Глава 14

Сколько времени подруги провели возле опустевшего и затихшего лаза, они и сами не могли сказать. Они сделали несколько попыток раскопать завал, но сдались, так и не достигнув успеха. Никто живой оттуда так и не появился. По лицу Киры струились слезы. Она раз за разом совалась внутрь, но была вынуждена останавливаться, натыкаясь на обвал, который перекрыл подземный ход у самого входа в лабиринт.

Сомнений не оставалось: это были последствия того взрыва, который слышали подруги. И где-то под засыпавшей ход землей и камнями мог лежать Лисица. Вот только откопать его самостоятельно у подруг не было никаких шансов.

– Надо уносить ноги, – беспокойно озираясь по сторонам, произнесла Леся. – Скоро люди Иванова смекнут, что после обвала кто-то мог и выбраться наружу, и явятся сюда.

Кира подняла голову:

– А как же Лисица? Он ведь где-то там.

– Если он жив, то справится и без нас.

– Но он может быть ранен!

– Помнишь, что он нам велел напоследок?

– Он сказал, чтобы мы его не ждали, – отозвалась Кира. – Так что? Уходим?

– Это единственный выход. Мы не можем ждать тут дальше. С минуты на минуту берег начнут прочесывать люди Иванова.

Словно в подтверждение ее слов со стороны дома послышались громкие голоса, лай собак и по склону берега зазмеилась тонкая нить фонарей. К озеру спускались охранники.

Шума обещанного им вертолета девушки так и не слышали. Значит, ничто не могло помешать охране из дома поспешить к потайному лазу и убедиться в том, что дом подвергся атаке лазутчиков. И взять в плен самих лазутчиц им тоже никто бы не помешал.

Ждать на берегу больше было невозможно. И подруги, кряхтя и надрываясь, потащили бесчувственного Богдана к машине. Несмотря на свою худобу, парень был очень тяжел. И девушки буквально выбились из сил, дотащив его до машины, а потом еще и загрузив на заднее сиденье.

У Киры долго не получалось завести машину. Руки от напряжения дрожали так сильно, что она несколько раз промахнулась, не попадая ключом в замок зажигания. Наконец и эта преграда была преодолена, и девушки вместе с раненым Богданом, все еще не пришедшим в себя, умчались прочь от жуткого дома, разминувшись с посланной за ними погоней буквально на несколько минут.

Тем не менее на трассе их никто преследовать не стал. Видимо, возможности господина Иванова были небезграничны. Или он просто боялся прибегать к ним. Впрочем, пост ДПС, где девушек могли задержать, как они того всерьез опасались, подруги и не проезжали. Они свернули к «Чудному уголку», не въезжая в город. И, лишь миновав шлагбаум, отделяющий их поселок от всего остального мира, сыщицы вздохнули полной грудью.

Услышав, что подруги оказались в доме Иванова одни, без всякой поддержки с воздуха, Таракан страшно расшумелся:

– Трусы! Подлые трусы! А ведь клялись мне, что вертолет будет. Я знаю, что произошло. Они решили пересидеть опасный период! Ну, им еще предстоит пожалеть о собственной трусости. Вам, я вижу, удалось добыть пленника?

– Да, но дорогой ценой. Лисица остался под обвалом. Возможно, он пожертвовал своей жизнью ради нас и Богдана.

Кира едва сдерживала слезы.

– Вот уж никогда бы не подумал, что ты станешь переживать из-за этого рыжего оболтуса, – удивился Таракан. – Уж не влюбилась ли ты в него, часом, девочка?

И, не получив ответа, Таракан расстроился еще больше.

– Не смей! – строго произнес он. – Этот парень способен натворить беды. Тебе такой мужчина совсем не нужен!

Но Кира уже отвернулась в сторону, не желая говорить на эту тему. Она и сама не ожидала, что ей будет так тяжело примириться с потерей Лисицы. Но именно теперь, когда она утратила своего друга, она начала понимать, как дорог он ей был.

– Мы не можем бросить Лисицу вот так! – вырвалось у нее.

