Глава 13
На следующее утро подруги проснулись с твердым намерением найти Елену с «Мерседесом» и добиться от нее четкого ответа, где находится ее приятель, мерзавец Лавров – Лаврик.
– Потому что я буду не я, если не вытрясу из этого негодяя наши деньги!
– А почему ты думаешь, что деньги у него?
– А у кого еще? У Светланы их точно нет. Она жила, как говорится, на одну зарплату. Но куда-то же наши деньги делись? Значит, они у Лаврика и у этого… Эрни!
– Но зачем, как ты думаешь, Светлана отдавала деньги этим двоим?
– Не знаю. Но она это делала. А вот почему – это нам как раз и предстоит выяснить. Бедная Светлана, честное слово, как подумаю, сколько времени она провела в кабале у этих двоих, прямо плакать хочется.
– Тебе ее жалко?
– Очень. Она столько выстрадала!
Кира бросила на подругу подозрительный взгляд поверх чашки с кофе, который она пила по утрам.
– Это ты каким образом поняла? Поставила себя на место Светланы?
– Да. Мы с тобой попали в аналогичное положение.
– Мы?
– Нами теперь тоже может помыкать чужой нам человек.
– Минуточку, – забеспокоилась Кира. – Это, как я понимаю, ты говоришь про Олега? Но мы просто поучаствуем в одном его шоу, и все!
– Ха-ха! Ты действительно такая наивная или прикидываешься?
– А в чем дело? У нас же договор! Ты ведь его читала. Одна сумма – одно шоу! Договор подписан и подшит.
– Договор! – проворчала Леся. – Ты же слышала, о чем вчера предупреждал нас Лисица. У этого Олега во всех судах и инстанциях есть свои люди. Они вынесут любой приговор, даже самый дурацкий, если это будет угодно Олегу!
– Но у нас имеется устная договоренность с ним.
– Это вообще полная ерунда! У людей короткая память. А в том, что касается денег и возврата долгов, – особенно. Говорю тебе, если мы не расплатимся целиком и полностью со всеми процентами, Олег не отпустит нас из своих лап! Будем прыгать по его указке, как Светлана прыгала по указке Эрни и Лаврика!
Эта перспектива реально ужаснула Киру. И она вскочила из-за стола, даже не допив свой кофе и отшвырнув ногой табуретку, которая отлетела в сторону, спугнув Фантика, до сей поры безмятежно лизавшего сливки. Сливки коту были строго воспрещены. И Фантик это знал. И Леся, плеснувшая ему капельку запретной вкуснятины, тоже знала. Но ничего не могла поделать со своим сердцем. Когда Фантик возникал возле нее и печально смотрел на коробочку с жирными сливками, сердце у Леси начинало ныть и щемить. А рука сама тянулась налить густых сливочек в миску.
Если бы Кира увидела, чем занимается ее любимец, она бы пришла в ярость. Но Кире, к счастью, было не до таких мелочей.
– Скорей! – воскликнула она. – Нельзя терять ни минуты!
Немного оторопев от такой бурной реакции подруги, Леся лишь успела промямлить:
– Ну, необязательно так срочно. От нескольких лишних минут дело ведь не решится.
– Нет, нет! Скорее! Я так хочу!
Кира прокричала это уже из-за дверей. И вскоре послышался гул двигателя машины. Лисица, спокойно дрыхнувший в своей комнате, тоже услышал шум движка и высунулся из окна.
– Эй, девчонки! – воскликнул он. – Куда это вы потащили свои прелестные попки прямо с утра пораньше?
– Спасать! Мы должны спасать свои попки!
– Прямо вот так? – удивился Лисица. – Но что случилось?
– А разве мало того, что УЖЕ случилось? Леся, ну где ты там? Давай скорее!
В это время из дома показалась Леся с двумя сумочками в руках – бежевой Кириной и светло-розовой своей. Второпях Кира забыла дома даже сумку с документами. Увидев сумки, Лисица заторопился:
– Подождите, я с вами!
– Вот еще! – крикнула ему Кира. – Нужен ты нам! Снова будешь дрыхнуть в машине.
– Нет, я не буду!
