Книга: Рандеву с водяным
Назад: Глава 10
На главную: Предисловие

Глава 11

Среди ночи меня разбудил звонок. Не разлепляя глаз, я прошлепала к телефону и взяла трубку.
– Алло, детка! – раздался жизнерадостный голос Делона. – Заждалась?
Я молчала, соображая, что бы ему такое ответить похлеще.
– Ты что, спала? – удивился Делон.
– У тебя есть новости об Аленином папаше? – вспомнив о деле, спросила я.
– Нет, но…
– Тогда пошел к черту, – пробормотала я, шлепнула трубку и отправилась обратно в свою постель.
Но не успела я доползти до нее, как телефон зазвонил снова. Я допустила стратегическую ошибку, не оценив собственной привлекательности. Потому что это звонил опять Делон.
– Эй, Дасик, со мной так разговаривать не стоит, – угрожающе сказал он.
На этот раз я с ним и разговаривать не стала. А сразу положила трубку на рычаг, отключила телефон и пошла наконец спать. Но если я думала, что таким образом избавилась от Делона, то здорово ошибалась. Не успела я заснуть, как раздался звонок в дверь. Он у нас в квартире такой пронзительный, что хочешь не хочешь, а проснешься.
– Господи, что это? – умирающим голосом спросила Мариша.
– Не что это, а кто-то приперся, – сказала я.
– Который теперь час? – приподнимаясь на локте, снова спросила Мариша.
– Почти половина пятого, – злобно прошипела я.
– И кто к нам так поздно? – с интересом спросила Мариша.
Не отвечая, я побрела к двери, потому что дверной звонок продолжал звонить. А его так легко, как телефонный, не отключишь. К тому же Делон за дверью начал петь. Слуха у него не было, поэтому звучало ужасно.
– Это что? Делон все-таки приперся? – поразилась Мариша. – Ну надо же! Ни за что бы ни поверила, что он появится.
– Мариша, что мне делать? – простонала я. – Он поет!
– Как что делать? – удивилась Мариша. – Открывай! А то он всех соседей переполошит. Тебе же потом отдуваться придется.
Пришлось дверь открыть. Стоящий за ней Делон выглядел несколько помятым и опухшим.
– Ты чего телефонные трубки бросаешь? – первым делом сердито спросил он у меня. – Пришлось к тебе среди ночи из ночного клуба мчаться. Ты хоть соображаешь, что ты натворила?
– Что тебе нужно? – сухо спросила я, твердо занимая позицию между Делоном и проходом в мою квартиру.
Но все испортила Мариша, появившаяся позади меня. Появилась она, обмотанная простыней, которая оголяла у нее плечи и прочие пикантные места. Увидев такое зрелище, Делон напрочь забыл о том, что я стою на пороге, и ринулся обниматься к Марише. Я едва успела устраниться с его дороги. А то не миновать бы мне быть растоптанной. Но Делона ждало разочарование.
– Чего ты явился? – холодно отпихнув Делона подальше, спросила у него Мариша.
– Так договаривались же, – удивился Делон. – Вчера еще.
– Договаривались на вечер, – сказала я. – А сейчас утро.
– Утро следующего дня, между прочим, – поддержала меня Мариша.
– Но я не виноват, девчонки, – извинился Делон. – Вас целый день дома не было. А я звонил, чтобы сказать, что могу немного опоздать.
– Ну да! – фыркнула я. – Немного! А у тебя сотового с собой не было, чтобы позвонить и предупредить, что вечером не сможешь прийти? Мы, между прочим, из-за тебя из Пскова вернулись, а ты…
Произнеся эту фразу, я прикусила язык. Но сказанного не воротишь.
– Псков? – заинтересовался Делон. – И что же вы там делали? И надо же, такое совпадение, сегодня Жихарев отряжал одного своего парня в этот же милый старинный городок.
– Понятия не имеем, зачем ему это понадобилось, – высокомерно сказала Мариша. – Мы с Дашей там просто отдыхали.
– Ну нет! – взревел Делон. – Вы мне врать не вздумайте!
Переход от нормальной беседы был таким внезапным, что мы с Маришей опешили. Глаза у Делона налились кровью, и мы с Маришей порядком перетрухнули, вспомнив, как он бывает страшен в гневе. А тут еще и пьяный вдобавок. Делон сделал шаг по направлению к Марише, намереваясь вцепиться ей во что-нибудь, но опоздал. Мариша увернулась и скрылась в комнате, оставив меня разбираться с Делоном один на один. Делон перевел на меня взгляд своих глаз и явно ждал ответа.
– Мы тебе, конечно, можем сказать, зачем мы ездили в Псков, – промямлила я, жутко жалея, что открыла этому грубияну дверь. – Только тебе это будет вряд ли интересно.
– Ничего, рассказывай, – ответил Делон, слегка смягчаясь. – Как-нибудь выдержу. Только, смотри мне, без вранья!
Пришлось рассказать ему про нашу добычу, которую мы привезли из Пскова. И про то, что Михаил вовсе не Михаил, а Семен Боровиков. И что его в молодости преследовал какой-то психически неуравновешенный гражданин Ковальчук, и вполне возможно, что этот Ковальчук опять принялся за старое, только на этот раз уже с большим успехом.
– Надо же! – протянул Делон, когда я закончила рассказывать. – Прямо «Санта-Барбара».
– Угу, – кивнула я.
– А кстати говоря, – внезапно произнес Делон, – я выполнил обещание и навел справки.
– Какие справки? – устало спросила я.
– Ну как же? – удивился Делон. – Вы же просили узнать насчет Алениного отца. Разве вам неинтересно, где он?
– Предположим, – пробормотала я. – И что тебе удалось узнать?
– Во-первых, папаша Алены из города до сегодняшнего вечера никуда не уезжал. Его видели у него на работе. За зарплатой приезжал. Разминулся, подлюга, с моим человеком всего на несколько минут. Теперь во-вторых – мои люди его ищут. А в-третьих, когда найдут, побеседуют.
Я хмуро кивнула. Конечно, хорошо, что Делон взялся за розыски Алениного папаши, но благодарить его я сочла преждевременным. Может быть, все это пустой треп.
– А чего ты чаем гостей не угощаешь? – спросил вспомнивший свои хамские юношеские замашки хмельной Делон.
Впрочем, приглашения он дожидаться не стал. А прямо прошел в кухню. Там он устроился на табуретке и, уронив голову на руки, задремал. Я тем временем заварила чай, с тоской поглядывая на часы. Скоро нам с Маришей предстояло выехать в Новгород. А я так и не успела выспаться. И теперь еще нужно было думать, что делать с этим нежданно свалившимся на нас любителем чая.
– Заварила? – неожиданно раздался голос Делона. – Наливай, чего ждешь?
Я послушно налила ему в самую большую кружку, которая нашлась в моем хозяйстве, заварки пополам с кипятком. Придвинула сахарницу и пакет с молоком «Веселый молочник».
– Молоко пью только парное, – отказался Делон.
Я едва не вспылила.
– Сейчас помчусь тебе добывать парное! Дите какое на мою голову выискалось.
Делон тем временем выпил чай, попросил вторую кружку и неожиданно начал жаловаться на свою жизнь, полную проблем.
– Не представляю, что мне делать, – говорил он. – Дома эти принадлежат после смерти Аленки мне. А самому мотаться в Турцию недосуг. Других дел по горло. А без присмотра жуликоватые армянские турки все разворуют. Ну, с мужиками я бы еще разобрался. А с девочками? Не могу я с ними быть суровым. И они, сучки, это чувствуют. Как только девчонки поймут, что вместо Алены теперь заправлять делами буду я, сразу же пойдут скандалы. Капризы у них всякие начнутся. То им не так, то им не этак. Денег мало, клиенты грубые. И каждая будет норовить забраться ко мне в постель, надеясь, что я на ней женюсь.
После этих слов Делон поднял голову и в упор посмотрел на меня.
– Я не пыталась забраться к тебе в постель, – поспешно напомнила я на тот случай, если он не помнит. – И замуж я не хочу. Я уже была. Три раза. Разводясь, каждый раз чуть ли не рыдала от счастья.
– Три раза многовато для такой молодой девки, – усмехнулся Делон. – Я вот еще ни разу не сподобился. А чего ты разводилась? Мужики плохие попадались? Или сама не сахар?
– Да по сравнению с моими мужьями я была просто ангел небесный! – вознегодовала я.
– Ясно, – кивнул Делон. – Значит, дело в твоем характере. В общем, я так и подозревал, что характер у тебя скверный. Ну это ничего. Я тебя быстро перевоспитаю. По струнке у меня ходить будешь и пикнуть бояться.
Надеясь, что он шутит, я посмотрела ему в глаза. Но Делон не шутил. Он говорил вполне серьезно. И при этом смотрел на меня, явно ожидая моей реакции.
– Так, значит, Алена в конечном итоге работала на тебя? – чтобы что-нибудь сказать, спросила я.
Это было явно не то, что ожидал услышать Делон. Поэтому он поморщился и ответил:
– Какая, собственно, разница? На меня она работала или на кого другого? Тебе-то что?
– Так просто, – ответила я. – Интересно все-таки. Человека убили, на наших глазах, можно сказать. Необходимо разобраться.
– Ну, на меня Алена работала, если тебе так уж интересно, – ответил Делон. – И дома, которые вы видели, и еще несколько тоже мне принадлежат. Только я из-за своей любви к вашему полу не могу сам управлять делами. А Алена держала девиц в строгости.
– Так вот почему ты летела в Турцию! – догадалась я. – Чтобы напомнить там, что хоть Алена и умерла, но настоящий хозяин все еще жив!
– Да, – кивнул Делон. – А что тут такого?
– И ты искал сестер Цветиковых вовсе не потому, что тебя так заботила смерть Алены, ты хотел через девушек найти Михаила, – продолжала я свои разоблачения. – Ты просто испугался, что если сестер начнут искать и, не дай бог, найдут в Турции в том публичном доме, куда их должна была запихнуть Алена, то у тебя могут возникнуть неприятности. Дома ведь в конечном итоге были твои. Так? Поэтому ты полетел в Турцию? Алена не предупредила тебя, что вместо сестер Цветиковых полетят настоящие проститутки?
– Ну да, – кивнул Делон. – Алена многое от меня утаивала. Но, поверь, я говорил тебе правду, меня действительно интересует, кто убил Алену. Потому что Алена работала на меня. Я платил ей процент. И я постараюсь найти ее убийцу. Но сейчас я пришел не за этим.
– А зачем? – спросила я.
Делон открыл рот и изрек самую удивительную вещь, которую мне приходилось слышать за последнее время.
