Глава 6
Утром следующего дня Мариша спросонок даже испугалась. Где она? Где Смайл? Ах, да вот он! Храпит рядом с нею. Но и потом, успокоившись насчет мужа, она еще долго не могла понять, где находится и как вообще очутилась в этой незнакомой ей комнате. Она даже хотела разбудить мужа, но вовремя передумала. Зачем тревожить сон спокойно спящего мужчины? Всем женам известна одна простая истина: когда муж спит, он молчит. А значит, почти ангел.
Осторожно выбравшись из кровати, Мариша накинула на себя халат и отправилась в соседнюю комнату, где, как ей помнилось, вчера поселили Аю. Та уже не спала. Просто тихо лежала в кровати и смотрела в потолок.
Если бы Мариша умела читать мысли, то она бы удивилась тому, насколько далеки сейчас были мысли Аю от этого дома, от этого места и от произошедшего убийства. Ведь едва проснувшись, Аю снова вспомнила ЕГО. Просто проклятие какое-то! Аю даже разозлилась на себя. Она ведь специально приняла приглашение Геннадия Карловича погостить в доме его убитой сестры и бывшей хозяйки Аю. Приняла, несмотря на то, что это было отчасти предательством по отношению к оставшемуся дома и явно скучающему по ней Клоуну. Приняла это приглашение только потому, что надеялась: на новом месте, в новой обстановке, она перестанет думать о НЕМ. И что же? Извольте радоваться, едва проснувшись, она уже снова думает о НЕМ.
Лишь усилием воли Аю заставила себя сосредоточиться на том, что казалось ей действительно важным.
– Ты заметила, какие в этой семье странные отношения? – спросила она у Мариши.
– Да уж, дружескими я бы их не назвала.
– Дружескими! Да они готовы буквально съесть друг дружку! Удивительно, как это у них раньше не случилось убийства.
– Думаешь, Рину действительно кто-то из них придушил?
– Конечно! Одна эта сводная сестрица, как ее там, Сима чего стоит!
– Ага. Она явно ненавидела Рину. Как думаешь, почему?
– А чего тут не понять? Во-первых, по характеру она гадина. А во-вторых, завистливая гадина. У Рины были деньги, а у нее их нет.
– И красота.
– Отсюда и ненависть.
– Нет, – покачала головой Мариша. – То есть да. Но думаю, тут есть еще что-то.
– И что?
– Какая-то личная вражда. Застарелая обида.
– Какая обида?
– Пока не знаю. Но обязательно нужно будет это узнать.
Аю, поднявшись в постели на локте, поманила к себе Маришу.
– Иди сюда! Мне нужно тебе что-то сказать.
– Ну?
– Мне кажется, что подозрительней всех вел себя вдовец.
– У него алиби, – тоскливо напомнила ей Мариша. – И вообще, почему подозрительно?
– А вспомни, как он окрысился, когда эта Сима попыталась распоряжаться в доме? Сразу же дал всем родственникам своей жены понять, что они тут больше не нужны. Могут убираться вон. Он им прямо так и заявил! Ты что, не помнишь?
– Помню, как не помнить.
Аю вытянула стройные смуглые ножки из-под одеяла и опустила их на пол.
– Хватит валяться, – заявила она. – Нужно начинать действовать.
– И с чего начнем?
– Надо поближе познакомиться со всеми обитателями этого дома. Например, слуг мы вчера так и не увидели.
Аю была совершенно права. И Мариша пошлепала к себе в комнату, чтобы захватить одежду. Смайл к этому времени уже проснулся. Поэтому Мариша немного задержалась. И когда снова вышла в комнату Аю, та уже нетерпеливо ожидала ее – полностью одетая и готовая.
– Ну сколько можно?! – воскликнула она.
И заметив, что подруга толком не одета, возмутилась еще больше:
– Ты что, еще даже не умылась?
– Сейчас, сейчас. Подожди меня.
– Некогда! – отрезала Аю. – Есть хочу. Я пойду в кухню, выясню насчет завтрака. И заодно присмотрюсь к прислуге. А ты приходи, когда будешь готова.
