Глава 4
Лесе не терпелось узнать, что задумала подруга. Но оказалось, что план Киры прост и незамысловат. Они поедут домой к Гуце, найдут его родителей и побеседуют с ними. Повезет – выйдут также и на дружков Гуцы или даже на его невесту. Конечно, с этими людьми уже пообщались полицейские. Но одно дело полицейские, которые при желании могут упечь вас за решетку, причем надолго. И совсем другое дело две милые и полные сочувствия частные сыщицы, от которых никакого вреда нет и быть не может, а одна лишь польза и сочувствие.
Ловко пользуясь своим умением внушать людям приязнь к себе, Кира с Лесей иной раз добивались удивительных результатов. Там, где не срабатывали жесткие методы полиции, приходил черед подруг, с их обольстительными или просто дружелюбными улыбками.
– Если полицейским приятели и родственники Гуцы ничего не сказали о его планах, это неудивительно. Никому не хочется быть причастным к такому грязному дельцу. Тут можно случайно и за решетку угодить.
– Можно подумать, с нами эти друзья или родственники станут добровольно откровенничать.
– Значит, мы их заставим.
– Заставим?
– Ну, вынудим.
В голосе Киры слышалась уверенность. Она много раз завязывала знакомства со случайными людьми, и всегда это получалось у нее успешно. Леся умела это делать ничуть не хуже. Главное – нащупать интересную для собеседника тему, выбрать верный тон и понравиться ему. Успех часто построен на личном обаянии, а этого подругам было не занимать.
В ведении дел умение завоевывать симпатию – это вещь немаловажная. Ведь если вы привлекаете к себе сердца людей, привлекаете и все прочие части их тела, а значит, и их самих, и их капиталы, а также все, чем они располагают. В данном случае подруг интересовала информация, которой располагали эти люди. А информация, как известно, иной раз бывает дороже всякого золота.
Адрес Гуцы сообщила подругам все та же Татьяна, которой оперативники во время процесса задержания младшего Гуцы показали дом ее обидчика. В планах подруг было также посетить дачный поселок на окраине соседнего лесопарка, в котором было обнаружено тело Анатолия Гуцы. Но это были планы, до которых еще надо было дожить.
Оказавшись во дворе дома Гуцы, подруги завертели головами, пытаясь сориентироваться, куда идти. Татьяна назвала им дом, но не квартиру. Неподалеку на лавочке сидели и грелись на солнышке местные пенсионеры – просто неоценимые свидетели, если их разговорить.
Подойдя к крайнему старичку на лавочке, Кира вежливо спросила:
– Не знаете, где живут братья Гуцы?
Этот вопрос запустил цепную реакцию по ряду пенсионеров. Он передавался из уст в уста. Когда он дошел до самой упитанной и рослой старухи, сидящей на противоположном конце лавочки, раздался ответный вопрос:
– А зачем они вам?
– Мы по поводу случившегося несчастья.
По ряду стариков пошла новая волна пересудов.
– Из полиции!
– Гляди, нынче и девок в полицию берут!
– Славные вроде, и чего в полиции забыли!
– Детей бы лучше рожали!
– А мы, бабы, все успеем! – бойко отозвалась какая-то мелкая подвижная старушонка. – И послужить, и нарожать!
– Нет-нет, – запротестовала Кира. – Мы совсем не из полиции. Нас наняла мать похищенного мальчика, чтобы попытаться найти его следы.
По лицам стариков промелькнуло сочувствие. Горю матери все они были бы рады помочь. Это Кира угадала верно.
Крупная старуха величественно кивнула головой Кире и сказала:
– Сказать мы вам можем, да что толку? Они вам все равно не откроют.
И тут же остальные хором подхватили:
– Даже участковый, сколько ни звонил в их квартиру, ответа не получил.
Выходит, родители братьев Гуцев прячутся, не желая комментировать ситуацию.
– А чего прятаться, будто бы мы не знаем, что одного сына у них за решетку упекли, а старшего так и вовсе убили.
– А знаете за что?
– Вроде бы мальца он какого-то похитил. Небось не один действовал, а с дружками.
– Дружки у него – оторви и брось.
– То-то я всегда удивлялась, чего это такой положительный парень и с таким отребьем дружит. А теперь понимаю: одного он с Севкой Ржавым поля ягода! Что тот дрянь, что Гуца дрянь!
– Ишь чего удумали! А Гуца этот еще хорошим прикидывался.
– А вы как хотите, я не верю, что это Гуца затеял. Севка его подбил!
