ГЛАВА СЕДЬМАЯ
До середины ночи все шло хорошо. Белье на наших с Маришей кроватях уже давно поменяли. Простреленные матрасы и подушки забрали, так что никто и ничто не тревожило нашего покоя. И мы сладко посапывали в своих кроватях, набираясь сил для следующего дня.
Так было где-то часов до двух ночи. Почему я не могу сказать точней? Потому что впоследствии выяснилось, что у всех троих часы показывали разное время. И гостиничные часы тоже не смогли пролить свет на этот вопрос, потому что их показания не совпадали с показаниями всех наших часов.
Но в целом было где-то от без четверти два до двадцати минут третьего, когда на балконе раздался жуткий грохот, плеск воды и чьи-то проклятия, от которых мы разом проснулись.
— Что это? — первой вскочила с кровати Юлька.
— Похоже, у нас гости, — ответила Мариша, резко садясь на кровати, — сработала моя сигнализация.
— Сигнализация?! — хором воскликнули мы. — Какая сигнализация?
— Сигнализация, которую я установила на балконе, — озабоченно пояснила Мариша. — На случай внезапного ночного вторжения.
— И… И она сработала? — с трепетом спросила я.
— Ну да, — кивнула Мариша. — Ты что, сама не слышишь?
Вообще говоря, глухой и тот бы услышал. На балконе продолжало греметь. Похоже, злоумышленник основательно запутался в Маришином капкане. При этом он издавал громкие рычащие звуки.
— Что ты там устроила? — с ужасом спросила у Мариши Юлька.
— Да так, — равнодушно ответила Мариша, прислушиваясь к крикам у нас на балконе. — Немного веревок, немного шезлонгов, пластиковое ведро с водой и мои личные запасы краски для волос.
— Ты же не красишь волосы, — растерялась я. — Или думала на отдыхе попробовать?
Но Мариша мне не ответила. Она по-прежнему прислушивалась к шуму на балконе. Причины такого интереса мы с Юлькой не понимали до тех пор, пока Мариша каким-то растерянным голосом не спросила у нас с Юлькой:
— Вам не кажется знакомым этот голос?
Мы прислушались повнимательней. И я ахнула:
— Это же голос Карла!
— — Тебе тоже так кажется? — обрадовалась Мариша. — Куда ты?
— Надо его выручать, — ответила я. — Помоги сдвинуть шкаф.
Но Мариша медлила.
— Ну, в чем дело? — нетерпеливо спросила я у нее.
— Понимаешь, боюсь, он сейчас будет не в лучшем настроении, — сказала Мариша. — Стоит ли его впускать к нам в номер?
— Так ты что, предлагаешь оставить его там? — удивилась Юлька.
— Ну, вообще-то… — замялась Мариша. — Ладно, вы правы. Открываем!
Мы торопливо отодвинули шкаф, который загораживал нам всю видимость. И испуганно ахнули. На балконе ворочалось что-то темное и жуткое. И это что-то определенно ругалось голосом Карла. Увидев нас, стоящих в просвете двери, Карл перешел на русский язык. Меня лично это порадовало, значит, мужик еще сохранил остатки здравого смысла. И можно было надеяться, что придушить он нас не придушит.
Карл сделал несколько шагов в нашем направлении. И оказался в номере. Тут мы по-настоящему испугались. Карл был весь в какой-то пахучей черной жидкости, которая стекала с него и оставляла мерзкие пятна на нашем безупречно чистом полу.
Вдобавок за его левой ногой волочилась веревка, на конце которой был привязан шезлонг. Это вызывало сходство Карла с каторжником, волочащим за собой цепь с ядром.
— Что это такое? — спросил у нас Карл, протягивая к нам руку, всю перепачканную черной краской.
— Не переживай, это краска для волос, — сказала Мариша. — Очень дорогая.
Последнее заявление почему-то примирило Карла с жизнью, а может быть, после пережитого стресса его просто не держали ноги. Во всяком случае он рухнул в кресло, издав при этом душераздирающий стон и перепачкав еще один предмет обстановки нашего номера. Мы столпились возле него, не зная, за что взяться. Наконец мы сообразили отвязать от ноги Карла веревку, в которой он запутался. И Мариша сказала:
— Дорогой, тебе нужно помыться.
— Да, — слабым голосом согласился с ней Карл.
Поднявшись из кресла, он прошлепал в ванную комнату, оставляя за собой по всему номеру черные следы. Стоило Карлу закрыть за собой дверь ванной комнаты, как мы немедленно выглянули на балкон. Там царил хаос и разорение. Пальма валялась на полу. Горшок, в котором она росла, был разбит, а земля рассыпалась по всему балкону. Вдобавок все было залито потоками черной жидкости, в которой плавал одинокий шезлонг.
— Надо бы навести тут порядок, — сказала я. — А то завтра Тату при виде такого ужаса кондрашка хватит.
И мы попытались навести на нашем балконе подобие порядка. Удалось нам это лишь отчасти. Черную жидкость мы тряпками подогнали к краю балкона и она стекла вниз. Пальму с остатками горшка мы сгребли в угол. А шезлонг просто поставили сушиться. После этого мы вернулись в номер и принялись дожидаться Карла. Наконец он вышел.
— Ой! — сказала Мариша.
Мы с Юлькой ничего не сказали. Мы потеряли дар речи.
Карл отмылся, но при этом его лицо и руки были покрыты неровными серыми подтеками, которые остались на тех местах, куда попала краска. Волосы у Карла и так были темные, так что нам трудно было понять, попала на них краска или нет.
— Где ты купила эту гадость? — наконец спросил у Мариши Карл, пристально изучив себя в зеркале.
— В Палермо, — ответила Мариша. — В одном магазинчике. Продавец уверял, что это отличное средство для любого типа волос. Содрал с меня кучу денег.
— И не зря, — задумчиво ответил Карл. — Средство и в самом деле отличное. Не отмывается.
Похоже, все случившееся его серьезно удручало. Он оглядел нашу комнату, задержался взглядом на баррикаде из мебели возле входной двери, и в его глазах мелькнуло понимание.
— Так это вы от злоумышленника приготовили эту ловушку на балконе? — воскликнул он.
— Ну, ясное дело не для тебя, — пробормотала Мариша. — Карл, а зачем вообще ты полез к нам в номер через балкон? Почему не постучал в дверь?
— Я стучал, — кивнул Карл. — Долго стучал. Начали выглядывать соседи. Но вы все не отвечали. Я встревожился и решил, что стучать больше не буду, а проникну в номер через балкон. Ведь тому вчерашнему типу это удалось.
