Глава девятая
Убийство супругов Назарян всколыхнуло общественность. По городу уже поползли слухи о маньяке и родовом проклятии.
Майор был настроен решительно. Но верил лишь в факты.
– Входная дверь в доме была открыта, – сказал он. – Так что…
– Минуточку! – перебила его Мариша. – Ничего подобного! Дверь была закрыта.
– Что?
– Ну да! Мы с Юлей встали и, когда уходили из дома, открыли ее.
– Зачем? – воскликнула Анита.
– А как иначе выйдешь? – нахмурилась в ответ Мариша.
Майор сделал знак обеим женщинам замолчать.
– Говорите, дверь была закрыта?
– Да, она была закрыта на ключ.
– И где вы взяли ключ?
– На крючке возле двери, – пожала плечами Мариша. – Их там полно.
– Другими словами, вы ушли и оставили дверь открытой? – взвизгнула Анита. – Чтобы к нам мог ворваться убийца? Вы это сделали специально!
– Вовсе нет! – принялась оправдываться Мариша. – Днем дверь в доме всегда открыта. А было уже совсем светло. К тому же наверху слышались голоса. Вы уже встали. Вот мы и не стали закрывать за собой дверь.
Майор покивал головой. И, взяв с собой Аниту в качестве эксперта по осмотру ключей, отправился в прихожую.
– Это комплект Назара, – принялась перечислять та. – Этот Лолиты. А… А запасного комплекта ключей нет!
– Нет? Посмотрите хорошенько!
– Что мне смотреть! Запасного комплекта нет!
Майор повернулся к Марише.
– Вы не брали?
Та задумчиво покачала головой.
– Знаете, Юля сегодня ночью неважно себя почувствовала и вставала.
– Зачем? – тут же встряла неугомонная Анита. – Чтобы задушить мою сестру?
– Встала, чтобы принять душ, – не удостоив ее взглядом, все же ответила Мариша. – В доме слишком душно. Вот ей и стало не по себе. И когда она шла в душевую, то заметила, что Лолита вышла из дома.
– Ночью?
– Да.
– Одна?
– Юле так показалось.
– Она врет! – возмутилась Анита. – Что моей сестре делать ночью на улице? Она порядочная женщина!
Мариша не стала этого слушать и сказала:
– Юля даже подумала, а не к любовнику ли собирается бедная вдова.
Услышав такое оскорбление в адрес погибшей сестры, Анита буквально задохнулась от гнева.
– Что?! – взвыла она, словно подходящая к станции электричка. – Это ложь! Наглая ложь! У моей сестры не могло быть любовника! Она была порядочная замужняя женщина.
– Одно вовсе не следует из другого, – заявила Мариша. – Иначе как вы объясните, что понадобилось вашей сестре ночью на улице? А?
Анита так задыхалась, что не могла говорить внятно. Но ее глаза метали молнии. Мариша тоже приняла борцовскую позу, показывая, что Аните придется туго, если та вздумает на нее напасть. Видя, что женщины готовы сцепиться не на жизнь, а на смерть, майор поспешил занять позицию между ними и задал следующий вопрос Марише:
– Во сколько это было? Во сколько ваша подруга видела Лолиту?
– Около трех утра.
– Да, да, – задумчиво пробормотал майор. – Смерть наступила примерно в это время.
Анита снова взвизгнула.
– Говорю вам, это она! Она! Она! Задушила мою сестру! Убийца! Они сговорились! А теперь еще и наговаривают на мою бедняжку! Выставляют ее шлюхой! Влезли в порядочный дом! Гадины!
Ашоту и Нурику снова пришлось утихомиривать расстроенную и впавшую в настоящую истерику женщину. Она уже не понимала, что кричит. И мужу с сыном даже пришлось увести ее наверх, чтобы Анита хоть немного успокоилась.
А майор тем временем принялся с пристрастием допытываться у Мариши, что именно еще слышала или видела Юля этой ночью. И где в данный момент находится сама Юля? И когда сможет вернуться, чтобы самой дать подробные показания?
На все эти вопросы Мариша не знала, что и отвечать.
– Она ничего больше не слышала, – сказала она наконец. – Только то, что Лолита ночью выходила из дома.
– М-м-м… Странно.
– Что странно?
– Тело убитой было найдено в ее собственной постели. И не похоже, чтобы его переносили с места на место.