Пристыженная Мариша умылась и привела себя в порядок в рекордные сроки. Но когда она начала искать Аю, той не оказалось ни на кухне, которая была вообще пуста, ни в столовой, где тоже не было ни души.
– Странно, – растерялась Мариша. – Куда же все подевались?
Оказалось, что все обитатели этого большого дома собрались в библиотеке. Несмотря на то что было утро, тут в камине ярко горел огонь. И у них было нечто вроде общего совета. Кроме вчерашних знакомцев, тут присутствовали еще два человека. Пожилая женщина с добродушным заплаканным лицом. И немолодой мужчина, который хотя и не рыдал, но шмыгал носом весьма подозрительно.
«Слуги! – догадалась Мариша. – Василий и Алена. Муж и жена!»
Кажется, эти двое были единственными среди всех собравшихся, кто искренне переживал из-за смерти хозяйки дома. Остальные не выглядели опечаленными, скорее – озабоченными. Но и озабоченность их была вызвана исключительно тревогой за свою собственную судьбу.
И Сима первой озвучила витающую в воздухе мысль.
– Что теперь будет со всеми нами?! – воскликнула она, истерически сжимая сухие кулачки. – Рины больше нет. И… Куда нам деваться?
Света и ее муж помалкивали. Но выглядели порядком озабоченными. Насколько знала Мариша, из всех родственников Рины работал, или во всяком случае прилично зарабатывал, один только Геннадий. Кстати говоря, у него имелась собственная квартирка, тоже неподалеку от ресторана. Маленькая, но вполне подходящая для холостяка. Так что материально он был вполне обеспечен. И после смерти сестры не терял ни крыши над головой, ни куска хлеба. В отличие от Симы, Светы и ее мужа.
Да, этим троим было что терять. Рина предоставила им кров и бесплатный стол. Родственники, не затрудняя себя, вели весьма комфортабельную жизнь. И конечно, теперь всех беспокоил один и тот же вопрос: что же будет с нами дальше? Кто станет нас кормить, содержать и заботиться о нас?
Не отличающаяся особой тактичностью Сима прямо так и спросила:
– Кто-нибудь знает, что сказано в завещании Рины по поводу нас? Что нам причитается?
Толю, который тоже присутствовал при этом разговоре, буквально передернуло. У него задрожали руки, а потом глаза загорелись бешенством.
– Ну ты и дрянь! – прошипел он, яростно глядя на Симу. – Мерзкая дрянь! Рину убили, а тебя волнует только одно, кто теперь будет тебя кормить.
– Ну да. А что тут такого? – невозмутимо пожала плечами Сима. – Рину ведь все равно уже не вернешь. А нам всем нужно где-то жить и что-то есть. Ведь я так понимаю, ты, Толя, не захочешь взять на себя заботы о нас?
– С какой это стати? И о ком это – о вас?
– О нас – родственниках твоей покойной жены.
– Конечно, нет! Вы все взрослые и вполне самостоятельные люди. Инвалидов среди вас нет. Значит, вы можете пойти и работать.
– Но сам-то ты не работаешь!
– У меня есть такая возможность. Я не жил за чужой счет. И впредь не собираюсь.
– Это мы еще посмотрим, кто и за чей счет живет, – буркнула в ответ Сима. – Надо подождать и посмотреть, что написала Рина в своем завещании. Уверена, что она не забыла ни меня, ни Свету, ни Генку.
– Могу сразу сказать: Гена после смерти Рины и так получает немало, – отозвался Толя. – Ему достается «Шао-Линь»! Разве мало?
– Гена? – встрепенулась Светлана. – Это что, правда? Ты становишься хозяином ресторана?
– Ну…
– Да или нет?
– Понимаешь, мы с Риной давно решили, что…
– Так да или нет? – настойчиво повторила Света. – Гена! Отвечай, не мямли!
– Да. Да, ресторан достается мне.
