ГЛАВА 11
Дома у Грини было не то чтобы грязно, но как-то обшарпанно и неуютно. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, ведь жил парень в явно съемной квартире, которую хозяева, похоже, сдавали уже не первый десяток лет. Во всяком случае, облезлые обои на стенах точно были ровесниками шестидесятых годов прошлого столетия. На них под жирными пятнами, многочисленными прибитыми гвоздями и трещинами уже трудно было различить первоначальный узор. Самые вопиющие дыры были закрыты плакатами с эстрадными исполнителями, по которым можно было смело отследить тенденции музыкальной моды, начиная от «Кiss» и «Abba» и заканчивая Земфирой и Галкиным. Одно место на стене было и вовсе сплошь от пола до потолка завешано календарями с животными. Видимо, там проходила самая внушительная трещина.
Внешний облик дома тоже навевал грустные мысли. Это была самая облезлая, запущенная и грязная пятиэтажка, какие подругам приходилось видеть в своей жизни. И при этом в комнате, где жил Гриня, а он снимал квартиру на пару еще с двумя ребятами, жившими в большой комнате, в окно был вставлен стеклопакет. Подруги вытаращились на это диво, решительно не вписывающееся в атмосферу нищеты и убожества жилья. Кроме того, в комнату вела роскошная дверь из массива лиственницы. И в углу стояли коробки со штучным паркетом.
— Так что просила передать мне Таня? — наконец напомнил о своем присутствии и сам хозяин комнаты.
В темной прихожей подруги не смогли разглядеть Гриню. И сейчас, обернувшись на его голос, дружно ахнули. Перед ними стоял настоящий первобытный красавец. Длинные светлые волосы были забраны в густой хвост, от всей его фигуры веяло такой животной дикой силой, что у подруг даже дух захватило. Куда там было выстоять бедному Роме с его несколько слащавой внешностью против этого охотника. И при этом у Грини было еще и лицо. При абсолютно васильковых глазах смуглая кожа, виднеющаяся в распахнутом на груди вороте свободной рубашки, в середине зимы не могла не навести на мысли, что парень регулярно посещает солярий и вообще тщательно заботится о своей внешности.
— Вы чего онемели-то? — осведомился у подруг Гриня.
— Что у тебя может быть общего с нашей Танькой?! — невольно вырвалось у Мариши. — Вам же, наверное, и поговорить не о чем!
Гриня фыркнул так, словно большей глупости в жизни не слышал.
— А нам пока и не хочется ни о чем говорить! — заявил он. — Мы еще друг другом не насытились.
От такой откровенности у Ольги запылали кончики ушей.
— Так где она? — спросил Гриня. — Я ей звоню на трубку, она все время отключена или вне зоны действия сети. А домой позвонил, никто не подошел. Что-то случилось? Она в порядке?
И в голосе парня промелькнула тревога.
— Она-то в порядке, — пробормотала Мариша. — А вот у ее мужа — нет.
— Что с ним? — довольно равнодушно спросил Гриня, наливая в три фиолетовые кружки с веселенькими сиреневыми горохами томатный сок из пакета.
— Он погиб, — лаконично ответила Мариша.
На секунду рука Грини замерла.
— Вот как, — пробормотал он, все же ставя пакет обратно. — Танька, наверное, расстроена? Они вроде бы с ним были в дружеских отношениях. Любви-то между ними особой не было — это ясно. Но Танька удивительная девчонка, на нее невозможно сердиться.
— Слушай, ты тут не притворяйся, будто бы тебе неизвестно, что Ромка погиб! — не выдержав, заорала Оля. — Это ты его и прикончил!
— Я?! — неприятно поразился Гриня. — Да с чего вы взяли? Зачем мне?
— Чтобы жениться на Таньке и заграбастать себе ее богатство!
— Богатство?! — вытаращил на них глаза Гриня. — Вы чего? Очумели? Какое у Таньки может быть богатство?
— Ее квартиры!