– Мне срочно нужна замена Алене, – сказал он. – Как думаешь, твоя подруга не согласится? Турецкий выучить не проблема.
Я вытаращила на него глаза. Представить себе Маришу в роли хозяйки публичного дома, даже не одного, а целой сети публичных домов, я при всем желании не могла.
– Она бы отлично подошла, – продолжал развивать свою мысль Делон. – Сразу видно, что воровать бы не стала. И комплекция у нее такая, что с ней особенно не поспоришь. Сразу видно, что умеет на своем настоять.
– Это уж точно, – пробормотала я себе под нос.
– Позови подругу-то, – велел мне Делон. – Чего задумалась?
– Мариша, иди сюда! – крикнула я. – К тебе разговор есть!
Мариша появилась в кухне, уже полностью экипированная для поездки в Новгород. Умытая и причесанная.
– Ну чего? Вы тут еще долго? – нетерпеливо спросила она у меня, поглядывая на Делона, который и не думал уходить.
– Мариша, тебе тут предложение пришли делать, – давясь от сдерживаемого хохота, сказала я. – Деловое. Насчет работы.
– Да? – подняла брови Мариша. – И кто?
И она в полном недоумении огляделась по сторонам. Делона в качестве работодателя она явно не рассматривала.
– Не хочешь поработать в публичном доме? – спросила я у подруги. – У нашего гостя, оказывается, целая сеть публичных домов. И все девушки, которые там работают, нуждаются в присмотре. Раньше этим занималась Алена, а теперь… Теперь этим можешь заняться ты. Во всяком случае, Делон был бы очень доволен, если бы ты приняла его предложение.
И мы с Делоном уставились на Маришу, а она на нас. При этом Мариша все время меняла окраску от малиновой до снежно-белой. Широта цветовой гаммы Маришиной физиономии просто поражала. Лично мне никогда бы так не сделать. Но трактовали мы эту смену цветов с Делоном совершенно различно. Я полагала, что Мариша злится, как никогда в жизни. А наивный, плохо знающий мою подругу Делон полагал, что Мариша в себя не может прийти от свалившегося на нее счастья.
– Ну как? – спросил наконец Делон, когда молчание стало затягиваться. – Рада? Язык от радости небось проглотила? Не думала, что тебе когда-нибудь такое предложение на голову свалится? Пляши давай, а то еще могу и передумать!
– Как ты сказал? – неожиданно прорезался у Мариши густой бас. – Чтобы я работала в публичном доме? Заруби себе это на носу, ни-ког-да! Понял? Никогда!
И Мариша начала гневно пыхтеть. Закончив пыхтеть, она спросила у Делона:
– Ты уже выпил свой чай? Выпил? Тогда вон отсюда!
И она указала Делону на дверь. У Делона отвисла челюсть. Такого поворота он не ожидал.
– Вон! – повторила Мариша.
– Ну и дура! – бросил Делон, вставая. – Просто дура! Могла бы получать десять тысяч в месяц и иметь весь почет и уважение. А теперь прибежишь ко мне, но я уже тебя не возьму. Потому что дура!
И он ушел. А мне еще долго пришлось отпаивать Маришу валерьяновыми каплями, прежде чем у нее перестали трястись руки и голос вновь стал нормальным.
– Меня в жизни еще так никогда не оскорбляли! – заявила Мариша. – Даже когда мужики на Невском предлагали мне переспать с ними за какие-нибудь паршивые пятьдесят долларов, мне не было так мерзко! Они хоть немного сомневались, соглашусь я или нет. А этот тип! Он же ни капли не сомневался, что я приму его гнусное предложение.
– Зато ты видела, какая у него сделалась рожа, когда он понял, что ты отказалась? – спросила я.
И мы дружно захихикали, вспоминая вытаращенные глаза Делона.
– Ладно, повеселились, и хватит, – внезапно стала серьезной Мариша. – Ты почему до сих пор в пижаме ходишь?
– Ты что, не помнишь? Я же Делона чаем поила, когда ты меня наедине с ним бросила. Когда же мне было переодеться? – удивилась я.
– Живо скидывай свой халат и пижаму и иди умывайся! – распорядилась Мариша. – Нам пора ехать.
Ах, да! Ехать! Из-за раннего визита Делона у меня совсем вылетела из головы мысль о запланированной Маришей поездке в Новгород. То есть не до конца вылетела, но как-то Делон ее своим предложением перешиб. В общем, собралась я и привела все в порядок в рекордно быстрый срок. Мариша к этому времени успела плотно позавтракать, а мне пришлось жевать свои бутерброды уже в машине.
– Так какого черта ты с этим Делоном пустой чай распивала? – рассердилась Мариша, когда я указала ей на это обстоятельство. – Могла бы уж заодно и позавтракать.
На этот раз до Новгорода машину вела я. Впрочем, ничего трудного в этом не было. Если сравнивать с маневрами по городу, где тебя постоянно подрезают всяческие придурки, то ехать по трассе сплошное удовольствие. И до Новгорода мы добрались без всяких осложнений. И архив суда нашли без проблем. И он даже работал.
Мы заглянули в кабинет и увидели, что там сидит одна довольно пожилая и явно недовольная жизнью тетка и пьет дымящийся кофе из чашки с красными маками. Больше никого в архиве не было. Зато прямо перед дверью на стене висело большое объявление, что дела нужно заказывать из архива за три рабочих дня.
– Значит, так, – вынырнув из-за двери, сказала Мариша, – компьютера я там не видела. То ли его вообще нет, то ли они его прячут.
– И что?
– А то, что все теперь будет зависеть от этой тетки. Захочет она нам помочь, будет у нас дело об убийстве сестры Елизаветы Михайловны, а заартачится – и все. Больше нам никто не поможет.
– Так, и что делать-то? – спросила я. – Нужно эту тетку как-то задобрить?
– Вот именно, – активно кивнула Мариша.
И мы отправились задабривать незнакомую нам женщину. Для начала мы купили в соседнем магазине десяток пирожных, взяв разных видов. И с легким кремом, и пожирней. Потом купили большую банку кофе и коробочку норвежского плавленого сыра. Кроме того, Мариша заскочила в соседний магазин и приобрела там бутылку белого вина «Слезы Мадонны».
– Ну, теперь мы готовы! – сказала Мариша. – Пошли!
Когда мы вернулись, выяснилось, что тетка уже допила свой кофе. И посетителей прибавилось. Пришлось ждать, пока они оформят бумаги и уберутся. Наконец дошла очередь и до нас.
– Что вам? – спросила женщина, подняв на нас глаза с отекшими веками.
Мариша поставила на ее стол мешок с купленной провизией и жалобно заголосила о том, какой деспот у нее начальник. Требует от нее невозможного, хочет получить дело какого-то Ковальчука уже сегодня. А ведь заказывать дело нужно за три дня. Это всем известно.
– Ну да! – подтвердила женщина. – Именно! За три дня.
– Вот, а он ничего слушать не хочет и грозится уволить. И ведь уволит! Контора-то частная. А платят хорошо. Потерять такую работу из-за дурости начальства было бы жалко. Помогите, а!
И Мариша выставила на стол наши покупки. Кроме того, она полезла в сумку и достала кошелек.
– Сделайте исключение, а я вам век буду благодарна, – заканючила она. – Очень вас прошу. Умоляю. Хотите, я перед вами на колени встану?
Этого работница архива явно не хотела. Зато пухлый кошелек в руках Мариши произвел на нее самое благоприятное впечатление. Оно и понятно, наверняка у работников архива зарплаты не превышают прожиточный минимум. И подработать каждому хочется. Во всяком случае, уже через десять минут мы были с Анжелой Владимировной лучшими подругами. Она полностью прониклась Маришиными сложностями, тоже поругала ее дурака-начальника и сказала волшебную фразу:
– Ну, что же! Видно, придется вам помочь!
После этого Мариша прямо едва не лопнула от распиравшего ее чувства благодарности. Она прямо говорить не могла, как была благодарна Анжеле Владимировне за то, что та даст ей возможность не потерять работу. Получив на руки сумму в пятьсот рублей, Анжела Владимировна тяжело поднялась и куда-то отправилась.
– Уф! – выдохнула Мариша. – Прямо вся вспотела.
– И не стыдно тебе так нагло врать этой симпатичной женщине? – спросила я. – Она же тебе поверила.
– Думаешь? – с сомнением спросила Мариша. – Мне кажется, что основной аргумент тут все же деньги.
Анжела Владимировна вернулась минут через пять.
– Придется вам все же подождать около часа, – сказала она нам. – Я послала девочку в архив. Толковая девочка. Если дело вашего Ковальчука хранится у нас, то она его найдет. Присядьте. За дверью вы найдете несколько стульев. Там и подождите.
И она указала нам на дверь. Нам не оставалось ничего другого, как удалиться и ждать.
– Как думаешь, не обманет? – с тревогой спрашивала я у Мариши.
– Не знаю, это ты восхищалась этой Анжелой, – отвечала моя подруга.
Но Анжела Владимировна не подвела. Даже меньше чем через час она выглянула в коридор и махнула нам рукой, приглашая заходить.
– У нас небольшая проблема, – сказала она нам. – Ковальчуков у нас за все годы в архиве оказалось целых девять человек. Из них по делу об убийстве проходит четыре. И три дела из этих четырех прекращены.
– И что это значит? – не поняла я.
– Это значит, – терпеливо принялась объяснять нам Анжела Владимировна, – что дело по какой-то причине было закрыто. Например, за недостаточностью улик. Или подозреваемый по факту данного преступления так и не был арестован. Или его вообще не нашли, или он успел сбежать, или умер до суда. Но в общем, положенной ему по закону кары преступник не понес. Вообще-то такие дела к нам в судебный архив попадать не должны. Ведь никакого суда над преступником совершено не было. Но уж так получилось, что все уголовные дела свезли к нам в архив. Вот и вышло, что даже те дела, по которым преступник так и не был пойман, оказались у нас.
– А, понятно, – сказала Мариша. – Действительно, удобно.
– Не знаю, кому как, а нам лишняя морока, – ответила Анжела Владимировна. – Так вот, таких дел, по которым гражданин Ковальчук так и не предстал перед судом, у нас набралось целых три. Вам придется самим выбрать из них нужное вам. У меня других дел полно.
Мариша расписалась в нескольких ведомостях, и наконец мы смогли обменять Маришины деньги на несколько пыльных серых папок, выданных нам до конца рабочего дня архива, то есть до пяти часов вечера.
– Ознакомиться с делами можете вот в той комнате, – сказала Анжела Владимировна. – Но поторопитесь. У меня через час обед.
