Глава восьмая
Офис агентства недвижимости находился во дворе старинного дома на Невском проспекте. Занимал он весь третий этаж. Сотрудники, изображая деловитость, носились из кабинета в кабинет, поминутно хватаясь за пищащие, гудящие и тренькающие мобильники. На вопросы подруг, где можно найти Стрельникову Наташу, агенты махали руками в разных направлениях. Пометавшись по офису, подруги в конце концов отыскали нужную дверь и того человека, который за сходную цену в пятьсот рублей снабдил их не только телефоном новой квартиры Ани и ее дочери Светы, но точным адресом с подробной инструкцией, как туда лучше добраться.
Новое жилье Ани и ее дочери находилось неподалеку от их прежней квартиры. Время уже близилось к ужину, поэтому подруги решили, что кто-нибудь из женщин обязательно будет дома. Так оно и оказалось. К телефону подошла Аня.
– Вы от Марка? – переспросила она, выслушав Иннины объяснения о том, что они звонят ей по поручению Марка Семеновича. – Не может быть!
– Очень даже может, – заверила ее Инна. – Так мы можем с вами увидеться? Мы как раз находимся неподалеку от вашего дома.
– Конечно, – тут же согласилась Аня. – Приезжайте.
И подруги вскоре уже сидели в уютной, чистенькой и довольно просторной кухне и пили крепкий чай с лимоном, шоколадными конфетами и какими-то крохотными пряничками. Судя по беглому осмотру, который они невольно провели, шагая из прихожей в кухню, Аня с дочерью материально стеснены не были. Мебель была не самая дорогая, но даже с некоторой претензией на изысканность. Свежий ремонт и новая сантехника приятно радовали глаз.
– Не ожидала когда-либо еще услышать о Марке, – призналась им Анна Сергеевна – мать Светы.
Анна Сергеевна оказалась худенькой женщиной лет пятидесяти. На ее бледном личике выделялись удивительно лучистые светлые глаза. Их чистота и открытость рождали убеждение: обладательница таких глаз не может быть плохим человеком. Она сразу же безоговорочно поверила подругам, что они являются адвокатами, которых нанял Марк Семенович, чтобы урегулировать проблему с наследством ее дочери. Но усомнилась в его намерениях.
– Да как-то странно все. То он нас знать не хотел, а теперь специально вас прислал, – объяснила свое удивление Анна Сергеевна. – Когда мы сами к нему обращались, он от нас как от чумных шарахался. А тут вдруг такое внимание!
– А давно вы с ним виделись последний раз? – спросила у нее Мариша, подув на все еще горячий чай.
– Я-то? – невесело улыбнулась Анна Сергеевна. – Да уж как минимум четверть века прошла с нашей последней встречи. А вот Светка с ним совсем недавно встречалась. В прошлом году это было.
– Как же это получилось? – спросила Инна.
Наверное, Анну Сергеевну и саму волновала эта тема, потому она охотно продолжила разговор.
– Света меня уже давно донимала вопросами, кто ее отец и где он живет. Но я все время боялась их встречи. И отвечала ей всегда уклончиво.
– Почему? – удивились подруги.
– Понимаете, – наклонилась к ним Анна Сергеевна, – мы со Светой жили всегда очень скромно, даже бедно. Марк помогал нам только в первые годы жизни Светочки. А после того… После того как его арестовали и посадили в тюрьму, мы от него не имели никаких известий. То есть абсолютно. Я пыталась наводить справки, но мне не желали идти навстречу. Сразу же начинались вопросы, кто я такая? Зачем мне свидание? Жена? Ах, не жена, так тогда чего и лезете? Не положено! Я ему писала, но ответа на свои письма никогда не получала. И потом перестала писать. Верней, одно письмо, точнее записку, мы со Светочкой от него все же получили. Он писал, что ему очень стыдно, что он так подвел нас. Поэтому он просит не писать и вообще на время забыть о нем. Дескать, когда освободится и встанет на ноги, он нас сам найдет.
– И нашел?
– Да нет же! – с досадой воскликнула Анна Сергеевна. – Света сама к нему обратилась. Не выдержала.
