Таким образом на свет появилась вскрытая банка консервированной кукурузы, засохший кетчуп, пара сырых яиц, скукожившаяся корочка сыра и хвостик копченой колбасы. Еще тут был маринованный перчик в банке, который выглядел вполне прилично.
— Пожалуй, этого хватит для домашней пиццы с омлетной начинкой, — задумчиво произнесла Инна и деловито принялась за дело.
Катьке она поручила замешивать тугое тесто, велев вместо воды использовать молоко и оливковое масло, еще остававшееся на донышке. И убедившись, что процесс замешивания пошел, сама взялась за приготовление начинки. В ход пошло все.
— Чем толще получится наша пицца, тем будет вкусней, — приговаривала Инна, нарезая колбасу мелкими кусочками, взбивая яйца и внимательно присматриваясь к кукурузе.
Затем подруги сформовали большую тонкую лепешку, положив нее все ингредиенты. Засунув лепешку в разогретую уже духовку, они принялись ждать. Минут через десять Инна решила, что уже пора. Вытащила почти готовую пиццу, залила ее сверху взбитыми яйцами и засыпала внушительным слоем сыра. И снова сунула в духовой шкаф, на этот раз всего на пять минут. И к тому моменту, когда из душа появилась Мариша, у ее подруг уже была готова пышная, толстая и очень аппетитная пицца, покрытая великолепно поднявшимся золотистым омлетом, словно блином.
— М-м-м, — от удовольствия даже замычала Катя, которая вообще любила вкусно покушать. — Объедение.
Мариша, несмотря на любовную лихорадку, тоже быстро проглотила свою порцию. А Инна заявила, что она вообще в данный момент переживает тяжелый стресс и ей необходимо хорошо и, главное, вкусно питаться.
— А сладкого у тебя дома ничего нет? — поинтересовалась она у Мариши, когда они за считаные минуты расправились с импровизированной пиццей.
— Только старое варенье, — ответила Мариша. — Клубничное, кажется. Мама года два назад привезла. Так оно и стоит.
Но варенье, пусть даже и клубничное, Инну не впечатлило. Организм настойчиво требовал более интересного десерта. После пережитого за последние дни стресса ему хотелось пирожных со взбитыми сливками, орехового пломбира или на худой конец воздушного пирога с яблоками, который подают в одном местечке на Невском. Инна тоскливо оглядела пустое блюдо из-под пиццы, прислушалась к своим ощущениям и обратилась к Кате:
— Слушай, а пошли в кондитерскую? Я угощаю.
Катя, которую тоже смутно терзало желание слопать еще чего-нибудь вкусненького, с радостью согласилась. И подруги, оставив Маришу, отправились в ближайшую к ее дому кондитерскую, где накупили кучу сладостей, с которыми и вернулись домой.
— Дверь закрыта, — удивленно произнесла Инна, перекладывая коробку с пирожными в другую руку. — Катя, у тебя есть ключи?
— Нет, я думала, ты взяла, — ответила Катя, державшая в руках прозрачную коробку с красивым тортом, с которым намеревались скоротать вечерок.
— Я не брала ключи, — заверила ее Инна.
— Что же нам делать? — заволновалась Катя. — Позвонить Марише?
— Ты понимаешь, что говоришь? — возмутилась Инна. — Как это позвонить Марише? Она же отправилась на свидание. Ты что, предлагаешь лишить нашу девочку надежды на личное счастье из-за такого пустяка, как забытые нами ключи от ее дома?
Катя подумала и помотала головой.
— Но куда же нам податься в таком случае? — растерянно произнесла она. — А вдруг Мариша вообще сегодня домой не вернется?
— Давай поедем ко мне, — предложила Инна. — В конце концов, десерт мы можем съесть и у меня дома.
— А ключи от твоей квартиры у тебя есть?
Но Инна даже искать не— стала.
— Запасные ключи от нашей квартиры всегда хранятся у привратника, — беззаботно ответила она.
Кате, в общем-то, было все равно, где поглощать сладкое. И подруги, спустившись вниз, быстро поймали частника и доехали до дома Инны.
— Кажется, у тебя в квартире кто-то уже есть, — удивленно прислушиваясь к доносящимся из-за двери развеселым голосам и женскому визгу, сказала Катька и наивно добавила: — Кто бы там мог быть?
Инна насупилась. У нее имелась догадка на этот счет, но пока она держала ее при себе. Озвучивать ее не хотелось.
— Дай-ка мне торт, — вместо ответа произнесла она, открывая дверь в самом деле полученным у охранника ключом.
Войдя в квартиру она первым делом обратила внимание на надрывающийся в прихожей телефон. Сняв трубку, она поднесла ее к уху.
— Господин Валентинов, я хочу вас предупредить, ваша жена приехала! — услышала она голос охранника. — Сейчас поднимется.
