Глава 21
Через неделю подруг, как и обещали, все же выпустили из больницы. Видимо, в их крови совершенно не осталось ничего, что могло бы заинтересовать врачей. Или у тех и помимо подруг накопился богатый материал. Ведь члены общины также прошли полное медицинское обследование. Кое-кого задержали еще на некоторое время до полной ясности.
Но Митя — младший брат Апостола — оказался в числе счастливчиков. Его отпустили. Доказать, что он был в курсе всех преступлений брата, не удалось. И тот, едва оказавшись на воле, сразу же примчался к подругам.
Как ни странно, примчался с благодарностями. Он притащил им охапку белоснежных роз на тонких ножках, но с огромными ароматными цветками. Розы были хороши, словно со старинной картины. Уж на что подруги устали от букетов, которые им притаскивал Еремей, но при виде этих роз просто ахнули.
— Какая красота!
— Селекционеры специально вывели сорт, который бы напоминал английские розы эпохи старушки Елизаветы, — со знанием дела сообщил подругам Митя. — Думаю, что не ошибусь, если скажу, что всем надоели огромные палки и крохотные, какие-то восковые цветки на них. А эти… Они чудесные, правда?
— Замечательные!
— А как пахнут!
И девушки с жадностью втянули в себя чуть приторный аромат цветов. Поставленные в широкую хрустальную вазу, они вольготно и свободно раскинулись, наполняя комнату удивительным сиянием. Кроме цветов, Митя принес еще две большие коробки, перевязанные алой и серебряной лентой. Но распаковывать их пока не стал, а, сопровождаемый любопытными взглядами подруг, просто поставил их в сторону.
— Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче? — предложила гостю хлебосольная Кира, не в силах отвести глаза от коробок.
— Можно и покрепче. Тем более что я позаботился.
И Митя из очередного пакета извлек бутылку шампанского.
— Розы английские, шампанское французское, — заметила Кира. — А вы, Дмитрий, знаете толк в том, как получить от жизни максимум удовольствия.
Митя зарделся. И, ловко откупорив вино, разлил его по подставленным девушками бокалам и произнес:
— Вообще-то я пришел вас поблагодарить, — произнес он вместо тоста.
— Вы?
— Нас?
— Но за что?
— Вот именно, за что? Мы же все только испортили!
— Ничего вы не испортили. Все и так шло к развязке. Мой брат совсем потерял совесть. А после его смерти… Одним словом, если бы не вы, то я, уверен, вскорости последовал бы за братом, — объяснил им Митя.
— Последовали бы за братом? Что вы имеете в виду?
— Меня бы тем или иным образом устранили из общины, — произнес Митя.
— Так вы знали, каким нехорошим делом занимается ваш брат?
— Вы про торговлю девушками или о другом?
— И о том, и о другом.
— Ясно, — поник головой Митя. — Как вам сказать, конечно, я догадывался, что дела в общине обстоят, скажем так, не совсем благополучно.
— И ничего не предпринимали?
— Я не участвовал в делах общины. Это была целиком и полностью вотчина моего брата. А я занимался своим искусством.
— Но вы должны были видеть, что людей там одурманивают.
— Разумеется, я видел, что люди не в себе. Но, повторяю, бывал я в общине и на их собраниях не часто.
— Но вы же видели! — настаивали подруги.
— Мне всегда казалось, что фанатично верующие люди и так не вполне адекватны. Конечно, мне не нравилось и даже настораживало их поведение. Но я не имел права вмешиваться. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезь.
Девушки подавленно молчали.
— А как же Алена? — наконец спросила Кира.
— Ах, Алена, — поник Митя головой еще больше. — Знаете, это самая большая моя боль. Но что я мог? Я же не знал!
— Чего не знали?
— Не знал, чем занимается мой брат. Не знал, что он дает ей какую-то дрянь, которая съедает ее мозг, делая безвольной куклой.
