Глава 7
Они знали, куда им идти. В первую очередь теперь их интересовал тот мужчина на сером «Опеле», которого они заметили сегодня во время слежки за Региной. Раз он всюду следовал вместе с ними, значит, он тоже следил за Региной. А если он за ней следил, значит, нанять его мог только свекор Юры, отец Юли. И значит, именно этот сыщик мог помочь подругам добраться до этого человека.
Подруги нашли мужчину в сером «Опеле» на том же самом месте. Он уже закончил жевать сухарики и теперь сидел, равнодушно глядя в окно и слушая музыку. Когда возле его машины появились Кира с Лесей, он им совсем не обрадовался. Однако девушки не уходили, и ему пришлось опустить стекло.
– Что вам? – без намека на любезность спросил он. – Учтите, ничего покупать я у вас не стану. И рекламки мне тоже не нужны.
– Мы хотели поговорить с вами о Юле и ее отце.
Начало было не самым лучшим. Подруги это поняли по тому, как напрягся этот мужчина.
– Вы ведь сегодня целый день следили за Региной. Мы тоже за ней следили.
– И что?
– Мы можем объединить наши с вами усилия.
– Не заинтересован! – отрезал этот тип. – И вообще, я ни за кем не следил. Какая еще Регина? Знать такой не знаю!
Кира его укорила:
– Нехорошо врать. Вы битый час стоите перед рестораном этой женщины.
– И что? Мое дело. Где хочу, там и стою!
– А ведь она вас раскусила. Думаю, что когда Валерий Степанович узнает о том, какой плохой вы сыщик, он будет очень недоволен. Может быть, даже лишит вас вознаграждения. И уж конечно, ни о какой премии речи не пойдет. Ведь когда он вас нанимал, то надеялся, что ни Регина, ни Юра не почуют за собой слежки.
– Они и не почуяли. Встречались почти каждый день!
– Вовсе нет. Они это делали, потому что им наплевать. Регина согласна взять Юру в мужья, как только тот освободится. А Юра не собирается при разводе ничего требовать у своей жены. Его новая избранница достаточно богата, чтобы взять на себя заботу о материальной стороне их брака.
Сыщик молчал. Он выглядел сконфуженным.
– Кстати, как Юля? Она здорова?
– А с чего ей хворать? Отец о ней хорошо заботится.
Значит, Юля не заразилась ветрянкой. Как хорошо! Но одновременно это и снимало с Юры большую часть подозрений в отношении покушения на жизнь Лены. Если Юля не больна, так чего ему дергаться? Конечно, Юля еще может заболеть, инкубационный период ветрянки длится двадцать один день, но учитывая, что ребенка она носит все равно не от Юры… Стал бы он мстить Лене? Подругам почему-то казалось, что нет.
– И как Юля воспринимает, что муж ей изменяет?
Сыщик даже подскочил.
– Вы чего! – воскликнул он. – Юля об этом ничего знать не должна!
– Как же так?
– А так! Валерий Степанович знаете как свою дочь оберегает? Только что подушками ее не обложил. Дыхнуть на нее лишний раз боится.
– Так любит?
– А то! И еще внука очень хочет. Внук ему, понимаете ли, нужен для продолжения династии. У него насчет внука прямо идея фикс какая-то. Только и твердит, что о будущем малыше.
Выходит, Юля находилась в своего рода информационном коконе. Отец доносил до нее лишь приятные и радостные известия. И измену Юры от дочери он пока что скрывает.
– И как долго отец будет скрывать от дочери правду?
– Ребенок родится, тогда и скажет. А может, и тогда не скажет.
– Как же бракоразводный процесс? Если Юле не сообщить правду, она с мужем не захочет разводиться.
– Ну, расскажет, значит… потом. Когда Юля после родов окрепнет.
– А вообще, напрасно Валерий Степанович затеял эту историю со слежкой, – произнесла Кира. – Юра, как мы поняли, совсем не против развода, у него уже есть новая пассия на примете. В такой ситуации куда легче Валерию Степановичу было бы просто поговорить с зятем.
Сыщик выслушал слова Киры молча.
– Мое дело маленькое, – пробормотал он наконец. – Дали объект, я веду наружное наблюдение. По окончании дня докладываю клиенту о перемещениях объекта. Сначала следил за одним Юрой, потом, когда выяснилось, с какой женщиной он встречается, клиент поручил мне новое задание, выяснить как можно больше об этой женщине.
