Глава 7
Тома встретила их в дверях. Она оказалась невысокой крашеной блондинкой с полноватой аппетитной фигуркой. Квартира ее состояла из двух просторных комнат, где каждый пятачок был тщательно и любовно вылизан. Видно было, что Тома отдается домоводству со всей страстью хорошей хозяйки.
Но, несмотря на это, подругам молодая женщина все равно не понравилась. Слишком уж ярко засверкали ее маленькие, глубоко упрятанные в жирных щечках глазки, когда она упомянула о трагедии, которая постигла семью Саида.
— Такое горе для людей! — сладострастно упиваясь этими словами, восклицала Тома. — Такое горе! Садитесь, хотите печенье или пахлаву? Кстати, я чудесно ее готовлю!
И она не соврала. Подруги всегда считали, что тесто с орехово-медовыми слоями — штука суховатая, на любителя. И уж совершенно точно, много ее не съешь. Но пахлава в исполнении Томы буквально таяла во рту.
— Это меня Алена научила. Нужно в начинку положить сливочного масла. Немного не по рецептуре получается, но зато гораздо вкусней. И от меда зависит. И от орехов. Я специально на рынке выбираю, какие пожирней.
Подруги кивнули. Но даже Леся вежливо отказалась от следующего сладкого куска. Да и Кире что-то пахлава в рот не лезла. Не лакомиться же они сюда пришли.
— Значит, вы хорошо знали Алену? — спросила Кира у Томы.
— Не так чтобы очень. Но общались.
И многозначительно посмотрев на подруг, Тома произнесла:
— Я вам могу про нее много рассказать такого, чего вы ни от кого больше не узнаете!
— В самом деле?
— Да!
— И что же?
— Алена обманывала мужа со своим любовником!
Подруги уже слышали об этом. Но сейчас изобразили жгучий интерес. Им и в самом деле было интересно, откуда у домоседки Томочки появились такие сведения.
— А ничего удивительного в этом нет, живем-то в одном городе. А моя бабушка всегда говорила: «Никогда не лги людям, Томочка. Помни, тайное всегда становится явным!»
— Очень мудрая у вас была бабушка. Но при чем тут Алена?
— А при том! При том, что она лгала своему мужу, а правда-то взяла и выплыла на свет!
— Уверена, не без твоей помощи, дорогуша! — прошептала Леся себе под нос.
Тома ничего не услышала и не поняла. Зато Кира услышала. Она и сама не одобряла ликования Томы. Неприязненно покосившись на торжествующую пышечку, Кира спросила:
— А вы-то откуда это узнали? О том, что Алена изменяла своему мужу?
— Я их видела! Видела, как она садится в его машину!
— Машина была светлая, с высокой посадкой? Внедорожник?
— Нет, — удивленно покачала головой Тома. — С чего вы взяли? Черная. «Вольво». Очень мощная машина. Наверное, целое состояние стоит. Теперь-то мне понятно, откуда у Алены и норковая шуба из «Снежной королевы» появилась. И телефон новый. И колечки с бриллиантами в десять карат.
— Разве ей не муж дарил?
— Бросьте вы! Конечно, она так говорила. Только Саид, когда я на него хорошенько насела, проболтался, что денег у них особых нет. У отца он в немилости, поскольку женился на Алене практически против его воли. Но вот Алена у него такая везучая, что постоянно новые вещи находит!
Тома буквально задыхалась от волнения. И с трудом справившись с волной эмоций, возмущенно затараторила:
— Представляете, какая нахалка! Получала дорогие подарки от любовника, а мужу врала, что находит. Ага, шубу она нашла! Как же! Усеяно прямо все вокруг норковыми шубками. Топчись не хочу!
Подруги переглянулись. Да, вещи у Алены были не с рынка, а в дорогих магазинах куплены. Верно. А Тома продолжала исходить злостью, которую она пыталась выдать за праведный гнев:
— И телефон последней модели тоже нашла. А колечки так прямо раз за разом! Я к ней еще подвалила и спрашиваю вроде бы в шутку: «Где, Аленушка, такие места находишь? Поделись секретом».