— Да на кой шут мне ее квартира сдалась? — возмутился Гриня. — У меня и у самого дела идут отлично. Судите, в прошлом году я купил у хозяина комнату, а в этом выкупил всю квартиру. Ну, а в следующем я продам этот гадюшник, предварительно его отремонтировав, и куплю квартиру в приличном доме и в приличном месте. И не нужны мне чужие квартиры! Да чтоб я сдох! Ради квартиры на мокрое дело идти?
— Эта квартира — твоя собственность? — осведомилась Оля, с подозрением оглядываясь по сторонам. — А почему же тогда там еще какие-то люди живут?
— А чего мне? — пожал плечами Гриня. — Пусть живут. К тому же они не сегодня, так завтра уже должны съехать. В этой-то комнате ремонт начинается. А мне в другой жить придется. Да вы с ума сошли! Зачем мне за какую-то паршивую хату под суд идти и всю жизнь себе ломать, если через несколько лет я сам смогу купить любую недвижимость?
— Ну это когда еще будет! — осторожно заметила Ольга. — Да и будет ли вообще?
— Да какая разница! Вы, питерские, на жилье просто свихнулись! — возмутился парень. — Виданное ли это дело, чтобы человека из-за хаты его бабы убивать!
Сейчас стало видно, что Гриня на самом деле совсем простой и обычный парень, наверное, вырос в небольшом городке и понятия имеет еще довольно не испорченные. Конечно, было приятно, что подобный самородок достался не какой-то посторонней женщине, а именно их подруге. Но… червячок сомнения все же продолжал точить сердца. Как говорится, с таким счастьем и на свободе? Слишком Гриня был хорош, вот в чем все дело!
— Что-то тут не то! — прошептала Мариша, наклонившись к Олиному уху. — Не может быть, чтобы Таньке так повезло и в нее влюбился бы парень — красивый, хорошо зарабатывающий, при этом еще с огромным потенциалом и — холостой.
— Да, — кивнула в ответ Оля, еле сдерживая рвущуюся наружу зависть, — не может.
— Вы, девки, меня совсем разволновали, — заявил Гриня. — Как я сегодня выступать-то буду?
— А где тебе нужно выступать?
— В «Сохо», — ответил парень. — Я там каждый вечер выступаю. Первый раз выхожу где-то в полночь. Потом в два и в три часа ночи.
— Стриптиз с другими ребятами танцуешь?
— У меня сольник! — обиделся Гриня. — И я пою!
— О! — восхитилась Мариша. — В «Сохо», говоришь? Вечером?
— Ясное дело, что не утренник там, — раздраженно ответил Гриня.
Мариша знала, где находится ночной клуб «Сохо». Похоже, если парня туда зазвали, значит, дела у него и в самом деле идут прекрасно. «Сохо» был одним из самых дорогих и престижных клубов, находящихся в центре города.
— Ну, до вечера ты успеешь вернуться в норму, — успокоила она парня. — А почему Таня говорила, что ты без работы?
— Так какая это работа? — фыркнул Гриня. — Так, приработок. Основную часть доходов составляют гастроли по провинции. Оттуда денежки мне капают. Но я к новому продюсеру перешел, прошлый слишком зашибать начал. Ну, и пока все формальности уладятся, приходится тут, в Питере, с хлеба на воду перебиваться. Но это ненадолго. Уже на следующей неделе все должно войти в колею. У меня на следующий месяц запланирована целая серия концертов. Тридцать городов! Вот где бабло зарыто!
— А как же Таня?
— А чего? Она со мной поедет! — пожал плечами Гриня. — А нет так нет. Я вам, девки, сразу скажу, у меня девушек было много. Но это до того, как я с концертами серьезно выступать начал. А потом времени стало катастрофически не хватать. Девчонки-то ресторанов требуют, ночных клубов и все такое. А мне бы после моей работы тихо дома полежать перед теликом — самый лучший отдых. Поэтому Таня мне просто идеально подходит. Мне с ней хорошо. Она никогда ко мне не лезет, если я устал или расстроен. Наоборот, всегда постарается помочь мне расслабиться.
— Понятно, — кивнула Мариша. — Мы очень счастливы, что у вас с Таней все так хорошо.
— Конечно, я ей теперь замуж предложу, — задумчиво произнес Гриня.
