Глава 10
После разговора с Петечкиной секретаршей Кира вошла в его кабинет в полной боевой готовности. Если раньше у нее еще были сомнения — давить на Петечку или пока не стоит, то теперь колебаний не осталось.
— Я все знаю про вас с Аленой! — заявила она, едва дождавшись, когда получившие нахлобучку сотрудники — разобиженные, красные и несчастные — вышли за дверь.
Петя в этот момент, надувшись, раскладывал какие-то бумаги. Права была секретарша, настроение начальника прямо пропорционально зависело от зигзагов его личной жизни. Услышав слова Киры, он выронил бумаги, которые разлетелись по всему покрытому серым жестким ковролином редакционному полу.
— Это ты! — изумился Петя. — Что ты тут делаешь?
Кира с удовлетворением отметила, что он не удержался и обшарил взглядом ее ноги. Подумаешь! Пусть смотрит, если получает от этого удовольствие.
— Пришла, чтобы сказать тебе: я знаю все!
— Не понимаю.
— Все ты прекрасно понимаешь! У тебя был роман с Аленой. Не скрывай, вас видели вместе. И не один человек, а многие.
Петечка покраснел и промямлил:
— Уже и ты знаешь. Кто тебе-то рассказал? Хотя знаю, можешь не отвечать. Ласка небось нажаловалась.
— Ласка. Нажаловалась.
В голосе Киры звучало сомнение. Но удрученный своими мыслями Петечка его не заметил. И принял слова Киры за чистую монету.
— Черт меня дернул рассказать ей про Алену, — бормотал он. — Вот дурак! Думал, лучше будет. А она тут же взвилась на дыбы, почему, мол, сразу не сказал, да как смел ее, Ласку, привезти в дом, где полюбовница живет, пусть и бывшая.
— Правильно возмутилась. Так дела не делаются.
— А я знал, как они делаются? Да и потом, менты, когда копать начали, все равно бы докопались. И до Ласки бы запросто дошло. А так она от меня это услышала.
И помолчав, Петечка мрачно добавил:
— Только ей это все равно не понравилось.
Что же, причина ссоры между Петечкой и Лаской была установлена. Но в данную минуту она интересовала Киру меньше всего.
— Значит, ты с Аленой был близок?
— Предположим. Ну и что?
— Это я у тебя должна спросить: что? Верней, почему? Почему ты не рассказал следователю, что знал Алену очень и очень хорошо.
— С чего ты взяла, что я знал ее хорошо?
— Как это? Вы же с ней были любовниками!
— А тебе никто не говорил, что можно жениться на человеке, спать с человеком каждый день, сношаться по пять раз в сутки, но так и не узнать, что у него творится в душе?
— Я не была замужем, поэтому не знаю. Разве такое возможно?
— Возможно! И если бы ты только знала, до какой степени!
И горечь, которая прозвучала в голосе Пети, убедила Киру, что он ей сейчас не врет. Кира присела за стол рядом с Петей. При этом она постаралась, чтобы ее коленки оказались у него на виду, а на блузке были расстегнуты две верхние пуговки. И с удовольствием обнаружила, что настроение у Пети существенно улучшилось. Бедолага, как мало ему нужно для счастья!
— Петя, расскажи мне, — проникновенным голосом сказала Кира, ероша волосы на голове у Пети, отчего тот ежился и млел от счастья, — расскажи мне все. Она заставляла тебя страдать?
— О да!
Это восклицание вырвалось у Пети, словно пробка из бутылки шампанского. И дальше слова хлынули пенящимся потоком:
— Она изменяла мне с мужем, она изменяла мне с другими мужчинами, видит бог, иногда мне казалось, что она изменяет мне со всей планетой! Это был какой-то кошмар! Я знал, что она встречается с другими, но ничего не мог поделать. Ни с ней, ни с самим собой.
— Почему?
— В постели это был какой-то фейерверк! Сказка! Волшебство! Праздник, который никогда не случался с другими.
Кира слушала и удивлялась. Они говорят об одном и том же человеке? Об Алене?
— А мне она не показалась такой уж страстной, — произнесла она.
— Это только оболочка! Скорлупа, под которой скрывался настоящий вулкан чувств!
— Ого!