— А она?
— Сначала смутилась. Видно, не совсем еще совесть потеряла. А потом смерила меня этак свысока, мол, рожей я не вышла по таким местам гулять.
— Ну и ну! И вы затаили против нее обиду?
— Не спорю, обидно мне стало. Но не за себя даже, а за Саида! Он ведь ее в семью ввел, с отцом из-за нее поссорился, а она его так бесстыже обманывала. А он еще и верил ерунде, что она ему плела!
Что же, мотивы, которые двигали Томой, стали подругам понятны. Типичная завистница. Нет, не случайно она Алену с ее любовником застукала. Подруги готовы были поклясться, что Тома старательно и не один день следила за Аленой.
— И как выглядел этот мужчина, с которым вы видели Алену? Вы его рассмотрели?
— И его самого, и его машину!
— Расскажите!
По словам Томы, мужчина был пожилой — лет за пятьдесят. Седой, высокий и худощавый. Томе показалось, что он либо иностранец, либо долгое время жил где-то в Европе. Тип мужчины, который не водится на российских просторах. В машине сидел шофер. А само авто совершенно роскошное. И номера Томочка тщательно записала.
— И вы все это рассказали Саиду?
— Нет. Саиду говорить было бесполезно. Алена ему так ловко замазывала глаза розовой краской, что он мог и не поверить.
И Тома сделала ставку на отца Саида. К нему она пошла со своим доносом. И по-своему оказалась права. Отец Саида охотно выслушал ее. И так помрачнел, что Тома сразу поняла — ее миссия увенчалось успехом. Теперь Алене не красоваться больше перед Томочкой в подаренных любовником красивых вещах.
— И вы все ему рассказали? И номер машины тоже передали?
— Все без утайки, — кивнула Тома. — Но вот номер машины… Нет, номер я дать как-то не успела.
Отец Саида так бурно прореагировал на информацию, что Тома струхнула. И поторопилась унести ноги, пока цела.
— Но только я так думаю, что он мои слова проверил, убедился, что я не вру. Я-то думала, он сразу же пойдет Алену убивать.
— Убивать?
— Ну, не убивать, но накостылял бы ей знатно.
Подруги замерли. Господи, вот он мотив! Отец Саида мог заказать Алену. Ну да, отомстить за честь сына. Сам смотался в далекий Азербайджан, чтобы обеспечить себе алиби. А невестку поручил заботам профессионального киллера. Чем не версия? Очень даже неплохая версия.
— Но отец Саида гнать горячку не стал, — продолжала рассказывать Томочка. — Я поговорила с отцом во вторник. У него было в запасе два дня, чтобы убедиться в том, что у Алены в самом деле связь с другим мужчиной. А уже в четверг Саид, которому он выложил факты, разбился.
— Но почему?
— Я уверена, что тогда Саид с друзьями мчался, чтобы разобраться с Алениным хахалем.
Вот оно что! Значит, Саид, который сидел за рулем, был в разобранных чувствах. Это объясняет, почему он не сумел справиться с управлением тяжелой машиной. Разбился сам и едва не утащил с собой на тот свет своих друзей. Он ехал мстить за поруганную честь жены и свои рога. И потому не особенно думал о правилах движения.
Выходя от Томы, подругам было о чем подумать. Значит, Алена имела любовника. А учитывая рассказ ее сестры о том, что она видела Алену в объятиях светловолосого атлета, возможно, что и двух. А как известно, где два человека поместятся, там и третьему местечко найдется. Но, узнавший только об одном любовнике своей жены, Саид рвался поквитаться именно с ним. Видимо, именно его, а не свою горячо любимую жену он обвинял в обмане.
— Знаешь что я думаю про Тому?
— Что эта Тома просто завистливая гадина, — сказала Кира. — Какого черта вмешалась в чужую жизнь?
— И не говори.