И Лисица исчез из окна, чтобы через полминуты показаться в дверях, прыгая на одной ноге и тщетно пытаясь попасть второй ногой в ботинок.
– И какая муха вас укусила? – пробормотал он, запрыгивая в машину. – Почему вы, словно ошпаренные, понеслись куда-то?
– Тебе-то что? Все равно сейчас завалишься на заднем сиденье и вырубишься!
– Не буду я больше спать, – хмуро произнес Лисица, который наконец справился со строптивым ботинком и понял, что свой утренний кофе он прошляпил. – Это все тот напиток, что дал мне врач. Не знаю, какая мне была от него польза, но спать хотелось отчаянно.
– Значит, сегодня ты не будешь храпеть?
– Нет, не буду. Тем более что и мое чудесное покрывало, под которым я так чудесно спал, вы отдали каким-то жлобам в форме. Где вы хоть его покупали? Покажете потом?
– Покажем. И даже в подарок тебе купим.
– Не надо мне подарка, – раскапризничался невыспавшийся Лисица. – Я и сам в состоянии купить себе подарок. Вы только скажите мне где, а дальше я все сделаю сам.
– Лучше расскажи, о чем ты вчера шушукался с Олегом.
– А? Что? – прикинулся дурачком Лисица. – Не понимаю, о чем вы! – И тут же, без всякого предисловия, сменил тему, задав вопрос: – Надеюсь, мы сейчас едем к прекрасной владелице «Мерседеса»?
– Да, к ней.
– Ну, хорошо, – откинувшись на подушки, немного расслабился Лисица. – Тогда, значит, я не напрасно проснулся в такую рань!
– Почему?
– Потому что разговор с женским полом – это исключительно моя прерогатива.
– Что?
– Вы забыли, что я – дамский любимчик? Еще ни одна дамочка не уходила от моих чар, – снисходительно пояснил подругам Лисица, не замечая взглядов, которыми они обменивались. – Эй! А почему вы хихикаете? Вы что, не верите в мою способность обаять любую дамочку от трех и до ста трех лет?
– Верим.
– Ну, так и нечего хихикать. Я ведь могу и обидеться.
И Лисица в самом деле обиженно засопел. Прежде он не был таким обидчивым, их славный приятель. Что-то с ним, определенно, происходило. И явно нечто неладное. Раньше Лисица на такие шутки не обижался. А теперь вот обиделся, и всерьез. Он сопел себе под нос всю дорогу, прервавшись лишь один раз, когда увидел вывеску кафе и велел остановиться, чтобы получить свою утреннюю порцию кофе с шоколадными кексами в белой глазури.
– А как же твой травяной отвар?
– Провались он! – буркнул Лисица. – Гадость отвратительная, а пользы никакой.
– А какая тебе нужна была польза?
Кира не оставляла надежды узнать – что же происходит с Лисицей? Чем он болен? Но Лисица не пожелал ответить правду. Вместо этого он спросил:
– Как, по-вашему, девчонки, я привлекателен?
– Что?
– Ну, если бы мы с вами не были так хорошо знакомы, вы бы могли увлечься мной?
Вот так вопросик! И что ему ответить? Наверняка Лисица просто шутит. И подруги начали хихикать.
– Так я и знал! – воскликнул Лисица. – Значит, оно все-таки действует!
– Кто действует?
– Неважно! Просто действует! Раньше вы так надо мной не потешались, а теперь… теперь…
И Лисица снова обиженно замолк, забравшись на заднее сиденье вместе со своим кофе и кексами.
Елена Федосеева, новая владелица светло-серебристого кабриолета марки «Мерседес», оказалась… негром. Вернее, прелестной мулаточкой, чья негроидная кровь смешалась в замечательный коктейль с кровью ее русской мамочки. И в результате получилось существо высокое, изящное, словно кошка, с темно-эбеновой, блестящей на солнце гладкой кожей. Но с чертами лица куда более миловидными и изящными, чем бывают у чистокровных африканцев. Да и волосы ее, хоть и завивались тугими завитками, лучше поддавались уходу. Или все дело было в выборе стилиста?