– Тогда ты должен взять Борю к себе.
– Куда это к себе?
– К себе в ресторан! Я много раз тебя просила об этом, ты всегда говорил, что Рина против. Теперь Рины нет, и ты должен…
– Не указывай мне, что я должен, а что – нет! – неожиданно взвился Геннадий. – Ни ты, ни твой муж в ресторане работать не будете!
– Почему?
– Господи, Света! Потому!
– Нет, объясни! Я не понимаю.
– Света, – чуть мягче, но все равно раздраженно произнес Геннадий Карлович, – скажи мне, кто ты по образованию?
– Ну… Я могла бы окончить бухгалтерские курсы. А Борис курсы менеджеров.
– И что? Ну, окончите вы их. И что дальше?
– Дальше ты возьмешь нас к себе в ресторан.
– После короткого обучения, которое вряд ли принесет большую пользу, я должен буду взять вас – двух совершенно неопытных новичков к себе в ресторан и, конечно, должен буду поставить вас на руководящие посты. Верно?
– Ну, естественно. Мы же твоя родня.
– И долго наш ресторан после этого будет приносить прибыль?
– Мы будем очень стараться.
– Мало! – воскликнул Геннадий. – Света, пойми ты одну простую вещь! Стараться – этого еще мало. Нужен опыт! Нужно чутье! Нужна смекалка! А ничего этого ни у тебя, ни у твоего мужа нету и никогда не было. Потому что если бы вы что-то собой представляли, то к своим годам уже достигли бы хоть чего-то. А вы ничего не достигли. И сказать вам, почему? Потому что вы – пшик! Вы ленивые, безответственные и легкомысленные люди! И если хотите знать, это не Рина была против того, чтобы взять вас к себе на работу. Это я был против!
– Гена!
Светлана была поражена. У нее даже слезы на глаза навернулись.
– Гена, как ты можешь?!
– Я могу! Могу, потому что хорошо себе представляю уровень твоей компетенции! Света, очнись! Это суровый мир. И я не могу тянуть тебя и твоего мужа наверх. Не потому, что не хочу. Просто это неподъемный груз для меня!
– Гена, но ты же мой брат! Мой родной брат. Если ты мне не поможешь, то кто тогда?
Гена устало вздохнул:
– Света, я могу предложить тебе должность посудомойки. А твоего мужа я могу взять охранником или ночным сторожем. Вас это устроит?
Судя по выражению лица Светы и ее мужа, их это не устраивало ни в коей мере. И в глазах Светы полыхнула настоящая ненависть. Она была из тех людей, кто легко обижается и начинает ненавидеть обидчика. Пусть даже совсем недавно, пока они еще не поссорились, она его и обожала.
– Вот ты какой! – воскликнула она. – Что ты, что Толя! Получили деньги, и знать больше никого не хотите. Ну с Толей-то еще понятно. Он нам не родной. Но ты, Гена! Честное слово, я тебя просто не понимаю! И не узнаю.
Мариша стояла в дверях, слушала эту перебранку и мотала себе на ус каждое слово. Ага, значит, никто из родственничков толком еще не знает, что ему достанется после смерти Рины. Никто, кроме Толи и Гены. Первый уверен, что как муж он получит дом. А Гена – ресторан.
Но у Толи есть алиби на время убийства. А вот как насчет Гены? Приносящий стабильную прибыль ресторан – это лакомый кусочек. И разве не мог Гена после стольких лет подчиненного положения захотеть занять место своей сестры? И управлять рестораном уже не на правах простого служащего, а вполне законного владельца?
– Об этом следует подумать особо, – пробормотала Мариша. – Вдруг это братец постарался?
Конечно, странно, зачем бы Гене в таком случае нанимать детективов. Наоборот, ему выгодно, чтобы убийство Рины никогда не было бы раскрыто. Но, возможно, он так уверен в собственной неуязвимости, что нанял детектива напоказ. Вот, мол, сколь я непогрешим и как я любил свою сестру? Даже детективов нанял, чтобы найти ее убийцу, найти и наказать!