– А что же случилось, что вы изменили свое мнение и разрешили ей встретиться с отцом?
– Света к этому времени закончила институт, нашла хорошую работу и стала очень прилично зарабатывать, – просто ответила Анна Сергеевна. – Мы поменяли свою коммуналку на эту квартиру. Сделали ремонт и вообще почувствовали себя, наконец-то, нормальными людьми.
Щепетильная до болезненности Анна Сергеевна и думать не могла, чтобы обратиться за помощью к отцу своего ребенка, если он сам о них не вспоминает. Света тоже уродилась гордой. И даже в самые тяжелые времена предпочитала вечерами после института мыть пол в ближайшем магазинчике, но не идти за милостыней к чужому, как она говорила, ей человеку. Однако со временем любопытство все же пересилило. К тому же Света работала в компьютерной фирме. И у нее не было проблем с тем, чтобы раздобыть телефон и адрес отца.
– Она ему позвонила без моего ведома, – рассказывала Анна Сергеевна. – Сначала он наотрез отказался встречаться с нами. Но потом все же снизошел и согласился на встречу. Правда, с одной только Светой. Меня он так и не захотел повидать.
– Вы не обиделись?
– Знаете, после стольких лет нищеты и лишений, в которых мы жили со Светой, подобный мелкий укол уже как-то не чувствовался, – призналась Анна Сергеевна. – Да и я не горела желанием его видеть. Как ни крути, а он предал нас с дочерью. Если бы он с самого Светиного рождения наплевал на нас, честное слово, было бы не так больно. А то ведь до своей отсидки был такой милый! Такой внимательный! Приходил каждую неделю, а то и чаще. Всегда охотно сидел со Светочкой, когда мне нужно было выскочить в магазин или в поликлинику. И, конечно, очень хорошо помогал нам деньгами. Он даже из тюрьмы слал деньги. Немного, но все же иногда от него приходили переводы.
– Скажите, а вы знаете, за что он сидел?
– Нет, точно не знаю, могу только подозревать. Да и Света сказала, что он прошел по статье кража. Она это у себя в компьютерах откопала. А вот что это была за кража?.. Наверное, какие-то драгоценности или золото.
– Почему вы так думаете? Почему именно золото? – удивилась Инна.
– Так Марк специализировался на них, – неохотно пробормотала Анна Сергеевна. – Во всяком случае, так я поняла с его слов. Разумеется, узнав правду, я наотрез отказалась иметь дело с вором. И он… он торжественно поклялся мне, что ради меня изменится.
– Но не изменился?
– Сначала я верила, что он исправился, встал на честный путь, – ответила Анна Сергеевна. – Что вы хотите, молодая была тогда, доверчивая. А когда родилась Светочка, и Марк начал приносить нам просто огромные по тем временам деньги, я начала догадываться, что он вернулся к своему прежнему занятию, а может быть, и не бросал его никогда. Но он все отрицал. А мне… Мне так хотелось верить в лучшее. В общем, я постаралась поверить в то, что деньги будто бы достались ему от дедушки. Мол, дедушка до революции был богатым купцом. И часть своего капитала обратил в золото и драгоценные камни, которые и спрятал. И завещал своему внуку найти их, что тот и сделал.
– Но вы не поверили в это?
– Не до конца, – призналась Анна Сергеевна. – Конечно, нехорошо с моей стороны было брать у него деньги, подозревая, что они ворованные. Но ведь с другой стороны, гораздо раньше, еще до его «обращения» к честной жизни, он мне хвастался, что принципиально ворует только у государства. То есть вроде бы никто из людей конкретно от его краж не страдал. Он очень напирал на это, так что мне и самой стало казаться, что так все же лучше, чем воровать у таких же бедолаг, как я.
– И долго сидел Марк Семенович?
– Ему дали пять лет, – ответила Анна Сергеевна.
– В таком случае о хищении государственного имущества речи идти не может, – рассудила Мариша. – Слишком маленький срок. Да и ваша дочь сказала, что Марк Семенович был осужден по статье – кража. Не знаете, какая часть?
