Глава 17

Впрочем, Крупинин и после задержания держался очень нагло и вызывающе.

– Ничего у вас против меня нет! – заявил он. – Бабку мою двоюродную кто-то пришил, так она мне седьмая вода на киселе.

– Когда случилось убийство, ты работал в «Красных зорях»!

– Не было меня там! Марат Абзалов работал, а не я.

– Ты устроился в пансионат официантом и сделал это по поддельным документам.

– Не понимаю, что вы мне шьете? Я и не общался никогда ни с бабкой, ни с ее мужем!

– А если не общался, откуда знаешь, что Галина Александровна была замужем?

Поняв, что допустил промашку, Крупинин замкнулся в угрюмом молчании.

– Ничего я вам больше не скажу, – буркнул он. – Знаю я ваши штучки, господа полицейские. Так можете слова честного человека извратить, что потом не отмажешься!

– Это ты-то честный человек? – возмутился следователь. – Не смеши! Тут доверчивых дурочек и дурачков, которых ты разводил на деньги, нету! Думаешь, мы не знаем, что ты сидел в первый раз по статье «мошенничество», как брачный аферист. А во второй раз тебе приписали еще и торговлю фальшивыми документами.

– Вот именно! Приписали!

– То есть ты и не подозревал, что торгуешь подделками?

– Нет, ничего я не знал!

– По-твоему, – уже не сдерживая веселья, поинтересовался у него следователь, – паспорта российских и иностранных граждан вот так спокойно можно пойти и купить с рук у какого-то Тимоши Крупинина?

– Мне приносили, я передавал. Я не знал, что документы фальшивые.

– Ну, хоть не для протокола, а из широты души ответь нам правду.

– Чего вам? – буркнул Тимофей.

– Скажи, хоть парочку паспортов оставил себе? Ну, или хотя бы один?

– Должна же мне полагаться какая-то комиссия, – буркнул Тимофей. – И учтите, о чем мы тут с вами балакаем – это не для протокола. Под бумагу я ничего вам не расскажу. Но коли вам охота свое любопытство потешить, то я поговорю с вами.

Тимофей был хвастлив. Он просто не мог упустить возможности похвалиться своими подвигами. Тем более, что, по его собственным словам, у него имелся волшебник-адвокат, способный разрушить любое обвинение, даже построенное на куда более крепком фундаменте, чем выдвинутое против Тимофея.

– Я с ним уже говорил, он мне пообещал, что максимум через несколько дней я буду снова гулять на свободе.

– Это мы еще посмотрим.

– А тут и смотреть нечего, – высокомерно ответил Тимофей. – Все будет, как я сказал!

И обведя взглядом притихшую от возмущения компанию, преступник произнес:

– Я могу объяснить, почему бабку убил и почему вообще так поступил. Может, и жестоко, скажете вы, зато справедливо, скажу я.

Следователь скрипнул зубами, но ответил вежливо и спокойно:

– Слушаем тебя очень внимательно.

И Тимофей начал свой рассказ. Жизнь его не изобиловала подарками. Мать у Тимофея с молодости выпивала, любила шумные компании, где однажды и познакомилась с отцом Тимофея – Павлом Белоручковым. На тот момент Павел имел за плечами всего один срок и мог считаться хорошим женихом.

– Матери он понравился, потому что счета деньгам не знал. Всегда у папани на кармане бабло было. И когда он на свободе гулял, то это счастливые деньки были. Батя нас с матерью во все новое одевал, киношки, рестораны, для меня зоопарки и самое вкусное мороженое по десять порций за один присест.

Вот только случались такие проблески в жизни Тимофея очень редко. А по большей части жили они с матерью скверно. В одно из появлений мужа, когда денег стало много, мать парня пристрастилась к наркотикам. Но Павел вновь сел в тюрьму, а деньги, которые он раздобыл, быстро закончились. И теперь жизнь женщины покатилась по наклонной с огромной скоростью. Вынеся из дома все, что было, мать принялась торговать собой. Но так как красота ее к этому времени уже значительно поблекла, а вид она имела потасканный и изможденный, больших денег она не зарабатывала, хотя проводила на панели до двадцати часов в сутки.

От такой жизни здоровье матери Тимофея окончательно пошатнулось. И никто не удивился, когда она умерла совсем молодой. Женщина скончалась рано, не успев поставить сына на ноги. Тимофей мог бы запросто оказаться в детском доме. Но тут временно вышел после очередной отсидки его папаша, появление которого и спасло парня от заботы органов опеки. Как ни странно, злодей и рецидивист Павел Белоручков был сильно привязан к своей непутевой жене. И искренне желал добра своему сыну.