– И давно вы ведете слежку?
– Это конфиденциальная информация.
– Настолько конфиденциальная, что ехать за ней нам придется к самому Валерию Степановичу? А ведь он не будет рад услышать, что вы прокололись.
И так как сыщик хоть и сопел весьма озабоченно, но вслух ничего не говорил, то Кира подбросила дровишек.
– А ведь этого можно было бы избежать. Если вдуматься, то зачем нам с подругой Валерий Степанович? Он не имеет другой информации, кроме той, что ему предоставили вы.
Сыщик еще немного посопел, а потом спросил:
– Чего вы от меня хотите узнать?
– Посмотрите вот на эту девушку.
И Кира извлекла смартфон, в котором у нее хранилась фотография, сделанная Мариной в ночном клубе. Если Юра получился на фотографии расплывчатым, едва можно было узнать его черты, то Лена и ее брат, сидящие к фотокамере много ближе, вышли хорошо.
– Узнаете вы ее?
– Ну, видел.
Сердца подруг радостно дрогнули:
– Когда?
– Возле женской консультации, куда Юля на курсы записалась. Там эта девчонка носилась. Да, точно она самая.
– И все?
Сыщик поколебался, словно сомневаясь, стоит ли выдавать подругам столь ценную информацию, но потом все же произнес:
– Юра к ней тем же вечером домой ездил.
Вот оно что! Все-таки подруги добились своего!
– И когда, говорите, это было?
– Так сразу и не вспомню точно. В отчетах посмотреть надо.
– Ну, посмотрите.
– Я их с собой не таскаю. В агентство нужно ехать.
Нет, подругам этого совсем не хотелось. Во-первых, они устали, а во-вторых, не видели резона.
– Но хотя бы скажите, это было в тот день, когда Лена была на занятиях в консультации?
– Лена – эта вот девушка?
– Да.
– В тот день, – кивнул головой сыщик. – Вернее, в тот вечер. С ней еще длинноногая тощая девица была, физиономия вся в красных прыщах. Б-р-р! Страшила!
Значит, у Юры с Леной все же было свидание. И было оно как раз в тот вечер, когда Ленка притащила на занятия больную ветрянкой Галку. Бедняжка наглоталась жаропонижающих таблеток и в угоду подружке поехала с ней, что усугубило болезнь и сделало ее течение более тяжелым. Эту парочку и видел сыщик возле консультации.
– А потом я проводил Юру с Юлей до их дома. Юля осталась, а Юра снова вышел на улицу и поехал к этой вашей Лене.
– И долго он у нее пробыл?
– Недолго. От силы минут десять.
– И что он там делал?
– Что делал, я не знаю. Но вышел весь красный, ругался, даже по капоту машины кулаком стукнул и колесо ногой пнул.
– И больше вы не видели, чтобы он с этой Леной встречался?
– Нет, ни разу.
– А вчера вы тоже за Юрой следили?
– Уже три дня, как у меня другое задание. Не за Юрой, а за его новой пассией следить.
– За Региной?
– За ней, голубушкой, теперь целыми днями и мотаюсь. Не знаю, что клиент хочет от меня получить, но каждый вечер я ему звоню с докладом, и он просит слежку за женщиной продолжить. Впрочем, они много времени проводят вместе.
– Регина и Юра?
– Да.
Это было понятно. Пока Юля живет в санатории под заботой любящего папы, ее муженек тоже не теряется. Он нашел себе Регину, с которой у него все в полном шоколаде. Видимо, дома у Регины взрослые дети, которые осудят мать за роман с женатым мужчиной, поэтому к себе она любовника не приглашает, встречаются они у Юры. Но затем они проводят много времени вместе.
И все же подругам было немного странно. Ну зачем отцу Юли следить за Региной? Еще за беспутным зятем – это более или менее понятно. Отец Юли готовил компромат к бракоразводному процессу своей дочери и Юры. Но к чему наблюдать за Региной?