– Не знаю, – покачала головой Анна Сергеевна. – Но, честно говоря, я одно время даже радовалась, что у Светы в метрике в графе отец – прочерк. От осужденного отца мало радости. Могли и в институт не принять. Да и в приличную фирму ее бы никогда не взяли, зная об уголовном прошлом ее отца. А так нет отца, и бог с ним.
В это время раздался звук открываемой входной двери.
– Вот и Света пришла! – обрадовалась Анна Сергеевна. – Сейчас я вас с ней познакомлю.
И она побежала в прихожую. Через несколько минут в кухню вошла миловидная девушка, на удивление похожая на Анну Сергеевну. Только цвет волос и глаз у дочери был другой. Волосы совсем темные, а глаза красивого карего цвета. Но вот их выражение в точности такое же, как у матери. И смотрели так же светло и лучисто.
– Мама мне сказала, что вы пришли от Марка Семеновича? – поздоровавшись, спросила она подруг. – Честно говоря, я очень удивлена. В нашу последнюю, да и единственную на моей памяти, с ним встречу он держался очень холодно и официально. Сразу же объяснил мне, что по закону ничего мне не должен. Что моим отцом с равным успехом мог быть и кто-то другой. И весьма обрадовался, когда я ему сказала, что мне от него ничего и не нужно. Что я только из любопытства хотела посмотреть на своего отца. Про маму он даже не расспрашивал.
– Он был один?
– Нет, с ним был какой-то мужчина, выполнявший роль помощника. Вы ведь знаете, у отца парализованы ноги. Но этот человек в нашем с Марком Семеновичем разговоре не участвовал. И вообще, я так поняла, отец нанимает его в специальной фирме по уходу за больными.
– Понятно, – кивнула Мариша.
– Так вот, Марк Семенович как только услышал, что мне от него ничего не нужно, сразу же заявил, что он, конечно, очень тронут, что я вспомнила о нем. Но дал мне понять, что прошедшие годы не вернуть. И он совершенно не чувствует себя моим отцом. Хотя и очень рад, что я такая молодец и всего в жизни добилась без его поддержки.
Подруги изумленно переглянулись. Это просто хамство разговаривать в таком тоне с дочкой, которая хотела только немного отцовского внимания и тепла. Она даже не обратилась к нему, когда у них с матерью было тяжелое финансовое положение. Любой нормальный человек, не хам, должен был повести себя иначе. Но и хамом он вроде бы не был. Во всяком случае – с ними. Что же заставило его грубо оттолкнуть родную дочь? Тем более что в то время он уже был одинок. И помешать его общению с дочерью уже никто не мог.
– Как-то все это странно, – пробормотала Мариша. – Вы уверены, что правильно его поняли?
Вместо ответа Света молча кивнула.
– Так, а с какой целью он прислал вас? – спросила она.
– Видите ли… – начала Мариша, но тут же решила, что не стоит говорить Свете о том, что Марк Семенович даже и не подозревает об их визите. – Видите ли, ваш отец тяжело ранен. Вчера ночью ему сделали операцию. Но состояние его все еще очень тяжелое.
– Боже мой! – схватилась за сердце Анна Сергеевна. – Какой ужас! Как же это? Кто? Кто стрелял?
– Этого милиция не знает, – ответила Мариша. – А сам Марк Семенович не разглядел преступника.
Света молчала, но дрожащие руки выдавали ее волнение.
– Он будет жить? – наконец выдавила она из себя.
– Да, скорей всего да, – кивнула Инна.
– Я навещу его, – быстро сказала Света. – В какой он больнице?
– Дело даже не в этом, – пробормотала Мариша. – Если не хотите, можете и не навещать. Тем более что он так грубо с вами обошелся.
– Что-то я не пойму, – растерялась Света. – Так навещать мне его или нет? Ведь это он вас к нам прислал?
– Понимаете, как представители нашей нотариальной конторы мы обязаны были проследить за тем, чтобы врачи сделали для нашего клиента все необходимое. Так вот, возле вашего отца крутится какой-то подозрительный тип. Уверяет, что он его сын и…
– Владик жив? – неожиданно воскликнула Анна Сергеевна, снова схватившись за сердце.