– Лаврова я не видела уже сто лет! – произнесла она. – Как купила у него машину, так его больше и не видела. Понятия не имею, где его можно найти. Но если мне не изменяет память, в последнее время он жил у одной своей подружки, у малютки-Анютки.
– Вот у этой?
И Кира продемонстрировала мулаточке фотографию, которую она позаимствовала со стола в доме Василия. Кира надеялась, что заботливый папаша вряд ли хватится фотки своего сына в ближайшие дни. Лисица оставил на столе под грудами мусора несколько сторублевых бумажек. И, как полагали подруги, этого зачина должно было хватить Василию, чтобы не просыхать как минимум пару дней.
Ну а потом Кира найдет способ, чтобы вернуть Василию фотографию его сына. Пусть Василий и горький пьяница, но воровать даже у пьяниц Кира ничего не собиралась.
– Да, – кивнула Лена. – Это Анютка. Только тут она помоложе, чем сейчас. Да и машина поновей. Потом-то Лаврик ее стукнул и…
– Как вы сказали? Лаврик?
– Ну да, – беззаботно кивнула Лена. – Так и сказала – Лаврик. Фамилия у Вальки – Лавров. Вот мы его сокращенно и зовем – Лаврик. Не знаю, кто первым придумал это прозвище, но оно прочно приклеилось к Вальке.
– А вы давно знакомы?
– С Лавриком? Сто лет!
– И… И чем он занимается? Что он за человек?
– Мажор!
– Кто?
– Вы что, совсем серые? – поразилась Лена. – Про мажоров ничего не слыхали? Мажоры – это сынки богатеньких толстосумов.
– Кого?
– О господи! – закатила глаза Лена. – Мажоры – это ребятки, которым повезло родиться от нормальных родителей.
– Значит, ты считаешь, что Лаврик – сынок богатых родителей?
– Ну, конечно! Он мне сам рассказывал. Да, ничего не скажешь, Лаврику в этой жизни повезло. Он родился от нормальных предков, а не от таких уродов, как мои отец с матерью.
И, прежде чем подруги успели поинтересоваться, чем таким родители Лены провинились перед ней, девушка воскликнула:
– Нет, вы от кого-нибудь слышали, чтобы здравомыслящая российская гражданка после двадцати лет счастливого супружества бросила свою родную и любимую дочь на произвол судьбы и умотала бы следом за моим сбрендившим папашей куда-то на самый край света?
И Лена, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что трое ее новых знакомых и не думали расспрашивать мулаточку о подробностях ее семейной драмы, принялась выкладывать свою историю, что называется, во всех подробностях.
В отличие от многих полукровок – плодов смешанных браков Лена росла в полной семье. Ее папаша, студент из Нигерии, не только получил образование в Советском Союзе, но и выпросил у своего правительства позволение остаться в СССР вместе с молодой женой и новорожденной малюткой-дочерью.
В те годы получить такое разрешение было равносильно чуду. Но главой комиссии, принимавшей решение о судьбе молодого нигерийца и его семьи, был дядя Лениного отца. Своего племянника он обожал. К тому же ситуация в Нигерии была далека от спокойной. И дядя рассудил, что племяннику будет лучше в большом и дружелюбном к цветным людям Советском Союзе, нежели у себя на родине. И, как показала практика, дядя был совершенно прав.
Всю семью Ленкиного отца вырезали уже спустя пару лет – в результате очередных политических беспорядков и разборок в Нигерии. И вопрос о том, вернуться ли на родину, отпал сам собой на долгие двадцать лет. За эти годы Лена выросла и превратилась в настоящую красавицу. Бизнес ее отца тоже разросся и стал приносить ощутимые результаты. В общем, жизнь в современной России оказалась для выходца из Нигерии ничуть не хуже жизни в дружелюбном Советском Союзе.
– А вот в прошлом году в Нигерии снова произошли политические перемены. Люди, вырезавшие членов клана моего отца, теперь сами оказались в опале. А к власти пришел тот самый дядя, который не видел моего отца целых два десятка лет.
Разумеется, в сложившейся ситуации дядя первым делом обратился к своему племяннику – с просьбой приехать к нему на поддержку. Подразумевалось, что визит этот не продлится дольше двух недель, от силы – месяца. Но Лена провожала своих родителей в аэропорту с тяжелым сердцем. Еще не зная о надвигавшейся на нее беде, она уже предчувствовала неладное. Сама она ехать в Нигерию отказалась категорически. Ее историческая родина не казалась ей привлекательной.