— Спасибо, голубчик, — ядовито ответила моментально замолчавшему охраннику Инна. — Но он поймет это сейчас и без тебя.
И, аккуратно положив трубку на рычаг, Инна прижимая торт к груди, крадучись словно тигрица, двинулись вдоль стены коридора. Никакой необходимости в том, чтобы двигаться тихо, не было. Даже в коридоре, который только вел в спальню, слышались сейчас громкие вопли и музыка. А уж что творилось в самой спальне, можно было только догадываться.
Впрочем, долго томить себя неизвестностью Инна не стала. Распахнув дверь, она окинула быстрым цепким взглядом всю комнату. Все было примерно, как она и предполагала, еще находясь в коридоре. То есть было хуже возможного ровно в два раза. Ее драгоценный муженек, теперь уже смело можно было сказать, бывший муженек, валялся в кровати не с одной, а сразу с двумя размалеванными девицами.
Тот факт, что муж был полностью одет в свой самый любимый деловой костюм, который он надевал только на самые важные встречи, и даже обут в красивые лаковые штиблеты, Инну нисколько не успокоил. А даже, напротив, разозлил. Увидев возникшую на пороге спальни Инну с тортом в руках, Бритый мигом утратил веселье и вытаращил на жену глаза. Девицы тоже притихли, недоуменно глядя на гостью. Ни слова не говоря, Инна энергично промаршировала к мужу, чувствуя, что двигается каким-то не своим, а деревянным шагом.
На ходу она сорвала с торта веревочку. Одним движением сняла и отбросила в сторону прозрачную крышку. И, подскочив к мужу, вывернула ему на голову и его драгоценный костюм весь торт целиком. Девицы испуганно взвизгнули. А Инна получила некоторое моральное удовлетворение, глядя на украшенного безе и взбитыми сливками мужа. На его голове торт долго удержаться не сумел и сполз вниз. Теперь уши любимого мужа украшали вишенки, а с носа свисал шоколадный цветок.
— Инна! — произнес Бритый. — Это же был мой счастливый костюм. И мы с тобой могли бы поговорить сначала.
— Мне с тобой, изменник, говорить не о чем! Одну девицу я бы тебе еще простила, но двух — никогда! — отчеканила Инна и бросилась к выходу.
Муж попытался последовать за ней. Но поскользнулся на торте. И со взметнувшимися к потолку ногами со страшным грохотом обрушился всей своей стокилограммовой тушей прямо на пол. Стены задрожали, хрустальная люстра под потолком угрожающе зазвенела всеми своими подвесками, а девицы истошно завопили.
— Инна! — вопил Бритый, тщетно пытаясь подняться с пола, но его ноги скользили по крему, и попытки оказались тщетными. — Подожди! Это не мои девушки! Я сюда к тебе приехал! Я их не звал! Честное слово!
Но Инна не желала ничего слушать. Она мчалась к выходу на всех парах. И как она могла верить в то, что этот человек ее любит? Дура она была, это уж точно! Инна вылетела из квартиры словно угорелая, разминувшись по дороге с Крученым — самым близким другом ее мужа, не оставлявшим его ни в беде, ни в радости, ни в богатстве. Преданности Крученого мог бы позавидовать любой. Единственным недостатком этого уважаемого человека была его неискоренимая любовь ко всему прекрасному полу, так сказать, оптом.
Куда бы ни отправился Крученый, всюду его встречали знакомые девушки. Они бросались к нему на улице, подбегали в театре, висли на шее, когда он с робкой надеждой приходил всего лишь поплавать в бассейн, здоровались в магазинах и караулили возле его рабочего офиса. И при этом Крученый умудрялся находиться с ними всеми в отличных отношениях.
Будь Инна менее взвинчена увиденной в своей бывшей спальне картиной, она бы могла сопоставить наличие в их квартире Крученого и двух незнакомых ей девушек. Но Инна была слишком расстроена, чтобы рассуждать в данный момент здраво. Она видела лишь то, что видела. И эмоции буквально зашкаливали, не давая дельным мыслям забрести в ее голову.
— Ты это видела? — шипела Инна, увлекая Катьку за собой к выходу из дома. — Не успел развестись, а уже изменяет мне. И где? На нашей с ним кровати! Убить бы его, гада! Да руки марать не хочется!
Катя молчала, терпеливо пережидая бурю, поднявшуюся в душе ее подруги.
— Поедем ко мне, — предложила она наконец. — Ты выпьешь бабушкиного бальзама на травах, успокоишься и поймешь, что все еще образуется.
Инна, быстро согласившаяся на первую часть плана насчет выпить, решительно замотала головой.
— Нет, никогда его не прощу, — сказала она. — Умирать буду, и то его, подлеца, на похороны не приглашу! Пусть со своими девицами в это время кувыркается.
И Инна горько зарыдала, упав в объятия искренне сочувствующей ей подруги.