Петечка так эмоционально рассказывал, что Киру кинуло в жар, и на мгновение она даже почувствовала нечто вроде зависти. Вот про нее такого не скажут, это уж точно. Она встречается с такими неблагодарными свиньями, что, даже доводи она их до полной отключки по десять раз на дню, они все равно будут ворчать и придираться. Но тут же Кира вспомнила, где находится сейчас Алена. И всю ее зависть словно рукой сняло.
— Поговорим конкретно, — строгим голосом произнесла она. — Ты знаешь точно, что Алена тебе изменяла?
Петя кивнул.
— С кем?
— Их имен я не знаю.
— А что знаешь?
— Один был настоящий самец. Здоровущий, накачанный, а рожа смазливая. И волосы этак гладенько назад зачесаны. Тьфу!
— Брюнет?
— Нет, волосы светлые. Крашеные, должно быть.
Кира кивнула. Приметы одного Алениного любовника совпадали.
— А второй?
— Другой был тощий, в очочках, маленький и плюгавенький, но при больших бабках.
— Откуда знаешь, что при бабках?
— Прикинут был круто. Куда круче, чем тот блондин. Одни очочки у этого стоили столько, сколько у того весь прикид.
Этот сверхбогатый Аленин кавалер ранее никем — ни Ирой, ни Рустамом — не упоминался. И Кира насторожилась.
— Как его звали? Он был на машине? Где они встречались?
Но ничего толкового Петечка рассказать про этого Алениного любовника не сумел. Ничего, что могло бы помочь выйти на его след. Встречались они на улице. Приезжал он на такси. Как звали и куда ездили, Петечка не знал. Так как в дорожной суете не мог уследить за такси.
— Так, сыщик из тебя никакой, — заключила Кира. — Но что-то еще ты про Алену рассказать можешь?
— Что? Она была очень скрытна. Врать не врала, но и всей правды не говорила.
— Но о чем-то вы должны были разговаривать. Хотя бы в промежутках между сексом. Вы же оба не курите, то есть не курили, вам нужно было чем-то заняться!
— Мы и разговаривали. Сплетничали, рассказывали анекдоты, смеялись, а потом снова занимались любовью. Это было бесподобно. Алена умела выделывать такие штуки! Я ни до нее, ни после никогда ни с чем подобным не сталкивался.
Киру уже начал раздражать этот панегирик сексуальным подвигам Алены. Не затем она завела этот разговор, чтобы слушать подобное о покойнице. Никакого понятия о приличиях у некоторых!
— Ты по делу говори! — прикрикнула она на Петечку. — Говорила тебе Алена, где всем этим штучкам обучилась?
— Нет.
— Но уж явно не в их общине. Кстати, ты знаешь, почему она оттуда сбежала?
— Ее родители замуж за старика отдать хотели.
— И это был повод?
— А у него еще три жены до Алены было. И все они умерли якобы от сердечного приступа. Но Алена считала, что этот человек их убивал. Вот она и испугалась.
Кира только присвистнула. Ну и ну! А ей Апостол не показался таким уж опасным. Немного озабоченным — да, и глаза у него горели, но чтобы убить жену, а потом брать очередную жертву? И все об этом знали? Или если не знали, то догадывались? Это уж слишком! Даже для терпеливых членов общины.
— Может быть, это были только слухи? — предположила она.
Петечка не спорил. И, расспрашивая его дальше, Кира поняла, что он имел весьма туманное представление о детстве и юности Алены. И уж совсем никакого о том, чем она занималась позже. После секты и до своего замужества.
— И вообще, у нее там, в ее секте, друзей не было, — вконец измученный расспросами, заявил Петечка. — С родителями она никогда духовно близка не была, считала их законченными придурками. От братьев и сестер помощи тоже не ждала. И только один человек из всей общины помог ей, когда пришлось особенно худо.
— Да? В самом деле? И кто он?
— Не знаю, — ответил Петя. — Алена нас с ним не знакомила. Но называла его Митенькой.
— Как?!
— И еще говорила, что к нему я ее точно ревновать не должен. У нее с ним ничего никогда не было, да и быть не могло.
— Почему? Почему не могло?
— В силу его физиологии. Так она и сказала.
— Физиологии?
— Я так ее понял, что он был урод или что-то в этом роде.