Мы зашли в ту комнату, куда она указывала. Там сидели еще две работницы, которые что-то переписывали из одних бумажек в другие. Мы с Маришей сели за свободный стол и приступили к изучению. Нужное нам дело нашлось среди других довольно быстро. Пострадавшей в нем была Колокольчикова Наталья Михайловна. Незамужняя.
То есть та самая сестра Елизаветы Михайловны, которую и убил таинственный Ковальчук. Зарезал кухонным ножом, как мы поняли из дела. А поняв, встревоженно переглянулись. Ведь таким же образом был убит и Михаил Цветиков, он же Семен Боровиков.
Прочитав дело, мы поняли, что сначала менты подозревали Семена Боровикова, который временно проживал в квартире убитой женщины. Тем сильней подозревали, что после убийства Семен куда-то таинственно исчез. И фотография орудия убийства, которым была убита женщина, была тоже приложена – обычный кухонный нож. Но отпечатки на нем, как следовало из дела, никак не совпадали с отпечатками пальцев Семена Боровикова.
Поэтому в деле появился второй, и последний, подозреваемый. Некий Ковальчук Евгений Тарасович. В деле было указано, что данный подозреваемый неоднократно угрожал Боровикову и даже, по словам родных, пытался убить Семена посредством устройства несчастных случаев.
Тут же к делу была приложена копия акта отдела криминальной экспертизы города Пскова о том, что отпечатки пальцев на ноже, которым была зарезана Наталья Михайловна Колокольчикова, полностью совпадают с отпечатками пальцев, обнаруженными на бетонной плите, которая чуть было не убила Боровикова.
Ничего не скажешь, новгородская милиция хорошо поработала. И практически вычислила личность убийцы. Тут же была заметка о том, что по месту прописки Ковальчук Евгений Тарасович больше не проживает. Жена дать внятных объяснений тому, где находится ее муж, не может по причине психической травмы, полученной в результате гибели сына. И потому Ковальчук Евгений Тарасович объявляется во всесоюзный розыск. На этом дело и закрылось.
– И, как мы видим из дела, они его до сих пор ищут, – сказала Мариша.
В деле была фотография этого самого Ковальчука. Но боже мой! Что это была за фотография! Та самая, которую вывешивают на стендах «Их разыскивает милиция». А там все преступники практически на одно лицо. Вдобавок Ковальчук на ней был с пышными усами.
– Наверно, поэтому его и не поймали, – сказала я. – Фотография не очень четкая.
И все-таки кого-то этот Ковальчук мне напоминал.
– Ну что? – спросила Мариша, заметив, что я пялюсь на фотографию. – Не видишь сходства?
– Вижу, только не пойму, кого и с кем. А ты что, его узнала? – удивилась я.
– Узнала, и ты узнаешь, если постараешься. Посмотри внимательней на фотографию, – велела мне Мариша. – Неужели не видишь, кто перед тобой?
Я послушно уставилась на фотографию. Но это мне не слишком помогло. Ковальчук стал мне казаться совсем уж знакомым, почти родственником. Но где я его видела раньше, я не понимала.
– Ну и ну! – поразилась Мариша. – Совсем у тебя с абстрактным мышлением плохо. Ты попытайся мысленно убрать ему усы.
Я попыталась. Всмотрелась в лицо Ковальчука и неожиданно ахнула.
– Это же мой бывший сосед. Это же Михаил! Только он тут молодой! – воскликнула я. – Господи, Мариша! Или мне это чудится?
– Нет, – покачала головой Мариша. – Не чудится. Это он и есть. Ковальчук он же и есть Михаил Цветиков.
– Но как ты сумела увидеть! – восхитилась я. – Я бы ни за что его не узнала. Усы тут на фотографии. И потом, прошло двадцать лет. Ковальчук за это время здорово располнел.
– Я его увидела, потому что знала, что должна увидеть тут, – сказала Мариша.
– Знала?! – удивилась я. – Почему?!
– Ну, – замялась Мариша, – помнишь, когда мы прощались с Татьяной – сестрой настоящего Семена Боровикова, я с ней осталась и поговорила наедине.
– Помню, – кивнула я. – И что?
– А я увидела в доме Татьяны аквариум и спрашивала Татьяну, не принадлежит ли этот аквариум ее покойному брату. И Татьяна мне сказала, что это ее сын раньше увлекался разведением аквариумных рыбок, а никак не брат. И еще Татьяна сказала, что подобного хобби за ее братом отродясь не наблюдалось и наблюдаться не могло. Он с тех пор, как едва не утонул, рыбу вообще терпеть не мог ни в каком виде. Вот тогда у меня и шевельнулось первое сомнение, что твой сосед Михаил вовсе не Семен. А значит, не тот, за кого себя выдает. И я попросила у Татьяны показать мне фотографию ее брата.
– И что?
– А то, что на фотографии был совершенно другой человек. То есть вообще-то он был немного похож на Михаила. Но фотография была цветная. И на ней был виден цвет глаз! Они у Семена были синими. А того Семена – Михаила, которого мы знали, они были серыми.
– Ну да, серыми, – подтвердила я.
– И к тому же фотография, которую мне показала Татьяна, была на редкость четкой. И я увидела, что форма подбородка и носа у настоящего Семена несколько другие, чем у твоего убитого соседа. И получалось, что брат Татьяны – это вовсе не тот Михаил – Семен, которого мы знали. Мы с тобой ошибались, думая, что настоящий Семен живет под именем Михаила Цветикова.
– Так что же это выходит? – недоуменно спросила я. – Убийца Ковальчук, получается, занял место Семена Боровикова? А потом уже под чужим именем женился, еще раз сменил имя и стал наконец зваться Михаилом Цветиковым?
– Вот именно! – воскликнула Мариша. – Прямо в точку!
– А куда же в таком случае делся настоящий Семен Боровиков?
– Откуда мне знать? – пожала плечами Мариша. – Думаю, что Ковальчук прежде чем занять место бедняги Семена, все же добрался до него. Убил, забрал документы. И кости бедного Семена гниют где-нибудь в безымянной могилке. А скорей всего на дне реки или озера. Недаром на роду Семену было написано утонуть. Он и утонул, а его место занял Ковальчук. Вот с таким водяным ты столько времени и жила по соседству.
– Ну, предположим, – сказала я. – Но как Ковальчук умудрился жить по чужому паспорту? Разве по фотографии не было видно, что паспорт не его?
– Господи! – воскликнула Мариша. – Да ты себя-то хоть узнаешь, когда тебе фотограф предлагает найти свои фотографии, которые ты делаешь на паспорт? С трудом, ведь верно? Ну и Ковальчук немного себя подретушировал. Сделал себе, наверное, такую же прическу, какая была у Семена. Сбрил усы, подложил под щеки немного ваты. И потом, не забывай, когда человеку исполняется двадцать пять лет, то в паспорт вклеивают новую фотографию. Так?
– Да, – кивнула я. – Так.
– А Семену как раз должно было исполниться через несколько месяцев после того, как он исчез, двадцать пять. Так что в чужой паспорт Ковальчук вклеивал уже свою фотографию. Ну, и мало ли еще способов есть, чтобы завладеть документами другого человека и начать выдавать себя за него. Ковальчук мог устроиться на какую-нибудь стройку, утерять паспорт и обратиться в милицию. Они бы послали запрос в его город и по полученному запросу выдали бы ему новый паспорт.
Я посмотрела на фотографию усатого Ковальчука. И все же сомнения у меня еще оставались.
– Нам нужно взять это дело с собой, – сказала Мариша. – Во всяком случае, те отчеты экспертизы, где есть отпечатки пальцев с ножа, которым убили гражданку Колокольчикову, и отпечатки с бетонной плиты. Словом, отпечатки пальцев Ковальчука. Пусть Жихарев сравнит их с отпечатками Михаила Цветикова. Тогда последние сомнения отпадут.
В общем, дело мы на руки получили. Не знаю, в какую сумму материально это обошлось Марише, но мы его получили! И теперь везли дорогому Жихареву в качестве подарка. Пусть теперь посмеет сказать, что мы только мешаем и путаемся под ногами.
Выйдя из здания архива, мы помчались к Маришиному «Опелю». Уже сев в машину, я неожиданно ахнула.
– Что такое? – встревожилась Мариша.
– Татьяна! Она же сегодня собиралась ехать к своим племянницам в Питер! – воскликнула я. – А ведь теперь выяснилось, что они вовсе и не ее племянницы! Что же делать? Представляешь, какой для всех будет шок, когда Татьяна увидит фотографии Михаила и поймет, что это вовсе не ее брат?
– Что? – возмутилась Мариша. – Почему ты мне не сказала, что Татьяна собирается в Питер?
– А почему ты мне не сказала, что уже давно знала, что мой сосед Михаил вовсе не Семен Боровиков? – огрызнулась я.
Мариша ничего не ответила, а схватила сотовый и начала названивать Татьяне в Псков. Трубку снял сын Дима и сказал, что мама уже уехала. Верней, еще не совсем уехала. Поезд у нее только через полчаса. На вокзал ее поехал провожать отец. И что родителям до отправления поезда нужно еще зайти в несколько мест. Так что, даже если бы и хотел, маму он вернуть уже не успеет. Потому что он только что вернулся домой, принял душ, и вообще до вокзала ему добираться больше получаса. Так что успеть до отхода поезда он не сможет.
– Вот черт! – вспылила Мариша. – Не хватало еще, чтобы Татьяна узнала, что все эти годы под именем ее брата жил его же убийца. Поехали скорей обратно в Питер! Перехватим ее у дома Цветиковых!
И мы поехали в Питер. На этот раз за рулем сидела Мариша. Так что ехали мы быстро. Я бы даже сказала, очень быстро. Но мысли у меня мчались еще быстрей.
– Послушай, Мариша, а кто же в таком случае убил Ковальчука? – спросила я. – Если Михаил – это не Семен, а Евгений Ковальчук, то от кого же он прятал своих дочерей и от кого скрывался сам?
– Не знаю, – ответила Мариша. – Теперь прямо и не знаю, что думать. Подумаем об этом потом, когда расстроим свидание Татьяны со своими предполагаемыми племянницами. Жаль тетку, она не заслужила такого кошмара. Увидеть, что место ее обожаемого брата все эти годы занимал подлый убийца. Жуть!
– Слушай, а сколько идет поезд до Пскова? – немного подумав, спросила я.
– Часов семь, наверное, – сказала Мариша.
– Тогда нам не о чем волноваться, – сказала я. – Обратно ведь поезд идет примерно столько же. А учитывая, что Татьяна в данный момент еще и на поезд-то не села, мы приедем в Питер первыми, опередив поезд с Татьяной. Ведь мы с тобой доедем до Питера часа за четыре. Так?
– Так, – кивнула Мариша.