— Конечно, нехорошо, что Алена крутила шашни и изменяла мужу. Но после вмешательства этой Томы кому стало хорошо?
Леся покивала головой, а потом добавила:
— Но вообще-то странно.
— Что именно?
— Все в один голос твердили, что Алена просто обожала своего мужа. И вдруг измена. Да еще не с одним мужчиной, а с двумя.
— Да. Странно.
— И где она, хотела бы я знать, знакомилась с этими мужчинами? — продолжала недоумевать Леся.
— Как — где? Да мало ли мест. В кафе, в магазине.
— Ага, ты еще скажи — на дискотеке! Алена в такие места не ходила. Да и одевалась Алена, живя с Саидом, подчеркнуто скромно. Ведь она была мусульманской женой.
— Но бельишко у нее отнюдь не скромное.
— А внешне все чинно и благородно.
— Ну и что? А перед этим она была последовательницей Апостола Иисуса. И однако же это ей не помешало выскочить замуж за Саида.
— Верно.
Видимо, Алена была из тех людей, которым никогда не бывает спокойно. Сначала, живя в религиозной общине, она бунтовала против родителей и этого их Апостола. А потом, выйдя замуж, уже против нравов семьи Саида. Алена была свободолюбива, но каждый раз жизнь пыталась запихнуть ее в жесткие рамки условностей.
Все это было очень интересно с точки зрения психологии личности. Но Лесю продолжал занимать один простой и прагматичный вопрос. Где именно Алена знакомилась со всеми своими мужчинами?
— И в частности, где она подцепила Саида? На улице они снюхались?
— Фу, как грубо!
— Ну а где тогда?
Уже направляясь к Апостолу, подруги позвонили Лиле. Но та не смогла удовлетворить их любознательность.
— Понятия не имею, где Саид ее встретил.
— Разве он никогда об этом не говорил?
— Никогда не рассказывал.
— И вы его не спрашивали?
— Нет.
— А ее?
— Еще не хватало! Мама и папа старались вообще говорить с невесткой пореже. И уж точно никаких задушевных разговоров не вели.
Пришлось позвонить Марусе. Она оказалась более подкованной. Да уж, со своей подругой Алена была более откровенна, чем с родственниками мужа.
— Конечно, я помню, как они познакомились! — воскликнула Маруся, едва услышав вопрос подруг. — Алена мне с большим чувством рассказывала про этот случай. У нее даже слезы в глазах стояли! И у меня тоже! Так это было трогательно.
— Рассказывай!
— Это произошло случайно. Алена потом еще смеялась, что почти простилась с жизнью, а вместо этого нашла себе мужа, любовь и счастье.
— В каком смысле?
— Ну, Саид чуть не задавил ее своей машиной. Она то ли переходила дорогу в неположенном месте, то ли на красный свет вышла, только он ее стукнул.
— Сильно?
— Нет, даже в больницу везти не пришлось. Но тем не менее сознание Алена потеряла. И перепугалась сильно. А когда пришла в себя, то сначала не верила, что все обошлось. И вначале даже подумала, что уже умерла. А над ней склоняется ангел. Она так Саиду и сказала: «Вы — ангел?» Представляете?
Саида такой вопрос приятно изумил. Он присмотрелся к чудом уцелевшей девушке и понял, что ангел — она.
— Они стали встречаться, — продолжила Маруся, — а потом… Ну, это вы уже знаете.
Теперь их интересовали детали. Сестра Алены сказала, что та ушла из общины еще три года назад. А с Саидом она познакомилась всего год назад. Выходит, первоначальная версия, что Алена была изгнана из общины и семьи за брак с мусульманином, не выдерживает никакой критики.
— Или у Алены был еще один муж?
— И он тоже был мусульманином?
Подруги изумленно переглянулись. В расследовании начинали выплывать моменты, которые никак не укладывались в рассказ Алены о ее жизни.
— И где Алена провела те два года своей жизни? — произнесла наконец Леся.