Вот только это добро он понимал своеобразно. Баловал сына без меры. И всегда поучал, что только такая криминальная жизнь может дать человеку настоящую свободу.

– Я ведь по жизни ни в чем проблем не знаю. Когда я на свободе, то я банкую. А когда я на зоне, так там мне кров и грев с воли обеспечен. Чем не жизнь? Не надо тебе, парень, за книжками сидеть, не твое это дело. Лучше со мной сегодня пойдешь, я тебя с нужными людьми познакомлю.

Так и получилось, что четырнадцатилетний Тимофей был уже законченным уголовником. И к своим четырнадцати годам, когда его отец вновь оказался за решеткой, твердо уяснил для себя самого: честно трудиться, изо дня в день выполняя одни и тех же обязанности, – это не для него. Он создан для жизни веселой и боевой, точно так же, как и его родители.

Тот факт, что мать его умерла молодой, а отец не вылезает из-за решетки, ровным счетом ничего не сказал Тимофею. Выводов он никаких для себя из этого всего не сделал, будучи уверенным, как и все четырнадцатилетние, что сам-то он неуязвим ни для болезни, ни для смерти. Это другие могут заболеть, умереть, угодить за решетку. С ним-то такого не произойдет!

Эта вера Тимофея в свои силы была несколько подорвана, когда его задержали по обвинению в мошенничестве. Сам парень никакой особой вины за собой в данном случае не признавал. Что такого особенно ужасного он сделал? Всего-то немножко приврал. Девчонке самой нужно было быть осторожнее и не верить на слово своему «жениху». А она об осторожности забыла и сама доверила ему крупную сумму денег «на развитие» бизнеса.

Уже на следующий день Тимофей перестал считать себя женихом, а про брошенную девушку просто забыл. Но вот только она не забыла про него. Не растерялась, отправилась в полицию и изложила свою проблему. Подключились ее родители, друзья, нашлось множество свидетелей, которые и дали показания против Тимофея. Его задержали и завели на него самое настоящее уголовное дело.

И так как на тот момент Тимофей был замешан в куда более тяжких преступлениях, которые, как он опасался, могут выплыть, если полицейские начнут копаться в его жизни в поисках улик, Тимофей «чистосердечно раскаялся». При этом он сумел произвести на судью и следователя благоприятное впечатление, получил за свое преступление минимальный срок и отделался условным наказанием.

Но получив судимость, он одновременно поумнел. Стал осторожнее. И понял, что на дело лучше ходить не под своим именем. Для этого были нужны поддельные документы, и Тимофей нашел людей, которые подогнали ему множество нужных ксив. И когда ему пришлось сесть в другой раз, он сел уже именно по этому обвинению – хранение и сбыт фальшивых удостоверений личности.

По двум уголовным делам Тимофей получался мелким мошенником. Но на самом деле он был совсем не таков. А в его карьере значились уже и ограбления, и даже убийства.

– Я своего отца всегда любил. И он меня тоже, я думаю. Вот только статьи, которые на мне были, батю не радовали. Он всегда говорил, что мечтает, чтобы я пошел по его стопам и переплюнул его.

И Тимофей старался. К двадцати годам он вполне овладел умением убивать. Причем натренировал руку на домашнем скоте, а лишь затем пошел на дело, с четким сознанием того, что ему, возможно, придется применить свое умение уже на живом человеке. Но сам по себе грабеж не давал Тимофею того удовлетворения, как сделанная чисто работа. Тут они с отцом не были похожи. К тому же Тимофей был честолюбив. Он понимал, те времена, когда можно было щеголять своими наколками, давно прошли. Теперь у власти держатся люди, которых в причастности к криминалу никак нельзя упрекнуть. Если что в их биографии и было, то доказательств тому никаких нету.

– И я решил стать честным предпринимателем.

Конечно, Тимофей не собирался работать, выстраивая свой бизнес с нуля. Да он и не умел ничего. У него была другая идея, как заработать миллионы, занимаясь своим обычным делом.

– Отец всегда говорил, что дед у меня был большая шишка в Забайкальском округе. Вот только с моим отцом дед порвал всякие отношения еще во время первой батиной отсидки. Заявил, что отец опозорил семью, фамилию и все такое прочее. Передач ему в тюрьму не слал, вообще забыл, что у него есть сын.