– Ну и что? Убийца мог проникнуть в дом следом за Лолитой. Подняться к ней и задушить.
– Выходит, он отлично ориентировался в доме.
– Лолита могла сама привести его к себе в спальню.
Майор нахмурился.
– Что вы имеете в виду?
– То, что сказала.
– Это вы привыкли, что жены изменяют своим мужьям, – произнес майор, искоса поглядывая на Маришу. – А у нас все не так.
Мариша вспыхнула.
– Ой! – возмущенно закатила она глаза. – Я вас умоляю! Только не нужно мне рассказывать, что все армянские женщины как одна порядочны и чисты.
– Но они…
– Ага, а замуж они выходят девственницами, а потом всю жизнь блюдут верность одному-единственному мужчине. Разумеется, своему мужу.
– Но это в самом деле так.
Мариша в ответ только выразительно фыркнула, давая понять, что ему-то, служителю закона, подобная наивность точно уж не к лицу.
– Армянские женщины очень ценят своих мужчин.
– Угу, – буркнула Мариша. – Еще скажите, что мне как русской шалаве армянскую порядочную женщину никогда не понять! Ну что? Скажете?
– Ладно, ладно, – сбавил обороты майор. – Я вовсе не это имел в виду.
– Признаете, что погорячились?
– Да. Среди армянок тоже достаточно легкомысленных особ.
– Вот именно. Измена и рогатые мужья – это понятия интернациональные.
– Согласен. Но Лолита производила впечатление поря…
– Хватит! – рявкнула на него Мариша. – Производила, не производила, это все гадание на кофейной гуще.
– Почему вы повышаете на меня голос?
Господи! За что ей такое наказание? Как Анита тут сцены закатывала и вопила дурным голосом, так майор и глазом не моргнул. А стоило ей, Марише, чуточку прибавить децибелов в голос, как он тут же обиделся.
– Потому что нам нужно знать точно! – сказала она, стараясь держать себя в руках, коли уж попался ей такой нервный следователь. – Если у Лолиты был любовник, то, значит, ночью она приводила его к себе. А если нет, что же, к ней приходил убийца. Или под видом любовника к ней приходил убийца.
– Плохо.
– Что?
– Плохо, что мы не знаем, где искать любовника. Кто он такой?
– Нужно расспросить у соседей, – подсказала Мариша, недоумевая про себя, что ей приходится объяснять профессионалу такие элементарные вещи.
Но майора, оказывается, угнетало другое.
– Неудобно это, – промямлил он. – Как это будет выглядеть, если я или мои люди станем ходить и расспрашивать, был ли у Лолиты любовник?
– Ну и что?
– Люди станут шептаться, что мы, милиция, позорим ее имя.
– Чушь! Вы ведете расследование.
– Вы не знаете наших порядков! У нас очень строгие обычаи.
– Если в ваших обычаях, чтобы убийца оставался на свободе, – то дело ваше!
– Нет, нет! Я совсем другое имел в виду.
– Что же?
– Не могли бы вы сами, так сказать, по-дружески, расспросить кого-нибудь из местных кумушек? Насчет Лолиты и ее… м-м-м… предполагаемого любовника.
– Я?
– Конечно! Вы – женщина. Живете в доме, где произошли сразу два убийства. Вам они охотно все расскажут. И ничего даже расспрашивать специально у них не придется. Гарантирую.
В словах майора был здравый смысл. И он так просил! Так преданно при этом заглядывал Марише в глаза. Так трогательно держал ее за руку. Ну да, Мариша не смогла устоять перед его темными молящими глазами. И она согласилась. Разумеется, только из желания помочь следствию.
Тем временем Юлька тоже по мере сил помогала следствию. Но пока что ее помощь заключалась в том, что она тряслась в автобусе, изнывая от жары, жажды и соседей. И если с первыми двумя проблемами она еще как-то справлялась, то соседи были совершенно невыносимы. Они жаждали общаться. Друг с другом, с ней, со всеми и предпочтительно через весь автобус, через головы других пассажиров, чтобы те также смогли принять участие в дискуссии.
Юльку армянская речь утомляла. Она не понимала ни бельмеса, но боялась, что обратятся именно к ней. Она уже поняла, что особой церемонностью пассажиры этого автобуса не страдали. Возможно, Юльке просто не повезло и ей достались какие-то особо шумные спутники. Может быть, они ехали компанией. Или вообще весь автобус – это одна большая компания.