– Владик? – удивилась Мариша. – Какой еще Владик? Нет, его зовут иначе. Павел.
– Не знаю такого, – покачала головой Анна Сергеевна. – Впрочем… Может быть, это сын той странной женщины… Когда я с ней познакомилась, она была еще только беременна. Так что имени ребенка я знать не могла. Но саму женщину звали Ниной. Это я помню точно. Они жили в жуткой коммуналке. Наша по сравнению с той была просто царским дворцом. Да и образ жизни эта Нина вела весьма раскованный. Пока я ее ждала, соседки мне про ее похождения все уши прожужжали.
– Постойте, постойте! Не нужно о Нине, – перебила ударившуюся в воспоминания женщину Инна. – Давайте лучше о Владике. Это еще кто такой?
– Еще один ребенок Марка Семеновича? – заинтересовалась и Мариша. – И тоже внебрачный?
– Ну да, – кивнула Анна Сергеевна. – Насколько я знаю, с Ритой Марк Семенович тоже не был расписан.
– Он встречался с нею и с вами одновременно?
– Не уточняла! – сухо ответила Анна Сергеевна. – Но думаю, что нет. Рита была где-то в промежутке между мной и Ниной.
– И кто она такая? – спросила Мариша.
– И почему вы считали, что этот Владик – сын Риты – умер? – задала свой вопрос Инна.
– Погиб, – уточнила Анна Сергеевна. – На войне. Его отправили в Чечню. И он там попал в плен или погиб.
– Или? – переспросила Мариша.
– Ну да, – смутилась Анна Сергеевна, – понимаете, я узнала об этом совершенно случайно. Просто в новостях передавали список фамилий военных, пропавших без вести и, предположительно, убитых в результате очередной стычки с боевиками.
– Постойте, я что-то не пойму, сколько же должно было быть лет этому Владику? – спросила Мариша. – Если он примерно ровесник вашей дочери, то ему должно быть чуть поменьше тридцати. И службу в армии он проходил давно. Разве тогда уже шла война с Чечней?
– Все верно, только он пошел в армию не сразу же после школы, – вздохнула Анна Сергеевна. – Сначала институт закончил. Хороший. И голова у него варила как надо. Рита хвасталась, что еще в институте он написал какую-то компьютерную программу против вирусов. Это было тогда своего рода ноу-хау. Владик со своими друзьями только-только основали фирму и начали получать прибыль, как вдруг Владика забрали.
– И он там пропал?
– Сначала пропал, а потом Рите сообщили, что он скорее всего убит. Она мне так сказала. Поэтому я так и удивилась, когда вы сказали, что к Марку Семеновичу ходит его сын. Про сына Нины я как-то забыла. А вот Владика я несколько раз видела. Одно время мы с ними общались. И при встречах Рита всегда старалась что-то сунуть мне из детской одежды или привозила фрукты, а несколько раз я после их ухода находила у себя в сумочке то полтинник, то четвертной. Рита по натуре очень добрая. Она вообще не могла видеть, когда кто-то рядом бедствует. Она и с Марком так сошлась. Нашла его как-то в снегу, окровавленного, избитого. Он с кем-то подрался и ему здорово досталось. Притащила к себе домой. А надо сказать, что жила она отдельно от родителей. Мама с папой купили ей однокомнатный кооператив, по тем временам большая редкость. Ну так вот, отмыла она Марка, вылечила его. У него уже пневмония начиналась. И стали они вместе жить. А потом Рита переехала жить к своим родителям. И ее мать настояла на том, чтобы свои визиты к нам дочь прекратила. Ну а так как Рита материально зависела от отца с матерью, то вынуждена была их слушаться.
– И когда вы разговаривали с Ритой? – спросила у Анны Сергеевны Мариша.
– Несчастье с Владиком случилось около трех лет назад… значит, тогда же я с ней и разговаривала.
– Адрес этой Риты можно получить? – без энтузиазма спросила у нее Инна, которой порядком надоели эти плодящиеся отпрыски Марка Семеновича.
