Глава 6
Господин Лопатин оказался именно таким, каким Мариша его себе и представляла. Высоким, плечистым, с хорошим цветом лица и ровным загаром, который он получил явно не в средней полосе России.
Рядом с ним маячил какой-то мрачный тип, который буквально просверлил Маришу неприязненным взглядом своих холодных глаз. Он явно играл не последнюю роль в жизни Лопатина. Но сейчас Маришу куда больше интересовал сам депутат, чем все его окружение. К тому же человек со стальным взглядом, кивнув на прощание Лопатину, вскоре вышел из комнаты. И Мариша смогла сосредоточить все свое внимание исключительно на самом депутате.
Дорогой костюм сидел на нем словно влитой. Безукоризненно накрахмаленная рубашка, шелковый галстук и ботинки из телячьей кожи дополняли ансамбль. Был он уже не так молод, как ему бы хотелось, но явно еще очень и очень бодр. И еще что-то во взгляде депутата заставило Маришу подумать о том, что Лопатин еще тот ходок. И он явно не пропускает мимо себя ни одной юбки.
Взгляд депутата при виде Мариши сделался невыносимо масленистым. Но он вспомнил, что Мариша тут по делу, и взял себя в руки.
– Вы сказали моему секретарю, что у вас есть информация о моей жене, не так ли?
– Да, так, но только…
Мариша замялась, понимая, что Лопатин обеспокоен исчезновением своей второй жены. А первая – Наташа, давно разведенная с ним или похороненная, – была ему глубоко безразлична. И как быть в такой щекотливой ситуации? Информация-то у Мариши была, вот только совсем не та, которую ожидал получить Лопатин.
– Понимаете…
– Я все понимаю! – внезапно воскликнул Лопатин. – Вас беспокоит размер вашего вознаграждения? Не волнуйтесь, если вы поможете определить нынешнее местонахождение моей супруги, вы будете довольны моей щедростью.
– Понимаете, я не уверена, что моя информация правильная.
– А вы все равно скажите. А я уж сам решу, правильная она или нет!
– Понимаете, я ведь к вам пришла по поводу вашей первой жены.
– Первой?
На лице Лопатина промелькнуло удивленное и чуточку виноватое выражение. Но затем он снова нацепил маску дружелюбного непонимания.
– Боюсь, судьба моей первой жены уже давно никого не интересует. Увы, она покинула всех нас в расцвете лет.
– Ну да, утонула. Я слышала об этом. И признаюсь, очень удивлена.
– Почему?
– У меня есть совсем другая информация о Наташе.
– Какая же?
– Ваша первая жена совсем не утонула, как вы объявили всем в городе. Напротив, она до недавнего времени была жива и вполне здорова.
– Но… Это невозможно! Она умерла, повторяю вам!
– Наталья Гражданка проживала вместе со мной в санатории «Солнечный берег». И она утверждала, что является вашей первой женой. Это не так?
За дверью, ведущей из кабинета хозяина, Мариша расслышала какой-то сдавленный то ли стон, то ли вздох. Похоже, мать Марины не выдержала и подкралась к дверям, чтобы подслушать, о чем пойдет разговор у мужа ее дочери с незваной посетительницей.
Лопатин кинул нервный взгляд в сторону подозрительной двери и пододвинулся поближе к Марише.
– Послушайте, я не знаю, кто вы такая и как пронюхали о моей первой жене, но я велел ей сидеть тихо и носа из санатория не высовывать.
– Она и не высовывала. К сожалению, купив путевку, вы забыли дать бедняжке хоть немного денег.
– Я не виноват! Мне нужно было обелить свое имя! В городе все должны считать Наташу мертвой. Жена – аферистка и мошенница – этого нельзя допустить! Это могло совершенно испортить мою политическую карьеру!
– Скажите уж прямо, разрушить ее до основания!
– Да, я старался обезопасить себя любой ценой. Я развелся с Наташей и… и «похоронил» ее.
– А Наташа в это время сидела за решеткой!
– Это был ее выбор! Ее, а не мой!
Лопатин так разволновался, что у него даже прическа растрепалась. И на внезапно покрасневшем лице выступила испарина. Любой, кто увидел бы сейчас господина депутата, ни на минуту не усомнился бы в том, что Лопатин говорит неискренне.
– Можете больше так не волноваться, – презрительно бросила Мариша. – Ваша жена вас больше не побеспокоит.
Но Лопатин не обратил на ее слова никакого внимания.