– А кто же его бросает? – удивился Таракан. – Но сама понимаешь, штурмовать дом Иванова мы своими силами не сможем. Тут нужна поддержка, как я уже говорил, с воздуха, с земли, с моря. Одним словом, голыми руками мне, пенсионеру и вам, девчонкам, Иванова не взять.

– А что же делать? Лисица не может нас долго ждать.

– Есть решение. Чем быстрей мы накопаем на Иванова компромат, тем быстрей решится его вопрос. – И Таракан объяснил заплаканной Кире: – Как у всякого, кто достиг определенных вершин, недоброжелателей у него море. Как только они поймут, что есть шанс выбросить Иванова на обочину жизни, они своего не упустят. Но для этого нужны веские основания, служебное расследование. И оно начнется, если я сумею доказать, что Иванов воспользовался своим служебным положением в личных целях.

– Значит, Богдан наша единственная зацепка? От его показаний зависит, будет спасен Лисица или… или нет?

– Мальчишку в дом! – распорядился Таракан, больше не глядя на Киру. – Надо оказать ему необходимую помощь. А то еще помрет чего доброго, не успеет нам всего рассказать.

Дома у Таракана уже сидел Борис Захарович – милейший старичок, бывший военный хирург, прошедший Афганистан и повидавший на своем веку такого, что сломанная нога Богдана его совершенно не впечатлила.

– Прелестно, прелестно, – потер он свои маленькие аккуратные розовые лапки. – Похоже, тут поработал специалист. Кость совершенно раздроблена, у себя в госпитале я бы посоветовал ампутацию.

Богдан, который как раз в этот момент стараниями тети Наташи, супруги старого генерала, очнулся и оглядел всех мутным взглядом, услышав эти слова, снова бухнулся в обморок.

– Боря, не шути ты так, – попросил своего старого приятеля Таракан. – Видишь, молодое поколение твоих шуток не приемлет. Парень снова в обмороке. Девочки совсем белые от страха. Им сегодня и так досталось – они потеряли своего друга.

Но дядя Боря ничуточки не устыдился.

– А ля гер, ком а ля гер, – с жутким акцентом провозгласил он. – На войне, как на войне. К тому же люди умирают не так часто, как иной раз хотелось бы.

– Вы думаете, Лисица может быть еще жив?

– Я ничего не думаю, девушка, – строго произнес дядя Боря. – Я – врач! И, как врач, я могу вам сказать, что некоторые люди куда как живучие.

С этим оптимистичным замечанием дядя Боря склонился над ногой Богдана. Вопреки мрачным прогнозам, обошлись без ампутации. Да и кость не была раздроблена. Она была сломана, правда, в двух местах. Дядя Боря соединил концы сломанных костей, положил шину. А потом признался:

– Сделал что мог. Танцевать он в ближайшее время не будет, но ходить сможет. И если уж совсем честно, то рана на голове беспокоит меня существенно больше. Опять же по личному опыту могу сказать, что травмы головы могут преподнести нам гораздо больше сюрпризов, чем какая-то там нога.

Однако Богдан, когда очнулся от очередной поднесенной ему к носу ватки с нашатырем, первым делом взглянул именно на ногу. Когда он увидел ее, пусть и туго забинтованную, но при этом целую, на его перепуганном лице отразилось настоящее блаженство.

– Ну, парень, тебе, похоже, досталось. Тебя пытали? Чего хоть хотели-то?

– Они хотели, чтобы я отказался от завещания моего отца.

– А-а-а… Так я и думал. А ты, судя по тому состоянию, в котором тебя нашли девушки, упорствовал?

Богдан молча кивнул. В глазах его вновь появилось опасение. И подруги его прекрасно понимали, уж не из огня ли он попал да в полымя?

– Мы тебя пытать не станем, – успокоил его Таракан. – Однако так просто ты от нас не уйдешь. И все же мы тебя хорошенько расспросим.

– Я все расскажу. Только не отдавайте меня обратно… им!