— Ладно, пока, — поспешно попрощалась Мариша с Танькиным женихом, увидев, как Олино лицо перекосилось от зависти.
— Так, а чего Танька-то просила передать? — спросил у нее Гриня.
— Ничего, чтобы ты ей в ближайшие несколько дней не звонил, — ответила Оля. — Она будет занята похоронами. И если к тебе придет милиция, то чтобы ты не пугался, а все спокойно им объяснил.
— Что объяснил? — неожиданно побледнел Гриня.
— Ну, что у вас с Таней хорошие теплые отношения, но ее мужа ты не убивал.
— А-а! — протянул Гриня, явно успокоившись. — Хорошо. Это без проблем!
Как только подруги вышли из квартиры Грини и спустились по лестнице, Оля набросилась на Маришу:
— И за что некоторым такое счастье? Не успел один мужик на тот свет отправиться, другой уже предложение делает!
— Успокойся, — поморщилась Мариша, но Оля и не думала успокаиваться.
— А почему мы его не спросили об алиби? — возмущалась она.
— Какой смысл? Он же ясно нам сказал, что каждую ночь работает в клубе. И если на неделе ему и полагается выходной, то этот выходной уж точно выпадает не на уикенд.
— Почему?
— Да ты в своей Чухляндии совсем от жизни отстала! — воскликнула Мариша, садясь в свой «Форд». — Потому что пятница, суббота и воскресенье для владельцев ночных клубов — самые доходные дни. Все люди отдыхают и развлекаются. Какой же директор ночного клуба отпустит в такую ночь своего артиста? Да его и полумертвым притащат и на сцену выпихнут.
— Похоже, ты права, — немного подумав, кивнула Оля, уже устроившаяся рядом с подругой. — Этот Гриня и в самом деле не мог быть в Лисине в ту ночь.
— Но зато вполне мог поручить устранение Ромки кому-то другому, — сказала Мариша.
— Кому? — поинтересовалась Оля.
— Ну, какому-нибудь начинающему хохляцкому киллеру, — предположила Мариша. — У которого еще даже настоящего оружия нет, зато есть опыт обращения с тормозной системой иномарок.
— А как же нам его вычислить?
— Еще пока не знаю, — пожала плечами Мариша. — Но ты видела, что моя фраза про милицию его взволновала.
— Да уж! Он весь позеленел! — подтвердила Оля.
— Звонить из квартиры в присутствии свидетелей он побоится, стены там картонные. Как ни уединяйся, а подслушать все равно можно. Значит, поедет сам.
— Куда поедет?
— А вот это мы сейчас и выясним! — ответила Мариша. — Смотри, вон он появился!
Оля перевела взгляд в ту сторону, куда указывала Мариша, и увидела Гриню, который выбегал из дома. Он так торопился, что даже не успел переодеть свою рубашку и домашние брюки, а просто накинул поверх них теплую меховую курточку и обул зимнюю обувь. Впрочем, не успели подруги забеспокоиться, как бы певец не подхватил кашель, бегая нараспашку в такой мороз по улице, как Гриня щелкнул брелком с сигнализацией. Черный пятилетний «Мерседес»-купе послушно мигнул фарами и пикнул в знак того, что признал хозяина.
— Ого! Неплохо певцы зарабатывают! — завистливо вздохнула Оля.
— Что-то мне это странно, — пробормотала в ответ Мариша, прикидывая про себя стоимость Грининой машины, а заодно и примерную цену его «двушки».
Выходило довольно прилично. И при этом Гриня еще явно не отказывал себе ни в чем. Посещал и салон красоты, и, судя по накачанным грудным мышцам и упругим ягодицам, и тренажерный зал. А также явно стригся у дорогого парикмахера. А его безупречная кожа была не чем иным, как результатом усилий классного косметолога и такой же классной, а потому дорогой косметики. Чтобы так выглядеть, даже красивому от природы парню с безупречной кожей нужно тратить на себя в месяц никак не меньше штуки баксов. А ведь еще необходимо где-то обедать, шмотки покупать не на рынке, а обувь и вообще подбирать эксклюзивную.