– Я должен был подумать о себе! – внезапно взвизгнул он. – Не спорю, когда-то я очень любил Наташу, но затем она совершила проступок, который был невозможен для моей супруги! Наташе следовало исчезнуть из жизни нашего города! Навсегда! Навечно!
– Она и исчезла, – хмуро произнесла Мариша. – Как вы и хотели, навсегда и навечно.
– Нет, вы не понимаете, она провела вдали от дома только три года. Три прекрасных спокойных года! За это время я привык думать, что так оно все и будет. Что она никогда не появится вновь! Не потревожит ни меня, ни мою жизнь.
– Она больше и не потревожит.
– Но она приехала, уже одно это причинило мне определенный дискомфорт!
– Наташе сейчас еще более дискомфортно! – не выдержала разозлившаяся Мариша.
– Нет, вы не понимаете! Ее неудобства по сравнению с моими – ничто! Наташа никогда не знала хорошей жизни. Когда она села за решетку, мы жили очень скромно. Ей нечего было терять. А мне… Теперь мне есть что терять!
И повернувшись к Марише, Лопатин воскликнул:
– Кто еще, кроме вас, знает о том, что Наташа жива и вернулась в наш город?
– Пока, я думаю, никто, – вздохнула Мариша.
На какой-то миг у Лопатина так изменилось выражение лица, что Мариша даже испугалась за свою безопасность. А вдруг это Лопатин прикончил Наташу, а теперь захочет избавиться и от последней свидетельницы – от Мариши?
И поэтому Мариша быстро произнесла:
– Но очень скоро о том, что ваша жена вернулась, будут знать все!
– Все? Эта мерзавка обратилась в прессу? В какую газету она пошла? Скажите мне все!
В волнении Лопатин схватил Маришу за руку и затряс девушку.
– Пустите меня! – окончательно разозлилась на него Мариша. – Никуда ваша бывшая жена не пошла. Сидела в санатории, как вы ей и велели. Сидела, пока ее не убили!
Лопатин отпустил Маришу и отодвинулся от нее на пару шагов.
– Кого убили?
– Вашу жену!
– Наташу?
– Да! Наташу! Наташу убили сегодня ночью в ее номере в люксе! Я первой нашла ее тело. И знаете, это было зрелище не для слабонервных. У бедняжки лицо превратилось в одно сплошное кровавое месиво. Брр! До сих пор дрожь пробирает, когда вспомню, как ее светлые волосы рассыпались по испачканному кровью белью.
Маришу передернуло. И тут же она услышала, как за дверью упало что-то тяжелое. Похоже, подслушивающая там повариха отличалась бурным воображением и тоже не выдержала описанной Маришей картины.
А вот Лопатин соображал куда медленнее, чем можно было ожидать от такого жука.
– Наташа умерла? – тупо повторил он. – Ночью? Этой ночью?
– Не умерла, а ее убили. Это две большие разницы.
– Умерла. Наташа умерла. Умерла и никогда меня не потревожит.
Не слушая Маришу, депутат повторял эти фразы со все большей и большей радостью. На один миг Марише даже показалось, что он сейчас пустится в пляс. Но этого не произошло, депутату удалось взять себя в руки и нацепить на физиономию более подходящую случаю личину.
– Наташа умерла, – скорбно произнес он. – Убита! Какой ужас! Разумеется, я приложу все силы, чтобы преступник был найден и изобличен.
– Однако странно, что вам до сих пор еще ничего не сообщили о случившемся, – сказала Мариша. – Убийство произошло еще ночью, следственная бригада прибыла почти сразу же, паспорт покойной лежал вместе с другими ее документами. Они должны были понять, что она ваша родственница, хотя и бывшая.
– Да, очень странно. Но, вероятно, следователь не хочет тревожить меня, не выяснив хоть каких-то подробностей произошедшего.
Конечно, могло быть и так. Но что-то в этой истории продолжало Марише активно не нравиться. Однако и Лопатин, в свою очередь, был сильно взволнован. И сейчас он не играл, а был настроен очень решительно.
– Никак не могу поверить в то, что вы мне рассказали. Я должен поехать… должен убедиться лично… Должен взглянуть своими глазами!
Мариша его хорошо понимала. Так что в уже знакомое ей отделение полиции они направились с Лопатиным вдвоем. Едва Лопатин вышел из кабинета, как к нему подскочила полная женщина с круглыми щеками и заплаканным лицом. И как только она заговорила, Мариша сразу же узнала ее голос.