Вот оно что! Значит, единственный человек из всей религиозной общины Апостола, который не отвернулся от заблудшей овечки, был Митенька. Человек, выполняющий роль то ли служки, то ли дурачка, а на самом деле, видимо, являющийся серым кардиналом, стоящим за спиной брата и ведущим свою собственную игру. О-о-о! Митя предстал сейчас перед Кирой совсем в другом свете.
— И чем этот Митенька так уж помог Алене? — подбивала Кира Петеньку на продолжение разговора.
— Он нашел ей работу. А там ей помогли устроиться с жильем. Фактически, когда Алена ушла из общины, она умирала от голода, шатаясь по помойкам и рискуя быть изнасилованной каким-нибудь грязным бродягой.
— И как Митя ее нашел?
— Он ее нашел, или она сама к нему обратилась, это без разницы! Но он не отказал ей в помощи, вот что главное!
Отлично! Наконец-то появилась ниточка к узелку тайны — как, где и с кем провела Алена целых два года своей юной жизни. И не привыкшая откладывать дела в долгий ящик, Кира позвонила Лесе. И сообщила, что сегодня они снова едут на свидание к Апостолу. И если им повезет, увидятся там и с его младшим братом.
— На машине?
— Ну да.
— На твоей машине?
— А в чем дело?
— Кира, тебе не кажется, что ее пора бы отдать в ремонт?
— Пока что некогда. Каждый день в разъездах.
— Нас скоро останавливать будут.
Леся словно в воду глядела. Не успела Кира выехать из редакции Петечки, как пронзительно заверещал свисток. И она увидела гаишника, машущего полосатой палочкой.
— Ну вот! Сглазила меня, Леська! — расстроилась Кира.
Она сунулась было в бардачок за правами и прочим, но проклятую крышку снова заклинило.
— Сержант Торопов, ваши документы, пожалуйста, — сунулась в окошко упитанная, лоснящаяся физиономия.
— Сейчас, сейчас, — дергая крышку так, что даже вспотела, пропыхтела Кира. — Только достану их!
Сержант с интересом наблюдал за ее манипуляциями, голыми коленками и блузкой, расстегнувшейся в пылу сражения с крышкой бардачка. Он явно не спешил. Под его взглядом Кира краснела, злилась и дергалась еще сильней. И в конце концов крышка не выдержала напора.
Кр-ррак!
И крышка осталась в руках у Киры. Девушка быстро извлекла из бардачка документы и с облегчением протянула их сержанту.
— Пожалуйста.
Отломавшуюся крышку она при этом небрежным движением зашвырнула назад. Но сержант не торопился изучать документы. Вместо этого он изучал Киру.
— Скажите, а вы всегда так обращаетесь со своим имуществом?
— В смысле?
— Портите его.
— И вовсе не порчу!
— Крышку вот сломали, — укоризненно заметил инспектор. — И посмотрите, как у вас машина выглядит! Вся разбита! Безобразие!
— А что же делать?
Кирин вопрос надолго поверг гаишника в ступор. Он долго вертел документы Киры в руках. И, так и не заглянув в них, вернул обратно. Но отпускать Киру не торопился, что-то черкая ручкой у себя в блокноте. Кира уже решила, что он выписывает ей штраф, но гаишник неожиданно протянул ей исписанный листок бумаги со словами:
— Вот тут я набросал вам адрес одной мастерской. И примерную схему, как туда лучше проехать. Это недалеко. Поезжайте туда прямо сейчас. И машину вам починят за несколько дней.
Кира с благодарностью взяла листок бумаги. Но, едва отъехав, швырнула его в бардачок. Ее красавице с подбитой мордой придется немного подождать с наведением красоты. Ездит машина, и ладно.
И все же вечером того же дня запланированное Кирой свидание с Апостолом состоялось. Вот только последствия его были далеко не такими, как подругам грезилось в их радужных мечтах. Увы, действительность вновь и в который уже раз наложила свою железную лапу на планы подруг.
Начать с того, что встретили их неласково. Хотя по телефону Митя сказал, что они могут приехать. Он будет их ждать. Но, видимо, предупредить охрану не удосужился.
— Вы зачем пожаловали? — осведомился у подруг угрюмый детина, стоящий на страже у ворот.