Мы с подругами переглянулись и, не выдержав, начали смеяться.
— Что вы смеетесь? — обиделся Карл. — Вы бы лучше попытались отмыть эту краску с вашего ковра, пока она окончательно не высохла. Иначе придется выплачивать администрации его стоимость.
После этих слов нам стало не до смеха. Мы быстро кинулись в ванную. Тут тоже все было в черных подтеках. Полотенце, которым вытирался Карл, оказалось грязно-серого цвета. И мы не долго думая использовали его вместо половой тряпки. Но ни мыло, ни шампунь не помогли нам отчистить ковер. С плиток, которыми был выложен пол в нашей комнате и на балконе, мы краску смыли, а вот на светлом ковре четко просматривалась цепочка грязно-серых пятен, в которые превратились следы от ног Карла.
— Кошмар! — сказала Мариша, озирая дело рук своих.
— Какая стойкая краска! — восхитилась я. — Но, честно говоря, лучше бы ты, Мариша, выбрала тон посветлей.
— Ну, я вижу, что с вами все в порядке, — неожиданно заявил Карл. — Пожалуй, я пойду.
И он двинулся к выходу, попытался самостоятельно разобрать баррикаду, дернул за ножку стула и…
— Осторожно! — крикнула я, но было поздно.
Пуфик, который Мариша пристроила на самом верху, сорвался с места и полетел вниз. Прямо на Карла.
— Ox! — крикнули мы все трое, когда пуфик угодил Карлу прямо в лоб.
Когда мы подбежали, Карл лежал на полу без движения. И у него почему-то слабо дергалась одна левая нога. А на лбу стремительно вздувалась синяя шишка. Пуфик, который углом угодил Карлу в голову, был довольно тяжелой штукой. И мы всерьез встревожились. Кроме того, снова раздался стук в дверь.
— Что у вас там происходит? — по-немецки спросили у нас.
— Это коллеги Карла, — испуганно прошептала Мариша. — Что делать? Открыть?
— Если мы откроем и они увидят своего друга в таком виде, мы с ними потом никогда не наладим контакта, — сказала я.
— Да, впечатление должно быть сильное, — согласилась Юлька, скептически посмотрев на распростертого на полу и перепачканного краской Карла.
— Но если мы не откроем, они, еще чего доброго, поднимут тревогу, — сказала Мариша. — Карл, наверное, сообщил им о своем намерении проникнуть в наш номер через балкон. И они знают, что он тут. Нужно открыть.
Чтобы не мешал, мы оттащили Карла и усадили его в кресло, которое стояло возле балкона. А сами приступили к ликвидации завала. После того как мы отодвинули последнюю вещь, в коридоре уже столпилось порядочно народу. Мы открыли дверь, и в наш номер ворвались коллеги Карла, за ними следовали Тата и Грек. Остальных любопытных не пустили.
— Что у вас произошло? — в ужасе спросила Тата, обозрев разгром в нашем номере.
Мы скромно промолчали, предоставив ей самой строить догадки. Коллеги тем временем хлопотали возле Карла, требуя немедленно вызвать врача. Тата кинула всего лишь один взгляд на сидящего без движения Карла и пробормотала:
— — Он жив?
Мы кивнули.
— Сейчас пойду и принесу нашатырь, — устало произнесла Тата.
— И успокой гостей, — попросил ее Грек. — Скажи, что на этот раз все живы. Придумай что-нибудь, чтобы оправдать переполох.
И он свирепо посмотрел на нас.
— Я начинаю подумывать, что весь корень зла в вас, — сказал он. — С тех пор как вы появились на острове, тут постоянно случаются какие-то трагические происшествия.
— Не надо срывать на нас свое плохое настроение, — сердито сказала Юлька.
К этому времени вернулась Тата с нашатырным спиртом.
Мы привели Карла в чувство, и он начал о чем-то шептаться со своими коллегами. Так как шептались они очень тихо и к тому же по-немецки, то мы не уловили ни одного словечка.
— А что с ковром? — ахнула Тата, только сейчас углядев дорожку из грязных пятен.
— Понимаешь, произошло чудовищное недоразумение, — сказала я. — К нам снова вломились.
— Я вижу, — выглянув на балкон, сказала Тата. — Пальму свернули. А зачем вы среди ночи принялись двигать мебель?
— Иначе коллегам Карла было бы не попасть в наш номер, — сказала я.
— А-а, — снова пробормотала Тата. — Ну, в другое время меня бы это, может, и удивило, а сейчас — нет.
И она покачала головой, показывая, что действительно ее ничего не удивляет.
— В общем, все хорошо? — спросила она. — Я имею в виду, что все живы. Жаль только, что вам не удалось задержать того типа, который снова вломился к вам в номер. Но я понимаю, что вы сделали все, что было в ваших силах. И какое счастье, что на этот раз вас было кому защитить.
И она кинула взгляд на Карла. Я открыла рот, чтобы объяснить ей, что она ошибается и единственный, кто к нам вломился, и был Карл, который пострадал только из-за собственной беспечности. Но передумала. Вариант событий, который сложился в голове у Таты, снимал с нас всякую ответственность за порчу гостиничного имущества. И мы промолчали, предоставив Тате пребывать в заблуждении.
— А чем он облил Карла? — продолжала идти по неверному следу Тата.
— Не знаем, — соврали мы.
— Ив самом деле, откуда же вам знать, что у этого типа на уме, — пробормотала Тата. — Просто ужасно, что полиция до сих пор не может вычислить, кто он такой.
После этого коллеги Карла оттащили своего друга к себе в номер. Взгляды, которыми они при этом нас одарили, были какими-то странными. Потом ушли Тата и Грек. Уходя, Тата пообещала, что завтра же утром нам первым делом заменят ковер, испачканное кресло, полотенца и пересадят пальму в новый горшок. И мы наконец остались одни и рухнули на свои кровати.
— Вы как хотите, а я сегодня больше никакой сигнализации устраивать не буду, — сказала Мариша. — Будь что будет.
Мы с ней согласились, и, как ни странно, с нами ничего плохого не случилось. Мы спокойно проспали до утра, никто нас больше не потревожил. А утром, не успели мы умыться и почистить зубы, как в наш номер явился целый отряд горничных и двое крепких парней, которые принялись скатывать ковер, двигать мебель и вообще вносить суету.
— Вы долго будете возиться? — спросила я у одного из парней.
— До обеда, думаю, управимся, — сказал тот.
— Поехали после завтрака в Палермо? — предложила я подругам. — Все равно ведь собирались.