Кира смотрела в бокал, в котором весело прыгали пузырьки дорогого французского шампанского. Но на душе у нее было отнюдь не весело. Да и шампанское ей пить совсем расхотелось. Не лезло оно ей в горло, хоть убей.
Видимо, Митя почувствовал скрытое возмущение подруг. Потому что тоже отставил свой бокал в сторону и произнес:
— Но я ведь вам еще не все показал.
И своей танцующей походкой он направился в угол, где стояли принесенные им огромные коробки. Положил их на диван и многозначительно подмигнул подругам.
— Открывайте.
— А что там?
— Увидите!
— Надеюсь, ничего взрывоопасного?
— Это как сказать! Кое-кого из мужчин, когда они вас увидят в этом, может и разорвать. От сильных чувств!
И Митя захихикал с очень довольным видом. Осторожно приблизившись к коробкам, девушки принялись распаковывать подношение. Первой ахнула Леся, вытягивая за бретельки изумительное алое платье. То самое облюбованное ею платье из Митиной коллекции. То самое, которым она любовалась и о котором грезила столько дней и ночей.
— Боже мой! — прошептала Леся. — Боже мой!
Кира тоже извлекла из коробки платье. Оно было серебристого цвета с сотнями крохотных жемчужин и блесток. Издалека казалось, что оно все сверкает и переливается, словно лунный свет. А вблизи становилось ясно, какая кропотливая работа была проделана, чтобы пришить и укрепить на ткани все эти мельчайшие украшения.
— Нравится?
— Не то слово! — восхищенно произнесла Леся.
Кира молчала. Затем она вежливо поблагодарила модельера. И продолжила рассматривать платье, не торопясь приложить его к себе. Но теперь на ее лице радость мешалась с отвращением. Однако Митя этого не заметил. Очень довольный, что его подарки пришлись по сердцу, он скромно удалился. Едва он ушел, Кира отшвырнула платье в сторону.
— Что с тобой? — удивилась Леся. — Такое красивое платье! Ты же о нем мечтала!
— Знаю!
— И что?
— И все равно не смогу его надеть?
— Почему?
— От него пахнет падалью.
Леся старательно втянула воздух носом. В комнате пахло розами, ванильными духами самой Киры и горьковатым ароматом туалетной воды Мити. Вместе они создавали очень приятный аромат.
— Ничего не пахнет! Что ты придумываешь?
— Пахнет, пахнет! — настаивала Кира. — Ради этого платья или ему подобных Митя предал свою Алену! Допустил, чтобы она оказалась в руках его жестокого братца. И в конце концов погибла!
— Но Митя не знал! — возмутилась Леся, которой очень не хотелось расставаться с ее алым платьем.
— Он же не дурачок. Это у него просто рост подкачал. А с мозгами все в порядке. Вот и сейчас сумел выкрутиться.
— Он не знал!
— Леся, — вздохнула Кира. — Когда он понял, что следующим трупом в этой истории может стать он сам, то сразу же пытался рассказать мне о том, что происходит в общине. И кого следует винить в смерти его брата.
— Да ты что?
— Да.
— И ты выслушала?
— Не могла! Это было как раз в тот момент, когда вы с Посланцем уходили. И я торопилась за тобой следом.
— Надо же! Как неудачно!
Кира кивнула.
— А потом в саду я подслушала разговор двух старейшин.
— О чем?
— Они обсуждали, что кое-кто стал неудобен. И от него необходимо избавиться.
— Думаешь, они говорили о Мите?
— Думаю, что они имели основания, чтобы остерегаться его. У братьев Звенягиных не было больших тайн друг от друга. Да и вообще, даже мы с тобой сразу же поняли, что в общине происходит неладное. И неужели Митя, который бывал у брата гораздо чаще и дольше, чем мы, ничего не заметил?
— Но ведь мог?
— Если бы только имел на глазах плотные шоры!