А дядя, едва завидев входящего в тронный зал племянника, прослезился и припал к его груди.
– Я уже не молод, – сказал он затем, едва утерев слезы радости. – Старые раны дают о себе знать все чаще. Да, власть сейчас вновь в руках нашей семьи. Но если я умру, она перейдет к чужакам.
– Но что я могу тут поделать?
– Ты молод и силен! В тебе течет царская кровь. Ты должен взять оружие и встать впереди тех, кто верит в тебя!
Не очень-то хотелось Ленкиному отцу, занимавшемуся в России тихой торговлей пряностями, вставать с автоматом Калашникова перед толпой сумасшедших фанатиков. И даже тот факт, что эти люди были готовы идти за него в огонь и в воду, очень мало утешал Ленкиного отца. Но он не мог подвести своего дорогого и любимого старенького дядю, который к тому же являлся не только его ближайшим родственником, но и родственником единственным!
– И мой дурак-папахен принял решение: остаться в этой самой Африке. Он предложил моей матери вернуться в Россию. И знаете, что сказала эта ненормальная? Она заявила, что, пока в стране неспокойно, она ни за что не оставит своего любимого мужа одного.
– И что?
– Что? Да ничего хорошего! Живут теперь мои дураки-предки в соломенной хижине, где даже Интернет бывает не всегда, и при этом совершенно по-идиотски счастливы!
Надо отдать должное родителям Лены, они много раз звали дочь к себе. Отец даже намекал на возможность династического брака с каким-то дальним родственником – тоже вождем своего племени. Дескать, это укрепит его несколько шаткие позиции. Но Ленка, услышав, что ее хотят выдать замуж за немытого дикаря, ударилась в панику и в Африку лететь категорически отказалась.
– Я теперь даже на сафари туда не сунусь! Оно мне надо, чтобы меня похитили, как у этих дикарей водится, а потом отдали бы какому-нибудь раскрашенному папуасу.
И, хотя папуасы жили совсем не в Африке, Кира с Лесей охотно посочувствовали Лене – жертве династических разборок своей семьи.
К счастью для Лены, она обладала двумя сокровищами – незаурядной внешностью и высоким ростом. Оставшись внезапно одна, без родителей, Лена вначале немного растерялась. Но затем, оглядевшись по сторонам, она поняла, что в ее положении есть и свои положительные стороны. Раньше родители упорно толкали дочь к получению высшего образования. Самой же Лене всегда казалось, что для такой красивой девушки, как она, есть только один путь – в модели. И со времени отъезда своих родителей в Африку смугленькая длинноногая Лена этот путь благополучно прошла.
– В прошлом году я вошла в десятку лучших моделей России! А через месяц я улетаю в Германию, там у меня несколько выгодных контрактов. Честно говоря, даже не знаю, зачем я купила эту машину? Лаврик, подлец этакий, умеет уговаривать нашу сестру! Когда я его слышу, то совершенно теряю контроль над собой. Могу наделать любых глупостей.
В тот раз глупостью стало приобретение «Мерседеса», который был Лене совсем не нужен.
– Да и переплатила я за него. Зря Лаврик уверял меня, что состояние машины близко к идеальному. Я потом обходными путями узнала, что эта машина еще до меня побывала в двух авариях. И состояние ее идеальным быть никак не может!
– Значит, Лаврик тебя обманул?
– Да, – констатировала Лена без признаков враждебности, а потом еще и мечтательно добавила: – Он такой, этот Лаврик. Чуть что – обязательно обманет. С ним ухо держи востро!
Похоже, когда-то у этих двоих были своего рода тесные и нежные взаимоотношения. А возможно, они были страстными и эпизодическими. А возможно, было всего одно-единственное, но до того бурное свидание, что память о нем Лена сохранила до сих пор. Как бы то ни было, Лаврика она хорошо помнила. И тот факт, что он мерзавец, ничуть ее не смущал.
– А где мы можем найти сейчас Лаврика?