За завтраком мы не увидели ни Карла, ни его коллег, ни Игоря, ни Кати. Прочие обитатели отеля нас сторонились. Так что завтрак прошел спокойно. После завтрака Мариша отправилась проведать Карла, а мы двинулись к номеру Кати. Но вместо Кати на пороге ее номера возник один из коллег Карла, который молча посмотрел на нас, и мы отступили.
Встретившись внизу с Маришей, мы от нее узнали, что ее свидание с Карлом прошло с тем же результатом. К мужу ее попросту не допустили, сказав, что он спит и беспокоить его нельзя.
— Ну и черт с ними! — сказала Юлька. — Не могут же они до бесконечности прятать от нас Кати и Карла. Вернемся из Палермо и повидаемся с ними. А сейчас нам некогда.
Катер уже отправлялся. Так что мы успели на него буквально в последнюю минуту.
— Я сегодня долго стоять в порту не буду, — предупредил нас Вока. — Только загружу те товары, которые поручила мне купить Тата, и сразу обратно.
— А почему у вас нет специальной доставки? — поинтересовалась я. — Владельцы магазинов могли бы сами доставлять вам товар.
— Раньше мы так и делали. А потом поняли, что стоимость доставки многие продавцы включают в стоимость товара, уверяя при этом, что доставка у них бесплатная. И еще несколько раз к нам доставляли не совсем тот товар, что мы заказывали.
Например, вместо зеленой фасоли могли прислать сухую. Или там вместо молочных поросят присылали мороженую свиную тушу. Приходилось звонить, разбираться, возвращать ненужный товар обратно. Все это отнимало уйму сил и времени. И в конце концов Грек сказал, что мы будем делать закупки и доставлять их в отель сами.
— Значит, твои обязанности увеличились? — спросила я.
— Я не в обиде! — усмехнулся Вока. — Жалованье ведь тоже выросло.
В Палермо мы сразу же помчались уже знакомой нам дорогой к зданию почты. Нам нужно было много чего успеть, а Вока твердо сказал, что возвратимся мы в отель на этот раз к обеду.
Так что в нашем распоряжении было всего часа полтора-два.
К счастью, на почте народу почти не было. И вскоре мы получили заказное письмо с бандеролью, которые ждали нас.
В письме был краткий доклад из детективного агентства и видеокассета, которая получилась из первой пуговицы, посланной еще Артемом. В отчете сообщалось, что на пленке зафиксировано общение подозреваемой сразу с тремя мужчинами. Но агентство сразу же предупреждало: никаких сексуальных домогательств со стороны этих мужчин не зафиксировано. И предлагалось самим прослушать их разговоры.
Что касается второй пуговицы, которую мы привезли с Козенцы, то с ней нас ждал полный облом. Это была самая обычная пуговица без малейшего признака того, что она когда-то использовалась не только по своему прямому назначению. Об этом нам сообщили в агентстве, когда мы туда дозвонились. Никакой пленки в той пуговице-ракушке не обнаружилось.
— Что ж, — вздохнула Мариша. — Нельзя было рассчитывать, что все пройдет так гладко.
— Теперь нужно найти видеомагнитофон, — сказала Юлька.
— В отеле наверняка есть, — сказала я.
— Нет, — покачала головой Юлька. — В отеле только с дисками. Кассетника нет, я специально спрашивала у Таты.
— Молодец! — обрадовалась Мариша. — Да, честно говоря, я бы и не дотерпела до острова.
— Мы можем зайти в какой-нибудь магазин, где продают электротехнику, и за небольшую плату, думаю, нам дадут просмотреть нашу кассету, — сказала я.
На поиски такого магазина у нас ушло почти полчаса. Почему-то продавцы во всех попадающихся нам по пути к порту магазинах отказывались оказать нам эту услугу, предлагая оплатить стоимость всего магнитофона, а потом уж и смотреть на нем, что нам угодно.
Но наконец мы нашли совсем крохотный магазинчик, продавец в котором одновременно оказался и его владельцем. Он не усмотрел ничего криминального в просьбе трех очаровательных, как он выразился, граций. И за скромную сумму, равную всего лишь половине стоимости самого магнитофона, разрешил нам использовать магнитофон в наших целях.
Хозяин магазинчика даже любезно подключил магнитофон к цветному телевизору, стоящему в подсобке. И даже на время просмотра деликатно оставил нас в покое.
— Вот жук, — пробормотала Мариша. — Содрать с нас столько денег за вещь, которая и так останется в его магазине.
— Плевать, — ответила Юлька. — Давай смотреть!
Сначала на кассете были сплошные виды острова. Причем качество съемки было ужасное. Но все равно мы сумели понять,. что Ксюта отправилась бродить по острову в одиночестве. Во всяком случае, голоса Артема на пленке не было зафиксировано. И хотя кино было черно-белым, но было ясно, что сейчас день или очень ранний вечер. Ксюта шла, а звука по-прежнему не было. Только шуршание. Мы даже подумали, что в агентстве нас обманули, аппаратура у них барахлит и вообще, нам прислали запись без звука, но в этот момент звук прорезался.
Это был шорох камешков, осыпающихся под чьими-то ногами. Раздались незнакомые нам, голоса. Говорили мужчина и женщина. В поле видимости видеокамеры, вмонтированной в пуговицу Ксюты, их не было видно, поэтому мы слышали лишь голоса. Мужчина говорил:
— Море сегодня удивительно холодное. Хорошо, что на таком крохотном острове ему все-таки нашлась альтернатива.
А женщина вторила ему:
— Я же тебе говорила, что мы замечательно проведем тут время.
После этого они удалились, так ни разу и не попав в поле видимости видеокамеры.
— Понятно, — сказала Юлька. — Какие-то случайные отдыхающие. Ксюта их не знала, иначе бы поздоровалась или они бы ее поприветствовали.
И мы стали смотреть кино дальше. Ксюта по-прежнему брела по дорожке, теперь мы точно видели, что идет она к бассейну. Во всяком случае движется в том направлении. А встретившиеся ей люди двигались как раз уже от бассейна. После того как Ксюта пришла к бассейну, она расположилась под навесом.
Сняла с себя одежду, и мы перестали видеть что-либо.
— Ну вот! — расстроилась Юлька. — Она, должно быть, закрыла объектив видеокамеры. Теперь мы вообще ничего не увидим.
— Странно, что Ксюта отвернулась от тех двоих, которые попались ей навстречу, — сказала Мариша.
— Ничего не странно, — возразила Юлька. — Может быть, опасалась, что они пристанут к ней с разговорами. Или захотят свести более короткое знакомство. На острове же все друг с другом знакомы, хотя бы шапочно. И при виде нового лица у тех двоих могло возникнуть желание узнать, кто же эта новенькая.