— Выходит, что Алена ушла из общины, где-то болталась целых два года, а потом только вышла замуж за Саида. Все это было в высшей степени загадочно. Тем более что о том двухлетнем отрезке своей жизни Алена ни разу не обмолвилась. Ни подругам, ни даже мужу.
— Вполне возможно, что Саид мог знать о прошлом своей жены.
Но Леся что-то сомневалась. Однако что ни говори, а Алена должна была эти два года где-то жить, чем-то питаться и во что-то одеваться.
Так кто же помог молодой девушке устроиться в новой и незнакомой для нее жизни? Кто предоставил ей работу, да и кров тоже? Ведь в первое время у Алены не было решительно ничего. И с кем она дружила эти годы, кого любила, кого ненавидела? И неужели за два года не завела себе ни одного друга или подружки, которых могла бы пригласить на свою свадьбу?
Но все эти вопросы пришлось отложить до другого раза. Так как подруги уже приехали в местечко Нижние Пруды, где местные жители быстро указали подругам дорогу дальше.
— До сектантов вы так и ехайте, все прямо и прямо! — сообщила девушкам старушка, лицом напоминавшая печеное яблоко и, несмотря на теплую погоду, старательно укутанная в платки и кофты. — Ехайте себе, и увидите тамочки железные ворота. А за ими уж и дом. Вот тамочки енти бедолаги и живуть. Прости господи!
Подруги так и сделали. И в самом деле, вскоре выехали к огромным воротам, которые сейчас были гостеприимно раскрыты, но возле них застыла пара угрюмых бородачей в темной одежде. Мужчины окинули подруг внимательными колючими взглядами и кивнули, показывая, что те могут проехать.
— Ну и как тебе женишки?
— Мрачноваты немного, — отозвалась Кира. — Но опять же, для мужчины это не порок.
— Как я посмотрю, — проворчала Леся, — мужчин вообще мало что может опорочить.
— Как это?
— Ну, они могут гулять, пить, спускать в карты или игровые автоматы целые состояния, и все равно найдется какая-нибудь дура, которая обеспечит их всем необходимым для жизни.
— Завидуешь?
— Вот еще!
— Завидуешь!
— Ну и что с того? Хотя бы и так! Разве это справедливо?
Но продолжить этот занимательный диалог подруги не смогли. Они как раз подъехали к огромному дому с внушительным каменным крыльцом, с которого скатился какой-то темный шарик. Через минуту выяснилось, что это был Дмитрий — брат Апостола. По случаю торжественного приема верующих он был одет в темный сюртучок и брюки со стрелками, явно сшитые на заказ и у отличного мастера. Сорочка на нем была из темного шелка. И единственным светлым пятном являлся галстук-бабочка нежно розового перламутрового оттенка.
— Дмитрий, у вас просто бездна вкуса! — воскликнула Кира вместо приветствия.
— Ваши туалеты просто восхитительны, — добавила Леся.
Но Дмитрия их восторги почему-то испугали. Он затравленно завертел головкой. И, прижав палец к губам, зашипел:
— Тише! Умоляю вас, тише! Не нужно сейчас об этом! Идемте за мной! Братья и сестры уже собрались! Я вас провожу.
Подруги прошли в дом следом за карликом. Внутри было очень скромно. Куда скромней, чем обстановка в офисе братства, где подругам довелось побывать сегодня утром. Где уж! Там было почти роскошно, а тут все производило впечатление добротно, но малость топорно сработанного.
— А кто тут живет?
— Это молельный дом.
— Но я видела, что в комнатах стоят кровати.
— Да, люди тут тоже живут.
— Кто именно?
— Я и мой брат.
— Вы вдвоем?
— Еще другие наши братья и сестры из общины.
— Вот как? Но мы думали, что они живут… м-м-м-м, так сказать, в миру.
— Так и есть. В миру, в своих домах или квартирах. Но некоторые, кто особо приближен к Апостолу, живут здесь.
— Круглый год?