– Понятия не имею. Хотя… Одно время, я слышала, он обитал у Анютки-малютки. Вон у той, с фотографии.
Адреса девушки, которую Лена называла Анюткой-малюткой за ее малый рост и смешные, почти детские юбочки с оборками, подругам узнать не удалось. Лена и сама его не знала.
– Поймите меня правильно: если у нас с Лавриком что-то и было, то было исключительно между нами двумя. Анюткой-малюткой тогда еще возле него и не пахло. Но когда он продавал мне машину, она уже появилась. Смешно было видеть, с каким обожанием она смотрела на этого прохвоста! Уверена, он и Анютку обманет, как обманывал других. Но сейчас говорить об этом Анютке бесполезно, все равно не услышит. А если и услышит, то не поймет.
Для своего возраста Лена удивительно здраво смотрела на этот мир и на тех людей, которые в нем обитают. Злобы в ней не было. Одно лишь легкое удивление – почему люди опускаются до разного рода низостей, когда можно работать честно и зарабатывать на жизнь тем, чем наделила тебя природа?
– Впрочем, Лаврик хотя и хитрый гад, но дочиста никого не обирает. Продал мне побитую машину, но зато помог с выгодным контрактом. Лично я на него обиды не держу.
– А как ты думаешь, Лаврик способен на убийство?
– Что?!
И без того огромные глаза Лены расширились настолько, что на мгновение подругам даже стало страшновато. А вдруг они так и выпрыгнут у нее из глазниц и запрыгают по тротуару, словно веселые двухцветные мячики?
Но нет, обошлось. Лена моргнула. Надела солнечные очки, чтобы спрятать свои удивительные глаза. И пожала плечами:
– Кто его знает? Вы подозреваете, что Лаврик кого-то убил? А кого?
– На одну его знакомую было совершено разбойное нападение. Женщина выжила, но находится в больнице.
– И кто она?
– Светлана. Бухгалтер.
– Не знаю такой, – равнодушно пожала плечами Лена. – Красивая?
– Средняя. И в возрасте.
– Тогда это не к Лаврику. У Лаврика все девки либо модели, либо вроде того. Одна Анютка выбивается из общей массы. Но она – прелестная крошка. И по-своему просто очаровательна. К тому же у Анютки-малютки огромная квартира в центре города, окна выходят прямо на Казанский собор. И при этом ее родители живут в другой стране, как и мои. Но они не заняты построением счастливой жизни для своего народа. Им вполне хватает собственного счастья и счастья своей дочери. Так что Анютка каждый месяц получает от предков переводы на кругленькую сумму. И нужды ни в чем знать не знает.
К сожалению, точного адреса Анютки-малютки Лена не знала. Она и дом ее помнила лишь потому, что ей как-то раз указали на него.
– Просто, когда мы завершили сделку, Лаврик попросил, чтобы я подбросила их обоих до Анюткиного дома. И вот, когда мы проезжали по набережной Канала Грибоедова, Анютка мне показала на несколько окон и сказала, что там ее квартира.
Услышав про окна, подруги оживились:
– А ты нам их не покажешь?
– Кого?
– Эти окна.
Лена задумалась. Было видно, что предложение ее заинтриговало. Но и быть безучастной пешкой ей тоже не хотелось.
– Покажу, – сказала она наконец. – Но и вы, в свою очередь, обещайте, что расскажете мне обо всем: во что влип Лаврик.
Глаза Лены горели таким неподдельным огнем, что он пробивался даже через матовые линзы ее очков. Видимо, как подумали подруги, проходимец Лаврик все еще занимал в душе темнокожей красотки свое, особенное местечко. И Лена испытывала настоящий душевный зуд. Ей хотелось вызнать про своего бывшего кавалера любую сплетню. И чем ужаснее оказалась бы эта сплетня, тем на более долгий срок ее хватило.
Леся и Кира перебрались в машину девушки. И всю дорогу до центра города, до Канала Грибоедова, они пичкали Лену подробностями их расследования. Лена ахала, охала и ужасалась, как любая другая женщина, которая когда-то имела отношения с мужчиной, а потом оказалось, что мужчина этот «настоящий полковник» – уголовник и вообще преступный элемент.