Одновременно подруги ощутили страшное разочарование. Выходит, ни вчера, ни сегодня никто за Юрой не следил. И если он вздумал убить Лену, то никто из шпионов этого не видел. Впрочем, по словам Регины, Юра знал о затеянной его свекром слежке. Так что вряд ли бы он отправился совершать преступление с висящим у него на хвосте шпиком.
– А чего это вы этой девчонкой интересуетесь? – внезапно проявил интерес сыщик.
– Леной? Видите ли, на нее сегодня утром было совершено покушение. Она едва не погибла, задохнувшись в дыму в собственной квартире.
– Ни фига себе! – совсем по-детски поразился сыщик, хотя при его профессии ему следовало бы более хладнокровно относиться к такого рода вещам. – Поджог, что ли, кто-то учинил?
– Похоже на то. И еще предварительно девушку оглушили. У нее на черепе большая гематома, а сама пострадавшая была увезена в больницу без сознания и в крайне тяжелом состоянии. Очнется она или нет, еще большой вопрос.
– Ни фига себе, – повторил сыщик. – Слушайте, а может, это тот гад сделал?
– Какой гад?
– Ну, я же вам не все рассказал, – слегка смутился сыщик. – Юра потому, я думаю, так мало у этой Лены пробыл, что выгнали его.
– Кто выгнал? Лена?
– Не она сама, а хахаль ейный.
– Хахаль?
Но ведь Марина – подружка пострадавшей говорила, что у Лены после того, как ее бросил Юра, никого не было. А теперь сыщик утверждает обратное. Кто же из них прав? А кто заблуждается?
– А почему вы думаете, что это обязательно хахаль был? Может, родственник какой?
– Родственник?
– Брат. Вот этот…
И Кира снова ткнула пальцем в фотографию, где рядом с Леной сидел розовощекий крепыш – Дима.
– Нет, не похож, – покачал головой сыщик. – Тот совсем другой был. Тощий и бледный, аж до синевы. Я его увидел, сразу подумал, наркоман или что похуже. И рожа такая противная, мне прямо тошно стало, как увидел. А уж кожа… как у покойника! Сам тощий, а волосы длинные. Весь в волосы и ушел.
Услышав про бледного парня, Леся насторожилась.
– А одет он был во все черное? И очки на лице?
– Очков не было, а одет и впрямь в черное. Вы этого типа тоже видели?
– Сегодня утром заметила тощего и в черном, – кивнула Леся. – А вот какой длины были у него волосы, сказать не берусь. У него на голове кепка была надета, так что вся прическа была закрыта. И очки на глазах.
– М-да, считай, что ты его и не видела, – сочувственно произнес сыщик.
– Но рост, фигура… И он вышел из Лениного подъезда, как раз перед тем, как у Лены полыхнуло.
– Вон оно что, – протянул сыщик. – Так, может, это он вашу Лену и подпалил?
Подруги думали о том же самом.
– А что вы можете рассказать про этого субъекта в черном? – спросили они у сыщика.
– Ну, что рассказать? Тощий он очень был, вид болезненный. Бледный. Но при этом здоровяку Юрке он наподдал так, что тот с лестницы летел кубарем.
Вот оно как!
– Так я скажу, не знаю, что у них там с Юрой приключилось, а только субъекту мало показалось просто его спустить. Он и на улице еще к Юре подскочил и пару приличных ударов ему под дых отвесил.
– А Юра?
– Совсем раскис, – пренебрежительно хмыкнул сыщик. – Хлипкий он, хотя на вид и здоровый. А тот второй на вид тощий, а на самом деле здоровый.
– Вы про драку рассказывайте.
– Сначала Юра даже на ногах не устоял, на машину навалился. А тот в черном его за грудки схватил и в лицо ему крикнул, что если он еще раз сунется, то пожалеет.
– А Лена где была?
– А Лена эта… она тоже на улицу выбежала. Почему я и узнал, что это к ней Юра ездил. Как была в тапочках и домашнем халатике, так в этом прямо и выскочила. Не посмотрела, что холодно и лужи вокруг. Видать, за живое ее зацепило.
– Разнимала дерущихся?
– Наоборот. Она этого типа в черном все подзуживала: «Так его, Леша! – кричала. – Врежь ему хорошенько!»
Ленка нашла мстителя, который сумел отплатить Юре за ее унижение. Конечно, девушка не могла пропустить столь драматическую развязку истории.
– И что дальше было?