– Еще и документы эти успеем отдать Жихареву, – сказала я. – И перехватить Татьяну тоже успеем.
– Пожалуй, ты права, – немного расслабилась Мариша. – Да, на машине мы до Питера доберемся быстрей, чем Татьяна на поезде. Определенно, быстрей.
И, сказав это, она нажала на газ.
В Питер мы приехали лишь через пять часов. Полчаса нам пришлось потратить на гаишников, которые во что бы то ни стало хотели отнять у Мариши права, а машину поставить на штраф-стоянку. В конце концов Марише удалось убедить их не делать этого, но время было потеряно. Первым делом, оказавшись в Питере, мы поехали к Жихареву. Хоть он в последнее время разговаривал с нами исключительно в хамском тоне, но мы его простили. Работа у него уж больно нервная.
В отделении выяснилось, что Жихарев у себя в кабинете. А Федя, которого отрядили в Псков в судебный архив, еще не возвратился. Мы вошли в кабинет Жихарева и небрежно швырнули ему на стол толстую папку.
– Что это? – поинтересовался у нас Жихарев с опаской.
– Дело об убийстве Натальи Михайловны Колокольчиковой, – сказала я.
– Кто такая? – немедленно занервничал Жихарев. – Только не говорите, что вы, девушки, нашли еще один труп. Нет! Я этого точно не вынесу!
– Не беспокойтесь, – снисходительно сказала Мариша. – Труп нашли давным-давно. И вовсе не мы. А милиция города Новгорода, где и проживала данная гражданка. Но зато если вы посмотрите на фотографию подозреваемого Ковальчука, то вам кое-что станет ясно. А в особенности, если вы сравните отпечатки пальцев с ножа, которым была зарезана Наталья Михайловна, с отпечатками пальцев убитого Михаила Цветикова. Уверена, что они будут одними и теми же.
Жихарев открыл рот, но Мариша его быстро перебила:
– Не нужно нас благодарить. Мы это сделали в интересах следствия, чтобы тебе не пришлось гонять своих подчиненных еще и в Новгород.
Против ожидания Жихарев рта не закрыл. Но никакой особенной благодарности на его лице не отразилось. Он молча придвинул к себе поближе папку с делом Ковальчука и погрузился в изучение материалов дела.
– В общем, если вкратце, то мы с Дашей думаем, что этот Ковальчук двадцать лет назад завладел паспортом убитого им Семена Боровикова, – внезапно произнесла Мариша, когда ей надоело ждать, что Жихарев оживет, – потом под его именем приехал в наш город, женился на Светлане Игоревне Цветиковой. И тут он уже сменил имя на Михаил, а фамилию на Цветиков. И это значит, что для чего-то ему нужно было это сделать. Кого-то он опасался. Может быть, правосудия, а может быть, и кого-то еще. А вот кого именно, это мы предлагаем выяснить вам. Сейчас же разрешите удалиться.
И она гордо направилась к дверям.
– Извините нас, – сказала я. – Нам нужно успеть в одно место. Но мы еще вернемся.
Жихарев издал какой-то невнятный звук. Кажется, он против чего-то протестовал. Но вот против чего, мы так и не узнали. То ли он не хотел, чтобы мы уходили, то ли не хотел, чтобы возвращались. В общем, мы ушли, оставив его наедине с его протестами. К тому времени, когда нижняя челюсть Жихарева вернулась на место и он пришел в себя, мы уже были далеко внизу и садились в нашу машину.
К дому Цветиковых мы подъехали еще через сорок минут. Всему виной были пробки на дорогах.
– Думаю, что мы даже рано приехали, – успокаивала меня Мариша.
Но, поднявшись в квартиру Цветиковых, мы застали там одну лишь Катерину Николаевну.
– А девочки ушли со своей тетей! – радостно сообщила она нам. – К ним тетя приехала. Из Пскова.
– Как?! – воскликнули мы хором. – Когда она успела?
– Да вы только подумайте, оказывается, у Миши была в Пскове родная сестра, – с восторгом говорила Катерина Николаевна. – Представляете, тетка Карины и Вари. Когда девочки вчера мне сказали, что ты, Даша, сказала, что сегодня к нам приедет Мишина сестра, я сначала не поверила. Ведь Миша нам про нее и вообще про свою семью ничего не рассказывал. А его сестра взяла и приехала. И знаете, я всегда говорила Свете, что Миша от нее что-то скрывает. Какую-то семейную тайну.
– И куда пошли девочки? – выдавила я из себя.
– Не знаю, – удивилась Катерина Николаевна. – Кажется, тетя повела их показать одно место, которое как-то связано с историей Мишиной семьи. Но чего вы беспокоитесь, она не сделает им худого. Она же их родная тетка.
Мы с Маришей переглянулись.
– И давно она приехала? – спросила Мариша. – Я имею в виду тетку девочек?
– Буквально за полчаса перед вами, – ответила Катерина Николаевна. – Даже не передохнула. Сразу же повела девочек куда-то, как она сказала, пообщаться. А я не возражала, им ведь есть что сказать друг другу.
Выйдя из квартиры, мы снова переглянулись.
– Все ясно, – сказала Мариша. – Татьяна поехала не на поезде. А в последний момент они с мужем переиграли, и кто-то подвез Татьяну до Питера на машине. Поэтому она и смогла обогнать нас.
Мы вышли на улицу и в задумчивости посмотрели по сторонам. Внезапно мы увидели торопливо шагающую в нашем направлении Татьяну. Она была одна, если не считать дорожной сумки у нее в руках.
– Девочки! – обрадованно воскликнула Татьяна, не обращая внимания на наши вытаращенные глаза. – Вы меня поджидаете? Спасибо вам, а то я у вас в городе почти заблудилась. Только что с поезда. Таксист оказался какой-то недотепа. Высадил меня совсем не там, где я просила.
Пока мы продолжали ошеломленно таращиться на Татьяну, она спросила:
– Ну и где дом моих племянниц?
– То есть как это где? – недоуменно переспросила у нее я. – Вы что, не знаете сами?
– Нет, – удивилась Татьяна. – Откуда мне знать, если я там никогда не была?
– Как это не были? – закричала Мариша. – А полчаса назад?
– Полчаса назад я только сошла с поезда, – ответила Татьяна. – А в чем дело?
Но мы с Маришей ей не ответили. Вместо этого мы кинулись назад в квартиру Цветиковых. Дверь нам открыла Катерина Николаевна.
– Как выглядела та женщина, которая представилась теткой девочек? – закричала Мариша, не дав домработнице открыть рот.
– Как? – переспросила Катерина Николаевна. – Обыкновенно выглядела. Одета скромно. Высокая, я бы даже сказала, крупная. Средних лет. Бледная. Но это и понятно, она же только недавно узнала о смерти родного брата, которого не видела столько лет.
– А документы? – воскликнула я. – Вы спросили у нее документы?
– Нет, я… – растерялась Катерина Николаевна. – …Я как-то не догадалась. Она позвонила в дверь, сказала, что она сестра Михаила, родная тетя Карины с Варей. Я ее и впустила. Она выглядела вполне приличной, если не считать ее бледности.
Не слушая продолжения рассказа, мы кинулись вниз, не отвечая на вопросы недоумевающей Татьяны и встревоженной Катерины Николаевны. Внизу мы сразу же накинулись на консьержку тетю Тоню.
– Ну, видела я их, – кивнула та в ответ на наши вопросы, видела ли она, как мимо нее прошли сестры Цветиковы с незнакомой женщиной. – Они втроем вышли на улицу, сели в машину и уехали.
– В какую машину? – воскликнула я.
– В такси, – ответила консьержка. – Номер еще такой страшный три шестерки. Число сатаны. Точно вам говорю.
– А буквы? – спросила я.
– Какие буквы? – не поняла тетя Тоня.
– В номере на машине должны быть не только цифры, но еще и буквы, – нетерпеливо сказала я.
– Буквы я не запомнила, – пожала плечами тетка Тоня.
– Ладно, бежим, – дернула меня за рукав Мариша. – Достаточно и того, что мы знаем. Такси с тремя шестерками в номере.
И, не тратя больше времени на разговоры, мы побежали к Маришиной машине.
– Остается только надеяться, что у этого Ковальчука, выдававшего себя за Михаила Цветикова, тоже имелась родная сестра, – пробормотала Мариша. – И именно она и забрала девочек с собой. И сейчас они втроем мирно сидят в каком-нибудь кафе, разговаривают о Ковальчуке и вспоминают, каким он был чудесным отцом и братом.
– Что-то мне в такую развязку не слишком верится, – с сомнением сказала я.
– Мне тоже, – вздохнула Мариша.
Но на всякий случай мы объехали все окрестные кафе, бары и прочие места, где холодным осенним днем можно было бы сесть и спокойно поговорить. С нами в машине ездили и Катерина Николаевна с Татьяной, помогая нам в поисках. Катерина Николаевна информировала нас о наличии в том или ином переулке уютного кафе.
В результате мы осмотрели их все. Смотрели мы также и такси с номерным знаком три шестерки. Но ни машины, ни девушек, ни незнакомой дамы, которая представилась их тетей, мы так и не нашли.
– Ничего не поделаешь, – с тяжелым вздохом сказала Мариша. – Придется ехать за помощью к Жихареву.
– Ой! – пискнула я. – Он нас убьет. Точно тебе говорю, убьет. Особенно после того, как мы с ним гордо попрощались, сказали, что у нас есть дела, а через час врываемся обратно к нему в кабинет и воем, что сестры Цветиковы снова похищены. Ты хоть представляешь, что он нам на это может сказать?
– Представляю и сама боюсь, – хмуро кивнула Мариша. – Но у тебя есть другой вариант? Только милиция сможет разыскать, если сможет, это такси и странную женщину.
– Девочки, я что-то совсем ничего не понимаю, – вмешалась в наш разговор Татьяна. – Кому могло понадобиться похищать Карину с Варей?
– Не знаю, – мрачно ответила я.
И мы с Маришей действительно не знали. Все наши догадки оказались ошибочными. Но нас можно было понять, если все только и делали, что притворялись не теми, кем были на самом деле. Михаил был вовсе не Михаилом и даже не Семеном, а подозреваемым в убийстве Ковальчуком. Сестры Цветиковы в Турции оказались обычными проститутками. А отец убитой Алены был тем самым детективом, которого наняла Светлана Игоревна для поисков своего мужа.
В общем, сплошная путаница. А в результате мы упустили что-то очень важное. Мимо нашего внимания проскользнула та самая женщина, которая сейчас увезла в неизвестном направлении сестер Цветиковых. И эта женщина была как-то связана с покойным Михаилом – Ковальчуком.