Леся печально посмотрела на столь обожаемое ею платье. Нет, права Кира. Не носить ей его. И что у нее за судьба такая злосчастная? В кои-то веки получила вожделенную вещь. И не может ее надеть! А ведь такая чехарда происходит не только с платьями. С мужчинами та же история. Наконец-то она влюбилась. И вроде бы объект страсти даже тянул на благородного рыцаря. И что же? Где его теперь носит? И далеко ли занесет?
— Кстати, — голос Киры отвлек Лесю от грустных мыслей. — Мы так и не выполнили одно дело.
— Какое?
— Мы обещали этой милой девочке, сестре Саида, разобраться с другом ее сердца.
— Лиле?
— Ей самой.
— С Гасаном?
— Ну да. А ты что, против?
Леся смущенно замешкалась.
— Я не против. Вовсе нет. Просто не представляю, что там можно сделать.
— Для начала нанесем ей визит вежливости, — сказала Кира. — А там посмотрим.
— Возможно, она уже помирилась со своим Гасаном.
— К тому же у нас и так есть повод для визита к ним.
— Какой?
— Ну ты даешь! Мы же раскрыли убийство жены ее родного брата!
— Да, в самом деле, — откликнулась Леся без всякого энтузиазма. — Думаешь, ее это заинтересует? Вроде бы в их семье не слишком-то хорошо относились к Алене. Винили во всех грехах.
— А вот это мы как раз и должны исправить! — заявила Кира. — Алена действовала не по своей воле. Ее рассудок был одурманен сильнейшими препаратами, аналогов которым нет нигде. Она всего лишь выполняла чужие приказы. И нечего ее обвинять. Лучше пожалеть.
— Да, — неожиданно воодушевилась Леся. — Мы должны восстановить ее доброе имя! Как думаешь, сумеем?
— Запросто! Эй, подруга, не грусти. Нам ли быть в печали!
Свою благородную миссию подруги решили начать с того, что просто позвонили Лиле. Девушка была дома.
— Родители вернулись, — сказала она. — Вы все еще хотите с ними поговорить? Только вряд ли отец скажет больше, чем уже сказал.
— У нас важные новости! Мы знаем, кто убил Алену! — выпалила Кира. — И еще многое другое знаем!
— Да? Что же, тогда давайте увидимся, — поколебавшись минуту, все же произнесла Лила.
— Мы приедем к вам!
— Но папа будет против. Он больше ничего не желает слышать об Алене.
— У нас есть чем его переубедить.
Лила пыталась что-то возразить. Но подруги не стали ее слушать. Папа не хочет слушать! Что за детский сад! Захочет. А не захочет, так подруги сумеют заставить его захотеть.
Однако разговор с бывшим Алениным свекром оказался куда сложнее, чем представляли себе самоуверенные подруги. Он в самом деле не желал ничего слышать про Алену. И поняв, что ни о чем другом подруги с ним говорить не будут, даже пытался выставить их за дверь. Но не на тех напал! Вместо того чтобы смириться и уйти, девушки вызвали себе подмогу в лице следователя Еремея.
Как ни странно, но с прибытием официального лица, да еще мужского пола, отец Саида резко переменился. И если не с удовольствием, то, во всяком случае, с уважением и безропотно выслушал рассказ Еремея о злоключениях Алены, ее родственников и друзей, одураченных и одурманенных стариком Апостолом.
— Нет, ну ты только подумай! — с завистью возмущалась Кира, глядя на то, как отец Саида, словно завороженный, следит за повествованием Еремея. — Меня он и слушать не хотел, слова сказать не давал. А Еремея слушает, раскрыв рот! Ох уж мне эти кавказцы. Живут тут по сто лет, а нравы все равно остались прежними.
— Угу. Женщина не человек, а тень его.
И все же подруги не могли не признать, что следователь здорово помог им обелить имя Алены. К середине рассказа отец Саида даже начал багроветь и, сжимая кулаки, клясться, что он отомстит негодяям за честь невестки. А ближе к концу так и вовсе расчувствовался. И принялся рвать на своей голове жесткие, обильно припорошенные сединой волосы.
