Глава 8
Дома Мариша была встречена у самых дверей Диной. Вообще-то в этом не было ничего странного. Кошка любила дремать на тумбочке у телефонного аппарата и часто встречала Маришу, потягиваясь возле него. Но… Но только не зимой! Зимой Дина предпочитала проводить дни возле батареи центрального отопления и в прихожую прибегала в самый последний момент, уже совсем не сонная, а бодрая и любознательная.
И к тому же в этот раз кошка выглядела встревоженной. Она переминалась с ноги на ногу и явно очень что-то хотела сказать своей хозяйке.
– Что случилось, Диночка?
– Мяу-мур-р-р! Мурррр! Мяу! – начала возбужденно докладывать ей Дина.
При этом она продолжала нервно переминаться, всем своим видом показывая, что в отсутствие хозяйки в квартире что-то произошло.
– Что? – повторила Мариша, ужасно жалея, что не знает кошачьего языка. – Что такое произошло?
– Мур! Мур-мур-мур!!
Как ужасно жаль, что ученые до сих пор не удосужились придумать универсальные переводчики со всех звериных языков на человеческий! Хотя бы на один, пусть даже это будет английский. Но что мечтать попусту о том, чего нет? Дина, во всяком случае, не стала этого делать.
Кошка повернулась и быстро засеменила на кухню. Там явно находилось что-то, что она хотела показать Марише. Разувшись и скинув с себя коротенькую дубленочку (все никак не удосужится купить себе что-то более длинное, теплое и приличествующее ее теперешнему положению), Мариша поспешила за кошкой.
– Ну? Что тут?
Вместо ответа Дина уставилась на рассыпанное хозяйкой возле холодильника пшено. Мариша тоже посмотрела на него и ахнула.
Перед уходом зернышки были выровнены в один сплошной ковер. А теперь по пшену шли узоры вроде тех, которые таинственным образом отпечатались на пшеничных полях в Англии. Там фермеры до сих пор так и не смогли понять, кто же приминает пшеничные колосья, укладывая их в различные узоры, к которым нет подхода ни с одной стороны поля.
А у Мариши теперь на кухне были свои собственные картинки на зерне!
В полном изумлении Мариша смотрела на узор из трех соединяющихся между собой окружностей, каждая из которых была чуть большего диаметра, чем предыдущая. Самая маленькая находилась внизу, из ее центра шла вертикальная линия к следующей окружности. А потом точно так же к третьей и самой большой, которая располагалась где-то возле холодильника.
– Мама родная! – прошептала Мариша, разглядывая узор и пытаясь понять, откуда он тут взялся.
Ответа на этот вопрос у нее не находилось, да и ладно! Теперь Маришу больше интересовало, КАК были сделаны эти узоры? Узор находился в центре рассыпанной крупы. И больше никаких следов на нем видно не было.
– У нас были инопланетяне! – ахнула Мариша. – Маленькие инопланетянчики на маленькой тарелочке! Они летали по моей кухне и… и рисовали!
А что еще она могла подумать? Кто мог побывать в закрытой на отличный замок квартире? Ясно, что это инопланетяне просочились каким-то образом через стены и оставили следы на Маришином полу!
Сбегав за совком, Мариша быстро смела все испорченное пшено и выбросила его в мусор. И лишь сделав это, она охнула с досады.
– Надо же было сфотографировать! Ах я балда!
Но сделанного было уже не воротить. Доказательства посещения ее квартиры инопланетным разумом Мариша смела своим собственным веником. И теперь ей никто бы не поверил, вздумай она вспомнить и рассказать об этом. Впрочем, Мариша даже не стала и пытаться это сделать. Зачем ей надо, чтобы над ней все потешались? Никто не поверит в то, что к ней прилетели те же инопланетные художники, которые разрисовали поля в Оксфорде. На всякий случай Мариша набрала номер своей мамы и спросила:
– Слушай, ты бы поверила, если бы тебе кто-нибудь рассказал о том, что инопланетяне таскают у него сосиски из холодильника, а потом рисуют узоры на полу?
– Узоры? – переспросила мама. – На полу? Мариша, ты знаешь, который теперь час?
Мариша покосилась на часы и ахнула. Пять утра! О чем она только думала, звоня маме в такую рань!
Но мама уже заинтересовалась услышанным и спросила:
– А чем они их рисуют? Пшеном? Не знаю. А что там с сосисками? Их они тоже разрисовали?