– Не отдадим. В нашем поселке ты в большей безопасности, чем где-либо. Впрочем, времени у нас мало. Насколько я понимаю, Иванов с минуты на минуту раскопает обвал, если уже не раскопал, поймет, что тебя под камнями нет, и просчитает, где ты можешь быть. И явится за тобой сюда. Так что начинай рассказывать прямо сейчас. И учти, теперь надежность твоей охраны будет напрямую связана с твоей откровенностью. Не скрою: есть много людей, которые бы хотели видеть твоего обидчика за решеткой или даже мертвым. Но они трусы: пока Иванов на коне, они не посмеют на него даже тявкнуть. Зато когда он окажется в опале… вот тут у многих найдется, чем в него кинуть. Наберется целая груда камней, и они похоронят под собой Иванова получше горной лавины.

У Киры на глазах снова появились слезы. Если Лисицу раскопают… О, страшно даже представить, что ждет бедного приятеля в руках обозленного Иванова.

– И… и я должен буду начать первым? – дрогнувшим голосом произнес Богдан.

– У тебя просто нет другого выхода. Если не сдашь Иванова со всеми его потрохами, он потроха из тебя самого вытащит. Да не сразу, а потихоньку станет от тебя кусочки отделять. Или ты этого еще не понял?

Судя по всему, плен и жесткие условия научили Богдана благоразумию. Да и бежать ему было некуда. Куда бы он побежал со своей больной ногой, которой требовались сугубо госпитальные условия?

– Антибиотиков мы тебе вкололи, но лучше бы тебе побыстрей оказаться в настоящей больнице, – предупредил его Борис Захарович. – Гангрена – это такая штука, с которой шутить не стоит.

Упоминание о гангрене заставило Богдана окончательно решиться на диалог со своими спасителями.

– Да-да, я все вам расскажу. Спрашивайте. Что вы хотите знать?

И так как остальные выразительно молчали, Богдан тяжело вздохнул и произнес:

– В таком случае начну со своего отца. Когда ко мне на улице подошла та безумная старуха и сказала, что у нее есть новости о моем отце, я даже сначала не понял, что она говорит. Для меня отец был понятием абстрактным, вроде папы римского. Вроде бы он и существует, но ни ему до меня, ни мне до него дела нет. Но та тетка…

– Богдан, – перебил его Таракан, – учти, мы знаем достаточно, чтобы уличить тебя во лжи. Не заставляй меня думать, будто ты недостоин доверия.

Богдан снова тяжело вздохнул и понурил голову. Говорить правду ему явно не хотелось. Но он слишком боялся вернуться в лапы Иванова и его людей, чтобы снова врать.

– Ну, хорошо, когда мой отец, переодетый в женское платье, подошел ко мне, я его, конечно же, не узнал.

– Вот так лучше, – одобрил искренность Богдана старый разведчик. – Продолжай.

Сначала Богдан испугался, когда старуха заявила, что на самом деле она его отец и вдруг заговорила низким мужским голосом. Потом парень сильно удивился, а затем сообразил, какую немалую выгоду он может извлечь из общения со своим внезапно воскресшим родителем.

Богдан не был глупцом, и он прекрасно понял, что его вернувшийся с того света отец очень даже не беден. На остановившей его накрашенной тетке вещи были хоть и вызывающе яркими, но дорогими и купленными не у нас в стране.

Это было основным мотивом, который заставил Богдана пойти на встречу с отцом.

– Ту квартиру на Коломяжском я подыскал сам. Отец сказал, что ему не стоит привлекать к себе внимание. Но он дал мне денег, и я снял это жилье.

– Ничего получше не нашлось?

– За то короткое время – нет! – отрезал Богдан.

Подруги переглянулись. Почему-то им упорно казалось, что отец дал Богдану денег на куда лучшее жилье, но парень решил сэкономить, снял жалкую халупу, а на разницу в цене купил себе дорогой андроид последнего поколения.

– Не суть, рассказывай дальше.

– Отец сказал, что он очень богат и что хочет сделать меня своим единственным наследником. Верней, он сказал, что уже написал завещание в мою пользу. И что теперь он только хочет познакомиться со мной получше и объяснить, как мне избежать притязаний некоторых людей на эти деньги.

– А то, что твой папаша украл эти деньги у всего народа, – этого он тебе не сказал?

– Папа все эти годы вел свой бизнес, честно платил налоги, участвовал в благотворительности, он сполна рассчитался за тот проступок, который когда-то совершил.