— Тише! — зашипела я. — Слушайте.
На звук пока была вся наша надежда. И она нас не подвела.
— Девушка, вы обгореть не боитесь? — послышался смутно знакомый нам мужской голос. — Вы ведь, если не ошибаюсь, только что прибыли?
— Это Грек, — прошептала Мариша. — Он что, хочет за ней приударить? Или это и есть Ксютин любовник?
— Артем говорил, что любовник Ксюты — какая-то важная шишка, — напомнила я.
— Грек и есть важная шишка, — сказала Юлька. — В пределах острова, конечно.
Но если Грек и в самом деле хотел поухаживать за симпатичной Ксютой, то ему ничего не обломилось. Ксюта вежливо поблагодарила его за внимание и намекнула, что сейчас к бассейну спустится ее муж. И ей бы не хотелось, чтобы у него возникли какие-то эмоции насчет того, что возле его жены кто-то околачивается. Грек не заставил ее повторять дважды и испарился. Из поля слышимости во всяком случае точно исчез.
После этого мы довольно долго созерцали темноту. Ксюта отправилась купаться к бассейну. Что там происходило, мы не слышали. Но вернулась она довольно быстро и, видимо, решив немного позагорать, перенесла свои вещи на шезлонг. Теперь пуговица с видеокамерой переместилась таким образом, что мы видели небо. Судя по звукам, Ксюта улеглась на шезлонг и задремала. Внезапно на экране мелькнула какая-то тень, и Ксюта вскрикнула:
— Ой!
После этого небо резко поехало вниз, должно быть, вскочив, Ксюта задела свою одежду. И теперь мы могли видеть ее ноги, а также ноги какого-то мужчины.
— Привет! — услышали мы радостный голос Ксюты. — Как ты меня напугал! Зачем ты ко мне подошел? Разве мы не договорились, что будем соблюдать осторожность? Ты же сам говорил, что никто не должен видеть нас вместе, чтобы потом не возникли подозрения.
— Я не мог не подойти к тебе, — раздался голос. — Я так соскучился по тебе, милая. Я считал минуты до твоего приезда.
Ксюта счастливо засмеялась, а мы окаменели. Потому что мужской голос, прозвучавший на пленке, был нам прекрасно знаком.
— Не может быть! — прошептала Юлька. — Я не верю своим ушам.
— Т-с-с! — зашипели мы на нее. — Смотри дальше.
А дальше Ксюта сказала:
— Когда мы увидимся?
— Мне самому не терпится обнять тебя покрепче, — ответил мужчина. — Сегодня вечером, после ужина, ты переоденься в мое любимое платье и спустись к морю. Я буду ждать тебя в Малой бухте. Знаешь, где это?
— Да, — ответила Ксюта. — Я изучила план острова, как ты мне и велел.
— В Малой бухте будет вполне безопасно, — сказал мужчина. — Там по вечерам никогда никого не бывает. Я проверял.
Но чтобы ты не волновалась, мы можем сначала немного отплыть от острова, а потом…
— Господи, я не могу дождаться вечера! — сказала в ответ Ксюта.
— Я тоже! — страстно произнес мужской голос. — А теперь иди обратно. Нельзя, чтобы твой муж что-то заподозрил.
— Как же он мне надоел! — воскликнула Ксюта. — Просто не понимаю, как я могла быть такой дурой, что вышла замуж за это ничтожество. Но это все ты виноват!
— Хватит, Ксюта, — твердо сказал мужчина. — Мы уже все обсудили с тобой. И не раз. Ты помнишь наш уговор?
— Помню, — ответила Ксюта. — Но все равно мне не хочется сейчас уходить от тебя.
— Это же только до вечера, — снова стал ласковым голос мужчины. — Иди. Я все время думаю о тебе.
— Я тоже, — призналась Ксюта.
После этого она накинула на себя свою одежду. И перед нашими лицами с отвисшими челюстями на секунду мелькнула физиономия ее собеседника.
— Останови! — воскликнула я. — Просто не верю своим глазам!
Мариша перемотала пленку немного назад, снова пустила и, как только в кадре появилось лицо собеседника Ксюты, нажала на паузу. И мы все жадно приникли к экрану.
— Не может быть! — сказала Мариша. — Вот уж на кого я бы никогда не подумала!
— Я тоже, — сказала Юлька.
Мне оставалось только кивнуть.
— Я была уверена, что этот тип без ума от тебя, Юлька, — сказала наконец Мариша.
И мы снова посмотрели на экран. Нет, никакой ошибки не было. На экране совершенно четко было изображено лицо Игоря. Его усики, его улыбочка, его круглая голова. Это был он. Тот самый загадочный и влиятельный любовник Ксюты, от которого она, по словам Артема, была просто без ума. Да мы и сами видели, что Ксюта влюблена в Игоря. Скрыть любовь еще трудней, чем ее симулировать. А Ксюта и не собиралась скрывать. Она была влюблена, и она хотела быть со своим любовником. Но хотел ли он быть с ней? Вот в чем был главный вопрос.
— Нам немедленно нужно возвращаться на остров, рассказать о кассете Карлу и вместе с ним и его парнями пойти и побеседовать с Игорем, — сказала Мариша.
— Давайте сначала досмотрим пленку до конца, — предложила Юлька. — Может быть, мы узнаем еще чего-нибудь.
Но, увы, больше мы ничего не узнали. Ксюта вернулась к себе в номер, ни с кем по дороге не разговаривая. Мы перемотали пленку на начало, вытащили ее из магнитофона и вышли, прихватив с собой магнитофон и не забыв заплатить хозяину магазинчика вторую половину стоимости магнитофона. Теперь мы точно знали, что он нам необходим, чтобы припереть Игоря к стенке, На катер мы возвращались очень поспешно, опасаясь опоздать. Но, придя на причал, выяснили, что Воки еще нет и у нас есть время, чтобы отдышаться и обсудить положение. Мы присели в сторонке от остальных пассажиров и, склонив головы друг к другу, зашептались.
— То, что Игорь пригласил Ксюту на свидание в Малую бухту, еще не говорит о том, что он ее и убил! — сказала Юлька.
— Но кто-то ведь намазал же ступени лестницы маслом, — сказала Мариша. — Наверняка это сделал Игорь в надежде, что Ксюта сломает себе шею Этого не случилось, она всего лишь потеряла сознание. Но он все равно отнес ее в лодку, чтобы отвезти и утопить.
— А почему он этого не сделал? — спросила я.