Когда мы вчетвером ворвались в кабинет Жихарева, там уже сидел Федя и еще один парень. Похоже, у них было совещание. И нас они видеть хотели меньше всего на свете. Пока мы переводили дыхание, Жихарев произнес:
– Что случилось на этот раз? Что вы еще натворили? Выкладывайте живо. Я же по вашим лицам вижу, что что-то случилось.
И тут нас прорвало. Путаясь и перебивая друг друга, мы хором начали объяснять ему ситуацию. Причем фальшивые тетки путались в нашем рассказе с числом сатаны, такси – с поездом из Пскова, а неожиданно возникшие женщины мешались с перечнем кафе и баров, в которых нам пришлось побывать за последние полтора часа.
Но, как ни странно, Жихарев уловил главное. Он побагровел и завопил:
– Вы что, хотите сказать, что какая-то неизвестная женщина почти час назад увезла сестер Цветиковых в неизвестном направлении? А вы вместо того, чтобы сразу же сообщить мне об этом по телефону, потащились искать их по кафе? Вы что? Вы совсем идиотки?
И, не дожидаясь нашего ответа, он немедленно схватил телефонную трубку.
– Какой номер был у машины, на которой, по вашим словам, их увезли? – крикнул он нам. – Это вы по крайней мере запомнили?
– Три шестерки, – сказала Мариша. – А машина была с шашечками на крыше. Такси.
Жихарев ничего не сказал, а начал кому-то звонить, объяснять ситуацию и требовать подкрепления и организации плана «Перехват».
– Вы хоть понимаете, что с этими девочками могло случиться за то время, пока вы искали их по кафе? – спросил у нас Федя. – Господи, а я еще не соглашался с Жихаревым, когда он утверждал, что у вас не все дома.
Мы молчали. Возразить нам было нечего. Мы совершили ошибку, хотя и не вполне понимали, как это могло случиться.
– Федя, а что тебе удалось узнать в Пскове? – елейным голоском спросила Мариша, когда Жихарев выскочил из кабинета.
– Подозреваю, то же самое, что и вам, – холодно ответил ей Федя. – Кто из вас брал уголовное дело Семена Боровикова?
И он обвел нас всех строгим взглядом.
– Я! – выступила вперед Татьяна. – Я родная сестра Семена. По профессии я врач. И в архиве работает одна моя пациентка. Она и помогла мне ознакомиться с делом брата.
– Понятно, – кивнул Федя. – А я все голову ломал, как этим пронырам, – и он кивнул на нас с Маришей, – удалось проникнуть в закрытый архив и заполучить дело.
– Но откуда ты догадался, что дело кто-то брал? – спросила Мариша.
– Когда я взял в руки папку с делом, то сразу понял, что передо мной ее кто-то уже читал. И совсем недавно. На папке и листах не было ни пылинки, – ответил Федя. – А женщина из архива сказала, что за день до моего приезда этим делом уже интересовались две приезжих из Питера девицы. Так что сложить два и два было несложно.
– Федя, а ты знаешь, кто мог похитить девочек Цветиковых? – спросила я.
– Догадываюсь, – кивнул тот.
– И кто? – хором спросили мы. – Кто эта женщина?
Но Федя не успел бы нам ответить, если бы даже захотел. Потому что в этот момент Жихарев ворвался в кабинет.
– Собирайтесь! – закричал он Феде и другому менту. – Мы засекли их машину.
Менты бросились вон из комнаты, а наша четверка последовала за ними. На нас никто не обратил внимания. Во всяком случае, делать по-своему нам не запретили. И мы, усевшись в Маришин «Опель», помчались следом за милицейской «семеркой». О чем менты разговаривали между собой в машине, нам, понятное дело, слышно не было. Но мы уповали на то, что на месте, где менты обнаружили такси с тремя шестерками в номере, все выяснится. И в самом деле все выяснилось. И даже ехать нам туда пришлось недолго.
Жихарев, который сидел за рулем, лавировал так и этак и наконец подрезал такси, желтую «Волгу», в номерном знаке которой и в самом деле были три шестерки. С другой стороны машину зажал патрульный милицейский «Форд». Так что водителю такси, высокому рыжему парню, деваться было некуда. Он вылез из машины с явным недоумением на лице.
Жихарев и еще двое ментов бросились к водителю такси. Мы с Маришей тоже вылезли и помчались к ним же.
– Где твои пассажиры? – кричал Жихарев, уже успевший заглянуть в салон такси и убедиться, что он пуст.
– Какие именно? – недоумевал водитель такси. – Кого вы имеете в виду? У меня за день в машине без малого десятка полтора пассажиров побывало. Какие из них вас интересуют?
– Крупная баба с двумя светловолосыми девушками! – крикнула Мариша, не обращая внимания на уничижительный взгляд Жихарева. – Они сели к тебе на Петроградской стороне.
– Нет, – поправил ее парень. – Это только девушки там сели. А бабу я подобрал на Большой Пушкарской.
– И куда ты отвез всех троих? – спросил у него Жихарев.
– В Петродворец, – ответил водитель. – Высадил их возле частного дома. Хороший такой дом. Только недостроен немного. Второй этаж и мансарда еще не готовы.
– Недостроенный дом в Петродворце? – пробормотала Мариша. – А как он выглядел? Что-то мне это напоминает.
– Ну, я не присматривался, – пожал плечами таксист. – Забор возле него красивый, кирпичный такой, с металлическими перекладинами.
– Это же дом Алены! – не сдержавшись, воскликнула я.
Жихарев вздрогнул и оглянулся на нас.
– Зачем вы тут? – закричал он на нас. – Убирайтесь с глаз моих! Или я за себя не ручаюсь.
Мы сочли за благо не спорить с ним. Вид у Жихарева был такой угрожающий, что с него и вправду сталось бы наброситься на нас. Вместо этого мы вернулись в «Опель», развернулись и уехали. Нас никто не остановил, и мы направились прямиком в Петродворец, к бывшему дому Алены.
– Позвони Делону, – сказала мне Мариша. – Как ни крути, а дом начал строить он. Ему может быть интересно, что в нем делает какая-то посторонняя тетка. Да и дом может оказаться закрытым. Тогда понадобятся ключи от дверей.
– Ключи? – спросила я.
– Ну да, – кивнула Мариша. – Ты же помнишь, там на первом этаже на окнах поставлены такие красивые витые, но все же решетки. Так что штурмовать дом через окна первого этажа не получится. А пока менты будут вызывать ОМОН и все прочее, та тетка может прикончить девушек.
– Если уже не прикончила, – пробормотала я едва слышно. Так, чтобы услышала Мариша, но не Татьяна и Катерина Николаевна, сидящие у нас в машине на заднем сиденье. Женщины и так были в шоке от всего, что на них свалилось.
К счастью, Делон, когда я до него дозвонилась по сотовому, был трезв, не спал и не был ничем особенно занят. А как только услышал, что в бывший Аленин дом кто-то самовольно вселился, да еще с сестрами Цветиковыми, сказал, что немедленно выезжает.
Но первыми в Петродворец успели все же мы. Через пять минут после нас к дому Алены подъехал Жихарев с таксистом, который показывал ментам дорогу. А еще через десять минут появился Делон. Жихарев только зыркнул на него злобным взглядом, но ничего не сказал. Нам с Маришей он тоже ничего не сказал, только жестом велел убраться куда-нибудь подальше. Мы послушно отошли, но не слишком далеко. А так, чтобы иметь возможность наблюдать за развитием событий.
Ситуация была такова. На первом этаже в доме горел свет. Но что именно там происходило, нам не было видно. Потому что все окна были плотно занавешены шторами. Пока мы рассматривали дом, пытаясь обнаружить, где находятся сестры и их похитительница, Жихарев подошел к патрульной машине и взял из нее громкоговоритель.
– Вера Геннадьевна, мы знаем, что вы в доме. Вам не уйти! Дом окружен! Сдавайтесь!
Татьяна, которая стояла рядом с нами, неожиданно наморщила лоб.
– Хм, – сказала она, – Вера Геннадьевна. Где я слышала это имя? И ведь совсем недавно слышала! Готова поклясться!
– Не отягощайте свою совесть еще двумя смертями! – надрывался тем временем Жихарев. – Отпустите девочек, и я даю слово, что вы получите снисхождение на суде.
Неожиданно шторы на одном из окон распахнулись, и в нем показалось бледное женское лицо.
– И не мечтайте! – злобно прорычала женщина. – Я совершаю не убийства, я совершаю акт возмездия. Ваш суд меня не страшит. И вам меня не остановить. Ради мести я преступила уже многие законы – и человеческие, и божеские. Ради мести я продала душу дьяволу! И он уже помог мне наказать двух предателей.
– О-о! – простонала Мариша. – Она и в самом деле сумасшедшая!
А женщина тем временем продолжала:
– И теперь мне ничего не страшно. Я не боюсь смерти, но месть моя должна свершиться! Пусть та женщина, которая отняла у меня мужа, страдает так же, как страдала я, потеряв и мужа, и ребенка.
Нам с Маришей лицо исступленно кричащей женщины было совершенно незнакомо. А Катерина Николаевна испуганно охнула.
– Она! – бормотала домработница себе под нос. – Она! Она! Та женщина, что увезла моих малюток. Господи, что же это делается? Она что, безумна? О какой мести она говорит?
– Вспомнила! – неожиданно воскликнула Татьяна. – Вера Геннадьевна – так зовут заведующую в моей поликлинике.
– Но при чем тут мои девочки? – зарыдала в ответ Катерина Николаевна. – Они не причинили никому никакого вреда.
– Да, пожалуй, моя заведующая тут ни при чем, – задумчиво согласилась Татьяна. – Но где же в таком случае я еще могла слышать это имя?
Делон тем временем стоял в сторонке и задумчиво рассматривал дом. Наконец он принял какое-то решение и направился к ментам. Движимая любопытством, я пошла за ним.
– Вызывать штурмовиков нет никакого смысла, – сказал Делон, подойдя к Жихареву. – Во-первых, они не успеют приехать. Эта ненормальная способна в любой момент убить обеих своих заложниц. Вы же слышали, что она сказала. А во-вторых, даже если штурмовики приедут, то им все равно не успеть проникнуть в дом так быстро, чтобы захватить женщину врасплох. Я бывал в этом доме и знаю, как там все устроено. ОМОНу придется войти через окна второго этажа. А, насколько я помню, Алена приказала мастерам вплоть до окончания отделочных работ наглухо заколотить ход со второго этажа на первый. Иначе на первом этаже, где, собственно пока и жила Алена, очень тянуло холодом от входных дверей.
– И что ты предлагаешь? – спросил у него Жихарев. – Попытаться самим проникнуть в дом?