Был это вчерашний страж или кто другой, подруги затруднились бы ответить. Все охранники у Апостола были на одно лицо — весьма заросшие густыми бородами. Из зарослей виднелись только глаза, лоб закрывал низко надвинутый козырек кепки.
— Мы договаривались.
— Сегодня собрания нет.
— Нас лично пригласил господин Звенягин.
— Какой именно?
— Николай.
— Его нет.
— Тогда Дмитрий.
Охрана долго и сосредоточенно изучала подруг. Сопели они при этом тяжело и угрожающе, как медведи, разбуженные посреди сладкого зимнего сна.
— Проходите! — разрешил наконец один из них, судя по густоте и длине бороды — старший.
Девушки не заставили себя долго упрашивать и, проскользнув мимо ворот, оказались на территории общины. Теперь им следовало найти Митю. И расспросить его о жизни Алены вообще и о его к ней отношении в частности.
Митю они искали долго. Все братья и сестры воспринимали их интерес как нечто само собой разумеющееся. Приветливо улыбались, но толком объяснить ничего не могли. Да, младший Звенягин должен был быть где-то в доме, но, где именно, никто не знал. Наконец девушки наткнулись на молодого симпатичного братца, который сильно пришелся им по душе. И в его сопровождении отправились в общую комнату, чтобы дожидаться появления там Мити.
— А чем вы тут целыми днями занимаетесь? Молитесь?
— Само собой, — кивнул юноша, которого звали Юрий. — Но еще и трудимся. Лично я отвечаю за сад и огород. Хотите, я вам его покажу?
Он так оживился, что подруги не решились отказать милому мальчику. И покладисто потащились за ним. В это время года в саду еще практически нечего было смотреть. Только ранние первоцветы синели и белели под яблонями. Пробилась ранняя зеленая травка. Да еще какое-то незнакомое подругам кустистое растение распустилось крошечными малиновыми цветочками.
— Да, сейчас впечатление не самое лучшее, — согласился Юра. — Но летом тут будет просто чудесно. Вон та беседка вся увита плющом. Он уже и сейчас выбросил почки.
— Там кто-то сидит, — сказала глазастая Кира, приглядевшись к беседке.
— Не может быть.
— Точно сидит!
— Сейчас еще прохладно. Особенно по вечерам. Вот летом…
— Но там кто-то сидит. И не летом, а именно сейчас! Говорю вам, точно!
И так как молодой, но уже упрямый садовник не желал признать правоту Киры, она зашагала прямо по грязи в направлении беседки. Сад был расположен в низине, и ноги Киры порой увязали в чавкающей жиже. Но вскоре Кира увидела, что параллельно тянутся каменные островки, и стала прыгать по ним. Допрыгав резвой козочкой до беседки, она заглянула внутрь.
— А что я говорила! — торжествующе возвестила она, радуясь, что оказалась права. — Тут кто-то есть. Здравствуйте!
Приветствие относилось к человеку, сидящему на лавочке в беседке. Но он, видно, был дурно воспитан. И на Кирино приветствие не ответил.
— Эй! — позвала она его более настойчиво. — Вы что, уснули? Хорошая погода, вы не находите?
Вечер в самом деле был чудесный. Последние лучи заходящего солнца уже не грели, но создавали радостное настроение. И все же не манили спать на прохладном воздухе. За спиной Киры послышались голоса Леси и Юры. И их шаги. А затем Кира почувствовала возле своего плеча теплое Юрино дыхание. Увидев фигуру мужчины, он сдавленно ахнул. И замер с открытым ртом и широко округлившимися глазами.
— Что с тобой?
— Это он!
— Кто?
— Наш Апостол Иисус, — страшным шепотом произнес Юра. — Что он тут делает?
Подруги насторожились. Мужчина сидел к ним спиной, так что лица его они не видели. Но если Юра говорил, что это он, значит, так и есть.
— Я не знала, что Апостол уже приехал, — заметила Кира. — Охрана у ворот его не видела.
— Должно быть, он приехал, пока мы болтались по дому. Присел тут передохнуть, да и заснул, — предположила Леся.
— Давайте уйдем, — нервно произнес Юра. — Не нужно ему мешать. Если его разбудить, он может рассердиться.