— Не успел, — ответила Мариша. — На острове поднялась суматоха. Артем поднял тревогу, и мы все потащились искать Ксюту.
— А помните, когда мы вместе искали Ксюту в первый раз, как Игорь не хотел, чтобы мы шли в Малую бухту, где и лежала в лодке Ксюта?! — неожиданно воскликнула Юлька.
Мы с Маришей тоже этот момент хорошо помнили.
— Вот именно, — многозначительно кивнула Мариша. — Не хотел, чтобы мы нашли его жертву. Уверена, что он собирался потом отвезти ее подальше в море и утопить. И думаю, что он все-таки довел свой зверский план до конца.
Юля открыла рот, чтобы что-то возразить, но не успела, потому что примчался Вока и все стали загружаться на катер. Так " ?4? " что нам было уже не до разговоров. Во время пути нам тоже все никак не удавалось остаться втроем. Все время кто-то подходил к нам с расспросами, что же все-таки снова случилось минувшей ночью. Слух об очередном ночном вторжении в наш номер уже облетел весь отель и, как водится, оброс новыми удивительными подробностями. Кроме того, существовала уже не одна, а сразу несколько версий случившегося.
Во-первых, оказывается, ночью к нам вломился не один, а целых трое мужчин, по всей видимости, местных жителей, настроенных очень агрессивно, но не к нам лично, а вообще к самому отелю. Эти злоумышленники принесли с собой целую канистру краски и две бутыли с кислотой, которыми намеревались залить все здание отеля. Прорываться внутрь они решили почему-то через наш с подругами номер.
— Местные хулиганы, — заявил один из пассажиров катера — упитанный дядечка из тех, которые всегда и все знают. — Наверняка одного из них выгнали из отеля за пьянство или прогулы, вот он и затаил зло и решил его выместить таким образом.
Жена толстого дядечки усердно надувала губки и кивала головой, подтверждая, что она согласна с каждым словом своего мужа. Хотя на ночь входная дверь отеля и закрывалась, но все же разбить ее было гораздо легче, чем штурмовать второй этаж.
Так что прорываться хулиганам был резон через нее, а не ломиться на балкон второго этажа, да еще таща при этом бутыли с кислотой и канистру с краской.
— Кретин, — прошептала Мариша, когда упитанный дядечка отошел.
Но его место тут же занял дядя Степа. На самом деле мы не знали, как зовут этого мужчину. Но между собой прозвали его дядей Степой за высокий рост и худую фигуру.
— Девочки, я поверить не могу, что этот преступник, который убил уже одного человека, отважился действовать так нахально, вломился прямо к вам в номер, — сказал он, нервно протирая свои очки. — Он, наверное, пациент, сбежавший из психиатрической клиники.
К дяде Степе тут же присоединилась его семья, состоящая из жены, тещи и малолетней племянницы жены. Эти тоже имели собственное мнение. Оказывается, на острове действовал маньяк. Бывший владелец отеля, которого выжили нынешние хозяева. И вот он, бедняга, до сих пор не может успокоиться и мстит, убивая жильцов отеля и вообще внося смуту в мирную жизнь на острове.
— Где-то я про такое слышала или читала, — пробормотала Мариша.
Мне версия показалась очень уж трудоемкой. Это сколько же нужно людей на тот свет отправить, чтобы отель перестал существовать. Совсем сердца нет у преступника, если он убивает людей только с целью разорить нынешних владельцев отеля.
— А поймать его не могут, потому что он один знает все тайные ходы в отеле, — пропищала тем временем малолетняя племянница. — И вообще, он уже умер. А на острове орудует его призрак.
Начитанного ребенка быстро заклевали ее же собственные родственники. Версия с призраком была ими решительно отброшена. Женщины стояли на том, что на острове орудует злоумышленник, имеющий зуб на нынешних владельцев отеля.
И планомерно осуществляет план, как вконец разорить их.
— Потому что мы, случись еще хоть одно происшествие, в отеле не задержимся, — сказала жена дяди Степы. — И всем своим знакомым скажем, чтобы ни в коем случае сюда на отдых не ездили. И мой муж поместит в своей газете статью о нашем кошмарном отдыхе. Ведь поместишь?
С этими словами она повернулась к своему длинному мужу. Тот кротко кивнул в ответ. Спорить со своей маленькой, но боевой супругой ему явно не хотелось. Едва мы избавились от этого семейства, как к нам подошли новые люди. В общем, оказывается, фантазия у всех жителей острова просто била ключом. И мы узнали о том, как мы провели минувшую ночь, очень много нового.
Вернувшись на остров, мы тут же помчались в номер к Карлу. Первой мчалась Мариша, сжимая в руках драгоценную кассету. А следом за ней мы с Юлькой тащили по очереди магнитофон. Карла в номере не оказалось, как, впрочем, и его коллег.
— Ну вот! — расстроилась Мариша. — Как он нужен, так его никогда нет.
— Придется нам брать Игоря собственными силами, — сказала Юлька. — Предлагаю его сначала оглушить, а потом связать.
— Сначала его нужно заманить в укромное местечко, где нам никто не помешает действовать, — добавила я. — И нужно убрать магнитофон.
Магнитофон мы оставили в своем номере, а сами пошли разыскивать Игоря. Для начала мы постучали в дверь его номера. Нам никто не открыл, и мы сделали вывод, что Игоря там нет.
Так как уже было время обеда, то, учитывая особенности Игорька, в этом не было ничего странного. Удивительно было другое: на обеде Игорь тоже не появился. Встревожившись, мы помчались к Тате, даже не прикоснувшись к десерту.
— Игоря нет на обеде? — удивилась Тата. — Это странно!
На моей памяти он ни разу не пропустил ни одного завтрака, не говоря уж об обеде или ужине. Не случилось ли с ним чего? Может, он заболел? Хотя вроде бы я видела его вчера вечером, и он ни на что не жаловался.
Но на всякий случай мы отправились в номер Игоря. У Таты были запасные ключи от всех номеров. Игорь занимал одноместный люкс в конце коридора. Войдя в номер, мы первым делом обратили внимание на аккуратно застеленную кровать и вообще на какой-то подозрительный порядок. Кроме того, дверца шкафа была открыта.
— Ничего не понимаю, — сказала Тата, заглянув в платяной шкаф. — Вещей Игоря тут нет.
— Нет вещей?! — бросилась к ней Мариша.
Мы по очереди заглянули в шкаф, в ванную комнату, под кровать в спальне и убедились, что вещей Игоря, не говоря уже о самом Игоре, в номере нет.