– Да, тот мог!
Кира поинтересовалась:
– А кто этот Севка Ржавый?
– Дружок.
– Пьянь подзаборная.
– Пьянь или не пьянь, а участок еще его отцу был выделен как раз там, где тело старшего Гуцы нашли.
– На «Ржевке»?
– Ага, там.
Подруги торжествующе переглянулись. Они ожидали успеха, но не думали, что он будет таким быстрым и ошеломляющим. Расспросив у старичков дорогу к участку отца Севки Ржавого, они поспешили снова в путь. Ехать им пришлось пять минут с учетом небольшой пробки. Наверное, рано утром или поздно вечером сюда можно было добраться куда быстрее.
Эту часть города, застроенную частными домами, домиками, хибарками, сараюшками и совсем уж неказистыми дощатыми строениями, которые иначе как сортирами и назвать-то трудно, однако же их владельцы гордо именуют себя «частниками», подруги видели впервые. Раньше судьба как-то не забрасывала их в эти края, так что теперь они с интересом оглядывались по сторонам.
Город активно наступал на эти «домовладения», выстроившись напротив них новенькими бетонными коробками. Победа нового над старым была очевидна. Но все же кое-где эти строения еще держались. Видимо, земли тут были неопределенного назначения, зажатые с одной стороны кладбищем, с другой – лесопарком, с третьей – заброшенной территорией какого-то завода, а с четвертой – железнодорожными путями, так что до прояснения вопроса с ними состоятельные люди избегали тут строиться, невзирая на близость к городу и удобное транспортное сообщение. Селилась всякая голытьба, которой терять было нечего.
Кто-то использовал эти строения в качестве жилья, кто-то приспособил их под мастерские, другие просто бывали от случая к случаю, чтобы снять урожай с немудрящего огородика или пожарить на природе шашлычки.
Участок Севки Ржавого и его отца на фоне общего запустения поражал своей ухоженностью. В саду в аккуратном огороде копалась какая-то женщина. Но, к удивлению подруг, на грядках вместо привычных моркови, капусты или салата росли разнообразные цветы. Совсем еще маленькие кустики астр; пионы, уже готовые выпустить свои головки; едва набухшие бутоны ирисов. За согнутой спиной женщины был виден маленький чистенький домик, в комнатах даже были повешены кружевные занавески.
– Простите, – обратилась к ней Кира. – Мы ищем, кто бы мог сдать нам комнатку на лето.
Женщина подняла голову, и стало видно, что она уже очень немолода и жизнью отнюдь не избалована. Простое, обветренное на солнце лицо, вытравленные химической завивкой волосы, грубые руки и неуклюжая, тяжелая фигура говорили о том, что женщину эту всю жизнь сопровождает нужда, но тем не менее, рук она не опустила и готова трудиться ради любой лишней копейки для своей семьи.
– Да где же тут для вас жилье-то найти? – произнесла она, с недоумением разглядывая наряды подруг, их щегольские кожаные сумочки, новенькие туфельки и модные стрижки. – Неужто вы тут поселиться захотите? Вы по сторонам-то гляньте: разве это подходящее место для таких барышень, как вы?
– Мы для бабушки комнатку на лето ищем. Она все равно из нее никуда не выйдет, ходит уже плохо. Ей бы только, чтобы в доме было чисто, свежий воздух и вокруг дома цветочки. Вот как у вас! Вы-то сами не сдаете?
Женщина замерла на месте. Ее мозг просчитывал выгоду от предложенного ей мероприятия.
– Никогда не сдавала, – наконец, призналась она. – Но, с другой стороны, отчего бы и не попробовать? Домик у нас, почитай, всегда пустой стоит. Сын вырос, мужу тут не нравится. У нас в городе квартира, там мои мужики и ошиваются. А я сюда убегаю. Но если бабушка тихая, отчего бы и не пустить старушку к себе? Тихая она?
– Очень тихая.
– А заплатите сколько? – жадно поинтересовалась женщина. – Я слышала, что по двадцать тысяч в месяц некоторые берут!
Двадцать тысяч за этот курятник! Да она с ума сошла. Видимо, эти сомнения отразились на лицах у подруг, потому что женщина поспешно сказала:
– Понимаю, что вам это кажется большой суммой. Но я могу за эти деньги за вашей бабушкой и ухаживать. Супчик ей там сварить, кашку. Уборка опять же на мне будет. Вы можете совсем не приезжать.