Сердить Апостола ни в коем случае не входило в планы подруг.
— Хорошо.
Они уже повернулись, чтобы уйти, но увидели еще одно действующее лицо. По камешкам в их сторону прыгал Митя.
— Привет! Привет! — помахал он рукой, увидев подруг. — А мне сказали, что вы уже приехали и искали меня.
— Тише!
— А что случилось? Почему тише?
Митя допрыгал до беседки и недоуменно спросил:
— Почему тише?
— Ваш брат спит там, — сказал Юра и отступил на шаг в сторону, давая возможность Мите взглянуть внутрь беседки.
Однако при виде спящего брата личико Мити отнюдь не преисполнилось благоговения.
— Спит? — недоуменно протянул он. — С чего бы это ему спать? Коля! Николай! Вставай! Дел полно!
С этими словами Митя подошел к брату и решительно потрепал его по плечу. Не добившись реакции, он наклонился и заглянул в лицо спящего. Затем, ни слова ни говоря, Митя вдруг отпрыгнул в сторону. И замер там с выпученными глазами.
— Митя? — нерешительно произнесла Кира. — Что с тобой?
— Со мной? Со мной — нет! Со мной все в порядке.
— А чего тогда?
— Со мной порядок, а вот с ним…
И Митя вытянул дрожащую руку в направлении навалившегося на спинку скамьи брата.
— А вот с ним… не в порядке!
— Что такое?
— Мне кажется… Мне кажется, что он мертв!
— Мертв?
Юра вздрогнул. Подруги тоже почувствовали, как по их телам прошла холодная дрожь.
— Да, да! Его задушили!
Произнеся эту фразу, Митя тонко взвизгнул. И голося, прорвался к выходу и помчался прочь от беседки. Подруги и Юра остались. Во-первых, потому что они не поверили Мите до конца. Мало ли что ему там могло померещиться. А во-вторых, потому что любопытство оказалось сильнее страха.
— Нужно посмотреть, что на самом деле с Апостолом, — все же дрогнувшим голосом произнесла Кира. — Это ведь он?
— Он!
— Нужно посмотреть!
Леся и Юра в принципе были с ней согласны. Но делать первый шаг все же не торопились. И Кире пришлось самой подойти к Апостолу. И взглянуть тому в лицо. Лицо у господина Звенягина было бледно-желтоватое. А глаза таращились из-под набрякших век тупо и блекло. На всякий случай Кира дотронулась рукой до лица Николая. Кожа была влажной и холодной. Кира отдернула руку и, словно копируя действия Мити, отпрыгнула в сторону с выпученными глазами.
— Ну, что с ним?
— Он мертв!
— А что с ним случилось?
Кира вспыхнула.
— Откуда я знаю! Может быть, сердечный приступ. Или… или ему сломали шею, как Алене.
Эта версия неожиданно заставила Лесю двигаться. Она подошла к Звенягину. И, двумя пальцами осторожно отодвинув воротник его куртки, произнесла:
— Точно. Какие-то пятна есть. Вроде бы следы пальцев. И еще…
— Что еще?
— Полоса. Нет, не просто полоса — это след от удавки.
— Его убили! — заголосил Юра, хватаясь за голову. — Убили! Какой ужас! Убийство!
И с этими воплями он ринулся прочь, не разбирая дороги и топча молодую травку и ни в чем не повинные цветочки. Они так и летели из-под его ног под горестные рыдания парня.
— Кира, нужно вызывать милицию и врачей! — не обращая внимания на истерику молодого садовника, произнесла Леся.
Кира кивнула в знак полного согласия с подругой. Без милиции тут и в самом деле не обойдешься.
А дальше все пошло словно в страшном сне, где кошмар повторяется из раза в раз и нет никакой возможности остановить его. Приехали врачи, осмотрели тело и подтвердили, что старший Звенягин был задушен. Потом следом за врачами приехала милиция. И, разумеется, первым делом оперативники начали с большим подозрением поглядывать на подруг, намекая, что раз они нашли тело жертвы, то, наверное, знали, что искать его следует именно в беседке и именно в таком неприглядном состоянии.
— Что за намеки? — вспыхнула Леся.