Мариша в этот момент тоже думала о том, сколько же еще детей мог произвести этот Марк Семенович. Надо же, какой шустрый юноша! В тюрьму он угодил лет в двадцать, а до тех пор успел смастерить троих детишек. Ну, положим, младшенький Пашка ему определенно не удался. Но старшая дочка выглядела очень приятно. Любому отцу было бы лестно иметь такую дочь. Нет, отношение Марка Семеновича к своим детям становилось подругам все более и более странным.
– Передайте Марку Семеновичу, что я к нему завтра заеду, – сказала на прощание подругам Света.
– А я – нет, – покачала головой Анна Сергеевна. – Хочу сохранить в памяти того Маркушу, которого я знала и любила.
Риты дома не оказалось, и Мариша не колеблясь позвонила в соседнюю дверь.
– Кого там еще принесло? – раздался сердитый мужской голос.
Дверь распахнулась, и на пороге возник угрюмый, заросший волосами мужик, который неприветливо смотрел на подруг.
– Чего вам? – хмуро спросил он. – Если подписываться за какого-нибудь мошенника, то не стану. И покупать у вас всякую дрянь тоже. И страховаться не буду.
– Вы не знаете, где Рита? – спросила у него Инна.
– Кто? – удивился мужик.
– Женщина вот из этой квартиры, – ткнула пальцем в Ритину дверь Мариша.
Мужик налился краснотой и возмущенно заорал:
– Я что, похож на человека, который следит за чужими бабами? Откуда мне знать, где эта б…! Валите отсюда, прошмандовки вы этакие! Ходят тут, людей от дела отрывают!
И он захлопнул дверь у подруг перед носом.
– Ну, как тебе соседи? – ехидно осведомилась Инна у опешившей от такого приема Мариши.
– Найдутся и повежливей, – не сдавалась Мариша и позвонила в следующую дверь.
Но и там их подстерегала неудача. Правда, на этот раз дверь им открыл вежливо улыбающийся индус, который начал с того, что слегка поклонился каждой из подруг. Но увы… несмотря на свои прекрасные манеры, он почти не говорил по-русски. И совершенно не понимал, чего хотят от него подруги. Следующая квартира оказалась необитаемой. Или ее обитатели не захотели обнаружить перед подругами свое существование. Зато в четвертой по счету квартире соседей Риты подругам улыбнулась наконец удача.
– Кто там? – раздался старческий, чуть дребезжащий голос.
– Простите, нам нужна Рита, вы не знаете, она тут еще живет? – хором закричали подруги.
– Тут никакой Риты никогда не было! – твердо ответила старуха.
– Да не тут, а в сто пятьдесят седьмой квартире! – хором закричали подруги.
– Ах, вот вы о ком! – оживилась бабка. – Да, живет. А вам она зачем?
– Мы по поводу ее сына, – ответила Мариша. – Из военкомата ему денежное пособие полагается как участнику сражений в «горячих точках».
Старушка смягчилась и открыла дверь.
– А много ли выдать должны? – с жадным любопытством поинтересовалась она.
– Тридцать тысяч, – сказала Мариша и поспешно добавила: – За несколько лет накопилось.
– Ох, какие деньжищи! – с плохо скрываемой завистью произнесла старуха. – Да вы проходите, Ритка скоро должна появиться. Она в магазин за хлебом выскочила. Или сам Владик с работы придет. Ему и отдадите.
Подруги радостно переглянулись и шагнули в квартиру старушки. И было чему радоваться. Во-первых, они сразу же, можно сказать, с порога узнали, что Владик и в самом деле жив. А во-вторых, бабка явно была сущим кладом всевозможных сплетен. Поэтому девушки прошли на кухню и даже отважились сделать по глотку отвратительного кофейного напитка, горького, как желчь, без молока и без сахара. Себе бабка налила отвар из ягод шиповника и с дымящейся кружкой подсела к подругам.