– Нет, их они просто съели. Что ты думаешь?
– Не знаю. И потом, какие это были сосиски? Если те, что я сама попробовала на прошлой неделе у тети Кати в гостях, то охотно верю. Такие превосходные сосиски – пальчики оближешь! А к чему ты это спрашиваешь? У кого случились такие странные вещи?
Поняв, что позвонила совершенно зря, Мариша быстро попрощалась и повесила трубку. Так, тут она помощи не дождется. Похоже, придется бороться с проблемой один на один.
Заглянув в холодильник, Мариша убедилась, что на этот раз в нем ничего не пропало. Даже наоборот. Прибыла бутылка молока. Да не просто молока, а обогащенного витаминами и кальцием. Почему-то эта бутылка до того напугала Маришу, что она сразу же выкинула ее в мусорное ведро. Не будет она пить это подозрительное молоко! Кто их знает, этих инопланетян, возможно, они подмешали ей туда какой-то гадости.
И кстати, зачем они поят Маришу молоком? Это что такое? Простая благодарность за сожранные ими сосиски или нечто большее? А вдруг они откармливают Маришу, сажая ее на специальную диету, чтобы она родила здорового младенца. А потом бац! И украдут ее малыша!
Где-то Мариша слышала или читала о таком. И ей это совершенно не понравилось. Нужно срочно позвонить мужу! Над его женой ставят опыты, планируют похитить наследника, муж должен что-то предпринять!
Но телефон мужа оставался недоступен для вызова, и Мариша окончательно затосковала.
– Смайл! Где ты, Смайл?
Дина подошла к хозяйке, свернувшейся калачиком в кресле, и сочувственно тронула ее лапкой. Мол, не переживай, все образуется. Муж вернется. А пока у тебя есть я, казалось, говорил ее взгляд.
– Да, ты у меня есть, – подтвердила Мариша, подхватывая кошку за мягкое пузо и устраивая ее поудобнее у себя на коленях. – Это точно.
Дина мирно мурлыкала. Похоже, она совершенно успокоилась. И Мариша неожиданно для самой себя тоже стала успокаиваться. А потом и заснула. И в этом не было ничего удивительного, ведь скоро уже должен был начаться рассвет.
Проснувшись, Мариша первым делом побежала на кухню. Нет, вроде бы за истекшие часы чужих посещений не было. Мариша тщательно обследовала все помещение, пересчитала продукты в холодильнике, но никаких отклонений от вчерашнего не заметила.
– И все-таки с этим надо что-то делать, – озабоченно пробормотала она. – Я должна выяснить, кто хозяйничает у меня в квартире.
Завтракать ей совершенно не хотелось, и Мариша ограничилась чашкой чая с горячим молоком и сахаром. И выпила капсулу с витаминно-минеральной смесью из прописаных ей ее врачом.
– В принципе благодаря этим таблеточкам я могу вообще ничего не есть, – задумчиво произнесла Мариша. – Ну, если мне только самой не захочется пожевать чего-нибудь вкусненького. Но все необходимое, что надо мне и моему ребенку, уже есть в этих таблетках!
Настроение у Мариши моментально поднялось.
К тому же она знала, куда ей сейчас следует по-ехать. В магазин радиоэлектроники! Она купит систему ви-деонаблюдения и еще покажет этим противным сосисочным воришкам и горе-художникам! Разоряться не станет, купит самую простенькую камеру. Ведь ей надо охранять всего лишь одну вещь в квартире – холодильник!
Однако в магазине глаза у Мариши моментально разбежались. Она вообще не была слишком большим специалистом в технике. А уж про электронные устройства и вовсе говорить нечего. Мариша никогда не понимала, как все эти крохотные штучки, похожие на миниатюрных жучков, способны помогать видеосигналу попадать на экран телевизора.
– Вам надо простейшую систему наблюдения? – переспросил у Мариши продавец. – Вы хотите ее купить, потому что кто-то таскает еду из вашего холодильника? Простите, а вы что, живете в коммунальной квартире?
– Какое это имеет значение? Нет, не живу!
– Просто если ваш холодильник стоит в общей кухне, будет затруднительно вмонтировать там видеокамеру. Она штука дорогая. Ее могут украсть в первую очередь. Да и для установки в местах общественного пользования требуется согласие соседей. В этом случае я бы вам посоветовал купить муляж. Он стоит копейки, а воришек отпугнет.