И при этом Гриня выступал все же не в концертных залах, а всего лишь в клубах. Пусть и очень дорогих. А гастроли ему еще только предстояли. Тем временем певец запрыгнул за руль и почти сразу же газанул с места. Выждав минуту, Мариша тронулась за ним. Пока Гриня крутился между домов, выбираясь на проезжую часть, Мариша прикладывала максимум старания, чтобы парень не обратил внимания на «Форд», преданно повторяющий каждый его маневр. Но после того, как «Мерседес» Грини выехал на дорогу, появилась новая проблема. Как не упустить машину певца из виду?
— Куда же он так гонит? — недовольно воскликнула Оля, когда ее в очередной раз швырнуло в сторону при обгоне слишком медленно ползущего впереди автобуса. — Словно горит у него!
— Вот то-то и оно! — отозвалась очень довольная Мариша. — Если он так мчится, значит, его действительно припекло. Ой!
Это относилось к внезапно загоревшемуся красному сигналу светофора. То есть это для Мариши он загорелся внезапно. Все остальные водители почему-то успели подготовиться и затормозить. И только Маришин «Форд», наплевав на оторопевшего и застывшего со свистком у рта «гиббона», с ветерком пролетел через перекресток.
— Ну ты и водишь! — возмутилась Оля. — Как тебя только до сих пор прав не лишили?
— Всем жить нужно, — пояснила Мариша. — И сотрудникам дорожного патруля тоже. Зарплата у них маленькая, а никаких серьезных нарушений я не устраиваю.
— Ну да, ну да, — согласно покивала Оля, благоразумно воздерживаясь от комментариев по этому поводу.
Таким образом они ехали еще минут десять. Пока наконец Гриня не остановился возле небольшого ресторанчика. На вывеске красовался усатый джигит, жадно обгладывающий шашлык на виду у овечек с оскаленными зубами. По картинке было не совсем понятно, то ли овцы собираются растерзать джигита, то ли просто хотят отнять у него вкусное блюдо. Во всяком случае, взгляды, которые сосредоточили овцы на шашлыке и джигите, кротостью не отличались и были столь выразительными, что подруг даже мороз по коже продрал. Певец, не обращая внимания на жутковатую вывеску, прошел внутрь ресторана. Огромные стекла были занавешены тяжелыми портьерами, которые надежно скрывали певца от взглядов подруг.
— И что нам теперь делать? — заволновалась Мариша. — Как мы узнаем, что он там будет делать? Хорошо, если просто заехал перекусить. А если у него там встреча назначена?
— Надо сходить… — предложила Оля, но вовремя осеклась: — Ой! Он нас в лицо знает. И как нам быть?
Мариша тем временем активно вертела по сторонам головой. Наконец она высмотрела подходящую жертву и, выскочив из машины, подбежала к мужичонке, стоявшему на месте и сосредоточенно махавшему метлой. Минуты полторы Мариша что-то взволнованно доказывала дворнику, а тот отказывался. Потом Оля увидела, как в руках Мариши появился ее кожаный кошелек. А дворник явно заколебался. Еще минута, и он, сбросив с себя толстую куртку прямо на руки Мариши, пригладил волосы и бодрым шагом устремился к входу в ресторан. Под курткой у него был довольно приличного вида свитер и брюки. Что там у него было с ботинками, Оля решила не смотреть. Понадеявшись, что и бармен за стойкой их не увидит, а к тому времени, когда к дворнику подойдет официант, он уже успеет спрятать свои ноги вместе с обувью под столиком.
— Порядок! — запрыгнув в машину, сообщила Мариша подруге. — Держи!
И она протянула Оле тяжелую толстую куртку.
— Всего за пятьсот рублей он согласился пойти в ресторан, выпить соточку водки и закусить каким-нибудь салатиком, — сказала Мариша. — А заодно обещал послушать, что и с кем там будет наш певец петь.
Однако ждать подругам пришлось долго. Время шло, но ни Гриня, ни дворник из ресторана не выходили. И когда Мариша уже начала опасаться, что дворника рассекретили, прикончили и вынесли его тело через задний ход, он наконец появился в дверях ресторана. Выглядел он при этом так, что подругам сразу стало ясно, что выпил он не сто граммов, а все двести или даже больше. Сейчас мужик на ногах держался только благодаря тому, что вовремя уцепился за дверь. Но не это было самое скверное. Хуже всего было то, что дворник стал держаться с возмутительной раскованностью.