– Да, вы отвлечете внимание этой психопатки, а я и еще двое ваших или моих парней попытаемся войти в дом через черный ход, – ответил Делон, извлекая из кармана связку ключей. – Думаю, что это будет самым разумным выходом.
Жихарев думал всего несколько секунд. Наконец лицо его немного прояснилось.
– Ладно, – кивнул он. – Попытаемся сделать так, как ты предлагаешь. Но будь осторожен! – сказал Жихарев.
– За меня не беспокойся, – хмыкнул Делон.
– Я говорю не о тебе! – разозлился Жихарев. – Я говорю о заложницах. Сделай так, чтобы они не пострадали. Эта баба может быть вооружена чем-нибудь похлеще удавки или ножа.
– Вряд ли, – возразил ему Федя. – Судя по тому, как она расправилась со своими предыдущими жертвами, в качестве орудия убийства она обычно использует подручные средства.
Услышав это, я раскрыла рот. Выходит, ментам известно и о других преступлениях этой безумной особы, которая сейчас скрывается в бывшем Аленином доме. И они знают, как ее зовут по имени-отчеству! Надо же, какая прыть у ментов. Я почувствовала нечто вроде зависти. Выходит, менты знают личность преступницы. А я все еще терялась в догадках, кто такая…
– Вера Геннадьевна! – закричал Жихарев, когда Делон и еще трое парней пошли на штурм. – Вы напрасно погубите две невинных души. А между тем главный виновник жив. Да! Да! Ваш муж жив!
– Я вам не верю! – воскликнула женщина, снова появившись в окне. – Я своими руками вонзила нож ему в грудь! Вода его не взяла, но сталь свое дело знает лучше! Он не может жить! Если только дьявол не воскресил его, он должен быть мертв.
– Его воскресил не дьявол, которого вы тут совсем некстати приплетаете все время, а современная медицина! – возразил Жихарев. – В больнице ему сделали переливание крови, и сейчас он жив.
– Я вам не верю! – воскликнула женщина. – Но если он жив, то так даже лучше. Пусть живет и страдает, что не смог спасти ни одного своего ребенка.
– Но подумайте о собственном ребенке! – надрывался Жихарев, видя, что Делон уже скрылся за углом дома. – Ведь он сейчас на небе. И плачет, видя, как страдает его дорогая мамочка.
– Жихарев просто садист! – пробормотала я, возвращаясь к своим. – Зачем он растравляет бедной женщине раны?
– Молчи, он правильно все делает, – возразила Мариша. – Пусть она лучше думает о своем ребенке, чем о том, как бы лишить жизни двух чужих дочерей.
Я недоуменно посмотрела на Маришу. Похоже, моя подруга понимала в происходящем больше, чем я. Но времени на расспросы у меня не было. Жихарев что-то еще вопил, но мы его уже не слушали. В доме явно что-то происходило. Оттуда донеслись поочередно громкие мужские крики, женский истошный вопль, шум падающей мебели, а потом все стихло. Одновременно в окне показалось лицо Делона, он махнул рукой.
– Заходите! – сказал он. – Все кончено!
Разумеется, менты во главе с Жихаревым ворвались в дом первыми. Мы скромно проследовали за ними на некотором расстоянии. Но всем было не до нас. Менты столпились в гостиной, где недавно висело тело Алены. Сейчас в этой комнате на полу лежало другое женское тело. Та самая тетка, которая проклинала свою судьбу и предателя-мужа, лежала на полу, а горло у нее было перерезано от уха до уха, и из жуткой раны хлестала кровь.
– Ох! – Катерина Николаевна не выдержала и отвернулась.
– Мы сделали, что могли, – сказал Делон. – Но у нее хватило времени, чтобы покончить счеты с жизнью.
– Зато девчонки остались целы, – добавил Федя.
И он указал на сестер Цветиковых, которых мы только сейчас заметили. Обе девушки тряслись словно в лихорадке и жались к стене. Но обе были целы и невредимы. Во всяком случае, без видимых глазу ран. Их поскорей увели из комнаты, а остальные мрачно смотрели на тело, из которого на пол уже натекла порядочная лужа крови. Но внезапно тело покойницы зашевелилось, и из горла послышалось невнятное шипение.
– Господи! Она жива! – воскликнул Федя.
После этого все заметались, вызывая «неотложку» и оказывая первую медицинскую помощь неизвестной нам женщине. Когда пострадавшая с перебинтованным горлом и воткнутой в руку капельницей укатила в больницу, мы все смогли немного прийти в себя и успокоиться.
Жихарев снова проявил свою садистскую натуру и настоял на том, чтобы допросить сестер Цветиковых прямо сейчас, а потом уж отправить их в больницу для врачебного осмотра. Но девушки мало что могли поведать о той женщине, которая сначала представилась сестрой их погибшего отца и, следовательно, их тетей из Пскова, а потом увезла девушек в этот дом и неожиданно у них на глазах сошла с ума.
– Она словно совсем спятила и перестала соображать, что к чему! – вздрагивая, сказала Карина.
– Главное, она все время так жутко смеялась, – рассказывала Варя, все еще дрожа от пережитого ужаса. – Сначала, когда мы ехали в такси, она все молчала. И на наши вопросы отвечала, что сейчас приедем в одно место, там и поговорим о нашем папочке. Там, мол, нам никто не сможет помешать.
– А когда мы приехали и вошли в этот дом, она выхватила из сумки тот нож, которым потом полоснула себя по горлу, и начала нам угрожать, – добавила Карина. – Велела сесть на стулья, не шевелиться и слушать ее.
– Да, несла всякий бред! – поддержала сестру Карина. – Говорила, что она наша мачеха. Что мы должны любить ее, потому что нашей родной матери нам уже никогда не видать. И все время смеялась этим своим жутким смехом. Он у меня до конца моих дней в ушах стоять будет.
И сестры одновременно кивнули. И переглянулись.
– А потом она обещала убить нас, – всхлипнула Варя. – Если бы вы не появились, она бы точно нас убила.
– Но она объяснила вам, почему она хочет вас убить? – спросила у девушек Мариша.
– Ее очень трудно было понять, – сказала Карина. – Но мы поняли, что это она убила нашего отца. И что она была его первой женой, а он ей вроде бы изменил. И еще что-то случилось с их первым ребенком. Что-то, в чем она тоже обвиняла нашего отца.
– Вот оно что, – едва слышно пробормотала Мариша. – Так это была жена Ковальчука.
И она подтолкнула меня в бок. В ответ я кивнула. Я тоже все поняла. Похитительницей сестер оказалась свихнувшаяся много лет назад из-за гибели своего сына жена Ковальчука. Но как же получилось, что и мы, и милиция, которая занималась расследованием покушений на Семена Боровикова и убийства гражданки Колокольчиковой, упустила эту женщину?
– И еще у нее были претензии, что наш папа сбежал от нее, – добавила тем временем Варя. – Честно говоря, я не могу осуждать его. Я бы тоже сбежала от такой мегеры за тридевять земель. Жуткая особа!
– Не торопитесь ее осуждать, – пробормотала Мариша. – У каждого свой порог выносливости. Похоже, эта бедная женщина давно свой порог перешагнула. И для нее перестали существовать всякие понятия о добре и зле. Или они так основательно перемешались в ее больной голове, что она и сама не понимала, что хорошо, а что нет.
– Но я не понимаю, какие у нее могли быть претензии к нам? – воскликнула Карина. – Мы ей ничего плохого не сделали. Мы вообще ее впервые в жизни увидели пару часов назад.
– Трудно сказать, что делается в голове у психически больного человека, – сказал Жихарев.
– Во всяком случае, нам она призналась в убийстве нашего отца и ничуть в этом не раскаивалась, – вздохнула Варя.
– Она даже считала это справедливым возмездием! – поддержала сестру Карина. – Бедный папа, теперь я понимаю, почему он поменял свое имя и переехал в другой город. Как, однако, не повезло ему в его прошлой жизни! Какая жуткая особа досталась ему в жены.
– Еще неизвестно, кому из них двоих больше не повезло, – пробормотала Мариша. – Вы, девушки, конечно, вправе защищать своего отца. Но мне, честно говоря, жалко эту женщину.
Сестрам Цветиковым, судя по их лицам, первую жену их отца было ничуть не жаль. Но их можно было извинить, они ведь не знали ее историю так хорошо, как теперь знали мы с Маришей. Да и досталось им от нее существенно больше, чем всем нам.
В этот день мы вернулись ко мне домой совсем поздно. Сначала Делон отвез нас в ресторан, где долго беседовал с нами, умоляя не рассказывать в милиции о нашем с ним путешествии в Турцию. И об экскурсии по публичным домам, принадлежащим ему. Так как он пристал к нам как банный лист, а мы страшно устали, то мы в конце концов пообещали ему держать язык за зубами. И вообще забыть о том, что мы были в Турции.
После этого Делон отпустил нас, но не забыл присовокупить, что у него длинные руки. И уши тоже. Если мы проболтаемся в милиции кое о чем, то он обязательно узнает об этом. И тогда нам не поздоровится.
– А мне еще сегодня, когда он первым предложил и потом не побоялся войти в дом, где бесновалась эта помешанная, показалось, что он совсем не так плох, – с горечью сказала Мариша. – Но, видно, я ошибалась.
– Может быть, капля благородства в нем и есть, но все остальное сплошное дерьмо, – согласилась я с Маришей.
И после этого мы разъехались по домам. Верней, решили, что разъедемся. Но все опять получилось не совсем так, как мы ожидали. Возле моего дома мы увидели Татьяну.
– А я вас жду! – воскликнула женщина. – В милиции мне дали ваш адрес.
– Тебе негде переночевать? – догадалась я.
– В общем, да, – кивнула женщина. – Так как мои племянницы оказались, в конечном результате, дочерьми Ковальчука, а вовсе не дочерьми Семена, то идти ночевать к ним я сочла неэтичным. А других знакомых в Питере у меня, кроме вас, нет.
– Ладно, поднимайся, – сказала я. – Переночуешь у меня. И прости, что так получилось. Но я, честное слово, до последнего момента не догадывалась, что убитый Михаил является вовсе не твоим братом Семеном, а этим гнусным Ковальчуком. Мариша вот знала, но мне почему-то не сочла нужным сказать.
– Ничего не поделаешь, – вздохнула Татьяна. – Я уже давно смирилась с мыслью, что Семена я больше никогда не увижу. Теперь я только надеюсь, что жена Ковальчука сможет рассказать, где могила моего брата. Но я узнавала, врачи сказали, что она сможет дать показания никак не раньше, чем через две недели.