Подруги сделали вид, что колеблются. И тогда женщина, уже в мечтах заработавшая и, наверное, потратившая деньги, воскликнула:
– Да вы сами посмотрите, как у меня все внутри обустроено!
Этого-то подруги от нее и добивались. Им позарез было нужно взглянуть на домик Севки Ржавого и понять, мог он, или Гуца, или они вместе прятать тут похищенного Пашку или же для того тут не было места. Но оказалось, что внутри домик вполне приличный. Тут даже имелась железная печурка, на которой женщина и готовила нехитрую еду. Условия, прямо сказать, спартанские. Бабушка-старушка вряд ли бы тут смогла жить. А вот для того, чтобы подержать мальчишку – в самый раз. Правда, при условии, что мальчишка не будет шуметь. Иначе соседи, которых тут масса, должны были услышать крики ребенка.
Значит, Пашку каким-то образом заставили замолчать. Но каким? О худшем развитии событий подругам даже не хотелось и думать.
Между тем, новая знакомая поинтересовалась их мнением:
– Ну, как вам мой дом?
– Нам очень нравится. Думаем, что и бабушке у вас будет хорошо, тем более что вы согласны для нее готовить.
– За деньги отчего бы и не приготовить? – пожала плечами тетка. – Могу и из своих продуктов. Только это будет подороже, конечно.
– А вы разные блюда можете готовить? – для отвода глаз спросила Кира. – Или только суп и кашу?
– Я все могу, – гордо заявила женщина, – потому что стаж поварской у меня почти двадцать лет. И все это время я в детском садике проработала.
Так вот откуда дармовые продукты, которыми можно кормить старушку за хорошую цену! Видимо, муж и сын не успевали съесть все то, что тащила повариха из садика, или она сочла, что будет выгоднее накормить постороннюю старушку, чем своих собственных охламонов, которых корми не корми, а все не впрок.
Но женщина, не подозревая о мыслях, посетивших подруг, продолжала:
– На лето садик закрывается, так я на цветах зарабатываю. Сначала нарциссы с тюльпанами идут хорошо, потом пионы с ирисами. Ну а дальше уже летники поспевают. Вот, мечтаю парничок себе соорудить, тогда дело-то быстрее пойдет, рассаду можно выращивать и вообще.
Женщина была явно хозяйственной, из тех, кто никогда лишней копейки не упустит. Вот только методы, которыми она добывала эти копейки, были далеко не всегда безукоризненно чистыми. Наверное, поэтому и бедность никак не хотела убрать свою костлявую руку с горла этой бедняги.
– Так что, договорились мы с вами насчет бабушки?
Мысленно хозяйка уже потирала руки в предвкушении выгодной сделки. Двадцать тысяч в месяц – это шестьдесят тысяч за лето, или два новых парника. А если еще сделать так, чтобы старушке тут понравилось и она задержалась бы и на сентябрь, это же еще и на новый холодильник хватит!
– А? Договорились?
– Да, думаю, что да. Только как у вас тут насчет окружения?
– В смысле? – опешила женщина.
– Пока по поселку ходили, мы на полицейских наткнулись. Какого-то пропавшего мальчика у вас ищут. И еще говорят, что убийство у вас тут ночью случилось.
– Что? – насторожилась женщина. – Неужели до сих пор ходят?
– Ходят. Наверное, и к вам зашли?
– Мимо проходили, – вздохнула она. – Около полудня еще дело было. Я с ними разговаривала. Они мне фотографию ребенка показали и спросили, не видела ли я его.
– А убитого фотографию они вам не показывали?
– Нет, ее не показывали.
Женщина говорила совершенно спокойно. Ничто не выдавало в ней особого волнения. Знай она, что убит Гуца – близкий приятель ее сына, уж, наверное, заволновалась бы хоть немножко. Вероятно, она ушла из дома еще рано утром, и, когда полицейские обходили друзей и знакомых Гуцы, ее не было там. Так что убитый в их поселочке мужчина был для нее всего лишь абстрактным персонажем, из-за судьбы которого лишний раз трепыхаться не стоило.
– И мужчина этот не из наших, – подтвердила догадку подруг мать Ржавого. – У нас тихие люди живут. Я так полицейским и сказала, когда они ко мне пришли.
– Как? Прямо в дом пришли?
– Ну, в дом я их не пустила, еще не хватало! Но по двору пошастали, у нас ведь не огорожено, сами видите.