Разумеется, такое отношение обижало Павла Белоручкова. А еще более того его обидело, когда отец завещал все нажитое им имущество своей сестре.

– Ну, допустим, квартира-то, фиг с ней. Но деньги… И земля.

Будучи какое-то время главой своего округа, отец Павла сумел приватизировать довольно большой участок лесных угодий, будто бы под собственные нужды.

– Предполагалось поставить там лесопилку, все деревья спилить, а потом засадить новыми саженцами и снова снять урожай, когда деревья подрастут. Но эта идея была для других. А на самом деле дед планировал разрабатывать эту землю как перспективную в плане полезных ископаемых. Как раз в момент развала Советского Союза на этом участке геологами велись работы. Но вот только результаты этих работ было передать уже некому. Советский Союз развалился. И все бумаги по этому участку так и остались у моего деда.

– И что же находилось на этом участке? Золото?

– Лучше… Уран.

Да, уран – это, конечно, прекрасно. Ради такого куша можно и постараться. И Тимофей решил, этот участок должен стать его!

Для начала молодой человек, действующий всегда продуманно, что неоднократно помогало ему в прошлом избегать ареста, навел справки о своей двоюродной бабушке. Услышанное приятно его порадовало. Галина Александровна не имела детей, у нее был лишь муж. Избавившись от обоих стариков, Тимофей получал карт-бланш на разработку участка.

– О том, что там уран, никто не знает. Стоит себе участок леса, браконьеры, конечно, в нем потихоньку пропиливают проплешины, но до самого главного, что скрыто в земле, чужаки еще не добрались!

Если бы речь шла о уже разработанном месторождении урана, Тимофей не стал бы даже и пытаться вмешаться. Молодой человек был неглуп и прекрасно понимал, что тут его самого и то, как он разжился такой ценностью, примутся изучать как под микроскопом. И месторождения ему не видать, как своих ушей. Но участок самого обычного, к тому же порядком поредевшего от деятельности браконьеров леса не был такой уж заманчивой вещью для захватчиков. И Тимофей подумал, что, пожалуй, это его шанс добиться той самой респектабельности, которой ему так не хватало.

И для начала он решил перебраться поближе к своим жертвам. Но скоро понял, что свести даже случайное знакомство с Галиной Александровной или ее мужем не так-то просто. Пожилые люди вели уединенный образ жизни. Круг знакомств у них прочно сложился, и расширять они его не собирались. И единственным слабым звеном в этом круге оказался, как ни странно, сын Сергея Фадеевича – господин Кустиков.

– Его я и решил сделать козлом отпущения. Ведь он был ближайшим родственником. Надо было только подкинуть достаточно улик, и полиция бы начала трепать его, как утка червяка. Выбили бы из него признание. А то могли и сами улик подбавить, чтобы уж наверняка.

Следователь возмущенно насупился, но увидев молящие взгляды подруг и предостерегающие Лисицы, сдержался. Следователь умел быть благодарным. Однако в душе он себе поклялся, что костьми ляжет, но на этот раз гражданин Крупинин не сможет увильнуть от ответственности. И сядет он не за какую-нибудь ерунду, а получит вполне серьезную статью.

– Дам его отцу возможность гордиться сыночком!

Но Крупинин, уверенный в том, что и на сей у полиции нету на его счет никаких серьезных доказательств и взяли его в надежде на добровольное признание, держался совсем уж нагло.

– Близко знакомиться с Сергеем я не собирался. Но мне нужен был человек из его окружения, кто бы знал о каждом его шаге.

И Тимофей обратился к своей излюбленной категории жертв – к женщинам. С женщинами у миловидного и обладающего прекрасными манерами Тимофея контакт устанавливался на раз-два. Раз – увидел он. Два – его увидела девушка. И все! Ни одна из женщин никогда не могла устоять перед мягким и ненавязчивым вниманием Тимофея. Он никогда и ни на что сам не претендовал. Галантно ограничивался простым рукопожатием или легким поцелуем в щеку или даже волосы. Целоваться в губы или, того хуже, тискать свои жертвы за мягкие выпуклости он себе не позволял никогда. И дамы ценили в Тимофее именно эту его галантность. Таяли и позволяли ловкому аферисту крутить ими, как заблагорассудится.

