Глава 12

Первым делом утром, едва проснувшись, подруги позвонили в агентство по найму прислуги «Фрекен Снарк». Они не оставляли надежды, что им удастся найти и поговорить с очередной спутницей Сергея Кустикова – уволенной за неподобающее поведение горничной Соней.

– Няни, гувернантки, домашняя прислуга, горничные и кухарки, – перечислили им с ходу. – Русские, азиаты, есть даже парочка чернокожих девушек для любителей держать в доме слуг с экзотической внешностью.

– Нам без всякой экзотики горничную надо.

– Работаем с девяти и до семи, без обеда. В любое удобное для вас время подъезжайте к нам, мы выберем вам подходящую работницу.

Было решено, что в агентство отправится одна Кира. Так как ей предстояло играть роль богатой, или, во всяком случае, весьма обеспеченной дамы, она постаралась одеться получше. Надела свой новый брючный костюм из светлого кашемира, выбрала подходящую обувь и, наконец, задумалась о выборе украшений. Конечно, очень соблазнительно надеть все, что у нее есть, тогда уж ни у кого не возникнет сомнения о размере ее благополучия. Но зато может возникнуть сомнение в отношении ее хорошего вкуса.

И поэтому, поколебавшись, Кира все же сунула обратно в комнатный сейф то, что сочла лишним. Она остановила свой выбор всего на нескольких вещах и полагала, что не прогадала. Руки украшали всего два кольца, но одно было с солидного размера брильянтом – подарок Лисицы на годовщину их знакомства. Размер камня приятно тешил самолюбие Киры, а также давал определенные надежды на будущее. Ведь когда Лисица все же решит к ней официально посвататься, ему придется купить еще более дорогое кольцо.

А второе кольцо на другой руке было с сапфиром. Это кольцо Кира выбрала потому, что оно было из гарнитура и к нему имелись еще и серьги. Шею Киры украшала изящная цепочка ручного плетения, которую она заказала специально под крестик работы Федорова.

Крестик был необычной формы, богато и тонко украшенный разноцветной эмалью. И заметь его Кира в обычном ювелирном магазине, нипочем бы не взяла, ведь известно, крест – это символ веры, а не светское украшение. Но дело в том, что Кира купила его в особом месте – на острове Валааме, прямо в самом Спасо-Преображенском соборе, так что из этого следовало, что несколько необычная форма крестика была полностью одобрена самим владыкой. И, следовательно, его можно было носить без боязни впасть в грех, пусть и невольный. Совесть Киры была чиста, а на душе было спокойно.

Сочтя, что теперь она полностью готова для того, чтобы произвести нужное впечатление на персонал агентства и раздобыть у них необходимую информацию, Кира двинулась в путь. Но тут неожиданно возникло одно препятствие.

Стоило ей подойти к дверям дома, как старик Позер тут же поднялся со своего места и тяжело заковылял следом за ней.

– Нет, нет, ты останешься дома, – сказала ему Кира. – В двери есть специальный лаз. Если захочешь, можешь выйти в сад и там погулять.

Позер тяжело вздохнул, но спорить не стал. Однако, когда подруги вышли из дома, он вышел следом за ними. И пока они садились в машину, стоял рядом и наблюдал за их действиями. И даже когда машина выехала со двора, Позер не вернулся в дом. Он лег на нагретые солнцем ступени крыльца и, опустив морду на лапы, задремал. Время от времени его ноздри шевелились, словно ловили какой-то ему одному известный запах. И тогда Позер издавал странный звук, то ли радостное поскуливание, то ли еще что.

Оказавшись в городе, Кира высадила подругу у дверей их офиса, пообещав, что будет держать ее полностью в курсе дел.

– А если понадобится, то заеду за тобой.

– Надеюсь, не понадобится.

Леся никуда сегодня ехать особенно не рвалась. За время отдыха у подруг в офисе принадлежащей им туристической фирмы накопилось много дел. И сейчас, когда они вели попутно еще и новое расследование, оставалось совсем мало времени, чтобы привести дела фирмы снова в идеальный порядок.