Как интересно: деньги господин Галчик украл в России, а облагодетельствовать почему-то решил народ совсем другой страны. Впрочем, для благотворительности нет таких понятий, как «национальность» и «граница». Возможно, если рассматривать поступки Галчика-старшего в общечеловеческом масштабе, то он был не так уж и не прав.

– Отец очень боялся, что его вычислят и схватят. И как я теперь понимаю, боялся он не зря.

– Ты знаешь, что случилось с твоим отцом?

– Нет.

– Богдан! Мы же договорились, ты говоришь нам только правду.

– Но я правда не знаю, что случилось с отцом. Одну ночь мы провели вместе, беседовали, обсуждали планы на жизнь. На следующий вечер отец снова пришел ко мне, мы начали разговаривать, но затем ему кто-то позвонил. Теперь я понимаю: отца известили о смерти Марго, и он страшно встревожился. Тут же собрался и сказал, что ему нужно уходить.

– Уходить? Куда он пошел?

– Возможно, это было как-то связано с тем звонком. А еще отец говорил, что дядя Вадим – отец Марго – очень много сделал для нас с матерью. Что сам отец даже не рассчитывал, что дядя Вадим может быть таким благородным. И что он, в свою очередь, был благороден с Марго.

– Да, но куда отец ушел, получив известие о ее смерти?

– Возможно, к ней?

– Зачем?

– Возможно, за своим подарком, – нерешительно предположил Богдан.

– За каким еще подарком?

– Понимаете, перед тем, как встретиться со мной, отец раздал свои долги. В том числе он вернул Марго то, что был должен ее отцу. Они ведь вместе работали. И потом дядя Вадим много помогал нам с матерью. Отец сказал, что Вадим не был обязан это делать, что он в свое время кинул его на деньги, уехал за границу один, его оставил тут, отдуваться перед следствием. И что он вообще очень обязан Вадиму. Отец сказал, что это именно дядя Вадим подкинул следствию того мертвяка, которого все приняли за моего отца и которого даже моя мама опознала как своего мужа.

– Вот как… И зачем это понадобилось отцу Марго?

– Ну, я думаю, что его тоже дергали по поводу исчезновения моего отца. А дела у дяди Вадима как раз тогда пошли в гору. Ему было невыгодно, чтобы его постоянно дергали на допросы. Он нашел подходящее тело, сделал трупу зубы, сверившись с зубной картой отца, ну и…

– Молодец какой! – не скрывая своего неудовольствия, произнес Таракан. – А я ведь подозревал что-то в этом духе. Только был уверен, что это сам Галчик подстраховался заранее.

– Нет, мой папа никогда бы не смог возиться с трупами. Это дядя Вадим… он был такой…

– Нечистоплотный?

– Он был простой человек, ему было не привыкать к грязи. А мой отец из совсем другого теста.

Это было сказано с оттенком высокомерия, совсем не понравившегося подругам.

– Ладно, это все уже дела давно минувших дней, – решил Таракан, тоже поморщившись. – Твой отец или дядя Вадим, а может, и они вместе сделали из меня осла. Но что же произошло с Марго? Твой отец захотел проявить благородство в отношении нее?

– Такое же благородство проявил дядя Вадим в отношении нас с матерью. И хотя мама всегда говорила, что дядя Вадим присвоил себе те деньги, которые принадлежали отцу, а самого отца убил, теперь я понимаю, она была не права.

– Значит, твой отец передал часть своего состояния Марго?

– Он мог бы этого и не делать, Марго в деньгах не нуждалась. Но отец так захотел, я не стал ничего ему говорить. Да и зачем? Дело все равно было уже сделано. Деньги Марго отец передал еще до того, как мы смогли с ним нормально поговорить. Так что, когда отец мне об этом своем поступке все-таки рассказал, я не стал возражать.

Ну еще бы, особенно если учесть, что деньги все равно в конечном итоге достались бы Богдану. Ведь Марго была его законной женой, которую он, похоже, и приговорил к смерти.

– И как твой отец передал деньги Марго?