– Я уже сказала, живу в отдельной квартире. И муляж мне не подходит. Я хочу точно зафиксировать момент кражи! И вора!
– Ну, что же, тогда могу посоветовать вам…
И продавец пустился в пространный рассказ и сравнения достоинств и недостатков различных моделей. Мариша слушала его вполуха. К чему ей все эти технические подробности? Ей надо только одно, чтобы камера работала и в нужный момент зафиксировала воришку!
– Беру вот эту! – сказала Мариша, ткнув пальцем в первую попавшуюся.
– Вы уверены? – немедленно усомнился продавец. – Это устаревшая модель. Вы можете приобрести гораздо более современную, управляемую с помощью спутника. Она также может использоваться в качестве видеоантенны для просмотра спутникового телевидения. Вот тут надо вставить, вот тут переключить, тут отрегулировать, а тут…
– Ничего не надо! – пришла в ужас Мариша. – И вообще, чем проще, тем лучше! Беру ту, что сказала.
– Эту модель я могу продать вам со значительной скидкой. Вы первая, кто остановил свой выбор на ней за последний год.
Не зная, радоваться ей или огорчаться своей технической отсталости, Мариша пошла в кассе, заплатила деньги и вернулась к продавцу с чеком.
– Вот телефон мастера, который поможет установить вам вашу камеру наблюдения, – сказал продавец, вручая Марише коробочку с ее покупкой. – Свяжитесь с ним прямо сегодня. И уже завтра вы сумеете вычислить вора. Однако должен вас предупредить, любительская скрытая съемка не является доказательством в суде и может рассматриваться лишь как дополнительный материал по ходу следствия. Магазин также не несет ответственности за то, как в дальнейшем вы собираетесь использовать купленную у нас видеокамеру.
– Я не собираюсь никого засуживать, – заверила его Мариша, принимая из рук в руки свою покупку и поднося к глазам номер мастера, которому следовало немедленно позвонить. – Просто я должна знать, кто орудует у меня на кухне!
По дороге домой у нее на телефоне высветилось сообщение. «Вам звонил Гаврош». Удивившись, что нужно от нее парню, Мариша набрала его номер.
– Спасибо, что перезвонили. У меня деньги на трубе закончились, а меня вызывают к следователю!
– Да? Ну, сходи.
– А вы можете пойти со мной?
– Зачем это? – удивилась Мариша.
– Ну… Я ведь в этих делах не очень хорошо разбираюсь. А следователь что-то такое говорил про наследство и про то, что я единственный наследник Фила.
– У твоего отца были несметные сокровища?
– Ни шиша у него не было! Я же вам говорил! Он моментально спускал все, что зарабатывал.
– Тогда иди смело к следователю и ничего не бойся. И потом… Постой! А разве твой отец умер не от сердечного приступа?
– Так-то оно так, только у них возникли какие-то сомнения. А так как алиби у меня нет, то они меня и дернули.
Мариша задумалась. Хм, странно. Что-то тут не так. Может, ей все-таки съездить с Гаврошем к следователю? Но тут же она вспомнила про мастера, который должен прийти к ней уже через час, и поняла, что в два места никак не успевает.
– Ты мне позвони, как только выйдешь от следователя. Если что-то серьезное, я мигом примчусь.
Оказавшись дома, Мариша даже ахнула от возмущения. Незваные гости снова побывали у нее! И прекрасно провели время в ее отсутствие. В мойке стояла сковорода с остатками пригоревшей яичницы. Но не это было самое невероятное. Хуже всего было то, что в ванной комнате на радиаторе теперь сушились незнакомые Марише мужские трусы и носки!
– Это просто невероятно! – ахнула она. – Они тут теперь и постирушку у меня устраивают!
Впрочем, трусы и носки были представлены, так сказать, в единственном экземпляре. Так что гость, скорей всего, был один. И он явно намеревался вернуться за своими деталями одежды. Ну уж нет! Мариша нацепила резиновые перчатки и гневно сдернула трусы и носки, затем сунула их в мусорный пакет и выкинула в ведро.
У нее тут не прачечная и не столовая! Однако, если гость наглеет и теперь он и в ванной комнате чувствует себя по-хозяйски, то одной видеокамерой, пожалуй, будет не обойтись. Тут нужны две, а лучше так и все три камеры!