– Я лучше сегодня поработаю. А ты уж поезжай по делам расследования.

Агентство «Фрекен Снарк» располагалось в новеньком бизнес-центре. Находиться тут было легко и приятно, во всем здании была проведена современная система вентиляции и кондиционирования. Воздух тут был легкий и свежий, совсем как после грозы.

Любезный охранник с удовольствием объяснил Кире, что ей надо подняться всего лишь на второй этаж. Можно это сделать на лифте, можно пешком. И когда Кира отправилась по лестнице, еще долго смотрел ей вслед, вдыхая тонкий аромат французских духов, с которыми Кира, признаться честно, немножко переусердствовала.

И в самом агентстве все тоже прошло великолепно. Узнав, что Кира хочет не какую-то горничную, а одну и вполне конкретную, сотрудница сначала огорчилась:

– Я не уверена, что получится.

– А вы все же попробуйте.

– По моим данным, эта девушка все еще работает, – заглянув в компьютер, возразила сотрудница. – Информации об ее увольнении к нам не поступало.

– А я точно знаю, что моя подруга уволила эту девчонку.

– За что? – ахнула сотрудница.

– Ничего особенного. Она крутила шашни с ее мужем.

– Немедленно вычеркну данные этой особы из нашего списка! – вознегодовала женщина. – Нет, я занесу ее в черный список, в самый черный, какой только есть! Ее больше не возьмут ни в один приличный дом. Вообще никуда не возьмут!

Глаза у тетки кровожадно сверкали. Над головой неизвестной пока что Сони был занесен карающий меч судьбы. Но Кире показалось, что это будет какая-то уж слишком суровая кара бедной Соне за ее короткий романчик даже не с мужем хозяйки, а всего лишь с блудливым Сергеем. Поэтому Кира попыталась охладить не в меру разгорячившуюся сотрудницу.

– Во всем остальном моя подруга была довольна своей горничной. Говорила, что это не девушка, а золото. А муж у моей подруги и так кобель. Кидается на всех женщин подряд. Подруга даже не удивилась, когда застукала его на очередной измене.

– Но горничную все-таки уволила?

– Правильней было бы выгнать мужа, – согласилась с ней Кира. – Или тогда уж обоих – девушку и мужа. Но это ведь невозможно. Подруга живет на содержании у мужа. Дом также принадлежит ему. Не будет у подруги мужа, неоткуда будет ей его выгонять.

– И зная эту историю, вы все равно хотите нанять эту девушку? Привести ее в свой дом?

– У меня мужа нет, живу я одна с мамой и бабушкой.

– Если девушка совершила один проступок, она может совершить другой. В доме ведь, наверное, все равно появляются мужчины. Садовник, мойщики окон, ваши родственники, в конце концов.

– Говорю же вам, я живу с мамой и бабушкой, – усмехнулась Кира с таким видом, словно ее родственницы по меньшей мере людоедки или в лучшем случае ведьмы на заслуженном отдыхе. – А мои мама с бабушкой уж не позволят девчонке отлынивать от работы и заниматься всякими там глупостями.

Кажется, это понравилось суровой церберше. Она плотоядно заулыбалась и сказала, что если дело обстоит именно так, тогда совесть ее спокойна. Неблагонадежная горничная попадет в семью, где сумеют справиться с ее врожденными недостатками.

– Все-таки вы с ней построже будьте, – предупредила она Киру. – Когда ее прислать к вам?

– А прямо сейчас нельзя ли ее забрать?

– Я позвоню, узнаю.

Видимо, сегодняшний день был невероятно удачен для Киры. Потому что горничная Соня оказалась дома, трубку взяла с первого же гудка и, услышав, что ее зовут работать в новую семью, очень обрадовалась.

– Конечно, я согласна!