Гуленька тоже поддалась на обаяние милого Тимоши, который так ловко и ненавязчиво предложил ей свою помощь. И действительно, Тимофей ей помогал, внимательно выслушивал ее жалобы и давал ценные советы. И вообще, всячески ей сочувствовал. Был ее почти что единственным другом, да еще таким полезным.

От Гуленьки преступник и получал всю необходимую ему информацию о Сергее Кустикове. Вот только он не просек того простого факта, что далеко не всегда Сергей говорил своей Гуленьке чистую правду. Умело мешая правду и ложь, мужчина частенько изменял своей подруге, оставаясь безнаказанным. Сергей регулярно врал Гуленьке о том, что едет к отцу, а ехал к своим любовницам. Однако, иногда случалось так, что, сказав Гуле: «Еду встречаться с отцом», он действительно ехал на встречу к отцу. И это дало Тимофею основание думать, что в «Красные зори», где Фадеевич отдыхал ежегодно вместе со своей супругой, на сей раз поедет и сам Сергей.

Также Сергей почем зря привирал Гуленьке о степени своей близости с отцом. По его словам получалось, что оба старика его признали родным сыном, души в нем не чают, регулярно дарят всякие милые подарки вроде зажигалок, галстучных булавок, портмоне и даже носков. Ну, а взамен они требуют от него некоторых материальных вливаний.

– Но ведь я не могу их оставить, – восклицал он в разговоре с Гулей. – У них же нету никого во всем белом свете, кроме меня!

И Гуленька, восхищающаяся добротой и благородством своего любимого, прощала и отлучки из дома, и поздние возвращения, и исчезающие суммы денег, и даже появление симпатичных подарочков. Полученные от любовниц знаки внимания Сергей с легкостью приносил в дом под видом подарков от отца и его новой жены. А траты на своих любовниц умело списывал по статье «здоровье отца и его супруги».

Все это заставляло Гуленьку думать о том, что тетя Галя привязалась к Сереже. Считает его своим сыном. И об этом она сообщила Тимоше. Тот забил тревогу и окончательно убедился в том, что козлом отпущения надо сделать Сергея. Этот шаг сразу приближал Тимофея к заветной цели. Он знал, что наследовать за своей жертвой убийца не может. И значит, Сергей автоматически лишается наследства, если тетя Галя что-то там даже и вздумает ему отписать.

Итак, Тимофей принял решение и стал обдумывать осуществление своего плана.

– Почему же ты не попытался воздействовать своим обаянием прямо на Галину Александровну? Бабушка тебя бы полюбила, да и отписала все на твое имя. К чему эти лишние жертвы и дополнительные сложности?

При этом вопросе Тимофей насупился.

– Не догадался?

– Не глупей тебя, начальник! – огрызнулся парень. – Не приняла она меня. Не подействовало на нее мое обаяние. Сунулся я к бабуле под видом нового врача из поликлиники, да сразу почувствовал, не стоит тут и пытаться на одном обаянии проехать. Держалась она со мной вежливо, но настороженно. И расспрашивала очень детально. Еле выкрутился в тот раз.

– Один раз не получилось и ты уже отступил?

– А чего пытаться, если пустое дело? У меня ведь чуйка на людей сильно развита. Мигом просекаю, где мне удастся в доверие втереться, а где меня проверять будут. Старуха на мои красивые глаза бы не повелась. Она бы про меня досконально все разузнала. Про отца-то она наверняка и так все знала. А вот про меня нет. Но появись я рядом с ней да скажи, кто я такой на самом деле, она бы не стала мне просто так доверять. Все бы проверила.

– Тем более, что у тебя было что проверять.

– Верно, – спокойно подтвердил Тимофей. – А я не хотел рисковать.

– И как же ты в «Красные зори» устроился?

– Элементарно. Мне и не в таких местах приходилось работать. Не ради зарплаты официанта, ради дела.

– И все по поддельным документам?

– Сам знаешь, чего спрашиваешь?

Следователь замолчал, а Крупинин начал рассказывать дальше. Он явно гордился и своими подвигами, и собственной безнаказанностью. Речь его текла легко и гладко, слушать его было если не приятно, то уж занимательно – это точно.

Следя за Галиной Александровной и ее мужем, Крупинин увидел, как последний встречается с Сергеем, называет его сыном и вообще очень тепло с ним держится. Заинтересовавшись личностью Сергея, Крупинин навел детальные справки о последнем. Проникнуть в дом к нему оказалось проще простого. Мужчина имел широкий круг знакомств, Тимофей мог бы запросто стать его приятелем. Но Крупинин решил, что для личного контакта время еще не пришло, и ограничился тем, что перехватил одного из официантов, которые должны были обслуживать банкет в квартире Сергея. Сунув парню и его коллегам немного денег, Крупинин получил возможность войти в дом Сергея под видом официанта.