И кому придет в голову заподозрить такого любящего и заботливого брата? Да никому! И получится, что Гена выйдет сухим из воды.
И чем больше думала Мариша о причастности брата к совершенному убийству, тем вероятнее казалась ей его вина. А этот его рассказ про воришку, который завелся у них в ресторане и путал поставщиков и заказы, тот, с кем встречалась Рина в день своей смерти, не более чем сказочка для отвода глаз.
И Мариша решительно заявила Аю:
– Мы сейчас же едем в «Шао-Линь»!
– Зачем? – удивилась Аю. – У меня сегодня выходной день. Я не работаю.
– Хочу узнать, что там за история с этими поставщиками.
– А-а-а… Тогда, если ты не возражаешь, я останусь здесь.
– Здесь?
– Ну да. Присмотрюсь, понаблюдаю.
– Как знаешь.
У Смайла тоже нашлись какие-то дела. Так что в путь Мариша отправилась одна. Разругавшийся с родственниками, Гена умчался из дома еще раньше. И Мариша надеялась, что она застанет его в ресторане. Именно так и случилось. Носясь по ресторану, Гена рвал и метал, давая выход накопившейся в нем агрессии.
– Черт возьми! – услышала Мариша его голос. – Что это такое происходит? Я вам что, бездельники, мало плачу? Нет, не мало! Так почему вы не хотите работать как следует?
Мариша остановилась и прислушалась. Гена кричал много, долго и громко. Виноватых в различных грехах нашлось достаточно. Досталось и официантам, несколько дней назад перепутавшим счета клиентов, и бармену, опоздавшему сегодня к началу рабочего дня. Попало даже посудомойке, которая недостаточно аккуратно обращалась с посудой и только на прошлой неделе разбила две тарелки, чашку и три бокала.
– Буду вычитать стоимость посуды из твоей зарплаты! – ярился Гена. – Введу штрафы за опоздания, за перекур в рабочее время и за прочие провинности. Хватит с вами цацкаться! Рина слишком мягко с вами обращалась. Но теперь в ресторане другой хозяин! И этот хозяин – я! Уясните себе это раз и навсегда.
Такова была вступительная речь нового босса. И будь Мариша на месте его сотрудников, вряд ли бы она ее порадовала.
– А наш Геночка, оказывается, весьма крут, – пробормотала Мариша. – Интересно, с чего это его так разобрало? Только потому, что почувствовал себя хозяином в «Шао-Лине»? Или есть еще какая-то причина его нервозности?
Однако когда она заглянула в кабинет к Геннадию, тот встретил ее широкой улыбкой. Словно и не он вовсе всего несколько минут назад орал на сотрудников, угрожая им штрафами, понижением зарплаты и увольнениями.
– Маришечка! – расплылся Гена в сладкой улыбке. – Есть проблемы?
– Вы мне обещали список поставщиков, с которыми общалась ваша сестра незадолго до смерти.
– Ах да! Вот он! Пожалуйста!
И Гена вытащил из-под кипы бумаг один тонкий листок. Мариша быстро взглянула. Пять имен. Напротив каждого указан мобильный телефон. Что же, неплохо.
– Спасибо, – поблагодарила она, не торопясь уходить.
Она-то не торопилась. Но вот Геннадию Карловичу явно не терпелось от нее избавиться.
– У вас есть ко мне еще какие-нибудь вопросы? А то у меня столько работы!..
Маришу откровенно выпроваживали вон. А между тем Марише очень хотелось задать Геннадию один-единственный вопрос, что он сам делал в промежутке между семью и девятью часами вечера, когда убивали его сестру? Впрочем, он бы сказал, что был на своем рабочем посту в «Шао-Лине». И Рина ушла из ресторана только в начале девятого. Она ушла, а он остался. Значит, к убийству отношения не имеет. И покуда следствием не будет доказано, что Рину убили именно в ресторане, это совсем неплохое алиби.