– Ну никогда бы не подумала, что Лаврик способен кого-то ткнуть ножом! Кто угодно, но только не он! Лаврик такой сентиментальный. Дома у Анютки живут три кошки. И всех их Лаврик притащил с помойки. Лаврик – такая лапка! Чтобы он – и кого-то ударил вдруг ножом… Это надо, чтобы весь мир перевернулся вверх ногами.
Но Леся не очень-то доверяла суждениям Лены. Во-первых, Лена была знакома с Лавриком не так уж тесно. Вместе они не жили, хлеб-соль между собой не делили. А во-вторых, неизвестно, на что способен человек, доведенный до крайности и прижатый к стенке.
Однако пока что было бы хорошо просто найти этого Лаврика и взглянуть в его бесстыжие глаза. Да, найти, рассказать о том, что Светлана убита, а потом – взглянуть!
Таким был, если вкратце, план подруг. А Лена все продолжала недоумевать и сомневаться:
– Нет, не верю я, чтобы Лаврик… вы ничего не перепутали, случаем?
Леся ей не ответила. Занята была. Искала у себя в сумочке звонивший телефон. Телефон трезвонил уже давно. Он наливался сочным негодованием на свою медлительную хозяйку, тяжелел от праведного гнева и гудел, гудел, гудел! Ну вот, нашелся наконец.
Взглянув на номер звонившего, Леся сказала:
– Как раз звонит муж потерпевшей. Хотите поговорить с ним?
Лена не захотела. И ответила Леся.
– Да, это я, – печально сказал Леонид. – Сегодня я снова был у Светланы. Врачи говорят, что с ней неладно.
– В каком смысле? – испугалась Леся. – Ей стало хуже?
– Нет, физическое ее состояние как раз выше всяких похвал. Врачи ею очень довольны. Они говорят, что Светлана уверенно идет на поправку. Просто удивительно быстро набирается сил! При таком ранении люди лежат неделями, а Светлана за несколько дней стала уже почти как огурчик.
– Значит, все хорошо?
– За ее физическое состояние волноваться нет никаких причин. Самое страшное, сказали они, уже позади.
– Тогда в чем же дело?
– Светлана совсем одна. Ее никто не навещает. Совсем никто! У нее даже нет своей зубной щетки, кружки и ложки. Врачи говорят, что это довольно-таки странно. Они меня упрекнули в недостатке внимания.
– Но вы же были сегодня у нее в больнице! Светлана вас сама позвала?
– Нет, она меня не звала, совсем не звала. И никого не звала. Она совершенно одна, говорю вам! К ней никто не ходит. И вещи ей никто не привез. Даже тапочки у нее – и те казенные!
– Погодите, но ведь у Светланы полно родственников, подруг, сослуживиц! У нее ведь есть тетя, дядя, племянница наконец! У нее плохие с ними отношения?
– Хорошие. Не очень близкие, но теплые и дружеские.
– Почему же Светлана тогда лежит совсем одна?
– Она никому не звонила, а меня снова прогнала, – печально произнес Леонид. – Как вы думаете, это может свидетельствовать о каком-то серьезном психическом расстройстве?
– А что она вам сказала?
– Что никого не хочет видеть, а меня – в первую очередь. Что ей нужно серьезно подумать о многих вещах. И пока она еще не готова к общению с близкими ей людьми.
– М-да… не очень-то хороший признак. Похоже, ваша жена чем-то всерьез обеспокоена.
– Мне тоже так кажется. Но врачи настаивают на том, чтобы я привез личные вещи Светланы, а также ее страховой полис. Завтра у них в больнице какая-то комиссия. Нужно, чтобы все больные были оформлены по всем правилам.
– И при домашних тапочках, – сорвалось у Леси с языка ехидное замечание.
Но расстроенный Леонид ее ехидства даже не заметил.
– Так что я еду сейчас к Светлане домой. Врачи сказали, что это совершенно необходимо.
– Постойте! – воскликнула Леся. – Куда, вы сказали, едете? Я не ослышалась? Вы едете к Светлане домой?
– Да. К ней.
– Но как же вы… Как вы попадете внутрь? У вас есть ключ от ее квартиры?