Не помня себя от счастья, девушка примчалась в агентство уже спустя полчаса. И Кире она даже понравилась. Миловидная, но не красавица. Застенчивая, с аккуратно подстриженными ногтями и руками, по которым видно, что они знакомы и с тяжелой или даже грязной работой.

Но злую сотрудницу вид Сони не смягчил. Не смущаясь присутствием Киры, сидящей в соседней комнате, она завела Соню к себе и добрых полчаса распекала горничную за неподобающее поведение, обещала, что скоро Соня сможет заниматься своим непотребным делом в месте, для этого вполне подходящем – на панели. И не успокоилась, пока не довела бедняжку до слез.

– Я же не виновата! – рыдала Соня из-за двери. – Он сам ко мне полез целоваться. Я сопротивлялась, честное слово!

– Смотри, ты у нас из-за этого случая уже на заметке. Еще один звоночек, и я внесу тебя в черный список как неблагонадежную прислугу! Не видать тебе тогда частных вилл и дорогих особняков. Будешь драить полы в пятиэтажках!

– Все осознала! Больше этого не повторится!

– Никогда?

– Никогда!

Только после этого заплаканная Соня была передана с рук на руки своей новой хозяйке.

– Все мы страдаем от любви, – в утешение ей сказала Кира.

Но горничная только отмахнулась:

– Была бы там любовь! А то так… Я-то думала, что он свой человек, ветеринар. А он оказался… бизнесменом!

Это слово девушка произнесла с таким отвращением, что Кире даже смешно стало.

– Чем же плох для тебя бизнесмен?

– Тем, что денег у него полные карманы, он им счета не знает.

Допустим, это далеко не так. Чтобы иметь полные карманы денег, нужно еще очень и очень попотеть. И счет своим деньгам в подавляющем большинстве бизнесмены знают отлично.

– Но чем же тебя не устраивает, если у твоего мужчины много денег?

– А тем и не устраивает, что у меня-то их совсем нет!

– И что? Он с тобой ими поделится.

– Ага! Как же! Держите карман шире! – совсем не вежливо, но зато откровенно фыркнула Соня. – Никто и ни с кем в этом мире ничем делиться не обязан! Я и сама ничего у мужа не возьму. С какой стати? Он меня содержать не должен, я нормальная и здоровая. Что мне надо, сама должна заработать.

Твердость принципов Сони приятно удивила Киру. А горничная, видя, что приглянулась своей новой хозяйке, разоткровенничалась.

– Мне мама всегда твердила, выходить замуж надо за ровню. Иначе ничего хорошего из этого союза не получится. Начнутся упреки постоянные, ссоры на ровном месте. А все почему? А все потому, что на вещи муж и жена смотрят по-разному. Вот взять хотя бы к примеру меня и мою семью…

Голос Сони оживился. Чувствовалось, что девушка добралась до важной для самой себя темы. И не требуя дальше ободрения, она начала рассказывать:

– У меня папа из профессорской семьи, а мама из рабочей. И что хорошего получилось из их брака? Только и помню, как отец орал на маму, что она опять вилки перепутала, вместо десертной ему салатную положила. Или за то ее ругал, что в магазине как-то не так продавщице ответила. А хуже всего было, когда мама к рыбе нож подала. Тут уж вообще форменный спектакль начался. Надулся на целую неделю, словно мама ему с другим мужиком изменила. И на море мы в том году не поехали. Папенька, видите ли, заявил маме, что она себя вести не умеет, с ней на людях стыдно показаться, лучше уж дома посидим, позору меньше.

– И чем же закончился брак твоих родителей? – спросила Кира, уже сама понимая, что ничем хорошим такие отношения закончиться не могут.

– Да ничем. Ушел папенька к другой бабе. Наверное, она-то умела ножом и вилкой орудовать. А про меня и думать забыл. Так как я мамина дочка, тоже безнадежный случай, нечего со мной и возиться. Понимаете, к чему я клоню? Вот вышла бы моя мама за простого работягу с завода, он бы ее всю жизнь на руках носил, а про то, что она ему к мясу ножа не подала, даже и не задумался бы.