Нет, время для откровенного разговора с Геннадием явно еще не пришло. Так что, мило улыбаясь, Мариша стала двигаться к выходу.
– Ничего, все в порядке. До свидания. Работайте, Геннадий Карлович, на здоровье.
Но, выйдя из кабинета нового босса, Мариша не торопилась покидать ресторан. Ей пришла в голову идея поговорить с сотрудниками. Ведь после сегодняшнего объяснения с новым директором они могли начать жалеть о потере Рины.
Первым делом Мариша направилась в мойку. Она по опыту знала, что лучше всех о жизни своих хозяев бывают осведомлены слуги. И чем ниже они стоят по социальной лестнице, тем охотней распускают языки. Ее надежды оправдались в полной мере. Баба Ганя, которая главенствовала в мойке, оказалась именно нужным ей человеком.
– Конечно, я знаю, кто убил нашу Риночку! – заявила она, едва Мариша успела поведать ей о цели своего визита. – Тут и думать нечего! Любовник ее порешил!
– У Рины был любовник?
– А чего же? Женщина она была молодая, из себя видная. Опять же, мужское внимание в любом возрасте приятно.
– Но у Рины был чудесный муж.
– Муж! Муж-то у нее недавно появился. Меньше года прошло, как она с Толиком завелась. А с любовником со своим она, почитай, уже лет пять хороводится.
– Пять лет! Но это же огромный срок!
– А то нет!
– И как же любовник допустил, чтоб Рина вышла замуж? Да не за него, а за другого мужчину?
– Чего не знаю, о том и говорить не буду! – вздохнула баба Ганя. – А только так уж получилось. Рина с этим Колькой долго хороводилась. Потом вдруг замуж за Толика выскочила. А через пару месяцев после их свадьбы выхожу я из ресторана, а она снова с этим Колькой милуется. Я так и застыла на месте.
– Они не ссорились?
– Не-а! Говорю же, миловались они. Во всяком случае, в тот момент точно миловались.
– Так почему же вы обвиняете этого человека в убийстве Рины?
– А потому! Потому что у Кольки этого семь пятниц на неделе! И настроение чуть ли не каждую минуту меняется. То он ласковый, словно ручной зверек, а через секунду уже рычит и все вокруг громит. Сколько раз он у нас в ресторане погромы устраивал! Да какие! Со стрельбой, мебель ломал, стекла бил! И все ему с рук сходило!
– Как же это? Почему?
– Потому что денег у него куры не клюют. Он на следующий же день и мебель новую в ресторан, и стекла витражные, и пострадавшим в больницу фрукты, соки и пухлые конвертики. Вот и все у него снова шито и крыто. Понятно?
– И Рина терпела возле себя такого непредсказуемого человека?
– Боялась она его, – вздохнула посудомойка. – Любила тоже. Но боялась все-таки больше. Колька ведь у нас не просто так – бизнесмен. Он раньше бандитом был. Руки у него по локоть в крови. И что прежде наворовал да награбил, теперь в дело пустил. Чистеньким якобы сделался. Да только ведь натуру, ее до бела все равно не отмоешь, сколько душистого мыла ни изводи. Как был наш Колька черным кобелем, так им в душе и остался. Несмотря на все свои деньги!
– И вы думаете, что это он убил Рину?
– Да, не стало промеж них в последнее время согласия. Все ругались больше. А про то, чтобы миловаться, и думать забыли. Так что, – вздохнула баба Ганя, – может быть, и он руку приложил.
– А как его найти?
– А чего его искать? Как прослышит про то, что Рину убили, так и заявится. Сам или не сам сделал, а заявится обязательно. Такой уж он человек. Даже странно мне, что до сих пор еще не сказался. У нас что ни случись, любая ерунда, он уже тут как тут. А вот Рину убили, такая беда, а его нету. Странно даже.
И не успела тетка проговорить эти слова, как в коридоре раздались тяжелые шаги и чей-то громкий властный голос осведомился:
– Эй ты, парень! Как тебя там? Где хозяйка? У себя, что ли?