На каждой остановке Юлька с надеждой устремляла взгляд из-под своего низко надвинутого платка на Нино и с огорчением убеждалась, что та и не думает двигаться к выходу. Впрочем, два раза она выходила на остановках. И оба раза Юлька чуть было не попалась на этот крючок. В первый раз ей пришлось купить пакет сока для маскировки, а во второй бутылку минералки. Причем во второй раз ей попался чересчур глазастый продавец, который заметил неладное в деревенской псевдобабульке, имеющей безукоризненно ухоженные руки молодой модницы.
Он изумленно уставился на Юлькины накладные ногти с цветами, стразами и цепочкой с бубенчиками на больших пальцах рук – ужас, она уже решила, что ее инкогнито сейчас раскроют. Но нет, продавец только сглотнул слюну. И озадаченно попытался рассмотреть лицо покупательницы под низко надвинутым платком.
– Алич! Озеро! Алич Севан! – услышала наконец Юлька долгожданное слово.
И в самом деле из окон потянуло свежестью. А через несколько минут открылось и само огромное озеро. Оно девушку слегка разочаровало. Вода в нем была светло-зеленой, но при этом мутноватой. И самое главное, что не устраивало Юльку, на его берегах, насколько они были открыты ее взгляду, не было того оживления отдыхающих, какое сопровождает всякое шикарное и, в понимании Юльки, веселое курортное место.
Эти берега были живописны, спору нет, но совершенно безлюдны.
Может быть, дальше картина изменится, попыталась утешить себя Юля. А пока хорошо уже то, что стало свежее.
Да и пассажиры угомонились, словно зачарованные таращась в окна. Автобус еще долго ехал вдоль линии озера, потом свернул, потом снова выехал к Севану. Тут было куда веселей, чем в прочих увиденных Юлей местах. Неподалеку высились дома и корпуса пансионатов. Поодаль раскинулась турбаза с живописным палаточным городком. А еще дальше облюбовала себе местечко целая стая байкеров.
Пока Юлька глазела по сторонам, она чуть не пропустила Нино. Женщина проявила неожиданную для ее возраста и комплекции прыть. И засидевшаяся в автобусе за время пути Юлька вначале испугалась, что просто не успеет догнать целительницу. Бежать галопом Юлька остерегалась. Так как в ее нынешнем амплуа это могло вызвать слишком пристальное внимание окружающих. А чье-либо внимание ей сейчас было нужно меньше всего.
Нино торопилась, идя по дороге, которая была ей, по всей видимости, хорошо знакома. Ее подкованные гвоздиками туфли звонко цокали по камню.
– Куда она так несется? – сердилась Юля, едва поспевая ковылять за женщиной.
Но она уже поняла, куда они направляются. Чуть справа и впереди находились деревянные домики какого-то летнего лагеря. Во всяком случае, больше поблизости в поле зрения Юльки ничего подходящего не наблюдалось.
Нино почти добежала до ворот. Проскочила через проходную, а вот Юльку попытались затормозить. Юный оболтус спросил у нее что-то по-армянски. Юлька, разумеется, ничего ему не ответила. И так как краем глаза она заметила, что юный оболтус в форменной белой рубашке и с идиотским голубым галстуком в компании двух таких же оболтусов двинулся ей наперехват, она попросту подхватила свои темные старушечьи юбки и кинулась бежать.
Вслед ей неслись изумленные крики. Но гнаться за полоумной бабкой на потеху всему лагерю современные армянские скауты не отважились. И Юлька благополучно удрала о них.
– Бдительные какие! – ворчала Юля. – Бабушка им, видите ли, помешала! Делом бы лучше занялись. Может быть, я внучка навестить приехала. Пирожков ему привезла. Эту… кхе-кхе… как ее… пахлаву, вот!
Быстро выяснилось, что лагерь имеет не трудовую или санаторную, а чисто спортивную направленность. Всюду были понатыканы турники, футбольные, баскетбольные и игровые площадки, батуты и прочие радости здорового образа жизни. Юлька, для которой здоровый образ жизни заключался в том, чтобы ходить в ночные клубы не чаще четырех раз в месяц, выкуривать в день не больше пачки сигарет и хотя бы изредка сидеть на диете и наведываться в сауну, баню или бассейн, восторга от увиденного не испытывала.