– А дальше Юра почти упал, соседи на шум выглядывать стали. Ну, эти двое в дом и ушли, в обнимочку.
– А Юра что предпринял?
– Юра наш остался во дворе один, – хохотнул сыщик. – Злость свою на машине вымещать. Попинал ее, попинал, потом сопли вытер, за руль сел и обратно к себе домой поехал.
– И все?
– На тот вечер все.
Сыщик снова стал лаконичен и сух.
Подруги были и разочарованы, и заинтригованы. Сыщик сказал им слишком мало, они бы с удовольствием узнали больше об этом Леше, с которым Лена была так хорошо знакома и который, по всей видимости, был у нее в гостях буквально за несколько минут до трагедии.
– А почему вы этого тощего противным назвали? – спохватилась Леся.
– Я?
– Вы с самого начала сказали, что он гад.
– А гад и есть, – спокойно произнес сыщик. – На футболке у него эсэсовская символика была. А я таких людей иначе как гадами не называю.
Что ж, подруги были с ним в этом более чем солидарны. Им нацизм в любом его проявлении тоже был отвратителен. И какие бы благие идеи ни крутились в свое время в голове у вождя германских социал-демократов, но путь, которым он и его соратники шли к достижению своей цели, навсегда запечатлел их в памяти потомков изуверами и садистами. И коли мужчина, которого видели в обществе Лены, являлся носителем этой символики, не являлся ли он также и носителем некоторых идей нацизма?
– А что за символика?
– Две молнии. И еще цифры какие-то были под эмблемой.
– Какие?
– Вот их я не разглядел, – признался сыщик.
– А что, если этот тип Лену и попытался убить? На месте преступления он был как раз вовремя, чтобы успеть.
– Неизвестно ведь, какие отношения связывали их двоих. Это при Юре они могли обниматься, а как тот уехал, могли начать что-то обсуждать и поцапаться.
– Не говоря уж о том, что драка произошла на прошлой неделе, – добавил сыщик. – И за это время Лена и ее хахаль в черном могли двадцать раз успеть повздорить.
– Да, надо искать этого Леху.
Но как? Где? Сыщик в этом не мог им помочь. Он рассказал им все, что знал. Звонок Марине – ближайшей подруге Лены, тоже ничего не дал. Она про тощего Леху в черном слышала в первый раз.
– Выходит, не так уж ты хорошо знала Лену, – укорила ее Кира. – Ведь этот Леха дрался с ее Юрой. И не исключено, что дрался он с ним из-за Лены.
– Парни из-за Лены сцепились? – поразилась Марина. – Не может такого быть. Вы меня обманываете.
– Нам рассказал об этой драке человек, которому можно доверять.
– Он все врет!
– Нет, зачем ему?
– Я не знаю зачем! Но быть такого не может, чтобы за Ленку двое парней дрались, а она бы мне ничего об этом не рассказала!
Марина была настроена совершенно категорично. Никакого Лехи не было, потому что иначе она бы об этом знала.
– А ты расспроси у соседей, – посоветовала ей Кира. – Глядишь, и узнаешь что новенькое.
После этого подруги позвонили Галке, но она тоже, как ни старалась, никакого тощего Леху вспомнить не сумела.
Через несколько минут перезвонила Марина.
– Была драка, – удрученным голосом призналась она. – Я с соседками поговорила, они подтвердили, что дрались двое парней из-за Ленки. Один тощий в черном, второй по описанию Юра.
– А тебе Лена ничего об этой драке не рассказывала?
– В том-то и дело, что нет!
Оставалось ждать, когда Лена придет в себя и сама расскажет о том, что за Леха такой навещал ее в то злополучное утро. Но пока что надежды на это не было никакой. Лена погрузилась в кому, выйти из которой она могла в любую минуту, а могла и никогда.
– Димка обещал сегодня поздно вечером приехать, – сообщила подругам Марина. – В крайнем случае завтра с утра и сразу в больницу поедет. Сказал, что хочет сестренку повидать, потом уж остальными делами заниматься.
– Ты говорила, Дима каждые выходные к Лене в гости приезжал?
– Ну да.
– Выходит, они близки?
– Близки, конечно. Но думаю, главное, что Димке с родителями на ферме дико скучно. Отец у него из города ведь не просто так, а по идейным соображениям рванул.