— Должен же кто-то вести хозяйство, следить за рабочими, которые строят новый молельный дом, и выполнять прочие функции по хозяйству. Огород, скотный двор и сад — все это нуждается в рабочих руках. Сами понимаете. Или у вас другое мнение?
Спорить подруги не стали. Люди живут и куда хуже. Проходя по дому, подруги увидели, что на некотором отдалении, внизу через небольшую речку, ведется строительство еще одного дома. На вопрос, что там такое, Митя ответил:
— Это тоже будет наш молельный дом. Я вам уже говорил. Новый.
Кира не сдержалась и присвистнула. Новый дом, судя по фундаменту и мощному первому этажу, будет напоминать маленький средневековый замок.
— Вот куда идут денежки родителей Алены и ее бедных братьев и сестричек, — прошептала Кира на ухо Лесе.
— Мы тут не для того, чтобы менять заведенные порядки, — тоже шепотом предупредила ее подруга. — Выясним, кто мог убить Алену, и быстро уносим ноги. А то я уже видела, как эта благочестивая братия из окон вывесилась и твою машину осматривала.
— Да ты что?
— Вот тебе и что! Не убережешь, так продадут и уже завтра еще грузовичок цемента или кирпичей для своей стройки на эти деньги подгонят.
Упоминание о машине заставило Киру прикусить язык. Терять свою «десятку» ей совершенно не хотелось. Машина не фонтан, в последнее время частенько ломалась, и уже не один механик деликатно намекал Кире, что ее хорошо бы продать, пока не начала сыпаться вся целиком. Но Кира медлила. Денег на новую тачку у нее не было. И поэтому расставаться со старой в ее ближайшие планы не входило. Какое счастье, что ее «десятка», побывав в аварии, лишилась своего товарного вида. Теперь на нее только дурак позарится.
В молчании подруги следовали за Митей, который находился в дурном расположении духа. Все время хмурился и ворчал себе под нос. Но чем именно он был озабочен, подруги так и не поняли.
— Мы пришли! — наконец оповестил их Митя и распахнул перед девушками тяжелую дверь.
Внутри было совсем не страшно. Обычная комната. Большая и светлая. Под потолком горела люстра, и четыре светильника были установлены по углам. В комнате находилось нечто вроде подиума, на котором в данный момент никого не было. Прихожане общины сидели на расставленных рядами стульях. Но при виде новеньких не сумели удержаться от шепотка и восклицаний.
Но шум быстро улегся, едва подруги скромненько устроились на двух свободных стульях возле дверей. Митя остался стоять рядом с ними.
— Чего все ждут? — спросила у него Кира.
— Сейчас начнется собрание. Ждем отца-проповедника.
Подруги устроились поудобней и приготовились ждать вместе со всеми. Но, к их удивлению, первым к собравшимся вышел какой-то незнакомый мужчина в свободной темной накидке. Он долго рассуждал на тему добра и зла, греха и покаяния. Речь его была до того скучна, что подруги едва под нее не задремали. Тем не менее все остальные слушали проповедника с фанатично блестящими глазами и скуки явно не испытывали.
Затем вышел еще один проповедник. Этот оказался мастером своего дела. И перемежал проповедь веселыми шуточками, так что подруги приободрились. И наконец на подиуме появился тот, кого ждали больше всего. Сам Апостол вышел к своей пастве.
— Братья и сестры! — торжественно провозгласил он. — Сегодня у нас радостный день. Мы принимаем в свою духовную семью двух новых членов.
Подруги ощутили тычки сзади. Оглянувшись, они обнаружили, что позади них стоят те самые рослые детины, которых они уже видели у ворот. Или другие, но как две капли воды похожие на первых.
— Идите! — услышали они голос Мити. — Чего заснули, клуши бестолковые!
Девушки хотели достойно ответить мелкому нахалу, но их уже выпихнули к проходу. И словно овец погнали в объятия Апостола. Оказавшись в его руках, подруги узнали о себе много нового. Оказалось, что они давно страдали, не зная, куда приткнуться, чтобы обрести покой. Но один раз услышав и осязав Апостола (он так и выразился: осязав!), они уже ни минуты больше не колебались в своем выборе.