— Эй, вы! — помахал он рукой в сторону машины, где сидели подруги. — Идите сюда!
Подруги окаменели от подобной глупости. И надо же было, чтобы именно в этот момент из ресторана вышел Гриня. Удивленно посмотрев на дворника, он прошел к своей машине. А скотина дворник продолжал кривляться на лестнице.
— Эй, как вас там! — орал он. — Ну-ка! Сюда! Быстро!
Орал он так громко, что на него стали обращать внимание прохожие. И вот уже Гриня, как он ни был сосредоточен, тоже невольно начал разворачиваться в сторону подруг, чтобы посмотреть, к кому относятся вопли пьяницы. Но в это время, к счастью для них, дворник решил, должно быть, для вящего эффекта топнуть ногой. Вот этого ему делать было совсем нельзя. Оказавшись на одной ноге, он совершенно потерял равновесие и с размаху плюхнулся задом на каменные ступени. После этого он начал извергать совсем уж непечатную лексику. Но про подруг на время забыл. Поняв, что представление закончилось, прохожие двинулись по своим делам. Хмыкнув, Гриня тоже утратил интерес к дворнику, сел в свою машину и уехал.
Как только задние номерные знаки его «Мерседеса» скрылись из вида, подруги выскочили из своей машины и поспешили к дворнику. Тот уже сделал пару попыток подняться, понял, что самостоятельно ему этот подвиг не по силам, и теперь мирно сидел на ступенечках и вроде бы даже дремал. Подруги подскочили к нему как раз вовремя, чтобы отбить пьяницу у охранника, появившегося из ресторана.
— Ты зачем так нажрался? — напустилась на него Мариша, запихав мужика в машину.
— Так праздник же! — попытался оправдаться дворник.
— И какой? — сердито спросила Оля, которая терпеть не могла пьяных.
— Ну, это… Профессиональный. Вот!
И очень довольный своей сообразительностью, пьяница сделал очередную попытку заснуть.
— Эй! Эй! — заволновались подруги. — Не спи!
Мариша открыла окно, и морозный воздух несколько отрезвил пьяницу.
— Закройте окно! — потребовал он. — Дует!
— Вот еще капризы пошли! — всерьез разозлилась Оля. — А водочки тебе еще не поднести?
— А что, у вас есть? — оживился дворник, и даже сон с него слетел.
— О-о! — выдохнула от бессильной злости Оля.
Она бы с огромным удовольствием выпихнула этого наглеца на улицу, но… Но он же еще ровным счетом ничего не рассказал о том, с кем встречался Гриня в ресторане. Дворник тем временем действительно размечтался:
— Оно бы и хорошо еще немного добавить, а то ведь все ваши деньги пришлось в ресторане этим хапугам оставить! — жалостливо произнес он. — Такие деньжищи дерут! Какой-то жалкий салатик даже без мяса и графинчик водки. И за это с меня содрали больше четырехсот рублей. Обслуживание у них, видите ли! Да я за эти деньги дома мог четыре поллитровки купить! Вот так-то!
Выслушав этот диалог, Мариша сказала:
— Будет тебе водка. Сейчас Оля за ней сходит. А ты мне пока расскажи, что подслушать удалось.
— Я? — задохнулась от возмущения Оля. — Я пойду за водкой для этого типа? Я даже для своего мужа за пивом не ходила! Никогда!
— Сейчас особый случай! — выразительно посмотрела на нее Мариша.
— Ну ладно, — снизошла Оля. — Только поклянись, что никому об этом не расскажешь.
Но напрасно Мариша думала, что дворник доверчиво расскажет ей все, пока Оля ходит в магазин. Не так-то он был прост. Мужик бубнил что-то невнятное и старательно тянул время, делая вид, что ему плохо, его душит кашель, ему необходимо в туалет и прочее. И лишь после того, как появилась Оля и извлекла из пакета пол-литровую «валюту», память дворника прояснилась и он начал говорить.