Нино быстро и не задерживаясь проскочила мимо всех этих местных увеселительных и одновременно спортивных сооружений и оказалась возле бассейна. К чему был нужен бассейн, когда озеро плескалось всего в нескольких шагах, Юля вначале не поняла. Истина открылась ей уже значительно позднее, когда она попыталась помочить ножки в зеленоватой воде Севана. Она оказалась такой холодной, что Юлька с визгом выскочила из нее, даже не успев замочить коленей.
Но сейчас возле бассейна толпилось не меньше десятка молодых людей, при ближайшем рассмотрении девушек. Все они толклись возле рослого атлета с хорошо развитым бронзовым телом, длинными стройными ногами и (вот уж поистине редкость для армянина!) с упругой небольшой попкой. И именно к этому красавцу и направилась Нино, не снижая темпа.
– Поздравляю! – прошептала Юлька сама себе. – Похоже, сыночек нашелся.
Радовалась она в первую очередь тому, что подозреваемый Арташ был таким душкой и симпатягой. А значит, процесс его рассекречивания мог продлиться долго и доставить Юльке массу приятных моментов.
Тем временем Нино, двигаясь на полной крейсерской скорости, подлетела к красавцу инструктору и с размаху влепила ему смачную оплеуху. Тот нападения от матери не ожидал. И, не устояв на ногах, полетел в воду. Следом за ним, не разобравшись в том, что происходит, с веселым визгом попрыгали несколько девиц в соблазнительных купальниках.
Впрочем, как успела отметить Юлька, купальники хоть и были призваны изображать «Дольче и Габбану» вкупе с «Гуччи» и «Версаче», но ими не являлись. И сами девицы нуждались в основательной и полной эпиляции всех видимых участков своих молодых волосатых тел. Что творилось в закрытых купальниками местах, Юлька даже представлять себе не хотела. Слишком это было неприятно. В первую очередь для самих же бедняжек.
В общем, у армянских девушек было много плюсов. Но вот их телесная волосатость… Б-р-р! Юльку даже передернуло. Ей и в голову не могло прийти явиться в общественное место с небритыми подмышками. А тут… тут творился такой разгул первозданной волосатости, что хоть караул кричи.
А тем временем в бассейне разыгрывалась драма. Красавец инструктор пытался удрать от разгневанной Нино, но женщина была начеку и металась по всему периметру бассейна, умудряясь опередить горе-тренера. Наконец он сдался. И, подняв руки, картинно ушел на самое дно. Девицы, восприняв происходящее как веселую игру, принялись нырять за ним. Но тренер несколькими мощными гребками оторвался от них. И уселся на край бассейна, где его уже поджидала мать.
Тут он что-то сердито сказал ей. Она ему ответила еще более сердито. Смекнув, что мать не просто так примчалась к нему, Арташ поспешно оглянулся по сторонам. И пошел прочь. Нино заторопилась за ним следом. Видя, что мать и сын вот-вот скроются с ее глаз, Юлька заспешила за ними. То есть собралась поспешить, но тут ее догнали чьи-то крики.
Оглянувшись, она выругалась:
– Ох черт! Вот настырный малый! И что ему неймется?!
Ну да, Юльке было отчего прийти в негодование. Тот самый малый с голубым галстуком, который окликнул ее на воротах, оказывается, организовал настоящую охоту за бабулькой-пронырой. И теперь гнался за Юлькой в компании нескольких своих приятелей в таких же белоснежных до вульгарности рубашках, которые прекрасно смотрелись вместе с нежно-голубыми галстуками и обтягивающими попки мальчишек шортиками такого же небесно-голубого цвета.
– Мерзкие мальчишки! – ругалась Юлька на бегу, удирая от погони. – Что им нужно от бедной старушки? И чего привязались?
Вот когда ей пришла пора пожалеть, что она пренебрегала физической подготовкой. Ребята в голубых галстуках обкладывали ее со всех сторон. Плохо дело. Совсем плохо. И Юлька прибегла к крайней мере. Шмыгнув в кусты, она скинула с себя надоевшие тяжелые юбки, платок и черную кофту, оставшись в своем коротеньком топике и соблазнительно пышной юбочке из ткани, которая не мялась, не рвалась и практически не пачкалась. Одним словом, была идеальна для любой погоды и места.