— Как же это возможно? — взывал он к небесам. — Какая гнусность! Заставлять порядочных девушек торговать собой и выполнять гнусные приказы старого мерзавца. О, бедный мой сын! Бедная девочка! За что они погибли? А я еще так плохо к ней относился!
— Да уж, — поддакнула Леся. — Из квартиры выгнали. И еще убить грозились!
— Но я думал, что она просто развратная дрянь. Шлюха!
— Так вы знали об этом?
— Нет, о том, что она по приказу этого мерзавца была проституткой, нет! Клянусь, нет! Если бы знал, своими руками бы задушил!
— Но вы знали, что она изменяет вашему сыну?
— Это — да, — поник головой отец Саида. — Один человек сказал мне, что у Алены есть любовник. Разумеется, я не поверил. И стал следить.
— И убедились, что любовник в самом деле есть? — спросила Кира.
— И не один? — добавила Леся.
— Мне хватило и одного, — сурово сжал губы отец Саида. — У нас женская верность ценится высоко. Пожалуй, ничего дороже доброго имени для женщины быть не может.
— И вы сказали Саиду, что у жены любовник?
— До сих пор не могу простить себе, что я отпустил сына в таком состоянии. Что разрешил сесть за руль!
И отец Саида горестно уткнул седую голову в огромные лапищи. И его спина содрогнулась. Жена и дочь поспешно обняли отца. И попытались его утешить.
— Саид не стал бы никого слушать. Он решил, что накажет сначала негодяя, соблазнившего его жену. А потом и ее саму. И поехал. Кто же знал, что так получится?
Следователь тоже присоединил свой голос:
— Тем более что ваш сын отправился не один, а со своими друзьями.
Но отец Саида был безутешен. Однако внезапно он поднял голову и произнес:
— Я должен искупить свою вину. Где ее похоронили?
— Кого?
— Алену.
— Ну, ее похороны оплатил Апостол из денег общины, и поэтому…
— Этот мерзавец! — взревел отец Саида, словно пружиной подброшенный с дивана. — Негодяй, который убил ее? Не допущу! Ни за что! Она должна лежать рядом с Саидом. В нашем семейном мавзолее! Я так хочу! Дорогая, дочка, вы обе остаетесь дома и ждете моего звонка! А я поеду, чтобы узнать, как это можно устроить!
И с этими словами отец Саида выскочил за дверь, прихватив с собой в качестве провожатых подруг и следователя.
Излишне говорить, что ему без особого труда удалась его затея. Перезахоронение Алены прошло с куда большей пышностью, чем ее первые похороны. Деньги имеют особенность проникать в такие щелочки, о существовании которых и не догадаешься, пока туда не ухнет очередная сотня или даже сотня тысяч долларов. Но сколько бы ни заплатил отец Саида, все получилось. И после смерти Алена воссоединилась со своим горячо любимым мужем.
Но отца Саида это не удовлетворило. И теперь он начал осаждать звонками и визитами следователя Еремея, пытаясь повлиять на него и ускорить дело о религиозной общине, расследование убийств Посланца и Апостола и добиться для остальных старейшин самого жесткого наказания.
Пока отец Саида донимал следственные органы своими визитами, подруги нанесли еще один визит его дочери. На этот раз Лила была дома одна. И очень печальна.
— Из-за своего Гасана грустишь? — спросила проницательная Кира, прекрасно помнившая, что они обещали девушке помирить ее с другом сердца.
— Да.
— Так и не берет трубку?
— Берет, но разговора все равно не получается.
— Хочешь, мы тебя с ним помирим, как и обещали?
Лила подняла голову. И в ее глазах сверкнула надежда. Но мгновение спустя она погасла.
— Бесполезно. Я уже и наших общих друзей просила, чтобы Гасан объяснился со мной. И даже папу. Все они говорили с Гасаном, но все бесполезно. Другой женщины у него нет. Но и со мной он больше встречаться не хочет. Даже слова ласкового сказать не хочет.