– По каким это идейным?
– Да лабуда всякая!
– Ты уж расскажи.
– Ну, свихнулся человек на почве того, что жить надо ближе к природе, к Богу. Что в городе всевозможные искушения для молодежи, что детей в чистоте воспитывать нужно, без всяких там телевизоров и Интернетов. Что это все дьявольщина и от лукавого. И вообще, весь мир катится к своему концу, потому что люди грешат, а каяться не желают, потому что даже не понимают, что грешат. Библию никто не читает, а там, мол, подробно все изложено, как надо жить, чтобы не прогневать Бога и не навлечь на себя, свой народ и свою страну кару небесную.
– И он в это верит? – невольно заинтересовалась Кира.
– И любой поверит, если послушать часок-другой. Димкин папаша это очень доходчиво объясняет. У меня прямо мороз по коже, когда он на своего любимого конька садится и пророчествовать начинает. У него тогда вообще весь мир в тартарары летит. США – за свою неуемную жадность и гордыню. Европа – за изнеженность и развращенность. Мы – за лень и пьянство.
– Похоже, у нашей страны еще есть шанс, если сравнивать с остальными, – усмехнулась Кира. – Насколько я помню, ни лень, ни употребление алкогольных напитков не приравнивались к смертным грехам.
– Шанс есть у всего человечества, но спасутся только избранные. А чтобы стать избранными, надо очиститься душой и телом. В общем, все погибнут, выживут лишь избранные, кто по лесам и полям от суеты мира хоронится. И не просто хоронится. А нужно еще постоянно поститься, молиться, читать исключительно книги религиозного содержания, да и тут хорошо бы не впасть в ересь. Последней Димкин папаша боится даже больше телевизора, поэтому современный перевод Библии не признает, а пользуется Библией, которая ему еще от деда досталась. А тому от прадеда и так далее, вплоть до самых реформ Никона.
– Выходит, отец Димы – старовер? И человек, наверное, не только высоких моральных принципов, но еще и очень суровый?
– Жуть, до чего суровый. Пока Дима маленький был, он его регулярно порол. И не со зла, а исключительно, чтобы вбить в Димку правильный, с его точки зрения, взгляд на вещи. В последнее время уже не учит, Димка гораздо сильнее его стал. А вот Димкину мать он до сих пор, случается, наказывает.
– Бьет?
– Нет, бить не бьет, но в часовне на много часов запирает. Чтобы, значит, грех из нее с молитвой вышел.
– Ну, это не так страшно.
– Да ведь часовня-то не отапливается. Летом еще туда-сюда, скучно, но не помрешь, а вот зимой – беда. Димка говорит, что он один раз мать вынул, когда она уже окоченела вся. Но ничего, спиртом оттерли, она даже не чихнула. Отец Димы по этому поводу очень гордился, мол, в святом месте к человеку и инфекция никакая не липнет.
Инфекция, возможно, и нет, а вот воспаление легких схватить можно запросто. Но замашки Ленкиного дяди заставили подруг всерьез задуматься. А что, если до него каким-то образом дошли слухи, что племянница связалась с женатым мужчиной? Не счел ли он это тяжким грехом, а Ленку прелюбодейкой? И не решил ли он наказать ее по-своему?
– И чего этот дядя?.. – деланно безразличным тоном заговорила Кира вновь. – Говоришь, ферму купил?
– Ну да, пара коров, десятка два овец, куры там, перепелки.
– Перепелки?
– Да, держит батя перепелов. Димка всегда яйца их привозит.
Кира скривила нос. Как-то они с Лесей решились на эксперимент и взяли коробку перепелиных яичек. Ну и замучились они с ними! Яйца были хоть и маленькие, но с такой твердой скорлупой и плотной пленкой, что просто разбить ее не получалось. Надо было резать эту пленку, но очень осторожно, чтобы не повредить содержимое яйца. И скорлупу тоже не повредить, потому что она крошилась на совсем крохотные, не больше песчинки кусочки, которые тем не менее противно хрустели на зубах.
Вкус яиц подруг в восторг тоже не привел. Да еще некоторые яйца были словно бы подсохшие.