– Почему именно официанта?

– Я люблю маскироваться под прислугу. На дворников и уборщиков редко кто смотрит.

– Ну, а дальше?

– Там на банкете я и познакомился с Гуленькой, подружился с ней. Она мне пожаловалась, что Сергей велел ей самой крутить эти суши. А это ей противно. Я воспользовался случаем и предложил ей свои услуги.

– А суши где для Гули брал? Сам делал?

– Зачем сам? Заказывал, а потом ей привозил.

В обмен на эту нехитрую услугу девушка выбалтывала своему новому другу все, что того интересовало, о семье Сергея и его отце. Так Крупинин узнал о том, каким образом умерла мать Сергея. Узнал он и о том, что в ее смерти долгое время родственники подозревали именно Сергея Фадеевича.

– Тогда у меня и мелькнула мысль отравить мужика поганками.

– Что ты и сделал.

Тимофею сильно не понравилось, что девушка его перебила. И он недовольно нахмурился:

– Вижу, вы все и сами знаете. Тогда какой смысл рассказывать?

– Нет, не все, – тоже возвысила голос Кира. – Яд заранее приготовил или на месте бледную поганку нашел?

– Заранее приобрел.

– Где?

– Через Интернет. Там все, что угодно, можно приобрести. Любой яд. Но я остановился именно на этом.

– Значит, яд ты приобрел заранее. А кто в таком случае напал на Сергея Фадеевича на безлюдной дороге? Тоже ты?

– Ну, допустим, я.

– А зачем, если у тебя был уже заранее заготовлен фокус с грибами?

– Надоело мне ждать, – признался Тимофей. – Скучно мне стало. Да и нервничать я начал. Сколько можно, скоро уже отдых заканчивался, а старикан ни разу грибов себе не заказал. Куда я, по-вашему, должен был ему бледную поганку кинуть? В манную кашу? Хорошо, что под конец дождь пошел, и мне удалось осуществить задуманное.

– Давай поговорим про нападение на Сергея Фадеевича на дороге.

– Когда он по башке камнем получил? – хмыкнул Тимофей.

– Ты вызвал Сергея Фадеевича к источнику, прекрасно зная, что в послеобеденный час дорога будет безлюдна. И напал там на старика?

– Да. Расстарался, как мог. Пока старик длинной дорогой топал, я короткой побежал. На развилке гораздо раньше его оказался. Ловушку ему подготовил, леску между двумя деревьями протянул, видел в кино, как какой-то перец так же поступал, а сам в кустах остался. Когда старик упал, я к нему кинулся. Разок камнем тюкнул, хотел добить, потом часы, все ценное снять, вроде как ограбление, Сергею домой потом бы подкинул, а тут слышу голоса. Ну, я снова в кусты, а потом обратно в пансионат. Короткой дорогой пробежал. У ручья чуть ногу не подвернул. В воду свалился, куртку свою в воде утопил.

Так вот чью куртку нашли подруги в ручье. А визитка с рекламой суши, которая обнаружилась в одном из карманов куртки, также принадлежала Крупинину. Наверное, эта визитка была очень нужна Тимофею. Ведь именно с ее помощью он изображал перед Гулей разносчика готовой еды.

– Повезло старику в тот раз, не получилось у меня, – продолжал говорить Тимофей. – Зато к вечеру дождь полил, грибы пошли. Я по-новому волноваться начал. Где, думаю, сынок? Обещал с отцом отдыхать, а сам в «Красные зори» и носа не кажет. Неудачно получается.

– И ты поехал к Гуле?

– Надо же было выяснить, где ее мужик болтается? Почему его в «Красных зорях» не наблюдается?

Но Гуля ничем не смогла помочь Тимофею. Она была искренне убеждена в том, что Сергей отдыхает вместе со своим отцом в «Красных зорях». Все так, как она и сказала Тимофею с самого начала. Крупинин чувствовал крайнюю досаду, но что предпринять еще, не знал. Где ему искать Сергея? Или махнуть рукой и, невзирая на отсутствие «козла отпущения», убить Фадеича? Но вдруг у Сергея окажется алиби как раз на тот момент, когда Тимофей будет травить Сергея Фадеевича? Весь план Тимофея грозил рухнуть. И тут удача, если можно так сказать, вновь улыбнулась злодею.