— Узнает, что ты при смерти, мигом захочет.
— При смерти? Но я… Но я же совершенно здорова!
— А ему мы скажем, что умираешь.
— Но это… Нельзя так говорить о самой себе. Грех это!
— Грех жить в ссоре с любимым. Говори, хочешь, чтобы Гасан примчался к тебе и, валяясь на коленях, рыдал у твоей кровати?
Глаза Лилы влажно блеснули. Да, было видно, что она решилась. И потому подруги совсем не удивились, когда Лила открыла рот и с решительным видом произнесла:
— Хочу! Очень хочу! Что мне нужно для этого сделать? Я готова!
Условившись о деталях своего розыгрыша, подруги заручились согласием матери Лилы. Та недолго сопротивлялась. Она тоже видела, что дочь с каждым днем чахнет все больше и больше. И согласилась помочь подругам и своей девочке вернуть Гасана.
Долго тянуть не стали. И уже на следующий день мать Лилы позвонила Гасану и срывающимся голосом просила того приехать.
— Она совсем плоха! — рыдала мать Лилы, в которой явно пропала гениальная актриса. — Если не при-едешь, можешь больше не увидеть ее живой.
И Гасан приехал. Да что там! Примчался! Все женщины наблюдали сверху из окна за его прибытием. Его машина влетела во двор, распугав стайку бродячих собак, свору злобных старушек и чудом не свалив детскую горку.
— Ага! Все по местам!
Измазанная белым гримом, Лила метнулась в разобранную постель. Ее мать приняла самую скорбную позу у окна. А подруги спрятались в другой комнате. Кроме того, для дополнительного декора ими был приглашен врач. Не настоящий, разумеется. Зеленый халат, шапочку и очки ему дала Кира. Это были те самые вещи, в которых она щеголяла в подземной лаборатории Посланца. И ура, теперь они снова пригодились!
Гасан ворвался в квартиру, словно ветер. И сразу же кинулся к постели «умирающей». Лиле даже не пришлось ничего озвучивать из той речи, которую она заготовила заранее и которую они с подругами битый час репетировали. Ничего этого не понадобилось.
Подруги даже слегка расстроились. Старались, старались, а Гасан все испортил. Начал каяться в собственной глупости прямо с порога. Ну что за мужчина! Нет, зря Лила на него глаз положила. Не такой простак ей нужен. Ой, не такой.
Но тем не менее Гасан буквально фонтанировал ласковыми словами, умоляя Лилу не покидать его, не умирать и, главное, простить.
— Я виноват, виноват перед тобой, — твердил Гасан, не признаваясь, в чем же он конкретно провинился. — Прости! Прости!
— Милый, — сдавленным голосом шептала «умирающая». — Я так тебя ждала.
— Я приехал, едва узнал, что ты заболела. Я виноват! Прости!
— Я так страдала.
— Я тоже! Прости меня!
Это могло тянуться до бесконечности. Влюбленные самозабвенно мирились. А подруги, слушая их, едва не уснули. А Гасан так и не признался, в чем виноват. Но примирение между влюбленными, бесспорно, состоялось, а это было главное. Подруги чувствовали приятную усталость, какая всегда настигает вас после удачно проделанной работы.
Да, они могли быть довольны. Гасан остался у постели своей невесты. А довольные подруги потихоньку выскользнули из дома. Тут они явно были больше не нужны.
— Убийцу Алены мы нашли, преступников разоблачили, — сказала Кира, когда они оказались на улице. — Пришла пора подумать об устройстве собственного счастья.
И она набрала номер следователя Еремея. Наблюдая за действиями подруги, Леся только вздохнула. Ей-то звонить было некому. Их спаситель Егор так до сих пор ни разу и не напомнил о себе. А ведь Леся могла поклясться, что она нравилась ему очень сильно. Да что там, он и сам ей в этом признался. Но какое-то шестое чувство подсказывало девушке, что они еще встретятся. Может быть, это будет и не скоро. Но встретятся обязательно.