— — не понимаю, — бормотала Тата. — Если он уехал, то почему не предупредил меня? И как он мог покинуть отель, чтобы его никто не заметил с вещами? Когда входная дверь открыта, то в холле обязательно дежурит кто-то из ребят. Они должны были заметить Игоря, если бы он шел с вещами. Игорь останавливается у нас не первый год. И весь персонал хорошо его знает.
Не понимаю, что это значит. Наверное, нужно поговорить с Аликом. Он вчера вечером дежурил в холле.
И мы отправились беседовать с Аликом, высоким накачанным парнем с изумительным бронзовым загаром. Мы и раньше его замечали, официально он занимал должность инструктора в фитнес-зале отеля. Но, как и прочие сотрудники, совмещал множество обязанностей. Вчера ночью он действительно дежурил в холле. Но Игоря с вещами он не видел.
— Нет, самого Игоря я видел, — объяснял нам Алик. — Он вернулся в отель одним из самых последних. После него пришла еще только пара из одиннадцатого номера. И я закрыл входную дверь, потому что была уже почти полночь.
— И куда пошел Игорь? — спросила Тата.
— К себе в номер, — пожал плечами Алик. — Во всяком случае он так сказал.
— Что именно? — вцепилась в парня Мариша. — Можешь повторить дословно? Что он сказал?
— Игорь сказал, — попытался вспомнить Алик, — что здорово устал за день и что хочет отоспаться. Просил утром его не беспокоить с уборкой. Я передал Свете его слова. И она обещала выполнить просьбу Игоря.
Светой звали ту горничную, которая убирала номера, в том числе и наш. Мы отправились к ней.
— Я сегодня еще не убирала номер Игоря, — ответила Света. — Он передал мне через Алика, чтобы я его утром не беспокоила. А сама я Игоря со вчерашнего дня не видела.
На этом наше расследование исчезновения Игоря и закончилось. Мы снова вернулись в его номер и в растерянности оглядели пустые полки.
— Насчет вещей Игоря это как раз просто, — сказала Мариша, неожиданно распахнув окно и выглянув вниз. — Ночью или поздно вечером Игорь спокойно мог спустить свои вещи на веревке вниз.
— А потом вышел из отеля, отнес вещи в укрытие, вернулся, сказал Алику, чтобы тот передал горничной просьбу не тревожить его утром, вылез из окна и ушел! — подхватила Маришину мысль Юлька.
Мы осмотрели подоконник окна Игоря. И как раз посередине заметили царапины на краске.
— Но куда он мог деться с острова? — удивилась я. — Мы сегодня утром были на катере. Игоря на нем не было.
— А моторные лодки?! — воскликнула Тата. — У Игоря же был ключ от одной из них!
Мы помчались на берег моря. В Малой бухте лодки не было.
Не было ее и в Большой бухте, куда мы тоже заглянули.
— Никогда бы не поверила, что Игорь способен пойти на воровство, — растерянно сказала Тата. — Не верю. Он найдет способ вернуть лодку. Или нужно поискать какую-нибудь записку.
Записка и в самом деле нашлась. Она была приклеена к зеркальной створке шкафа, которая была отодвинута в сторону.
И записка, разумеется, уехала вместе с ней. В записке было всего несколько слов. Игорь писал, что неожиданно встретил старых друзей и что ему срочно нужно покинуть остров. Чтобы никого не тревожить, он берет моторку. И оставляет ее двойную стоимость, которую Тата сможет найти у себя в номере под дверью.
Мы растерянно переглянулись. И помчались в номер к Тате.
Деньги были представлены в виде кредитной карточки. Она и в самом деле лежала возле двери, но только под ковром, поэтому Тата смогла ее найти только после продолжительных поисков по всей комнате. Найдя кредитку, Тата моментально успокоилась.
Чего нельзя было сказать о нас с подругами.
— Тата, а как нам найти Игоря? — спросила я у нее. — Он дал нам на время свой бинокль и, должно быть, забыл его у нас забрать в спешке.
— Я не знаю, — растерялась Тата. — Как неудачно получилось! Я помню, Игорь мне показывал этот бинокль. Кажется, он его очень ценил. Он будет очень расстроен, что забыл его взять.
— Но разве у вас в компьютере, где вы регистрируете вновь прибывших, нету домашнего адреса Игоря? — спросила я у Таты.
— Конечно, есть! — обрадовалась та. — И телефон его есть. Могу вам дать. Вернувшись в Питер, вы позвоните Игорю, встретитесь и передадите ему бинокль.
Разумеется, никакого бинокля Игорь нам не давал. Это был всего лишь предлог, чтобы выудить у доверчивой Таты домашний адрес Игоря.
— Только что-то я сильно сомневаюсь, что он появится по этому адресу, — сказала я, когда мы с Маришей и Юлей вернулись к себе в номер. — Слишком подозрительно мне это внезапное бегство Игоря. Да еще эта кассета! Если Игорь был любовником Ксюты, о котором нам и говорил Артем, то он мог ее и убить.
— Нужно передать эту кассету в полицию Палермо, — сказала Юлька. — И сообщить им о бегстве Игоря. После этого полицейские должны выпустить Артема.
Но обсудить, как мы поступим дальше, в подробностях мы не успели. Потому что в наш номер влетел Карл. За утро, проведенное вдали от острова, мы как-то успели забыть про изменения во внешности Карла, которые произошли за минувшую ночь. И теперь испуганно ахнули. Карлу так и не удалось окончательно отмыться от краски, пролившейся на него вчера ночью.
И шишка у него на лбу тоже ничуть не уменьшилась. Кроме того, глаза у Карла были совершенно безумные.
— Где вы были все утро? — прорычал он прямо с порога.
— Ездили вот за этой штукой, — ответила ему Юлька, показывая на кассету, пока мы с Маришей каменели от негодования.
Все-таки Юлька знала, как нужно обращаться с мужчинами!
Почти как с маленькими детьми. Стоило показать Карлу кассету, как он немедленно забыл про все остальное и заинтересовался новой игрушкой.
— Что это? — мигом подобрев, спросил он.
— Посмотри и узнаешь, — предложила ему я. — Только нужно подсоединить этот магнитофон к нашему телевизору.
С этим Карл справился в два счета. Пока он подключал магнитофон к телевизору, мы успели еще раз повторить ему историю несчастного Артема, сидящего в тюрьме за преступление, которого он, по всей видимости, не совершал. Карл выслушал наш рассказ очень внимательно. И когда мы подошли к концу, он включил магнитофон и шикнул на нас, чтобы мы своими комментариями не мешали ему смотреть.
— Ну что? — спросила Мариша, когда запись кончилась.