Это была именно та тетка, с которой депутат беседовал на кухне всего полчаса назад.
– Где моя девочка? – воскликнула она громко. – Ее убили?
– Мама, ну что вы опять за свое! Все у нашей Марины в полном порядке. Нагуляется и вернется.
– Ой, нет! – заголосила тетка. – Чует мое сердце недоброе. Не вернется наша Мариночка! Сгинула она без вести из-за той бабы проклятущей!
Маришу зацепили последние слова поварихи, она бы с удовольствием расспросила поподробнее. Но Лопатин очень спешил, и он утащил Маришу за собой, не дав ей вдоволь пообщаться с матерью своей новой жены.
А жаль, Мариша нутром чувствовала, что эта женщина могла бы рассказать немало интересного про свою дочь.
Следователь Марков совсем не обрадовался, увидев на пороге своего кабинета господина Лопатина в компании с Маришей.
– А… Это вы! – протянул он, метнув в сторону Мариши осуждающий взгляд. – Добрый день.
– Лейтенант!
– Капитан, – хмуро поправил его Марков.
– Какой на хрен добрый день! – не слушая его, завопил Лопатин. – Ты можешь мне сказать, что с моей женой, капитан?!
– С вашей женой… м-м-м… Подождите минутку!
И с этими словами капитан неожиданно шустро проскользнул мимо Лопатина и Мариши, застывших в недоумении.
– Эй, ты куда? – крикнул ему вслед Лопатин.
– Я сейчас вернусь!
– Да куда ты? Ответь, жива Наташка или нет?
Но Марков лишь махнул рукой и задвигал ногами еще быстрее. Лопатин посмотрел ему вслед, а затем толкнул дверь кабинета следователя и вошел внутрь.
– Ничего не понимаю, – пробормотал он, садясь на стул и вытирая взмокший лоб. – Куда этот парень от нас почесал?
Мариша присела на другой стул и стала ждать. Но время шло, а Марков не возвращался. И вообще никто не приходил. Мариша с депутатом сидели в кабинете совершенно одни. И потихоньку Лопатин начал снова закипать:
– Они что тут? – злился он. – Свихнулись все, что ли? Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?
Мариша лишь пожимала плечами в ответ. Но ей тоже очень не нравилась эта таинственная поспешность, с которой от них удрал Марков. Что-то в расследовании пошло не так. А что, Мариша понять пока что не могла.
Наконец дверь открылась, и на пороге появилась целая делегация. Следователь Марков, с ним двое его оперативников и еще один мужчина постарше, которого Марише видеть до сих пор не приходилось. Но именно он, похоже, в этой четверке и выполнял роль лидера. Остальные трое парней жались за спиной старшего. А Марков так еще и подталкивал его в спину, подначивая:
– Скажи ему, скажи скорее, чего уж тут!
Ухо Мариши уловило так же и другой шепот:
– Не бойся! Если что, мы тебя прикроем!
Что тут происходит? С чего вдруг героический Марков вдруг стал таким жалким и несчастным? Вчера, узнав о том, что погибшая является женой их депутата, он совсем не выглядел испуганным, просто озадаченным. А что случилось теперь?
Между тем выдвинутый вперед мужчина откашлялся и произнес:
– Гражданин Лопатин, у меня есть для вас неприятное известие.
– Ну?! Говори!
– Понимаете, ваша жена…
– Говори как есть! Не мямли!
Подстегнутый этим начальственным окриком, мужчина выпалил следующую фразу внятно и быстро:
– У нас есть некоторые основания считать, что ваша жена мертва!
– О как! – воскликнул депутат, явно ничуть не огорченный. – Мертва! Убита, не так ли?
– Д-д-да, – снова начал заикаться полицейский. – А вы, я вижу, ничуть не расстроены?
– Расстроен? С чего бы это? Мы с моей женой давно стали чужими людьми. Конечно, надо найти ее убийцу. Никому не позволено безнаказанно убивать людей. Но, ребята, я вас лично прошу, чтобы никакой информации в прессу с вашей стороны не просочилось. О том, что убитая была когда-то моей супругой, никому ни слова. Усекли?
– Но… Но как же так? Разве вы не захотите устроить похороны? И потом… Вы должны опознать тело! Так полагается!
– Да ты меня законам-то не учи! – снова начал злиться Лопатин. – Я получше твоего все законы знаю!