— В общем, дело ваше плохо, у вашего красавца невеста есть! — сообщил им дворник.
— А поподробней. С кем он в ресторане встречался? С ней? — спросила Мариша.
— Если вкратце, то он в ресторане не с бабой встречался, — очень гордо, словно в этом была его личная заслуга, произнес дворник. — Нет, точно вам скажу, он в ресторан не с бабой ходил.
— А с кем тогда? — решив набраться терпения, спросила Мариша.
— С мужиком, — объяснил им дворник, как будто бы могли быть еще варианты. — Тот его уже ждал. Ваш парень подсел к нему за столик. А я рядом с ними устроился, как вы и велели.
— И о чем они разговаривали?
— Да ни о чем! — огорошил подруг дворник.
— Как это ни о чем? Молча, что ли, сидели?
— Нет, но все о сельском хозяйстве. Вам ведь это неинтересно?
— Чего? — вытаращили глаза подруги. — О чем? О чем? Рассказывай все дословно!
— Говорили, что за оврагом овес нынче дорог. На лошадей его грузить невыгодно, лучше тут самим выращивать.
— Овес? — тихо поразилась Мариша. — Грузить овес на лошадей?
— Не овес, а эту… траву! Сено! — вспомнил дворник.
— Точно сено? — быстро спросила Мариша. — Не солому?
— Ага, так и сказали, солому, — кивнул дворник. — А потом ваш парень начал интересоваться, все ли у них чисто, если вдруг менты появятся. А тот толстяк его заверил, что комар носа не подточит. И все у него схвачено.
— А потом?
— Потом они и вовсе о непонятном заговорили! — задумчиво произнес дворник. — Тот толстяк спросил, почему ваш парень про ментов спросил. А тот ему и ответил, что у его невесты мужа убили. И хоть у него алиби, но менты к нему все равно могут прийти. Потому как он только что узнал, что его невеста очень даже состоятельная особа.
— Он так и сказал, мол, только что об этом узнал? — перебила его Мариша.
— Ну да, — кивнул дворник. — А потом ваш парень просил узнать, что именно у его подруги есть из имущества. И имя ее назвал. Татьяна… Татьяна Уткина.
— Да, все верно, — вздохнула Мариша. — Больше ничего не слышал?
— Потом возле меня официант, гад такой, крутиться начал! — с явным сожалением ответил дворник. — И мне больше ничего не удалось услышать. Потому что эти двое увидели, что не одни. Рядышком сели и зашушукались.
И дворник собрался уходить.
— Ты куда?! — остановила его Оля.
— А что? — удивился тот. — Я же вам все рассказал.
— Покажешь нам того типа, с которым наш знакомый разговаривал, и тогда можешь уходить!
— Сердца у тебя нет! — с чувством произнес дворник. — Виданное ли это дело так человека мучить!
— Ничего, не помрешь, — безжалостно перебила его Оля.
— Да ладно тебе, — остановила ее Мариша. — Пусть он нам того толстяка опишет и идет себе потихоньку.
Оля кивнула и повернулась к дворнику:
— Опишешь?
— А чего, нужно еще его описывать? — растерялся тот. — Вы же мне его рожу не велели запоминать. Только разговор. Вот я к разговору и прислушивался.
— Но хоть во что он был одет?
— Вот бабы! — неожиданно рассердился дворник. — Вы чем меня слушаете? Говорю же вам, не смотрел я на него. Тем более что он спиной ко мне сидел. Темное на нем что-то было. Пальто вроде бы. И рожа толстая. Это я заметил, когда он башкой вертел.
И тут дворник неожиданно воскликнул:
— Да вот же он! — и ткнул пальцем в действительно тучного мужчину, выходящего из ресторана.
Рожа у мужика лоснилась, и сразу было ясно, что встреча с Гриней аппетита ему ничуть не испортила. Толстяк подошел к большой, блестящей синим лаком машине и сел в нее. Это снова оказался «Мерседес», но только с огромным кузовом. Стекла были тонированы, но, видимо, в машине толстяка уже ждал шофер. Потому что сел он назад, но машина тем не менее сразу же завелась.