— Они долго молили меня о том, чтобы я принял их в нашу семью, — продолжал распинаться Апостол, — но я вразумил этих отроковиц, сказав им, что не я один решаю, а все мы решаем! И вот сейчас они пришли сюда, чтобы мы все вместе решили их судьбу. Так я вопрошаю вас, возлюбленные мои братья и сестры, что вы решите? Жить ли им в мире или погибнуть во грехе?
Из зала раздались голоса:
— В мире!
— В мире!
— Пусть живут в мире!
Апостол отодвинул от себя подруг на один шаг. Теперь он стоял, положив им на плечи свои огромные клешни. И в его глазах, подруги готовы были в этом поклясться, сверкали слезы. Артистизм бушевал у Апостола в крови. И сейчас он был поистине неподражаем! Подруги сами почти разрыдались, когда он в самых черных красках описал их прежнюю жизнь. Да, да! Сколько обмана, лжи и предательств им пришлось вынести. И особенно от мужчин.
Но подруги несколько приободрились, когда Апостол уже в радужно-светлой палитре принялся рисовать картину их новой жизни. По его словам выходило, что отныне у них все наладится. Просто как по волшебству. Но не успели подруги порадоваться за себя, как в речь Апостола вкрались досадные детали.
И выяснилось: пока что подруги сделали всего один шаг по пути к светлому будущему. А их, этих шагов, им предстояло отшагать еще немало. И весь путь необходимо было сделать рука об руку с господином Апостолом, который будет лично присматривать за новенькими. В общем-то, как и предполагали сами подруги.
После того как церемония закончилась, подруг начали знакомить с остальными прихожанами. Они не особенно всматривались в доброжелательно-слащавые лица своих новых братьев и сестер. Во-первых, с этими людьми все было более или менее ясно. Они явно больны психически. А во-вторых, их было слишком много, чтобы сразу всех запомнить. Подруги присматривались только к мужчинам по имени Дмитрий.
Таковых в данный момент в общей сложности и вместе с родным братом господина Звенягина насчитывалось три штуки. Вероятно, во всей общине их было куда больше. Подруги уже знали, что примерное количество прихожан приближается к тысяче.
Но сегодня был обычный, не праздничный день. И потому в молельном доме собрались только те, кто постоянно проживал тут. Так сказать, ближний круг Апостола. Остальным членам общины подруг должны были представить в ближайшее воскресенье.
Столь долго оставаться в секте подруги не собирались. Господин Апостол уже неоднократно делал намеки, присмотрелись ли подруги к окружающим их мужчинам и поняли ли они, кто тут самый лакомый кусочек. А в качестве наглядной демонстрации попытался, заманив Лесю в уединенный уголок, потискать ее там.
— Вы мерзкий старикашка! — взорвалась Леся, почувствовав, как руки Апостола шарят по телу и уже забрались под юбку. — Лицемерный святоша!
Ее волнение можно было легко понять. Погода стояла теплая. Поэтому колготок девушка не надела. Трусики были представлены в виде тонкой эластичной полоски, о чем сейчас Леся здорово пожалела. Тонкая ткань не могла стать серьезным препятствием намерениям Апостола. И ощущая, можно сказать, всем телом, что ее увещевающие слова не доходят до разума Апостола, Леся размахнулась и влепила тому звучную оплеуху.
— Ох! — отшатнулся от нее сластолюбец, держась за щеку. — Что ты себе позволяешь, девка?!
— То, что должна сделать! Ставлю на место наглеца и сластолюбца!
— Да ты должна быть счастлива, что именно я оказал тебе внимание.
— Пошел вон!
Господин Звенягин открыл рот, но в этот момент увидел, что за этой сценой наблюдает один из членов общины. Леся не помнила, как его зовут. Но глаза у того горели, и Леся не сомневалась, что он наблюдает за ними уже давно. Кажется, это же понял и Звенягин.