Вообще ярость на Лопатина накатывала очень легко и быстро. Едва только ему начинало казаться, что ущемляют его начальственное положение, как он тут же зверел. Но, впрочем, так же быстро и отходил, устроив выволочку провинившимся подчиненным.
– Но что вы скажете своим родным? Друзьям? Как объясните исчезновение Марины Петровны.
Лопатин что-то собирался сказать, но, услышав имя, замолчал, растерянно открывая и закрывая рот. Да и Мариша тоже удивилась. Какая еще Марина Петровна? При чем тут Марина Петровна, если убитую звали Наташей? Натальей Ивановной, если уж быть совсем точной?
Но Лопатин пришел в себя быстрее и воскликнул:
– Как ты сказал? Кого убили?
– Марину Петровну. Вашу жену. Официальную, как я понимаю.
– Ерунда! Маринка жива и здорова! Что ей сделается, дылде длинноногой! Убита моя бывшая супруга – Наталья Гражданка!
Бравая четверка снова начала переминаться с ноги на ногу, переглядываться и всячески демонстрировать свое смущение. Мариша уже ничего не понимала и растерянно глядела на полицейских.
– Что? – снова начал закипать депутат. – Что вы там топчетесь? Вы мне можете сказать, кто убит? Наташка или Маринка?
Судя по тону Лопатина, ему было, по большому счету, все равно. Хотелось просто уточнить детали, какая именно из жен, вот и все.
Полицейские тоже это поняли и забубнили куда бодрее.
– Вы только не беспокойтесь.
– Мы работаем в этом направлении.
– Обязательно все выясним и доложим!
– Но пока мы не уверены на все сто процентов.
Лопатин замахал руками:
– Погодите вы! Говорите толком! Труп где нашли? В люксе у Наташки? Так?
– Труп был действительно найден в номере, который занимала Наталья Гражданка.
– Ну, так и с чего тогда вы, олухи, решили, что убитая – это Маринка?
Полицейские снова переглянулись и начали бормотать еще дружнее. Из их смятого доклада Мариша смогла понять, что едва только эксперты принялись осматривать тело, у них моментально возникли сомнения в том, что убитая – это та самая отдыхающая с затравленным взглядом по имени Наташа, которую все в санатории знали.
– Начать с того, что убитая была по своему биологическому возрасту гораздо моложе паспортных данных.
Это-то и насторожило экспертов в первую очередь. Всем известно, что женщина может оказаться старше своего паспортного возраста, но вот моложе – никогда!
Следом за этим возникли и другие несоответствия. Все свидетели в один голос утверждали, что убитая была одета более чем скромно. Никакой косметикой не пользовалась, к косметологу не ходила. И вообще, совсем за собой не следила, не имея то ли времени, то ли желания, то ли попросту денег.
Но убитая в люксе оказалась на редкость ухоженной молодой женщиной. У нее был красивый и явно профессиональный маникюр на руках. Ногти на ногах тоже были в идеальном порядке и выкрашены прозрачным розоватым лаком. Кроме того, она явно недавно побывала у парикмахера. И хотя она так же, как и Наталья Гражданка, была блондинкой с растрепанными волосами, беспорядок у нее на голове был плодом долгих стараний дорогого мастера.
– Одним словом, когда мы заподозрили, что убитая вовсе не Наталья, то мы задались вопросом, а кто же такая тогда покойница?
Но и тут не пришлось долго гадать. В дорогой сумочке, которая валялась на полу рядом с телом убитой, нашлись права и другие документы на имя Марины Лопатиной. Так что у полицейских почти не возникло сомнений, что убита именно она. Сомнения у них вызвало то, как муж убитой женщины отреагирует на эту шокирующую новость.
И так как горячий нрав Лопатина всем был хорошо известен, то никто не осмеливался доложить ему о случившемся первым. Вплоть до того момента, пока он не явился в отделение сам. И тянуть с объяснениями дольше было уже просто невозможно.
Выйдя из отделения, Мариша едва могла перевести дух. Уф! Что же это происходит? Убита Марина? А Наташа жива? И где она в таком случае находится?
В отделении остался Аркадий Лопатин, ему предстояла непростая процедура опознания тела. А вот Маришу полицейские не только не стали задерживать, но даже поторопили уйти.
– Нечего вам тут делать, морг совсем не то место, где вам надо быть сейчас.
– Езжайте к себе в санаторий и отдыхайте.