— Мужик, ты свободен! — сообщила Оля обрадованному дворнику.
Тот быстро напялил на себя куртку, спрятал под ней свой трофей и выскочил на дорогу. Но подругам уже было не до него. Мариша поспешно выруливала следом за «Мерседесом», а Оля записывала его регистрационные номера. Это оказалось весьма своевременно, потому что на светофоре «Мерседес» неожиданно выскочил на встречную полосу и, распугав всех, пронесся на красный свет. Марише повторить его маневр не удалось, ей движение перекрыли возмущенно гудящие автомобилисты, двигавшиеся навстречу.
— Удрал! — расстроилась Мариша.
— Ничего страшного, ты узнай через своего Артема, что это за человек, — сказала Оля.
Через пятнадцать минут подруги стали обладательницами нужной информации. Толстяка звали Ефим Сергеевич Березкин. Столь трогательная фамилия ни капли ему не подходила. Ефим Сергеевич числился генеральным директором фирмы «Стройка». Он был выходцем из Азербайджана, и его родители до сих пор жили в этой жаркой стране.
— А что он вообще за человек? — спросила Мариша у Артема.
Но об этом Артему не удалось найти никакой информации, что было странно само по себе.
— Видимо, какой-то бывший бандит, — сказал он Марише. — Потому что хотя в официальных сводках за ним никакого криминала не числится, но за приличные деньги теперь стереть свое преступное прошлое не проблема.
— Придется звонить Крученому, — сказала Мариша. — Нет, пусть лучше Юлька.
Юлька звонить предателю и бабнику Крученому отказалась наотрез. После того как она десять минут подряд объясняла Марише, что общаться с этим человеком она не хочет, даже под страхом собственной смерти, она все же снизошла и сообщила:
— И вообще он уже час у дверей нашего офиса торчит. Всех клиентов своей рожей распугал.
— О! — обрадовалась Мариша. — Так позови его и хорошенько расспроси про этого Березкина. Сделай вид, что ты влюбилась в Березкина. Пусть теперь Крученый в свою очередь поревнует. Тем более что Березкин — явно кавалер из богатеньких.
Мысль о том, чтобы заставить Крученого ревновать, Юльке неожиданно понравилась. Она повесила трубку, коварно улыбнулась и потянулась за пудреницей. Наведя на себя полнейшую и ослепительную красоту, она выглянула в окно. Машина Крученого все еще торчала возле офиса. Выйдя в приемную, Юлька обнаружила его самого, мило воркующего с младшим менеджером — Веточкой. Юля скрипнула зубками и порадовалась, что у нее есть такая сообразительная подруга, посоветовавшая прекрасный план.
— Крученый, — позвала Юлька своего провинившегося жениха, — зайди ко мне на минуточку! У меня к тебе разговор есть.
Увидев любимую девушку и услышав ее слова, Крученый изобразил на лице сложную гамму радости, вины и обожания и устремился к Юле.
— Радость моя! — провозгласил он, как только они остались одни. — Как я рад тебя видеть!
При этом он попытался заключить Юльку в свои объятия.
— Подожди! — быстро отпрыгнув в сторону, сказала она. — Я тебя еще не простила.
— За что? — делано изумился Крученый.
Юлька не стала уточнять, чтобы лишний раз себя не расстраивать. Вместо этого она сказала:
— Если ты согласишься выполнить одну мою просьбу, то я подумаю, не простить ли тебя пока условно.
— Проси все, что хочешь! — пылко отозвался Крученый. — Хоть звезду с неба!
— Разузнай мне все подробно об одном человеке — чем занимается, женат ли, есть ли у него любовница и вообще, каких женщин он предпочитает, — сказала Юля и даже задохнулась от восторга при виде того, как у Крученого постепенно вытягивается лицо.
— И кто же этот человек? Мужчина или женщина?
— Ты что, идиот? Если я тебя спросила, женат он или нет, то ясное дело, что это мужчина, — промурлыкала Юлька. — Молодой и славный, насколько я успела заметить.
— И как его зовут? — насупился Крученый.