Подруги видели. Вряд ли несколько дощечек, кое-как скрепленных проволокой, можно было назвать забором. Но в дом полицейские не заходили, вот что важно. Они просто прошли мимо этой женщины и ее дома.
– Да вы не думайте, у нас спокойно, – заверила подруг женщина. – Этот ребенок, как я поняла, он не местный. Во всяком случае, я такого мальчика среди здешних сорванцов не припомню. Наверное, из дома удрал, у мальчишек это случается. Мой, когда подростком был, вечно куда-нибудь удирал. Хорошо, если к ночи возвращался. А то мог у дружков и на пару дней зависнуть.
– А ваш сын тоже этим домом пользуется?
– Ну, бывает, заходит. Но если ваша бабушка тут жить будет, то я ему скажу, чтобы он не совался. Вы не беспокойтесь, никто ее не потревожит. Только она, я да мои цветочки.
И женщина покосилась на клумбы и грядки, где ждали полива, рыхления и прочего ухода ее питомцы. Было ясно, что надо сворачивать разговор.
– Нам все понравилось. Мы на ваше предложение согласны.
– Двадцать тысяч и десятка за готовку из моих продуктов? Итого тридцать?
– Может быть, на двадцать пять согласитесь? – для виду поторговалась Кира.
– Идет, – быстро кивнула головой женщина. – Двадцать пять в месяц, и ваша бабушка живет у меня все лето!
– Платить будем ежемесячно. Сейчас дадим тысячу авансом, а как привезем бабушку, заплатим за месяц вперед.
Тысячная бумажка быстро исчезла в руках у хозяйки. Подруги ничуть не расстроились: это была плата за отнятое у женщины рабочее время.
– А можно мы еще раз все в доме хорошенько посмотрим? Бабушка будет расспрашивать, хотим ей подробно ответить, что тут и как.
– Идите, – кивнула головой женщина. – Смотрите.
Получив аванс, она потеряла всякую бдительность – не пошла следом за подругами, да и зачем? Дом был ею сдан, задаток получен, а следовательно, подруги стали в какой-то мере «своими».
Оказавшись в доме на сей раз одни, девушки не стали терять времени даром. Пока хозяйка не спохватилась и не явилась по их души, надо было успеть осмотреть весь дом на предмет возможных следов пребывания тут Павла. К счастью для них, домик был невелик. Маленькая кухня, спальня и совсем уж крохотная пристройка, в которой висела старая одежда и стояла раскладушка. Видимо, в этой комнатке ночевал младший член семьи, тот самый Севка Ржавый, потому что стены были оклеены плакатами с полуголыми дивами. Вкус у Севки был вполне определенный: ему нравились полногрудые блондинки. Причем красота девушки измерялась исключительно размером ее бюста: чем он больше, тем для Севки лучше.
Именно тут, среди прочей старой одежды, висящей на вешалке, подруги заметили детскую курточку. Она была неплохого качества, явно новая, и вряд ли могла когда-то принадлежать упомянутому Севке. Леся даже протянула руку, чтобы взять куртку (это же была явная улика), но Кира не дала ей этого сделать.
– Если это куртка похищенного мальчика, то надо, чтобы полицейские сами ее нашли и изъяли.
Пока что подруги ограничились тем, что быстренько сфотографировали курточку, а попрощавшись с хозяйкой и уйдя из ее окруженного будущими букетами домика, тут же отослали фотографию Тане. Ответ пришел незамедлительно. Таня узнала куртку Паши, которая была на нем в тот злополучный день. И она бралась немедленно передать эту информацию следствию.
– Раз так, – сказала Кира, получив обнадеживающий ответ от Тани, – надо нам поскорей разыскать Севку и потолковать с ним.
Леся была целиком и полностью согласна с подругой.
– Если нас опередит полиция, то Севка окажется недоступен для нашей с ним беседы.
Воодушевленные легкой победой, подруги вернулись обратно к дому Гуцы. Со слов соседей они знали, что Севка тоже обитал где-то в этом доме. Они с Гуцей были соседями. Найти его квартиру подругам помогли все те же словоохотливые пенсионеры на лавочке, которые, казалось, знали все на свете.
– В тридцатой он живет с родителями.
– Мать-то рано с утра еще утопала, а отец дома. Со смены отсыпается.
Теперь, когда Севка был у подруг, что называется, «под колпаком», пришло время решить, как с ним беседовать.
– Может быть, надо его напугать?
Если похищенный Пашка был в дачном домике у Севки, тогда последний оказывался сообщником похищения ребенка, и на этом можно было сыграть.