– Этого я не знаю. Не спрашивал. Думал, что потом когда-нибудь спрошу, но…

Богдан жалобно развел руками. Но Таракан не спешил его жалеть.

– Значит, если восстановить цепочку событий, то получается, что твой отец приехал в Россию, встретился с тобой, велел подыскать подходящую квартиру, где бы вы могли с ним встретиться и поговорить без свидетелей, а потом, пока ты улаживал бытовые вопросы, отправился к Марго и передал ей вознаграждение?

– Да. Так. Следующим вечером мы с отцом встретились уже в нормальной обстановке. А еще через сутки после этого Марго убили. Мой отец каким-то образом узнал об этом, и… он очень испугался.

– Значит, ты считаешь, что кто-то сказал твоему отцу о смерти Марго, и поэтому он тут же умчался?

– Да.

– Но куда именно, тебе не сказал?

– Нет. Не сказал.

Что же, по крайней мере, теперь было хоть что-то ясно. Переодетый в женское платье Максим Галчик спокойно разгуливал по улицам нашего города, почти не опасаясь быть узнанным. Единственный, кого ему следовало бояться, был его сын. За ним могла быть слежка. Поэтому к Марго господин Галчик, наверное, явился в своем натуральном обличье.

– Помнишь, Марго сказала своему знакомому, что к ней явился старик, который знал ее покойных родителей? Уверена, это и был Галчик!

– Только Марго находилась под воздействием сильных одурманивающих средств, была не в себе, поэтому визит Галчика она восприняла как появление очередного бесплотного духа.

– Галчик рассказывал ей про ее родителей, потому что хорошо знал их. А Марго, будучи уверена, что отец Богдана давно мертв, восприняла его приход как визит призрака.

– И снова засобиралась в лечебницу!

– Лучше бы уж она туда сразу легла.

– Небось тогда цела бы осталась.

Да, мало Марго получила радости от того вознаграждения, которое передал ей благодарный господин Галчик. И все-таки подруги не могли взять в толк: а что же это было за вознаграждение? В чем оно заключалось? Что за подарок сделал старый Галчик дочери своего бывшего компаньона?

– Наличные в том объеме, который мог бы порадовать Марго, Галчик через границу перевезти не мог. Он мог бы перевести деньги на счет Марго, оставаясь даже анонимом, но Богдан говорил о том, что вознаграждение было передано Марго из рук в руки. Значит, это не был какой-то абстрактный виртуальный счет в банке, а вполне реальная вещь, которую можно было подержать в руках.

– Но при этом вещь очень и очень небольшая, потому что в противном случае она бы попалась на глаза таможенникам.

Золото в слитках отпадало. Серебро – тоже. Платина – возможно, но как-то нелепо тащить к молодой женщине из далекой страны кусок невзрачного на вид металла.

– Думаю, что это был брильянт. Но брильянт крупный и стоящий необычайно дорого.

– Так дорого, что даже Галчик заволновался, поняв, что его подарок может пропасть или, того хуже, попадет в чужие руки.

– И поэтому, невзирая на опасность, которая его подстерегала на месте убийства Марго, он все равно помчался в ее загородный дом.

– Чтобы забрать назад свой подарок!

И все же подруги не были до конца уверены в правильности своего решения. Между тем, как Галчик узнал о том, что Марго мертва, и тем, как его самого подобрали на шоссе, прошло больше суток. Почти две ночи и день. Где он был все это время? В доме Марго он оставаться не мог. Преданный, хотя и не слишком расторопный садовник Семен Викентьевич регулярно наведывался в дом, по нескольку часов проводил, убираясь в саду или подстригая газон. Несмотря на свою подслеповатость, он бы, наверное, заметил, если бы в доме поселился кто-то чужой.

– Да и не сунулся бы Галчик в тот дом сам. Ведь там его могла поджидать засада, как нас в доме этого Иванова.

И лицо Киры омрачилось. Леся поняла: ее подруга вспомнила о Лисице, то ли мертвом и оставшемся под завалом в доме Иванова, то ли живом, но опять же недоступном. Однако о том, чтобы снова сунуться к обнаглевшему от безнаказанности Иванову, нечего было даже и думать. Учитывая то обстоятельство, что это они выкрали Богдана, девушкам точно было бы не выжить, попадись они к Иванову в руки.