– Выхожу я из дверей, Гуля меня провожает, чего-то ласковое на прощанье говорит, пирожки свои сует. И тут я вижу на два пролета ниже перекошенную морду Кустикова. Ну, думаю, пропал я. Сейчас в драку полезет, отношения со мной выяснять начнет. Уже прикинул, как эту ссору можно будет потом использовать против него.

Но не успел Крупинин испугаться, как увидел, что Сергей совсем не собирается с ним драться.

– На улицу выскочил, за мусорным баком прятаться начал. Смех прямо. Я иду, он за мной. И все прячется. То за тумбу, то за дерево, то за других прохожих. Тут я и смекнул, что это он меня выследить решил.

От радости душа Крупинина запела. Он понял, что это его шанс привести Сергея прямехонько на место преступления. И не просто привести, а впоследствии еще и свалить на него убийство. Все так, как Крупинин и задумывал с самого начала.

Дальше подругам все было уже известно. Дождавшись вечера, когда все обитатели пансионата собрались в ресторане за ужином, Крупинин запустил фейерверки, которые до этого прятал в тайнике под скамьей в старой беседке. И пока все отдыхающие и персонал глазели на полыхающее разноцветными огнями небо, подкинул заранее приготовленный яд в тарелку Сергею Фадеевичу. То есть поступил точно так, как сыщицы и предполагали с самого начала.

Но у подруг остались кое-какие мелкие вопросы, которые хоть и были ничтожными по сравнению с главным, но все же не давали девушкам покоя.

И поэтому Кира спросила:

– А под каким предлогом ты выманил Сергея Фадеевича к источнику?

– Это отдельная история, – усмехнулся Крупинин.

Улыбка у него была до того гадкая, что подруги даже удивились про себя. И как это они могли считать этого молодого человека милым?

– Пока я все вынюхивал и разнюхивал про семейку нового мужа моей старушки, конечно, узнал и байку о том, как он якобы отравил свою первую жену.

Больше всего на свете Тимофей любил водить людей за нос, разыгрывать их и дурачить. И конечно, он просто не мог не воспользоваться таким отличным шансом поиздеваться над своей жертвой. А заодно, если получится, то и направить следствие по ложному пути.

– Начал я с того, что отослал бывшей теще старика – Аделаиде Августовне Шварц кое-какие бумажки.

– Какие бумажки?

– Завещание там было от ее дочери, якобы ею же собственноручно написанное и подписанное и даже заверенное у нотариуса. Все честь по чести. Ну, старушка и купилась. Расшумелась, начала Фадеичу активно жизнь портить. Она и раньше на него зуб имела, а тут и вовсе разошлась.

Если бы Аделаида Августовна отнесла бумаги к юристам, то ей, наверное, могли бы объяснить, что завещание ее дочери – это подделка. Но дело в том, что Аделаида Августовна, подобно многим сильно пожилым людям, имела о собственной проницательности и опытности весьма высокое мнение. Она сразу же решила, что судьба дает ей шанс отомстить ненавистному зятю. Она даже не задумалась, от кого к ней могло прийти завещание ее покойной дочери.

– Конечно, она об этом и самому Белоручкову сообщила. Начала от него справедливости требовать. Тот задергался. Не потому, что боялся, как бы с него деньги за проданную квартиру назад не потребовали, денег-то давно уже не было, а просто потому, что не хотел, чтобы эта история всплыла и дошла до ушей его обожаемой женушки.

В том, что Сергей Фадеевич свою жену любил и ценил очень высоко, подруги не сомневались. А сама Галина Александровна была женщиной строгих моральных понятий. Ей было бы очень неприятно, доведись ей оказаться замешанной в такую некрасивую историю.

– Вот старик и дергался. А в пансионате я и еще дровишек в костер подбросил. То и дело ему звонил, говорил, что завещание у меня, что нам надо встретиться, поговорить. Деньги вымогал. Грозился, что иначе я бумаги Аделаиде Августовне передам.

– Так ведь ты ей уже передал фальшивку!

– И что? Старик ведь об этом не мог точно знать. Он со своей бывшей тещей не общался. И Сергею, я думаю, тоже не рассказывал. Такие люди, как он, своих близких по мере сил стараются от неприятностей оградить. Старик рассчитывал, что своими силами ситуацию как-то разрулит. Смех смотреть на него было, как он по пансионату носился и психовал при этом.