– Пригрозим ему тюрьмой за соучастие в похищении.
Но Леся опасалась, что Севка их слов не испугается. Или испугается, но вместо того, чтобы сказать сыщицам правду о ребенке, начнет врать и оправдывать самого себя.
– Необязательно ведь, что Пашка был в доме у Севки. Куртку ребенка Севка мог найти где-нибудь на дороге и просто прихватить с собой.
– Ты в такое поверишь?
– Я – нет.
– Ну, и полицейские не поверят. Этого Севку они обязательно задержат, хотя бы для получения объяснений по поводу того, как куртка ребенка оказалась у него в доме.
Подругам надо было успеть побеседовать с подозреваемым до того, как к нему явятся полицейские. А произойти это могло с минуты на минуту. Девушкам нельзя было терять время, и хотя они так и не успели составить план разговора с Севой, сыщицы уже звонили в дверь квартиры Севкиных родителей.
В дверном глазке потемнело, после чего дверь им открыли быстро. На пороге стоял невзрачный, какой-то кривобокий молодой мужчинка. Как без труда догадались подруги, тот самый Севка Ржавый. Густые неровные пряди у него на голове и впрямь были какого-то грязно-ржавого цвета, за что он и получил свое прозвище.
Возможность того, что этот мозгляк мог убить Гуцу, они отбросили незамедлительно, едва только увидели Севку воочию. Полицейские эксперты утверждали, что убийцей был человек рослый и физически сильный. Севка же не был ни рослым, ни сильным – какой-то убогий заморыш, к тому же еще косой на один глаз.
Тем не менее, здоровый глаз смотрел на подруг с заметным интересом. Красивые девушки не так-то часто появлялись на пороге Севкиной квартиры, и поэтому он не мог упустить такую возможность.
– Привет, – поздоровался с подругами Севка, причем вокруг него тут же распространился запах перегара. – Вы к кому?
– Нам нужен Толя Гуца.
Лицо Севки мигом приобрело настороженный и даже враждебный вид. В отличие от матери, он явно уже знал о случившемся с приятелем несчастье. И теперь опасался, как бы рикошетом не задело и его самого. Интересно, почему это?
– Гуца? – с делано безразличным видом пожал плечами Севка. – А я тут при чем?
– Нам сказали, что ты знаешь, где он. Что вы с ним приятели.
– Допустим, мы с ним приятели. А вы-то кто такие?
– Мы его знакомые. Ищем твоего друга.
Лицо Севки приобрело еще более хмурое выражение. Он явно передумал знакомиться с подругами поближе.
– Так ты нам расскажешь, куда подевался Гуца?
– Спросите у него самого.
– Как?
– Позвоните ему.
– Он не отвечает.
– Домой сходите, раз уж приехали.
– Там не открывают.
«А я, дурак, открыл!» Эта фраза отчетливо читалось на физиономии Севки, который и сам был не рад, что отворил дверь подругам, польстившись на их эффектную внешность. Но сделанного не воротишь, и теперь Севке приходилось отдуваться за свою самонадеянность.
– Вот что, девчонки, идите-ка вы отсюда, – буркнул наконец Севка.
– Помоги нам найти Гуцу, и мы уйдем.
Севка помялся, а потом произнес:
– Мой вам совет: забудьте вы про Толю.
– Нет, мы не можем. Дело в том… дело в том, что он обещал на ней жениться!
И Кира кивнула в сторону оторопевшей Леси. Но та вовремя сориентировалась и кивнула:
– Да, обещал!
Севка тоже с интересом оглядел Лесю и неожиданно хмыкнул:
– Теперь-то уж точно не женится.
– Почему? Он обещал!
– Не знаю, что там Гуца обещал, только невеста у него в соседнем подъезде живет. Юлька ее зовут.
– Красивая?
– Как кому, – пожал плечами Севка. – По мне так страшна, словно смертный грех. Тощая, долговязая, волосы, словно у вороны крылья.
Подруги хорошо помнили, что самому Севке нравились совсем другие женщины – полногрудые блондинки.
– Да еще и стерва, – продолжал Севка, – все время с Толика деньги тянет. Но если уж на ком Гуца и женился бы, так это на ней. Он Юльку с десятого класса обожает, все уши мне в свое время прожужжал. А вас обеих я первый раз в жизни вижу.