— Мы еще поговорим с тобой, моя неразумная сестра! — злобно прошипел он в лицо красной от негодования и стыда Лесе.
И вот, скажите на милость, почему стыдно было именно ей? Ведь это Апостол вел себя грубо и пошло. Но с презрением смотрели именно на нее. И почему в этой жизни все так несправедливо устроено?
Леся сразу же сообщила подруге о случившемся. Но Кира отнеслась к инциденту без лишних сантиментов.
— Ага, ко мне этот козел тоже приставал, — кивнула она.
— А ты?
— Что я? Будто бы ты меня не знаешь! В самый ответственный момент, когда он уже принялся расстегивать свои штаны, захохотала ему прямо в лицо.
— И что?
— Он позеленел и сразу же отлип.
Леся сама не раз пользовалась этим хорошо зарекомендовавшим себя приемом, чтобы навсегда избавиться от надоедливых ухаживаний. Обычно после такой охлаждающей смехотерапии кавалеры исчезали сразу и навсегда, затаив обиду и лелея планы мести. А в данном случае отомстить подругам для Апостола было бы сущим пустяком.
И сделать это он мог в любую минуту. Так что времени терять не следовало. И поэтому подруги постарались в этот же вечер поближе познакомиться с облюбованными Дмитриями. Большого труда это для них не составило. Хотя и вызвало несколько недоуменно-обиженных взглядов отвергнутых блаженных идиоток, заведших с девушками душеспасительные и унылые до умопомрачения беседы.
И вообще, с новыми членами религиозной стаи жаждали пообщаться многие из старожилов и особенно старожилок.
Но сами девушки выбрали именно Дмитриев. Хотя они-то как раз никакого особо горячего желания к сближению и не делали. Стояли себе тихонько возле стены и витали мыслями далеко-далеко. Одним словом, вели себя как обычные мужчины. Они тоже несколько удивились, что подруги выбрали их в качестве спутников для ознакомительной экскурсии по дому.
Однако приветливое, подчеркнуто доброжелательное отношение друг к другу было одним из законов общины. И потому «братья» без капризов подчинились просьбе своих неофиток. Показали им дом. А за время осмотра подруги успели составить себе примерное представление о «братишках».
— И что ты думаешь про тех Мить, которых мы сегодня видели? О ком из них Алена могла узнать страшную тайну, за которую и поплатилась жизнью?
— Да о ком угодно, — пожала плечами Кира. — Тут у каждого за душой сам черт стоит. От хорошей жизни люди в такие секты не суются.
— А какие они странные!
— Сплошные шизофреники, даже удивительно, что тут психиатрическая перевозка у ворот не дежурит постоянно.
— Но мне мой Дима, с которым я разговаривала, показался вполне безобидным.
— Уверяю тебя, это только на первый взгляд. Он ведь постоянно тут живет?
— Ну да.
— А ты не спросила у него почему?
— Нет. Мне показалось, что это не совсем прилично — лезть в душу к малознакомому человеку.
— А я вот у своего спросила.
— И что?
— Он мне открытым текстом объяснил, что находится в бегах, так как его обвиняют в убийстве жены, которого он якобы не совершал, но милиция почему-то думает иначе.
— Интересно, Апостол об этом знает?
— Естественно!
— Но, наверное, этот мужчина в самом деле не виноват. Не может ведь Апостол укрывать убийцу?
— Еще как может! Если получит за это хорошее вознаграждение!
— А этот Дмитрий богат?
— Был вполне обеспеченным человеком. Теперь практически все его имущество принадлежит Апостолу. А сам он находится на положении узника. Никуда выйти не решается. Та же тюрьма, только условия получше, чем на зоне.
Леся обвела взглядом открывающийся перед ними пейзаж. Сейчас подруги, ускользнув от своих провожатых, стояли на холме. Внизу протекала речка, поодаль зеленела роща. Одним словом, природа цвела и пахла.