— Только одной вещи я все равно не понимаю, — произнесла Кира, когда спустя несколько дней следователь вновь пожаловал к ней домой, чтобы получить от нее толику женского внимания и заботы после тяжелого трудового дня.
За последнее время это был уже не первый его визит к Кире. Она даже купила ему новые тапочки, которые вернувшийся домой Фантик от ревности сгрыз в первый же вечер. Кира отшлепала нахала уцелевшим огрызком шлепанца. И отправила в качестве дополнительного наказания в квартиру к Стефаниде Петровне, которая ждала новый выводок котяток и потому была в раздраженном состоянии.
— Чего ты не понимаешь? — заботливо спросил Еремей у своей подруги, когда Кира закончила дрессировать своих питомцев.
— Не понимаю, почему Алена изменяла мужу.
— Это была месть Апостола. Он ее заставлял это делать.
— Разве он не удовлетворился тем, что она пропахала на панели целых два года? И потом, он же сам ее отпустил! С панели, я имею в виду.
— Сам. Но окончательно выпускать жертву из своих лап он не собирался. Алена, сама того не подозревая, продолжала выполнять его приказы.
— То есть заводить романы на стороне? И обманывать мужа?
— Да.
— Но как она могла? Ведь это же измена! А мужа она любила!
— Ты не понимаешь, какие сложные препараты пробовались на ней и других «подопытных кроликах». Алене даже в голову не приходило, что приказ можно отменить или рассказать о требовании Апостола своему мужу.
— Она могла попросить защиты у мужа!
— Нет, на это тоже было табу. Про то, чем занимается, она должна была молчать. Это был приказ, а обсуждать приказы она была не в силах. Слишком сильные препараты ей давали.
— Как же она не свихнулась, бедная?
— Долго бы она на них не протянула, это точно.
— Значит, она бы обманывала Саида до самого конца? Просто потому, что у Апостола была такая прихоть?
— Не все так просто, — покачал головой следователь. — Мы вычислили двух мужчин, с которыми встречалась Алена. Они оба отлично помнили ее. Но вовсе не потому, что она как-то особенно поразила их воображение. Просто потом они оба получили плотный конверт с компрометирующими их фотографиями. А заплатив кругленькую сумму в долларах, сумели получить на руки и негативы.
— Как? — ахнула Кира. — Шантаж? Апостол и этим не брезговал?
— Апостол и эта старая сводня — Каллиопа. Чувствуется ее почерк.
— Ты это знаешь или просто предполагаешь?
Некоторое время следователь колебался.
— Знаю, — произнес он наконец. — Помнишь того парнишку, которого вы, да и мы тоже, вначале заподозрили в убийстве Каллиопы?
— Диму?
— Да. Так вот он в тот раз пришел к старой сводне не случайно.
— А зачем?
— Он осуществлял связь между ней и стариком Апостолом. В тот день он уже звонил ей, сказав главное — Апостол убит. А потом явился, чтобы лично сообщить о том, что старика не стало, и рассказать подробности.
— Вот почему Каллиопа была так взволнована, когда ехала домой. Она узнала о смерти подельника. И запаниковала.
— Верно.
— Ну а Петечка?
— Что Петечка?
— Его-то чем могли эти двое шантажировать?
— Тем же самым. Фотографиями, где он и Алена вместе.
— Но он был не женат.
— Зато у него разгорелся бурный роман с твоей подругой.
— С Лаской?
— С ней самой. Он же сильно в нее влюбился. Даже жениться подумывал. В такой ситуации снимки с Аленой были бы совсем некстати.
— И его начали шантажировать?
— А что такого? Чем он лучше других? Или ты думаешь, что с него взять нечего?
— Ну, я…
— На самом деле ваш Петечка и рассказал нам о том, в каком грязном бизнесе была замешана Алена.