Пластиковый мешок, в котором пряталась ее кожаная, под крокодила, сумочка, Юлька тоже брезгливо отшвырнула прочь. И вышла с другой стороны кустов преображенная, словно царевна-лягушка из объятий Ивана-царевича. Ее преследователи промчались мимо. Они-то искали древнюю старушенцию, а не молодую миловидную красотку.
Но все равно Юле следовало поторопиться. Скоро эти юные сыщики могли найти сброшенную Юлькой шкурку и возобновить погоню.
Юльке повезло. Она наткнулась на Нино и Арташа совершенно случайно, пробираясь по территории лагеря просто наугад и прислушиваясь, нет ли погони. И вдруг такая удача! Нино и Арташ стояли прямо перед ней возле стены какого-то здания и разговаривали. Теперь уже совершенно спокойно.
Но Юльку это не колыхало. У нее был куда более сильный повод для волнения. Один раз зацепившись взглядом за фигуру тренера, она уже не могла отвести от него глаз. И хотя Нино скоро попрощалась с сыном и, явно успокоенная, двинулась в обратный путь, Юлька так и стояла, не отводя взгляда от юноши. И Арташ его почувствовал.
Еще бы он его не почувствовал, если Юлька прожгла в нем не меньше сотни дырок. Тут бы и черный африканский носорог расчувствовался. А Арташ не был толстокожим. И женское внимание ему, бесспорно, было приятно. Поэтому он широко улыбнулся прекрасной незнакомке, не сводящей с него восхищенного взгляда. И первым сделал шаг навстречу Юле.
А Мариша перед тем, как отправиться по заданию майора в обход по соседям, основательно подзаправилась домашней буженинкой и свежим лавашем с зеленью, которую набрала прямо на грядке в огороде. Такое кушанье полагалось готовить следующим образом. На тонкий лаваш клался основательный шматок буженины, сверху много-много зелени, и все сворачивалось в трубочку. Получался своеобразный рулетик с торчащими хвостиками зелени, который не пачкал руки и который было удобно кусать.
Набивая рулет кинзой, тархуном и петрушкой, Мариша невольно улыбнулась, вспоминая анекдот: «Русская девушка вышла замуж за южного мужчину куда-то на Кавказ. И в ответ на обеспокоенные вопросы своей родни пишет домой письмо: «Дорогая мамочка. У меня все хорошо. Тут очень тепло. Кушаем одну траву. Наверное, зимой будем есть сено».
Шутка шуткой, но, как известно, в каждой шутке есть доля шутки. В Армении Мариша видела, что зелень тут поглощают в немыслимых количествах. С любым блюдом. И даже норовят запихнуть ее в десерт и прохладительные напитки.
Тем не менее получалось очень вкусно и полезно. Слопав не меньше трех таких рулетиков, Мариша почувствовала, что готова к дальнейшим действиям. Может быть, это было и не слишком предусмотрительно, ведь соседи наверняка захотят ее угостить чем-нибудь (прославленное кавказское гостеприимство никто еще не отменял), но на сытый желудок Мариша при общении с людьми чувствовала себя уверенней.
– Ну вот! – удовлетворенно пробормотала она, запивая съеденное все той же солоноватой минеральной водой.
Разумеется, потом пришлось обыскать сад в поисках персиков, только уже поспелее утренних. А когда Мариша нашла желтый плод и вонзила зубы в его сочную мякоть, у нее зазвонила трубка.
– Да, – прошамкала Мариша. – Я ваш шлушаю!
– Нет, это я вас слушаю! – раздался женский голос. – Безобразие! Где Тата? Привезли тело отца. А ее до сих пор нет!
– Ой, – сконфузилась Мариша. – Как неудобно получилось. Я обещала вам позвонить?
– Вы обещали привезти мне Тату!
– Но мы ее не застали. Она уехала.
– Куда? Куда это она уехала?
– Готовиться к свадьбе.
– Немедленно отменить! – возмутилась женщина. – Какая свадьба! Она что, с ума сошла?
– Что? Нет, это вы с ума сошли! Как это можно отменить свадьбу?
– У девочки траур! Отец умер! О какой свадьбе может идти речь?
Мариша помолчала. Ну да, родственница Амалии – тетя Вартуш – была по-своему права. Но нетрудно предположить, какой удар эта новость нанесет Татевик.
– Знаете, вы Тате об этом сами скажите, – наконец решила она.