– Но тогда у твоей мамы не было бы тебя.

– Невелика потеря, – горько отозвалась Соня. – Что я хорошего для моей мамы сделала, чтобы она с меня радовалась бы? Ни мужа у меня, ни денег. Многие в моем возрасте уже своим домом живут, а я все с мамой.

– Знаешь, ты не должна себя упрекать.

– Думаете?

– Да, по крайней мере, ты делаешь все, что можешь. Стараешься.

– Это да.

– Трудишься.

– Ваша правда.

– Рано или поздно будет праздник и на твоей улице.

Немного подбодренная этими словами, Соня улыбнулась.

– Впервые встречаю такую добрую хозяйку.

– Честно говоря, я тебе не хозяйка.

– Разве вы меня не наняли? А я видела, как вы заплатили нашей Гавкалке ее комиссионные.

Кира невольно улыбнулась такому очень меткому прозвищу. Но пенять Гавкалке, кроме как на себя, не на кого, что заработала, то и получила.

– Да, я заплатила деньги, но не для того, чтобы ты на меня работала. Мне нужно с тобой поговорить.

– О чем? – насторожилась девушка.

– Об этом твоем… ветеринаре.

– Вы хотите поговорить о Сергее? – искренне удивилась Соня. – А он вам кто?

– Никто. Но так получилось, что мы с друзьями расследуем дело о его…

И она рассказала Соне, как вышло, что имя Сергея Кустикова стало ей вообще известно. И как получилось, что еще недавно незнакомый человек занял столь значительное место в ее мыслях. Соня внимательно ее выслушала и потрясла головой:

– Ну и дела! Выходит, этот Сергей – убийца? Двух человек положил?

– Его подозревают в этом.

– Что-то не верится мне в это, – покачала головой Соня. – Конечно, я его мало знала, но мне показалось, что он веселый малый. Совсем на убийцу, если честно, он не был похож. Хотя кто их знает, убийц этих. Мне ведь до сих пор ни с одним из них близко общаться не приходилось. Но если это он, то я буду очень удивлена.

– Но лично тебе он о своих планах ничего не говорил?

– Что он отца с мачехой хочет убить?

– Нет, конечно! Не прямо так!

– А как?

– Ну, может, он при тебе упоминал, куда дальше собирается отправиться? Может, звал с собой куда?

– Никуда он меня не звал. Напротив, злой на меня был. Можно подумать, это из-за меня его Ксения Михайловна прогнала.

– Мужчины всегда склонны винить в своих проблемах окружающих их женщин.

– Во-во! Сам бы не лез ко мне со своими поцелуями, при ней бы остался, голову ей дальше дурить. И я бы продолжала спокойно работать. А теперь что? Вы меня, оказывается, к себе не берете и…

Но Кира не стала слушать стенания горничной и перебила ее вопросом:

– Почему ты думаешь, что Сергей дурил Ксении голову?

– Да уж сообразила потом. Он и со мной, и с ней, и еще какой-то бабе постоянно звонил!

– Кому? Кому он звонил?

– Не знаю, кто она такая. Слышала только, что Евдокией ее зовут.

– Как ты сказала? – воскликнула пораженная Кира.

Но Соня лишь равнодушно пожала плечами:

– Ну да, правильно я сказала, Евдокия.

– Где ты услышала это имя?

– Когда Ксения сначала меня, а потом и его выставила из дома, он сперва у меня спросил, можно ли со мной пожить. А как узнал, что я с мамой живу, то задумался. Потом при мне же трубку из кармана вытащил, в кнопку тыкнул и сказал: «Ну, Евдокия, еду к тебе! Ксения меня выставила. Домой мне нельзя, я же «на отдыхе», так что я к тебе приеду. Позаботься, чтобы с твоими хахалями мне не пришлось сталкиваться». Ясно, что к очередной бабе намылился, плацдарм себе освобождал.