Галина Александровна тоже говорила, что муж ее в последнее время стал очень нервным. Но тогда подруги это связали с Аделаидой Августовной и ее постоянными угрозами. А теперь они понимали, всеми участниками этой истории мастерски манипулировал мерзкий негодяй.

– Значит, ты над стариком еще издевался?

– Развлекался, так будет точнее.

– И как же ты «развлекался»?

– Ну как… Разные места ему для встречи назначал, он прибегал, а никого там нету.

– И в беседке, где ты салюты прятал, тоже у вас было свидание?

– Да, и там тоже. И еще много где.

Вот почему Сергей Фадеевич напал на Артема, присевшего, чтобы отдохнуть в злополучной беседке. Сергей Фадеевич принял его за человека, который хранит у себя завещание его первой супруги и не отдает его уже много дней подряд. Именно это завещание Сергей Фадеевич и требовал ему отдать. А у Артема, конечно, никаких бумаг не имелось. И он принял Сергея Фадеевича чуть ли не за психа.

Больно и горько было думать о том, что такой хороший и порядочный человек, каким, без сомнения, был покойный Сергей Фадеевич, принял так много страданий от этого негодяя и принял безвинно! Тетя Галя была основной целью убийцы. А вот ее муж пострадал исключительно за компанию.

И подруги с ненавистью уставились на преступника.

– И как только земля таких, как ты, носит!

– Как видишь, носит!

Закончив свой рассказ, Крупинин обвел торжествующим взглядом всех собравшихся. Ну что, читалось в нем, съели вы меня? Думаете, за решетку отправите? Фигушки, Тимофея Крупинина так просто не возьмешь!

Наглости парня можно было только поражаться. Ему столько раз удавалось уходить от полиции практически безнаказанным, что он и сейчас без всякой опаски рассказал им обо всем содеянном. И при этом он даже не сомневался, ему и на этот раз удастся выкрутиться. Прямых улик против него нету. А то, что он сегодня наболтал, – завтра он от всего откажется.

И тут в разговор вступил Лисица.

– Поведайте нам уж и про свое последнее дело – убийство вашей двоюродной бабушки.

– Ну, это уж совсем ерунда! – отмахнулся Тимофей. – Там и говорить не о чем.

– Нет, а все же?

– Говорю, ерундовое дело. Постучался к ней в номер, вошел, сделал, что нужно, и ушел.

– И никто не заметил?

– Я был в форме официанта. Когда она через дверь спросила, кто там, я ответил, что пришел за посудой.

– Какой посудой?

– Я незадолго перед этим сам занес ей ужин. Она не удивилась, что я пришел за грязными тарелками. Даже поблагодарила меня.

– И ты не устыдился?

– Она ничего дурного не заподозрила. Чего стыдиться-то? Я все чисто сделал, мне себя не в чем упрекнуть. Старушка умерла быстро, не мучилась. Она, как мне кажется, даже и понять ничего не успела.

Разговаривать дальше с этим человеком, который не осознавал всю чудовищность своего поступка, подруги не могли. Они встали и вышли из кабинета. И ничуть не удивились, когда следом за ними вышли также и Лисица с Эдиком.

– И что теперь будет?

– У меня такое чувство, что и на этот раз Крупинин отделается минимальным наказанием. Прямых улик против него нету, а свое собственное признание он для протокола ни за что не повторит.

– Поживем, увидим, – загадочно отозвался Лисица. – Но лично я думаю, что Тимофею было бы лучше оказаться за решеткой.

– Почему?

– Так он, по крайней мере, сохранит себе жизнь.

И видя, что подруги его не поняли, он пояснил им:

– Крупинин в данный момент является наследником Галины Александровны. Если правда то, что на оставленном ей братом участке имеется урановое месторождение…

– Хочешь сказать, что Тимофей пытается откусить слишком большой кусок от пирога?

– Вот именно. И он рискует подавиться. Запросто могут найтись люди, которым сильно не понравится, что какой-то выскочка собирается оттяпать у них солидный куш. Тимофей погорячился, рассказав нам правду о месторождении. Как бы эта его запальчивость не сыграла с ним дурную шутку.

И Лисица оказался прав. Хоть Тимофею Крупинину и удалось выйти из-под стражи, сам он горько пожалел об этом уже через два дня, когда в уединенном проулке к нему подошли двое крепких молодых людей в черном, один из которых сказал: «Ничего личного, парень, только бизнес». А второй в тот же момент всадил в голову Крупинина пулю из пистолета с глушителем.