— Нужно передать эту запись в тот участок, в котором сидит ваш друг, — сказал Карл. — Я могу сделать это сам.
— Ты же еще не знаешь самого главного! — воскликнула Мариша. — Этот тип, который охмуряет на пленке Ксюту, смылся сегодня ночью с острова. Вместе с вещами и моторной лодкой, принадлежащей отелю.
Карл был нашей осведомленностью просто сражен.
— Откуда вы это знаете? — ошеломленно спросил он.
На этот вопрос мы не сочли нужным отвечать. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.
— Вы отдадите мне эту кассету? — спросил у нас Карл. — Нужно передать ее в полицию. А я как раз еду на Сицилию.
— В таком виде? — ужаснулись мы.
— Ну и что? — оскорбился Карл. — Так вы даете мне кассету или нет?
— А ты обещаешь, что постараешься вытащить Артема? — спросила Юлька.
— Даю вам честное слово, что употреблю на это все свое влияние, — сказал Карл. — И если не всплывут новые доказательства вины мужа убитой женщины, то думаю, что этой кассеты и показаний Таты о внезапном отъезде Игоря будет достаточно, чтобы Артема выпустили на свободу.
Мы переглянулись и дружно кивнули. И в самом деле, полицейский с полицейским всегда сумеет договориться лучше, чем тот же полицейский с простым гражданским лицом.
— К тому же, кроме своих собственных дел, мне нужно приобрести пятновыводитель для этой краски, — сказал Карл. — Мариша, ты можешь точно назвать адрес магазинчика, где ты ее покупала?
Мы с Юлькой тихо выскользнули из номера, чтобы дать супругам возможность поговорить наедине и, может быть, кто знает, даже помириться. Но Карл вышел из нашего номера слишком быстро, чтобы они там успели с Маришей наедине прийти к полному примирению. После этого Карл и один из его коллег отправились на Сицилию и обещали вернуться только поздно вечером.
Нам Карл запретил удаляться от отеля больше чем на сто метров. И разлучаться он нам тоже запретил. Так что сиесту мы провели у себя в номере, где уже заменили поврежденную мебель и ковер. Теперь у нас на полу был ковер приятного для глаза цвета зеленого мха. После того как жара стала спадать, мы с подругами решили спуститься к морю и в конце концов искупаться и полежать на ласковом солнышке.
— Мы даже можем покататься на водных лыжах или мотоциклах! — воодушевленно щебетала Юлька. — Раз уж у нас выдалось несколько свободных часов.
Но на пляже мы увидели картину, которая поразила нас до глубины души. Стоило нам раздеться, как мимо нас прошла Кати в обществе второго коллеги Карла, который обнимал Кати за талию и при этом еще умудрялся нежно целовать ее ладонь и шептать ей на ушко что-то явно очень приятное. Потому что Кати улыбалась с совершенно счастливым видом, который бывает у женщины, когда симпатичный ей поклонник уже почти совсем плотно сидит у нее на крючке.
Мы с отвисшими челюстями проследили взглядом за поглощенной друг другом парочкой и переглянулись.
— Что это значит? — спросила Юлька. — Вы это видели?
Густава еще не успели похоронить, а Кати уже позволяет другому мужчине обнимать себя и даже целовать! Нет, вы видели? Он же ее целует!
Мы тоже ничего не понимали. Еще меньше суток назад Кати была совершенно убита горем от потери Густава. А теперь, пожалуйста, она уже улыбается и вовсю флиртует с другим мужчиной.
— Это не просто аморально, — сказала Мариша. — Это уже отвратительно. Мне лично эта Кати не понравилась с первого взгляда. Я никак не могла взять в толк, что Густав в ней нашел.
— Но мне казалось, что она искренне привязана к Густаву, — сказала я. — И рыдала она совсем натурально. Не могла же она все забыть за один день?
Но ответа на этот вопрос мы так и не смогли найти. Кати к нам так и не подошла. Может быть, не хотела, но скорей всего, потому что ее новый кавалер не отпускал ее от себя ни на минуту. Они вместе купались, вместе лежали на пляже, а когда Мариша сделала попытку приблизиться к ним, чтобы поздороваться, быстро собрались и вообще ушли с пляжа.
— Что за черт?! — выругалась Мариша, вернувшись к нам после неудачной попытки. — Ничего не понимаю.
На ужине Кати сидела рядом со своим поклонником как приклеенная. И они снова держались друг с другом очень нежно. Впрочем, никаких вольностей они не допускали, но не расставались ни на минуту.
— Когда вернется Карл, он должен будет мне объяснить, что это за представление, — свирепо пробормотала Мариша, когда Кати и ее поклонник отбыли из столовой.
Но когда поздно вечером вернулся Карл, то он привез столько новостей, что мы совершенно забыли про странное поведение Кати.
— Все в порядке, — сказал нам Карл. — Вашего друга должны выпустить на свободу завтра утром. Сегодня они уже не могли его отпустить, потому что нужно оформить бумаги и прочие бюрократические проволочки. Но завтра днем он точно будет на свободе. А что касается Игоря, то он пределы страны пока не покидал.
— Нет? — удивились мы. — А где же он в таком случае скрывается?
— Не знаю, — ответил Карл. — Но во всяком случае ни в Россию, ни в какую другую страну он не вылетал.
— Имея моторную лодку и запас пищи, горючего и зная местные воды, он мог добраться и до Туниса или до Корсики, — сказала Мариша.
— Во-первых, ты несколько преувеличиваешь возможности моторной лодки, — сказал Карл. — А во-вторых, ты забываешь про катера пограничников, которые патрулируют береговые воды Туниса и Корсики.
В ответ Мариша пренебрежительно фыркнула, показывая, какого она невысокого мнения о здешних границах.
— Лично мне кажется, что Игорь укрылся где-то поблизости, — сказал Карл. — По вашим словам, он хорошо знает окрестные острова. Должно быть, он решил пересидеть на одном из них.
Не знаю, чем лично он руководствовался, произнося эту фразу. Оправдать Карла мог разве что удар по голове, который он получил прошлой ночью. Должно быть, этот удар отшиб у бедняги последние мозги. Потому что Карл совершенно явно забыл про деятельную натуру своей супруги и ее живой изобретательный ум.
— Но прятаться всю жизнь невозможно. А в полиции мне обещали, что, как только Игорь попытается покинуть пределы страны его тут же задержат для допроса, — продолжал Карл. — Их очень заинтересовала эта кассета. Они попросили меня дословно перевести беседу Игоря и Ксюты. И запротоколировали мой перевод.
После этого Карл пригласил Маришу прогуляться с ним.