– А потом что?

– Потом ручкой мне помахал, воздушный поцелуйчик по ветру пустил, в машинку свою сел и тю-тю… отчалил, словно его и не было!

– Уехал?

– Ага. А я на автобусную остановку почапала. Хозяйка мне денег не заплатила. Еле-еле на дорогу хватило. Последние монеты вытрясла, когда жетон на метро покупала. Два рубля всего в кошельке и осталось! А от метро три остановки до дома пешком шла, денег уже не было. За два рубля меня ни один кондуктор не согласился бы в транспорт пустить. Даже одну остановку проехать денег бы не хватило.

Но Кира уже не слушала девушку и ее жалобы. Она размышляла о том, почему лучший друг Сергея – гей Евдоким, которого сам Сергей на правах старого приятеля дразнил прозвищем Евдокия, не сказал ни им, ни полиции о том, что в тот момент, когда произошло отравление Сергея Фадеевича и убийство тети Гали, сам подозреваемый проживал под кровом своего школьного друга.

Информация, добытая у Сони, показалась Кире весьма ценной.

– Поедешь со мной и повторишь все слово в слово, что рассказала мне, еще одному человеку.

Кира заехала в офис к Лесе. И Соня пересказала второй подруге свою историю. Вторая сыщица также пришла в величайшее изумление.

– Почему же Евдоким промолчал о том, что Сергей жил у него все это время! Ведь это же полностью оправдало бы Сергея!

– Может быть, Евдоким таким образом отомстил другу за то, что тот обманул его сестру?

– Брось ты! Евдоким спит и видит, как бы вновь соединить свою сестренку и своего друга. Он и к Гуленьке так цепляется, потому что ревнует еще покруче кошки Ксении.

– Думаешь, он сам влюблен в Сергея?

– Мечтает, что если уж Сергей не с ним, то хотя бы пусть будет с его сестрой – Ксенией.

– Но тогда Евдоким, наоборот, должен был бы стремиться к тому, чтобы выгородить Сергея.

– Да, странный поступок от человека, который нанимает в результате Сергею дорогого адвоката.

– А может, Евдоким впоследствии надеется все же получить от Сергея «особую» благодарность?

Слово «особую» девушка специально выделила голосом.

– Ну, когда Сергей все же выйдет из-за решетки, он оценит, сколько сделал для него Евдоким и… и отблагодарит его.

– Евдокиму в отношении Сергея не на что рассчитывать. Сергей не относится к разряду голубых.

– Да, он типичный натурал, у него куча баб. Но что с того? Бабы – это все несерьезно. И даже Гуленька тоже несерьезно. Все эти женщины не мешают Евдокиму был влюбленным в своего школьного друга. Хотя мешающиеся под ногами бабы, конечно, его раздражают. И единственная женщина, которую он согласен видеть рядом со своим обожаемым кумиром – это сестра. Поэтому-то Евдоким так и переживает за разрыв сестры с Сергеем. Когда Ксения жила вместе с его другом, Евдоким на правах ее брата мог бывать у Сергея дома сколь угодно часто. Мог вообще поселиться с ними. А когда появилась Гуленька, такой шанс исчез.

– Это все интересно, но не объясняет, почему Евдоким не помог своему другу.

– И еще интереснее, почему Сергей даже не упомянул о Евдокиме? За соломинку уцепился, а про бревно и не вспомнил! Про Ксению, с которой поссорился и на помощь которой рассчитывать не приходилось, рассказал. А истинную правду, что не у сестры жил, а у ее брата, поведать полиции не захотел!

– Наверное, побоялся, что в полиции его сочтут геем.

– Да брось ты! Когда речь идет о спасении жизни, тут уж не до церемоний.

– Или Сергей опасался, что полицейские ему не поверят, а вот до его будущих сокамерников его слова дойдут. Не очень-то здорово оказаться за решеткой, когда тебя там уже заочно считают геем.