– О! – проворчала баба Ганя, снова возвращаясь к своей мойке. – Помяни черта, как он тут как тут!
– Это и есть Николай?
– Он! Он! Наш Колька-уголовник. Собственной персоной!
Мариша осторожно выглянула в коридор. Стоящий там человек совсем не был похож на уголовника. Скорей уж он походил на преуспевающего в делах человека. Ростом невысок, но выглядел внушительно.
Светлое, совершенно шикарное пальто буквально струилось с его плеч. Тончайшая шерсть самой лучшей выделки. На носу красовались очки, придающие мужчине интеллигентный вид. Что там у него было с обувью, Мариша издалека не разглядела, но надо полагать, что и с ботинками у мужчины был полный порядок. А вот лицо, несмотря на ворчливый тон, излучало доброжелательность. С трудом верилось, чтобы этот упитанный колобок мог устраивать погромы, о которых говорила посудомойка.
– Хозяйка твоя, говорю, где? – допытывался Николай у замершего, словно в трансе, официанта. – Второй день ей звоню, она трубку не берет. Что это за дела такие? Где она у вас?
Прижатый к стенке парень, только сдавленно мычал в ответ.
– Где, я тебя спрашиваю! Говори, сукин ты сын! Душу сейчас из тебя вытрясу!
И мужчина неожиданно схватил официанта за грудки. Тот захрипел и задрыгал ногами. А Мариша поняла, что пришло время вмешаться и спасти беднягу от расправы. Но не успела она выйти из мойки и приблизиться к этой парочке, как на шум из своего кабинета выглянул Геннадий.
– Николай! – расплылся он в широкой улыбке. – Как хорошо, что вы зашли.
Однако Николай никакой радости при виде Геннадия не выразил.
– Снова ты, подлиза! – буркнул он. – Ты мне не нужен. Где твоя сестра?
– Николай, зайдите ко мне.
– Зачем это?
– Нам нужно поговорить.
– Да что с вами всеми случилось! – окончательно взбесился мужик. – У охранника внизу спрашиваю, на месте ли хозяйка, так его перекосило, словно лимон проглотил. Ни бе ни ме ни кукареку. Удрал от меня, стоило мне за него хорошенько взяться. Парня этого спросил, тот вовсе поднос уронил, тоже мычит, но не телится. А теперь еще и ты вздумал мне голову морочить!
– Николай, уверяю вас… Я бы никогда в жизни не посмел… – забормотал Геннадий. – Только в связи с чрезвычайными обстоятельствами…
– Да что за обстоятельства такие возникли? Ринка где, я тебя спрашиваю?
– Ее нету. Она… она умерла.
Эти два слова произвели на Николая эффект ледяного душа. Да что душа – он замер, словно его основательно облили жидким азотом. А затем деревянными шагами на негнущихся конечностях он молча прошел в кабинет Геннадия. И лишь там ожил.
– Как это умерла? – произнес он, плюхаясь в кресло.
– Вот так. Убита.
Некоторое время Николай переваривал это известие. Очки он снял. И теперь Мариша, вошедшая следом за Рининым любовником в кабинет ее брата, смогла рассмотреть глаза мужчины. Глаза у него были странные, неопределенного цвета. То ли светло-серые, то ли голубые, то ли вовсе прозрачные. А скорей у них был тот цвет, какой бывает у зимнего льда – неопределенный и холодный.
– Почему мне не сообщили? – холодно произнес Николай. – Когда это случилось?
– Так вчера поздно вечером мы только и узнали, – торопливо заговорил Геннадий, словно в чем-то оправдываясь. – Следователь сначала позвонил Рининому мужу. А потом уж и мне.
– А ты мне почему не отзвонил?
– Я собирался, я хотел… Но Ринин сотовый телефон вместе с записной книжкой куда-то пропал. А у меня вашего номера нет.
И Геннадий развел руками, мол, рад бы стараться, да ничего не мог поделать.
– Как ее убили?