Значит, и невеста у похитителя имеется. О ней уже упоминалось, но теперь у подруг появилась реальная возможность познакомиться с этой особой, Юлькой, из соседнего подъезда. Однако этот визит мог и подождать. А сейчас подругам было необходимо вытрясти из Севки все подробности, какие только возможно.
– Сева, а нам Гуца про тебя много рассказывал.
– Серьезно?
– Да, и про твой дачный домик мы все знаем.
Но Севка ничуть не смутился. Он и глазом не моргнул, лишь осведомился:
– Значит, вы там с Гуцей время проводили?
– Да, и там тоже. Тебе это неприятно?
– Почему это? – пожал Севка своими узкими плечами. – Мы с Гуцей с детского сада дружим. А ключ от домика моя мамаша все время в одно и то же место прячет. Если ему приспичило с девушкой время провести, вполне мог туда прийти. Меня ему уведомлять об этом не надо было.
Значит, Гуца мог попасть в дачный домик своего приятеля, совсем даже об этом его и не уведомляя? Подругам стало жаль этого недотепу, который, вполне вероятно, ни в чем и не виноват.
– Сева, а чем ты прошлой ночью занимался?
– Как это чем? Ну, вы даете! Работал я! Не всем же так везет, как некоторым. Кому-то и работать надо. Мне участковый так и сказал: либо в колонию ты у меня поедешь, либо на завод к бате. Ну, я подумал и выбрал завод.
И не без гордости в голосе он прибавил:
– Уже неделю там работаю!
– Так ты работал всю прошлую ночь? И вечер?
– Ага. Мы с батей на смене были. Только под утро домой явились, выпили бутылочку, он спать завалился, а я вот с вами тут стою, разговариваю.
И Сева с укором посмотрел на подруг. Мол, и спать не даете, и толку от вас чуть. Ушли бы вы, а? Севке явно не хотелось рассказывать им о том, что приключилось с его приятелем. И они хорошо его понимали. Ведь если бы он сейчас заикнулся «невесте» о том, что жениха ее больше нет в живых, то слез и рыданий было бы никак не избежать. А одутловатая физиономия Севки говорила о том, что сейчас он мечтает только об одном: чтобы ему дали спокойно отоспаться после смены и выпитой бутылочки.
Конечно, будь Севка поумней, он мог бы извлечь выгоду из этой ситуации. Ведь под предлогом утешения брошенной девушки предприимчивый кавалер может добиться очень и очень многого. Но Севка не был умным, не был он и дальновидным. Поэтому сейчас он точно знал лишь одно: стоящие перед ним красотки не по его душу, им нужен его покойный приятель. Ну, а раз так, то и пусть себе топают.
Севка уже приготовился закрыть дверь, как вдруг лифт позади подруг открылся, и оттуда выскочили двое молодых людей. Одеты они были в штатское, но что-то заставило подруг подумать о том, что сейчас у них на глазах будет проведен план оперативного задержания. И они не ошиблись: так все и случилось.
Увидев Севку, эти двое быстро подскочили к нему, сунув прямо в нос оторопевшему парню красные корочки.
– Полиция? – растерянно пробубнил Севка. – Опять? Но я уже все сказал. Я ничего не знаю!
– Вы задержаны по подозрению в похищении ребенка и убийстве вашего друга!
Рот у Севки открылся, но не потому, что он собирался позвать на помощь или возмутиться. Просто Севка был поражен до такой степени, что удержать челюсти сомкнутыми просто не смог.
– Я? – забормотал он. – Меня? Но я ничего не делал!
– Разберемся! Следуйте за нами!
Так как Севка замешкался, оперативники быстро и, не особо церемонясь, скрутили ему руки за спиной и поволокли к лифту.
Севка только и успел что крикнуть подругам:
– Бате скажите!
И двери лифта захлопнулись.
Подруги же остались на пороге чужой квартиры, где спокойно почивал глава семейства, даже не подозревающий о том, какая беда нависла сейчас над его сыном. В смущении подруги взглянули друг на друга. Они понимали, что только что произошедшее задержание было прямым следствием их недавнего визита в дачный домик Севки. Опознанная Таней детская курточка явилась достаточным мотивом для более подробного разговора с Севкой Ржавым. А вот сами подруги теперь уже были далеко не так уверены в том, что Севка – именно тот, кто нужен следствию.
– Ничего, – попыталась утешить Кира себя и подругу. – У Севки ведь алиби, он работал. В полиции разберутся и отпустят.
– Будем надеяться!
Но все равно на душе у подруг было как-то нехорошо, хотя вроде бы они сделали все, как надо.