И еще Маришу очень огорчил тот факт, что посещающий ее гость явно относится к гуманоидам. Да еще обитающим с ней по соседству. Трусы, носки – космические осьминоги такие вещи не наденут. Очень жаль, Мариша бы предпочла, чтобы ее посещали жители других планет.
С нетерпением ожидаемый Маришей мастер не появился ни через час, ни через два часа. Все повторные попытки дозвониться до него позорно провалились. Зато Марише позвонил Гаврош. Голос у парня дрожал. И он был явно очень взволнован.
– Они говорят, что в организме отца нашли какой-то препарат. Он стимулирует активную деятельность всего организма. Но он же и вызвал перебои в работе сердца. Но отец ничего такого не принимал!
– А как же тогда это лекарство попало к нему внутрь?
– Не знаю. Следователь спрашивал у меня о каком–то липо… пило… Нет, хоть убей, не помню названия лекарства!
– Возможно, твой отец сам его принял? Он же не давал тебе отчета во всех своих действиях. Если ты говоришь, что Фил так любил заниматься самолечением, возможно, он сам приобрел себе этот препарат, но по незнанию принял слишком большую дозу.
– Вот вы так это хорошо говорите! – воскликнул Гаврош. – Сразу становится ясно, что я ни в чем не виноват! Если бы вы то же самое сказали следователю, он бы не задавал мне все эти дурацкие вопросы насчет того, чем я занимался тем вечером и всякое такое! Уф!
– Ладно, – вздохнула Мариша. – Вижу, своего мастера я все равно не дождусь. Почему бы и не помочь тебе? Говори, где сидит твой следователь!
– Вы к нему правда поедете?
– Съезжу.
– Прямо сейчас поедете?
– Да. Скажешь ты мне адрес или нет?
– Скажу. И знаете, тогда я вас тоже тут подожду! Все равно на работу я сегодня не пошел. Рабочий день насмарку. Должен же я хоть одно дело довести до конца!
Следователь Сыроведов не очень-то обрадовался вмешательству Мариши.
– Вот только доморощенных сыщиков мне и недоставало! – проворчал он. – А еще пуще, сыщиц! Дамочка, занимались бы вы своими собственными делами, а нам предоставили бы заниматься своим делом!
– Так я же вам помочь хочу!
– Вы? И чем же?
В голосе следователя слышалось такое откровенное пренебрежение, что Мариша внутренне вся вскипела. Ну, почему он так с ней разговаривает? Можно подумать, у него очередь в коридоре стоит из желающих ему помочь!
– Я точно знаю, что ваш покойник был связан с еще одним преступлением, – сказала она. – Вот вы подозреваете его сына, а между прочим…
Договорить ей не удалось. Следователь вскинул руки вверх и воскликнул:
– Помилуйте, дорогуша, так вы пришли защищать этого мальчишку? Уверяю вас, ему ничего не грозит! Мы навели справки, покойный вел такой образ жизни, что остановка сердца совсем не удивительна! Наверное, у него весь организм был расшатан неправильным образом жизни. И конечно, при таком количестве молодых любовников он нуждался в сильных стимулирующих средствах.
– Зачем же вы тогда напугали Гаврилу?
– А для острастки, – снисходительно пояснил ей следователь. – На самом деле ему ничего не грозит. Так что можете быть совершенно спокойны за своего подопечного. У вас все? Можете идти!
– Нет, погодите! Гаврош ни при чем, это хорошо. Но кто-то ведь должен был дать Филу это лекарство!
– Сам его принял. Я же вам сказал.
– А я вам сказала, что Фил был связан с ограблением и убийством. Он отключил…
– Дорогая дамочка, помолчите! – резко осадил ее следователь. – Я занимаюсь данным конкретным делом. Никаких причин, чтобы подозревать убийство, у меня нету. Налицо несчастный случай. Поэтому идите отсюда, пока я вас не задержал за вмешательство в дела следствия!
Мариша вылетела из его кабинета пулей. Давно ей не встречался такой твердолобый субъект! Надо же, он собирался ее задержать! Безобразие!
Гаврош преданно ждал Маришу на улице. Вид у него был перепуганный. И Мариша сразу же воскликнула:
– Тебе ничего не грозит! Следователь не имеет к тебе ровным счетом никаких претензий! Это он тебя просто пугал!
Гаврош просиял.
– Вот видите, как хорошо, что вы приехали! – воскликнул он, доверчиво глядя Марише в глаза. – Я бы не смог сам ничего растолковать следователю. А у вас как ловко получилось! Раз – и готово!