Ответить на вопрос, почему сам Евдоким не вызвался предоставить алиби своему другу, подруги так и не смогли. И решили ехать к обаятельному гею, чтобы лично выяснить у него эту вещь. Зачем было нанимать адвоката, тратить большие деньги, если все можно было решить одной лишь своей фразой?

Но перед визитом к Евдокиму подругам надо было решить еще одну проблему. Куда девать Соню? Когда Кира приготовилась распрощаться с девушкой, та неожиданно ударилась в слезы.

– Что опять-то не так?

– Да-а-а… А куда мне сейчас идти?

– Домой иди.

– Домой нельзя. Дома мама в мою комнату уже жильцов пустила.

– Быстро это она, – удивилась Кира.

– Я же ей сказала, что новую работу нашла. Вот мама и обрадовалась, мигом новых жильцов отыскала. Мама к вокзалу ходит, там жильцов находит. Пятьсот рублей – койко-место. Иногда до четырех человек в моей комнате ночью спят. Куда выгоднее, чем просто комнату сдавать.

– Значит, домой тебе нельзя?

– Ага. И работы нет. Если я сейчас обратно к Гавкалке вернусь, она стопудово подумает, что я опять напортачила. И тогда она внесет меня в свой черный список! А там только поломойки вокзальных сортиров. Ой, не хочу-у-у-у!

Девушка завывала так громко, что на парочку стали оглядываться прохожие.

– Тише ты! Не реви! Устроим тебя на месяц.

– А потом?

– Потом лично отвезу тебя в агентство, подтвержу, что ты просто сокровище, и потребую, чтобы тебе нашли новое приличное место.

– Да? – обрадовалась Соня. – Вы и правда так сделаете? Вот спасибо!

– Не благодари раньше времени, – сухо отозвалась Кира, досадуя сама на себя за свою доброту.

Вот поддалась жалости, наобещала с три короба. А как теперь выполнять данное обещание? Куда пристроить Соню на этот месяц?

Выхода другого не было, кроме как везти ее к ним в «Чудный уголок».

– В конце концов, ну что тут такого? – принялась уговаривать Кира свою подругу. – Многие наши знакомые нанимают себе в помощь девушек для ведения хозяйства. Мы обе работаем, мужчины у нас дома не сидят. Работа по дому всегда найдется.

– Я-то не против.

– Вот хорошо.

– Совсем даже не против, если мне кто-нибудь немножко поможет с домашней работой.

– Не немножко, а очень даже «множко» поможет!

– Вот только как Эдик с Лисицей отреагируют на то, что у нас теперь будет жить посторонняя девушка?

Но оказалось, что все тревоги Леси по этому поводу напрасны. Что Лисица, что Эдик, оба мужчины одинаково радушно приветствовали появление незнакомки под их крышей. Они еще только проснулись и даже не переоделись, но уже устроились возле телевизора. У обоих мужчин оставалось еще несколько дней отпуска, которые они намеревались провести дома, как и советовал им дорогой начальник с самого начала. Кажется, оба были этим обстоятельством очень довольны. И никакого стремления куда-то пойти или поехать мужчины не выказывали.

Увидев Соню, они явно оживились.

– Горничная?

– Помощница по дому?

– А поесть она может приготовить?

Подруги взглянули на Соню, и та кивнула.

– Могу!

Услышав это, мужчины окончательно расцвели и похвалили подруг:

– Прекрасная идея!

– Давно пора!

И напоследок присовокупили едва ли не хором:

– Вы обе уже далеко не девочки.

– Помощь молодых вам не помешает!

Додумались, что сказать! У подруг от негодования, что называется, в зобу дыханье сперло. После слов своих мужчин они обе почувствовали себя почти что старухами.

– Соня, марш за мной на кухню! – несколько более сердито, чем следовало, произнесла Леся.

Девушка покорно двинулась следом за ней. Показав новой помощнице, что и где лежит, как и что работает, Леся спросила:

– С приготовлением обеда правда справишься?