— Пожалуй, в таких условиях и я бы согласилась срок отмотать, — задумчиво пробормотала Леся.
Кира только рукой на нее махнула.
— Не о том речь! Этот Дмитрий, вероятно, все же убийца. А то, что он мелет о своей невиновности, обычный треп. Ни один вор не сознается, что хотел украсть. Ни один преступник не признается, что готовил преступление. Скажет, случайно, мол, получилось. Случайно отмычки подобрал, случайно дверь ими вскрыл, случайно человека убил. Все у них случайно.
— Но…
— Ты лучше слушай, что я про второго Дмитрия узнала!
— Про моего?
— Про того, с которым ты битых полчаса чуть ли не за ручку гуляла, а подноготную его выведать так и не удосужилась! И о чем только вы болтали?
— Мы беседовали на духовные темы. И мне мой Дмитрий показался весьма глубоким и начитанным молодым человеком.
— Только твоего глубоководного бросила любимая девушка, и он прячется тут на дне от искушения.
— Какого искушения?
— Тебе еще не понятно? — мрачно поинтересовалась у подруги Кира.
— Нет.
— Он боится, что если встретит ее, то не удержится и сделает с ней что-то нехорошее.
— Убьет? — затаив дыхание, спросила Леся.
Кира кивнула. Вид у нее был совсем мрачный. Ведь выходило, что все три Мити были с явными отклонениями. Первый — брат Апостола — был явно истеричный и склонный к экзальтации типус. Второй — угробил жену, ведь дыма без огня не бывает. И, наконец, третий ненавидел бросившую его невесту и вполне мог спроецировать свою ненависть на любую женщину, вставшую на путь предательства. А в том, что Алену в общине считали предательницей, сомневаться не приходилось.
Вот и получалось, что как минимум два последних Дмитрия имели подходящее прошлое. То есть им было чего опасаться и что скрывать. А потому к личным чувствам мог добавиться и еще один веский повод для убийства. Оба могли хотеть заставить замолчать мерзавку навеки.
И в отличие от ущербного младшего брата Апостола — Мити, явно не способного собственноручно свернуть шею рослой девушке, два других Мити были мужчинами в самом расцвете сил и вполне могли справиться с такой задачей.
— А вот мы слышали, у вас в общине был один казус, — сказала Кира, вернувшись в дом, снова завладев вниманием «братии» и не отпуская теперь от себя двух Дмитриев.
Те были не в восторге от повышенного интереса к ним подруг. Но терпели.
— Какой казус? — вяло поинтересовался один из них.
— Господин Звенягин-старший собирался жениться, а его невеста сбежала, не дойдя до алтаря.
Интерес это сообщение вызвало самый минимальный.
— Господин Апостол женат, — сообщил ей один из мужчин.
— Мы знаем.
Подруги в самом деле помнили, что им была представлена невзрачная худенькая и какая-то изнуренная девушка с несчастным личиком. Тихая и совершенно неприметная, она тем не менее считалась официальной супругой старика. Остальные несколько подружек носили титулы невест Иисусовых, но были всего лишь официальными любовницами господина Звенягина.
Подруги были неприятно изумлены этим обстоятельством. Как-то раньше они не думали, что в общине так все запущено. Но всех остальных членов секты, кажется, устраивало подобное положение дел. Никто и не думал роптать по поводу многоженства их Апостола. Но принятое им, оно считалось всеми чем-то вроде религиозного обряда. Весьма странного, но не подлежащего обсуждению, тем более осуждению.
— История с этой девушкой произошла много раньше, — пояснила Кира обоим собеседникам.
— Мы ничего такого не слышали.
— Ее звали Аленой.
Дмитрии переглянулись. И наконец один из них, явно теряя терпение, спросил:
— Когда случилась эта история?
— Три года назад.
— Нас в это время тут еще не было.
Дмитрии снова и на этот раз дружно покачали головами и решительно отошли в сторону. Разговаривать они больше не хотели, углубившись в молитву. И подругам пришлось уступить.