– Когда вернется Тата?
– Через два дня.
– Безобразие! Она может не успеть попрощаться с отцом. И помочь мне тоже не успеет!
– А Амалия?
– Она совсем плоха! Ее пришлось отправить в больницу. У нее давление и мигрень.
– Ужасные болячки.
Но родственница Амалии не различила в голосе Мариши скрытой издевки. И промолчала. Молчала она так долго, что Мариша начала уже думать, что их либо разъединили, либо собеседница просто больше не желает с ней говорить. Но когда Мариша открыла рот, чтобы попрощаться, женщина неожиданно заговорила вновь.
– Кстати, – сухо произнесла она, – насчет той шкатулки из слоновой кости. Помните, вы меня пытали на ее счет?
– Да, да!
– Вы просили меня еще ее поискать.
– Помню.
– Вы не знаете, она была очень ценная?
Что-то в голосе собеседницы заставило Маришу насторожиться.
– А что? В чем дело? Она пропала?
– В том-то и дело!
Теперь в голосе женщины слышалась откровенная досада:
– Пропала! Словно в воздухе растворилась! Нигде нет.
– А вы хорошо смотрели?
– Перевернула вверх дном всю квартиру.
– А у Амалии спрашивали? Может быть, она ее куда-то спрятала?
– Не трогала она ее. Эта шкатулка уже сто лет стоит на одном-единственном месте. На телевизоре.
– И что?
– А то! След в пыли от нее имеется. А ее самой нету!
– И хозяйка ее не брала? Может быть, кто-то из гостей?
– Вы хотите сказать, что среди пришедших проститься с Эмином людей затесался вор?
– Кто-то мог взять эту вещь просто так.
– Как это – так?
– На память о покойном.
– Без спросу?
– Ну да.
– Так это и есть настоящая кража!
Спорить с этим Мариша не имела ни времени, ни желания. Тем более что и сама думала точно так же. По каким бы соображениям человек ни взял чужую вещь, он все равно действует воровски. И никак иначе!
Задумчиво посмотрев на персик, истекающий соком в ее руках, Мариша сорвала с дерева еще парочку сочных плодов и вернулась в дом. Идти к соседям с дружескими беседами ей расхотелось. Не то стало у нее настроение. Прежде необходимо было подумать.
А чтобы не терять времени даром, Мариша размяла самый спелый из двух сорванных ею персиков, добавила яичный желток, чуточку подвернувшейся под руку вишни и немного кукурузной (за неимением овсяных хлопьев) муки, чтобы смесь не растекалась. И получившуюся, надо сказать весьма вкусную, маску нанесла густым слоем на лицо.
После этого взяла последний, уже заранее порезанный на крохотные кусочки персик и отправилась с ним на диван в гостиную. Релаксировать.
За этим занятием ее и застал юный Нурик. Мариша слышала его приближающиеся шаги. И с неудовольствием наблюдала из-под опущенных ресниц, как юнец вначале застыл на месте. А потом побледнел. И, повернувшись, с топотом кинулся в глубь дома.
– Вся семейка чокнутая, – проворчала Мариша про себя. – Парню уже пятнадцать лет, а все в пятнашки по дому гоняется. Кретин!
Вслух она говорить не могла, чтобы не повредить маску и не замедлять процесс всасывания полезных микроэлементов и витаминов. Единственное, что она могла, отправлять крохотные кусочки персика с тарелки себе в рот. И посасывать их.
Некоторое время Маришу не тревожили. Но затем в доме раздался какой-то шум. Топот ног. И не успела Мариша встревожиться, как в гостиную с обнаженным пистолетом ворвался бравый майор. Глаз Мариша, разумеется, не открывала. Опять же – чтобы не повредить маску. Но из-под приспущенных ресниц видела, что усы у майора от возбуждения стояли дыбом. И весь его вид – красное, покрывшееся пятнами лицо, расстегнутая рубашка и частое дыхание – говорил о крайней степени волнения.
– Где она? – диким голосом завопил он, озираясь по сторонам.
Так как пистолета он при этом из рук не выпускал, то Мариша порядком струхнула. А ну как наступившая жара повлияла на майора таким скверным образом? Тепловой удар – штука коварная. А если еще он ляжет на выпитое недавно вино… Кстати, пил сегодня утром майор вино или нет? А если не пил, то с чего он в таком возбуждении?