В общем, когда мы легли спать, настроение у нас было отвратительное. Утром мы проводили Татьяну на вокзал, а сами вернулись к своей повседневной жизни. Из отпуска вернулись мои родители с Сашкой. Они привезли с собой массу впечатлений. И постепенно за каждодневными хлопотами эта жуткая история, участницами которой стали мы с Маришей, отошла на второй план.
Но, увы, ей не суждено было закончиться с отъездом Татьяны домой. Однажды вечером мне позвонила Мариша и самым хмурым голосом поинтересовалась у меня, не помню ли я, куда она дела свой российский паспорт. Вопрос на некоторое время поставил меня в тупик. Но пока я думала, куда Мариша могла запихать свой паспорт, я вспомнила, что уже подозрительно давно не видела и своего собственного паспорта.
– Мариша! – внезапно осенило меня. – Какие же мы с тобой рассеянные дурочки. Ведь наши паспорта забрал Жихарев! Помнишь, когда он подозревал нас в убийстве Михаила?
– Точно, забрал! И до сих пор не вернул! – воскликнула Мариша. – Вот собака! Сейчас же ему позвоню и потребую назад документы. Уже больше трех недель прошло, как они у него.
Мне она перезвонила минут через пятнадцать.
– Сегодня Жихарева на работе нет, – сказала Мариша. – Но сказали, что завтра будет.
– Что ж, – вздохнула я. – Подождем до завтра.
Но назавтра мое настроение ничуть не улучшилось, потому что позвонил Жихарев, но, ни словом не заикнувшись про наши с Маришей паспорта, просто потребовал, чтобы мы вдвоем с ней заехали к нему на работу. Разумеется, мы не стали с ним спорить, собрались и поехали. Теперь, когда настоящий преступник был пойман, нам нечего было опасаться Жихарева.
После того как была задержана Вера Ковальчук, произошло много всякого разного. Например, состоялись похороны Евгения Ковальчука, которого мы знали под именем Михаила Цветикова. И мне несколько раз звонил Делон. Похоже, что он даже после того отпора, который дала ему Мариша, не оставил надежду заполучить ее к себе на работу в оставшиеся без присмотра публичные дома Турции.
И пока он выяснял у меня, чем бы ему привлечь Маришу, он случайно обмолвился о том, что похороны Алены он оплатил из своего кармана, так как у Алениных родителей не нашлось на это ни копейки. Продолжать он не стал, предоставив мне самой домысливать, как и куда могли деться деньги, числившиеся Алениными.
В милиции в кабинете Жихарева нас встретил Федя. Приветливо поздоровавшись, он предложил нам садиться. Мы сели, и через несколько минут в кабинет вошла Татьяна. Мы вскочили и кинулись к ней обниматься.
– Вот, – смущенно говорила Татьяна. – Вызвали. Сказали, что у них есть новости о моем брате.
Не успели мы поговорить, как в кабинет вернулся Федя. Он поздоровался с Татьяной, подошел к столу и торжественно вернул нам с Маришей наши российские паспорта, которые все это время так и пролежали в столе у Жихарева. А через несколько минут появился и сам Жихарев. Настроен он был довольно дружелюбно.
– А, явились! – начал он. – Ну, девчонки, радуйтесь, что я человек не вредный. Любой другой на моем месте обязательно привлек бы вас к ответственности за то, что вы всячески мешали расследованию.
– Мы мешали!? – фыркнула Мариша. – Да мы только и делали, что помогали вам. Кто, например, сказал вам, что Михаил Цветиков – на самом деле скрывающийся много лет от правосудия убийца Евгений Ковальчук?
– В том-то и дело, что он никакой не убийца, – вздохнул Жихарев.
– Не убийца!? – воскликнула я. – А как же его угрозы, которыми он засыпал Семена Боровикова? А покушения на жизнь Семена Боровикова? А убийство гражданки Колокольчиковой, в конце концов? Его ведь даже объявили во всесоюзный розыск. С этим как быть?
– И ведь отпечатки на ноже, которым зарезали Колокольчикову, были те же самые, что и на плите, которую спихнули на голову Семена? – вторила мне Мариша. – Как же в таком случае Ковальчук не убийца?
– Отпечатки те же самые, – снова вздохнул Жихарев. – Но принадлежат они совсем другому человеку. Его жене. Жене Евгения Ковальчука. Той самой особе, которая ровно десять дней назад пыталась свершить свое справедливое, как она полагала, возмездие и убить двух дочерей своего бывшего мужа.
– Так это Вера Ковальчук спихнула плиту на голову Семена? – поразилась я. – Как же она ее затащила наверх? Я помню, в уголовном деле было сказано, что плита весила почти шестьдесят килограммов. Нет, это просто невозможно.
– Во-первых, я хочу вам сказать, что Вера Геннадьевна Ковальчук пришла в себя и вчера смогла дать показания, – сказал Жихарев. – И чтобы больше не возвращаться к этой теме, скажу, что, по словам гражданки Ковальчук, муж помог ей дотащить плиту на крышу. Но столкнула вниз на голову прохожего эту плиту именно она, сама Вера Ковальчук.
– Это точно? – спросила Мариша.
– Во всяком случае, ее никто не заставлял брать вину на себя, – ответил Жихарев. – Нет, она добровольно призналась, что пыталась убить Семена Боровикова, считая, что только так он может расплатиться за смерть ее сына. Ведь Семен Боровиков сидел за рулем в той катастрофе, когда погиб ее сын.
– Но как же плита? – спросила Мариша. – Они же затащили ее наверх вместе? На плите ведь были отпечатки пальцев Евгения Ковальчука?
– Затащили вместе, – кивнул Жихарев. – Но, возможно, ее муж не знал или, что более вероятно, не хотел знать, что затевает его жена. Он просто избегал с ней спорить, зная, что она перенесла психическую травму. И похоже, что жена вертела им как хотела, шантажируя беднягу тем, что он не смог уберечь от смерти их малолетнего сына.
– Так это она заставляла Евгения Ковальчука третировать Семена Боровикова и все время напоминать тому про его вину? – спросила Мариша.
– Скорей всего, да, – кивнул Федя. – Я беседовал с врачами, которые наблюдали ее после смерти мальчика. Они сказали, что она полностью ушла в себя и в свои переживания. И внешне агрессии не проявляла. Во всяком случае, у нее хватило хитрости, чтобы обмануть врачей. И поэтому они признали ее достаточно безопасной для жизни в обществе. И отпустили вместе с мужем.
– А она все это время толкала мужа на преступления, напирая на его чувство вины перед ней? – предположила Мариша.
– Да, похоже, она упрекала мужа в том, что он во время той автомобильной аварии не смог сохранить жизнь их ребенку, – сказал Жихарев. – И, виня его в этом, заставляла выполнять ее дьявольский план. Она хотела смерти Семена Боровикова. Любой ценой. И ее не останавливал тот факт, что по ее вине гибнут невинные люди.
– Значит, это точно она всадила нож в Колокольчикову? – спросила Мариша.
– Да, она детально описала, как это все происходило. Описала обстановку в квартире убитой, – кивнул Жихарев. – Так что собственное признание Веры Ковальчук в этом убийстве кое-чего стоит.
– Но почему Вера Ковальчук убила совершенно незнакомую ей женщину? – спросила Мариша.
– По ее словам, она убила женщину, потому что та могла поднять тревогу и спугнуть Семена Боровикова, – ответил Жихарев. – Личной неприязни она к ней не испытывала.
– Но почему работники милиции, которые тогда занимались расследованием этого убийства, не заподозрили саму Ковальчук, а начали подозревать ее мужа?
– Конечно, в этом есть элемент просчета, – кивнул Жихарев. – Но их может извинить тот факт, что все угрожающие звонки Семену Боровикову были сделаны Евгением Ковальчуком, а не его женой. Отпечатков пальцев Веры Ковальчук я в деле тоже не нашел. Должно быть, она каким-то образом умудрилась ускользнуть от внимания следователя.
– И что было дальше? – спросила Мариша.
– Что произошло дальше с Семеном, мы пока не знаем. Как ни странно, гражданка Ковальчук взяла на себя вину в нескольких убийствах, в том числе и в убийстве Семена Боровикова, но не желает рассказать о том, каким образом закончил свои дни Семен. А также, где он похоронен.
При этих его словах Татьяна всхлипнула и разрыдалась.
– Ну ничего, ничего, – попыталась утешить ее Мариша, поглаживая по руке.
– И именно за этим я и пригласил вас, – не обращая внимания на рыдания женщины, продолжил Жихарев, обращаясь к Татьяне. – Я надеюсь, что вам удастся разговорить Веру Ковальчук. И она, может быть, расскажет вам, где и как закончил свои дни несчастный парень. И вы сможете перенести его останки, куда сочтете нужным.
– Я готова, – уняв рыдания, сказала Татьяна. – Готова поговорить с этой женщиной.
– Вот и отлично, – обрадовался Жихарев. – Тогда вы сейчас поедете с нашим сотрудником в больницу, где до сих пор находится гражданка Ковальчук, и попытаетесь поговорить с ней.
И он указал на Федю, который уже поднялся, готовясь сопровождать Татьяну в больницу.
– А убийство Алены? – спросила я, когда они вышли. – Ее все-таки убила Светлана Игоревна?
– В свете появившихся у нас дополнительных фактов, а также собственного признания гражданки Ковальчук я могу вас обрадовать и сказать, что со Светланы Игоревны в ближайшие дни будет снято обвинение в убийстве Алены, – ответил нам Жихарев.
– Ура! – закричали мы с Маришей.
– А от себя могу добавить, что я еще до признания гражданки Ковальчук своей вины был почти на девяносто процентов уверен, что Светлана Игоревна не убивала Алену, – сказал Жихарев.
– Что?! – воскликнули мы с Маришей. – Но зачем вы тогда арестовали Светлану Игоревну и держали за решеткой столько времени?
– Дело в том, что иногда безопасней посидеть за решеткой, чем вести обычный образ жизни, – усмехнулся Жихарев. – Согласитесь, лучше уж ей было посидеть в тюрьме, чем закончить свои дни как Алена или Евгений Ковальчук.
– Так вы уже давно знали, кто именно орудует, оставляя после себя трупы? – удивилась я.
– Да, – кивнул Жихарев. – Знал, что это не Светлана Игоревна. Дело в том, что соседи, видевшие, как в дом Алены входила женщина, твердо держались того мнения, что женщина была очень бледной и высокой. А как вы помните, Светлану Игоревну трудно назвать бледной. Да и полнота ее сразу бросается в глаза. Так что у меня были все основания подозревать в убийстве Алены другую женщину. И по результатам экспертизы я знал, что Светлана Игоревна не могла собственноручно задушить Алену. Однако, когда произошло второе убийство, я сопоставил его с исчезновением девочек Цветиковых и решил, что их матери лучше посидеть за решеткой. Для ее же собственной безопасности.