Его искренняя похвала пролилась бальзамом на ее сердце. В конце концов, она сюда приехала для того, чтобы помочь Гаврошу. И она ему помогла. Так в чем же дело?
И уже спокойнее Мариша прибавила:
– Тело твоего отца будет выдано тебе уже завтра. Можешь начинать приготовления к похоронам.
– Хорошо. Тогда… того… отпуск мне на работе надо будет оформить, – деловито забормотал Гаврош. – Слушайте, спасибо вам огромное! А что вы там про мастера говорили? Я вас от дел оторвал?
– Да нет. Мастер все равно куда-то запропастился. Не пришел, хотя и обещал быть.
– А что надо-то? Вы мне скажите, может, я смогу! Я на этот счет головастый. Да и руки у меня из нужного места растут.
– Ну… Не знаю. Как-то неудобно тебя беспокоить. У тебя и так дел по горло.
– Да чего не удобно-то?! – загорячился парень. – Вы ради меня вон в какую даль приехали! Что у вас случилось?
– Хочу установить видеонаблюдение у себя в квартире.
– Ну? И чего? – деловито осведомился парень. – Аппаратуру купили?
– Да.
– С инструкцией?
– Ну, наверное, да.
Вроде бы продавцы вкладывали в коробку какие-то листочки. Наверное, это и была инструкция?
– Так я вам сейчас все мигом смонтирую. И денег не возьму. Зачем вам деньги на настоящего мастера тратить. Я все сделаю бесплатно и ничуть не хуже его са-мого.
Паренек так горячо уговаривал Маришу, что она пошла на попятный. Видеонаблюдение ей нужно позарез. Сколько она может ждать настоящего мастера? Ведь неизвестно, что, и главное, когда в следующий раз устроят таинственные посетители у нее в квартире.
Мариша должна знать, что происходит у нее в доме. Ведь недаром говорится, кто предупрежден, тот вооружен. Всегда надо знать, к чему быть готовым.
Гаврош не соврал. Он действительно оказался очень рукастым и головастым. Не прошло и сорока минут, как он уже прочитал инструкцию и разобрался, что и к чему там крепится, где поворачивается, а где переключается.
Затем в два счета укрепил видеокамеру под нужным углом. Установил дополнительную аппаратуру для съемки. И воскликнул:
– Ну, все готово, хозяйка! Принимайте работу.
После того как работа была принята, Мариша усадила паренька ужинать. Из тех продуктов, которые у Мариши были, получился совсем неплохой и даже сытный ужин. И то ли Мариша была сегодня в ударе, то ли присутствие голодного паренька так на нее подействовало, но ужин удался.
Во всяком случае, Гаврош с аппетитом навернул и макароны с тушенкой, и сосиски, и даже мясной салат, который Мариша соорудила на скорую руку из холодной картошки, вареного мяса, зеленого горошка, соленых огурцов и репчатого лука. Ну, и конечно, в салат она добавила майонез. А Гаврош каждую свою порцию еще и дополнительно щедро заливал этим соусом сверху.
– Люблю майонез, – признался он Марише, как будто бы это и так было не понятно. – А вот мой отец его никогда в рот не брал.
– Да? А почему?
Мариша спросила просто так, машинально. Хотя сказанное Гаврошем ее, признаться, слегка удивило. Она сама любила этот соус и не понимала, как можно так категорически его не выносить.
– С этим соусом у отца была связана одна неприятная история, – ответил Гаврош. – Рассказать?
– Ну, давай, если хочешь.
– Забавная история, если честно. Отец в ту пору ездил на гастроли в Европу. И у него там было много друзей. Такие же актеры, как и он сам. Но жили они совсем иначе – свободнее и проще. И отцу нравилось останавливаться не в гостинице, а у них дома.
Ну, еще бы! Во-первых, живое общение. А во-вто-рых, селясь у друзей, можно неплохо сэкономить на командировочных. Впрочем, последний вывод оказался ошибочным. Приезжая к друзьям, Фил всегда демонстрировал чудеса щедрости широкой русской души. Он всегда покупал множество деликатесной снеди, хорошего вина, выставлял на стол привезенную с собой водку и икру. Так что он был желанным гостем в домах своих друзей.