Но Марина ее разубедила:
– Свежие – это совсем не то, что в магазине. Там они валяются много дней, а то и недель на полках. Конечно, вкус портится. А Димка самые свежие привозит, из-под птичек, совсем другое дело. Они и мне с отцом десяток куропаток привезли, уже в клетке и с запасом корма. Дядя Петя, он вообще обстоятельно к делу всегда подходит. Уж если что задумал, то все по пунктам выполнит, ни от одного не отступится. Он и сказал, чтобы я по утрам по паре яичек принимала обязательно сырыми и натощак, но только за исключением среды и пятницы.
– Погоди, дай, сама догадаюсь. В среду и пятницу скоромную пищу – мясо, молоко и яйца – есть нельзя?
– Но во все другие дни – это прекрасное средство для укрепления здоровья.
– Ну, надо же! – невольно увлеклась этой темой и Кира. – И у тебя дома живут перепелки?
– Жили.
– Да как же это? Перепелки в обычной городской квартире? Они же везде пачкают.
– Так они у меня по квартире и не гуляли. Они в специальной клетке сидели, не сказать, что очень большой. Половину письменного стола занимали. Прикольные, конечно, но я их бабушке отдала.
– А чего отдала?
– Убирать за ними заколебалась. Других дел у меня полно. А бабушка пожилая, ей такая возня только в радость. Ну и к пенсии прибавка, яйца покупать не надо. Пару недель птички у меня всего и прожили. А позавчера я их бабушке отвезла. Она так обрадовалась, что пообещала меня своей единственной наследницей сделать и квартиру на меня переписать. Правда, я ее обещаниям не очень-то верю, потому что она всем такое обещает, кто ей нравится, но все равно приятно.
Увлекшись, Марина все говорила и говорила. А Кира между тем про себя прикидывала. Выходит, Ленкин дядя приезжал навестить племянницу чуть больше двух недель назад. Если он привез куропаток Марине, значит, и к племяннице заглянул. И не известно, что он обнаружил в ее квартире. А вдруг он нашел что-то, что вызвало в нем праведный гнев. Такие вот внезапно уверовавшие люди иной раз бывают весьма опасны, потому что начинают навязывать свои взгляды окружающим. А когда их не слышат или им кажется, что их не слышат, она свирепеют и пытаются изгнать дьявола из этих самых окружающих подчас весьма жесткими методами.
– Если он даже жену, которая ни в чем особенном в их глуши не могла провиниться, на долгие часы запирает, то что же он мог сотворить с Ленкой, узнай он, какой образ жизни она ведет.
Да еще и склоняет к тому же разврату и разгулу его единственного сына. Димка ведь тоже ходил по клубам вместе с Леной и Мариной. И конечно, это было далеко не то место, где бы хотел видеть своего сына его богобоязненный папаша.
– А как же Диме удается на выходные в Питер вырываться?
– Так он сюда товар привозит. Что у них за неделю набралось, он на рынок перекупщикам сдает. Сам не стоит, не до того ему. Товар сдал, нас подхватил и в клуб.
Какое-то нехорошее чувство шевельнулось в груди у Киры при этих словах. Ведь в клуб Лена ходила отнюдь не одна. С ней был Юра, Дима и Марина. А потом, когда Юра откололся от их компании, сопровождали Лену только Марина и Дима. Но все равно, если связать то, что случилось с Леной, и ее разгульную ночную жизнь, которая кому-то могла показаться даже развратной, то не ожидает ли такая же участь и Марину? А возможно, что и самого Диму? Вдруг папаша вздумал наказать молодых людей, которые, по его мнению, впадали в грех?
Теперь Кире казалось крайне важным выяснить алиби дяди Пети на сегодняшнее утро. И лучше всех подругам в этом мог бы помочь Дима, да вот беда, парень задерживался. Как объяснила Марина, пока не будут сделаны все обычные дела и не закончена вечерняя дойка, от хозяйства Диму никто не освободит.
Пришлось подругам смириться с мыслью о том, что с ним они увидятся лишь завтра. Им и самим было нужно возвращаться домой. Их мужчины вернулись со службы и теперь настойчиво интересовались насчет ужина, которого у подруг, признаться честно, не было и в помине.
Лисица совершенно забыл о том, что собирался освободиться не позднее трех часов дня и провести время со своей любимой Кирой. Но зато он хорошо помнил, что его любимая Кира должна накормить его горячим ужином.