— Так его тоже шантажировали? — задумчиво произнесла Кира. — Ого! Теперь я понимаю, почему Петечка так активно возражал против того, чтобы Алена жила у него на даче! Он не мог простить ей обмана! И потери денег!
— Вот именно.
— А бедная девушка даже не подозревала, в чем дело! Она-то ничего о шантаже не знала!
— Про шантаж не знала. Это точно.
Следователь молча кивнул. Говорить про расследование он соглашался только ради Киры. Его самого в данный момент больше интересовало жаркое у него на тарелке. Он подбирал подливу корочкой мягкого белого хлеба и казался счастливейшим человеком на свете. Или не казался, а просто был им?
Кире очень бы хотелось верить, что это в самом деле так. Про себя она могла сказать, что следователь с каждым днем казался ей все более и более милым, добрым и славным. Но станут ли они родными и по-настоящему близкими людьми? Что же, время покажет. А пока ясно, что на такого друга, каким показал себя Еремей, всегда можно рассчитывать в трудную минуту. Согласитесь, одно это уже дорогого стоит.
В этой истории оказалось замешано множество людей. И судьбы их сложились по-разному.
Например, семья Саида примирилась с болью утраты. Но зато теперь каждое третье воскресенье месяца навещает семейную усыпальницу, где рядом с их обожаемым сыном покоится и невестка, пусть и посмертно, но все же наконец-то принятая ими в лоно семьи. Приходят мать, отец и сестра. Лила замуж еще только собирается.
А вот Петечка и Всеслава уже поженились. После истории с Аленой они некоторое время не разговаривали. Потом бурно помирились. И теперь ожидают своего первенца. Всеслава уже сделала ультразвук и сообщила, что родятся мальчики-двойняшки. Что же, полный вперед, ребята!
Но у Петечкиной сестры Маруси в судьбе произошли иные перемены. После развода с Рустамом она решила начать новую жизнь. И начала она с того, что поменяла веру, перекрестившись обратно в христианку. Но этого ей показалось мало. И она отправилась в паломничество по святым местам. Обратно просит скоро ее не ждать. Потому что таких мест оказалось очень много. И пока одну только Россию-матушку объедешь, не один год пройдет. А если уж говорить про весь мир, то возвращаться вообще не стоит.
Ира и ее семья тоже переехали. Куда именно, они никому не сказали. Но подругам хотелось верить, что больше эти люди уже не угодят в подобную ловушку.
Само религиозное общество «Верный путь» закончило свое земное существование. Было возбуждено несколько уголовных дел, и на скамью подсудимых отправились двое старейшин. Но, разумеется, это была лишь крохотная верхушка подводного айсберга, который правоохранительным органам еще предстояло отловить, выудить и уничтожить.
— Иначе они еще где-нибудь такой же проклятый муравейник устроят, — выразил Еремей общее мнение.
— Ага, — кивнула головой Леся. — Если уже не устроили!
— Чего легче — пичкать людей разным дурманом и водить их потом за нос, — поддержала ее Кира. — Тем более что технология у них уже отработана. И средства для этого имеются.
— И все равно мы их вычислим и поймаем, — заверил Киру следователь, кинув на Лесю странно заговорщицкий взгляд. — Должны поймать, верно?
Кира с гордостью и обожанием смотрела на своего мужчину. И заметив, как покраснела под взглядом следователя ее подруга, слегка пожалела, что ее Леське самой такие чувства еще только предстоит испытать. Но надежда была. Вчера Леся под страшным секретом, взяв с Киры клятву, что она не проболтается Еремею, сообщила новость:
— Мне звонил Егор!
— Да ты что? И как он тебя нашел?
Этого Леся не знала. Но была уверена, что для настоящей любви преград не существует. Егор был просто обязан ее найти. Иначе все его слова были бы пустым трепом. А он на болтуна никак не был похож. Да и поступки его теряли бы смысл.
И теперь Кира могла только пожелать своей подруге, чтобы и она, наконец, обрела свое счастье.
Назад: Глава 20
На главную: Предисловие