— Березкин, — мечтательно закатив глаза к потолку, ответила Юля. — Фима. А для тебя Ефим Борисович.
— Фима? — даже задохнулся от возмущения Крученый. — И когда же ты с этим Фимой познакомилась?
— А вот из театра как-то раз вышла, и он подкатывает, — как ни в чем не бывало сообщила Крученому Юлька. — Так и познакомились. Кстати, он был очень мил. Подвез меня до дома и свидание назначил.
— И это с ним ты провела все выходные и ради него выключила свой телефон? — грозно осведомился Крученый.
— С ним или не с ним, — пожала плечами Юля. — Какая тебе разница? Швабре своей облезлой допросы устраивай!
— И только сейчас, проведя столько времени с этим человеком, ты надумала выяснить, кто он такой и чем занимается? — почти прорычал Крученый. — После того, как все выходные не вылезала с ним из койки? И ты еще осмеливаешься просить меня, чтобы я узнал для тебя про него?
— А что тут такого? Разве мы не друзья? — удивилась Юля. — Я подумала, если ты можешь проводить время с другой девушкой, то почему бы и мне не завести себе поклонника.
Крученый грохнул кулаком по столу так, что все предметы, стоящие на стеклянной столешнице, подскочили на месте, а из подставки для ручек, выполненной из натурального малахита, выскочили все карандаши и ручки. После этого Крученый широкими шагами направился к двери, явно собираясь покинуть Юлин кабинет как можно быстрей. Но внезапно передумал. И у самого порога обернулся к Юльке.
— Если ты хочешь знать, то этот человек бандит. И не просто бандит, а настоящий убийца! — поведал он ей. — И убивал он не на стрелках и не конкурентов. Он убил свою жену. И кроме того, он многоженец, потому что мусульманин и считает, что богатому мужчине зазорно иметь всего одну жену. Но если ты надеешься, что, женившись на тебе, он обеспечит тебе богатую и беспечную жизнь, то здорово ошибаешься. Все его бабы сидят в своих золотых клетках. И на улицу нос высовывают только в обществе охранников Фимы.
— Ты все врешь! — возмутилась Юля, хотя по роже Крученого видела, что он говорит правду. — Он честный предприниматель. У него фирма. Строительная.
— Ха! — страшным голосом произнес Крученый. — Фима самый известный поставщик опийного мака на всем северо-западе России! Вот с каким человеком ты решилась связать свою жизнь!
— Этого я еще не решила, — ухмыльнулась Юлька, очень довольная эффектом, произведенным на Крученого ее рассказом о Фиме. — Я еще подумаю.
— Юленька! — взмолился Крученый. — Я признаю, я виноват! Я не должен был соглашаться идти в театр с этой облезлой молью! Но ее отец один из наших крупнейших клиентов. Ты пойми…
Юлька фыркнула.
— Но я постарался сделать все, чтобы эта девица возненавидела меня всей душой! — в отчаянии закричал Крученый. — Я наелся чеснока, я все время рыгал, я пролил на ее платье из Парижа свой коньяк, а потом попытался отмыть его вишневым соком. Я корчил из себя полного идиота, неспособного отличить балет от оперы. И когда она призналась мне, что боится быстрой езды, я принялся лихачить. Юля, я помял свою машину, и эта девица умчалась от меня, стоило мне затормозить у ее дома. Она даже не попрощалась со мной!
— Ты помял свою машину? — недоверчиво спросила Юлька. — Шутишь?
— Вовсе нет! Могу счет из автомастерской показать. Все выходные там провел! А ты в это время кувыркалась с этим Фимой! Ты разбила мне сердце! Как ты могла, Юля? Я же тебя любил!
И, произнеся эти слова, Крученый в явном отчаянии рванул волосы на своей голове и вылетел из Юлькиного кабинета. Минут через пять, немного придя в себя после бурной беседы с Крученым, Юлька позвонила Марише, чтобы сообщить новую информацию. Но вместо Мариши в трубке зазвучал голос Оли:
— Юлька, Мариша не может говорить! На нее только что наехала какая-то машина! Ее задавили! Ой, тут врач приехал!