– Если понадобитесь, мы вас вызовем.
– Без лишней нужды дергать не станем, у нас теперь и без вас свидетелей предостаточно.
– Спасибо вам за все и прощайте.
– Вам надо сейчас побольше отдыхать.
– И положительных эмоций!
– Всего вам самого доброго.
Полицейские были с Маришей так любезны, что она без труда догадалась: эта любезность – плод общения ребят со старушками-подружками. Только они принимали положение Мариши близко к сердцу. А большой жизненный опыт вождения мужчин за нос и их дрессировки помог привить молодым оперативникам правильный взгляд на вещи и на поведение в отношении беременной свидетельницы.
В общем, от Мариши полицейские отстали, чему она была одновременно и рада, и нет. С одной стороны, конечно, здорово, если ее оставят в покое. А с другой… Мариша не хотела признаваться в этом даже самой себе, но ее уже заинтересовало это дело. И она была совсем не прочь узнать, кто же убил Марину Лопатину. И куда подевалась другая жена того же Лопатина – небезызвестная ей Наташа?
– Лопатин этот – просто роковой мужчина какой-то! Жены вокруг него мрут одна за другой. А не мрут, так пропадают!
Мариша решительно ничего не понимала. Но так как время было уже позднее, она решила последовать мудрому совету и вернуться в санаторий. В конце концов, она на отдыхе. А в санатории сейчас время ужина.
Придя в ресторан, Мариша обнаружила за столиком двух притихших старушек. Нина Сергеевна утирала глаза белоснежным кружевным платочком. А более сухая Галина Ермолаевна хотя и не плакала, но сидела с потерянным и несчастным видом – бледная, с поджатыми губами и скорбной складкой между бровей.
– Вот не ценили мы Наташеньку! – пояснила Нина Сергеевна причину своей скорби.
И не успела Мариша порадоваться за старушку, как та добавила:
– А Наташенька-то не последним человеком была в этой жизни.
– Вон муж у нее какой именитый! – добавила Галина Ермолаевна. – Говорят, депутат! Будь мы с Наташей поласковей, она бы и нас с ним познакомила! А такое знакомство в будущем может очень много значить.
Мариша только вздохнула и принялась за ужин. Обе подружки были неисправимы. Пока Наташа казалась бедной и несчастной, они ее травили. Но когда оказалось, что у Наташи имелся богатый и влиятельный муж, старушки мигом оценили покойницу. И теперь оплакивали утраченные возможности.
Как назло, сегодня ужин подали безвкусный и прес-ный. Салат был подан какой-то рваный, огурцы были порезаны неровно, помидоры помяты. Соте из баклажанов оказалось пересоленным. Куриная запеканка была подгоревшей. А десерт вовсе не съедобным.
То ли Марише так казалось, то ли повара тоже пребывали в шоке и совсем позабыли про свои прямые обязанности. Так что отвлечься на еду у Мариши не получилось. Пришлось слушать старушек, продолжавших сокрушаться о несостоявшемся знакомстве с депутатом.
В конце концов, Марише надоело, и она решила навести порядок, сказав:
– Во-первых, убита совсем не Наташа, а Марина. Она действительно жена депутата. Наташа была его бывшей женой, а Марина – нынешней. Во-вторых, депутат Лопатин – совсем неподходящая компания для двух таких благовоспитанных и изысканных дам. Я познакомилась с ним сегодня днем и скажу вам, что он просто грубый хам и человек крайне сухой. Не надо вам даже с ним знакомиться. Такое знакомство вам ни радости, ни пользы точно не принесет!
И договорив, Мариша оставила опешивших старушек и отправилась к себе, чтобы поразмышлять обо всем случившемся. По дороге она завернула в магазинчик и купила себе кулек шоколадных конфет.
Надо же ей хоть как-то утешиться в этой жизни. Единственная подруга, которая у нее тут появилась, сейчас то ли мертва, то ли в бегах. А другие подруги остались в Питере. И у них всех есть свои дела, поважнее того, чтобы опекать и развлекать Маришу. А муж… Любимый муж, которому по его положению следует взять на себя эти обязанности, так далеко.
Мариша предприняла попытку дозвониться до Смайла, но потерпела очередную неудачу. Телефон Смайла был отключен. И сам он не звонил Марише уже давно.
– И он тоже меня покинул!