Геннадий рассказал. Описал, где нашли Рину. В каком положении. Когда и как. Одним словом, не скрыл от любовника своей сестры ни единой детали. Во время этого разговора Мариша не сводила глаз с лица Кольки. И при всей своей пристрастности не могла не признаться, что мужчина едва сдерживается. Похоже, смерть любовницы задела какие-то чувствительные струны в его душе. Под кожей на лице ходили желваки, губы сжались в одну тонкую линию, а на лице залегли глубокие жесткие складки.
– Гады! – прошипел наконец Николай, когда Геннадий закончил свой рассказ и замолчал. – Гады! Гады! Гады!
Каждый новый выкрик вырывался у него все громче и громче. А затем он внезапно хватил кулаком по столу и, вскочив на ноги, схватил стул и принялся колошматить им по ни в чем не повинной столешнице. Геннадия словно ветром сдуло. Он забился в угол и в ужасе закрыл глаза. Мариша же замерла в дверях, глядя на крушащего все вокруг себя Николая чуть ли не с восторгом.
Подумать только, какая мощь скрыта в этом коротышке! А ведь выглядел как добропорядочный барашек, которого можно стричь и стричь, не ожидая никакого сопротивления. Как же обманчива внешность у людей!
Один стул разлетелся в щепки. И Николай схватил кресло. Большое кожаное кресло на железной винтовой ножке с подлокотниками. Впрочем, подлокотники отлетели от кресла в первые же минуты экзекуции. А вот само кресло держалось значительно дольше стула. Должно быть, за счет кожаной обивки. Потому что под обивкой явно не осталось ни единой дощечки, когда Николай все же отбросил кресло в сторону.
Взревев в последний раз, он грохнул кулаками по столу. Тот тоже не выдержал и проломился. И Николай рухнул на пол вместе с обломками стола. Геннадий кинулся к нему. Крикнул в коридор, чтобы принесли новое кресло. И со всем возможным уважением усадил в новое кресло тело Николая.
– Воды, – прохрипел тот. – Воды! Скорей! И побольше!
Вода появилась в огромном кувшине. От стакана Николай отказался, просто швырнув его в стену. И стал глотать воду прямо из кувшина.
– В общем, так, – заявил он, когда вода кончилась. – Я это дело просто так не оставлю. Рина была моим другом. Я ее любил. И теперь я хочу, чтобы те гады, которые отняли у меня мою девочку, умерли бы страшной смертью!
Вид у него при этом был столь выразительный, что Геннадий снова побледнел. Но Мариша не могла его осуждать, она и сама, хотя была невиновна на все сто или даже больше процентов, почувствовала себя как-то неуютно.
– Ты меня понял? – повернулся Николай к брату Рины. – Я хочу, чтобы убийцы были найдены.
– Я уже нанял детективов.
– Кого?
– Вот ее…
И Геннадий ткнул дрожащим пальцем в Маришу. Николай живо развернулся и заинтересованно посмотрел на Маришу.
– Баба, – в сомнении пробормотал он. – Что же это? Баба и вдруг детектив? Странное дело.
Так как Николай уже явно выплеснул из себя заряд негативной энергии, а нового еще не подкопил, Мариша рискнула задать ему провокационный вопрос:
– А вы что-то имеете против женщин?
– Мозги у вас очень уж странно устроены, – произнес Николай, причем было непонятно, лестное это замечание или критическое. – Я вас никогда не понимал. Но раз уж убили женщину, может быть, другая женщина разберется скорей, чем мужчина.
– К тому же с ней в паре будет работать ее муж! – явно приободрившись (еще бы, ведь гроза миновала, не нанеся ему никакого ущерба), заявил Геннадий.
– Муж… Хм, муж – это уже лучше. Но все равно, я со своей стороны найму ребят. И не возражай!
Эта реплика относилась целиком и полностью к Геннадию, который, надо сказать, и не думал возражать любовнику своей сестры.
– Пусть пошуруют вокруг вашего ресторана, – продолжал тем временем Николай. – Сдается мне, что от него давно уже идет ветерок с душком. И Ринка мне на это жаловалась. И сам я того же мнения. Гниет у вас тут что-то. Вот вонь и появилась.