И вот однажды он приехал к друзьям, разумеется, тоже геям. Дело было в Мюнхене. Берлинская стена к тому времени уже благополучно рухнула, и объединенная Германия была открыта для многих новых веяний.
Фил уже много раз бывал за границей, но всегда немного пасовал перед незнакомыми названиями продуктов и упаковками. По-немецки Фил не знал ни слова. В свое время он изучал итальянский, а также немного знал английский.
Но в немецких супермаркетах знаний этих двух языков было явно недостаточно, чтобы разобраться в немецких названиях. И Фил старался брать такие вещи, которые ему были хорошо знакомы – колбасу, рыбу, ветчину или сыр. А еще шоколадные конфеты, которые было трудно перепутать с чем-то другим.
– В общем, посидели они в тот вечер хорошо. Хозяева здорово выпили, закусили, поговорили по душам под русскую водочку. А потом все разошлись по своим комнатам.
Под утро Фил проснулся от неприятного ощущения под ложечкой. Вчера вечером, стремясь хорошо угостить и развлечь своих хозяев, он сам больше налегал на спиртное. Закусывал через раз. И хотя не слишком опьянел, Фил вообще пьянел редко, но пожрать ему сейчас хотелось отчаянно. Желудок буквально выпрыгивал изнутри, требуя еды.
Будить хозяев из-за такой ерунды Фил не стал. Решил, что разберется во всем сам. Соорудит себе какой–нибудь бутерброд из остатков вчерашней трапезы, и порядок!
– Ну, отец протопал в кухню к холодильнику. Достал там продукты. Хлеб, колбасу, огурцы, майонез. Сделал себе большущий бутерброд, слопал его и пошел спать.
Утром Фила разбудили громкие крики. Недоумевая, что могло так встревожить его хозяев, Фил выскочил из своей комнаты и примчался на кухню. Там он увидел Ханса, который приплясывал возле холодильника, причитая и размахивая пустой банкой из-под майонеза.
Думая, что приятель расстраивается из-за майонеза, Фил указал на банку и признался:
– Я съел.
– Ты? Съел?
Выражение лица Ханса было таким странным, что Фил моментально устыдился. Да, майонеза в банке оставалось на самом дне. И он его выскреб до конца. Но неужели милый Ханс так расстроился из-за такой ерунды?
– Я куплю новый! – заверил он Ханса. – Прямо сейчас!
– Купишь?! – подскочил на месте приятель. – Где?
– В магазине! Пойду и куплю!
– О! – закатил глаза Ханс. – Невероятно! Просто невозможно! Какой ужас!
– Куплю самую большую банку! – испугался Фил, бросаясь к дверям.
– Нет! Ты думаешь, ты съел майонез?
– Ну да! Сам покупал эту банку. Хорошо запомнил ее название.
– Тот майонез давно кончился! Еще в прошлый раз. А потом мы с Антоном использовали эту банку для хранения другого продукта!
– Какого же?
– Ты же знаешь, что мы с Антоном давно пытаемся завести себе ребенка.
Фил кивнул. Да, его друзья-геи неоднократно говорили о своем желании усыновить чужого ребенка. Но, увы, раз за разом правительство отказывало им в этом. В те годы к однополым парам даже в европейском обществе было несколько настороженное отношение. Или сами ребята с их непостоянной работой не внушали доверия органам опеки, но малыша Хансу и Антону никак не давали.
И вот теперь оказалось, что они решили завести своего собственного младенца.
– Мы уже нашли суррогатную мать. Нашли медицинский центр, который согласился провести искусственное оплодотворение. А в качестве донора выступили мы оба. Решили, что так будет справедливо. Неважно, чей именно сперматозоид приживется в теле женщины. Каждый из нас будет считать ребенка своим. И заботиться о нем, как родной родитель.
Фил слушал и не в силах был поверить в то, что услышал. Что же он слопал вместо майонеза? Что было в проклятой банке? Неужели?..
– Да! Ты намазал на хлеб наш донорский сбор! А мы с Антоном так старались! – произнес Ханс и заржал.
Но Филу было не до смеха. К Хансу и Антону, как ни странно, он испытывал исключительно дружеские чувства. И когда он понял, ЧТО именно он слопал вместо майонеза, ему стало совсем худо.
– Вот с тех пор отец никогда и не употреблял в пищу этот продукт, – сказал Гаврош, вылизывая тарелку. – А я ем! И мне очень даже нравится. А еще я ем шоколад. Отец тоже обожал шоколад. С ним у него не было связано никаких неприятных воспоминаний.