И хотя подруги никогда не одобряли заказных убийств, но они не могли не признать, что в этом случае жертва неизвестных киллеров получила по заслугам. Вот только один вопрос оставался нерешенным. Кто был тот неизвестный доброжелатель, который сообщил нанимателям этих убийц информацию о Тимофее Крупинине и его урановом месторождении?

Впрочем, кое-что хорошее все же за эти дни тоже случилось. Сергей, как только вышел из СИЗО, первым же делом помчался на вокзал, а там сел на поезд в Тулу. Разыскав Гуленьку, он попросил у нее прощения. А добившись его, он тут же попросил у родителей Гуленьки руки дочери. И обратно в Питер счастливая пара вернулась уже женихом и невестой.

Неизвестно, как собирается жить Гуленька с таким гуленой. Но если она до сих пор как-то справлялась, возможно, и дальше управится? Тем более, что теперь Сергей полностью осознал свои былые ошибки и готов их искупить. Вот только надолго ли хватит его благого порыва? Горбатого, как известно, исправит только могила. Но, возможно, хорошая женщина все же способна утихомирить гулящего мужика? Ну, хоть отчасти?

Сергей, когда его встретили подруги, показался им совершенно новым человеком.

– Все мои беды были из-за моего же вранья! Я врал своей бабушке. Я врал Гуле. Особенно много я врал ей. Стыдно. Так нельзя.

– Но врать-то тебе приходилось, потому что ты вел себя не так, как надо. Может, теперь тебе измениться? Тогда и необходимости во вранье больше не возникнет.

– Да, я буду меняться! – решительно произнес Сергей. – Эта история послужила мне хорошим уроком. Отец поступил совсем не подло со мной, а я его оболгал перед бабушкой. Разжег в ней ненависть к нему. А ведь они могли бы общаться. Они оба любили маму, им было бы о чем вспомнить.

– Вот видишь. Теперь ты расскажешь бабушке правду?

– А смысл? – тут же встрепенулся Сергей. – Вдруг она меня не поймет, рассвирепеет, а это у нее быстро, да и вышвырнет меня из квартиры?

– Ты же тут прописан.

– Вы не знаете мою бабулю, – покачал головой Сергей. – Ей просто жизненно необходим объект для поучений и наставлений. Раз отец умер, вдруг она возьмется за меня? Приедет и будет тут жить. Тогда я сам первым отсюда вылечу. И куда мне идти? А ведь у меня теперь еще и Гуля. Нет уж, бабушке я подожду открываться.

Похоже, радикально измениться за столь короткий срок Сергею не удалось. Но подруги не теряли надежды хотя бы на его частичное исправление.

– Ну, а Гуле ты теперь врать не будешь? Не станешь говорить, что едешь на могилку к дорогому папе, а сам полетишь к какой-нибудь очередной Соне?

– Соня? – встрепенулся Сергей. – Да, хорошая девочка. Навязчивая только слишком. Пока я у Ксении гостил, горничная ко мне по сто раз на дню подходила. То пирожки, то компотик, то свежий сок, то котлеты. Не ее это дело, у Ксении ведь кухарка имелась. Но откровенно говоря, та меня не баловала. А вот благодаря Соне я прямо обжирался все эти дни. Ну, а потом не выдержал, решил отблагодарить девчонку. Не зря же она столько времени меня обхаживала? Должна была получить мою благодарность.

– Плохо у тебя это получилось. В смысле, отблагодарить.

– Признаюсь, я немного перед Соней виноват.

– Это ведь из-за тебя ее уволили.

– Очень виноват! Как я могу искупить?..

– Хочешь искупить свою вину перед горничной? – обрадовались подруги. – Есть идея! Пристрой Соню в прислуги к кому-нибудь из твоих многочисленных знакомых.

– Хорошо! – легко согласился Сергей. – Без проблем. Прямо сейчас позвоню и договорюсь.

– Только желательно, чтобы в семье были одни лишь мужчины.

– Есть и такие. Один момент!

Подруги радостно переглянулись. Похоже, сбывалась их заветная мечта, они нашли, кому пристроить свое сокровище – горничную. И когда впоследствии Сергей неоднократно приставал к подругам с вопросом, чем же он все-таки может отблагодарить их за помощь, они неизменно и с полной серьезностью отвечали, что он для них уже все сделал.