А мы с Юлькой остались в номере.
— Я рада, что Артем уже завтра будет на свободе, — сказала я.
— А я не очень, — нахмурилась Юлька. — То есть я, конечно, рада. Но…
— Думаешь, он снова начнет к тебе приставать с предложением возобновить ваши отношения? — догадалась я.
— Горбатого могила исправит, — кивнула Юлька. — Но я ему твердо скажу, чтобы он на меня не рассчитывал.
Мариша вернулась со своей прогулки раньше, чем мы ожидали. И настроение у нее было самое жуткое. Войдя в номер, она сразу же принялась шагать по нему из угла в угол, что-то очень гневно бормоча себе под нос.
— В чем дело? — спросила я, когда Мариша мелькнула передо мной в пятый или шестой раз.
— Все мужики — сволочи! — рявкнула в ответ Мариша.
— Тоже мне новость! — хихикнула Юлька. — Но что конкретно натолкнуло тебя на эту мысль?
Мариша наконец остановилась и устремила на нас возмущенный взгляд.
— Карл! — каркнула она. — Этот мерзавец вздумал меня учить, как мне себя вести. Ему, видите ли, не нравится, что я влезла в это расследование. Как будто бы я виновата, что преступления случаются просто на каждом шагу.
Мы молча ждали продолжения.
— В общем, эта скотина пригрозил мне разводом, если я не уймусь! — выдала наконец свою тайну Мариша. — Мне разводом! Да я сама сто раз собиралась от него уйти. Просто жалко его, дурака, было. А он, оказывается, только об этом и мечтает.
Ну так будет ему развод!
— Мариша, опомнись! — воскликнула я. — Карл тебя любит. Это всякому ясно. Стал бы он лезть к нам в номер среди ночи, если бы не любил тебя и не тревожился о тебе.
— Ему же по долгу службы положено следить, чтобы все было в порядке, — с горечью ответила Мариша. — Вот он и полез. А вовсе не потому, что сходил с ума от беспокойства, жива ли я. Он, если хотите знать, и сюда примчался только потому, что ему был нужен Густав, а вовсе не из-за меня. Такое мое мнение.
После этого Мариша уселась в кресло и хмуро уставилась прямо перед собой.
— Так, и на чем вы порешили? — спросила я. — Ты согласилась на условие Карла?
— Конечно, нет! — воскликнула Мариша. — И вовсе не потому, что я такая упрямая. Если бы он нормально меня попросил, я бы все сделала, как он просит. Но он начал мне грозить.
А этого я не приемлю.
И она снова погрузилась в молчание.
— Так и что? — спросила у нее теперь Юлька.
— И мы решили на время расстаться, — сказала Мариша. — Недели на две или на месяц.
— Не совсем понимаю, как вы собрались расстаться, если мы все живем в одном отеле? — удивилась я.
— Карл сказал, что, как только его задание закончится, он отсюда уедет. И чтобы я отсюда ехала не в Вену, а в Питер. К маме.
— А какое задание закончится у Карла? — с любопытством спросила я.
— Вот этого он не сказал, — ответила Мариша.
И снова задумалась. Результатом ее размышлений стал следующий вывод, который Мариша сделала где-то через полчаса после своего возвращения с прогулки.
— Что же, — со вздохом поднявшись из кресла, сказала Мариша. — Теперь я могу считать себя, во всяком случае временно, свободной женщиной. И вести себя соответственно.
— Это как? — насторожились мы с Юлькой.
— Не согласовывая свои действия с мнением мужа, — ответила Мариша. — И завтра мы первым делом поедем искать Игоря.
— Куда это мы поедем? — удивилась я.
— Ты что, знаешь, где он скрывается? — спросила Юлька.
— Не знаю, но обязательно узнаю, — бодро ответила Мариша. — Поездим по окрестным островам, поспрашиваем жителей. У нас ведь есть фотография Игоря.
— Откуда? — снова удивилась я.
— А помните, мы с ним фотографировались? — спросила Мариша. — Пленка у меня в фотоаппарате. Завтра проявим, и все. Фотография Игоря у нас в кармане. А с ее помощью мы быстро его найдем.
И Мариша протопала в ванную, где и заперлась на целый час. От нечего делать мы с Юлькой решили покрасить ногти на руках и ногах.
— Ручаюсь, что она собралась разыскивать Игоря и нас с собой потащит только потому, что знает: эта затея не понравится Карлу, — сказала я Юльке, когда мне надоело ждать Маришу, а красить было больше нечего.
— Да он просто взбесится, — согласилась со мной Юлька. — Если узнает, конечно.
— Если узнает, то может и не отпустить, — с сомнением сказала я.
— Ты что, Маришу не знаешь? Если уж она что-нибудь задумала, то и десять Карлов не смогут ей помешать.
— Давай я нарисую тебе на ногтях по цветочку? — предложила я Юльке. — Лак уже высох?
Юлька попробовала и утвердительно кивнула. И мы увлеченно принялись рисовать друг другу на ногтях цветочки и звездочки. Получалось совсем неплохо. И мы даже забыли, что нам завтра предстоит великое испытание, как вдруг из ванной появилась Мариша с подозрительно красными глазами.
— Ты что, плакала? — насторожилась я.
Мариша не ответила. Она сопела носом и смотрела на наши с Юлькой ногти.
— Красиво! Сделайте и мне такие же, — наконец произнесла она. — Может быть, меня это немного утешит.
— Бедная ты моя, — жалобно протянула Юлька. — Конечно, давай свои ногти.
И мы вдвоем занялись Маришиными руками. Закончили мы минут через двадцать. И чтобы просушить ногти, Мариша вышла на балкон. Но тут же вернулась обратно в номер.
— Там… Там… — бормотала она, указывая куда-то в темноту и не в силах внятно говорить.
Мы с Юлькой поспешно выглянули и увидели, как Кати и ее новый поклонник рука об руку сидят на скамейке перед отелем и самозабвенно целуются. Причем руки поклонника Кати весьма вольно гуляли по ее телу.
— Какая гадость! — выразила Юлька общее мнение. — Совести у этой Кати совсем нет.
Мы так переполнились возмущением, что Мариша даже перестала расстраиваться из-за своей ссоры с мужем.
— Если у него все сотрудники такие, значит, он и сам не лучше, — решила она. — И расстраиваться из-за него нечего.
Но тем не менее это не помешало ей всю ночь проворочаться без сна. Я просыпалась за эту ночь несколько раз. И каждый раз Мариша то шлепала в ванную, то из ванной, то сидела на балконе, то просто о чем-то думала, стоя у окна.