Лисица тоже был в компании, успешно выкравшей у Иванова из-под носа пленника ценой в несколько сотен миллионов евро. И лично про себя Леся думала, что лучше бы было для Лисицы сразу умереть. Во-первых, так он не сможет выдать подруг и их участие в похищении пленника, а во-вторых, учитывая то, в каком состоянии они нашли Богдана, Лисицу ждал поистине жуткий конец.

Ведь Богдана-то господин Иванов не хотел сильно уродовать, по крайней мере, до того момента, как парень откажется от завещания отца в пользу господина Иванова. Хотя и это не очень-то остановило людей, допрашивающих Богдана. А у Лисицы не было и такой слабенькой защиты. На нем обозленный Иванов оторвался бы по полной программе. Возможно, как раз сейчас это и происходило.

И Леся понимала, что, если уж они не могут спасти Лисицу, надо спасать хотя бы Киру. Она ведь точно чокнется, если будет думать о тех пытках, которые сейчас испытывает Лисица. Или чего доброго, плюнет на собственную безопасность и потащится в дом Иванова выручать приятеля.

И поэтому Леся изо всех сил старалась направить мысли подруги в новое русло.

– Но к кому мог обратиться Галчик за помощью в нашей стране? – спросила она. – Сына он не захотел привлекать к этой операции. То ли слишком дорожил своим наследником, то ли еще по какой-то причине. Марго была к этому времени уже мертва. К кому еще мог обратиться Максим Галчик, чтобы получить назад свой подарок?

И ответ пришел в головы подругам вроде как сам собой. Надежда! Мать Богдана! Та самая женщина, которую Максим Галчик взял себе в жены и которая подарила ему единственного ребенка. Конечно, именно к ней и должен был броситься за помощью в трудную минуту вернувшийся на родину беглец.

Подруги не стали терять даром времени. Оставив Таракана дожимать Богдана на предмет совершенных господином Ивановым против него преступных действий, девушки отправились к Надежде. У Таракана свой интерес в этой истории: он хочет наказать зарвавшегося и обнаглевшего господина Иванова, с которым у него, похоже, давние счеты. А у подруг свой интерес. Как ни крути, а обвинения в убийстве Марго с Димы до сих пор следствием не сняты.

– Правда, мой племянник себя ведет не очень-то красиво, но все равно, раз уж взялись, вытащим парня.

– А чем нам в этой ситуации может помочь Надежда?

– Ну как же! Уверена, она помогала своему бывшему мужу искать в доме Марго то, что он подарил девушке.

– И что?

– Если они не нашли этот подарок, значит, эта вещь у убийцы. Найдем эту вещь, найдем и убийцу.

– Какой-то уж слишком путаный путь, – нахмурилась Кира.

– Ничего не путаный! – горячо воскликнула Леся. – Тем более что Галчику необходимо было проникнуть в дом Марго, чтобы забрать там что-то такое, что он неосмотрительно подарил ей. А Надежда была вхожа в этот дом. Конечно, нам надо с ней поговорить!

На самом деле Леся преследовала совсем иную цель. Она видела, что Кира очень болезненно восприняла исчезновение Лисицы под обвалом в доме господина Иванова. Но Лисица сейчас либо был мертв и для подруг уже недоступен, либо находился в руках господина Иванова и тоже был недоступен. В любом случае Кире оставалось только рвать на голове волосы, выть или как-то иначе скорбеть по своему другу, так рано ее покинувшему. А Леся совсем этого не хотела.

И ее идея немедленно ехать к Надежде была вызвана желанием девушки заставить подругу забыть о своем горе. Ничто так не отвлекает человека от собственных переживаний, как любое, пусть даже самое бесполезное занятие. Чтобы Кира не успела до конца осознать степень своей утраты, ей нельзя было даже давать думать об этой утрате. Видимо, и сама Кира понимала это, потому что, не веря в то, что мать Богдана может чем-то серьезно им помочь, она все же согласилась на предложение подруги. И девушки поехали к Надежде.