Мариша задумчиво забрала у парня пустую тарелку. Она налила ему чаю и придвинула вазочку с шоколадными конфетами, за которые парень взялся с видимым удовольствием. И пока она устраивала грязную посуду в посудомоечную машину, перед Гаврошем уже образовалась небольшая кучка пустых фантиков.
Мариша и их сгребла в мусор. Теперь у нее наконец появилась возможность задать Гаврошу несколько вопросов.
– Скажи, а твой отец когда-нибудь упоминал фамилию Воронцовых?
– Воронцовы? Что-то не припомню я таких, – помотал своей лобастой головой Гаврош. – А зачем вам? Кто они такие?
– Старший Воронцов занимался коллекционированием старинных вещей. Преимущественно из серебра.
– У отца из серебра был только браслет, который он привез из Турции. Страшная дешевка!
– А старинные вещи у него были?
– Откуда? Отец приехал в Питер из Самары. И с собой, как рассказывала мне моя бабушка, у него был лишь чемоданчик со сменой белья и единственными целыми ботинками на зиму. Отец учился в театральном, получал грошовую стипендию. И максимум его благосостояния пришелся на тот период, когда он был женат на моей матери. Но и тогда ничего дороже простого обручального колечка они не покупали.
После развода с матерью Гавроша и осознанием того, что он является человеком несколько иной ориентации, чем окружающие его мужчины, Фил жил, не голодая, но и без роскоши. Те гонорары, которые он получал за свои выступления, Фил очень быстро тратил на самого себя или на своих юных любовников.
– А чем старше становился отец, тем моложе были его мальчики. И знаете, я даже готов поверить следователю. Отец мог начать употреблять какие-нибудь стимуляторы, чтобы соответствовать своим мальчишкам!
Мариша тоже так думала. Но еще она думала, что как ни крути, а Фил был в доме Воронцова. И был он там как раз в тот день, когда коллекционера ограбили и убили. И пусть Фил этого сам и не делал, но он явно знал, кто собирался это сделать. А раз он попал к Воронцову домой без всяких проблем, хотя Воронцов и был крайне осторожен в том, что касалось безопасности его жилья, значит, Воронцов тоже хорошо знал Фила.
И знал он его уже давно. И это не было случайным знакомством. Воронцов подобных знакомых не признавал. И к себе домой их, разумеется, не приглашал.
– Скажи, а ты знаешь кого-нибудь из старых друзей твоего отца? – спросила Мариша у Гавроша.
– Поверите ли, сам об этом сейчас думал! Кого приглашать на похороны? Лешку, Кешку и других его дружков? Так ведь они все мотыльки-однодневки. Мне бы хотелось, чтобы отца в последний путь провожал кто-то серьезный. Тот, кто хорошо его знал. Знал и любил.
– И кто же? Есть такие люди?
– Вот только тетя Маня мне и вспоминается, – вздохнул Гаврош.
– Тетя Маня? А это кто такая?
– Сестра отца. Очень хорошая женщина.
– Вот как? Тетя Маня? А ты ее хорошо знаешь?
– После того как отец развелся с матерью, тетя Маня была единственной, через кого мои мама и бабушка с дедушкой общались с отцом. Тетя Маня сразу же сказала, что в семейных разборках участвовать не станет. Что Фил может жить, как ему заблагорассудится. Но ребенку, то есть мне, помогать обязан. За это мама и дед с бабкой ее очень зауважали. И всегда тетя Маня была у нас дома дорогим гостем.
– Она тебе тоже помогала?
– Тетя Маня – она хорошая. Она – актриса, как и отец. Своих детей у нее нет и теперь уже вряд ли появятся.
– Да? А почему?
– Тетя Маня была старше отца почти на десять лет. И это именно она вызвала его из Самары, сказав, что лицедейство у всей их семьи в крови. И у Фила все обязательно получится. Она и меня уговаривала пойти по стопам отца. Только я не захотел. Не мое это. Не мое, и все тут.
Мариша молча слушала. Вот оно как! Значит, у Фила имелась еще и авторитарная успешная сестра. Наверняка Фил испытывал к ней сложную гамму чувств. Но также Мариша была уверена, что сестру Фил уважал. И вполне возможно, кое-что о делах брата этой особе, которую Гаврош именовал запросто – тетя Маня, было известно.