Мариша едва не заплакала от обиды на весь мир и мужа включительно. Она вдруг показалась себе такой одинокой, уязвимой и несчастной. Впрочем, возможно, этим ощущениям было и другое объяснение. После ужина Маришу продолжало терзать чувство голода. И девушка надеялась заглушить его купленным шоколадом.
К тому же всем известно, что сладкое стимулирует мозговую деятельность. А это Марише сейчас нужно как никогда раньше. Завернувшись в одеяло, Мариша открыла дверь на балкон.
Какой тут все-таки чудный воздух! И вечер какой чудесный. Как жаль, что жене Лопатина не было суждено дожить до него. Хотя если то, что слышала Мариша про эту молодую особу, было правдой, то жалеть ее не очень-то стоило. Ничего хорошего в своей жизни жена Лопатина не совершила. И даже свою маму она не желала признавать, устроив ту на должность поварихи и обращаясь с ней соответственно.
И все же Мариша не могла допустить, чтобы убийство молодой женщины осталось безнаказанным. Если всех стерв, стервозин и стервочек подряд убивать, кто вообще останется в живых?
Рассуждая таким образом, Мариша незаметно для самой себя прикончила половину конфет. И погрузилась в эйфорическое оцепенение. Конфеты оказались очень вкусными – с марципанами и коньячной пропиткой. И Марише показалось, что она даже немного опьянела от них. И неудивительно, она ведь умяла целый кулек!
Ее больше не волновало ни поведение мужа, которое в последнее время становилось все более и более странным. Ни случившееся у них в санатории убийство. Ни даже то, что убийца до сих пор находится на свободе. Шоколад – это поистине универсальное средство от всех бед и напастей. Съешь несколько конфеток, и жизнь снова кажется стоящей штукой.
Именно так размышляла Мариша, глядя на пейзаж с рекой. Краем глаза она также заметила Зою Ивановну, которая за что-то строго отчитывала горничную Анечку, которая стояла перед ней в позе провинившегося, но отнюдь не раскаявшегося человека. О чем шел разговор у этих двоих, Мариша не могла слышать.
Но внезапно ее взгляд упал на темную фигуру, двигающуюся в сторону реки. И Мариша, припомнив прошлый вечер, моментально насторожилась. Но нет, теперь и время было другое, гораздо более раннее. Да и фигура выглядела совсем иначе. Кривые ноги. Втянутая в плечи голова. Длинные руки.
– Ба! Да это же Кузьмич! Только что он там делает?
С уже куда более явным интересом, встав в полный рост, Мариша наблюдала за тем, как Кузьмич, резво переставляя ноги, движется в сторону реки. Он шел по той же самой тропинке, по которой они прогулялись сегодня утром с Маришей.
– Странно, что ему там снова понадобилось?
Мариша вспомнила о блестящей штучке, которую она нашла на берегу и тут же снова потеряла. Возможно, Кузьмич ищет именно ее? Да нет, если бы он был занят поисками, то пошел бы на берег днем. Или хотя бы захватил с собой фонарик.
И словно в ответ на Маришины мысли, на берегу реки вспыхнуло небольшое светлое пятно фонаря. Оно стало медленно перемещаться взад и вперед, словно Кузьмич прогуливался по небольшому природному пляжу, кого-то ожидая или о чем-то раздумывая.
Мариша пристально следила за его перемещениями, ожидая, что Кузьмич скоро пойдет назад. Но время шло, а Кузьмич никуда от берега реки не торопился. Краем глаза Мариша заметила Зою Ивановну, которая уже отстала от Анечки и теперь несколько раз прошлась по территории санатория, зорко поглядывая по сторонам. У нее был такой вид, словно она кого-то искала. И Мариша могла голову поставить об заклад, что этим кем-то был Кузьмич.
Значит, его подруга и сожительница не знает, куда он пошел. Мужчина почему-то захотел оставить свою позднюю прогулку на берег речки в тайне.
Внезапно свет фонарика как-то странно дернулся, а затем и вовсе погас. Присевшая было на стул Мариша встревоженно вскочила на ноги. Что там случилось? Батарейка села? Вполне возможно, учитывая, что Кузьмич провел на берегу реки не меньше получаса, все время освещая пространство вокруг себя фонариком.
– Ну, теперь-то он точно назад притопает, – удовлетворенно пробормотала Мариша, вглядываясь в сумерки. – Не станет же в темноте сидеть.
Текли минуты, а Кузьмич и не думал появляться из зарослей. И возникший в груди у Мариши комок рос и разбухал все сильнее и сильнее.