– Но зачем Вере Ковальчук было убивать Алену? – спросила я. – Что она имела против нее?
– Она говорит, что вовсе не хотела смерти девушки. Но она потребовала от нее сказать, где прячет своих дочерей ее несчастный муж-двоеженец – Евгений Ковальчук, он же Михаил Цветиков, – сказал Жихарев. – Алена отказалась. И чтобы ее припугнуть, Вера Ковальчук схватила девушку за горло. Но говорит, что не рассчитала своих сил. И в результате Алена оказалась мертва.
– А зачем она повесила труп на люстру? – спросила Мариша. – Она что, думала, что смерть Алены сочтут самоубийством?
– Именно так она и думала, – кивнул Жихарев. – И не спрашивайте меня, как Вере Ковальчук удалось выследить своего мужа на его съемной квартире. На все мои вопросы она пускается в такие туманные рассуждения о том, что ей помогали рок и судьба, что я просто теряюсь.
– Меня больше интересует, как она проникла в квартиру, – сказала Мариша. – Ведь, судя по всему, Михаил до ужаса боялся своей первой жены. Это ведь спасаясь от нее, он превратил свой бизнес в наличные, от нее он пытался спрятать своих дочерей. И от нее он прятался сам. Так ведь?
– Так, – кивнул Жихарев.
– И почему же этот человек, до безумия боящийся свою первую жену, все же открыл ей дверь, а не забаррикадировался изнутри и не позвал на помощь? – спросила Мариша.
– Звать на помощь он не стал бы в любом случае, – сказал Жихарев. – Ведь Вера могла погубить его, рассказав о его прошлом, помните, он ведь был объявлен в розыск по подозрению в убийстве гражданки Колокольчиковой. А почему он открыл ей дверь? Этого я не знаю. И думаю, что мы никогда этого не узнаем. Может быть, он не хотел скандала. Может быть, хотел откупиться деньгами от своей первой жены. Заплатить ей за молчание. Или ему просто надоело от нее прятаться. И он решил раз и навсегда выяснить с ней отношения. А может быть, он замышлял и кое-что похуже. Но какова бы ни была причина, по которой он открыл дверь, – он ее открыл. И это решение стало для него роковым.
– А как Вера нашла своего сбежавшего мужа? – спросила Мариша. – Ведь не случайно же она его на улице встретила?
– Знаете, как говорится, кто ищет, тот всегда найдет, – ответил Жихарев. – Евгений Ковальчук сбежал от жены в ту самую ночь, когда она разделалась с Семеном Боровиковым. Должно быть, он не смог смириться с мыслью, что его жена превратилась в злобную убийцу. И он, как мы знаем, сделал вид, что утопился, потом взял имя убитого женой человека и скрылся в неизвестном направлении. С тех пор она его не переставала искать, потому что не верила в то, что муж взял и утопился, оставив ее одну на всем белом свете. Но, поскольку Ковальчук Евгений сменил свое имя сначала на имя Боровикова Семена, а потом – на Михаила Цветикова, все попытки его первой жены оказывались бесплодными.
– И как же?..
– Случай, судьба, рок, – пожал плечами Жихарев. – Называйте это как хотите. Вы же знаете, что Ковальчук был страстным любителем аквариумных рыбок. Это было единственное, что он захватил с собой из прошлой жизни. Он сменил семью, место жительства, работу, имя и даже частично внешность, но он не сумел отказаться от своего хобби. И именно оно в конце концов его и погубило. Вера Ковальчук увидела своего мужа в одном из журналов, напечатавшем статью, посвященную разведению редких пород аквариумных рыб. На фотографии были запечатлены и другие люди, но Вера обратила внимание на человека, похожего на ее пропавшего мужа. И она решила присмотреться к этому человеку.
– И что? – спросила я.
– Присмотревшись, она решила, что это все-таки он. Но за эти годы ее муж здорово изменился. И к тому же ее смущало, что у него другие фамилия и имя. И в конце концов она решила просто показаться ему на глаза и сказала всего одну фразу: «Ну, здравствуй, водяной ты мой!» И его реакция лучше всяких доказательств убедила ее в том, что она на верном пути. Евгений испугался и пустился бежать. Он не знал, откуда его жена узнала о нем, поэтому предпринял ряд мер для того, чтобы обезопасить своих дочерей. Он знал свою первую жену достаточно хорошо, чтобы понять: ее гнев будет направлен в первую очередь на него и его детей. Он стал провожать своих дочерей в университет и забирать их домой. Он ликвидировал свою фирму и пытался найти безопасное место, где можно было надежно спрятать девочек, пока проблема как-то не решится. Так он и познакомился с Аленой, которая помогла ему найти девушек для замены его родных дочерей. Карина с Варей отправились на хутор, который Михаил считал достаточно безопасным местом. Хозяйка хутора получила строгие указания не позволять девушкам звонить, не выпускать их с хутора и бдительно следить, чтобы возле хутора не появились посторонние. А две другие девушки поехали по паспортам сестер в Турцию. Таким образом Евгений Ковальчук надеялся обезопасить своих девочек от мести первой жены.
– А где все это время жила Вера? – спросила я.
– После смерти сына и измены мужа она переехала в другой город, – ответил Жихарев. – Ее поступок вполне понятен. В родном городе ей все напоминало о трагедии.
– И как далеко она переехала? – спросила я.
– Вы будете удивлены, но она жила в нашем же городе, – сказал Жихарев.
– Все эти годы она прожила со своим исчезнувшим мужем в одном городе? – удивилась я.
– Да, но встретила его только спустя двадцать с лишним лет. То есть случилось то, что и должно было рано или поздно случиться. Как говорится, сколько веревочке ни виться, а конец всегда найдется.
– А та записка, с которой все и началось? – спросила я у Жихарева. – Та самая, которую принес отец Алены и где Алена просила Евгения Ковальчука приехать к ней? Так речь шла о его жене. О какой? О первой или второй?
– Теперь это не имеет значения, – сказал Жихарев. – Как только мы узнали, что детектив, который сообщил Светлане Игоревне адрес Алены, является, по случайному совпадению, отцом Алены, мы сразу же насторожились.
– Да, такие совпадения очень подозрительны, – согласно кивнула Мариша.
– А когда мы со слов Светланы Игоревны узнали, что не она нашла этого детектива, а детектив сам явился с предложением услуг, то насторожились вдвойне, – продолжал Жихарев. – Отцу Алены зачем-то было нужно, чтобы Светлана Игоревна встретилась с его дочерью.
– Но зачем ему это было нужно?
– Сколько мы у него ни допытывались, он молчит, – ответил Жихарев. – А предъявить нам ему нечего. Мы, конечно, можем подозревать, что он с недобрыми целями хотел стравить супругов Цветиковых с его дочерью. Согласитесь, если бы Светлана Игоревна явилась к Алене и застала бы там своего мужа, то скандала не избежать. Не знаю, может быть, отец Алены даже надеялся на что-то более драматичное, чем просто скандал. Не всегда ведь известно, чем закончится простое выяснение отношений. Но, как бы там ни было, вменить ему в вину смерть Алены мы не можем. Он свою дочь не убивал, а что у него там за черные мысли в голове крутились, это не нам судить. Он и так кричит, что его ограбили. Что после Алены должно было остаться гораздо больше денег, чем нашлось. Что машина ее барахло, дом этот еще строить и строить, а наличных, на которые он рассчитывал, почти нет.
– Да? – обрадовались мы.
Почему-то нам страшно не хотелось, чтобы деньги Алены достались ее противному папаше. Хотя мы подозревали, что ему до них в жизни не добраться. Не такой Делон человек, чтобы позволить всяким там посторонним родственникам заграбастать кровное.
– И кого он обвиняет в пропаже наследства? – спросила я.
Жихарев лишь усмехнулся.
– Вроде бы заикнулся, что это дело рук Делона, даже написал заявление, но на следующий день явился с синяком под глазом и заявление забрал.
Мы кивнули. С этим вопросом было все ясно. Алениных денег, во всяком случае целиком, ее папаша не получит. И я задала вопрос, который не давал мне покоя уже много дней.
– А почему Евгений Ковальчук спрятал своих дочерей, но не свою вторую жену? – спросила я. – Светлана Игоревна ведь оставалась дома. И Вера Ковальчук могла при желании убить ее?
– Думаю, ему настолько трудно было открыть второй жене свое прошлое, что он так и не решился этого сделать, – ответил Жихарев. – Ковальчук, как вы уже, наверное, поняли, вообще был не борец. От своей первой жены он попросту трусливо сбежал, испугавшись дьявола, вселившегося в нее. И всю оставшуюся жизнь прятался под чужим именем. И вообще он, похоже, полагал, что месть его первой жены будет направлена в первую очередь на Карину с Варей. Их он и старался уберечь.
– Что ж, – вздохнула Мариша. – Хотя бы за это он может быть спокоен.
– Да, девочки живы и уже приступили к занятиям, – кивнул Жихарев.
Затем Жихарев начал энергично перебирать у себя на столе какие-то бумаги, демонстрируя жуткую занятость. Мы его намек поняли. Поднялись, тепло попрощались и ушли. Кажется, Жихарев был счастлив избавиться от нас. Во всяком случае, стоило нам закрыть за собой дверь его кабинета, как оттуда донесся бодрый ритм чечетки, которую Жихарев отбивал, должно быть, на радостях.
Мы с Маришей переглянулись, засмеялись и поспешили прочь. Однако и это еще не все. Этим же вечером нам позвонила Татьяна и сообщила, что ей удалось разжалобить Веру Ковальчук. И та указала ей место, где она зарыла тело убитого Татьяниного брата.
– И завтра мы вместе с Жихаревым и его людьми едем на могилу Семена, – сказала Татьяна. – Я вам звоню, чтобы предложить: хотите поехать вместе с нами?
Мы представили себе выражение лица Жихарева, когда он увидит нас. Извинились перед Татьяной и отказались. Так и закончилась эта история. Заполучив обратно свой паспорт, Мариша наконец почувствовала, что сполна насладилась романтикой родного города и теперь способна какое-то время поскучать в Вене. Тем более что там ее возвращения давно и с нетерпением ожидал муж.
После проводов Мариши в Австрию я наконец вздохнула с облегчением. Но ненадолго. Потому что опустевшую соседскую квартиру тетка Света надумала сдавать. И сдала ее такой странной паре, что у меня буквально глаза на лоб лезли, когда я видела, что они вытворяют на своей лоджии. Но о том, что они там делали, я расскажу в следующий раз.
Назад: Глава 10
На главную: Предисловие