Так что по дороге девушки заехали в грузинский ресторанчик, где взяли десяток хинкали, которые оставалось дома лишь бросить в кипящую воду. И пока ждали хинкали, попросили испечь для них два хачапури – один с сыром и картошкой, а второй просто с сыром.
– Огурцов и помидоров нарвем сами, зелени тоже. Горчичное масло есть. Салат нам обеспечен.
Несмотря на то что была уже поздняя осень, в зимнем саду у Леси продолжали активно плодоносить огурцы и помидоры. Конечно, их было не так много, как летом в теплице, но для повседневных нужд четверых друзей этих овощей вполне хватало. Росла тут также и всякая зелень – петрушка, укроп, кинза, тархун, базилик, мелисса и многое другое. Так что авитаминоз друзьям точно не грозил. И покупать зелень в супермаркетах им было не нужно.
К тому времени, как подруги добрались до дома, мужчины находились уже в состоянии тихого бешенства.
– Где вас носит?
– Куда вы запропастились?
– По делам ездили.
Но этот ответ еще больше распалил голодных мужиков.
– Какие такие у вас могут быть дела?
– Да? Откуда у вас дела?
– Интересно получается, – подбоченилась Леся, – значит, когда вы допоздна задерживаетесь, то это нормально и даже почетно. У вас ведь ДЕЛА! А когда мы немножко задержались, то наши делишки – это не основание, чтобы задержаться.
– Ваше главное дело – это ждать дома своих мужчин! – рыкнул Лисица.
– А ваше – не злить нас, когда нам предстоит готовить ужин, – парировала Леся и тут же спросила: – Вы есть-то сильно хотите?
– Хотим, – хором заверили ее мужчины. – Сильно.
Оно и видно.
– Вот тогда и помалкивайте! – строго велела им Леся. – А то ужина вам не видать как своих ушей!
Признав, что дебаты при подобном раскладе заведомо проигрышны, мужчины покорно убрались из кухни в столовую. Ну а подруги резво порубили салатик, кинули в закипевшую воду хинкали и порезали хачапури на порционные куски.
– Отлично! Они даже не остыли.
– Всегда бы так быстро справляться с готовкой.
Увидев такой ужин и услышав, что их еще ожидают хинкали, мужчины заметно повеселели и подобрели.
– Давно бы так, – проворчал Эдик неразборчиво, потому что рот у него был занят куском сырного пирога, который он первым схватил с тарелки.
– Сказали бы сразу, что мотались в наш любимый ресторанчик, мы бы вам и словечка не вякнули, – поддержал его Лисица.
После сытного ужина настроение у мужчин совершенно изменилось. Теперь можно было подступиться к ним и с просьбами. Но услышав от подруг, что им позарез нужно найти молодого мужчину в возрасте от двадцати до тридцати лет, носящего черную одежду с двумя молниями и отзывающегося на имя Леха, они оторопели.
– Немногого же вы хотите от нас.
– Но что вам стоит?
– Условия для решения этой задачи слишком малочисленны. Добавьте что-нибудь еще.
Девушки покачали головами.
– Больше у нас пока что ничего нет.
– Ну, вот когда будет, тогда и приходите.
– Но покажите хотя бы список нацистских организаций у нас в городе.
– Эта информация строго секретная, – хмыкнул Лисица.
– Кому ты это рассказываешь? Наверняка у вас есть и имена участников, и их фотографии.
– Ну, может, и есть.
– Покажите! Леся видела этого человека в лицо, она сумеет узнать. У нее прекрасная зрительная память.
Леся польщенно улыбнулась словам подруги и не стала уточнять, что память у нее прекрасная, а вот способности далеко не экстрасенсорные. Да, она видела парня в кепке, но рассмотреть его физиономию под ней не смогла. И все же за неимением лучшего плана она подсела к компьютеру, включенному для нее Лисицей. И вскоре перед ней замелькали лица – мужские и женские, красивые и не очень, молодые, старые, бородатые, усатые и прочие.
Вглядываясь изо всех сил в этих людей, Леся с ужасом понимала, что почти каждый двадцатый кажется ей либо похожим, либо очень похожим на того подозрительного типа, которого она видела сегодня утром у дома пострадавшей Лены.