– Деньги им особенно не нужны, – сообщила она, завистливо блестя глазами. – Так что, если они вам в бумагах написали, что нуждаются, то это все враки! Владик очень хорошо зарабатывает. Они ремонт летом сделали. Ванну поменяли и вообще всю сантехнику. А уж грязищи на этаже при этом развели! Мешками мусор выносили! Ну, есть справедливость? У этих денег и так куры не клюют, а им еще и такие огромадные суммы государство невесть за что отваливает.
– Но ведь плен и ранение… – начала Мариша, но бабка ее перебила:
– Ну был он в плену! Так и что? С тех пор сколько времени-то прошло. Да и вернулся целехонек. В мое время за то, что в плен попал, орденов и наград не давали. Быстро таких предателей на лесоповал да и в землю. И правильно! Нечего на милость врага сдаваться!
Инна на всякий случай отодвинулась от агрессивно брызгающей слюной бабки подальше. Видали! Самой бы посидеть у озверевших чеченцев в яме без еды и питья, небось тогда иначе бы заговорила.
– Это ведь не мы решаем, кому и какое денежное вознаграждение полагается, – наставительно произнесла Мариша. – И материальный статус военного в данном случае тоже роли не имеет.
– Да он же бешеные деньги зарабатывает! – не сдавалась бабка. – Другим лучше эти деньги отдайте. Небось и среди воевавших в «горячих точках» нуждающихся полно. А ни Владик, ни Ритка в пособиях не нуждаются. Она уже и второй раз замуж вышла, да удачно как. И ведь подваливает же людям счастье. Иные порядочные девочки и без детей, а замуж выйти все не могут. Вот у меня дочка и умница, и готовит хорошо, и на танцульки не бегает. А мужа найти никак не может. Кого ни приведет, все сбежать норовят.
«Еще бы! – подумала про себя Инна, невольно начиная горячо жалеть неведомую ей дочь старухи. – Кому из мужиков захочется такую тещу заиметь? Да лучше сразу головой в омут!»
– А эта Ритка в молодости оторвой была! – продолжала изливать желчь старуха. – И ребенок у нее незаконный! Прижила от какого-то не то цыгана, не то вообще чечена. Небось Владька потому и из плена вернулся, что там его за своего посчитали! Родители-то Риткины позор дочкин прикрыть старались. Да метрику-то не перепишешь! Если там написано, что отца нет, значит, и не было его никогда! Вот так-то!
«Просто дремучий лес какой-то! – зло косясь на противную бабку, подумала Инна. – И как же это такое мракобесие еще живет! В метрике у ребенка на месте отца прочерк стоит! Скажите, великое дело!»
– И все равно везло и ей, и ее приблудышу! – каркала старуха. – И в школе всегда первый. И матери никогда не хамил. И о бабке с дедом заботится. Кто бы подумал, что из безотцовщины такой парень вырастет! Вот и сейчас в санаторий своих стариков на лечение отправил. На целый месяц. Зимой, правда, дешевле всегда. Да только он их и летом обязательно куда-нибудь отправляет.
– Постойте, как же безотцовщина, – остановила ее Инна. – У парня же отчим имелся.
– Так он его не усыновил! – хмыкнула бабка. – Он на Ритке только из-за денег ее родителей женился. А чужой ребенок ему не нужен был.
– А где Владик сейчас работает, вы знаете? – спросила у бабки Мариша.
– Фирма у него своя, – охотно ответила та. – С компьютерами что-то. И тут парню повезло. Как из Чечни пришел, так его друзья сразу к себе обратно в фирму взяли, где он раньше работал.
– А отца своего он так и не искал? – спросила у нее Мариша.
– Может быть, и искал, – хмыкнула бабка. – Только, должно быть, не захотел отец сыночка-то признать. Не слышала я, чтобы Ритка похвалялась таким чудом.
Но тут старуха насторожилась.
– Кажется, Ритка вернулась! – произнесла она. – У нее вода течет.
Подруги тоже прислушались к шуму текущей за стеной воды.
– Ну, точно у нее! – сообщила бабка. – Так вы идите, только помните, если она вам врать про свою бедность станет, так вы по сторонам поглядите. Я к ним как после ремонта зашла, так чуть не ослепла! Все сверкает! Чисто дворец!