— Да что вы такое городите?! — тоже попыталась возмутиться Кира. — Выходит, мы знали, что господина Звенягина убили? Еще скажите, что это мы его и убили!
— Вполне вероятно.
— Что?!!
— У нас есть свидетель, который показал, что вчера между вами и покойным произошла безобразная сцена.
— Это вы о том, что Апостол пытался залезть мне под юбку? — удивилась Леся.
— Именно.
Девушка фыркнула.
— Если бы мы убивали каждого, кто намеревался совершить подобное, мужское население планеты существенно сократилось бы, — заступилась за подругу Кира.
Оперативник покосился на обнаженные коленки подруг — круглые и розовые у Леси и смуглые с золотистым отливом у Киры, которая обладала хотя и тяжелой рыжей шевелюрой, но избежала тяжкой участи многих других рыжих людей — пигментных пятнышек и веснушек.
— И все же подобный инцидент имел место, — упрямо сказал он.
— Ясное дело! Мы и не отрицаем. Был. Но если хотите знать, Апостол, то есть господин Звенягин, был похотливым старым козлом. И не к нам одним приставал.
— И уж точно мы бы с подругой не стали душить мужика только за то, что он не устоял перед нашей красотой и немного распустил руки, — добавила Кира.
Отчасти оперативника эти аргументы убедили. Он слегка оттаял. И допрос потек уже в несколько ином русле.
— Вы знали, что нами за последние несколько лет было возбуждено целых три уголовных дела в отношении религиозной организации «Верный путь» и ее непосредственного руководителя — Апостола Иисуса, в гражданской жизни господина Звенягина?
— Уголовные дела? По какому факту?
— Мошенничество?
— Религиозное шарлатанство?
— Нет. Его обвиняли в похищении людей.
Подруги недоуменно переглянулись. А оперативник продолжал:
— Заявления поступали от родственников и близких пропавших людей. И по странному стечению обстоятельств все они были молодыми и красивыми девушками в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет.
Подруги еще раз переглянулись. Но уже с торжеством. Им-то перевалило за этот рубеж. И все равно Апостол удостоил их своим вниманием. Впрочем, похищать их он не собирался. Или это было только вопросом времени?
— Но как же так? — недоуменно произнесла Леся. — Если на Апостола были заведены уголовные дела, почему же он находился на свободе?
— Да! В самом деле — почему?
— Потому что как эти дела были открыты, так мы их и закрыли. За отсутствием улик.
— Как это?
— А так! Хотя родственники пропавших девушек и утверждали, что девушки вступили в религиозную общину и тут пропали, но сами члены общины твердили, что девушки покинули их и исчезли в неизвестном направлении.
— И вы им поверили?
— У нас не было улик, чтобы продолжать расследование.
— Но вы же не верите!
— Не верю. И потому лично я считаю, что неизвестный убийца оказал вам, да и нам всем, настоящее благо, — сказал оперативник. — Не слишком красиво так говорить, но не уничтожь он этого святошу, еще неизвестно, увидели бы вас, милые девушки, ваши родные и друзья.
Слова прозвучали достаточно зловеще.
— А что? — дрогнувшим голосом произнесла Кира. — Этих девушек никто больше не видел?
— Их не нашли!
— Но Звенягин…
— Он сумел доказать, что не имеет к беглянкам никакого отношения. Мол, эти девушки обращались к нему за отцовским советом и помощью, испытывая недостаток того и другого в своем собственном кругу, но получив от него то и другое, молодые особы уходили. И он больше не видел их.
— Врет! То есть врал!
— Увы, — тяжело вздохнул оперативник. — Я уже сказал вам свое мнение. Но боюсь, что теперь мы всей правды так и не узнаем.
Больше он не пожелал сообщить им никаких подробностей. В том числе не назвал он им и фамилий пропавших девушек. Добавил только, что все они были из самых разных социальных слоев — богатые, бедные, дети алкоголиков и банкиров. Но роднило их одно: все девушки были молоды, здоровы и хороши собой.
И еще, все эти девушки были самостоятельны и одиноки. Жили сами по себе. Без мужей, детей и родителей. А заявления об их исчезновении поступали от дальней родни, обычно с большим опозданием во времени, когда сделать или доказать что-либо уже не представлялось возможным.