– Со стороны санэпидемстанции к нашему ресторану никаких нареканий нету, – развел руками Геннадий.
– Дурак ты, Генка! – равнодушно проронил Николай, двигаясь к выходу. – И никогда я не понимал, чего ради Ринка тебя тут держит. И всю эту орду твоих и своих родственников зачем кормить, тоже не понимал.
Он ушел, а Мариша отправилась звонить поставщикам. Трое отказались взять трубку. То ли их испугал незнакомый номер, то ли были слишком заняты. А вот с двумя Марише побеседовать удалось.
– Да, мы встречались с Риной Карловной. Нет, никаких особых проблем мы не обсуждали. У нас с поставками недоразумений не возникало. И Рина Карловна просто предупредила нас, чтобы мы были повнимательней. И любой заказ, который приходит из ее ресторана, не спешили бы выполнить, не согласовав его лично с ней или с ее братом Геннадием.
Остальные трое поставщиков все еще были для Мариши недоступны. И чтобы день не пропал даром, она поехала на городскую квартиру Рины. Зачем? Очень просто. Муж убитой женщины сказал, что днем Рина наведалась туда. И что-то подсказывало Марише, что приезжала она на квартиру не одна.
Но для того чтобы убедиться, так это или нет, следовало опросить соседей. И в первую очередь Мариша обычно делала ставку на сидящих на лавочке у подъезда старушек. Хотя сейчас на улице было еще холодно для посиделок, но ведь никто не мог запретить пенсионеркам проводить свое время у окошек? А это тоже наблюдательный пункт.
– Значит, сначала Рина в день смерти общалась с поставщиками, потом вылетела, сама не своя, в гневе, заявила брату, что никак не ожидала от подлеца такой гадости и умчалась из ресторана прочь. Куда? Вполне возможно, что на свою квартиру. Тут у нее произошел крупный разговор с тем самым подлецом, а потом… потом она вернулась в ресторан и была там убита. Или нет! Сначала она из ресторана помчалась куда-то в другое место, а не на свою городскую квартиру. Домой она приехала уже поздно вечером, когда во второй раз ушла из ресторана. И была убита здесь. Или где-то поблизости?
Обе версии имели право на существование. И Марише, кровь из носа, нужно было узнать, когда же именно была Рина на своей городской квартире.
Оказалось, что то же самое интересовало и следователя. Потому что первая же старушка, к которой Мариша обратилась с расспросами, тут же с удовольствием сообщила девушке, что не она первая, кого это интересует. Что сюда уже приезжал крепенький такой паренек, показал служебное удостоверение и долго беседовал с бабульками.
– Да только что мы могли ему сказать? – развела руками бабка. – Ничем мы его не порадовали, соколика.
– Вы не видели Рину?
– Не видели и не слышали! – радостно подтвердила бабка.
– Как же так? Разве вы не тут живете?
– Живу-то я хотя и в этом подъезде, но целыми днями у окна соседей не караулю. Других дел по горло. Внука из школы встретить, накормить, уроки с ним сделать, потом в бассейн его отвезти, обратно привезти. А тут уже и родители с работы возвращаются. И снова ужин, грязная посуда, потом телевизор и спать!
– Но может быть, другие что-то видели?
– Э-э-э! Милая! У нас в подъезде из бездельниц только одна Аля. У той ни детей, ни внуков не имеется. Целый день самой себе предоставлена. Да только Аля наша, честно тебе скажу, такая паскудина, что ежели что и знает про Рину, так нипочем не расскажет. Ни тебе, ни следователю! Вот так-то!
– Почему?
– Говорю же, по врожденной вредности характера.
Чувствовалось, что у бабки есть предубеждение в отношении соседки. И все-таки Мариша решила попробовать найти общий язык с вредной Алей. Может быть, та не такая уж и вредная? И бабка просто наговаривает на нее, завидуя бездельничающей целыми днями Але?