– Да, есть, – спокойно подтвердил Леонид. – Разумеется, есть.
Леся даже задохнулась от возмущения! Что стоило Леониду сказать им с Кирой об этом раньше? Они бы уж перерыли всю квартиру Светланы вверх дном, лишь бы найти хоть какие-нибудь, изобличающие ее нехорошее поведение, улики. Нет, этот Леонид точно не от мира сего! Имел на руках ключи – и молчал об этом как партизан!
– Но… Но откуда у вас ключи?
– Мы со Светланой были женаты долгие десять лет. Ее квартиру мы сдавали. Жили у меня. Но ключи были и у нее, и у меня. Разные ведь случались ситуации. Иногда приходилось решать возникавшие у наших жильцов проблемы. Разумно было иметь два комплекта ключей.
А еще более разумно – поменять замки, когда выселяешь жильцов. Ведь никогда не знаешь, а не надумают ли они вернуться в вашу квартиру вновь? Например, Леся, переселившись в коттедж в «Чудный уголок», пару раз случайно спохватывалась уже на пороге своей прежней городской квартиры, куда она приехала «на автомате». И Кира тоже призналась, что один раз с ней произошел подобный казус.
– Ну-ну, – произнесла моментально успокоившаяся Леся, теперь ни минуты не сомневаясь, что Леониду не удастся раздобыть ни тапочек, ни зубной щетки, ни тем более медицинского полиса Светланы. – Съездите, конечно.
«Если вам делать больше нечего», – мысленно прибавила она про себя.
– А вы не хотите со мной?
– С вами? Зачем?
– Ну… мне казалось, что вы так близко к сердцу приняли это дело. Ну, то, что случилось с моей женой… и с вами.
– Да, близко.
– И еще я подумал, а вдруг дома у Светланы я смогу найти ответ на вопрос о том, кто и почему напал на нее?
– Так посмотрите, конечно.
– Но я не уверен, сумею ли я, – сконфуженно признался Леонид. – Я ведь всего лишь ученый-ботаник, я не сыщик. Я не знаю, на какие именно вещи стоит обратить внимание.
Вот свалился ей на голову, горе луковое! Ты сначала в квартиру к своей бывшей жене попади, а потом уже звони и вопросы задавай!
Но вслух Леся лишь вежливо произнесла:
– Давайте, Леонид, мы с вами чуть позднее созвонимся. Вы меня простите, но я сейчас немного занята.
– Да, извините! – моментально стушевался Леонид. – Я понимаю, простите! Я перезвоню, когда буду в квартире у Светланы!
И он отключился. Этот разговор оставил в душе у Леси смутное и какое-то двоякое чувство. Нечто вроде досады на саму себя. Как будто какое-то шестое чувство подсказывало Лесе, что ей надо сейчас бросить все другие дела и мчаться к Леониду. Ничего важней этого быть не может.
А с другой стороны, голос разума говорил, что Леонид – неудачник и какой-то неземной человек. Ему даже в квартиру к Светлане не удастся попасть, не говоря уж о том, чтобы найти там что-то стоящее. Как он туда попадет, если разумная Светлана давным-давно сменила все дверные замки? Никак он к ней не попадет. Ехать с ним сейчас – только терять свое драгоценное время!
И хотя обычно Леся никогда не прислушивалась к голосу разума, предпочитая доверять своей интуиции и тем чувствам, которые порою охватывали ее внезапно и неодолимо, сейчас она вдруг решила быть взрослым человеком. И слушать исключительно голос здравого смысла.
Тем более что Леонид был на одном конце города. Квартира Светланы – на другом. А сами подруги уже приехали к дому Анютки-малютки. И уйти отсюда сейчас было бы тоже жалко.
Леся и не ушла. Смирила бушевавшее внутри себя чувство недовольства, сумела убедить саму себя в том, что поступает правильно и разумно. Затоптала, заглушила, затерла разными мыслями то неопределенное ощущение беспокойной тревоги, поселившееся в ее душе. В общем, осталась. И, как показало совсем недалекое будущее, ей еще предстояло вдоволь поругать саму себя за это казавшееся в высшей степени разумным решение.