Но толком поразмышлять на эту тему Мариша не успела. Майор наконец сфокусировал свой взгляд на диване, где отдыхала Мариша. Побледнел словно полотно (ой, не к добру такие резкие перемены цветовой гаммы!) и бросился к ней:
– Милая! Что он с тобой сделал?
Произнося эти слова, майор в полной прострации не замечал, что тыкает Маришу в бок дулом пистолета. А она, замерев от страха, не шевелилась.
– Господи! – уже почти рыдал майор над телом девушки. – Какое варварство! Наверное, это кислота. Все лицо ей разъело. Нурик! Кто тут был?! Говори быстро!
– Никого!
– Пристрелю!
– Не надо, дядя Георг.
– Не тебя, дурак! Преступника! Третья жертва! Третья!
Поняв, что произошла ошибка, а спокойно допринимать маску ей все равно уже не дадут, Мариша разомкнула губы и произнесла:
– Четвертая!
Майора словно током ударило. Он подскочил метра на полтора в воздух и завопил:
– Господи! Ты жива?
– Ну да!
– А что сказала?!
– Говорю, не третья, а четвертая жертва, – внятно произнесла Мариша, садясь на диване.
При этом движении уже порядком подсохшая маска начала отваливаться с ее лица целыми кусками. Что привело майора в состояние полнейшего ступора.
– Что это с вами? – дрожащим голосом произнес он, когда обрел наконец возможность более или менее связно излагать свои мысли.
– Со мной ничего, – невозмутимо отозвалась Мариша. – А вот с вами что? Примчались с пистолетом, кричите, шумите! Будто бы не знаете – человеку при косметических процедурах покой нужен. Иначе ничего не получится.
– Покой? Космети?.. Я понял! Это вы маску себе на лицо наляпали, так, что ли?
И майор, упав на диван рядом с Маришей, весело, от души и с облегчением расхохотался. Мариша смерила его сердитым взглядом и отправилась смывать с себя остатки маски. На это много времени не понадобилось. Почти вся она отвалилась, пока майор на радостях тряс и вертел Маришу в своих объятиях. Но эффект несомненно наблюдался. Кожа лица порозовела, выглядела свежей и была бархатистой на ощупь.
Когда она вернулась, майор уже закончил веселиться. И теперь выглядел серьезным.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказал он Марише, когда та вернулась в гостиную. – Но перепугали вы меня изрядно. И зачем женщины наносят на лицо разную дрянь?
– Я не дрянь. Я вишню с персиком.
– А-а-а, – протянул майор. – Это еще хорошо. А то моя бабушка сырую говядину себе на лицо налепляла. Налепит ее, значит, в летней кухне и домой чешет через весь двор. Так вот вид у нее был, скажу я вам, когда она по двору шествовала, такой, что домашняя живность от нее в разные стороны с дикими криками разбегалась.
– Еще бы, – фыркнула Мариша. – Конечно, им было страшно. Вот вы бы признали вашу хорошую знакомую по фейсу с говядиной? Будь это сама бабушка? Было от чего вопить!
Слова девушки майору явно не понравились. Он снова помрачнел, посмурнел и стал до ужаса серьезным.
– Значит, вашей жизни ничего не угрожало? – спросил он. – Ложная тревога?
– Да, можете уже спрятать ваш пистолет.
Майор торопливо сунул в кобуру оружие, которое до сих пор держал в руках. И покраснел еще больше.
– Вы бы, чем людей пугать, лучше бы моим поручением занялись, – сказал он Марише, метнув на нее гневный взгляд своих темных глаз.
Почему-то от этого взгляда у Мариши по телу прошла до ужаса сладкая дрожь. Ноги ослабели, а голова закружилась. Но майор даже не заметил произведенного на девушку впечатления. И, широко шагая, вышел из комнаты. А Мариша осталась глотать воздух и приходить в себя.
– Должно быть, последствие солнечной радиации, – решила она наконец. – И конечно, не нужно лопать столько немытых фруктов. Одному богу известно, каким составом Назар с Лолитой опрыскивали свой сад, пока были живы. Вот у меня теперь от их химии голова кругом и пошла.
И убедив саму себя, что дело тут именно в немытых фруктах, Мариша несколько успокоилась. Но в одном майор был безусловно прав, упрекая Маришу. Следовало приниматься за дело. И не откладывать его в долгий ящик.