– На сколько персон готовить?

– На четверых. Нет, уже на пятерых, получается.

– Справлюсь.

– Вот и отлично. Ничего сложного не готовь.

– Отвари макарошки…

– Сыром их тертым засыпь…

– И мяса пожарь!

– Побольше!

Соня покивала и заверила своих новых хозяек, что хоть с обедом, хоть с ужином она их не подведет, все будет готово к их возвращению в лучшем виде.

– А пока я приготовлю мужчинам горячие бутерброды. Ну, и еще… что они захотят.

Убедившись, что девушка принялась за работу, подруги немного причипурились, а потом вновь спустились вниз, чтобы попрощаться со своими мужчинами. К их немалому удивлению, ни Эдика, ни Лисицы на облюбованном ими диване не обнаружилось. Зато из кухни доносились не только соблазнительные запахи готовящейся еды, но и голоса.

Переглянувшись, подруги на цыпочках прокрались к дверям кухни и заглянули внутрь. Их глазам предстало умилительное зрелище. Оба их дорогих мужчины, даже не подумав переоблачиться в более подобающую одежду, сидели в своих пижамных брюках и майках и с обожанием смотрели на Соню. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что обожание это главным образом было сосредоточено на яичнице с беконом. Но яичница лежала на сковородке, а сковородку держала в своих цепких маленьких пальчиках Соня. Так что нежные чувства, испытываемые обоими мужчинами к яичнице, невольно распространялись в этот момент также и на Соню.

Подруги вновь переглянулись между собой и начали потихоньку отступать. Почему-то картина, которую они застали, совсем им не понравилась.

– Тебе не кажется, что мы поступили немного опрометчиво, приведя эту девицу к нам в дом?

– Да, что-то мне не нравится, как мужики на нее пялятся.

Но это была еще половина проблемы. Вторая половина заключалась в том, что когда подруги уже выходили из дома, Кира воскликнула:

– Эй! А где же старина Позер?

Пожилого бульдога не было ни видно, ни слышно. И напрасно они кричали, свистели и звали собаку во весь голос. Откликнулся только сосед, голова которого показалась над забором и поинтересовалась, какого лешего у них тут происходит? Зачем они шумят?

– Собака у нас пропала!

– Такой очаровательный слюнявый бульдог!

– Коричневый.

– Лапы белые.

– И на морде белые пятна.

Сосед в ответ скорчил недовольную физиономию и фыркнул:

– Когда заводишь домашних животных, надо за ними следить! Чтобы они не уходили из дома, а вы бы потом не метались взад и вперед, но совсем не туда, куда нужно.

– Вы видели, куда ушел Позер?

– Видел!

– И куда?

– Пес ушел с вашими кошками!

И голова соседа исчезла. А подруги остались стоять во дворе в полнейшей растерянности. В то, что кошки отправились на прогулку, да еще в обществе пса, девушки не поверили ни на минуту. Это была явная глупость. Позер не приглянулся кошкам еще вчера в момент своего появления у них в доме. И самое главное, подруги хорошо знали, их кошки уже давно по доброй воле не покидали не то что двора, они даже из дома с годами разлюбили выходить. И поверить в то, что они подружились с бульдогом настолько, что отправились показать ему окрестности, подруги никак не могли.

Однако девушкам надо было уходить, и поэтому Леся попыталась успокоить подругу, а заодно и саму себя:

– Сейчас день. Ничего с ними не случится.

– Куда бы они ни пошли, к вечеру все равно вернутся.

– Если не вернутся, тогда и будем бить тревогу.

И успокоив себя этим, подруги отправились к Евдокиму, с которым договорились о встрече получасом ранее. Откровенно говоря, уезжая из дома, они больше беспокоились не за кошек и Позера, а за своих мужчин и Соню. Эта девушка, такая милая и кроткая на вид, таила в себе большую опасность. Взгляды, которыми одарили мужчины еду в руках Сони, подруги забыть не могли, как ни старались.